Частного пространства больше не существует? - Наталья Касперская - Точка - 2011-07-24
А.ПЛЮЩЕВ: Московское время 21 час почти уже 8 минут, вы слушаете радиостанцию «Эхо Москвы», у микрофона Александр Плющев. Нашу программу можно смотреть с помощью нашей впечатляющей трансляции с помощью наших коллег из Сетевизора, на сайте радиостанции «Эхо Москвы» echo.msk.ru. Кроме того, у нас есть с вами средства связи: +7 985 970-45-45 – это SMS и также в твиттере существует наш аккаунт @vyzvon, которому можно отправлять свои reply, и ваши вопросы в таком виде обрушатся на наш приемничек здешний, где SMS и твиттер идут вместе, так что я все вижу – пожалуйста, не брезгуйте этим способом связи с нами. Сегодня мы будем говорить о сетевой не то, чтобы безопасности, а, скажем так, о сетевой privacy. Нет такого слова в русском языке, который бы так переводил, но мы перевели как «частное пространство». «Частного пространства больше не существует?» - так сформулирована тема сегодняшней передачи, и в гостях у нас генеральный директор компании InfoWatch Наталья Касперская. Наталья, добрый вечер.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Добрый вечер.
А.ПЛЮЩЕВ: Я вообще прежде всего хотел бы поблагодарить отсутствующую здесь в студии Тину Канделаки, известную телеведущую, благодаря которой сегодняшняя передача, в общем-то, и состоялась и состоится, несмотря на то, что Тины здесь сегодня нет. Именно она выступила инициатором и пала жертвой своего напряженного графика, и к нам сегодня, к сожалению, не пришла. Она была модератором на секции с одноименным названием про частное пространство в рамках, я так понимаю, Санкт-Петербургского экономического форума. И Наталья Касперская была там одним из участников, еще там участвовал и министр наш Щеголев, и другие интересные люди, докладчики.
Ну, давайте прямо сразу ответим на, собственно, главный вопрос: существует ли частное пространство с учетом интернета и, прежде всего, в интернете, конечно же?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Сложный вопрос, на который нельзя ответить однозначно. Если тут целую дискуссию посвящают на экономическом форуме, а вы хотите, чтобы я вам сразу так вот прямо выложила, да?
А.ПЛЮЩЕВ: Интересна ваша точка зрения. Вас же спрашивали и на форуме об этом тоже, наверняка.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Смотрите. Вот, если говорить о том, есть ли у человека частная личная жизнь, ну, там, у обычного гражданина, то да, это, скорее, ответ положительный. Но с другой стороны, все время мне задают вопрос «А, вот, если мною заинтересуется кто-то, может ли он вытащить информацию, например, спецслужбы?» Ну, для спецслужб нет ничего закрытого. То есть спецслужбы, в принципе, могут открыть и ваш аккаунт, и каким-то образом подобраться к вам. Да просто напрямую могут потребовать, чтобы вы им предоставили какие-то данные о себе, да? Поэтому здесь нельзя путать.
Что касается человека, который выходит, например, в социальные сети, заводит себе аккаунт в социальных сетях и потом выкладывает о себе личную информацию, то такие люди, конечно, не должны жаловаться на то, что какая-то их личная информация куда-то там ушла. Потому что просто даже список моих друзей, которым я предоставляю доступ к себе, это уже само по себе личная информация – с кем я общаюсь, кто эти люди. По ним очень много что можно узнать.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну вот я вдруг задумался. Ну, каждый задумывается о себе, конечно же. Я, вот, тоже задумался о себе. 4,5 тысячи друзей в FaceBook. А что по ним можно узнать, интересно, обо мне?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, вы знаете, это ловко, это такой способ прятаться. Когда ты заводишь слишком много друзей, то о тебе очень трудно...
А.ПЛЮЩЕВ: И отвечаешь всем, причем. Я, вот, отвечаю всем, если у меня что-то спрашивают.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, да. Ну, вы – публичная фигура, то есть с вами трудно там. Так же, как и президент, да? У президента тоже есть аккаунт где угодно в каких-то разных социальных сетях. Я не знаю, сколько у него друзей, но я думаю, что число исчисляется десятками тысяч.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, сотни тысяч.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Наверное. Даже сотни. Тем более. Ясно, что отвечает не он один, ясно, что там сидит целая пресс-служба, которая отвечает. Поэтому что там сказал президент...
А.ПЛЮЩЕВ: Нет-нет, он мало отвечает, он мало отвечает. Я верю, что это он. (смеется)
Н.КАСПЕРСКАЯ: А, вы верите, ну ладно, хорошо. Хорошо, не будем разочаровывать.
А.ПЛЮЩЕВ: Редко-редко это делает. Так? И в результате получается, что каждый из нас – он, в принципе, доступен. Ну, хорошо, но мне-то, например, всегда казалось, что интернета тут, в общем, особенно и не надо, если что-то нужно о тебе знать. Что и раньше, в общем, и без интернета все было возможно.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Конечно.
А.ПЛЮЩЕВ: Мы оставляем огромное количество информации о себе в таком количестве, извините за повторение одного и того же слово, в таком количестве мест, ну, там я не знаю, начиная от ЖЭКов и заканчивая...
Н.КАСПЕРСКАЯ: Скидочными карточками, например.
А.ПЛЮЩЕВ: Да. Или покупка авиабилетов. Да бог знает чего, вообще везде.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Все, что угодно, да.
А.ПЛЮЩЕВ: Почта, там, пенсия, все, что угодно. Что, в общем, собрать информацию о местонахождении, о месте жительства, о маршрутах не представляет такого громадного труда, если это, действительно, там какая-то оперативная разработка.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, это дорого. Вы должны понимать, что любая оперативная разработка – дорого. То есть если, скажем, возьмут разрабатывать Александра Плющева конкретно...
А.ПЛЮЩЕВ: То это дешево.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, не знаю.
А.ПЛЮЩЕВ: Много потому что всего кругом.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Много – так в этом надо разобраться, это надо понять и на это нужно несколько людей. То есть на каждого одного конкретного человека нужно несколько людей – один будет заниматься вашими телефонами, другой будет заниматься вашей перепиской, третий еще чем-то, вашими перемещениями и так далее. Поэтому предполагать, что каждого вот так будут разрабатывать, ну, это просто невозможно. Поэтому, конечно, это будут люди, которых...
А.ПЛЮЩЕВ: Ну да. Но каждый же себя считает исключительным, понимаете в чем дело? Меня-то уж точно будут: «Меня-то точно слушают», – думают все люди.
Н.КАСПЕРСКАЯ: «Меня-то точно слушают», да, да. Мне все время это очень нравится, когда люди говорят, что телефоны все прослушиваются, вот меня, наверное, слушают, то-сё. То есть сидит какой-то там большой брат, который слушает. Но, ведь, очевидно, что для того, чтобы слушать, нужно иметь ровно то же количество людей, если не больше, чем то, которое говорит.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну как? Это не очень является темой нашей сегодняшней программы (телефонная прослушка). Но интересно ж поговорить, поэтому я не упущу тоже такую возможность. Как? Люди уверены, что существует система, которая работает по ключевым словам. Допустим, надо сказать, ну я не знаю, «Немцов», да все что угодно, я не знаю, «Движение НАШИ», «Сурков». Вот, «Сурков» надо сказать. И тогда на «Суркове» происходит щелчок.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Проблема у вас со словом «Сурков» будет, потому что много сурков в этом году побежало на поля, да? Система ваша не сработает.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, ничего, отсеить потом вручную. Ничего.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, а вы понимаете, что там 2 проблемы с этим, да? Во-первых, это распознавание речи, которое сейчас, по большому счету, работает плохо. Сейчас вот мне говорил специалист, который занимается как раз распознаванием речи, что, якобы, на потоке такого, нормального разговора выявляется где-то порядка 70%. Я думаю, что он еще и преувеличивал. Но даже 70% - это мало. Вы понимаете, что 30% речи не распознается в данном случае. Это первое. А второе, надо эти ключевые слова выделить. Вот, вы говорите достаточно быстро, ваша речь звучит слитно. И для того, чтобы выявить конкретные фрагменты, конкретные слова, если вы их не оттачиваете и не говорите четко «Борис Немцов», то в этом случае выявить довольно сложно. Поэтому момент выявления фрагментов, то есть распознавание самих объектов, да? Это первое. И второе, это распознавание речи. Это очень сложная система. И насколько мне известно, она еще не реализована пока.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, если сейчас у нас есть...
Н.КАСПЕРСКАЯ: По крайней мере, для речи.
А.ПЛЮЩЕВ: Google, который распознает нашу речь русскую, относительно неплохо, надо сказать. Хотя, ему иногда нужно повторять и членораздельно лучше говорить. Ну, я имею в виду в телефонах распознавание речи. Ну, в общем, работает, как-то работает. Мы верим, что у спецслужб лучше система, чем в Google.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да. Но вы заметьте, что вы должны ему повторять, то есть вы хотите, чтобы вас поняли.
А.ПЛЮЩЕВ: Да.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Представим себе, что вы не хотите, чтобы вас поняли. Вы будете коверкать слова, как-то так шепелявить, говорить очень быстро, слитно, используя какой-то сленг. Вот, как мы говорим по телефону? Мы же не говорим вот так четко. Даже, вот, я сейчас «грим», да? «Говрим» - вот это какое слово я сказала? То есть там есть проблема пока с распознаванием. Даже для английского это сделано еще очень плохо. А для русского совсем, еще учитывая морфологию языка, это сложная довольно задача.
Мы просто занимаемся. Вот, InfoWatch – он же занимается перехватом сообщений, мы как раз ловим по ключевым словам, по комбинациям ключевых слов. И сама по себе это довольно сложная технология. Мы пока не слушаем речь.
А.ПЛЮЩЕВ: Я просто разъясню нашим слушателям, и стоило бы это сделать, может быть, в самом начале программы, но и сейчас не поздно, что Наталья Касперская – генеральный директор InfoWatch. А чем занимается InfoWatch? Это такой бизнес для бизнесов, насколько я понимаю, да?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да, совершенно верно.
А.ПЛЮЩЕВ: Для того, чтобы избежать утечек, предотвратить утечки конфиденциальной информации изнутри компании.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, грубо говоря, примерно так. То есть вы отлавливаете... Это антипромышленный шпионаж, да?
Н.КАСПЕРСКАЯ: По сути, да.
А.ПЛЮЩЕВ: Промышленный антишпионаж. Как правильно, да?
Н.КАСПЕРСКАЯ: По сути, мы ставим мониторы на любой канал потенциальной утечки и пытаемся распознать, что идет, какая информация. Ну, там несколько технологий. Там помимо ключевых слов используется еще технология так называемая Fingerprints, когда мы просто слепок с документа снимаем, да? Технологии там каких-то конкретных, то, что мы называем Template Analyzer, то есть анализ конкретных шаблонов, да? И если что-то идет конфиденциальное, то оно просто будет, может быть, заблокировано.
А.ПЛЮЩЕВ: Это, вот, вы сейчас интересную очень вещь сказали, когда говорили об анализе по словам. Потому что у меня вдруг возник неожиданный вопрос: а что, компании слушают разговоры своих сотрудников, получается? Более того, их там анализируют?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, со звуком мы не работаем.
А.ПЛЮЩЕВ: А.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Вот, мы не работаем со звуком – мы работаем только с информацией, перехватываем информацию.
А.ПЛЮЩЕВ: Только с трафиком, получается?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да, с трафиком. Абсолютно. То есть если вы посылаете письмо, которое содержит конфиденциальный файл, вот оно будет перехвачено. Более того, система InfoWatch, вообще говоря, если не прикручивать к ней другие системы, то она анонимизирована, анонимна. То есть идет просто трафик. Если мы там прикрутим какой-нибудь там Microsoft LDAP, который там распределяет людей, то, в принципе, можем понять, какие люди что посылают. А просто априори сама система – она смотрит документы и не смотрит сотрудников. Поэтому сотрудники могут спать спокойно. Есть другие какие-то средства, которыми мы не занимаемся.
А.ПЛЮЩЕВ: Которые работодатели приобретают у других поставщиков.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Но заметим себе, что это нарушение закона, вообще говоря. Вообще говоря, даже нарушение Конституции, да? Если мы будем прослушивать телефонные разговоры сотрудников, то это нарушение Конституции, это нарушение тайны частной коммуникации.
А.ПЛЮЩЕВ: Но сюда же подпадает и переписка, я так понимаю. Вы тоже не занимаетесь перепиской, получается. Как же трафик?
Н.КАСПЕРСКАЯ: «Как же трафик». Обычно этот вопрос обходится очень простым способом. При найме на работу сотрудником подписывается соглашение, что его средства коммуникации будут мониториться. И сотрудник таким образом соглашается. Если он не соглашается, то его, например, не берут на работу. Это используется в банках, в каких-то там крупных компаниях, которые, например, работают с массивом персональных данных, те же самые телеком-операторы очень часто. Потому что они должны хранить информацию, например, о клиентах, которая не должна уйти. Компания должна защищать своих клиентов, и в данном случае приходится чем-то жертвовать: либо мы смотрим за информацией, которую посылает сотрудник, либо мы, ну, ничего не делаем, как бы, сохраняем сотрудников, но тогда извините – тогда как же быть с клиентами?
А.ПЛЮЩЕВ: Ну да. С точки зрения здравого смысла и безопасности абсолютно понятно. Интересно, конечно, с юридической точки зрения. Я просто слыхал, что у нас вовсе не английское право, в котором договор довлеет над законом, а закон по-любому довлеет над договором и тот признается ничтожным, ну, в том числе и о найме на работу, например, если он противоречит законодательству. Ну да бог с ним, есть практика и есть практика.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Проблем не было.
А.ПЛЮЩЕВ: Тут хорошая SMS пришла. Я напомню, у нас есть канал такой специальный для приема, он абсолютно весь прослушивается и прочитывается мной, +7 985 970-45-45 и в твиттере абоненту @vyzvon если вы пошлете что-нибудь, то обязательно я прочту. Хорошая реплика пришла: «Так, Канделаки просто от спецслужб шифруется», - пишет Виктор. Ну да, видимо. Видимо, таким образом.
Есть несколько историй сейчас последнего времени, которые вообще как будто наша передача прямо к ним и готовилась. Ну, если история со Skype’ом была несколько до того, как мы договорились о сегодняшнем эфире, то, вот, история с Мегафоном произошедшая, она уже была сильно после того, как мы наметили сегодняшнюю встречу, и прямо на этой неделе как будто специально эта тема насчет личного пространства.
Ну, давайте начнем со Skype’а. Тут Сергей из Перми задает самый короткий, пожалуй, вопрос сегодняшнего вечера: «А Skype?» - спрашивает он. Не очень понятно, что именно имеет в виду Сергей, но ясно, что до недавнего времени Skype считался непрослушиваемым, невзламываемым.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Вообще, это шифрованный канал.
А.ПЛЮЩЕВ: Но, во-первых, вроде бы, его там взломали, вроде бы подобрали. А во-вторых, и корпорация Майкрософт, насколько я понимаю, заявила о том, что она не будет препятствовать тому, если спецслужбы будут запрашивать прослушивание каналов Skype. Поскольку Майкрософт купила Skype.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, с самого начала я сделала оговорку, что спецслужбы всегда имеют доступ ко всему. То есть давайте вот так и считать, что спецслужбы имеют доступ ко всему. И это не рассматривается, это выносить за рамки передачи. Потому что мы предполагаем, что если спецслужбы вылавливают, что, во-первых, они а) честны... Ну, не буду комментировать, да? Во-вторых, б) они, действительно, ловят преступников. И в) что они только с целью ловли преступников используют вот эти каналы.
А.ПЛЮЩЕВ: Что они честны только с целью ловли преступников.
Н.КАСПЕРСКАЯ: (смеется) Да. Вот. Если мы предположим вот эти 3 момента, то, ну, спецслужбы, конечно, должны иметь возможность такую. Это правильно. Поэтому в случае со Skype... Ну, то, что спецслужбам дают доступ, ну, что ж делать?
А.ПЛЮЩЕВ: Это необходимость такая, как бы, неизбежное зло.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да. Надо к этому относиться так. То есть если меня не разрабатывают, если я там честный, порядочный гражданин, который никак не пересекаюсь со спецслужбами, что тоже, знаете, в нашей жизни, как известно, от тюрьмы не зарекайся...
А.ПЛЮЩЕВ: Да. Интересно, кто не пересекается.
Н.КАСПЕРСКАЯ: ...то меня, в принципе, слушать не должны. То есть если я не представляю такого интереса.
А.ПЛЮЩЕВ: Да. Вот Ирина жалуется, что у нее телефон Nokia, замочек все время открыт, связь не защищена. «Слушают и читают все время», - пишет Ирина. Ну, бывает. Не, ну, действительно, во время всяких операций тут уже от телефона, я думаю, не зависит, Nokia там у вас или iPhone.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Вообще никак не зависит.
А.ПЛЮЩЕВ: Абсолютно, да. Во время спецопераций бывает. Ну, Ирина, вы просто живете, видимо, в районе постоянной спецоперации – там она проходит. Знаете, как была многие годы контртеррористическая операция, например, в Чеченской республике, а у вас в Люблино, например, маленький сегмент контртеррористической операции.
Давайте к Мегафону перейдем, с вашего позволения. Было большое обсуждение. Самое интересное, конечно, 2 вопроса. Может быть, не интересное, а такое, поучительное, полезное и, что называется, на будущее. Первое – кто виноват, а второе – что делать?
Н.КАСПЕРСКАЯ: (смеется) Да, вы не оригинальные вопросы задаете. Значит, давайте, кто виноват. Конечно, утечка... Вот, надо сказать сразу, что утечки происходят регулярно. Мы в InfoWatch уже 5 лет ведем статистику утечек. Примерно 800 утечек в год, которые уходят в прессу, то есть это то, что становится публичным, о чем пишут, что становится известным и так далее. То, что не становится известным, я думаю, что это десятки тысяч случаев, которые остаются за рамками публики. Интересно, что вот эта брешь – она существовала довольно давно. Но в какой-то момент вдруг все СМИ взорвались, то есть похоже, что кто-то сделал вброс. И судя по тому, что новость появилась сразу на нескольких ресурсах, то есть основания полагать, что это либо какой-то конкурент Мегафона, который хотел насолить, либо, наоборот, кто-то хотел поиграть на акциях Яндекса и навредить Яндексу, потому что вот эти две компании были задействованы.
А.ПЛЮЩЕВ: Это очень интересное соображение в том смысле, что тут уже касается моей непосредственно профессиональной прямо деятельности (я имею в виду новости), что новость появилась одновременно на нескольких ресурсах. Ну, она же не с точностью до секунды появилась одновременно. Я вот просто пытаюсь восстановить картину. Я прекрасно знаю, как любая сенсация моментально копируется другими ресурсами не только в интернете, но и в эфирном, например, пространстве. Коллеги друг друга мониторят, у нас на обратном пути я вам покажу, у нас 5 телевизоров в информационной службе стоит и их постоянно смотрят люди. Потому что постоянно мы тоже мониторим эфир на предмет того, что же произошло, чтобы не пропустить какую-то важную новость, чтобы не опоздать – и даже тут несколькоминутное опоздание, в общем, карается злобным взглядом начальника.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, бывает. Да, я согласна, что бывает ситуация, когда просто СМИ копируют какую-то новость. Но здесь, все-таки, технологическая вещь, она такая, не очень интересная.
А.ПЛЮЩЕВ: Да как же это? Смсочки почитать! Вы их читали? Очень интересно!
Н.КАСПЕРСКАЯ: Не знаю. Вы знаете, я не успела. Мне уже когда прислали линк, я пошла сразу на Яндекс, пошла по линку – там уже все было закрыто. Все. Яндекс сказал, что нет, по данному вашему запросу ничего не найдено. Вот. Поэтому мне только прислали несколько скриншотов.
А.ПЛЮЩЕВ: То есть вам да, пришлют советы, где скриншоты посмотреть.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, скриншоты я посмотрела, конечно. Но опять же, вот смотрите, вы говорите «утечка», да? Давайте посмотрим, что утекло. Там же не утекли какие-то персональные данные. Там есть переписка анонимных лиц с номерами телефонов, о которых вы не знаете, кто они. Там не было написано, что это Иванов Иван Иванович.
А.ПЛЮЩЕВ: Чисто теоретически я не знаю, кто они. Но, учитывая все дырки вообще в безопасности нашей общей, я имею в виду то, что базы телефонные легко приобретаются.
Н.КАСПЕРСКАЯ: А вы представляете себе, что такое телефонная база и что такое поиск по ней, и каким образом это делать? То есть это серьезная работа.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, я не знаю: мой телефон регулярно разыскивают люди по базе. Поэтому как-то проводится эта работа.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да, но вас ищут по фамилии – это обратное. Если вы будете искать по номеру телефона, это, в общем, довольно так, сложно.
А.ПЛЮЩЕВ: Сложно. Но, опять же, если я знаю человека по номеру...
Н.КАСПЕРСКАЯ: Что вы узнаете? Александр, что вы узнаете? Какую информацию? Вот, человек написал «Людочка, я тебя люблю», да? Вот какой-то у него номер. Вот, мы посмотрели. Вы даже выяснили по базе этого человека, узнали, кто это написал. Что вы? Какое важное знание вы приобрели? Что этот человек любит Лидочку?
А.ПЛЮЩЕВ: Допустим, условно говоря, допустим, у кого-то. Я могу пробить там номер своей дочери, жены, мамы и так далее, и посмотреть кто и что ей посылал. И из этого я достаточно много могу узнать, если номер, который я ищу, будет в базе. Разве нет? Утекло нормально там.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, теоретически. Я не знаю, сколько люди успели снять этих самых скриншотов.
А.ПЛЮЩЕВ: Думаю, что да, там...
Н.КАСПЕРСКАЯ: В каком количестве.
А.ПЛЮЩЕВ: Да все успели снять. Там не так уж и громадно было. Все успели снять.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, понимаете, давайте разделять. Все-таки, есть утечка как факт и есть ценность информации, которая утекает. Вот, мы все время, когда утечку оцениваем, то мы оцениваем ущерб нанесенный, потенциальный ущерб.
А.ПЛЮЩЕВ: Наталья, вы судите с точки зрения своего бизнеса. Потому что для вас как для бизнес-агента существует интерес, это бизнес-информация. И, конечно же, вы считаете информацию вашего клиента гораздо более ценной, чем информация тысяч пользователей Мегафона, которые не приносят вам ни копейки.
Н.КАСПЕРСКАЯ: А какая информация? Вот, первое, я вот сказала, вы мне не дали договорить – это, действительно, ущерб, да? (эта стоимость) А вторая – это собственно информация. Вот, в чем состояла стоимость данной информации? Давайте подумаем. Стоимость данной информации, на самом деле, если вы задумаетесь, она довольно низка. Потому что люди, как правило...
А.ПЛЮЩЕВ: Я думаю, что некоторые люди заплатили бы что-нибудь. Ну, я не знаю. Может быть, с вашей точки зрения довольно маленькие деньги, но, в общем, с моей приличные, чтобы это никогда никуда не утекало.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, послушайте, они пользовались бесплатным сервисом, заходили на сайт, на бесплатный ресурс.
А.ПЛЮЩЕВ: Который тоже должен гарантировать конфиденциальность по закону.
Н.КАСПЕРСКАЯ: По идее, да. По идее, он должен был гарантировать. И, по идее, там должно было стоять...
А.ПЛЮЩЕВ: Его бесплатность никак не извиняет это вообще.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да, это верно. Там должно было стоять, конечно, предупреждение и лицензионное соглашение, как обычно это делается. Но, все-таки, это анонимизированные данные.
А.ПЛЮЩЕВ: Это правда.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Поэтому я бы не преувеличивала ценность. Это, скорее, знаете, ну, такой шум создать, что, вот, был такой факт утечки, что Мегафон... Ну, вы понимаете, что любая крупная компания рано или поздно допускает какой-то сбой. Это просто нормальное функционирование бизнеса. Если компания не допускает сбоев, значит, она не работает.
А.ПЛЮЩЕВ: Что-то подозрительное такое там происходит. (смеется)
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, второе – это насколько мы застрахованы дальше от подобных инцидентов? Ну хорошо, выскочило через веб, то, что было на вебе. Насколько я понимаю, смски простые, которые мы отсылаем друг другу с телефона на телефон – защищенные от публичности, во всяком случае. Если от спецслужб, мы уже за скобки вынесли.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Вынесли, да.
А.ПЛЮЩЕВ: От публичности вещи. Она таким, вот, образом уж точно не выскочит, просто не имеет возможности.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Хотя, Мердок читал каким-то образом.
А.ПЛЮЩЕВ: Да. Это еще одна тема, которая прямо наша сегодняшняя. Журналисты с помощью... Ну, как? Каким образом? С помощью спецслужб. Они сотрудничали.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, в принципе, да, спецслужбы давали доступ.
А.ПЛЮЩЕВ: Спецслужбы, сотрудники полиции.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да. То есть спецслужбы вот этот первый пункт, когда мы предполагаем, что они честны и не будут давать информацию, он в данном случае...
А.ПЛЮЩЕВ: Да. Вот, мы же знаем, что они честны, когда у Яндекса запрашивают информацию о плательщиках сайта. Безусловно. Ну и во всех остальных случаях они примерно также честны.
На SMS здесь и на сайте был тоже вопрос по этому поводу. Иван вспоминает про систему Эшелон, которая давно работает в США. Многие не верят в ее существование и спрашивают, правда ли, что она работает, которая отслеживает абсолютно весь интернет, телевидение и тому подобное, пишет Иван. Она вообще насколько эффективна?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Знаете, я не могу судить эффективность, потому что со мной не делятся информацией об ее использовании. Но я знаю, что эту систему поддерживает несколько стран – это Австралия, это Великобритания, США, ну, то есть, по сути, вот этот англоязычный мир. И, действительно, пишется много лет.
Но понимаете, сейчас, ведь, хранение информации – достаточно дешевая вещь. То есть, в принципе, теоретически писать все, любую связь, любые средства коммуникации не представляет собой особой сложности. Только, вот, мощности подгоняй лишние, еще пространства дискового подгоняй и оно будет писаться. Насколько это используется? Я думаю, что в массовом порядке вот это слушание – оно... Опять же, для того, чтобы воспринять информацию, нам нужно посадить людей в том же самом количестве, и мы здесь наталкиваемся на чисто ресурсное ограничение, ресурсное именно по людям. Поэтому то, что пишется все, это еще не значит, что все слушается. Давайте вот эти 2 вещи четко разделять.
Для того, чтобы потом выяснить информацию, допустим, какой-то человек стал баллотироваться в президенты и, вот, мы залезаем в его разговоры 10-летней давности и выясняем какие-то жареные факты из его биографии. Вот в этом смысле, я думаю, что тут можно дать совет, что люди, которые предполагают баллотироваться в президенты, наверное, им надо быть осторожнее со средствами коммуникации и предполагать априори, что все пишется.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, тогда мы возвращаемся к личной безопасности, к социальным сетям, прежде всего, потому что там сейчас самая большая, я так понимаю, активность, что социальные сети, почта, блоггинговые сервисы – все, мне кажется. В интернете, я имею в виду, конечно же.
Понятно, что, наверное, не стоит там оставлять свой домашний адрес, видимо, если вы не хотите...
Н.КАСПЕРСКАЯ: Я думаю, что не стоит однозначно.
А.ПЛЮЩЕВ: ...чтобы вдруг как-то, когда вы уедете отдыхать в деревню, вдруг у вас обнаружилась недостача в доме. Ну, есть какие-то элементарные вещи, которые... Конечно, некоторые ими пренебрегают, но которые уже банальны. А что еще, если идти на уровень выше, с безопасностью? Что еще? Вот, вы сказали, по друзьям тоже можно сказать многое и можно узнать многое. Чего теперь? Не общаться с друзьями? Запутывать следы? Что делать? У меня полное впечатление паранойи, знаете, от темы сегодняшней беседы: за нами везде следят, нас везде слушают, хотя, не факт. Нас записывают, хотя не факт.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нас записывают, но не слушают.
А.ПЛЮЩЕВ: Хотя не факт, что будут слушать. По моим 4,5 тысячам друзей обо мне теперь знают все. И, в общем, я не знаю, что делать.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, по вашим 4,5 тысячам друзей – это как раз хороший способ запутывать следы, это вы очень ловко придумали. Потому что 4,5 тысячи друзей – непонятно, в какой степени близости вы с каждым из них находитесь. Если у человека 10 друзей, вот это гораздо проще. Потому что тогда понятен, как бы, круг общения, сразу вырисовывается. Поэтому в данном случае – ну да, рекомендация либо не иметь друзей вообще и входить анонимно, либо уж тогда, действительно, не отказывать никому.
Вопрос еще размещения информации, какую информацию вы размещаете о себе. Я думаю, что здесь самая уязвимая категория – это дети, конечно. Потому что они о безопасности имеют мало представления и ею вообще не интересуются. Это же скучная тема (безопасность).
А.ПЛЮЩЕВ: Ну да.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Поэтому детям, вот, я думаю, что какие-то должны быть обязательно разъяснения, что ли, со стороны ли родителей, со стороны ли школы. Вот, мы все время настаиваем, даже еще в лаборатории Касперского настаивали на том, что в школе должен быть курс безопасности, «Поведение в интернет». Скажем, не знакомиться с незнакомцами через сеть, потому что очень часто, ведь, люди под другим именем заходят и потом начинают влиять напрямую на ребенка, особенно который... Когда человек, еще душа незрелая, мысли еще не очень и понять, что этот человек с какой-то целью к нему подкатывается, он еще не может, не в состоянии критически оценить эту информацию.
Ограничивать, там, количество людей, с которыми ты общаешься. И если уж общаешься, то ты понимаешь, зачем ты это делаешь. Не выкладывать информацию о себе, не выкладывать информацию о своих перемещениях, не выкладывать информацию о родителях, об их состоянии. Вот, какие-то такие вещи, понимаете?
Мне кажется, что для взрослого человека, состоявшегося, в принципе, социальная сеть не представляет из себя такой опасности. Это средство коммуникации, да? Вот, я записалась в Одноклассниках, я нашла там всех своих одноклассников, с которыми не общалась 20 лет, и очень довольна – больше я туда не хожу, вот уже там много месяцев не была. Ну да, у меня есть аккаунт в Одноклассниках, теоретически меня можно через него найти. Где, конечно, нет ни адреса, ни какой-то такой информации обо мне, которая бы не была доступна где-то еще публично.
А.ПЛЮЩЕВ: +7 985 970-45-45 или аккаунт @vyzvon в твиттере – ваши вопросы Наталье Касперской. Один из вопросов, который сегодня был задан на сайт, от Евгена из Питера, звучит он так: «Уважаемая Наталья, ваша фирма профессионально занимается компьютерной безопасностью. Как могло получиться, что ваш сын выложил Вконтакте место своей работы, жительства и другую информацию, позволившую банде подонков совершить похищение? Я вам очень сочувствую, но мальчику больше 20 лет и он должен был понимать, как устроена наша жизнь», - пишет Евген.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, я хочу сказать, что никакой информации кроме... Место работы – да, действительно, было там выложено. А всей остальной информации, по которой его можно было бы вычислить, Вконтакте не было.
А.ПЛЮЩЕВ: То есть похищение вот это – оно не связано было с социальной сетью?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет. Его вычислили... За ним следили.
А.ПЛЮЩЕВ: И здесь к нашей теме, к теме нашей сегодняшней программы это имеет мало отношения.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да. То есть если бы этого Евгена хотели похитить и за ним бы начали следить, то, я думаю, что это не было бы связано с тем, насколько много информации он выложил о себе Вконтакте. То, что сообщали СМИ, это просто неправда.
А.ПЛЮЩЕВ: Продолжаем нашу программу с Натальей Касперской. Напомню, она – генеральный директор компании InfoWatch. Здесь очень многие делятся своими воспоминаниями. Ну, например, человек служил в разведке внутренних войск, приборы АР-3000 и АР-8000 позволяют прослушивать всю сотовую телефонную сеть: «Наш полковник любил слушать разговоры секс-меньшинств и страшно балдел», - пишет Саня из Саратова. Спасибо за ваши воспоминания – они интересны, на самом деле. Какие-то такие проявления вот этой самой интернет-безопасности довольно странные.
Издатель Паблишер из Томска и Новосибирска, он постоянный наш слушатель, спрашивает, просит пару слов сказать о защите правительственных сетей и коммуникаций в нашей стране и за рубежом.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Это хороший вопрос.
А.ПЛЮЩЕВ: Как у них-то, собственно, защищено все? Мы про президента говорим, что у него много аккаунтов.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Вы знаете, мы, к сожалению, не работаем с правительством и их не защищаем. Ну, во-первых, информация идет, защищается по другому классу совершенно. Там же есть несколько классов, существует несколько классов защиты информации. Вот, информация по гостайне и правительственные каналы – раньше существовала вообще отдельная правительственная связь, сейчас, насколько я понимаю, наши чиновники пользуются мобильными телефонами и это снижает, конечно, уровень защиты. Я думаю, что теоретически можно было бы попробовать, то есть кто-то мог бы прослушать мобильный телефон, потому что они поддаются прослушке. Но практически я не знаю, как устроена защита правительства, мне здесь трудно комментировать. Я знаю, что это другой уровень защиты и коммерческие компании не занимаются этим. Вот, мы как коммерческая компания не занимаемся.
А.ПЛЮЩЕВ: Слушайте, а, вот, к вам компании приходят уже, как правило, после того, как у них что-то случилось? Ну, по практике я имею в виду. Или вот так, им кто-то сказал, что надо? Или они читали где-нибудь, передачи вроде нашей слушали?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Не, по-разному, по-разному. Знаете, как правило, инцидент подталкивает к покупке. Вот у нас был эпизод, когда мы очень долго с какой-то компанией обсуждали контракт и они все там говорили, что, может, купят, может, не купят, и вдруг у них случается инцидент и они прямо звонят и говорят: «Все, подписываем контракт завтра».
А, в принципе, люди начинают задумываться о безопасности. Если раньше системы защиты данных вообще не существовали... Это же довольно новая область. Вся вот эта область борьбы с утечками – она новая, ей всего-то 6 лет, самому рынку. До этого не существовало. Странно, казалось бы, да? Информация существовала всегда – почему же ее не защищали? Потому что не видели в этом смысла.
А.ПЛЮЩЕВ: Не видели угрозу.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Потому что можно защитить и другими способами – не обязательно устанавливать специальные средства информации. Строго говоря, можно очень много сделать артмерами. На предприятиях-паранойиках, например, просто отключают интернет, блокируют все порты автоматически и все. Это хороший способ.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, кстати, в банковской сфере, которую вы упоминали, кое-где такое есть, ведь.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Такое есть, да, совершенно верно. Полное закрытие, полное отрезание от внешнего мира – оно, в принципе, хорошо защищает. Другой вопрос, что это очень неудобно с точки зрения коммуникаций. Поэтому приходится какие-то каналы коммуникаций открывать, и как только мы открываем каналы коммуникаций, там сразу мы обнаруживаем дырку здесь. И вот на эту дырку можно поставить какие-то мониторы, и тогда эта информация будет мониториться.
То есть, на самом деле, вот эти средства защиты от утечки – это некий такой баланс, что ли, некая серединка такая. Чтобы не закрывать каналы коммуникаций совсем, но в то же время иметь возможность более-менее свободно общаться для компаний, имеющих конфиденциальную информацию.
А.ПЛЮЩЕВ: Кирилл-2000 из сферы IT спрашивает о вашем прогнозе в свете последних событий с утечками SMS Мегафона и так далее. «Рынок продуктов по контролю утечки конфиденциальных данных ждет второе рождение? Или он продолжит медленное угасание и растворение в других продуктах по защите информации?» Интересно, какого ответа ожидает Кирилл от главы компании, собственно, работающей на этом рынке?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, а вы знаете, я соглашусь. На самом деле, действительно, рынок в определенном смысле растягивается в двух направлениях. Первое направление – это интеграция с системами контроля доступа и защищенного документооборота. И второе направление – это интеграция с системами антивирусов. Потому что уже есть понимание, что защиты от внутренних и внешних угроз должны как-то соответствовать, как-то идти вместе. Поэтому так или иначе, по крайней мере, в слое маленьких и средних компаний это точно будет, ну, больше мигрировать в сторону антивируса. Потому что маленькая компания – ну, ей трудно полный цикл соблюсти контроля за конфиденциальной информацией, потому что это, на самом деле, предполагает довольно большое количество организационных мероприятий, которые компания не может себе позволить. Ей бы какие-нибудь простенькие мониторчики там установить, и простенькие мониторчики – они, в принципе, вписываются в антивирус. Поэтому вот этот рынок средне-мелкого бизнеса, SMB так называемого, он постепенно мигрирует туда, постепенно это будут какие-то интегрированные решения.
А рынок для крупных, Enterprise, где крупные компании хотят защищать информацию, он двигается в сторону большего консалтинга. То есть уже софт недостаточен, нужен подробный сначала анализ ситуации, потом под анализ мы выбираем решение, потом это решение расширяем, потом мы его устанавливаем, потом внедряем. То есть целая история вот с этим.
И я хочу сказать, что публикация утечек на рынок мало влияет. Потому что у нас постоянно идут какие-то громкие утечки, и мне всегда задают этот вопрос: «А вот опубликовали там еще очередную утечку». Ну, эти утечки идут регулярно, они, как бы, в целом рынок поддерживают, но на спрос не влияют. Поскольку мы работаем в рынке крупных корпораций, вы понимаете, что решения они принимают не одномоментно, что это вопрос бюджета, они бюджетируют на следующий год, ну и так далее. То есть это все медленная история.
А.ПЛЮЩЕВ: Так. Есть еще вопрос. Значит, все-таки, надо сказать, если спросить у радиослушателей, сказать так... Вот, пространство частное, наверное, все-таки, есть, - сказать им. Они скажут: «Нет, ни черта нету пространства частного». Если сказать «Нету пространства частного», тут же найдутся те, которые скажут следующее: «Ну, вот, например, так. IP-адрес динамический, выход в интернет не авторизованный, внутренняя локалка – проводная, антивирусник, файерволл. Что угрожает моему частному пространству кроме анализа моей анонимной поисковой активности?»
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да, в принципе, ничего. Нет, в принципе, можно защититься и совершенно верно. Я как раз поддерживаю идею, мысль о том, что частное пространство существует до момента, пока вас не взяли в профессиональную разработку. Тогда вам уже не поможет ничего, никакие анонимайзеры. Но до момента, пока, вот, вы просто обычный там Иван Иванович, сидящий где-то на месте в своем городе, вы абсолютно защищены.
А.ПЛЮЩЕВ: Наталья, вот, смотрите, какая история. Всегда правоохранительные органы говорят, что им нужен... Ну, они всегда, они в любой стране, мне кажется, так (не только в нашей) – им нужен больший контроль всегда, они хотят большего контроля.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Безусловно.
А.ПЛЮЩЕВ: И, в общем, грех на них за это обижаться. Но с другой стороны, они говорят «Вот, анонимность в сети очень высокая. Мы не можем выяснить, кто призывал к экстремизму или вывесил ролик какой-нибудь фашистский, еще какой-нибудь. И вообще нам вот в этом смысле сложно, потому что сеть такая анонимная и все, все дела – нужно скорее регистрировать сайт или регистрировать юзеров». Не важно. Суть в малой такой идентификационности, что ли, то есть когда люди анонимны.
С другой стороны, мы видим, что когда надо найти кого-то, вдруг он находится. Вот, пример с блогером Саввой Терентьевым, который оставил там какой-то неблаговидный комментарий про милиционеров, за что получил 3 года условно. Он как-то быстро нашелся и никакая анонимность, в общем, не помешала, все нормально.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Нет, абсолютно-абсолютно. Это совершенно верно. Я поэтому считаю, что идея паспортизации интернета, которую некоторые люди проповедуют, она абсолютно неправильна. Более того, она противоречит самой сущности интернета. Он был создан таким образом, что ты можешь называть себя так, как ты считаешь нужным. И если тебя... Опять же, вот та же самая история, та же самая мысль, что если тебя возьмут в проработку, тебя возьмут. Это не очень сложно, да? Но если ты хочешь сохранить некую приватность, то ты должен иметь эту возможность сделать, да? Ну, мало ли я когда-то там что-то ляпнул, там, где-то на каком-то форуме. Это не должно писаться мне в мою историю навсегда. Вы же понимаете, что интернет – это такая, большая записывающая книга, там все остается навсегда. Но, вот, вы когда-то там написали 5 лет назад, это записано и оно лежит, и вы можете это найти поисковиком. И оно вытащится, и вот эта история про вас всплывет. И вовсе не обязательно там все люди должны быть, вот, постоянно чувствовать себя под таким колпаком, да? Это неправильно. В этом смысле анонимность каким-то образом служит защитой. И я считаю, что это должно, безусловно, оставаться.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, вот тут мой вопрос – вот, вы на него чуть-чуть ответили. Я бы просто хотел уточнить и поставить точку над «i». Он касался следующего. Ведь, если захотят найти – найдут. Есть у них все средства, ведь, правда?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Есть средства, конечно. Ну, вы поймите, что спецслужбам хочется как-то попроще, все-таки.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну да. Это я знаю, да, чтобы преступники к ним сами приходили, приносили материалы, а они только оформляли и в суд отправляли. Да, удобно. Вот жизнь настанет! Тогда и заживем!
Потому что когда, например... Меня поражает история, ну, вот, как с Димой Терновским последняя история, с блогером, когда в него там стреляли из травматического пистолета из Мерседеса. Этот Мерседес был засечен милицейской системой и спокойно проехал через пост. А между тем, в это время, пока этот Мерседес проезжал через пост, блогеры нашли... А! В это время милиционеры сидели и рисовали портрет словесный со слов Димы. В это время блогеры нашли его сайт в Одноклассниках (подозреваемого, водителя Мерседеса) и размотали всех – и фотографии того, кого задержали, всех нашли блогеры, не выходя из дома.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Видите, сообщество может быть более опасной штукой.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну, еще и в применении, насколько тебе надо, опять же, это. Мне кажется, что если бы надо было, что если бы стреляли не в Диму Терновского, а, там, в кого-нибудь, после которого люди шевелятся, то все бы нашли, всех бы задержали. То есть средства есть – вот это важно.
Еще один вопрос тоже хороший - он всегда возникает: «Александр, задайте, пожалуйста, вопрос, насколько реально снимается угроза безопасности при работе в операционной системе Макинтош?» Ну как «угрозу безопасности» тут трактовать? Она, мне кажется, абсолютно одинакова, на чем бы ты ни работал.
Н.КАСПЕРСКАЯ: С точки зрения privacy вот этой, которую мы обсуждаем, этого слова, никак. То есть это то же самое абсолютно – оно не зависит от операционной системы. Нет, он, наверное, путает, человек. Дело в том, что вирусов для Макинтошей, действительно, существует в разы меньше. Но это же не связано с тем, что человек выйдет в социальную сеть и потом сам о себе все напишет с Макинтоша.
А.ПЛЮЩЕВ: Да. А вот еще, кстати, одна штука, которую мы, может быть, уже не очень ощущаем. Это наше геопозиционирование. Потому что есть громадное количество смартфонов и телефонов, которые автоматически отправляют информацию о вашем местонахождении. Причем, вы сами даете на это согласие. Мы же не читаем соглашений.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Или не даете.
А.ПЛЮЩЕВ: Да, или не даете. Но, как правило, людям... Ну, молодые люди во всякие игры играют или там еще во что-то, сервисы геопозиционирования.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да просто пробки смотрите когда.
А.ПЛЮЩЕВ: Когда смотришь пробки, ты отдаешь свое местонахождение. А иначе как? С этим как быть? Ну, это же тоже информация, которая может быть использована против вас.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Безусловно, да.
А.ПЛЮЩЕВ: И это тоже...
Н.КАСПЕРСКАЯ: Как быть? Смотря, что вы хотите.
А.ПЛЮЩЕВ: Телефон Nokia 3310 и все.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Смотрите, Александр. Любая защита предполагает сценарий нападения, то есть сценарий угрозы, которую вы видите, если вы считаете, что кто-то за вами охотится и кто-то может теоретически перехватить вас на пути, то, наверное, не стоит включать геопозиционирование. Я, вот, например, опасаюсь Google, я не включаю Google. А, вот, Яндекс у меня включен. Ну, не могу я без пробок. Вот как. Конечно. Поэтому...
А.ПЛЮЩЕВ: А поделитесь личным наблюдением: чем Яндекс надежнее Google?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, он – русский, свой как-то.
А.ПЛЮЩЕВ: А, в этом смысле?
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да. (смеется)
А.ПЛЮЩЕВ: Ну да. Google-то – он конечно, он там... И потом высокоточной ракетой из самого Вашингтона. Ну, я шучу, извините, утрирую. Так. Секундочку. Еще, может быть, несколько вопросов. Вас благодарят за информативный блог в Живом журнале, в смысле компанию. Вот еще хорошее: «Спросите обязательно: а если я стер историю сообщений? (Ну, имеются в виду, наверное, не SMS, что называется, прямые сообщения. Ну, например, письма в Mail или прямые сообщения FaceBook, Вконтакте). В ФСБ могут ее восстановить?»
Н.КАСПЕРСКАЯ: Я думаю, что да.
А.ПЛЮЩЕВ: На сервере-то остается все.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Конечно. Все остается. Вся вот эта машина – она так и работает. То есть записывается все. А уж потом то, что вы стерли, это уже, как бы, иная история: у вас появляется дырка, а на сервере оно было записано в историю.
А.ПЛЮЩЕВ: Кстати, это очень хороший вопрос, в смысле, очень хорошая тема, от которой можно отойти в сторону. Это, например, невозможность удалить свой аккаунт из какой-нибудь социальной сети.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да, это большая подлость.
А.ПЛЮЩЕВ: Вот. Нет, в некоторых можно, насколько я понимаю. Я не знаю, насколько, опять же, остаются его там следы и насколько он остается на сервере (не очень понятно). Но его не будет видно извне, уж точно. А в некоторых сине-белых, но не FaceBook, как это теперь модно говорить, просто невозможно, решительно невозможно или там надо ждать несколько месяцев, или еще что-то.
Н.КАСПЕРСКАЯ: У меня знакомые удаляли аккаунты. Я, честно говоря, не интересовалась, как они это делали. Но удаляли.
А.ПЛЮЩЕВ: Это я к тому, что если ты чувствуешь, что тебе угрожает опасность, то есть ты вынужден будешь искать какие-то пути, там, контактировать с администрацией или еще что-то и доказывать им, что тебе это реально нужно, чтобы обойти вот эту возможность. Я, честно говоря, не очень понимаю, почему и почему это на каком-то законодательном уровне. Ну, с точки зрения бизнеса понятно.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Да. Они борются, конечно, за количество, поэтому чем больше, тем лучше. Но, конечно, это неправильно. То есть, конечно, аккаунт должен являться некоей принадлежностью частного лица. И в этом смысле частное лицо как человек, владеющий этой страничкой или этими данными, должен иметь возможность их уничтожить, безусловно.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну как? Не, ну это обычный такой советский синдром. Паспорт же является собственностью государства, как известно, а не вашей собственностью. Также и вот...
Н.КАСПЕРСКАЯ: Но это же не паспорт.
А.ПЛЮЩЕВ: Да-да. Так же и аккаунт в социальных сетях с точки зрения отдельно взятой социальной сети является не вашей собственностью, а их пространством.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Ну, просто у них очень много пользователей, да? Половина из них – мертвые души. Ну как можно сказать? Это же неприятен такой факт. Если они все возьмут, удалят свои аккаунты, то количество пользователей упадет. Это обидно. Вот поэтому, наверное, они с этим борются. Но я думаю, что должно быть, может быть, даже как-то законодательно принято регулирование того, что социальные сети обязаны будут уничтожать.
А.ПЛЮЩЕВ: Я ужасно надеюсь на то, что рано или поздно вот именно в этом вопросе их прижмут. Потому что да, человек должен распоряжаться своим пространством, в том числе и в интернете. Если мне предоставили какой-то кусочек там на сервере для того, чтобы я сделал у них страничку, это не повод ее там оставлять навсегда.
Спасибо большое. Наталья Касперская, генеральный директор компании InfoWatch. Сегодня говорили о теме частного пространства, существует ли оно или нет, и как защититься от его нарушения. Спасибо.
Н.КАСПЕРСКАЯ: Спасибо большое, Александр.
А.ПЛЮЩЕВ: Ну а я с вами еще услышусь через час в программе «Попутчики». Счастливо и пока.