Об одной из великих вдов, Антонине Пирожковой - Андрей Малаев-Бабель - Непрошедшее время - 2013-12-29

C Исааком Бабелем

С Бабелем и дочерью Лидой

М. ПЕШКОВА: Из книг, чем порадовал год уходящий, это издание чаянное, о котором беседую с приехавшим из США на ярмарку нон-фикшн внуком Исаака Бабеля Андреем Малаевым-Бабелем. «О Бабеле и не только о нем» называется книга Антонины Николаевны Пирожковой - « Я пытаюсь восстановить черты». Книга жены Бабеля. Книга была долгожданной. Отрывки воспоминаний Антонины Николаевны печатались в разных журналах. О них мне много рассказывали, в том числе и профессор Александр (НРЗБЧ), рассказывал мне об Антонине Николаевне с мужской добротой, с мужским теплом. Он был в восторге от Антонины Николаевны. И тогда, когда он спросил вашу бабушку, был ли у Бабеля написан роман об НКВД, она сказала: « Ну что вы». Я поняла, что такая книга не была написана.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Что было написано, мы не знаем. Вопрос этот нужно задавать тем людям, которые конфисковали архив Бабеля, 24 папки с рукописями. Сотни писем, записные книжки, дневники. Это было и на даче в Переделкино, и на Николоворобинском, где они жили с бабушкой и с мамой. 9 папок было взято в Переделкино, где он собирался заканчивать книгу « Новые рассказы» в течение лета. Это должно было быть его новое слово в литературе. Поэтому, что именно находится в этих 24 папках, как и то, сожгли ли их, или они лежат где-то наверху в архивах, или находятся в каких-то частных архивах, мы не знаем. Следы заметаны. Специально ли, случайно. Роман о чекистах, я думаю, что никакого романа не было. Во-первых, Бабель и роман – две вещи несовместные. Вы помните, у бабушки есть этот момент, когда он листает толстый роман одного из советских писателей. Долго листает, а потом говорит, что я бы так не смог. Форма новеллы, которую он хорошо определил, такое чрезвычайное событие, это его форма. Была, наверно, задумана книга об НКВД, безусловно, как и « Конармия», общая книга, состоящая из коротких рассказов. Была и такая. Содержание некоторых рассказов мы знаем. Дошло до нас по каким-то свидетельствам очевидцев.

М. ПЕШКОВА: Где было место, где была дача Бабеля в Переделкино? Сейчас можно указать?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Можно. Я попытался вместе со съемочной группой американского фильма « В поисках Бабеля» туда пробраться. Там железные ворота, охрана, которая чуть нас не порешила. Охрана такая из « Казаков» Бабеля. Грозились отобрать телекамеры, кинокамеры и т.д. Там было очень интересное явление, когда я попытался постоять на том месте, где была дача Бабеля. Дачи нет, она сгорела в 80-х годах, но кто-то там себе отстроил новую дачу. Эти люди очень хорошо охраняют свою часть Переделкино. Там территория за закрытым забором. Пробраться туда не удалось.

М. ПЕШКОВА: Вам удалось побывать во всех местах, где бывал ваш дед?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Почти. Донбасс, например, остался незатронутым. Кабардино-Балкария осталась незатронутой. Где он жил подолгу, безусловно, удалось.

М. ПЕШКОВА: И даже там, где его могила вместе с могилами всех тех, кто был расстрелян вместе с ним.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Донское кладбище, общая могила №1 под ироническим названием « Могила невостребованных прахов». Представляете? Невостребованных? Когда бабушке 15 лет не сообщали, что его уже нет на свете. Давали справки, что жив, здоров, содержится в лагерях. Приходили люди, которые его видели, сидели вместе. От него какую-то весточку передавали т.д. Невостребованные прахи, т.е. родственники черствые взяли и не востребовали.

М. ПЕШКОВА: С кем еще был арестован ваш дед?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Это было 15 мая 1939 года. Поблизости от Бабеля были арестованы журналист Кольцов и режиссер Мейерхольд.

М. ПЕШКОВА: Архив Кольцова сохранился?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Сожжен.

М. ПЕШКОВА: Я разговаривала с Резинским, он сказал, что архив Кольцова почти не тронули. В ИМЛИ находятся письма. В других организациях другие документы, связанные с Кольцовым.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: У бабушки в воспоминаниях написано, что вроде бы дали справку из НКВД, уже КГБ, что все то, что они забрали, конфисковали, все сожжено. Я думаю, что просто остались какие-то вещи, до которых они просто не добрались. Если бы они их забрали, то там, я думаю, момент возвращения рукописей Кольцова был бы событием, которое мимо нас не прошло. Я думаю, что просто некоторым повезло. Может быть, не все взяли, где-то оставалось что-то. Его в кабинете арестовали, может быть, из дома что-то не взяли. Кто знает, как это было. Но у бабушки, по ее информации, архив Кольцова был сожжен. Мейерхольд, ему повезло, у него был замечательный ученик Сергей Эйзенштейн, который, как вы знаете, сохранил по просьбе семьи у себя на даче полностью архив. Они успели до того, как нагрянули с обыском или как-то еще. Они успели это переправить на дачу Эйзенштейна.

М. ПЕШКОВА: Это была дача в (НРЗБЧ). Судьба дает безумно интересные встречи. Я живу в том месте, где живет внучка Сергея Есенина. В Балашихе. На той самой даче, которая принадлежала когда-то японскому посланнику. И Марина Есенина однажды в своей светелке, она живет высоко-высоко, почти под небом, нашла листочек, он выпал из записной книжки Мейерхольда. Держа этот листочек в руках, я такой трепет испытывала только однажды, когда мне довелось держать письмо Марины Цветаевой, оригинал. Наверно, очень серьезные чувства испытываете вы, когда какие-то материальные вещи, письменные вещи, есть эти чувства?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Очень мало этих вещей осталось. Из материальных вещей это ручка, которую я помню по детству своему. Какая-то бритва, какие-то вещи, которые бабушка либо отдала в Одесский литературный музей, они там находятся. В общем, не осталось ничего. Остались какие-то письма, все же было забрано, т.е. Чудом сохранился Конармейский дневник 20- го года. Где-то, когда езжу по музеям, мне показывают записки Бабеля. В Одесском музее такая рекомендательная записка, он рекомендует писателей Гехта и других молодых одесситов, чтобы их напечатали в Москве. Это вещи, когда я их держу в руках, конечно, возникает какой-то трепет определенный. Но возникает в основном чувство скорби, потому что Бабеля мы до конца не знаем. Ясно, что он говорил в последнее время, что он вышел на новый веток. Это уже другой Бабель. Он же очень долго молчал. Молчал, не значит, что ничего не писал. Писал он много. Он просто вырабатывал какую-то новую манеру письма. Время поменялось, 30-е годы уже не 20-е годы. Я думаю об этом, когда держу в руках его рукописи. Особенно жалко, что письма пропали, огромное количество писем. Бабушке он из Парижа писал практически ежедневно. Все эти письма тоже пропали.

М. ПЕШКОВА: Это был тот самый период влюбленности, когда он с ней только недавно познакомился, и вдруг поездка в Париж, потому что там семья, дочка.

А. МАЛАЕВ - БАБЕЛЬ: Дочку он не видел. Ей было 3 года, когда он ее увидел.

М. ПЕШКОВА: Мне хотелось спросить о его друге Гехте.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: С ним бабушка потом очень дружила. В отличие от многих других людей, которые боялись приходить в семью Бабеля после его ареста. Осуждать этих людей нельзя. Они опасались за себя, за близких. Кто-то за свое положение опасался. Семен Гехт, это был один из людей, он никогда не был другом Бабеля близким. Там была дистанция, был пиетет, он был поклонником Бабеля. Это один из людей, которые продолжали общаться с бабушкой. Продолжали общаться с семьей. Бабушка о нем написала в воспоминаниях. Там есть целая глава о Гехте. Помимо него, Николай Робертович Эрдман продолжал общаться с семьей. Эренбург, который пытался через секретаря материально помочь бабушке. Она отказалась, у нее была работа. Это был С. М. Эйзенштейн, которого мы уже упоминали. Там есть замечательный эпизод, когда он звонит за 2 недели до смерти, ему исполнилось 50 лет, и спрашивает: « Антонина Николаевна, почему вы меня не поздравили с днем рождения». А бабушка говорит: « Сергей Михайлович, вы же меня тоже не поздравляете». Он сказал, что когда вам исполнится 50, я вас поздравлю. Страшно это тоже. Бабель – 46. А Эйзенштейн, 50 лет человек прожил. Сколько он сделал, сколько успел. Он очень ценил Бабеля. Он считал его кинематографичным писателем. Для меня интересно, что киноязык Бабеля, как и театральный язык Бабеля, до сих пор не найден. Как Эйзенштейн укорял в свое время МХАТ второй, потому что они не смогли поставить пьесу « Закат», не смогли донести текст Бабеля. Также можно сказать и сейчас, что удачных постановок или экранизаций Бабеля практически нет.

М. ПЕШКОВА: Но на подступах. Люди пробуют, люди экспериментируют.

А. МАЛАЕВ - БАБЕЛЬ: Люди пробуют, экспериментируют. У меня был такой учитель мой, А. И. Ремизова, режиссер театра Вахтангова, выдающийся, которая ответственна за всю вахтанговскую классику. Когда она спорила с Ульяновым, который решил неожиданно сыграть Рогожина в ее спектакле « Идиот», и несколько иначе. Она спросила: « Что вы делаете, Михаил Александрович?» Он сказал: « Пора пересмотреть Достоевского». На что она ему сказала: « Рассмотреть бы». Понимаете, все-таки экспериментируют, пытаются, а таких писателей как Бабель рассмотреть бы, вникнуть бы в их замысел, и донести бы этот замысел конгениально автору. А поставить вариации на тему, может быть, режиссеры только на это и способны, потому что проникнуть в замысел гения сложно, а свое собственное содержание выплеснуть. Так и делают.

М. ПЕШКОВА: Вы видели, наверно, на сцене театра Вахтангова « Конармию» с Ю. Борисовой и Ульяновым?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Я не видел ее. Слава богу, вахтанговские спектакли все записаны. Я видел телеверсию этого спектакля. А так, я был в это время еще слишком маленький. Этот спектакль вышел в 68. Я уже был на свете, но еще в бессознательном состоянии. Раньше же на вечерние спектакли детям до 14, до 16 появляться не разрешали. Мои первые театральные впечатления, это впечатления от чтения тем же Журавлевым Бабеля, это концерты Юрского. Это другие впечатления, куда меня бабушка водила. Потом началось мое театральное образование, это началось после того, как « Конармию» сняли с репертуара.

М. ПЕШКОВА: Со внуком И. Бабеля, режиссером, живущим в США, А. Малаевым-Бабелем, автором вступительной статьи, примечаний, составителем мемуарной книги бабушки - А. Пирожковой, вдовы писателя, беседую на « Эхо Москвы» в программе « Непрошедшее времия». У меня в ушах так и стоит голос на высоких нотах Ю. Борисовой, когда она говорит: « В красных штанах, на кривых ногах». Это звучало настолько пронзительно. Многие запомнились эпизоды, но именно этот очень сильно.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Великая актриса, что вы хотите. Бабеля нужно играть страстно, это страстный писатель. У него темперамент особый. Поэтому такие актрисы, как Ю. Борисова, как Ю. Яковлев, они способны это донести. Там страсть не всегда внешняя, но внутренняя. Когда Юрий Васильевич, который тоже играл в « Конармии», бабушка ему сделала комплимент, сказав, как он замечательно играет, он сказал: « Текст - то какой произношу». Это человек, Яковлев, который настолько проникает в замысел автора, будь это Чехов. Если он играл Чехова у Ремизовой в « Насмешливом моем счастье», он перечитал все письма Чехова. Он перечитал все, что только возможно. Я думаю, что такая же работа у него шла и с Бабелем. Это проникновение в автора, оно нужно для того, чтобы запомнилось. Чтобы через годы, десятилетия в вашей памяти звучал голос актера, который произносит этот текст.

М. ПЕШКОВА: Я хотела спросить вас, актера, режиссер, педагога. Что вам дало Щукинское училище?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Я считаю своим учителем с большой буквы ту самую А. И. Ремизову, уникального актерского режиссера. Она как никто умела работать с актером. Вообще у нас при каждом театре, где руководит такой важный художественный руководитель, есть женщина, которая работает с актером. И кто знает, кому принадлежит слава. При Товстоногове была Роза Сирота, в театре Рубена Симонова, потом Е. Симоновой была А. И. Ремизова, которая очень много дала труппе. А именно труппу мы и ценим. Поэтому я считаю ее своим учителем. У меня были замечательные педагоги в Щукинском училище. ( НРЗБЧ) Я считаю учителем своим Александру Исааковну, потому что она мне рассказывала о Вахтангове не со вторых слов, а с первых. Она была прямой ученицей Вахтангова. Когда эти люди, будь это Ремизова, Синельникова или В. К. Львова, которая воспитала всех вахтанговцев, и Борисову, и Яковлева, и Ульянова. Легендарный педагог, не только актриса. Когда они говорили о Вахтангове или просто произносили слово « Вахтангов», шла такая радиация, что непонятно было, они становились настолько духовно значимы из-за того, что этот дух на них влиял, или их собственная духовная значимость была такая. Но А. И. Ремизова, сгорбленная старушка 80-ти с чем-то лет, проходя по театру им. Вахтангова, заставляла даже монтировщиков вытянуться по стройке смирно и сказать: « Здравствуйте, Александра Исааковна». Какой был магнетизм. Магнетизм, который передался от самого Вахтангова. Даже на фотографиях понятно, что глаза этого человека могли из актера сделать невозможное. Или это гениальность самой Ремизовой. Но вот этот дух передавался. Ремизова – первый человек или второй, который сказал, что я похож на деда. Меня это очень веселило, потому что никакого внешнего сходства нет. Но она считала, что есть сходство внутреннее. И мне об этом сказала. Впервые это был Л. Утесов, с которым я встретился за кулисами у Юрского на спектакле под названием « Гоголь и Бабель». Вам нравится это сочетание? Он сказал мне: « Боже, как он похож на деда». Это смешно. Мне было тогда лет 13.

М. ПЕШКОВА: Знакомство вашего деда и Утесова состоялось безумно давно. Тому виной были « Веселые ребята», съемки фильма?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Нет. Они знали друг друга до « Веселых ребят». Утесов, до того, как стал знаменитым певцом, был чтецом, исполнял, помимо всего остального, рассказ Бабеля « Соль». Неплохой вкус. Про вкус ему Бабель все время напоминал. Есть такое предисловие Бабеля к первой книжке Утесова, которая вышла в 39 году, предисловие быстренько изъяли. И там он пишет: « Пути этого артиста широко раскрыты. Тирания вкуса должна стоять на этих путях». Эта тирания вкуса, она в свое время позволила Утесову выбрать рассказ Бабеля « Соль», который он читал. Но потом его иногда подводила.

М. ПЕШКОВА: Я хотела вас попросить, если можно, рассказать ту самую историю, которую воспроизводит ваша бабушка в книге. История, связанная с бородавкой.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Это одна из первых встреч бабушки с Утесовым. У них потом отношения сложились настолько забавно, что даже уже в 70-х годах они спорили друг с другом на страницах своих воспоминаний. Утесов спорил с бабушкой. Бабушка была в юности человеком очень принципиальным. Принципиальность – это хорошее качество, но у нее была такая радикальная принципиальность. И Бабель ее учил, нужно быть более терпимой, не так заноситься. Он воспитывал ее. За это бабушка была Бабелю сильно благодарна. За то, что он воспитал ее.

М.ПЕШКОВА: Особенно когда приезжали в другой город, нежели в Москву.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Совершенно верно. Чтобы не показывать себя москвичкой, не задаваться, а проявлять уважение к людям и культуре того города, того места, куда приехали. И вот это первое место, по-моему, это сад Эрмитажа, где сейчас находится театр одного режиссера по имени М. Левитин, который имеет большое отношение к Бабелю и Одессе. Он первым поставил пьесу Бабеля « Мария» в России. А родом он из Одессы. Представляете, в этом саду они после концерта там где-то сидят, а как раз Утесову дали роль Кости, пастуха, в «Веселых ребятах». Сценарий Эрдмана, режиссер Александров. Т.к. там крупные планы, у Утесова была на носу бородавка. Режиссер ему приказал эту бородавку удалить. И он как раз в саду жаловался, как он должен эту бородавку удалить. И как он боится этой операции. Потом это произошло, далее Бабель рассказывал бабушке, что теперь все свои неудачи Утесов сваливает на бородавку, потому что оказывается, что она приносил ему счастье. И была бородавка – было счастье, а нет бородавки – и нет счастья.

М. ПЕШКОВА: Еще была трагическая сцена. Тогда, когда ваша бабушка и дедушка поехали на Кавказ. В Гаграх. Это имеет прямое отношение к съемкам « Веселых ребят». Как все было?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Бабушка рассказывала. Все это есть в ее воспоминаниях, в той книжке, которая сейчас вышла. Поэтому я повторяю со слов бабушки. Они приехали в тот день в гостиницу в Гагры, в тот день, когда арестовали Эрдмана. Его арестовали рано утром, а они приехали после полудня. НКВД любило же рано утром арестовывать. И Эрдман, которого везли на поезд, чтобы отправить в Москву, его везли в каком-то автобусе, он видел даже, как в открытой легковой машине бабушка и Бабель ехали навстречу ему. Бабель дико убивался, потому что он именно на съемки « Веселых ребят» приехал, чтобы общаться с Эрдманом. С Утесовым - да. Но с Эрдманом. Бабушку поселили в гостинице в номер Эрдмана, где на столе еще лежала недочитанная им книга. С Эрдманом они были большими друзьями. Н.Р. Эрдман был великим драматургом, хотя он поставил только две пьесы. Потом, к сожалению, его сломали. И он ничего крупного не написал, только сценарии довольно известных фильмов и оперетт. Это еще одна трагедия, что драматург, написавший « Мандат» и « Самоубийцу», перестал писать в 20-летнем возрасте. Это еще одно преступление сталинской системы. В воспоминаниях, которые сейчас вышли, в отличие от когда-то печатавшихся воспоминаний о Бабеле, я должен объяснить, что эта книга включает в себя некоторые фрагменты из печатавшихся в свое время воспоминаний исключительно о Бабеле. Книга описывает период протяжением в 90 лет. Бабушка описала свою жизнь от рождения, немножко о своих родителях, до отъезда в Америку в 96 году. Практически 90 лет жизни. Это уникально. Когда она писала книгу о себе, она не могла не вспоминать о Бабеле. Не могла не дополнять какие-то штрихи к портрету. В том числе там неожиданно возник никогда ранее не упоминавшийся момент о том, как Эрдман ухаживал за ней. Это удивительная история.

М. ПЕШКОВА: С этого места прошу подробнее. Как они познакомились?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Пусть прочтут в книге.

М. ПЕШКОВА: Мне хочется, чтобы услышали. Книга становится в наше время вещью уникальной. Дело в цене и не только в цене. К сожалению, система распространения книг в нашей стране очень непростая. Если ты хочешь купить книгу, тебе нужно не просто выписать по почте. Я недавно была в Красноярске, поняла, какой жуткий там книжный голод за Уралом и дальше. Мне так хочется, чтобы те, кто услышал, прониклись той трогательной любовью, которая вызывает эта книга. Пожалуйста, расскажите. Эрдман – это человек, о котором надо писать книги. О нем надо говорить. Но не так много о нем телефильмов. Был фильм, посвященный его взаимоотношениям с Э. Степановой.

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Это по тому принципу, по которому сейчас продаются документальные фильмы. Интересен бульварный ракурс. Это не то. Письма Эрдмана Степановой или ее письма Эрдману, по ним невозможно понять размеров содержания этого драматурга. И размеров его дарования. Это совершенно не то.

М. ПЕШКОВА: Эрдман был в гостях у вашего деда. И в это время пришла в гости ваша бабушка?

А. МАЛАЕВ-БАБЕЛЬ: Не совсем так. Действительно было так. Но тот эпизод, о котором вы попросили меня рассказать, он произошел позже. Произошло, когда Бабуль уезжал в Париж, чтобы встретиться со своей трехлетней дочкой, которую он еще не видел. И собран был такой прощальный вечер у него на Николоворобинском. Туда были приглашены, у Бабеля было огромное количество друзей, которых он унаследовал с « Конармии».

М. ПЕШКОВА: Режиссер А. Малаев-Бабель, внук писателя был гостем студии « Эхо Москвы» на ярмарке нон-фикшн, где представлял мемуарную книгу своей бабушки– А. Н. Пирожковой – которая увидела свет в издательстве « АСТ», в редакции Е. Шубиной. Продолжение следует. Н. Квасова – звукорежиссер. Я – М. Пешкова. Программа « Непрошедшее время».