Памятники архитектуры древнерусского зодчества (к 40-летию архитектурно-археологической экспедиции) - Олег Иоаннисян - Непрошедшее время - 2015-11-15
15.11.2015
Памятники архитектуры древнерусского зодчества (к 40-летию архитектурно-археологической экспедиции) - Олег Иоаннисян - Непрошедшее время - 2015-11-15
Скачать
Майя Пешкова
―
На этой неделе в Эрмитаже научной конференцией отметили 40-летие архитектурно-археологической экспедиции. В зале Совета собрались исследователи из разных стран ближнего зарубежья, кто изучает памятники зодчества, их реставрацию и сохранность, в Чернигове и Ростове, в Полоцке и Владимире, в Новгороде и Суздале. Тематика конференции столь разнообразна, что хочу приехать в город на Неве специально, чтобы поработать в научной библиотеке Эрмитажа, непременно почитать публикации, конечно же, отчеты о работе архитектурно-археологической экспедиции. И, конечно же, вспомнила сразу летний приезд в северную столицу и тот трогательный прием, который мне оказал Олег Михайлович Иоаннисян, кандидат исторических наук, завсектором архитектурной археологии Государственного Эрмитажа.
Олег Иоаннисян
―
Сейчас мы активизировали свою работу на территории Белоруссии. Мои сотрудники едут в Полоцк, древнейший из городов Белоруссии. Коллеги могут работать уже мои и без меня прекрасно, но есть какие-то вопросы, которые приходится решать. Это Спасский собор Ефросиньевского монастыря в Полоцке. То, что вы видите здесь, – это реконструкция, он сейчас выглядит по-другому. Но он все свои формы XII века почти сохранил, но в других одеждах. В Белоруссии возникла идея собственно чего? Нам не надо делать новоделов, мы сейчас все лишнее уберем и получим памятник XII века, не говоря уже о том что внутри он расписан фресками от пола до самых сводов с небольшими утратами. И это только за последние годы тоже открылось. Но тоже так получилось, что в Белоруссии утрачен навык работы с такими памятниками, поэтому они обратились к нам. Точно так же как с расчисткой реставрации живописи этим занимались московские мои коллеги: Владимир Дмитриевич Сарабьянов. Ну, вот год какой-то тяжелый, роковой год, Володи не стало этой весной. Еще его команда продолжает там работать. Но у нас сейчас и с реставрацией происходят страшные вещи. Ее практически как отрасль в нашей стране ликвидировали. Получилось так, что мы вот сидим сейчас в здание прошедшем, ну, я бы сказал, реконструкцию, а не реставрацию, хотя конечно здесь и элемент реставрации присутствовал довольно сильный, но у нас здания скорее переделывают, чем сохраняют подлинные. И вот в Белоруссии решили сделать тоже самое. Казалось бы цель благая: убери лишнее получишь XII век. А мы стали убеждать, что господа не надо этого делать, если вы уберете все это лишнее, вы XII век тут же потеряете. Это лишнее оно появилось не случайно, оно держит это здание. Попросили нас там провести исследование. В этом году мои сотрудники его там провели, выяснились вещи удивительные. Во-первых, даже вот на этой реконструкции, оно не совсем такое. У него оказывается были галереи, оно не выглядело столь неожиданно, это вообще уникальное явление для XII века такие формы. У него еще галереи были, а сейчас вот выясняется буквально вот в эти дни, галереи еще и двухъярусные оказались.
М. Пешкова
―
Галереи внутри или по наружному периметру?
О. Иоаннисян
―
По наружному периметру. Но мы, к сожалению, не знаем, этот периметр не можем замкнуть, к зданию подходить опасно, потому что вот эти работы велись скорее, как диагностические. Они целью ставили не какое-то новое открытие, а продиагностировать состояние памятника. А оказалось, ну, я уже в разговорах с матушкой Евдокией, настоятельницей монастыря сказал, что: «Собор, наверное, живет молитвами Святой Ефросиньи и чудом». Потому что у него давно уже, очевидно лет 200 или 300 произошли кошмарные, в общем-то, явления. Здание оторвано от фундамента. Вот за счет хитрой конструкции и того, что там сложная система арок и полуколонн, оно само себя держит. А эти все доделки XVIII-XIX века они его стянули как бандажом, и если их сейчас внезапно убрать, оно рухнет. Там идут трещины, неприятные трещины, поэтому вот такая спешка с преданием ему опять форм XII века может привести к тому что мы просто его потеряем, окончательно потеряем. И вот меня попросили белорусские коллеги, на уровне, в общем, министра культуры, помочь с организацией реставрации, потому что в Белоруссии этот навык реставрации потерян. Там, значит, сразу же в постсоветское время пришли к вот этой системе новоделов, которую мы так любим, называя реставрацией, а кропотливая, тяжелая, длительная реставрация с исследованиями – этот навык теряется. И вот сейчас мне нужно было сколотить команду архитекторов, инженеров-конструкторов, инженеров-геологов. Ну, с археологами, как ни странно, оказалось проще. Есть мы сами пока еще, и есть наши белорусские коллеги, которые сами отказались работать без нас там. Мы стали вместе работать. А я еще очень просил привлечь и украинских своих коллег туда и думаю, что мы такую интернациональную команду, ну, не хотят на Украине, создадим в Белоруссии. И Белоруссия на это смотрит нормально. Коллег реставраторов, архитекторов, инженеров, особенно инженеров, одной руки хватает, чтобы по пальцам пересчитать. И в советское время это тоже была редкая специальность. И сейчас удалось такую команду набрать. Вот сейчас мы готовим для них материалы. Сейчас задача немедленно, в общем-то, приостановить этот процесс производства там вот таких производственных работ, ведь он больной, древние памятники все хронически больны. Его нужно из этого состояния выводить, а уже потом думать о каких-то архитектурных формах или о чем-то. Глубоко ошибаются те, кто считает, что это может произойти мгновенно. Этот процесс очень кропотливый, долгий и сложный вот такой работы. А мы потеряли те организации, которые этим занимаются. Сперва у нас в 90-е годы все разбежались по мелким фирмам, а потом потеряли законодательную базу. Потом она появилась. Потом ее стали опять переделывать, и вот тот закон «О культурном наследие», который существует сейчас, он в принципе не плохой, но он настолько громоздкий, что с ним не возможно работать. Нормативная база в области реставрации фактически не существует. Те, кто сейчас занимается реставрацией, они занимаются скорее ремонтом или приспособлением, естественно это стоит немало денег, и туда пришли специалисты из нового строительства. Да, вот положено здесь провести археологические исследования, такие-то исследования, сякие-то исследования. Пожалуйста, проводите. Провели? А теперь приходим мы и делаем все, как мы считаем нужным, а это так для проверки, для галочки. Вот с этим приходится столкнуться. В Белоруссии мы с этим сейчас как раз столкнулись. Но все дело в том, что в отличие от России и уж тем более от Украины, в Белоруссии еще прислушиваются к специалистам и ищут специалистов, поэтому там, в общем, в плане работы мы чувствуем себя довольно комфортно и будем надеяться, что этот памятник удастся… Он, слава Богу, еще не разрушается, хотя есть опасные симптомы, но поддержать сможем. А заодно, заодно найти там еще много чего интересного. На Руси строили мало, а дошло до нас еще меньше. Вот с тех времен, начиная с того времени, как над Русью пронеслось вот это монгольское завоевание, памятники продолжали гибнуть. В общем-то, это легенда что монголы их разрушили. Ничего они не разрушали, кроме десятинной, вот той самой десятинной церкви, так и то ее разрушили, потому что последние защитники Киева закрылись там, стали обороняться, они ее воспринимали уже не как храм, а как откровенное фортификационное сооружение, поэтому вынуждены были его штурмовать. Не потому, что они были такие хорошие, там они, кстати, были достаточно веротерпимы в то время, и их задача состояла не в том, чтобы там расправиться с христианами. А им нужно было завоевать, ограбить, взять в плен, но вот вся беда, как раз именно в них и заключалась, в этом самом нашествии. Дело в том, что экономическая мощь России оказалась на столько подорванной, что даже тот же самый Новгород, который непосредственно в нашествии… не прекращается до 90-х годов XIII века, оно продолжается в Галицко-Волынской Руси. Но постепенно в XIV веке эти земли из состава Руси уходят. Это Великое княжество Литовское. И Польша уже становятся… Там все начинает идти, в общем, по-другому. Поэтому до монгольского завоевания заказывали строительство князья. И в индустрию такую как это было в Византии, когда община могла заказать, да просто вот жители какого-то квартала сами для себя, в конце концов, в селе строили каменные церкви, на Руси этого не было. Эти мастера ценились на вес золота. Они были на очень высоком социальном положении. Это были не рабы, не какие-то там холопы. Это были мастера очень высокого социального статуса. Если почитать что летописец пишет о киевском зодчем Петре Милонеге, это он в приятелях у князя, он сравнивает его с зодчим веселилом. Строительство каменных зданий было делом штучным. Как только оно выходило так на широкий простор, начиналось то, что всегда начинается, начинался тираж. Отсюда падало качество строительства. Вот в Новгороде в конце XII – в начале XIII века было построено очень много. А где все эти здания? Они не дожили даже до XIV века. Вот поэтому до XX века получилось так, что из вот зданий этого времени с X по XIII век дошло очень мало, около 40 всего зданий. А было построено, вот тоже Павел Александрович Раппопорт, он уже умел прогнозировать памятники, и мы сейчас продолжаем этой методикой до сих пор пользоваться. Ну, было построено где-то около двухсот пятидесяти, ну может быть до трехсот где-то это число дойдет, это с 989-го года по 1241-й. За 250 лет где-то в среднем по храму в год. Вот так. А строили в основном храмы.
М. Пешкова
―
По одному храму в год?
О. Иоаннисян
―
Ну, это в среднем, где-то их строили сразу 5 или 6 одновременно, а где-то вообще не строили. Вот, ну так вот в среднем получается вот такая цифра. В той же самой в какой-нибудь крохотной Абхазии в это время… Ну, так десятками исчисляются памятники за это время построенные. В Польше к тысячи доходит. Я уже не говорю про Францию, где сельских каменных храмов с великолепной скульптурой этого периода… Да там один департамент вот с моим коллегой в позапрошлом году объезжали, занимались вот такой инвентаризацией этих памятников только на юго-западе, только в Пуату-Шарант, да там в каждой деревне стоит по такому храму. Мы смогли около 90 объехать, на самом деле их намного больше. Про Византию я уже сказал, я уже не говорю там даже в провинциальной Византии, в глубоко провинциальной, в такой как, например, наш Херсонес, там в каждом квартале было по храмику, небольших, но их строили. Там это было просто индустрией, а на Руси это было делом исключительным, строили в основном князья. И поэтому были центры, важные центры, крупные, где своих мастеров вообще не было, а потом вдруг раз, и там начинается строительство, откуда они. До времен Фиораванти мы с вами не доходим, мы с вами застреваем в середине XIII века, потом перерыв, монголы, перерыв, потом…
М. Пешкова
―
… это позже?
О. Иоаннисян
―
Это еще позже. Это XVI век. Это уже новое начало истории архитектуры, новая русская… А пока вот такое вот обстоятельство, что строили в общем сравнительно мало. Но откуда берутся эти мастера? Вот 988-й год. Владимир принял крещение, то есть вместе со всей Русью. Мастеров-то не было. Каменные храмы не надо было строить для этого. Ну, может, быть там Ольга была христианкой, может быть уже какие-то христиане уже были. Какие-то небольшие храмики может быть и ставили, мы про них ничего не знаем. Значит где-то нужно было взять мастеров. Где их взять? Естественно он взял их в Византии, там же и где... Но вот тут долго время существовал такой вот у нас миф, внедренный в наше сознание нами же самими, Владимир крестился в Константинополе, значит и мастера пришли оттуда. Как же сам император? Он женился на принцессе византийской. Дали мастеров. И после исследований, особенно исследований десятинной церкви, тоже у нее долгая история исследований, начиная с начала XIX века особый разговор о том, кто, как и когда ее исследовал. Но вот последнее крупное исследования были проведены первым моим учителем Михаилом Константиновичем Каргером в 39-м году. И с тех пор как-то так, ну, закрепилось, что мастера константинопольские, столичные мастера. Какими же еще могут быть? Во-первых, там особая кладка такая со скрытым рядом – это визитная карточка строителей именно столичной школы византийской. Там такая система крестово-купольная классическая для именно византийской архитектуры и причем по большей части столичной, большие храмы. В это время там еще хоть какие-то большие храмы строились. Остальная Византия, она уже все там с VI века огромные храмы стояли, их не надо было строить, а на Руси они были нужны. И мы привыкли к тому что это столичные мастера, и именно с десятинной церкви вот так пошла прямая линия развития древнерусской архитектуры. А вот интересно, что еще Дмитрий Власьевич Айналов, выдающийся русский исследователь начала XX века, он после первых раскопок десятинной церкви, то есть не первых уже, а вторых проведенных археологом Дмитрием… и архитектором Дмитрием Милеевым перед первой Мировой войной, он еще тогда сказал: «А к десятинной церкви, наверное, не надо относиться к ней как к той самой вехе, от которой начинается блистательный путь истории развития киевского и последующего зодчества. Это скорее предыстория».
М. Пешкова
―
Архитектурная археология к 40-летию работы комиссии в Государственном Эрмитаже, рассказывает на «Эхе Москвы» в «Непрошедшем времени» ее руководитель, кандидат исторических наук, Олег Иоаннисян.
О. Иоаннисян
―
Точно так же относились и к следующему храму, который был построен после десятинной церкви на Руси, уже не в Киеве, уже в Чернигове. Соперник Ярослава Мудрого и старший сын того же Владимира, князь Мстислав, решил у себя сделать тоже мощную столицу, решил построить там храм. И он построил там Спасский собор, который, к счастью, уже тысячелетие стоит целиком сохранившийся, не совсем целиком, конечно, тоже с переделками, но он стоит. Он начал там его строить. Но вот что потом произошло? А потом в летописи написано очень точно, что после того как Мстислав умирает, а летописец даже написал на какую высоту храм был построен к этому времени: «Когда вставши на коня, рукой досягнешь», - то есть встать на коня, всадник встает на коня и поднимает руку, и достает вот до того места до которого храм достроен был. После этого строительство его прекращается. Потом в какой-то момент возобновляется, в какой точно мы не знаем. И вот если войти в этот храм сейчас и посмотреть от входа к алтарю, то мы увидим что? Мы увидим базилику. Смотрим наверх, мы видим крестово-купольный храм. Смотрим внизу, что мы видим? Мы видим совсем другую кладку. Там преобладает камень. Нет еще этого кирпича, плинта, а если и что-то появляется похожий на этот скрытый ряд, визитную константинопольскую карточку, то мы видим толстый шов, а не скрытый ряд. Это совсем другой подчерк. А вот сверху, ну, примерно вот на той высоте куда всадник мог достать рукой, кладка опять меняется, и она уже опять такая же как в Киеве, но не в десятинной церкви, а в Софийском соборе. Значит, мастера были откуда-то из другого места. Так кто же был в Киеве? Кто строил десятинную церковь – первый русский храм? И кто строил потом следующий храм в Чернигове? Да, это вот тот, что мы видим в Чернигове в нижних частях в самых ранних, на десятинную церковь тоже не похоже. Это какая-то другая рука. Вот откуда? Сперва Владимир Святославич, а затем его сыновья Мстислав в Чернигове, Ярослав в Киеве, вот откуда они взяли мастеров? Вот вернемся опять в десятинную церковь. Дело в том, что скрытый ряд, который мы там видим, ощущается какая-то странная вещь. Да, действительно в Константинополе это визитная карточка константинопольских мастеров, но в XI веке. Десятинная церковь – это конец X века. Но не могло так появиться, чтобы это на Руси вдруг внезапно появилось. Значит, где-то мы, еще не знаем где, был такой регион, где такая техника могла уже использоваться в это время. И вот тут нужно не забывать о том, что такое конец X века. В конце X века, незадолго до того, как крестилась Русь, пало еще одно христианское государство в Европе. Пало под ударом не монгол, а Византии. Пала Болгария, 1-е болгарское царство. До сих пор фактор участия болгарских мастеров в создании первых храмов на Руси недоучитывался, ну, по одной простой причине, потому что тогда, когда десятинная церковь, и даже Каргер занимался, еще древнеболгарская архитектура была этого периода, 1-го болгарского царства изучена довольно плохо, сейчас она изучена гораздо лучше. Скрытого ряда там правда тоже нет. Там в основном из камня строили. Но очень многое в формах в десятинной церкви наверняка связанно все-таки с Болгарией. Конечно, там и константинопольские мастера и греки присутствовали тоже, когда Владимир Святославич строил свою церковь. Но очень интересная вещь выяснилась вот за годы наших исследований, вот последних, где мы только в 2006-м году или в 2007-м, сейчас уже не помню, заметили эту особенность, что один из фундаментных рвов десятинной церкви поперечный, восточный поперечный ров оказался неиспользованным. Вот он был выкопан строителями при начале строительства, в него должны были вложить фундамент, но фундамента в этот ров не вложили, именно в этот ров не вложили, а все остальные использовали. Почему это могло произойти? Потому, что мастера отказались от того, чтобы устраивать там поперечные своды, крестово-купольные, то есть храм должен был быть не крестово-купольным, а базиликальным, может быть и небольшим. Почему они от этого отказались? Потому, что нужно было построить огромный храм. А в Византии в это время больших храмов уже не строят. Не нужно было, уже настроили их до этого. А вот большие храмы как раз строили в той же Болгарии и строили их в основном как базилики. И вот нам удалось во время последних исследований десятинной церкви просчитать как этап за этапом в течение вот этих нескольких лет, пока ее возводили, складывался ее архитектурный замысел. Он менялся постоянно. Начинали строить одно, потом замысел меняли. Что-то начинали достраивать еще на уровне фундамента. Остальные части еще были не возведены. А что-то уже возведенное начинали ломать. В это же время менялся архитектурный облик самого Киева, там же то, что потом стало городом Владимира, центр нынешнего Киева как раз. Это было фактически городом мертвых. Там был большой некрополь. Там хоронили. Там были большие курганные могильники. А люди жили внизу, на подоле. Кстати, после монгольского завоевания примерно то же самое произошло. Верхний город превратился в пустыню, но храмы продолжали стоять, кроме десятинной церкви. София же пережила все это время. Да, она руинировалась постепенно. Она приходила в упадок. Но она жила. А жизнь возродилась в Киеве на подоле. Вот подол собственно и был синонимом Киева в это время. Так вот до принятия Русью крещения, ну, Русь была языческой в это время, да и некрополь-то был, в общем, скандинавским, потому что это были варяги. Как только приняли крещение там стали возводить ново-христианский центр. И оборонительное укрепление вот этого города, незадолго до этого возведенное, стали просто засыпать. И вот какие-то куски от сломанных частей еще недостроенной церкви, мы там уже видим. Строители сами ее ломали. Значит, если она была базиликой, хотели построить как крестово-купольный храм, но поняли, что в таких объемах построить его не смогут, решили превратить в купольную базилику и от этого рва отказались. Вот это вот удалось просчитать сейчас. Этот ров видели все и раньше, но никто, кто занимался изучением церкви, но никто никак это не мог сынтерпретировать. А нам удалось просчитать как этап за этапом: вот сперва появилась центральная часть, потом отказались от этого рва, потом стали выпускать ленты фундамента в стороны, потом начертились галереи, и только в самом конце замкнули западную часть где-то к 996-му году. И вот так на протяжение этих лет складывался замысел. Постепенно. Не сразу. В общем, для византийских мастеров это явление нормальное, но нужно учесть, кстати, что болгарские мастера – это тоже в общем-то византийские. Но это не столичные мастера, а в десятинной церкви оказались все вместе и болгары, ведь 1-го болгарского царства к этому моменту уже не существовало. И хотя существует страшная сказка о том, как Василий, император Василий, тесть Владимира Святославича, кстати, несчастных болгар, там каждого десятого поубивал, а тех, кого не убил, тех ослепил. Но это легенда, конечно, так для устрашения сделанная. Но как государство Болгария прекратила существовать. Но мастера, скорее всего, никуда не делись, они растворились в византийских мастерах. Вот они-то, имея навык строительства больших храмов, наверное, и играли довольно значительную роль при постройке десятинной церкви. Хотя она копировала совершенно константинопольский образец. В тоже время это, наверное, церковь Апостолов в Константинополе, до нас, к сожалению, не дошедшая, но церковь была настолько популярной, что ее потом многие копировали. Ее скопировали в Венеции, Сан Марка – это копия церкви Апостолов. Ее скопировали в Эфесе, храм Богоматери в Эфесе – это тоже реплика церкви Богородицы, церкви 12 Апостолов. И во Франции Сен-Фрон в Периге в XII веке построенная, тоже копия этой церкви. Ну десятинная похожа была чем-то средним между болгарскими базиликами и церковью Апостолов. Поэтому там и нашлось место и болгарским мастерам, и греческим. И то, что там работали болгары, мы этому получили потрясающее подтверждение. Вот в засыпке этого рва мы нашли два кирпича древних, то есть они попали в этот ров тогда, когда церковь еще строилась, на которых еще на сырой глине, еще до обжига, сделана надпись, две буквы «ща» и «ижта», и, ну, конечно не щи никакие. Что это означает расшифровать сложно, но, скорее всего, какое-то числовое обозначение. Цифрами тогда не пользовались арабскими. Вот. Но эти буквы не греческие, они кириллические. А где вы в Киеве на следующий год после принятия Русью крещения найдете грамотного, кириллически грамотного человека, гончара к тому же, который кирпич делает? Это, конечно, болгарин был. А так что мало того, что это предыстория оказалась, то оказалось еще не столь она уж и константинопольская. Есть, конечно, там очень сильный налет Константинополя, но и роль Болгарии сильна оказалась.
М. Пешкова
―
«Введением в контекст» назвала начало беседы с руководителем архитектурно-археологической комиссии Эрмитажа, которую вы легко найдете на сайте «Эха Москвы» в моем блоге. Как возводили церкви на Руси, об их особенностях мы непременно поговорим с научным сотрудником Эрмитажа Олегом Иоаннисяном в одной из декабрьских передач. Я Майя Пешкова. Радио «Эхо Москвы». Программа «Непрошедшее время».