Что нам несет уберизация? - Иван Смольников, Александр Костиков - Точка - 2016-03-06
А. Плющев
―
Добрый вечер, вы слушаете программу «Точка», у микрофона Александр Плющев. И сегодня хотелось поговорить о бизнесе. К сожалению, нет сегодня со мной управляющего партнера компании Notamedia Сергея Оселедько, который у нас, кстати, за бизнес в основном отвечает. Но потом, я надеюсь, он экспертно оценит, что удалось мне из сегодняшней передачи о бизнесе сделать. Об интернет-бизнесе, разумеется. Всем вам известна наверняка компания Uber, которая осуществляет перевозки, и вместе с этой компанией вошел в нашу жизнь термин «уберизация», то есть некая модель бизнеса, некая модель компании, как она действует с пользователем, связывая напрямую тех людей или те структуры, которые оказывают какие-то услуги, и собственно пользователей. Таким образом мы пользуемся Uber и не только, кстати, Uber при перевозках, например, такси.Сегодня у нас в гостях пришли обсудить ко мне: Александр Костиков, директор по коммуникациям Uber Россия – добрый вечер.
А. Костиков
―
Здравствуйте.
А. Плющев
―
И Иван Смольников, генеральный директор ABBYY LS и SmartCAT – добрый вечер.
И. Смольников
―
Здравствуйте.
А. Плющев
―
Несмотря на то, что здесь представитель Uber, и уберизация, хотелось бы начать именно с ABBYY LS и SmartCAT. Значит, вот как раз этот самый SmartCAT – это и есть некая такая модель, как я понимаю – я-то тоже еще не очень изучал, сейчас Иван Смольников все расскажет – которая пошла по пути вот Uber.
И. Смольников
―
Пошла по пути того, что мы создаем платформу, на которой конечные получатели услуги перевода, любые получатели услуги перевода могут напрямую взаимодействовать с переводчиками. То есть, фактически платформа решает задачу прямого взаимодействия, без каких-либо посредников. На самом деле получателем услуги может быть не только конечный заказчик. Например, радиостанции «Эхо Москвы» нужно что-то перевести, какой-то документ. Сегодня она может не обращаться в агентство переводов, а пойти на платформу SmartCAT и напрямую самостоятельно, без посредников, организовать процесс перевода, взаимодействия с переводчиком на любой язык, который может проживать в любой стране мира. У нас сегодня на платформе более…
А. Плющев
―
Видимо, с любого же языка.
И. Смольников
―
С любого языка. У нас сегодня на платформе более 50 тысяч переводчиков из 70 стран мира, они покрывают тысячу языковых пар. То есть, абсолютно любая потребность языковая сегодня на платформе может быть решена, причем по прямым ценам этих переводчиков. И это большая ценность для конечного клиента. Но при этом не только конечный клиент может приходить на платформу, агентства переводов тоже могут пользоваться платформой, для того чтобы выстроить свои процессы более эффективно.
А. Плющев
―
А, то есть, если у меня, допустим, бюро переводов где-нибудь там в каком-нибудь Грохольском переулке располагается, а мимо меня почему-то проезжает много клиентов, я, по идее, могу прийти к вам и вот таким образом…
И. Смольников
―
Совершенно верно. Одна из главных ценностей платформы – это не просто то, что там, пожалуйста, приходите клиенты, у нас тут есть переводчики. Главная ценность, собственно, состоит в том, что мы разработали полный комплекс технологий для автоматизации работы этих самых переводчиков. Что это означает? На самом деле в отрасли переводов, в которой мы работали до этого порядка уже двенадцати лет – компания ABBYY LS, соответственно, является крупнейшей в стране в этой области – в этой отрасли принято использовать технологии, которые позволяют переводчику работать быстрее и качественнее. Это, прежде всего, не машинный перевод, а технологии, которые позволяют…
А. Плющев
―
Поясните вот это на самом деле. Интересно. Я прошу прощения у Александра, который сейчас немножечко выключен из нашего разговора, мы потом его подключим обязательно, Uber, конечно же, сегодня будет у нас присутствовать. Насчет переводов и переводчиков. ABBYY – это же компания, которая прославилась тем, что умела считывать тексты, сканирование там и так далее, которая работала с текстом, потом работала с переводами, словарями и так далее. Сама, по идее, собственный рынок, рынок переводов она кому-то отдает, каким-то переводчикам, которые будут теперь зарабатывать. Я не понял.
И. Смольников
―
Хорошо, давайте этот вопрос рассмотрим, к технологиям потом вернемся на следующем шаге.
А. Плющев
―
Запросто.
И. Смольников
―
На самом деле никто никому ничего не отдает, потому что рынок не принадлежит компании ABBYY или какой-либо другой компании. Рынок – это рынок. И с рынком происходят некие естественные процессы, он меняется. Если в этих процессах естественных не участвовать, то можно оказаться не у дел, мягко говоря. Так вот, сегодня те процессы естественные, которые происходят с рынком, они называются разными модными словами, которые мы сегодня, наверное, еще произнесем. Например, дезинтермедиация, или sharing economy это называют, экономика общего пользования. Так вот, это некоторая тенденция что ли, которая естественна, точно так же, как приливы и отливы или восход солнца. Он естественен, с ним бороться бесполезно. Можно для себя решить: мы будем в этом участвовать или не будем в этом участвовать?Вот мы решили, что мы создаем продукты нового поколения, которые направлены на то, чтобы эту дезинтермедиацию, то есть взаимодействие прямое конечного клиента и производителя услуги (в данном случае услуги перевода) эта платформа позволяет производить эффективно. То есть, клиент лишен всякой, так сказать, головной боли на тему того, как это организовать. Ведь в основном что раньше препятствовало этому процессу прямого взаимодействия? Это организация этого. Что делало агентство всегда или любая компания, которая становилась между клиентом и конечным производителем? Она помогала организовать процесс. Логистическая компания позволяла организовать перевозку, например, да? Сегодня приложение Uber решает эту задачу, потому что ничего делать не нужно, открываешь приложения – и получаешь машину. Компания туристическая решала планирование маршрута. Сегодня заходишь на сайт Airbnb, делать ничего не нужно, интерфейс сделан настолько удобно и эффективно, что ты можешь легко выбрать жилье в любой стране мира, в любом городе и поехать туда напрямую.
А. Плющев
―
Здесь есть некая ра зница, как мне кажется. Вот здесь я бы хотел, чтобы Александр подключился. Александр Костиков из Uber Россия. Одно дело, когда ты связываешь частных извозчиков, назовем вещи своими именами, частных извозчиков и пассажиров. Все нормально, все понятно. Но другое дело, когда ты связываешь компании с клиентами. Чем это отличается от того, что я могу забить в Яндексе «перевод с английского/латинского/китайского на иврит», и у меня выпадет десять компаний? Я нашел, позвонил, поехал и так далее. Чем это отличается?
А. Костиков
―
Начну немножко, наверное, с другого. Потому что вот уже несколько минут сижу и все хочу это сказать, что Uber – это компания, которая не занимается перевозками, мы не транспортная компания. Мы, как и наш коллега, мы технологическая платформа. То есть, у Uber парадоксальная ситуация: сегодня Uber ежедневно обеспечивает больше пассажирских перевозок, чем кто-либо в мире, то есть речь идет уже о миллионах перевозок – при этом у Uber нет собственных автомобилей. То есть, Uber – это о другом, это о технологиях, о том, как максимально эффективной сделать логистику, как связать пользователя с ближайшим к нему автомобилем и как убрать все некомфортные ситуации, которые возникают в процессе перевозок. Не знаю, стоит нам сейчас об этом поговорить или будет еще время?
А. Плющев
―
Время всегда у нас будет. Так что, говорите как хотите.
А. Костиков
―
Хорошо, потом пройдем уже к компаниям и так далее. То есть, здесь я немножко говорю не только как человек из пресс-службы, но и человек, у которого есть собственный опыт использования и традиционных такси, много раз и ловил, и голосовал и так далее – и Uber. И что произошло благодаря Uber? Снизилась роль человеческого фактора, и исчезли некомфортные ситуации, то есть когда ты должен выйти, например, вечером на дорогу, поднять руку и потом с каждым водителем о чем-то договариваться. Помните все эти «куда?», «сколько?», «нет» и так далее. Вот этой ситуации больше нет. То есть, ты нажимаешь на экран смартфона, ты видишь автомобиль, он приезжает через…
А. Плющев
―
Это было и до Uber, надо сказать. Вот хочу вас прервать. Uber не привнес вот это удобство. Здесь было и Яндекс.Такси до вас, оно исключило все эти ситуации. Другое дело, что Яндекс.Такси работает именно с компаниями, то, о чем мы говорили, и агрегирует компании, а вы агрегируете частных лиц прежде всего. Я и спрашиваю, чем отличается агрегация частных лиц…
И. Смольников
―
У нас нет агрегации компаний, кстати говоря, мы… я здесь поясню немножко этот момент. Мы агентства переводов на платформе не агрегируем, во всяком случае пока мы этого не делаем, и в планах, честно говоря, этого нет. Прежде всего мы предоставляем прямой доступ ко всем переводчикам. Как я сказал, это десятки тысяч переводчиков в мире. И я имел в виду, что со стороны клиента может выступать и конечный клиент (например, радиостанция «Эхо Москвы») и агентство переводов. В данном случае для переводчика нет разницы, кто у него будет заказывать перевод, агентство или конечный клиент. И в этом отношении есть просто разные ценности. Конечный клиент таким образом что приобретает? Он приобретает цену в два-три раза ниже, чем он получит в агентстве. Потому что, работая напрямую с переводчиком, это дешевле.
А. Плющев
―
Ну да.
И. Смольников
―
Второе. Он приобретает все технологии для организации процесса перевода бесплатно на платформе. Сегодня, если это профессиональный клиент, у которого не один перевод в месяц, а у него поток каждый день переводов, ему, чтобы организовать это эффективно, нужно пойти и у другого игрока рынка, который технологии производит, отдельно купить технологии автоматизации, чтобы накапливать переводы, потом их переиспользовать, накапливать глоссарий, потом переиспользовать. Вот платформа эту всю головную боль снимает: ты приходишь – и все у тебя есть сразу же.
А. Плющев
―
И вот в связи с этим, конечно же, возникает вопрос работы с… точнее, определения качества, да? Определения безопасности и так далее. Ну, с переводчиком, может быть, этих вопросов меньше, с извозчиком…
И. Смольников
―
Безопасности меньше, а качество не меньше…
А. Плющев
―
Не меньше уж точно, да. Давайте поговорим об этом. Каким образом вы – можете называть себя агрегаторами, можете нет – вы, сервисы связывающие, сервисы-посредники или агрегаторы, каким образом вы отбираете этих самых водителей или переводчиков? Можем расширить это вообще ведь на экономику подобного рода в целом. Каким образом отбираются люди, предоставляющие услуги? Давайте с Uber начнем, у него большой опыт.
А. Костиков
―
У нас, да, большой опыт в разных странах. Во-первых, есть входной фильтр. У Uber есть определенный набор требований. Для начала, частное лицо не может стать водителем-партнером Uber, это должен быть либо индивидуальный предприниматель, либо ООО. То есть, это юридические лица, у которых есть счет юридического лица. И что касается непосредственно водителей, тоже есть набор требований: это гражданство Российской Федерации, это возраст от 21 года, водительский стаж более трех лет. И еще один очень важный момент, на который мы обращаем внимание – это справка об отсутствии судимости, то есть судимых мы не подключаем к нашей платформе, мы считаем, что тоже должен быть такой барьер с точки зрения безопасности.И мы в Uber часто говорим, что мы заботимся о безопасности до поездки, во время поездки и после поездки. То есть, до поездки это набор определенных входных фильтров, плюс обучение, которое проходят водители. Дальше, когда нажимает на кнопку наш клиент, он уже видит фотографию водителя, он видит его имя, марку машины, номер машины. То есть, он не сядет в другую машину и он видит, что за водитель, какой у него рейтинг. То есть, тоже в доуберовскую эпоху, Александр, вы, наверное, помните, если сажаешь вечером девушку в машину, надо громко сказать: так, вот такой-то номер, я записал – сейчас позвоню маме и ей сообщу. Громко, чтобы водитель слышал, что его засекли. Здесь уже известно. Дальше.
А. Плющев
―
Я бы еще раз все-таки обратил внимание, что не в доуберовскую. Просто ради справедливости. Возможно, в Соединенных Штатах или где-нибудь, где вы дебютировали раньше, чем Яндекс.Такси, так и было, но здесь…
А. Костиков
―
Вы часто упоминаете наших коллег по рынку.
А. Плющев
―
Я не обещал этого не делать.
А. Костиков
―
Хорошо. Дальше. У нас есть такая функция, как ETA, estimated time of arrival, по-русски «поделиться маршрутом». То есть, клиент сел в машину, он нажимает на кнопочку, и его родным, близким, друзьям, кому он захочет отправить, приходит маршрут автомобиля, данные об автомобиле и время прибытия.
А. Плющев
―
Ожидаемое.
А. Костиков
―
Да. Опять же, вот я много разговариваю с нашими водителями-партнерами, и для них тоже важна безопасность.
А. Плющев
―
Кто к ним сел.
А. Костиков
―
Да, кто к ним сел. Они тоже видят, кто к ним садится. И вот это вот отсутствие полной анонимности, когда человек регистрируется, оставляет свое имя, оставляет данные своей карточки, то есть, это уже, как один водитель мне сказал, понятно, что уже не маньяк и не убийца ко мне садится, а какой-то человек приличный.И, поскольку все расчеты идут в Uber только в безналичной форме, за счет списания с карточки, тоже исключается самая главная причина для споров: нет сдачи, дай больше, дай меньше. То есть, для меня это до сих пор немножко как магия, когда ты приезжаешь на место, говоришь водителю: большое вам спасибо. И просто выходишь из машины, и ничего делать не надо. Не надо нигде расписываться, не надо никак рассчитываться и так далее. Как в русской сказке, да? Снял шляпу, покрутил – оплочено.
И безопасность после поездки – это очень мощная вещь, это система выставления оценок. То есть, когда пользователь из машины вышел, ему приложение предлагает выставить оценку от одного до пяти. Он выставляет оценку, она влияет на рейтинг водителя. И если рейтинг водителя снижается ниже определенной оценки, то его просто отключают от системы. То есть, если он не может оказывать услуги, сервис достаточного качества. А когда мы их обучаем, у них даже специальный есть раздел в обучении – как быть пятизвездочным водителем, то есть такие вот основы хорошего клиентского сервиса. И получается так, что вот эта система взаимного рейтингования, выставления оценок, она очень хорошо работает. То есть, у водителя всегда есть мотивация, чтобы у него была чистая машина, чтобы он сам хорошо выглядел, чтобы он вежливо и хорошо общался с клиентом, потому что иначе просто спустя какое-то время очень непродолжительное его в системе не будет.
А. Плющев
―
Ну, кстати, надо сказать, что эта история работает не всегда. Я вот по собственному опыту могу сказать общения с Uber, которое в основном носит позитивный характер. Но эксцессы бывают, и это при том, что я не очень часто пользуюсь. Я заказывал Uber для мамы, не сам, а для мамы, то есть на другой адрес. И таксист не мог найти – кстати, забавно – из-за ошибки в карте Гугл. Он не был, возможно, сам виноват, но объяснения он не слушал, более того, он был груб. И пришлось отменить поездку, из-за чего с меня сняли какую-то минимальную сумму после этого. Жалоба в компанию Uber не имела ровным счетом никакого успеха. Мне сказали, что, в общем, так и надо было, и правильно. Ну, в смысле, пришел какой-то автоматический ответ, что, в общем, так оно и надо было, и правильно, что с тебя сняли денег. Я это не к тому, чтобы унизить компанию Uber или еще что-нибудь. В том, что система не универсальна, к сожалению, и все равно дырки-то в ней есть.
А. Костиков
―
Наверное, знаете, построить какую-то идеальнейшую систему – наверное, это вот такая сверхъзадача, мы над этим работает, мы к этому стремимся, к этому идем. В том числе то, что касается клиентской поддержки, постоянно над этим работаем, как его улучшить. Потому что иногда бывает, ответ приходит дольше, чем человек этого ожидает, он начинает нервничать, паниковать. Думаем о том, как это все сделать более быстрым, более удобным. То есть, такой совершенной идеальной системы, ее не бывает, но мы стараемся к ней по крайней мере приблизиться.
А. Плющев
―
Значит, Иван, хорошо, с водителями вот у нас более-менее понятно, как происходит. Там у него есть ряд каких-то объективных показателей. Стаж хотя бы, по меньшей мере. Хотя мы тоже не очень понимаем, как он водит и как он, например, знает Москву, тоже не очень понимаем. Можем к этому вернуться потом с Александром. Ну, а с переводчиком-то чего? Там как понять их квалификацию? Вот я когда-то через вашу платформу если закажу перевод для «Эха Москвы», а мне нужен, например, он прямо очень качественный и хороший, я это как понимаю, по какой там системе рейтингования, или что у вас там есть?
И. Смольников
―
Очень правильный вопрос. Давайте, если можно, я немножко скажу сначала, а как это сейчас устроено.
А. Плющев
―
Давайте.
И. Смольников
―
Нет платформы SmartCAT, не существует ее в мире, представим, к сожалению, пока. Как мы узнаем о том, каково качество работы переводчика? На самом деле объективных критериев очень мало сегодня. Есть два типа попробовать получить услугу перевода, два способа. Первый способ – пойти в агентство. В агентстве, в чем преимущество работы агентства? Ни в коем случае здесь я не хочу говорить о том, что в агентстве там какие-то проблемы глобальные. Мы сами крупнейшее агентство в стране сначала построили и, в общем, продолжаем его развивать. В агентстве есть люди, менеджеры, они знают какое-то количество переводчиков, у них есть какая-то база данных своя. Обычно она не очень большая, но они более-менее знают…
А. Плющев
―
Опыт работы…
И. Смольников
―
Они более-менее понимают, что вот если вы пришли по этой тематике, вам подойдут вот эти вот 5-6 переводчиков в этой языковой паре. В чем здесь проблема? Проблема в том, что это знание не универсально и оно плохо масштабируемо. То есть, пришли вы сегодня, и вам повезло, они выбрали действительно лучших. Пришли вы завтра, эти лучшие заняты, и они уже на самом деле дали вам, поставили на ваш проект тех, кто был под рукой. И качество, которое вы получаете, нестабильно. Это на самом деле известная проблема, с ней тоже более-менее известно, как бороться, качественные компании с ней борются, редакторов добавляют, улучшают процесс и так далее. То есть, вывод здесь какой? Что сегодня объективные знания о том, каково качество работы того или иного специалиста, вообще рынку не доступно, конечному покупателю. А в агентствах даже оно скрыто зачастую в головах менеджеров. Можно пойти в каталоги какие-то переводчиков, такие есть, базы данных открытые в интернете такие существуют, каталог фрилансеров. Что вы там увидите? Резюме, которое написал сам переводчик. Ну, в целом, этому можно верить в некоторой степени, но только в некоторой степени.
А. Плющев
―
Субъективненько.
И. Смольников
―
Очень субъективненько. То есть, проверить невозможно. Потом, когда получаете перевод – о-па! – не повезло. Ну, извините.
А. Плющев
―
А тебе срочно, да.
И. Смольников
―
Может быть, соврал в резюме, а может быть, просто бывают люди с опытом, которые не очень хорошо работают. Как мы меняем эту ситуацию, как мы хотим ее поменять на самом деле? Во-первых, мы собираем на платформе объективные данные об опыте работы переводчиков, не только вообще сколько лет он проработал, а сколько он реально на платформе выполнил переводов в заданной языковой паре и по заданной тематике.
А. Плющев
―
Получается, что новичкам вообще не светит.
И. Смольников
―
Нет, почему? Новичок, конечно же – это же открытый рынок – он может предложить свои услуги дешевле. И не для каждого текста, поверьте мне, вам как клиенту критически важно, чтобы это было максимальное качество (соответственно, это будет всегда дороже). А есть тексты, которые вы не собираетесь публиковать на сайте «Эха Москвы», а лишь хотите почитать просто и понять, вообще о чем оно. И для этого вы вполне пойдете к переводчику, который…
А. Плющев
―
К Google Translate.
И. Смольников
―
Сначала к Google Translate, может быть, пойдете. Если не хватит, то пойдете к переводчику, который переведет в два-три раза дешевле, чем профессионал самого высокого уровня, но, тем не менее, это будет понятный перевод, понятным языком написанный, лучше, чем Google Translate.Так вот, постепенно человек растет, он приобретает опыт, этот опыт накапливается, и мы даем объективные знания о том, как он выполнял переводы, не просто вообще, а в заданной языковой паре и заданной тематике. Это очень важно. Потому что если вы переводите по фармацевтике, например, с английского на японский, то вам, вообще говоря, абсолютно все равно на переводчика с английского на французский по автомобилестроению. И даже в паре с английского на японский по автомобилестроению вам тоже будет все равно, потому что вам нужен специалист, который понимает эту тематику. Этот опыт мы накапливаем и таким образом даем клиенту уже объективные знания.
А. Плющев
―
Это очень интересная штука на самом деле, потому что тут я должен вот именно с переводами – не знаю, в других отраслях тоже, возможно – указывать спецификации некоторые, которые мне нужны. С такси так не проходит. С такси такси решает за меня. Ну, не такси, а сервис Uber, который соединяет такси и клиента. Сервис решает за меня, с кем я поеду, а не я решаю, с кем я поеду.
И. Смольников
―
У нас другая модель в этом отношении.
А. Плющев
―
И в этом есть разница. Интересно.
И. Смольников
―
Мы предлагаем клиенту некоторые, на наш взгляд, наилучшие варианты, но мы всегда даем возможность: а) выбрать из этих вариантов; б) пойти вообще на открытый каталог из пятидесяти тысяч и выбрать кого угодно другого самостоятельно. То есть, мы облегчаем задачу выбора, если вы хотите этим предложением воспользоваться.На самом деле этот объективный опыт, который мы накапливаем – это еще не все, как мы решаем эту проблему. Вторая история состоит в том, что мы, конечно же, аккумулируем отзывы клиентов о работе. Это понятно, это достаточно банально уже для сегодняшних сервисов. Но на самом деле мы разрабатываем большое количество технологий, которые сегодня называются еще одним модным словом – искусственный интеллект, Artificial intelligence. Так вот, мы анализируем текст клиента и таким образом мы понимаем тематику, которую вы загрузили. Мы не просто опираемся на то, что вы скажете, мы еще и проанализируем терминологию там и сопоставим ее с этим реальным опытом переводчика, он переводил прямо такие термины и насколько он был успешен.
А. Плющев
―
Я боюсь этих ребят, у них где-то есть детектор лжи еще наверняка.
И. Смольников
―
Так вот, детектор лжи – это технология автоматического контроля качества. Мы знаем, большое количество у нас накоплено разных отраслевых текстов, и мы знаем, как правильно автоматически, условно говоря, знаем, как правильно переводить в каждой тематической области. И если мы видим в переводах, выполненных переводчиком, несоответствие данной тематической области, то мы можем делать вывод о качестве его работы не только по отзывам, а еще и по некоторым объективным количественным метрикам, которые даются машиной. И еще один момент важный, что, более того, наша технология позволяет подсказывать переводчику там, где он совершил ошибки, и терминологические, и грамматические, и прочее-прочее. Около пятидесяти типов разных ошибок мы проверяем автоматически и либо вообще не даем переводчику завершить проект до того момента, пока он не исправил их, либо просто предлагаем ему обратить на них внимание и скорректировать.
А. Плющев
―
Мы к середине передачи к этому добрались. То есть, он работает обязательно в каком-то вашем интерфейсе.
И. Смольников
―
Самое главное.
А. Плющев
―
На платформе.
И. Смольников
―
То, с чего я хотел начать. Самая-то большая ценность платформы – это технологическое ее содержание.
А. Плющев
―
Ну да. Это не просто…
И. Смольников
―
Это специальный интерфейс…
А. Плющев
―
… приложение по сведению вместе.
И. Смольников
―
Нет, это вообще последнее дело, сведение вместе, это самая простая задача.
А. Плющев
―
Давайте с этого начнем вторую часть нашей программы. Мы вернемся в эту студию через пару минут. Говорим о том, что несет нам уберизация. К сожалению, вопросов от наших радиослушателей сегодня я принять не смогу, уж извините.РЕКЛАМА
А. Плющев
―
Мы продолжаем программу «Точка», говорим о такой вещи, как уберизация. И Uber Россия здесь в этой студии, впервые, надо сказать, Uber у нас, я очень рад его появлению. Директор по коммуникациям Uber Россия Александр Костиков. Здесь такжеИван Смольников, генеральный директор ABBYY LS и SmartCAT. Мы вот о SmartCAT и говорили, о платформе, которая действует по принципу, похожему на Uber, сводящая вместе переводчиков и клиентов, которым нужен перевод, и внутри этой платформы осуществляется работа. Я прервал Ивана Смольникова на том, что он об этой системе и рассказывал.
И. Смольников
―
Да, как раз мы остановились на том, что на самом деле сведение клиента и переводчика – это, конечно же, важная задача, но далеко не единственная и, наверное, не самая главная. Основное – это та технологическая начинка, которая есть в платформе. Я говорил о том, что в нашей отрасли переводческой последние 20 лет принято использовать набор технологий. Основная из этих технологий – это так называемая «память переводов». Это когда вы переводите текст, перевели предложение, условно говоря, и это предложение повторяется еще несколько раз в этом тексте. Это очень свойственно для юридических текстов, технических текстов, медицинских. Все, что касается специальной литературы, не худлита, все имеет большое количество повторов.А если мы говорим о взаимодействии с какой-то компанией-заказчиком, например, возьмем – у нас сегодня транспортная тематика присутствует – спецификации к машине. Вот вышла новая модель машины какой-то определенной, в этой инструкции к этой машине будет 80% повторов по отношению к предыдущей версии. Так вот, технологии уже давно позволяют не переводить это постоянно снова и снова. Это ключевая технология, которая присутствует в платформе, она позволяет накапливать базу памяти переводов для каждого переводчика и для каждого клиента и таким образом переиспользовать ее снова и снова, что снижает издержки на перевод для компании конечные в разы на самом деле. То есть, есть случаи, когда до трех раз снижение издержек просто за счет эффективного использования централизованной базы памяти переводов.
Важно, что она не распределена там как-то между какими-то переводчиками, она вся в центральном хранилище на платформе SmartCAT, и таким образом можно ее эффективно всегда переиспользовать. Это дает переводчикам возможность работать быстрее, дешевле и качественнее на самом деле. Потому что если что-то один раз качественно переведено, не нужно изобретать велосипед и переводить заново.
То же самое касается контроля терминологии. Обычно у наших клиентов есть свой набор терминологий. Не тот, который в общепринятых словарях, а свой специальный внутри компании, как мы переводим такой-то термин, как мы это слово используем. Это все хранится в специальном глоссарии этого клиента, и переводчик на самом деле обязан это использовать, технология заставляет его это делать.
Еще ряд других автоматических проверок, про которые я говорил. Все это вместе формирует комплекс решений, который позволяет клиенту поставить процесс перевода на совершенно новый уровень. И на платформе все эти технологии предоставляются бесплатно и клиентам, то есть конечным получателям услуги перевода, и переводчикам. До этого, до нашей платформы все должны были покупать лицензии на это. То есть, переводчик, если он захотел стать фрилансером, ему нужно было сначала пойти и заплатить несколько сотен долларов и купить этот продукт. Сегодня он приходит просто на SmartCAT, регистрируется – и получает все технологии бесплатно, может работать с любыми клиентами напрямую.
То же самое любой клиент. И бюро переводов, и конечный клиент приходит на платформу – у него все технологии уже есть. А дальше он под свои процессы выбирает наилучших исполнителей. И, таким образом, у него полностью организованная экосистема, так скажем, для выполнения переводов тут же готова, он может начинать работу. Вот это основа, собственно, платформы и самое главное, прежде всего, которое и притягивает стороны, которые заказывают услуги перевода и которые их производят, то есть переводчиков.
А. Плющев
―
Я прошу прощения, что, может быть, несколько снижаю пафос и градус нашего разговора прекрасного, но нашим радиослушателям, я боюсь, среди них бизнес-клиентов, компаний не так уж много, как бы нам этого ни хотелось всем здесь вместе сидящим в студии. А вот частных клиентов очень много, как этого, может быть, хотелось бы Александру Костикову из Uber.Значит, вот о чем речь. Может ли SmartCAT пользоваться обычный отдельно взятый человек? Например, вот самый известный случай: надо перевести документы для британского посольства. Они, как известно, берут только оригинал на английском языке, заверенный перевод, там должен стоять штамп, печать переводчика и так далее. Может ли он этим воспользоваться вот для этого самого типичного случая?
И. Смольников
―
Да, конечно, может. Для частных лиц нет никаких ограничений в этом отношении. С единственной оговоркой, что конкретно в приведенном вами примере, скорее всего, основная задача не в переводе, переводить-то…
А. Плющев
―
Заверить?
И. Смольников
―
… а в нотариальном заверении.
А. Плющев
―
Там не нотариально, достаточно подписи переводчика и печати конторы, или что там.
И. Смольников
―
Это то, что мы пока не делаем, и это задача несколько другого характера. То есть, сейчас продукт прежде всего предназначен под перевод деловой и технической документации разных компаний. Но при этом, если вы частное лицо и вам нужно переводить какие-либо документы, статьи в журнале, я не знаю, что-то еще, это полностью хорошо реализуется на платформе SmartCAT, и для этого не нужно быть корпоративным клиентом. Но если касается личных документов, как вы назвали, то, наверное, это не самый удобный способ. Как минимум в наших текущих реалиях проще это сделать в какой-то небольшой организации рядом с метро, которая тут же поставит заверение и переведет эти три слова, которые нужно перевести.
А. Плющев
―
Понятно. Хорошо. Интересно, важно знать, что мы можем с новыми технологиями, а что не можем. Потому что вот я когда получил, собственно, письмо, объявление о том, что вот эта платформа SmartCAT теперь будет бесплатной и так далее, я сначала подумал: ну вот, отлично, значит, ABBYY идет по пути Uber и они следуют моде. Вот я бы хотел у вас спросить у обоих: эта модель экономики… вы в самом начале сказали, что либо мы следуем за этим трендом, либо мы не следуем и, может быть, проигрываем. Вы серьезно считаете, что это такое, условно, будущее потребительской, может быть, экономики, там, где есть клиент непосредственно финальный? Может быть, не для B2B, а для B2C прежде всего. Это прямо вот тот тренд, в который надо немедленно вливаться всем, или это такая модная штука, за которой надо идти обязательно, наверное, но из соображений моды, а не из-за того, что вся экономика скоро будет такая?
И. Смольников
―
Я точно не отношусь к типу людей и бизнесов, которые просто следуют моде. Я действительно искренне считаю, что на самом деле речь идет не о том…
А. Плющев
―
Помните, одно время все соцсети пытались делать, вообще все.
И. Смольников
―
Да. Но, тем не менее, согласитесь, что некоторые очень преуспели в соцсетях, например, такие компании, как Фейсбук. И сегодня никто уже не сомневается, что это большой и успешно работающий бизнес. То есть, некоторый новый рынок был создан, но успешны были не все. Я думаю, точно так же и здесь. Есть некоторая тенденция на рынке, которая происходит не потому, что это весело, задорно и прикольно, а потому, что технологии дозревают до такого уровня, что они позволяют организовать бизнес-процесс по-новому и эффективнее. А в принципе, весь бизнес, он всегда, если мы не говорим про какие-то непонятные не рыночные схемы – рыночный бизнес, он нацелен на то, чтобы повышать свою эффективность. Для чего? Чтобы давать клиенту лучшую услугу, более качественную, более быструю, более эффективную и дешевле. Если он этого не делает, то он не развивается. Если он это делает, то мы попадаем в такие новые бизнес-модели, которые мы сегодня видим. Постепенно стремление к эффективности и возможность применять технологии для этого, они просто открывают эту возможность, не более того. На взгляд, это не мода, это просто естественный ход вещей.
А. Костиков
―
Я соглашусь с коллегой, да, что это естественный ход вещей, просто, наверное, обусловленный развитием технологий. Те же смартфоны, если лет пять назад они были еще не у всех, то сейчас подавляющее большинство пользуется смартфонами, мобильный интернет уже перекрывает значительно стандартный, обычный доступ к интернету. И бизнес просто идет туда, где есть клиент, туда, где есть клиентские потребности. Почему Uber насколько успешен, почему уже более миллиарда поездок? Это не просто, это не реклама, это не пиар – это потому, что есть потребители, которые эту услугу хотят, которые готовы за нее платить. Подключаются новые люди, и таким образом просто бизнес идет, ну, не за клиентом, может быть, рука об руку с клиентом, где-то предугадывая его желания, где-то идя вслед за ними.
А. Плющев
―
Сейчас вернемся, кстати, к этому, у меня есть одно замечание. Александр сегодня у нас такой дискуссионный, вбрасывает темы для дискуссии постоянные. У Ивана я в основном узнаю, что они там задумали. Иван, у меня к вам вот какой вопрос. Мы все время говорим: бесплатная платформа, бесплатная платформа. Но она же не бесплатная. Ну, вы же зарабатываете. Uber понятно, на чем зарабатывает: он берет процент от того, что платит…
А. Костиков
―
Сервисный сбор.
А. Плющев
―
Да. Как у вас это осуществляется?
И. Смольников
―
Тезис бесплатности применим к технологиям. Как я уже говорил, до появления SmartCAT на рынке и до сих пор подавляющее большинство тех компаний, которые предоставляют технологии автоматизации перевода, они продают лицензии за деньги. Мы от этой модели ушли, как раз ради чего? Ради того, чтобы снять все барьеры для конечных клиентов, и бюро переводов в том числе, чтобы они могли прийти и начать пользоваться всеми технологиями бесплатно и получить доступ к нашим переводчикам таким образом. Вообще говоря, мы даже не запрещаем своих переводчиков на платформу приводить. Приходите, пожалуйста, работайте с ними как угодно.Где же мы зарабатываем деньги? Когда и если вы платите нашему переводчику, который зарегистрирован на SmartCAT как переводчик в каталоге, мы, конечно же, за транзакцию взымаем небольшую комиссию. Эта комиссия очень небольшая, она меньше 10%, зачастую она включает в себя расходы на перевод денег этому человеку, поэтому, в любом случае, как бы вы ему ни платили – зачастую это люди в других странах – вы потратите некоторые деньги на это, обычно это единицы процентов тоже. Поэтому это, собственно, основная модель монетизации, которая аналогична тому, что делает Uber.
Есть еще другие дополнительные модели монетизации, технологического характера: за дополнительные сервисы технологические, подписки разные. Некоторые клиенты у нас очень крупные, которые хотят, чтобы мы разместили у них отдельный сервер SmartCAT, прямо у них вот в закрытом контуре внутри компании, потому что у них там конфиденциальные данные какие-то. Мы это тоже делаем, но это всегда стоит денег.
А. Плющев
―
Иван, давайте немного Uber подолбаю чуть-чуть. Просто уже прозвучала тема о том, что переводчика я выбираю так или иначе. Это мне важно, потому что мне важны его качества и так далее. А водителя я практически не выбираю. Я выбираю тип машины, может быть, если… сейчас грузовые есть в России? Еще нет.
А. Костиков
―
Нет, в России есть Uber X – это комфорт-класс, и Uber Black – это представительские автомобили.
А. Плющев
―
Да, комфорт и luxury, соответственно. Больше я ничего не выбираю. Я не могу выбрать там водителя, даже хотя вижу эти машинки. Я не могу выбрать водителя, исходя, допустим, из его стажа или еще чего-то. Некоторые даже по имени выбирают, не будем этого скрывать. Да, серьезно.
А. Костиков
―
Была история с одной компания, которая оказывает такие услуги, и у них там была галочка в приложении, можно было выбрать национальность водителя. Но они очень быстро от этого отказались, когда поднялся скандал.
А. Плющев
―
А что мы удивляемся, если у нас существует несколько компаний такси, у которых так или иначе в названии содержится слово «славянское такси», например? Мы все понимаем, собственно, что за уникальное предложение они продвигают на рынок. Бог с ним, неважно. Есть какие-то критерии, по которым можно было бы выбрать водителя, но Uber этого не предоставляет. Это одна история.А вторая история, вот то, что я упомянул. Я-то с роботом общался, когда свою жалобу направлял, и нет возможности, нет никакой технической поддержки, вы ее не оказываете, кроме того, что я куда-то в никуда отправляю свои жалобы, а мне из ниоткуда может приходят – а может и нет, подождешь – приходят ответы. Как с этим быть? Мне хочется взаимодействия некоего, отклика, а там робот сидит.
А. Костиков
―
На самом деле там не робот, там сидят живые люди. Робот делает изначальную сортировку, потом, естественно, сложные вопросы, с ними может разобраться уже только живой человек.
А. Плющев
―
И он мне позвонит, когда он мне захочет позвонить.
А. Костиков
―
Напишет.
А. Плющев
―
Или напишет.
А. Костиков
―
Да, чтобы все оставалось, письменная коммуникация, чтобы было понятно, что происходит, никакого искажения и так далее. Стараемся, чтобы в течение суток все запросы у нас отвечались. То есть, мы не говорим, что это будет час-два, не сможем на такое подписаться, но в течение суток практически все запросы рассматриваются. Что касается такого выбора водителя, да, тут, вы видите только имя, марку машины, его рейтинг и так далее…
А. Плющев
―
Только после того, как вы его заказали, до – нет.
А. Костиков
―
До – нет, до не увидите. И здесь как раз, может быть, тот момент, где платформы могут сосуществовать с традиционными бизнесами, когда можно позвонить и сказать, что я хочу, чтобы приехал человек на автомобиле такой-то марки, чтобы он был одет в дорогой костюм, пах хорошим парфюмом и говорил по-английски.
А. Плющев
―
Да, идите в традиционные сервисы, а мы, уберизированные, будем поступать вот таким образом. Это то, почему я, например, никогда не езжу в аэропорт на Uber. Я никогда не знаю, когда он ко мне приедет, поэтому не могу рассчитывать поездку. Из аэропорта – да, я не тороплюсь, я уже прилетел. А вот в аэропорт я могу торопиться. Я не знаю, когда в мое Алтуфьево, где я живу, когда часто вообще там мне могут сказать: машин нет, попробуйте когда-нибудь еще. Или как там у вас это формулируется? В этом сильная издержка, как мне кажется, сервиса. И поэтому я просто никогда не закладываюсь, я знаю, что Uber в аэропорт меня не отвезет.
А. Костиков
―
Вот, кстати, зря, Uber как раз в аэропорт отвезет. Когда открываете приложение, там всегда стоит индикатив время подачи. Я живу ближе к центру, обычно это 3-5 минут. Вот вы сейчас на смартфоне смотрите…
А. Плющев
―
Вот у меня сейчас, например, десять минут здесь. Дело не в этом, сколько он сейчас показывает. А в том, что, во-первых, это никогда не соответствует действительности. То есть, когда вот девять минут, он долго выбирает-выбирает-выбирает, потом говорит: я приеду через 15. Я уже: все, спасибо, через 15, хорошо. Если я тороплюсь, я не могу его заказать на определенное время, вот в чем дело с аэропортом.
А. Костиков
―
Да, часто этот вопрос задают: почему нельзя заказать заранее? Это тоже относится, наверное, к процессу дезинтермедиации. Мне просто хотелось употребить это слово.
А. Плющев
―
Один я сегодня без него пока, пока.
А. Костиков
―
То есть, все максимально упрощено. Тебе надо поехать – ты нажал на кнопку, и через 5, через 10 минут приехал автомобиль. Добавить функцию, например, «заказать заранее» можно сделать? Можно, но это лишние издержки. То есть, все направлено на то, чтобы издержки максимально срезать, чтобы сохранить…
А. Плющев
―
Низкую стоимость.
А. Костиков
―
Доступную стоимость, да. Потому что, вот по исследованиям, более 80% клиентов, им важны две вещи. Первое – это время подачи, то есть они хотят минимальное время подачи. И второе – это минимальная стоимость. Это два параметра, по которым клиенты прежде всего выбирают для себя автомобиль.
А. Плющев
―
В этом смысле, наверное, с переводами несколько труднее, потому что количество вот этих вот параметров, которые… ну, в извозе, там они всем понятны, да? Здесь количество неизвестных вот этих или известных, оно гигантское.
И. Смольников
―
На самом деле мне задавали некоторое время вопрос в одном из интервью: почему до сих пор не было эффективного, не существовало эффективного Uber для переводчиков, условно говоря? Я объяснял, что на самом деле бизнес-процессы в разных отраслях отличаются по своей сложности. Безусловно, процесс автоматизации логистики, который делает Uber, очень сложный. Но параметров меньше, нужно это понять, параметров реально меньше. Параметров, что такое качество перевода, их в разы больше. И сделать так, чтобы клиент без участия агентства мог получить перевод не меньшего качества, а может быть и большего, еще и дешевле, реально технологически сложнее. И просто сделать, как я уже говорил, каталог переводчиков – это бессмысленно, потому что вы не получите ценность, вам самим нужно с этим как-то управляться, что-то делать, как-то настраивать процесс. Это вам не поможет. А сделать так, чтобы это работало автоматически и заменяло реально человека в агентстве – это сложно, поэтому это занимает больше времени и стоит дороже для нас.Я на самом деле здесь хотел один момент отметить, вот про и нашу бизнес-модель и нашу отрасль, и про другие. Что совершенно необязательно рассматривать уберизацию так называемую, как некое явление, которое обязательно приводит к тотальной дезинтермедиации. То есть, всех сметем, как говорится, одни останемся, один Uber останется. Но нет же.
А. Плющев
―
Кстати, мы вот прямо на примере Uber смотрели, что есть место.
И. Смольников
―
Конечно. Не то что есть место, более того, это место никуда не делось. Люди как жили, так и продолжают жить, работать, все хорошо. Просто Uber создал новое ценностное предложение, новую бизнес-модель и очень в этом успешен. Это отлично, я считаю. В нашем случае мы вообще не говорим о том, что бюро переводов должны куда-то исчезнуть. Более того, у нас главная миссия на самом деле – помочь этим бюро переводов работать эффективнее. Мы даем им сегодня технологии бесплатно, мы говорим: ребята, смотрите, вы мучаетесь… В России порядка полутора тысяч или двух тысяч бюро переводов мелких…
А. Плющев
―
Если я правильно понимаю, такая же история и с Uber, который и с компаниями тоже работает.
И. Смольников
―
Конечно, наверное. Я, честно говоря, не знаю деталей. Вот вы упоминали Яндекс.Такси. Это, в принципе, наверное, они тоже помогают технологически. Тоже не знаю деталей этого бизнеса.
А. Костиков
―
Да, как раз вот услышал, это интересная мысль, что Uber, он на самом деле не убивает рынок перевозок, а он, напротив, его расширяет. То есть, вообще одна из ключевых идей Uber в чем? В том, чтобы человек мог отказаться от использования собственного автомобиля. Потому что личный автомобиль – это один из наименее эффективных активов. Он используется всего лишь 4% времени, а деньги он жрет постоянно. То есть, даже если ты машину поставил и на ней не ездишь, все равно надо платить за ее техническое обслуживание что-то, надо покупать ОСАГО и так далее. Если она кредитная, она есть кредитные деньги. Все это очень знакомо. И на Uber реально получается дешевле.По России пока у нас нет такой статистики, есть статистика по Лос-Анджелесу, где рынок перевозок, вот рынок перевозок традиционных такси практически не уменьшился, но к нему добавился еще примерно такой же объем – рынок перевозок Uber. То есть, люди, которые раньше не использовали, они стали использовать, они стали меньше ездить на машинах, они стали чаще заказывать приложение.
А. Плющев
―
Хотел бы я посмотреть на человека в Лос-Анджелесе, который от собственного автомобиля отказался там, использования. Просто даже интересно, сколько таких людей.
А. Костиков
―
Тем не менее, есть статистика, что люди отказываются.
А. Плющев
―
Я правильно понимаю, Александр, что у вас ни личной, ни служебной машины нет?
А. Костиков
―
Служебной нет, личная есть.
А. Плющев
―
Как же вы еще до сих пор не отказались, будучи директором по коммуникациям Uber Россия?
А. Костиков
―
Отличная машина. Вот продать ее невозможно сейчас на самом деле.
А. Плющев
―
Последний вопрос к вам обоим, у нас буквально минута-другая осталась. Вы оба директора, может, и MBA у вас есть, и все такое, учились наверняка, вы понимаете бизнес. И куда будет двигаться эта уберизация, в какие отрасли? Какие, может быть, уже показывают некоторые успехи? Вот прямо буквально так в блиц-режиме.
И. Смольников
―
На мой взгляд, будет двигаться постепенно во все отрасли. Просто по мере того, как технологии будут все более и более совершенны, будет заходить все дальше и более, так сказать, в трудоемкие, капиталоемкие отрасли. А примеры? Ну, например, рынок переводов, рынок поездок (Airbnb давайте вспомним). Например, рынок билетов и так далее. Примеров на самом деле много. Рынок профессионалов разного рода. Например, сервис profi.ru, который предоставляет репетиторов и так далее и так далее. Сколько у меня вертикалей, сколько ребята уже закрыли вертикалей. И на самом деле это огромная ценность, которую они дают, правильно?
А. Плющев
―
Конечно.
И. Смольников
―
Поэтому, все, что вы знаете сегодня, все возможно предоставлять по новой модели. Вопрос состоит в том, каков размер рынка, и надо ли этим заниматься в принципе. И второе: какова сложность технологий, для того чтобы сделать опыт прямого взаимодействия реально эффективным без посредника. При этом, опять же, важный тезис для меня состоит в том, что зачастую речь не идет о том, что эти посредники вообще не нужны. Дело в том, что на самом деле это сосуществует обычно рядом. И сегодня большинство агентств переводов просто неэффективны. Давайте сначала сделаем их эффективными, а потом уже будем что-то дезинтермедиировать. Вот наша сегодняшняя цель – давайте сделаем эффективными агентства переводов. Их пятьдесят тысяч в мире, и в России две тысячи, и они ужасно неэффективны в большинстве своем, потому что у них нет технологий и нет денег их купить.
А. Плющев
―
Значит, наши радиослушатели уже неоднократно просили у меня сделать просто конкретную программу, посвященную Uber, вот где много кейсов собрать и так далее. И я, пользуясь тем, что Александр Костиков здесь, прошу еще раз как-нибудь представителя компании здесь прийти, чтобы уже пользователи могли задать свои вопросы. Это очень важно.
А. Костиков
―
Мы готовы, мы открыты к разговору.
А. Плющев
―
Замечательно. Значит, и с ABBYY тоже мы всегда поддерживаем контакт и диалог. Кстати, вот SmartCAT эта платформа, впервые о ней прозвучало в «Точке» в интервью Давида Яна, собственно, основателя ABBYY, интервью, которое я взял на Питерском экономическом форуме. Так что, наши радиослушатели уже были подготовлены, наверное, могли вспомнить.И вот еще хотел одно буквально предложение сказать напоследок. Конечно, мы в интереснейшее время живем, когда и экономика меняется так сильно, и появляются вот всякие имена нарицательные. Когда-то появился ксерокс, а вот теперь появилась уберизация благодаря компании Uber прямо на наших глазах. Еще несколько лет назад не было, а теперь вот так – бац! – и есть прямо целое слово, означающее некоторое направление в экономике. А сегодня мы еще узнали слово «дезинтермедиация» совершенно замечательное.
Спасибо большое, благодарю за это и за все остальное, за участие в нашей программе Ивана Смольникова, генерального директора ABBYY LS и SmartCAT, и Александра Костикова, директора по коммуникациям Uber Россия. До свидания.
И. Смольников
―
Спасибо.
А. Костиков
―
Спасибо.