Давид Ян, Андрей Исаев - Точка - 2015-07-19
19.07.2015
А. Плющев
―
Добрый вечер, вас приветствует Александр Плющев, в эфире программа «Точка». Выпуск сегодня необычный: он записанный, и причем записанный из двух частей в разное время. Первую часть мы записывали на Питерском международном экономическом форуме, и беседовал я с основателем и председателем совета директоров компании ABBYY Давидом Яном. Во второй части также мы продолжили тему распознавания образов, которую с Давидом Яном только подняли, с Андреем Исаевым из той же самой компании ABBYY, он там работает вице-президентом. Вот с Давида Яна и начнем.
А. Плющев
―
ABBYY вместе с очень небольшим количеством российских компаний, таких, как Яндекс, Касперский – она входит в это число – которые известны за рубежом, и в том числе являются экспортерами решений, софта и так далее, приносят стране валюту и все такое. Не только одна нефть уходит и газ за рубежи нашей родины, но и софт. И не только мозги еще, еще и софт. И вот в этом есть и составляющая доля компании ABBYY. Как в условиях санкций сейчас, когда займы за рубежом нам перекрыты, еще что-то, вообще как-то к России есть настороженное отношение, как чувствует себя и отрасль в целом в этом смысле, и компания ABBYY?
Д. Ян
―
К счастью, мы пока не почувствовали очень серьезного давления со стороны наших зарубежных контрактов и отношений. 80, может быть, даже 85% выручки компания получает за рубежом. Из 16 офисов в 13 странах мира у нас большинство офисов находится… только два офиса в России. И мы очень опасались того, что после санкций у нас перекроются какие-то контракты. К счастью, это ограничилось тем, что из крупных зарубежных компаний были звонки в наш американский офис, были звонки в наши европейские офисы со словами: ну как, ребята, у вас там все нормально? Мы говорим, наши зарубежные руководители говорят: да, да, да, у нас все нормально, ничего не меняется. В общем, мы не потеряли пока ни одного клиента, хотя тревога есть, и я думаю, что в новые проекты государственного плана в США и Европе нам будет заходить немножко сложнее.Что касается отрасли в целом, то я знаю, что в Бостоне в свое время, год назад был распространен циркуляр неких русских компаний, с которыми не надо иметь дело, это была рекомендация.
А. Плющев
―
Такой список.
Д. Ян
―
Это список, да.
А. Плющев
―
Что значит в Бостоне и чья рекомендация?
Д. Ян
―
Я могу уточнить, об этом некоторые люди очень эмоционально прореагировали наши российские. Рекомендация была не принимать инвестиции от российских инвесторов, потому что это опасно. Рекомендация была внимательно смотреть на происхождение программного обеспечения. И, в общем-то, ряд известных компаний, я не буду называть их лишний раз, но, тем не менее, они попали в этот список и очень-очень, конечно, были расстроены по этому поводу.
А. Плющев
―
Вы там были, в этом списке?
Д. Ян
―
Вы знаете, нас там не было. То ли потому, что наше название выглядит странно, то ли еще как-то…
А. Плющев
―
Не очень по-русски.
Д. Ян
―
Не знаю. Ну, у нас наш американский офис находится в Кремниевой долине уже почти пятнадцать лет, и в нем работает около ста человек. Может быть, все-таки не все однозначно ассоциируют с Россией. Хотя, конечно, из тысячи трехсот сотрудников, которые работают в компании, около шестисот пятидесяти работают в России.
А. Плющев
―
Насчет взаимоотношений с зарубежными партнерами. Что в этом смысле может сделать государство, для того чтобы увеличить значимость IT-отрасли? Понятно, что сколько там получается? Порядка 5% экспорта, да, сейчас у нас составляет софт и наши решения и продукты? Понятно, что государство может как-то поспособствовать нашим бизнесменам, производителям софта, дать возможность лучше представлять в этом смысле страну и продавать больше, соответственно, больше приносить денег. На ваш взгляд, что оно может сделать?
Д. Ян
―
Я бы ответил, что оно может сделать, но я скажу так дипломатично: быть более открытыми к миру, менее…
А. Плющев
―
Это вы про инвестиционный климат сейчас говорите, мне кажется.
Д. Ян
―
Не только про инвестиционный климат, но и в целом. Длительный период международной интеграции сменился периодом сепарации и импортозамещения и реализации своих проприетарных решений, что всегда, как и в любом процессе, нельзя сказать однозначно хорошо или однозначно плохо. Скажем, должен быть всегда баланс. На самом деле должен быть баланс того, насколько каждая сторона, какую роль каждая сторона (неразб.). И я абсолютно уверен в том, что на самом деле России есть что сделать своего. И я абсолютно за то, чтобы в России появились свои собственные и операционные системы, и базы данных, и поисковые системы. Слава богу, у нас есть Яндекс. Это прекрасно. Но, знаете, может быть, вопрос лишь в риторике и вопрос в том, нужно ли это делать наскоком. А если есть подобная установка, почему бы этим не нормально заниматься с 95-го года, с середины 90-х планомерно, а не пытаться что-то сделать в течение одного-двух лет? Но я, наверное, все-таки поддерживаю этот процесс, который… процесс создания, развития собственных технологий, я, разумеется, поддерживаю. Я лишь дополнительно надеюсь на то, что будем дружить с кем-то, а не против кого-то.
А. Плющев
―
Сегодня Аркадий Волож на IT-завтраке таком говорил о том, что неплохо бы как-то поработать над созданием некоего бренда России, который бы продавался за рубежом. Он поделился опытом своей зарубежной экспансии, как они в Турцию выходили и так далее. И он говорит, что мы выходим все по одному где-то, туда тыркаемся, сюда, а какого-то единого такого бренда, который бы нас двигал всех, в том числе и от имени России как государства, его нет. Что думаете по поводу этой идеи?
Д. Ян
―
Я не очень согласен, что нет бренда России. Я считаю, что бренд «Россия» есть. Я сейчас последние годы почти половину времени провожу в Кремниевой долине, и это абсолютно не миф, качество российских инженеров, качество российских технологий. Я раньше думал, что это, знаете, такой миф, как и чем Россия гордится: балетом, красивыми девушками и умными инженерами. Так вот, я хочу сказать, про балет и красивых девушек, по-моему, тоже не миф, но про это я меньше, но про инженеров могу сказать точно: это не миф. Инженеры Физтеха, инженеры МГУ, других лучших вузов России абсолютно котируются во всех сферах. Я могу подряд назвать…
А. Плющев
―
Волож тоже говорил об экспорте мозгов, в это смысле да…
Д. Ян
―
Знаете, это не экспорт мозгов, тем не менее, это бренд России. Если мы говорим о бренде России, Россию считают сильной технологической страной, вот совершенно без дураков. Нам ближе область искусственного интеллекта и все, что происходит вокруг технологий извлечения фактов, умного поиска и так далее. И я знаю ряд компаний, которые занимаются этим. Ты не представляешь, насколько это, в общем-то, гордость охватывает каждый раз, когда видишь, что 50% команды – это выходцы из России, Украины, Белоруссии.
А. Плющев
―
Тогда поговорим о ваших проектах. У вас появился новый такой продукт под названием Compreno, который заставляет компьютер, точнее, учит компьютер понимать текст, что там написано, о чем там и так далее. Раньше вы просто распознавали, или переводили, или… ну, все знают ваши продукты прекрасно. Значит ли это некое смещение фокуса как раз в сторону искусственного интеллекта именно? Поскольку одно дело – перевод, а другое дело – понимание смысла. Это совсем другой уровень.
Д. Ян
―
Да, да, совершенно верно. С точки зрения computer science, мы занимались искусственным интеллектом еще с 92-го года, потому что все, что относится к распознаванию символов, и рукописному, и печатному, печатных текстов – это AI, это artificial intelligence. И ты прав в том, что компания двигается вперед. И если раньше ABBYY представляла технологии, которые конвертировали со сканера и занимались image capturing и document capturing, то есть, превращали фотографию, которую делает сканер, в символы, в набор символов. То сейчас объем документов настолько велик, что людям в мире недостаточно просто символов, им нужны теперь знания. Мы теперь представляем технологии, которые называются information capturing или knowledge capturing. То есть, мы миллиарды документов, которые сканируют сканеры во всем мире с использованием наших технологий, теперь извлекают из этих документов факты, информацию, поля базы данных, sentiment analysis, то есть, отношения к происходящим явлениям, позитивные, негативные отношения. Intention analysis – это предсказание намерений, выявление намерений. Ну, например, при мониторинге твитов…
А. Плющев
―
Разведка какая-то буквально.
Д. Ян
―
Это не разведка, это средство современного маркетинга, customer relationships, отношений с потребителями, сохранения потребителей. Это необходимая часть нашего мира. Мы должны, наши заказчики должны не просто постфактум знать, как отнеслись заказчики к выходу нового продукта, новых кроссовок или нового батончика, вообще-то им хорошо бы, производителям тех же камер хорошо бы знать заранее, не собирается ли данный человек или данная группа людей переходить с одной модели на другую.
А. Плющев
―
И это дико страшная вещь для нас, для потребителей. Потому что, с одной стороны, здорово, когда предсказывают мои желания, и вдруг я, случайно подумав о том, что неплохо бы съесть мороженое, у меня тут же на телефоне возникает, что ближайшее мороженое продается в 30 метрах от вас. Это, наверное, здорово, но страшно, потому что по каким-то моим необъяснимым поступкам часто, по какому-то набору паттернов делается вывод о моих действиях, они предсказываются, и люди знают обо мне больше... я, может, не хочу, чтобы они знали, это совсем другой уровень цивилизации какой-то. Что вы делаете с нами?
Д. Ян
―
Это не мы. Наша задача на самом деле заключается в том, чтобы представить технологии обработки документов на естественных языках.
А. Плющев
―
Все так говорят.
Д. Ян
―
Мир диктует. Люди стали жить в онлайне. Эволюция, которую мы все наблюдаем, заключается в том, что интернет, онлайн, офлайн смешались. Мы сидим разговариваем в офлайне, и при этом информация приходит к нам в онлайне. Мы приходим в ресторан, заказываем счет у официанта и одновременно расплачиваемся нажатием кнопки на телефоне или поднесением умных часов к терминалу. Жизнь меняется, и новый темп принятия решений таков, что те, кто умеют реагировать на это так же быстро и умно, те оказываются во главе бизнеса.
А. Плющев
―
Я понял, во главе бизнеса окажутся те, кто нас быстрее поработят. Все наши мысли, все наши чувства, все наше скрытое, все наше тайное они сделают явным.
Д. Ян
―
Я не знаю, насколько явным, но, тем не менее, качество жизни, надеюсь, все-таки должно при этом расти. Вот смотрите, что происходит с классическими компаниями, типа Nike, типа Starbucks. Это компании родом, в общем-то, из прошлого, из традиционного бизнеса: варить кофе, шить кроссовки. Это сегодня уже не компании по пошиву кроссовок или варке кофе, это технологические компании. Nike – это уже большая социальная сеть. Starbucks – это уже большой… это компания, в которой 18% всех покупок происходит с помощью мобильного телефона, order ahead, take away или pay by phone. Теперь компания начинает ближе быть к своему потребителю. Раньше ритейлеры не знали своих потребителей, они выписывали чеки в никуда. Миллион, сто миллионов чеков в год, и ты не знаешь, кто твои потребители. Но сегодня выигрывает тот, кто создает customer relationships или customer ownership, то есть, они владеют своей пользовательской базой, их потребительскими характеристиками.
А. Плющев
―
Мне очень хочется уже свернуть эту тему, я не могу не сказать, что и это-то пугает. Вот, казалось, бы раньше чек – что? Бумажка. А это, оказывается, свидетельство о том, когда ты, во сколько, что ты покупаешь, где, при каких условиях, светило ли солнце при этом и так далее. О ужас, о ужас! Но на самом деле я хотел спросить еще о вот распознавании. У вас, конечно, успех абсолютный в распознавании текстов, вы работаете с текстом и так далее. Не планируете ли вы работать с изображениями? Тут мы недавно с друзьями обсуждали, что был бы классный стартап: смотришь – человек, так его раз – сфотографировал, а он тебе его Фейсбучек, ВКонтактик, там, подсосал, все такое. И тут же понимаешь, кто это.
Д. Ян
―
Да-да, такие были даже прототипы. В MIT висит телефончик такой с камерой, ты подходишь, и он тебе на Google Glass сразу показывает… ровно этот сценарий. Я думаю, это произойдет очень быстро. Ну, что ж поделаешь? Жизнь вот такая. Мы становимся членами… кто такой человек?
А. Плющев
―
Вы работаете в этом направлении, ABBYY?
Д. Ян
―
Нельзя объять необъятное. Мы занимаемся строго natural language, мы занимаемся строго смыслом в человеческом общении через язык. Поэтому и буквы в изображении, и слова, и предложения, и смыслы, которые осуществляются из этих букв – это та линия строгая, строгий фокус компании начиная с 89-го года. Но в принципе, да, в принципе, конечно, жизнь меняется.
А. Плющев
―
Еще хотел спросить про… ты сам упомянул про рестораны, что мы там расплачиваемся там, сям. На самом деле, конечно, в большинстве случаев этого, к сожалению, не происходит, и даже те решения, вот которые я сейчас видел по ресторанному бизнесу, когда ты приходишь, вызываешь официанта или заказываешь прямо со смартфона, потом с него оплачиваешь, делишь счет, чаевые с него и все такое, и чек тебе туда приходит – все это, к сожалению, еще так или иначе как-то кривенько и косенько, честно сказать.
Д. Ян
―
Во многих местах пока да.
А. Плющев
―
Вот, вы делаете что-нибудь тоже? Поскольку ресторанный бизнес близок тебе.
Д. Ян
―
Да, это мое хобби. Компания ABBYY здесь немножко уже дальше, компания ABBYY занимается извлечением смысла из текста. А вот другая компания Platius, к которой я имею отношение, в которой Сбербанк приобрел 51%, ровно занимается тем, чтобы обеспечить – такая есть фраза – убер экспириенс в ресторанах, то есть, такой убер для ресторанов, когда ты приходишь, ешь, нажимаешь на кнопочку, встаешь и уходишь. Не дожидаешься официанта, не достаешь кошелек из кармана, не ждешь сдачи и все такое. Или заказываешь заранее и так далее. Вот ровно то, что ты описал. Эти технологии на самом деле уже работают в мире, они потихоньку продвигаются. Мы рады тому, что в 2011 году, похоже, что мы раньше всех подали некоторых патенты на эту тему. Но, тем не менее, в Platius, скажем, уже три миллиона человека, три миллиона человек этим пользуется, и это количество будет порядка 17 миллионов к 19-му году. Это неизбежно, то есть, действительно мы будем расплачиваться с помощью носимых устройств.
А. Плющев
―
Официантам пора искать работу другую.
Д. Ян
―
Нет-нет-нет, официанты как раз смогут… у них станет больше времени на то, чтобы перестать быть носильщиками этой еды, а обеспечивать то самое гостеприимство, которое нам необходимо. Они должны потратить время, рассказать про блюда, они должны рассказать нам анекдот или еще что-нибудь. Они должны с нами общаться, а не в запаре носить нам блюда и так далее.
А. Плющев
―
Спасибо большое, Давид Ян, основатель компании ABBYY, был сегодня у нас здесь на Питерском экономическом форуме на «Эхе Москвы». Спасибо большое.
Д. Ян
―
Спасибо.
А. Плющев
―
А вы продолжаете слушать программу «Точка». Вот мы послушали интервью с Давидом Яном, которое я взял у него на недавнем Питерском международном экономическом форуме. И в нашей студии уже вице-президент компании ABBYY Андрей Исаев. Андрей, добрый день.
А. Исаев
―
Добрый день.
А. Плющев
―
Я на том же ПМЭФе, кстати, был на стенде Сбербанка, и они мне показывали, как вот такой вот – ну, не только мне, всем, конечно – как такое прямо достижение, что они идентифицируют клиента по лицу, ну, могут, есть такая технология, которая, возможно, в скором будущем будет… И вот когда он подходит к этому заветному окошечку, отстояв очередь, платить коммунальные платежи, уже знают, с кем имеют дело, уже все там выведено про него, карточка, все есть. Если что-то не совпадает – раз, срабатывает система безопасности. Или, наоборот, все очень быстро работает. На самом деле насколько далеко сейчас, вот если обзорно говорить, продвинулись технологии распознавания лиц и образов?
А. Исаев
―
Я бы не стал говорить, что это будущее, потому что это даже уже совсем настоящее.
А. Плющев
―
Прошлое.
А. Исаев
―
И в некотором смысле даже прошлое. Технологии распознавания лиц есть, в общем, давно, и они, надо сказать, от технологий распознавания текстов, которыми мы занимаемся, отличаются не сильно, в принципе, там методология используется одна и та же, подходы похожие. Там немножко разные признаки используются и немножко разная фактура, над которой мы работаем, но, в целом, очень близкие технологии друг по другу. И вообще вся эта наука, она начала развиваться где-то в 60-х годах прошлого века, вот с первым бумом компьютерных всех этих наук, и с тех пор активно идет большими шагами. И есть большое количество решений на тему распознавания лиц, есть даже программы, которые вы можете установить себе на компьютер для управления вашими фотографиями, они уже много лет, все самые передовые программы, имеют функцию распознавания лиц, они находят в вашей фототеке известные… группируют, по крайней мере: вот человек номер один, человек номер два. Вы можете потом имена им приписать и потом быстро искать по своей фототеке. То есть, это уже даже не будущее, это даже уже в некотором смысле прошлое.
А. Плющев
―
Ну да, это в некотором смысле прошлое. Я-то говорю немножко о другом. Вот я приводил пример, с Давидом Яном когда мы разговаривали, что, конечно, прямо идея такого стартапа носится в воздухе, когда ты фотографируешь человека, а тебе все о нем рассказывают, что он, где у него Фейсбук, ВКонтакте и так далее. Вся его публичная активность, разумеется, не какая-нибудь его подноготная, а то, что он публично решил о себе сообщить миру.
А. Исаев
―
Ну, это очень даже возможно, потому что сейчас люди умудряются в публичном пространстве оставлять о себе такое количество данных в публичном доступе, что нет такой уж большой проблемы их собрать и каким-то образом классифицировать, сделать свою собственную базу данных. Ну, и я уверен, что спецслужбы-то этим занимаются много лет. Недавно был интересный пресс-релиз в интернете о том, что США потратили миллиард долларов за последние пять лет, чтобы создать новую версию своей системы биометрической информации, в том числе которая занимается идентификацией по фотографии лица. Если вот вы летали в США, то вы когда там границу проходите, вы не только отпечаток пальца там прикладываете…
А. Плющев
―
Но и глазом в камеру ты смотришь.
А. Исаев
―
Да, да, просят посмотреть в камеру и фотографируют. Наверное, не просто так. Наверное, они что-то потом с этими фотографиями делают. То есть, эти технологии есть, они активно развиваются, в том числе и за деньги разных правительств, которые в это вкладываются. И стартапу сделать что-то для публичного использования, что-то вот для нас с вами, для простых людей – это очень даже здравая идея. С другой стороны, есть тут и противоречия с законодательством.
А. Плющев
―
Privacy, конечно.
А. Исаев
―
Потому что это все персональные данные, это все очень скользкая тема, все очень сложно.РЕКЛАМА
А. Плющев
―
Вы продолжаете слушать программу «Точка» на радиостанции «Эхо Москвы», и у моего микрофона Андрей Исаев, вице-президент компании ABBYY.С одной стороны, внутри у меня сидит гик, конечно, и он за все новое, за все новые технологии, за все достижения и так далее. С другой стороны, конечно, параноик меня тоже никогда не покидал. И когда вот мне рассказывают о том, что мы распознаем все, мы считаем все, все будет в облаке, все будет абсолютно известно, открыто и так далее, меня это некоторым образом шокирует, потому что, ну, одно дело я чего-то хочу сообщить, другое дело, когда я не хочу сообщать. С тем же распознаванием лиц мы знаем, какое количество камер видеонаблюдения расположено. Понятно, что они, наверное, против преступников, наверное.
А. Исаев
―
Мы на это надеемся все.
А. Плющев
―
Но я совсем не хочу, чтобы каждый мой шаг контролировался и постоянно абсолютно было известно, в каком месте я нахожусь. Та же история с мобильными телефонами, с геолокацией, когда люди думают: а Apple вообще отсылает куда-нибудь мои данные? Или Билайн с Мегафоном и МТС, они отсылают наши данные куда-нибудь? Или себе зачем-то хранят, или они в рекламе их используют и так далее. И вот тут же тоже с распознаванием образов: ага, значит, этот человек, допустим, которого распознали, он проходит мимо дорогого магазина, условно говоря. И тут бы ему самое время прислать рекламу, например, этого магазина.
А. Исаев
―
О да, это мечта для многих рекламодателей.
А. Плющев
―
Вот я знаю, что вы об этом мечтаете.
А. Исаев
―
Мы – нет, многие другие компании мечтают, мы лишь предоставляем технологии.
А. Плющев
―
Я с ужасом жду этого. Наше будущее, оно такое, в принципе?
А. Исаев
―
Ну, все, несомненно, туда движется. И как бы есть силы природы, которым очень трудно противостоять. Компаниям, производителям необходимо рекламировать свой товар, на рынке, который с каждым днем становится все более конкурентным, как-то себя продвигать, свои товары, свои услуги. И одно из очевидных применений всей вот этой темы со сбором персональных данных, публично доступных о людях – это чтобы более качественно предоставлять рекламу. Собственно, за счет чего живет Гугл, за счет чего живет Фейсбук и вот эти вот все новые, суперновые компании, которых в прошлом веке даже не существовало, а сейчас они самые крупные по капитализации компании в мире. И это, собственно, тема с тем, чтобы более качественно предлагать услуги рекламы, более целенаправленно, чтобы рекламировать именно тем, кому потенциально эта услуга, этот товар, этот сервис может быть интересен.
А. Плющев
―
Это ужасно. Сейчас в интернете от этого некуда деваться, а представляете это в повседневной жизни? Каждый твой шаг, и тебе везде показывают… Если учесть еще всякие шлемы виртуальной реальности, очки Гугл и все прочее, на которые тоже, разумеется, все это будет транслироваться, просто ужас какой-то нас ждет. Я ужасно люблю все эти антиутопии, футуристические пугалки, но пока о том, что происходит с нами ежедневно, ежечасно, мы каждый общаемся в соцсетях и так далее, и там вот Фейсбук объявил о том, что он будет распознавать людей даже без лиц или со смазанными лицами. А вот это как, расскажите, это какая технология?
А. Исаев
―
Это очень интересная, конечно, публикация была. Очень часто компании, которые любят инвестировать во всякие исследовательские проекты, любят делать публикации о том, что вот мы что-то там изобрели, мы это пока еще никому не покажем, оно когда-нибудь где-нибудь, возможно, появится. И вот эта публикация из этой серии, по крайней мере то, что я видел, то, что я читал. Продукта нет, оно прямо сейчас не работает, но какие-то ученые хорошо попиарились. С другой стороны, нет дыма без огня, наверняка они что-то сделали, что действительно в каких-то ситуациях очень даже успешно работает. Но из вот этого очень краткого описания в интернете понять сложно.Если вот порассуждать, что они могли бы сделать в теории, они могли бы просто пространство признаков, которое они используют для идентификации образов, немножко расширить. Обычно, когда пытаются идентифицировать лица, они выделяют какие-то элементы лица: расстояние между глаз, высота линий глаз на лице. И много вот таких вот признаков очень геометрических. Но они же могут, кроме этого, закладываться на цвет волос, типичную одежду, которую вы носите, надписи, часы, грубо говоря, которые вы носите, собирать больше признаков. И каждый сам по себе признак недостаточен, чтобы идентифицировать вас среди миллиардов людей на планете, но если этих признаков собрать достаточное количество, то с некой более высокой долей вероятности, если их еще особенно комбинировать с частичными признаками: грубо говоря, ширина лица, высота лица, овал лица… даже если, например, оно волосами закрыто, овал лица все равно как-то можно посчитать. То есть, если собрать достаточное количество информации о вас, даже если лица не видно, в принципе, с некой долей вероятности вас можно идентифицировать как-то. Ну, не 100%, конечно.
А. Плющев
―
Хотел вернуться чуть-чуть к идентификации лиц. Просто в метро сказали, что у них готовится проект, в Московском метрополитене, который тоже будет распознавать всех буквально проходящих.
А. Исаев
―
Как интересно.
А. Плющев
―
Мы понимаем, что теоретически это возможно. Раз Сбербанк нам показал, что они клиентов своих распознают, почему бы метро?.. Ну, не то что распознавать, а идентифицировать, чтобы было это лицо и так далее, и заносить, условно говоря, в базу данных. Насколько это возможно при имеющихся ныне мощностях? Во сколько можно оценить затраты на подобный проект? Ну, хотя бы условно и теоретически. Потому что мы понимаем, что метро – это восемь миллионов пассажиров в день минимум. И это гигантская постоянная масса очень быстро проходящих людей. Это же не человек на площади остановился или перед табло Сбербанка он рот разинул и глазеет стоит. Это совсем не то.
А. Исаев
―
Это совсем не то.
А. Плющев
―
Совсем другая история.
А. Исаев
―
Это история совсем другая. И затраты, которые необходимо будет в это вложить, они просто астрономические. Вот я недавно процитировал информацию из интернета о том, что США проинвестировали один миллиард долларов, в течение пяти лет они делали систему, и эта система для их службы безопасности, вот для границы и так далее. Представляете, да? Это сильно меньше пассажиропоток, чем восемь миллионов в день.
А. Плющев
―
И не на такой скорости.
А. Исаев
―
И не на такой скорости. У них там заявленное время ответа на срочные запросы, типа два часа. Это проверить по всей-всей-всей базе, которая у них есть. Понятно, что если восемь миллионов в день, это что-то астрономическое, какие-то бешеные деньги, сильно больше, чем вот озвученные. И плюс к тому, там явно, я слышал, читал о том, что их текущая система, вот эти камеры, которые у них там стоят, они сейчас в принципе не обеспечивают качество. Даже если видно преступника в толпе на записи, в принципе невозможно идентифицировать его. Им нужно заменить весь парк их камер на камеры крайне высокой четкости, сильно больше, чем то, что у них сейчас висит. Даже страшно представить, сколько это будет стоить. Уверен, у них прямо сейчас таких денег в кармане нет. Возможно, это просто мечты, что они хотели бы сделать, но прямо сейчас такой проект организовать и сделать в течение года – это просто нереально.
А. Плющев
―
Сейчас буквально перед интервью я встретил в коридоре нашего ведущего Андрея Познякова, и он, когда узнал, что у меня будет вице-президент ABBYY, сказал: спроси у них обязательно, - я не могу не выполнить его просьбу, - про… это уже про тексты, насколько я понял, он имеет в виду, сделаете ли вы… у вас, я так понимаю, нет такого продукта, может быть, есть похожий. Помощник при переводе. То есть, система, у которой есть два текста, оригинал и перевод, и которая понимает, каким образом переводили этот текст, и в следующих кусках текста, когда переводят, она предлагает уже готовое решение по образцу как бы.
А. Исаев
―
Это называется translation memory.
А. Плющев
―
Вот. Извините, я… это очень узкий для меня сегмент, к сожалению, поэтому я не запомнил.
А. Исаев
―
У нас уже прямо сейчас есть, одно из направление нашего бизнеса – это бизнес услуг перевода, в том числе который предоставляет автоматизацию перевода, вот прям вот как вы описали. Вы переводите текст, с помощью как ручных средств, так и с помощью автоматических, она запоминает уже финальный вариант после редакторской коррекции и помещает это в базу, так называемую translation memory, которая потом в последующих переводах той же самой тематики, естественно, использует уже образцы, выражения, фразы, которые вы уже использовали. И это, в принципе, так, как сейчас работают все передовые сервисы перевода, потому что по-другому качественно и быстро…
А. Плющев
―
У вас продукт этот уже есть.
А. Исаев
―
Это не совсем продукт, это сервис. Ну, да, он уже есть, он предоставляется на рынке.
А. Плющев
―
Что сейчас, как бы каков передовой край в распознавании текстов? Если мы уйдем в вашу любимую область, там, где вы прямо специализируетесь, компания ABBYY. Где сейчас проходит граница? Во что мы уперлись или черезо что мы сейчас должны перепрыгнуть, ну, как человечество?
А. Исаев
―
Вы знаете, мы сейчас переживаем очень интересное время в области распознавания текстов, потому что, грубо говоря, происходит некая научно-техническая революция. Мы уже достигли некоего определенного предела в традиционной сфере, когда мы работаем, по сути, с бумагой, со сканерам. Грубо говоря, вы приходите в банк, подписываете кучу бумажек, а потом же это кто-то обрабатывает все, это же где-то хранится. Вот, например, мы делаем продукты для ввода данных, например, для банков в том числе. 80 из топ-100 банков России используют наши технологии для ввода информации из бумажных документов. Но это как бы вот все предыдущий век. А сейчас мы активно движемся в новый век. И с чем он связан? Он связан в первую очередь с тем, что вот вы видите здесь вокруг хоть один сканер? Я вот что-то не вижу.
А. Плющев
―
Вообще я не знаю, есть ли он на радиостанции.
А. Исаев
―
Наверное, где-то есть.
А. Плющев
―
Может быть, один есть, да.
А. Исаев
―
Может, даже несколько, но явно вот не в каждой комнате. А вот телефонов, я думаю, если мы сейчас пройдемся, у каждого как минимум здесь по одному телефону, и на каждом телефоне есть камера, причем камера очень высокого разрешения, с помощью которой можно очень качественно снять документ. И этот телефон, он всегда с собой. Это существенным образом меняет то, как мы можем…
А. Плющев
―
Только что вы похвалились, что вы убили рынок сканеров, я понял. Так.
А. Исаев
―
Ну, это не мы. Мы его не убили, сканеры в профессиональной, в той же банковской, в страховой сфере, они никуда не денутся, потому что они очень хорошо подходят для задачи сканирования бумаги, сканирования быстро бумаги, вы можете там сотни листов положить, пачку, и отсканировать. С телефоном это просто неудобно делать. Зато телефон всегда с вами. Мы можете оказаться где угодно, например, в аэропорту сидеть, у вас отменился рейс, и вам нужно… или срочно вам надо лететь куда-то в другое место, вы хотите купить билет, и вам нужно заполнить кучу полей. В телефоне неудобно вводить поля. Вам нужно, например, информацию о ваших документах ввести, чтобы забронировать рейс. Вот у нас, например, есть клиент, компания Aviasales, которая использует наши технологии, для того чтобы прямо с камеры телефона снять ваш документ и оттуда извлечь все данные о вашем паспорте и ввести сразу эту информацию в бронирование, которое вы прямо там, сидя в аэропорту, например, можете сделать. Это очень удобно. И вот за счет… вот сейчас мы наблюдаем вот эту революцию, вот прямо сейчас появляется огромное количество сценариев, где можно использовать телефон, чтобы ввести данные где угодно. Вы на выставке, вы там познакомились с человеком, вы берете его визитку, щелкаете ее телефоном, и мгновенно его контактные данные оказываются у вас в адресной книге.
А. Плющев
―
Андрей скромно не сказал, что этот продукт называется Business Card Reader, BCR. Да, кстати, я до сих пор удивляю людей, когда вот они дают мне карточку, я сканирую и отдаю им обратно. Часто это карточки очень красивые и довольно дорогие, на мой взгляд, я как-то даже… Ну, потому что они все равно теряются, все где-то валяются, лень их переносить. Тут удобно действительно.Но, с другой стороны, вот здесь есть такая штука. Мы все более и более идем к безбумажному обществу, очевидно, и все более и более безбумажные технологии какие-то. Хотя вот у нас на радиостанции до сих пор новости с бумаги даже, до сих пор. Но, тем не менее, очевидно, что, так или иначе, то, что раньше было на бумажках, сейчас все больше и большей в цифровой файловой форме становится, без участия бумаги, прямо с самого начала. Где-то еще, в силу того же законодательства, там, банковского или еще какого-то, или в силу наших консервативных представлений о чем-то, где-то еще, конечно, будет какое-то время бумага. Но вы же понимаете, что это тупиковая штука, что это исчерпаемый ресурс. Все, бумаги скоро не будет, очевидно.
А. Исаев
―
Исследования этого не подтверждают. Людям все равно удобно использовать бумагу, потому что ее удобно читать, ее удобно держать в руке, это важно людям.
А. Плющев
―
Я понимаю, когда это про художественную литературу так говорят.
А. Исаев
―
Не только, не только. Вот я вот сижу, у меня здесь есть шпаргалочка, чтобы что-нибудь случайно не забыть, она на бумаге.
А. Плющев
―
А у меня на телефоне.
А. Исаев
―
Она у меня тоже есть на телефоне, но я все равно ее напечатал, потому что мне так удобнее. Ну, вот психологически людям удобно…
А. Плющев
―
Вы просто консервативны. Тот человек, который родился уже в век мобильного телефона, никогда бумагу использовать не будет.
А. Исаев
―
Спорное утверждение. На самом деле люди будут использовать и то, и другое, люди будут использовать и телефон, и бумагу. И, кроме того, текст вокруг нас. Вы идете в метро, вы видите знаки. А если, представьте, вы в китайском метро.
А. Плющев
―
Отлично, кстати. Был недавно, вот прямо я только приехал из Пекина.
А. Исаев
―
И как вам там?
А. Плющев
―
Там легче ориентироваться, чем в московском. Серьезно, система знаков настолько там продумана и хорошо выполнена на английском языке, что там легче ориентироваться, чем в Московском метрополитене.
А. Исаев
―
А в Японии вы были?
А. Плющев
―
Нет, в Японии не был.
А. Исаев
―
А вот я в Японии был, и там ужасно. Там на центральных станциях еще как-то можно понять, там продублировано, а вот отъехали две станции от центра, и все…
А. Плющев
―
Для этого существуют прекрасные приложения для Айфона или Андроида.
А. Исаев
―
Правильно, и это тоже никуда не денется. И вот это вот один из примеров вот этого переднего края науки, куда сейчас распознавание текстов движется. Тексты есть не только на бумаге, они есть на знаках, вокруг нас, они есть на автомобилях, на грузовых контейнерах – да на чем угодно. На товарах, которые вы видите в магазине, там тоже текст.
А. Плющев
―
Кстати, оцените, насколько хорошо работает система распознавания знаков, которая присылает нам штрафы. В принципе, каждый, кто получал штрафы, может это и сам оценить, по большому счету. Но с другой стороны, ведь очевидно, что есть ошибки, есть непрочитанные номера, несчитанные, есть эта проблема с закрыванием части или всего номера и так далее. Все эти проблемы можно каким-то образом победить? Я, конечно, как иногда нарушающий не хочу, чтобы это быстро побеждалось, но, в принципе, как гражданин я за.
А. Исаев
―
Вообще в распознавании всегда будет оставаться какой-то процент текстов, изображений, которые настолько запутанные и сложные, которые просто экономически невыгодно распознавать, делать очень сложную систему, которая с этим может справиться, и проще отдать человеку. Речь идет ведь об экономическом эффекте. Вот эти технологии, они нужны для того, чтобы освободить людей от ненужного труда, который можно автоматизировать. И вот тот же сценарий с распознаванием автомобильных номеров, там идет первым этапом автоматическая обработка, они распознают, например, 99% всех номеров автоматически, с высокой уверенностью. И только те номера, которые как-то система сказала «что-то я не уверена» про этот номер, «вы лучше перепроверьте» – и там сидит какое-то количество операторов, которые вот эти самые неуверенные номера просматривают…
А. Плющев
―
Это как в том же самом BCR, когда тебе предлагают…
А. Исаев
―
Совершенно верно.
А. Плющев
―
… то, что сканер не уверен.
А. Исаев
―
И это везде так. Это в распознавании лиц, это в любом распознавании. Всегда есть, грубо говоря, если технология хорошо работает, есть большой процент, где она работает штатно, уверенно, и за счет этого достигается экономический эффект. И всегда будет некий маленький процент, где плохо сфотографировано, было очень темно, было частично закрыто, или, там, волосы падают на глаза, или что угодно, когда система будет все равно немножко не уверена, или совсем не уверена, или будет говорить: я тут вообще не нашла ни номера, ни лица, ни водительского удостоверения, ничего. То есть, вот того, что вы хотели сфотографировать, здесь, похоже, что нет. И тогда человеку вот в этих случаях придется принимать решение, что действительно, например, здесь номера нет, или действительно здесь номер нечитаемый, или вот он читаемый, но на самом деле буквы такие. И со временем эти системы развиваются, модернизируются, чтобы количество вот этого ручного труда уменьшать, уменьшать и уменьшать.
А. Плющев
―
Меня на самом деле в том же Пекине, надо сказать, не столько впечатлила даже, сколько выручила система, где распознавание вместе с переводом. Это у Гугл есть сейчас, извините.
А. Исаев
―
Мы тоже над этим работаем.
А. Плющев
―
Я пользовался их технологией, и несколько раз мне это помогло. Потому что если есть вывеска только на китайском, я не могу ее прочитать, ты наводишь – очень быстро тебе переводит. Иногда довольно смешно, правда сказать, но процентах, наверное, в 60% - а это большой, я считаю, сейчас процент, особенно для иероглифов, для такого не самого простого языка – процентах в 60 (это моя личная оценка) он помог. Что вы делаете в этом направлении, расскажите.
А. Исаев
―
Ну, как я сказал, вы видим, наблюдаем, что мир вообще меняется, вообще применение, сценарии применения технологий распознавания сильно перемещаются. Ну, не то что перемещаются, появляются еще новые, еще более массовые сценарии применения технологий именно с помощью мобильных телефонов, смартфонов. И мы сейчас разрабатываем целый набор продуктов, для того чтобы выпустить их на рынок в ближайшее время, которые помогут именно вот такие вещи делать. В том числе переводить, вот как вы наводите, и там все переводится. Или извлекать документы, извлекать данные. Для разных сценариев совершенно
А. Плющев
―
Что распознавание, что переводы – это, в общем, ваша специализация.
А. Исаев
―
Совершенно верно. Плюс, кроме того, существенная доля нашего бизнеса – это то, что технологии, которые мы делаем, мы отдаем другим компаниям-партнерам, которые делают свои решения на базе наших технологий. Это как бы на самом деле основная часть нашего бизнеса.
А. Плющев
―
Ну, и в завершение, последний вопрос, возвращаясь, собственно, к тому, о чем начинали – распознаванию картинок и образов. До сих пор, несмотря на то, что нам каждый год разные компании представляют поиски по картинкам и так далее, до сих пор нормального-то и нет, по сути. Потому что что делает Гугл? Вы можете поискать не только по словам, но и даже по картинке, но он будет обрабатывать информацию, содержащуюся в файле картинки, и по ней искать, а не по тому, что нарисовано на ней.
А. Исаев
―
В первую очередь, да.
А. Плющев
―
Вот о чем идет речь. Я тут был на Lenovo как раз в Пекине, и там показывали они свою систему. Она тоже работает очень кривенько, надо сказать, даже на презентации такой широкой. Вот есть у меня какая-то картинка, я хочу еще ее найти в интернете или понять, откуда она исходно взялась и так далее. Когда я смогу получить ответ на этот вопрос?
А. Исаев
―
Я думаю, ответ на этот вопрос очень неожиданный. Тогда, когда вы станете платить за это. Потому что сейчас эта функциональность бесплатная, и, по большому счету, для компании Гугл это некое такое баловство. Они инвестируют, конечно, в это, ищут интересные пути, как бы им еще повысить качество сервиса поиска в интернете, но реально вот на картинках они денег же на зарабатывают. И в это все упирается. Поэтому они не инвестируют достаточно средств в развитие этой технологии, повышение ее качества.Есть индустрии, которые завязаны на реальный бизнес, технологии, которые помогают компаниям экономить. Как в той же банковской сфере, да? Они экономят огромное количество ручного труда на ввод вот этих вот всяких документов, которые просто они по закону обязаны иметь, вводить, вы обязаны их подписывать. А вот это – это все бесплатно пока. И вот как только за этим появится бизнес-модель, как только это будет заметный рынок для компаний, которые этим занимаются, где они могут действительно на этом хорошо и серьезно зарабатывать, вот ровно в этот момент – ну, там, может быть, через год, через два после этого – появятся отличные решения, очень удобные. Потому что, еще раз повторю, вот эта вся тема с распознаванием, она не новая, наука в этом направлении движется уже годами. Вот рынок не всегда успевает возникнуть там, где потенциально могли бы быть полезны технологии. Вот там, где появляется рынок, там, где появляется экономика, там и появляются решения, которые хорошо работают.
А. Плющев
―
Благодарю, спасибо большое.
А. Исаев
―
Спасибо вам.
А. Плющев
―
Андрей Исаев, вице-президент компании ABBYY, был сегодня в программе «Точка».