Что носили члены императорской семьи и те, кто были их служителями (цикл "Голоса Эрмитажа") - Нина Тарасова - Непрошедшее время - 2014-06-22

МАЙЯ ПЕШКОВА: Сойдя рано утром с поезда на Московском вокзале Северной Пальмиры, глаз автоматически увидел удивительной красоты афишу – манекен в бархатном темно-красном платье да такой красоты, что захватывало дух. Ноги несли в Эрмитаж, конечно. Скорей увидеть это наряд, визитное платье императрицы Марии Федоровны. А встретившие меня друзья на мои многочисленные вопросы протянули «Санкт-Петербургские ведомости» со статьей директора Эрмитажа Михаила Пиотровского об открывшейся недавно и их потрясшей выставки, да не одной, а сразу 2-х, что носила ее высочайшая семья и ее высочайшего двора служители в 18-м и начале 20-го веков. Осмелюсь процитировать Михаила Пиотровского: «Выставка, рассказ о музее – попытка интеллигентно оживить прошлую жизнь Зимнего дворца. Поначалу я волновался: много залов, нет указателей, люди путаются. Потом понял: возникает живая атмосфера. Через костюмы оживают люди. Задача посетителя понять, как это происходит. Каждый найдет что-то интересное для себя: какие наряды носили императрицы, в какие игрушки играли их дети, как красива была Мария Федоровна, какими были служители...» Конец цитаты. В Эрмитаже беседую с куратором выставки, заведующей сектором прикладного искусства отдела истории русской культуры Ниной Тарасовой.

Как родился замысел этой экспозиции?

НИНА ТАРАСОВА: Это самый сложный вопрос. У хранителей костюмов всегда есть огромное желание показать людям эти сокровища. В 2009 году Эрмитаж организовывал масштабную выставку в филиале в Амстердаме. С тех пор нас не покидало ощущение, что мы в долгу перед самим Эрмитажем в Петербурге. Мы верили, что рано или поздно эта выставка еще более масштабная, еще более прекрасная, она обязательно состоится.

М. ПЕШКОВА: В какой сохранности эти костюмы?

Н. ТАРАСОВА: Костюмы в разной сохранности. Часть костюмов выставляется впервые, и поэтому у посетителей даже иногда возникает вопрос: неужели им по 100 или по 150 лет? Такое ощущение, что они сделаны будто вчера. Часть костюмов в не очень хорошем состоянии, но благодаря рукам реставраторов закреплены нити, дублированы необходимые детали для того, чтобы их выставить, монтировать и потом по окончании выставки тоже убрать.

М. ПЕШКОВА: Мне хотелось спросить про условия хранения. Это что? Специальные холодильники или какие-то еще средства современного достижения науки, сохранности? Ведь музей, его функция – это изучать и сохранять.

Н. ТАРАСОВА: Хранить ткани сложно. Для ткани требуется специальный световой режим. Лучше, чтобы было совершенно темно. Для ткани требуется особая температура, желательно не выше 18 градусов по Цельсию. И, конечно, влажностный режим – 50-55% влажность. Не всегда эти условия могут соблюдаться в музее, тем более наше хранилище находится в старой части, в Зимнем дворце. Но мы стараемся, делаем все возможное. Работаем в тесном контакте не только с реставраторами, но и с биологами. У нас прекрасная лаборатория биологического контроля. И дважды в год мы должны проверять наши костюмы и ткани, смотреть, не летает ли там что-нибудь. Моль и жуки, и особенно кожееды – это существа, которых мы очень и очень боимся. Но слава Богу, пока все нормально.

М. ПЕШКОВА: Что конкретно выставлено? Что может увидеть тот самый посетитель, который сейчас приедет летом во время каникул с детьми, а может и с внуками в Эрмитаж и непременно захочет посмотреть новую экспозицию? Ведь есть люди, которые специально приезжают и правильно делают, чтобы увидеть новую выставку.

Н. ТАРАСОВА: Тех, кто приедет специально на нашу выставку, ждет настоящий праздник. Во-первых, это 7 парадных залов и собственно выставок две. Одна выставка называется «При дворе российских императоров. Костюм 18-го – начала 20-го века. Собрание Эрмитажа», а вторая выставка называется «Высочайшего двора служители. Ливрейный костюм конца 19-го – начала 20-го века. Собрание Эрмитажа». 7 парадных залов, 200 с лишним витрин и 250 костюмов к 250-летию Государственного Эрмитажа. Здесь выставлены самые разные костюмы, начиная от праздничных и парадных костюмов Петра Великого и Екатерины II до шлейфов, принадлежащих императрице Марии Федоровне и Александре Федоровне, последним императрицам из дома Романовых. От утренних туалетов начала 19-го века до легких прогулочных платьев времен николаевского царствования, Николая I. В превосходной сохранности ливрея тех людей, которые обеспечивали могущество и блеск двора внешне, которые играли очень большую роль в том, чтобы этот образ сильного двора, он держался на протяжении 150 лет, начиная с царствования Екатерины II.

М. ПЕШКОВА: А какие аксессуары в Вашей экспозиции?

Н. ТАРАСОВА: Мы выставили костюмные аксессуары. То есть мы выставили обувь, шляпки, чулки, веера, записные книжечки. Мы не стали выставлять драгоценности. Иначе выставка тогда бы раздробилась, и это увело бы внимание посетителей от главного героя выставки, от костюма. Поэтому драгоценности и драгоценные украшения можно увидеть в особой галерее – Бриллиантовой или Восточной в Зимнем дворце.

М. ПЕШКОВА: Еще я хотела спросить по поводу туалетов великих княжон, девочек, которые были расстреляны. Это всегда щемящее чувство, когда о них говоришь, думаешь.

Н. ТАРАСОВА: С этим щемящим чувством мы, в общем-то, и делали экспозицию в той части, которая посвящена детскому костюму, игрушкам, потому что когда смотришь на плюшевых мишку, кошку и собаку и понимаешь, что они много раз были в объятьях этих детей, их трогали, целовали, с ними засыпали. Это, конечно, удивительное, ни с чем не сравнимое чувство горечи, утраты, вот именно щемящего чувства потери. Коллекция детских платьев, она в основном происходит как раз из семьи последнего императора. Очень хорошо костюмный комплекс такого мемориального характера – это военный мундирчики цесаревича Алексея Николаевича. Прекрасны платья великих княжон Ольги Николаевны и Татьяны Николаевны, которые были исполнены в 1913 году к 300-летнему юбилею со дня царствования дома Романовых. Завершается выставка и одна, и вторая по логике, по смысле, по отбору экспонатов неким таким пантеоном, в круглом зале, ротонде в витрине представлены 8 костюмов. Это своеобразное такое шествие, которое движется в разные стороны. В одну сторону… Я не устаю себя ловить на мысли, что не могу сказать костюмы. Для меня это олицетворение тех людей, которые эти костюмы носили. Так и хочется сказать: одну сторону идет Мария Федоровна с двумя камер-казаками. Конечно, это неправильно. В одну сторону направлено движение, где представлен манекен с платьем императрицы Марии Федоровны, матери Николая II, а позади нее два больших костюма камер-казаков, которые выполняли функции телохранителей при императрице. А в противоположную сторону выставлены и движутся другие 5 манекенов. На одном из них пальто цесаревича Алексея Николаевича, затем манто Александры Федоровны, военный мундир Николая II, пальто с меховой оторочкой великой княжны Марии Николаевны и ваяжный сюртук лакея Алоизия Егоровича Труппа, который был расстрелян вместе с ними в ночь на 17 июля 1918 года.

Вообще следует отметить личностный характер второй выставки – ливрейной, потому что на подкладках более, чем 80 костюмов ливрейных были обнаружены надписи фамилий тех, кто их носил. И, конечно, возникло непреодолимое желание узнать, что это были за люди, каким образом они пришли служить ко двору, как сложилась их судьба. И удалось найти многие послужные списки, восстановить их даты жизни и даты смерти этих людей и найти в 2-х архивах в Российском государственном историческом и в архиве кино-, фото-, фонодокументов Петербурга фотографии. Они все представлены на нашей выставке.

М. ПЕШКОВА: В экспозиции каким-то образом представлена ли 1-я мировая война? Мундир, может быть, царя?

Н. ТАРАСОВА: К сожалению, в нашей коллекции нет таких мундиров. У нас мундиры, они, в общем-то, по форме оставались и во время мировой войны. В нашей коллекции есть пара шинелей времен 1-й мировой войны, и есть 2 или 3 папахи солдатские. Они пойдут на выставку, которая организуется в общегородском масштабе в центральном выставочном зале манежа. Как таковую тему 1-й мировой войны вот на этой нашей выставке мы не затрагивали. Хотя многие из служителей выполняли функции ординарцев при Николае II и потом стали телохранителями императрицы Марии Федоровны, например, или Александры Федоровны. Вот такие какие-то связи можно протянуть, но специально мы эту тему не трогали.

М. ПЕШКОВА: А какие-то истории, какие-то рассказы с тем или иным костюмом наверняка ведь есть?

Н. ТАРАСОВА: Да, их очень много.

М. ПЕШКОВА: Расскажите мне несколько, пожалуйста. Я так хочу, чтобы народ приехал особенно…

Н. ТАРАСОВА: Их настолько много, что я даже не знаю, на чем остановиться. Вот один из замечательных костюмов, который на выставке представлен в теме семьи и утра. Это утренняя одежда великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III. Это халат, сшитый из серебряного глазета, и туфли из глазета, отороченные лебяжьим пухом. Можно сказать, что это церемониальный халат, поскольку великий князь Александр Александрович один единственный раз в жизни надел его. В доме Романовых существовала традиция, что новобрачный, я имею в виду мужу, входил к своей супруге, надевая вот такой халат из серебряной парчи или серебряного глазета. Очень трогательно все это выглядит на витрине, особенно когда понимаешь, для чего он предназначался.

М. ПЕШКОВА: А как получилось так, что сохранились все эти наряды? Ведь я не могу сказать, что великодушно большевики относились к царской семье. Наверное, они старались все-таки память о них уничтожить тогда, когда пришли в Зимний дворец.

Н. ТАРАСОВА: Вы совершенно правы. Гардеробная императрицы Александры Федоровны, не смотря на то, что она к тому времени уже вместе с семьей не жила в Зимней дворце, они жили все-таки в Царском селе, гардеробная была одним из 1-х помещений на пути, вошедших в Зимний дворец солдат и матросов. И фотографии, которые мы впервые публикуем сейчас в одном из каталогов этой выставки, показывают картину ужасного разорения, разграбления, ненависти и неистовости, с которой все это разрушалось. Срывались пуговицы. Мне кажется, я даже слышу вот треск вот разрываемой ткани. И бархат использовался для каких-то скатертей, а может быть даже для того, чтобы почистить обувь. Я думаю, все это было. И то, что у нас хранится – это настоящее чудо, потому что вещи, которые прошли через горнило революции и гражданской войны, и они дошли до наших дней в таком количестве, в такой сохранности, ну, иначе как чудом это назвать сложно. От гардероба императрицы Марии Федоровны в нашей коллекции сохранилось около 70 платьев. И это изумительные туалеты. Мария Федоровна обладала великолепным вкусом. Она предпочитала французскую моду и заказывала платья исключительно французских мастеров. Это Чарльз Фредерик Ворт. Это Марин Бласье. Это Изобар Шансо. А если она заказывала в Петербурге, то это была замечательная мастерица из мастерской Ивановых, это была Ольга Николаевна Бульбенкова, у которой заказывались парадные шлейфы. В отличие от Марии Федоровны Александра Федоровна предпочитала английскую моду. И она заказывала у Брезака в Петербурге, у Чернышева в Петербурге. А из московских мастеров очень любила Надежду Петровну Ламанову. И в нашей коллекции есть настоящие жемчужины, которые сегодня представлены на выставке. И мне кажется, люди ходят и не верят, что это Ворт, это Ламанова, это Пуаре, Пакен, Буссе, Доле, сестры Кало, Люси Пенсо. И все это богатство есть сегодня на выставке. Я всех приглашаю этим насладиться.

М. ПЕШКОВА: Я еще хотела спросить по поводу Елизаветы Петровны. Это легенда или это действительно так, что она потратила всю нашу казну на свои туалеты, что у нее их бесчисленное множество? Так ли это или это выдумки?

Н. ТАРАСОВА: Я думаю, что эта легенда не далека от истины. И возникла она, скорее всего на реальной почве. И когда Яков Штелин пишет о том, что после кончины императрицы осталось там несколько десятков, даже тысяч платьев, он тоже во многом прав. По статусу Елизавета Петровна не могла дважды надеть одного и того же платья. Кроме того она была женщиной очень красивой, любила одеваться, любила модные наряды. И их шили в достаточных количествах. Кроме того ее любовь к маскарадам и переодеваниям тоже хорошо известна, отсюда платьев было много. Но куда делось это богатство? Я думаю, что ответ на этот вопрос тоже можно найти. Во-первых, ткани, из которых шились платья в царствование Елизаветы Петровны и позднее в царствование Екатерины II, они шились из настолько дорогих тканей, что после того, как платье уже не использовалось, грех было его куда-нибудь деть, кроме как сделать вклад, вложение в монастырь или церковь. Эти платья перешивали, перекраивали и делали из них прекрасные облачения для священников и культовые предметы, какие-то воздуха, пелены, покрова. Это было совершенно нормальным явлением и традиционным, в общем-то, для культуры Руси. Должна сказать, что в нашей коллекции есть одно облачение священника 2-й половины 17-го века, на котором начертано, что сшито оно из платья, жалованного императрицей Екатериной II. Еще одно облачение уже 19-го века из белоснежного муара с золотым шитьем было выполнено из венчального платья принцессы Шарлотты Прусской, будущей императрицы Александры Федоровны, жены Николая I. Она тоже жаловала в церковь свое венчальное платье в 1842 году. И спасибо добросовестным хранителям гардероба, которые на этих 2-х облачениях написали, из каких платьев они были сшиты. Иначе мы бы просто этого никогда не узнали. Таким образом, значительную часть своих платьев Елизавета Петровна, как мне кажется, жаловала в монастыри, церкви. Всем известно, что она отличалась набожностью. Кроме того платьев было так много, что еще в течение царствования Екатерины и Александра I елизаветинский гардероб использовался на маскарадах и костюмированных представлениях при дворе.

М. ПЕШКОВА: Что носили члены императорской семьи и те, кто были служителями, рассказывает на «Эхо Москвы» в «Непрошедшем времени» куратор выставки ныне проходящей в Эрмитаже зав. сектором прикладного искусства отдела истории русской культуры Эрмитажа, отмечающего в этом году свое 250-летие, Нина Ивановна Тарасова.

М. ПЕШКОВА: Потом мне хотелось узнать: предметы нижнего белья. Они шились специально. Я думаю, что им не приходилось посылать своих служанок… Зайдите вот в тот магазин на Невском, купите мне то-то и то-то. А для них все делалось индивидуально. Кто были те мастера, которые работали на наших цариц? Это ведь важный элемент дамского костюма.

Н. ТАРАСОВА: Очень важный. Но, тем не менее, вот из нижнего белья у нас практически нет ничего кроме чулок. Чулки, в основном, поставлялись из Франции и из Германии. Часть производилась на фабрике близ Варшавы.

М. ПЕШКОВА: Корсеты я имею в виду.

Н. ТАРАСОВА: Вы знаете, не сохранились тоже.

М. ПЕШКОВА: Не сохранились?

Н. ТАРАСОВА: Не сохранились. Удивительно, к сожалению. Много детского белья сохранилось. Какие-то штанишки, какие-то пеленочки, даже подгузнички. Но на них нет ни бирок, ни каких-то опознавательных знаков, по которым можно было бы определить мастера. Все это сделано из тонкого батиста. Изумительная работа тонкая. Все очень нежно и трогательно.

М. ПЕШКОВА: Это сделано все руками российских мастеров?

Н. ТАРАСОВА: Да, российские либо иностранные мастерицы в этом принимали участие, конечно.

М. ПЕШКОВА: Это они, видимо, вышивали эти предметы.

Н. ТАРАСОВА: В конце 19-го – начале 20-го века вышивка машинная и кружево уже машинное.

М. ПЕШКОВА: Хотела спросить о мужской одежде.

Н. ТАРАСОВА: Мужская одежда – это камень преткновения для многих музеев, потому что мужские костюмы, начинали собирать их, хранить не так, как дамские. К ним меньше проявляли интереса. И, видимо, когда уже спохватывались, оказывалось, что слишком поздно и собирать нечего. Ну, у нас коллекция мужских костюмов складывается, прежде всего, из огромного костюмного комплекса военного мундира. Прекрасная коллекция, которая насчитывает более тысячи предметов. И особая историческая значимость этой коллекции состоит в том, что в ней представлены костюмы – военные мундиры именно российских императоров, начиная от Петра I. Это великолепная часть, которая называется гардероб Петра I. По части военного мундира у нас есть и костюмы императора Петра III, императора Александра I, Николая I, Александра II, Александра III и Николая II. Кстати, вот гардероб Николая II военный был довольно значительным. Об этом вспоминал в одном из интервью портной из семьи Лидвалей, швед. Лидвали шили всю ливрею российскому императорскому двору. Но особой честью для мастерской Лидваля было то, что иногда заказы на изготовление мундиров приходили от самого императора. Он шил у мастера Норденштрема, тоже шведа, который в Петербурге держал мастерскую. Но и у Лидвалей тоже. Любопытно, что в те времена не говорили «шить мундир», говорили «строить мундир». И, видимо, строили мундир как архитектурное сооружение многочисленными мерками, точно выверяя соотношение длин, пропорций, ширины и так далее, и от того получались действительно уникальные вещи. По крайней мере, на ливрейных костюмах стоят штампы «Построено», «Изменено». Термин очень красноречив. Так вот Лидваль сказал, что у Николая II в гардеробе было более 500 военных мундиров. Мало того, что он был шефов разных полков в России, но еще и зарубежных полков. И в дни полковых праздников он обязан был как почетный шеф надевать мундиры этих полков. Гражданский гардероб Николая II был тоже большим, но это около всего 300 предметов. И еще одно замечание Лидваля о том, как проходили примерки на императора, никто не имел права обхватить императора как простого смертного и снять с него мерку, скажем, обхват талии или обхват рукава или ширину проймы. Камердинер императора надевал перчатки, потом брал старый мундир императора и облачал императора в старый мундир. После чего к императору подходил закройщик или представитель дома, которому заказывается этот костюм, и делала на старом мундире пометки мелом. Потом обратная операция: камердинер снимает старый мундир, на котором сделаны пометки мелом, и отдает его портному. После чего аудиенция завершается, и портные уже по старому мундиру шьют мундир новый. Таким же образом происходили примерки новых мундиров. Лидвали вспоминают, что Николай II был великолепным заказчиком: очень доброжелательным и очень терпеливым. А самая тонкая талия, которую им когда-либо приходилось видеть у мужчин, была великого князя Михаила Александровича, младшего брата Николая.

Конечно же, все портные в один голос отмечают удивительный гардероб князя Феликса Феликсовича Юсупова младшего. И вещи, которые в этом гардеробе хранились, называют верхом портновского искусства. На нашей выставке представлены несколько маскарадных костюмов Феликса Юсупова младшего и костюм для парфорсной охоты, который также принадлежал ему.

М. ПЕШКОВА: Что такое парфорсная охота?

Н. ТАРАСОВА: Парфорсная охота – это род охоты на благородного оленя. Собакам, которые гоняют этих гордых животных, надевали на шею парфорсы, такой ошейник с деревянными гвоздиками, который при движении собаки травмирует ее шею, и она бежит еще быстрее. Феликс Юсупов неоднократно в воспоминаниях подчеркивал, что он не любил охот, и он не любил этих кровавых занятий, и вид убитых зайчиков вызывали у него совершенно обратные чувства, никакого ликования. Ему было очень жаль животных. Но охота – это тоже церемониальное мероприятие. Поэтому Юсупову, представителю одной из богатейших фамилий и знатных фамилий России, кроме того Юсупов, который породнился с императорской семьей, ему надо было присутствовать на этих церемониальных мероприятиях. А фрак для парфорсной охоты сшит в английской мастерской. Это красного цвета изумительный костюм со светлыми, тонкой английской шерсти бриджами с перламутровыми пуговицами. Даже на манекене он выглядит совершенно потрясающе.

М. ПЕШКОВА: Вы сказали о стройности царя брата и о Феликсе Юсупове как приверженце моды. Но на самом деле он же потом, уже в зрелом возрасте в Париже открыл дом моды и…

Н. ТАРАСОВА: Да, да. Это так.

М. ПЕШКОВА: Да. То есть получается, что вот эта охота красиво выглядеть, чтобы ни случилось в жизни, она все время ему аккомпанировала?

Н. ТАРАСОВА: И, видимо, она помогала ему выжить в тех непростых условиях, в которых он оказался. То же самое можно сказать и о его супруге Ирине. Дом назывался «РФ». И действительно многие и многие русские аристократы, оказавшись там за границей, они именно в этом, в костюме находили свое призвание, и, повторюсь, эта часть жизни помогла им справиться с нелегкой ситуацией.

М. ПЕШКОВА: Скажите, пожалуйста, ведь работа с костюмом, я понимаю, что довольно-таки большой период в Вашей жизни Вы посвятили костюму все свои помыслы.

Н. ТАРАСОВА: Получается, что да.

М. ПЕШКОВА: Вам не приходилось шить самой никогда?

Н. ТАРАСОВА: Я умею шить, но не настолько хорошо, чтобы шить для себя какие-то одежды. Тем более что сейчас за неимением времени приходится все покупать в магазинах. Но, тем не менее, это мне очень помогает в хранительской работе, потому что я представляю себе, как происходил процесс раскраивания тканей, как происходила наметка, и что означает этот шов или другой, и как нужно было держать иголку для того, чтобы вот так сделать, а не иначе. Это знания, которые очень помогают в хранительской деятельности.

М. ПЕШКОВА: Как же так получилось, что за столько веков, мы говорим о 250-летии, до сих пор костюмы не выставлялись? Я вот этого не понимаю.

Н. ТАРАСОВА: Костюмы нельзя выставлять часто. Во-первых, надевание костюма на манекен – это одна травма. Потом когда выставка заканчивается, и костюм нужно будет сниматься с манекена – еще одна травма. И травмой, в общем-то, является все. И экспонирование в течение 3-х месяцев, хотя это максимальный срок, в течение которого еще пока можно экспонировать костюмы. И влияние перепадов температуры и даже дыхание, и влажность, которая в нашем городе так беспощадно действует не только на костюмы, но и на людей, а уж на исторические костюмы в 1-ю очередь. Поэтому выставки костюмные достаточно редко организуются. И спустя 5 лет после нашей громадной выставки в Амстердаме пришел, наверное, срок, когда можно сделать выставку уже и дома. Михаил Борисович Пиотровский в одном из интервью сказал, что вряд ли такая выставка может повториться раньше, чем через 200 лет. Может быть, так оно и будет.

М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить о Ваших исследованиях и о Ваших публикациях.

Н. ТАРАСОВА: На сегодняшний день своими основными исследованиями я считаю исследования ливрейного костюма и издание каталога ливрейного костюма, и организацию вот этой ливрейной выставки, потому что выставка ливрейных одежд 1-я в отечественной музейной практике, и исследования истории ливрейного костюма конца 19-го – начала 20-го века, оно тоже сделано впервые.

М. ПЕШКОВА: «Голоса Эрмитажа» - так называется в рамках передачи «Непрошедшее время» цикл на «Эхо Москвы» о людях, выставках, зданиях одного из крупнейших музеев мира. Отныне проходящий в Зимнем дворце выставки «При дворе российских императоров. Костюм 18-го – начала 20-го века» и «Высочайшего двора служителей. Ливрейный костюм» рассказывает зав. сектором прикладного искусства отдела истории русской культуры Эрмитажа Нина Тарасова. Продолжение следует. Звукорежиссер – Антон Морозов, за что ему очень благодарна. И я Майя Пешкова. Вы слушали цикл «Голоса Эрмитажа» в программе «Непрошедшее время».