Блокировки российских ресурсов на Украине Интервью с Флорианом Зайхе, президентом HMD (бренд Nokia) - Сергей Петренко, Павел Казарин - Точка - 2017-05-21
А. Плющев
―
Московское время 21 час 6 минут. Добрый вечер, вас приветствует Александр Плющев, здесь же управляющий партнер компании Notamedia Сергей Оселедько. Добрый вечер.
С. Оселедько
―
Добрый вечер.
А. Плющев
―
И сегодняшняя программа у нас опять необычная, в который раз.
С. Оселедько
―
Опять обычная, я бы сказал.
А. Плющев
―
У нас сегодня живых гостей в студии нет, но есть зато целых два гостя по скайпу - немудрено, оба гостя с Украины. Я рад приветствовать - сегодня одни Сергеи у нас. Кроме Сергея Оселедько у нас также бывший директор Яндекс.Украина Сергей Петренко. Добрый вечер.
С. Петренко
―
Добрый вечер.
А. Плющев
―
И Павел Казарин, журналист ICTV, также с Украины. Добрый вечер.
П. Казарин
―
Добрый вечер.
А. Плющев
―
Отлично. Вот понятно, раз у нас гости с Украины, о чем пойдет речь – о блокировке российских интернет-ресурсов в этой стране, что произошло на минувшей неделе. И до сих пор, надо сказать, обсуждается в каких-то спорах, в каких-то дискуссиях, в которых в том числе участвует и президент Порошенко. Он уже, по-моему, не первый раз, не один раз выступил по этому поводу, это означает, что тема такая серьезная, горячая и неоднозначная.В том числе неоднозначная, как мне кажется, и в Украине в самой. Мы отсюда, может быть, видим несколько искаженную картину, в том числе и благодаря российским ресурсам, не в последнюю очередь, наверное. И сегодня попытаемся эту картину так или иначе выстроить и сделать ее более разносторонней, что ли.
Вот у меня первый вопрос к Павлу Казарину, на самом деле я почему еще Павла Казарина пригласил, я искал специально людей, которые бы обосновали точку зрения, согласно которой это правильно. Во всяком случае, в этом есть, как минимум, рациональное зерно, вот в этой блокировке. И я как раз хочу, чтобы Павел Казарин эту точку зрения изложил в нашей программе. Прошу, Павел.
П. Казарин
―
Вы знаете, позиция украинской стороны, она исходит из нескольких простых пунктов, как я понимаю. Я не госслужащий, я не принимал участия, разумеется, ни в разработке, ни в одобрении подобного решения.
А. Плющев
―
Я прошу прощения, что я прерываю, Павел, я-то на самом деле о вашей точке зрения, не об украинской, а именно о вашей, да.
П. Казарин
―
… тех людей, которые видят смысл в подобных блокировках, он заключается в следующем. Во-первых, мы помним, как в 2012 или 2013 году Павел Дуров, тогдашний владелец социальной сети ВКонтакте, например, в частности, был вынужден покинуть эту социальную сеть, продать свои активы в ней. Именно потому, как он объяснял в публичном пространстве, из-за того, что российские спецслужбы настаивали на том, что он должен передавать данные пользователей, которые состоят в нелояльных, по мнению российских спецслужб, группах внутри социальной сети. И я просто напоминаю, что нынешний запрет российских социальных сетей и групп компаний Яндекс в Украине, он же не произошел изолированно, это лишь обновление того санкционного списка, который насчитывает несколько сотен юридических и физических лиц, деятельность которых на территории Украины ограничена. Ограничена не постоянно, она ограничена, если я не ошибаюсь, на трехлетний срок, и эти блокировки связаны как раз с той войной, которая началась в феврале 2014 года.И, собственно, позиция сторонников подобного запрета, она исходит из того, что санкции, они инструментальные, это, если угодно, такая позиция кнута и пряника. Вот я просто обращусь к недавним запретам российским исполнителям выступать на территории Украины, как, например, Кристины Орбакайте, я говорил с театральными продюсерами, с концертными продюсерами, они говорили, что Кристина Орбакайте способна дать 8 концертов в год в Украине в четырех украинских городах – это Харьков, Одесса, Киев и Днепр. Каждый из этих концертов способен был принести певице примерно 30 тысяч евро. То есть, мы можем умножить – 8 концертов в год на 30 тысяч евро, получим сумму в 240 тысяч евро. Запрет на 3 года лишает Кристину Орбакайте примерно 720 тысяч евро. Это та плата, которую певица платит за концерт в аннексированном украинском Крыму, который она дала. Собственно, вот санкции, они в этом смысле инструментальны. Если компания или человек не нарушают украинское законодательство, они имеют возможность работать на территории страны. Точно так же, если они нарушают украинское законодательство, они подобной возможности лишаются.
А. Плющев
―
Спасибо, это Павел Казарин, журналист ICTV.
С. Оселедько
―
А можно спросить, а Яндекс какое украинское законодательство нарушил, Яндекс.Украина?
А. Плющев
―
Тут Сергей Оселедько спрашивает, какое украинское законодательство нарушил Яндекс? Я просто ближе сижу.
С. Петренко
―
Я присоединяюсь на самом деле к этому вопросу.
П. Казарин
―
Компания Яндекс, насколько я знаю, она запускала проекты в Крыму, в частности, Яндекс.Такси. Если мы с вами погуглим, забьем «Яндекс.Такси и Крым», то мы обнаружим соответствующую информацию о появлении компании на территории Крыма.
С. Оселедько
―
Это Яндекс.Украина запускала такси в Крыму?
П. Казарин
―
Нет, запускала материнская компания, безусловно, но в этом смысле точно так же, как и Аэрофлот-Украина, это все является дочерними компаниями материнской компании, я так понимаю, что логика запрета состоит именно в этом. Было бы наивным, наверное, с нашей стороны полагать, что юридическое лицо Яндекс.Украина в этом смысле является абсолютно свободным и никоим образом не подчиненным материнской компании.
А. Плющев
―
Ну да, он уже успел не только поработать, но и, насколько я понимаю, прекратить работать в Крыму.
П. Казарин
―
Возможно, это было связано с хозяйственной калькуляцией, с тем, что крымский рынок оказался для этой компании не столь прибыльным, сколь она ожидала. Но вы поймите другую вещь, если вы нарушаете украинское законодательство, а потом перестаете нарушать украинское законодательство, это не отменяет факта нарушения украинского законодательства.
А. Плющев
―
Тут можно продолжать спрашивать до бесконечности, в том смысле, точнее, до конца списка, там, 1С, «Касперский» и так далее. Хорошо, то есть, на каждого, вы полагаете, можно найти нарушение украинского законодательства, и, видимо, это главная причина? Я сейчас без поддевки спрашиваю.
П. Казарин
―
Я понимаю. Я думаю, что на самом деле причин было две, одна из которых была связана вот с подобной юридической инструментальностью, вторая, возможно, была связана с тем, что в условиях, когда идет по сути фактическое противостояние двух государств, фактическая война двух государств, возможно, Совет национальной безопасности и обороны, если не ошибаюсь, утверждал этот санкционный список, он мог счесть, что работа компании, отчетность, сервера и управление, которой осуществляется с территории Российской Федерации, так или иначе вынуждена быть законопослушным хозяйственным субъектом в Российской Федерации, ее деятельность на Украине может нести определенные угрозы для украинской нацбезопасности. Во всяком случае, из тех комментариев, которые я встречал в украинском публичном пространстве, и из тех заявлений и публичных лиц, и, собственно, лидеров общественного мнения, вот оправдывать подобное решение, подобный запрет было принято именно с этих двух позиций.
А. Плющев
―
Я нашим слушателям хочу сказать, тут я забыл в самом начале сказать, что у нас сегодня не до конца часа программа, в 21:41 примерно мы закончим, потому что у нас еще будет интервью, записанное с президентом HMD, той, которая владеет брендом Nokia, Флорианом Зайхе. На этой неделе Nokia запустилась в России, в смысле, запустила продажи новой линейки телефонов. Ну и вот, я записал это интервью, в самом конце программы, в 21:42 вы его услышите.А пока мы продолжаем с Павлом Казариным и с Сергеем Петренко, из Украины они к нам по скайпу выходят.
Я хочу у Сергея Петренко спросить, у бывшего директора Яндекс.Украина, как он в этом смысле смотрит на то, что, например, Рамблер на этой неделе наоборот заявил об открытии своего фактически филиала на Украине, своего отделения, и вообще всячески рекламирует расширение своей работы на Украине. Он-то не попал в список каким-то тоже чудесным образом.
С. Петренко
―
Я думаю, что он вообще-то как-то мечтает попасть в этот список, с другой стороны, да, это такое, скорее юмористическое. Я не знаю никого, кто бы отнесся к этому более-менее серьезно, при всем уважении, по крайней мере, к бывшему бренду Рамблера, я не думаю, что у них там что-то новое хорошее получится в результате.Причем, давайте скажем честно: у них же поиск-то Яндекса. У Рамблера несколько лет уже стоит поиск Яндекса, причем, это будет несколько худший поиск, потому что партнерские поиски, они немного хуже, чем оригинальные. Там полнота данных не та. В общем, я не думаю, что Рамблер, во-первых, чего-то большого добьется, а во-вторых, я не думаю, что успехов добьются те, кто занимается блокировкой. На данный момент доля Яндекса на рынке упала примерно на четверть.
А. Плющев
―
Это ощутимо.
С. Петренко
―
Это результат тех действий, которые уже предприняты провайдерами. И доля Mail.ru упала где-то на 10%, там тоже есть поиск, и на украинском рынке он упал где-то с 5,5 до 4,8 процента.
С. Оселедько
―
А это потому что провайдеры?
С. Петренко
―
Учитывая, что все заблокированные игроки успевают рассказать про способы обхода блокировки, и то, что слово VPN становится самым популярным как в Google, так и во всякого рода магазинах приложений, я думаю, что четверть примерно поискового трафика или пятая часть будет пока оставаться за условно заблокированными сервисами.
А. Плющев
―
Надеюсь, ты услышишь вопрос от Сергея Оселедько.
С. Петренко
―
Я не услышал.
С. Оселедько
―
Это падение на 25%, оно связано с тем, что еще не все провайдеры заблокировали, или уже начали активно восстанавливать подключение с помощью VPN-сервисов?
С. Петренко
―
Тут сложно сказать. Я знаю, что заблокировали все сотовые операторы, то есть, все те компании, у которых – первыми, кстати говоря, начали блокировать операторы, у которых заметно влияние российского капитала, например, МТС-Украина. Такой своеобразный анекдот получился. Во-вторых, сложно сказать на самом деле, как оно поделилось, что уже заблокировали, а что уже восстановилось. Но в целом, да, блокировка в любом случае не стопроцентная по провайдерам, не все провайдеры имеют даже возможности это делать на таком большом уровне, поэтому пока вот заметно, что будем смотреть, пока заметили вот такой эффект.
А. Плющев
―
Нина из Москвы нам тут пишет: «Здравствуйте, посмотрела в Яндекс.Картах принадлежность Крыма – вопросов не осталось». Нина, вы можете и в Google-картах посмотреть принадлежность Крыма, и у вас тогда останутся вопросы, почему он по этому признаку не заблокирован в Украине.
С. Петренко
―
Я могу объяснить на самом деле, я руководил этим решением, как показывать Крым на Яндекс.Картах. И там достаточно шизофреничное решение, мы это честно сказали, что это такая управляемая шизофрения: он показан так, как в той стране, где находятся пользователи, относятся к вопросу территориальной принадлежности Крыма. В Украине и в Турции он показан украинской территорией.
А. Плющев
―
Да, это шизофреничное решение, на самом деле оно принято и другими сервисами, Google в том числе. В общем, я не знаю, насколько оно правильное, но это требование законодательства, иначе ты просто не работаешь здесь и все. Для Яндекса это означало прекращение работы в России.Насколько я понимаю, публично российскому Яндексу никто не ставил в вину именно принадлежность Крыма вот подобным образом. Но мне кажется, да, с Яндекс.Такси это более такой весомый аргумент.
К Павлу Казарину у меня вопрос. Вот относительно как раз экономического эффекта подобных санкций, ваши же представители, представители интернета, ассоциации вашей, Федиенко, кажется, его фамилия, он сказал о том, что могут стоить эти санкции порядка миллиарда долларов украинскому бюджету. И здесь это сравнивали – у нас есть такая расхожая шутка, я думаю, вы знаете ее, о том, что в ответ на происки НАТО мы будем бомбить Воронеж. Это тоже называли похожим поведением, подобные санкции. Кроме того, еще и возможная потеря рабочих мест, я думаю, Сергей Петренко здесь тоже найдет что сказать. И плюс к этому нарушение связей между россиянами и украинцами, которые между собой общались с помощью российских социальных сетей. Но прежде всего, конечно, это экономический эффект. Будет ли он таким, как его ожидают и декларируют украинские власти, если это весьма дорого для ваших собственных провайдеров?
П. Казарин
―
Смотрите. Вы задали три вопроса, я по очереди прокомментирую. По поводу цифры в 1 миллиард долларов, мне кажется, что из разговора со своими коллегами, из-за того, что мне удавалось читать после этого, мне кажется, эта сумма, скажем так, взята с потолка. Можно назвать сумму с любым количеством нолей, но я думаю, что в ближайшие недели появится ясность. Во-вторых, вы говорите о том, что будет подобный запрет, например, социальных сетей, ограничивать коммуникационные возможности между россиянами и украинцами. Например, в социальной сети Фейсбук или в каких бы то ни было других социальных сетях эта коммуникация продолжится.И кроме того, я просто напомню, что речь идет на самом деле о тех последствиях, которые вызвала аннексия Крыма и вторжение на Донбасс. И этот самый процесс, который начал происходить в 2014 году и продолжается на сегодня, он ведь не обнулен. Я просто напомню вам, что Украина каждое свое утро начинает с чтения мартиролога украинских солдат и офицеров, которые погибли на Донбассе, пытаясь купировать вот это самое такое квази государственное образование, которое было бы невозможно без поддержки официальной Москвы.
И тот процесс, который начался в феврале-марте 2014 года, его логичнее всего описывать словом эмансипация. Вот Москва запустила в Украине процесс эмансипации. Этот процесс, он, конечно, очень долгий и очень непростой. С момента начала вторжения, например, товарооборот между двумя странами упал в 8 раз. Но при этом даже после падения в 8 раз Россия остается крупнейшим торговым партнером Украины, если мы берем именно уровень отдельных государств. Это все означает лишь уровень взаимопроникновения, который существовал до аннексии и до вторжения на Донбасс, и естественным образом вот это последовательное, условно говоря, выныривание Киева из роли бывшей такой постсоветской страны, условно говоря, из статуса такой российской колонии, он, разумеется, растягивается на определенный срок. Поэтому, я думаю, что этот процесс эмансипации, он во многом естественный, и его обуславливает та самая война, которая ведется.
И третий момент, о котором, собственно, шла речь, смогут ли блокировать или не блокировать. Ну, понимаете, социальные сети, если, например, говорить не о Яндексе, а о социальных сетях, например, тут скорее всего позиция, что будет происходить в дальнейшем с их судьбой в Украине. Но 80% людей чаще всего, когда сталкиваются с какими-то сложностями, они не будут утруждать себя дополнительными настройками, они скорее всего просто сменят сеть, а для оставшихся ВКонтакте и в Одноклассниках 20% пользователей эта социальная сеть может потерять свое значение просто потому, что сеть – это всегда массовость, если исчезает массовость, то ты идешь туда, где есть эта самая массовость, потому что в противном случае социальная сеть утрачивает свое главное содержание.
Поэтому я на самом деле не вижу никакой трагедии в произошедшем. Мы за последние три года в отношениях двух стран перешагнули очень много таких вот точек невозврата и разрубили немало гордиевых узлов. Я не вижу особенной драмы в том, что будет разрублен еще один.
А. Плющев
―
Да, спасибо большое, Павел Казарин. Мне очень трудно спорить насчет войны между Россией и Украиной, здесь я практически полностью согласен с тем, что сказал Павел, я не знаю, там, можно спорить о формулировках, но по сути так оно и есть. Но мне всегда казалось, я сейчас делаю чисто возражение, можно дальше не развивать этот спор, просто чтобы обозначить тоже свою позицию, на которую я имею право. Мне всегда казалось, что здесь, во-первых, интернет – такая штука, которая как раз призвана сделать наше общение более свободным.
С. Оселедько
―
Он трансграничный.
А. Плющев
―
Да, он трансграничный и так далее. И неважно, какая история стоит за этим. Вот для меня лично каждый, кто борется с интернетом, будь то иранский президент, или будь то Владимир Путин, или будь то кубинский президент, или будь то в данном случае президент Порошенко, он враг этого интернета. Но это личное мое мнение, и можно с ним соглашаться или нет, оправдывать войной и чем угодно.Я вот, во-первых, хочу спросить, тут Таня задает отличный вопрос, и, может быть, вы, наши коллеги из Украины, поможете нам ей ответить. «Александр, - спрашивает она почему-то меня, - скажите правду: сейчас для перечисления денег на Украину Яндекс.Деньги уже заблокировали?»
Есть ли возможность перевести сейчас деньги на Украину, знаете ли вы об этом? И будут ли в рамках санкций они заблокированы? Я не знаю, я ни разу не пробовал.
С. Петренко
―
Ситуация такая. Сайт, безусловно, может быть, недоступен, если провайдер уже предпринял соответствующие действия. Но Яндекс.Деньги в этом отношении трансграничный примерно как система Visa и как система PayPal, которая тоже не присутствует в Украине, но ею можно пользоваться. Я ею прекрасно пользуюсь и буду продолжать пользоваться. Так что, если есть деньги – присылайте.
А. Плющев
―
Насколько я понимаю, можно ведь с помощью Яндекс.Денег и на карточку деньги отправить другого банка. Разве нет?
С. Петренко
―
Яндекс.Деньги даже позволяют быстро выпустить виртуальную карту Сбербанка России и пользоваться ею как просто платежной картой, но только она виртуальная.
А. Плющев
―
Ну да. Но для граждан Украины, я имею в виду, каким образом это работает?
С. Петренко
―
Это работает для любого пользователя системы Яндекс.Деньги. там требуется верификация, и она, естественно, осложнена за пределами России, но она совершенно прозрачно работает.
А. Плющев
―
Понятно. То есть, если вы обойдете блокировку самого сайта, то дальше все должно работать, по идее, так я переведу то, что сказал Сергей Петренко. Я бы хотел, чтобы Сергей Петренко тоже об экономических аспектах немного сказал, потому что он-то должен точно знать и количество людей, которые, по меньшей мере, в Яндекс.Украина работают, и разработчики, люди, чей бизнес связан со всеми этими соцсетями. Ну, например, там, какие-нибудь менеджеры по рекламе, которые там работали рекламу продавали и так далее. Я думаю, что в этом он отлично разбирается, и чтобы он оценил экономические последствия этих санкций.
С. Петренко
―
Давайте попробуем. На самом деле, кстати говоря, что касается сотрудников – да, это несколько сотен человек, и там самая большая проблема даже не в том, что они теряют работу, а в том, что они ее даже потерять не могут – компания не имеет возможности их уволить. Поскольку она вообще ничего не имеет возможности сделать, или заплатить им зарплату, или заплатить украинскому бюджету налоги, которые она должна платить, будучи украинским налоговым резидентом. А как раз с людьми, за исключением того, что есть люди, которые делали продукты для украинского рынка, и поэтому не очень понятно, как применить их компетенцию внутри компании, как раз с людьми-то вопрос понятен, их можно трудоустроить как-то еще.Что касается ущерба для украинской экономики, то тут есть две части. Мы как-то не высказывали соображения, что любой вред агрессору хорош, поэтому стрелять можно в любой актив агрессора на своей стороне, так сказать, и наносить ему максимальных ущерб. Но, во-первых, даже в масштабах любой из компаний украинский рынок далеко не так замечателен. Во-первых, он несколько беднее российского по объективным причинам, а во-вторых, он все равно составляет какие-то проценты от деятельности компании. Я уже в одном месте оценил, я думаю, что потери для компаний заблокированных – это примерно от 3 до 5 процентов оборота потери украинского рынка полностью. Что касается потерь украинского рынка от того, что на нем не будет этих компаний, то если попробовать оценить даже по публичным оценкам – у меня нет инсайдерской информации, я не буду ею делиться – если оценить по публичным оценкам рынка интернет-рекламы, то этот рынок - на заблокированные компании придется примерно 600 миллионов гривен в год.
А. Плющев
―
Ты можешь перевести в доллары для наших радиослушателей? Потому что мы не все знаем курс навскидку.
С. Петренко
―
Это примерно 25 миллионов долларов. Но я сейчас очень быстро как-то считаю, то есть, поделите примерно на 26, на 27, это будет оценка в долларах.Разумеется, эта часть будет как-то забрана на оставшиеся сервисы, потому что поиск останется, это будет Google. Но рынок, например, контекстной рекламы, на котором зарабатывают как раз Яндекс и Google и который до сих пор делился на двоих, он таков, что увеличение охвата на нем не имеет значения, а если вы убираете одного из игроков, оставшийся не получает весь рынок, он получает какую-то неполную часть, там, 90%, 85% от рынка. Плюс к тому, реклама становится более дорогой, она определяется на аукционной основе, и, в общем, получается, что все-таки сам рынок тоже страдает.
И опять-таки хотелось бы напомнить, что та же Яндекс.Украина была все это время крупным налогоплательщиком, платила налоги и приносила пользу Украине.
Что же касается прочих неудобств, тут дело такое, решение фактически касается не блокировки сервисов, оно преподносится как способ не дать возможности контролировать персональную информацию украинских пользователей на территории России. Но эта информация украинских пользователей никуда не делась с территории России. Она там осталась, и сейчас к ней не имеют или теряют доступ как раз сами украинские пользователи, которые являются ее владельцами, а те самые спецорганы, которые якобы бесконтрольно туда имеют доступ, продолжают его иметь, он просто становится чуть менее свежим, они не будут знать, какой новый бойфренд у девочки Маши, но они знают всех ее предыдущих 10 бойфрендов.
А. Плющев
―
У нас минута осталась до перерыва. Я единственно, хочу тут ответить на вопрос Дмитрия Мезенцева. Он спрашивает: «А как украинцам защищаться от российской агрессии ВКонтакте, Одноклассники и Яндексе?» Я скажу, что точно так же, как в Фейсбуке и в любых других социальных сетях. Фейсбук-то остался. Что мешает там вести какую-нибудь агрессию или через Твиттер, Telegram, что там еще пока до сих пор не заблокировано?
С. Оселедько
―
А что там сейчас, Сергей?..
А. Плющев
―
Сейчас, подожди, давай мы прервемся, и потом вместе с тремя Сергеями я продолжу программу «Точка». Но ненадолго, в конце вас ждет интервью с Флорианом Зайхе, президентом HMD.РЕКЛАМА
А. Плющев
―
Что-то я ошибся с количеством Сергеев – Сергей Петренко, бывший директор Яндекс.Украина и Павел Казарин, журналист ICTV, у нас здесь. Сергей Оселедько сидит здесь в студии. И мы уже заканчиваем, у нас по 3 минутки, наверное, на каждого остается, я бы хотел, чтобы какие-то итоги прозвучали. Единственное, что у меня к вам вопрос, чтобы в этих итогах прозвучал и прогноз, насколько это, по-вашему, надолго, может быть, навсегда, может быть, из-за какого-то вот этого шума, спора и так далее, это решение будет каким-либо образом пересмотрено, или через 3 года его отменят – каков ваш прогноз? Давайте начнем с Сергея Петренко.
С. Петренко
―
Хотелось бы закончить на самом деле еще по собственно блокировке, поскольку выбор объектов для блокировки тоже достаточно странный, честно говоря, и меня удивляет во всей этой истории, я понимаю все про войну, про информационную агрессию, про пропаганду, но факт сейчас выглядит так, что средний киевлянин может посмотреть в онлайне Первый телеканал, телеканал Звезда, сайты наподобие dnr-news.com и так далее, но не может посмотреть пробки в своем городе. И вот как раз эта неравномерность и странный подход, селективность, вызывает, конечно, вопросы.Что будет дальше? Я думаю, что ситуация с заблокированными ресурсами будет где-то на уровне состояния Google в Китае, который там тоже заблокирован, и которым так или иначе пользуются, или, там, Фейсбука в Иране, которым тоже пользуются, несмотря на запреты. Тем более, что полный запрет достаточно сложен. А, к сожалению, не было придумано никаких способов, ну, было же два способа на самом деле – можно было бы все сломать, так сказать, тем самым выстрелив себе в ногу, а можно было заставить и взять пример хотя бы даже с России, заставить, например, те же самые российские компании занести персональные данные украинских пользователей в Украину. Это, кстати, требование довольно распространенное, оно даже в Европе встречается. Еврокомиссия тоже высказывает такие требования по отношению к компании Фейсбук и Google.
Что будет? Будет дальше продолжаться достаточно половинчатая вот такая ситуация, и да, мы, видимо, через какое-то время сможем придумать, как жить. Очень жаль, потому что хорошие продукты, которые предоставляли существующие компании, они достаточно сложно повторяемые, очень жаль, что таким образом в том числе ухудшается качество сервиса в жизни и так далее. Ну, будем как-то приучаться с этим жить.
А. Плющев
―
Отлично. 3 минутки есть у Павла Казарина, чтобы тоже подвести какие-то итоги, дать прогноз.
П. Казарин
―
Когда это все закончится? Ответ очень прост. Украина всегда раз за разом выступает за территориальную целостность Российской Федерации образца 2013 года. Как только украинская территориальная целостность и российская территориальная целостность вернутся к довоенному статус-кво, я думаю, что и ограничения канут в Лету.Второй момент, по поводу того, есть разница или нет разницы. Вот осенью 2015 года Роскомнадзор трижды запрашивал мои данные у социальной сети Фейсбук, всякий раз администрация этой социальной сети вежливо посылала Роскомнадзор и присылала мне письмо на почтовый ящик, к которому был привязан аккаунт, уведомляя о том, что они потребовали, а мы отказались и ставим вас в известность об этом. Ни одного такого письма ни от Одноклассников, ни от ВКонтакте – на Одноклассниках у меня нет аккаунта, а от ВКонтакте мне не приходило. Давайте подумаем, почему социальная сеть ВКонтакте не присылала мне подобных уведомлений.
И вопрос номер три. Я понимаю своего коллегу, который говорит о том, что подобное решение, оно лишит работы ряд сотрудников, и мы недосчитаемся налоговых потерь. Но вы поймите, любая война и любая оборона – это всегда издержки. Украина вынуждена сегодня очень много денег тратить на армию, каждый день фронт забирает очень большое количество средств из бюджета, не говоря уже о жизнях украинских граждан, о жизнях мирных украинских граждан по обе стороны линии разграничения.
Поэтому когда начинается война, многие вещи экономического характера, они вынуждены отступать перед суровой логикой, простите за напыщенность и за пафосность фразы, перед логикой военного времени. Я просто хочу напомнить, что эта самая война, она уже унесла 10 тысяч жизней, и многие войны, они сегодня ведутся, они не формализованы так, как формализовывались войны в середине ХХ века, и во многом происходящее в Украине напоминает историю про Югославию и те квази образования, которые создавал Белград на территории сопредельных государств – Сербская Краина в Хорватии и Республика Сербская в Боснии. Вот Москва хотела бы для Украины боснийского варианта, Украина для себя хочет хорватского варианта. А такие войны могут продолжаться очень и очень долго.
А. Плющев
―
Спасибо большое, благодарю Павла Казарина, журналиста ICTV с Украины, которого вы только что слышали. И оттуда же был у нас бывший директор Яндекс.Украина Сергей Петренко. Спасибо большое, будем наблюдать за тем, что происходит с соцсетями. Все-таки так или иначе и нас это касается. То есть, мне часто бывает все равно, что там произошло в Раде, кто там с кем подрался или еще что-нибудь в этом духе, но все-таки эта история, мне кажется, касается всех, а уж нас в том числе.Спасибо большое, друзья! Мы с Сергеем Оселедько тоже с вами прощаемся. Единственное, что я должен сказать, что на этой неделе взял интервью у Флориана Зайхе, президента HMD, он владеет брендом Nokia – в смысле, HMD, компания, не Флориан, а компания владеет брендом Nokia. На этой неделе состоялось возвращение легендарного Nokia 3310 на рынок – то, о чем говорили с Барселоны, со Всемирного мобильного конгресса. И это был один самых больших таких хайпов этой выставки, и вот он появился в продаже. Вместе с ним еще три модели на Android, это называют возвращением Nokia на рынок. Ну, кто как говорит, кто «откопали стюардессу», кто говорит, значит, «возвращение легенды». Ну, это судите сами. Вот в несколько шумной обстановке пообщались мы с Флорианом Зайхе, я надеюсь, вы услышите то, что он хотел сказать. Мы с вами с Сергеем Оселедько прощаемся, пока.
(запись)
А. Плющев
―
Как вы оцениваете перспективы продаж обновленного 3310?
Ф. Зайхе
―
Мы были абсолютно ошеломлены интересом к этой новой модели, и, конечно, Nokia 3310, она взывает к каким-то ностальгическим чувствам, но это является нашим определенным (неразб.) в будущем.
А. Плющев
―
Как вы думаете, многие говорят, что как раз вот эти эмоции – это и есть такой локомотив, который должен ввести на рынок другие телефоны, а сама 3310, в общем-то, не для продажи, а так, чтобы о ней поговорили?
Ф. Зайхе
―
В мире достаточно много примеров устройств или автомобилей, которые стали настоящими иконами стиля, и Nokia 3310 – это одно из таких устройств. В мире также существует достаточно много мест, где простые телефоны пользуются очень большим успехом, и для многих людей это единственное устройство. Но также существует множество стран, где люди покупают себе подобные аппараты как второе устройство.
А. Плющев
―
Многие говорят, что цена достаточно высокая, выше, чем у обычных телефонов. Вы реально хотите на них зарабатывать?
Ф. Зайхе
―
К Nokia 3310 приковано огромное внимание, ну и, конечно, для нашей компании, как для любой коммерческой компании главное – это зарабатывать деньги, поэтому, естественно, мы настроены на серьезные продажи этой новой модели.
А. Плющев
―
Какой телефон сейчас у вас в кармане?
Ф. Зайхе
―
Сейчас у меня в кармане Nokia 5, я использую его со времени презентации новых моделей в Барселоне, даже немножко раньше этого мероприятия начал использовать.
А. Плющев
―
Это в марте – я поясню для наших слушателей. И как вам?
Ф. Зайхе
―
Мне нравится дизайн всех новых наших моделей, но Nokia 5 мне нравится особенно. Мне очень нравится, как использован алюминий, он придает ей такой премиальный вид, поэтому она не выглядит чересчур дорого, это такое хорошее качественное устройство для каждого потребителя.
А. Плющев
―
А с какого телефона вы «пересели», какой до этого был?
Ф. Зайхе
―
Телефоны Nokia Microsoft.
А. Плющев
―
Разница ощущается?
Ф. Зайхе
―
Телефон просто отличный, мне очень нравится сочетание операционной системы Android, то, как она реагирует на запросы пользователя, и отличный экран аппарата, и камера, все вместе – это просто отличное предложение на рынке.
А. Плющев
―
Как вы оцениваете то время, которое Nokia провела в Microsoft, были ли это потерянные годы?
Ф. Зайхе: Hmd
―
это новая глава в истории бренда Nokia, и сейчас мы пишем эту новую главу, поэтому я счастлив быть частью этой новой главы в истории компании. За последние 3 года, даже когда новые аппараты Nokia не выходили, к бренду сохранялся огромный интерес, и поэтому мы абсолютно счастливы, что сейчас мы можем предложить на рынок новую линейку аппаратов. Все люди – наши старые фанаты и многие другие люди, они ждали этого бренда. Рынок меняется очень быстро, и на рынок сейчас выходят новые компании, которые хотят сделать фишкой своих устройств только какую-то одна характеристику. Например, камеру или экран. Но Nokia – это бренд, который намного шире этого, и мы слушаем своих потребителей, мы хотим дать им все и сразу в одном выгодном предложении.
А. Плющев
―
Хорошо, я спрошу по-другому. Что за годы пребывания в Microsoft эта компания дала бренду Nokia?
Ф. Зайхе
―
Все, что я могу сказать, что я лично очень ждал этого бренда, и поэтому я сделал все, для того чтобы он вернулся.
А. Плющев
―
Я хотел спросить о вашей линейке смартфонов на Android. Чего вы ждете от них, в каком сегменте вы собираетесь конкурировать?
Ф. Зайхе
―
Я могу сказать, что мы специально выбрали средний ценовой сегмент, смартфоны от 10 990 рублей до 15 990 рублей, и в общемировых продажах это 45% всего рынка. И, естественно, нашей целью является завоевать большую долю рынка именно в этом сегменте, но я могу сказать, что это только начало, и следите за новостями.
А. Плющев
―
В какую сторону вы собираетесь двигаться?
Ф. Зайхе
―
Я, конечно, хочу сказать, что Nokia – это такой бренд, который может продавать устройства во всех ценовых сегментах, от самых дешевых до флагманов, и что касается различных других устройств, то одновременно с этими смартфонами мы запустили целую линейку аксессуаров, и, кроме того, на выставке в Барселоне, где проходила презентация, мы показали устройства для здоровья под брендом Nokia. Наша цель – стать одним из лидирующих брендов, и поэтому следите за анонсами, вы еще много что о нас услышите.
А. Плющев
―
Рассматриваете ли вы возможность стать некой нишевой компанией? Вы работали в HTC сами, и там у них были разные очень интересные фишки, в том числе музыкальные, например, очень здорово в аппаратах HTC представлена музыка. В смысле нишевости будет что-то или нет?
Ф. Зайхе
―
Бренд Nokia находится в другом положении, мы занимаем абсолютно другое место на рынке, мы, можно сказать, стояли у истоков мобильной индустрии, поэтому вот это наше положение, оно обязывает нас к тому, чтобы мы не пытались сосредоточиться на чем-то одном, чтобы мы отвечали запросам самых разных потребителей.
А. Плющев
―
Я знаю много людей, которые покупали определенные модели Nokia только потому, что, например, там была камера на 41 мегапиксель. Сейчас у вас гораздо более скромные показатели в этой линейке. Будет ли что-то выдающееся?
Ф. Зайхе
―
Предлагаю вам быть готовыми к сюрпризам, и, конечно же, мы помним о том, насколько уникальными были наши устройства с камерами, поэтому пока я могу сказать, что мы с большим вниманием к этому отнеслись, и ждите новых анонсов.
А. Плющев
―
Мы привыкли, что известные бренды рано или поздно оказываются в руках китайцев. В свое время ходили про Nokia тоже такие слухи. Скажите нашим слушателям, вы точно не китайцы?
Ф. Зайхе
―
Как вы видите, я не китаец, и на самом деле мы – финская компания. Но это правда, у нас есть сильный китайский партнер, это Foxconn. При этом команда дизайнеров, она наша собственная. Члены нашей команды многие, они тоже из Nokia, например, Пекка Рантала, он был (неразб.) в Nokia в прошлом, рынок очень сильно меняется, мы верим в то, что именно сотрудничество между различными компаниями, оно может принести успех. Мне кажется, то, что у нас есть такие серьезные партнеры, оно как раз приведет к нашему успеху будущему.
А. Плющев
―
Один из вопросов я задам на английском, я думаю, наши слушатели поймут. You believe you can make Nokia Great Again?
Ф. Зайхе
―
Без сомнения! При этом, что я особенно хочу подчеркнуть не только для наших старых фанатов, но и для нового поколения потребителей.
А. Плющев
―
Последний вопрос. Что вы думаете о развитии рынка мобильных устройств, куда будет двигаться эта индустрия?
Ф. Зайхе
―
Я думаю, что мы сейчас находимся в начале новой революции в мобильных устройствах. Я участвовал в запуске как раз первой волны смартфонов, когда та революция, она была в том, чтобы просто сделать устройства более функциональными и дать потребителям больше функций. Сегодня мы подошли к тому, что смартфоны – это устройства, которые имеет каждый, и которые используются для всего, то есть, это не просто какие-то личные коммуникации, люди делают с ними все что угодно – работают, решают финансовые вопросы. И сейчас мы подошли к тому, что начинается новая революция, и первый тренд, который я бы обозначил, это то, что новые устройства, они очень сильно облегчат то, как люди взаимодействуют со своими устройствами посредством голоса. Второй тренд – это очень сильная персонализация программного обеспечения. Будет уже неважно, собственно, находится софт на вашем устройстве, либо он в облаке.
А. Плющев
―
Спасибо вам большое. Еще раз удачи!