Он был замечательным поэтом. К 90-летию со дня рождения Якова Акима - Марина Москвина - Непрошедшее время - 2013-12-15

М. ПЕШКОВА: Сегодня исполнилось бы 90 лет замечательному поэту Якову Лазаревичу Акиму. В 16 часов в центральной детской библиотеке на Калужской площади, станция метро Октябрьская, начнется вечер друзей и учеников Якова Лазаревича. Вечер воспоминаний, на котором выступит Виктор Чижиков, Леонид Яхнин, Марина Бородицкая, Виктор Лунин, Григорий Кружков, Юрий Кушак. Простите, если кого-то забыла. У Якова Акимова в сказке « Девочка и лев» перед представлением лев Кирилл заболел. Каким образом девочка его вылечила? Ответьте и получите книгу « Девочка и лев» Я. Акима в серии « Золотая библиотека» 91- го года издания. Либо книгу Марины Москвиной « Танец мотыльков над сухой землей». Послушаем, как читал свои стихи Яков Аким:

Добрая осень в этом году!

Я по дорожке к тебе иду .

Листья сухие бегут за мной

И перешептываются на ходу.

Чутко и тихо нынче в Москве.

Ветер шуршит в цветочной ботве,

И самолетик над головой

Чертит параболу в синеве.

Кленовый лист шелестит у ног,

Красный протягивает черенок

Что ж, подыму и с собой возьму,

Будешь, лист, не так одинок.

Осень... Пора счастливых подков,

В лапы упрятанных коготков,

Время задумчивой тишины

И вымирающих чудаков.

Вот и бреду я средь бела дня

В сказке блуждающего огня.

Листья сухие бегут, бегут

И разлетаются от меня.

М. ПЕШКОВА: С прозаиком и эссеистом Мариной Москвиной, любимой ученицей Якова Акима, встретилась накануне, чтобы вспомнить, каким он был.

М. МОСКВИНА: Несколько поколений выросло на его стихах. Вот они, его с детства знакомые строки. Раз услышал – не позабудешь никогда:

Мама! Так тебя люблю,

Что не знаю прямо!

Я большому кораблю

Дам названье «МАМА»

Яблоко спелое, красное,

Сладкое, яблоко хрусткое,

С кожицей гладкою,

Яблоко я пополам разломлю.

Яблоко с другом своим разделю.

« Про ослика», «Жадина», « Друг», « Неумейка», огромными тиражами, 100 тысяч, 200 тысяч, расходились его книги. Яков Аким испытал заслуженную славу. Любовь читателей. Издатели готовы были опубликовать любую строчку, написанную им. Но у него был незыблемый принцип, своеобразный кодекс чести писателя, это первое, что он говорил нам, своим ученикам. Пишите только тогда, когда есть, что сказать. Иначе вы обязаны хранить молчание. Еще он говорил, что надо найти в себе волшебство. « Мне скоро 60-70-80 лет. Я могу писать очень редко, когда происходит короткое замыкание. Из него рождается стих. Короткое замыкание между жизнью и литературой». Он вспоминал Чуковского и Маршака, которые приняли его в детской литературе с распростертыми объятиями. И он говорил, что Чуковский писал только тогда, когда у него было ощущение счастья. Разговаривать с ребенком можно обо всем, только бы это не было скучно и уныло. Еще он говорил: « Начинающий должен начинать не с нуля, а с того хорошего, что было написано до него». Стихи для маленьких должны быть и для взрослых поэзией. И много-много секретов он раскрывал нам на семинаре. Я познакомилась с Яковом Акимом на семинаре начинающих молодых писателей. Этот семинар сначала был в ЦДЛ, потом он был на улице Писемского. Яков Аким вел его с Юрием Сотником великолепным. С Сережей Ивановым, с Ю. Кушаком. Мы встретили там любимых с детства писателей. Я же знала наизусть все эти строки. « Про ослика»:

На улице московской

Зацокали копытца.

Повсюду удивленные,

Смеющиеся лица.

Мне в детском саду дали ослиный хвост и ослиную маску. Я пришла домой и рыдала, потому что мне хотелось быть не ослом, а снежинкой. Но моя мама, которая работала на радио в детской редакции, прекрасно знала Якова Акима. Она сказала, что у нас есть замечательное стихотворение « Про ослика». Достала с полки эту книжку. И на празднике я рассказывала это стихотворение. « Ослик, ослик», - орала я из-под елки. Было так здорово, что все снежинки чуть не умерли от зависти. Так я познакомилась впервые с Я. Акимом. Вдруг я прихожу, семинар, сидит Я. Аким, сидит Ю. Сотник. « "Архимед" Вовки Грушина». Это все тоже читано-перечитано. Это фантастические люди, которые открывают нам такие тайны. Впоследствии, странствуя по Японии, я поняла, что наш семинар очень напоминал «банановую хижину» Мацуо Басе, который собирал около бананового дерева в маленькой хижине, которая пропускала дождь. И всем ветрам она была доступна. И он сидел и раскрывал тайну творчества. Может быть, мне даже так кажется, что время от времени во всей галактике вспыхивает такой очаг, когда ты получаешь это учение от сердца к сердцу. Это учение сразу сродни учению просветления, потому что творчество – это немыслимая вещь, которая присуща каждому человеку. Необязательно писать стихи, сочинять музыку, но творческое состояние души преобразует мир, делает его добрее, как и всякий поэт. Это необходимо нам. Я не знаю, как красное вино или мимолетная любовь. На примере собственной судьбы Яков Аким показал цену произнесенного им слова. Один том стихов и прозы в почетной серии « Золотая библиотека». Один том. И что интересно, это волшебство, о котором он говорил, оно искрит, завораживает. Я как-то пришла выступать в интернат, захожу на сцену, зал бурлит, клокочет, публика ходит на головах. Что делать? Я и начала стих Акима:

…А листок в конверте чист,

Нет на нем ни букв, ни строчек.

Пахнет осенью листочек –

С дерева опавший лист.

Только адрес твой, да имя

На конверте напишу,

Синий ящик отыщу,

Свой листочек опущу.

Ты письмо мое получишь

И обрадуешься вдруг:

Жить на свете много лучше,

Если друга вспомнил друг.

Сразу мне ответ пиши!

А кончаются чернила –

Просто перышко вложи,

Что синица обронила.

Детское это стихотворение, взрослое? Оно для всех. Во все времена. Все эти охламоны замерли в зале от этого простого человеческого обращения. Была полная победа. Они дослушали стихотворение до конца, заодно и все мое выступление. Я помню, как в холодный декабрьский день мы собрались на дне рождении у Я. Акима дома. И писатель, Юрий Коваль, его большой друг, сказал: « Яков, ты вечен, как солнце для человечества». Видимо, пророчество сбылось. Я. Аким дожил до 90 лет. Ушел, чуть-чуть не дожив до дня рождения, за полтора месяца до этого праздника. Но это не отнимет праздника. Просто назовем это « Вечером воспоминаний». Мы сделали слайд-фильм. Нашли отличную съемку празднования 78-летия Акима. Придут его друзья – писатели, художники, Виктор Чижиков, которого он обожал и посвятил ему стихотворение « Мой верный чиж». Владимир Перцев дал свои иллюстрации к книжкам Акима. Будет выставка бесподобного Евгения Монина, по которому мы все безумно скучаем. Я надеюсь, придут Ю. Кушак, Л. Яхнин, и мы, его ученики, М. Боровицкая, Г. Кружков, Т. Собакин, Б. Минаев, Л. Григорьева. Не хухры-мухры писатели стали, ученики Акима. Не знаю, он задавал очень большую высоту. Он был страшно строг к нам. Он ругал меня бесконечно. Он говорил: « Марин, если ты напишешь что-нибудь хорошее, я буду рад даже больше, если я напишу что-нибудь замечательное». Я бы очень хотела, чтобы пришла Ирина Токмакова. Вдруг она придет. Это было бы огромное счастье. Королева. Как она говорила: « Я называла Я. Акима в молодости, я называла его Иосиф Прекрасный». Он был очень красив. Это был красивый человек. Когда бывает красивый человек, когда в нем все прекрасно. И. Д. Драгунский мне рассказывал, что Виктор Драгунский говорил про него: « Вошел Яша и стал в уголке, стесняясь своей красоты».

М. ПЕШКОВА: Он и в зрелые годы был очаровательно красив. Какой-то библейской красотой, какой-то красотой мудрости. Я бы так сказала. На него не то, что приятно было смотреть, на него без восхищения глядеть было невозможно.

М. МОСКВИНА: В него невозможно было не влюбиться. «Ты чуть вошел, я в миг узнала, вся обомлела, запылала. И в мыслях молвила: вот он!». Мой учитель, которого я буду любить всегда. И это случилось. Видишь, нет ли его, я в это не верю. Вот он в его книгах. Мы же превращаемся в книжки. Их немного, но как говорил Коваль, хочется поцеловать каждую написанную им строчку.

М. ПЕШКОВА: Ты ведь была знакома с его семьей?

М. МОСКВИНА: Аким обладал каким-то немыслимым даром дружбы. Как-то он позвонил мне и сказал: « Ты знаешь, я сегодня думал целую ночь. И вот что я надумал: единственное, что есть на свете незыблемое, это дружба». Всю ночь он думал и надумал. Любимым своим людям, своим друзьям он дарил стихи. Почти у всех его взрослых стихов есть адресат. Вот это его стихотворение, посвященное Драгунскому:

Что мы с тобою жили

Не будут знать века,

Мы просто заслужили

Друзей да облака.

« Мой верный чиж», посвященное Чижикову. У меня есть чиж, где я читаю его вместе с Акимом на два голоса.

М. ПЕШКОВА: Они очень дружили с Ковалем?

М. МОСКВИНА: Они очень дружили с Ковалем. Это совершенно отдельная история. Я вспоминаю, однажды мы в ЦДЛ, как-то так случилось, что мы оказались в такой компании. Сидел Ю. Коваль за столом, Я. Аким, и такой сценарист С. Леонтьев. И я присоседилась к ним. Ю. Коваль говорит: « Вот дубовый зал ЦДЛ. Сколько здесь судеб. Сколько здесь сногсшибательных личностей сидело, сидит. И я надеюсь, будет сидеть. Можно было бы снять фильм, который назывался бы – Дубовый зал. И героями этого фильма были бы люди, которые сидят за этим столом. Меня я сыграл бы сам, Яшу – Яша, Алешу – Алеша. А на роль Маринки мы пригласили бы какую-нибудь польскую актрису».

М. ПЕШКОВА: День 90-летия Якова Акима, своего литературного наставника вспоминает писатель Марина Москвина в программе « Непрошедшее время» на «Эхо Москвы».

М. МОСКВИНА: Ю. Ковалю посвящено такое стихотворение:

Сердце поэта - цыганская скрипка:

Нотам не верит, а только по слуху.

...В сумерке теплом качается зыбка,

Дремлет младенец, спеленатый глухо.

Но пробивается ниточка света,

Сны ускользнувшие напоминая.

Не опоздай, твоя очередь, где ты,

Женщина, утка моя подсадная?

Не упусти, подмани стихотворца,

Влей, как замерзшему, в губы из фляги!

Скрипка оттает, младенец проснется,

И - побежало перо по бумаге!

...Утро стирает школьной резинкой

Краски пустого, постылого лета.

Теплится, теплица ниточка света

В сердце поэта.

Этот человек, он напоминает мне большое прекрасное дерево в густонаселенном лесу. Секвойю или сосну, которая тянется к облакам, поднимаясь, пронизывает собой все уровни леса. Причем на каждом уровне его значение огромно. Не будучи знакомым с этим удивительным человеком, зная историю нашей страны, можно предположить, сколько испытаний выпало на его долю. Я. Аким родился в старинном городе в Галиче Костромском. В славной семье, которой он посвятил немало нежных строк в детских стихах и взрослых. Ты знаешь, никакая фантастика на меня такое сильное впечатление не производит, как просто биография много переживших и испытавших людей, ставших свидетелями и участниками событий хотя бы первой половины 20 века. Я как раз пишу об этом свой роман. Очень погружена в это время. Моя мама оставила мне огромный архив, связанный с моим дедом, с моими бабками, прабабками. Мы называем его « сундук Стожарова», потому что Стожаров – это главный герой моего романа. Для Я. Акима все было важное, связанное с его детством, с его семьей, Галичем, родными. Мы с ним дважды ездили в Галич, он водил по улицам своего детства, показывал свою старую школу, дом. Там был такой фотограф ( НРЗБЧ). Он фотографировал улицы, дома, обитателей. У него были сыновья, друзья Яши. Именно он сделала фотографии родителей Я. Акима. Отец Я. Акима был прирожденным изобретателем. Главным инженером завода. Он был гением-самоучкой. Умел починить любой механизм, поставить коронку на зуб, мог сыграть на любом музыкальном инструменте. Прекрасно играл на флейте. Сам сделал скрипку. Мама наигрывала на мандолине и гитаре. Яша музицировал на гармошке. Был такой случай, к нему на улице, когда они жили в Москве уже после войны, подошел человек и сказал: « Я помню вашу семью. Мы жили с вами по соседству в Галиче. Я помню, как все собирались под окном и слушали, как вы музицировали, как вы играли и пели». Это был предводитель шпаны местной, который к Яше подкатил буквально на улице. Яша после этого написал стихотворение, на которое я уже сочинила песенку. « Песенка из окна».

Папа после работы устал

И поэтому скрипку достал.

Мы старинную песенку любим одну,

Потому что она про весну.

«Ах, весна, не играй с нами в прятки!

Мы ведь знаем, что все в порядке,

Что зеленая травка уже подросла

И земля под травою тепла».

Вот и мама с гитарой идет,

Пусть сыграет она и споет,

До чего ж голосистая мама моя,

Целый день ее слушал бы я!

Я гармошку губную беру,

Мягкой тряпочкой пыль сотру,

Я на этой гармошке играю немножко

И даже мотив не совру.

Он откликался на зов этого мира моментально. Потом отца вызвали в Москву по тракторному делу, где он организовал пробег тракторов от Москвы до Памира. Это был фантастический человек. Вызвал свою семью телеграммой в Москву. Телеграмма эта была такого содержания: « Форсируйте приезд в Москву». Мама не знала, что такое « форсируйте», Яша тоже. Но был знакомый дед, который прошел турецкую войну. И он вспомнил, как говорили: « Вперед форсированным маршем». Это значило, что надо быстро бежать. Они поняли, схватили чемоданы и поехали в Москву. С 33 года они в Москве. Яша учится в школе, он занимается на гармошке, он играет на барабане в джазе. Он играет на всех музыкальных инструментах слету. Он играет в драмкружке. Они ставили « Снежную королеву» Шварца, но сыграть ее не успели, потому что началась война. Яша вожатым был в пионерском лагере. Папа сообщает ему, что началась войну. Они узнают через три дня. Яша оканчивает в этом году школу, они возвращаются в Москву. Папа призван в ПВО. Но остается в Москве, противовоздушная оборона. А Яша хочет подать заявление на фронт, но папа уговаривает его уехать в Рыбинск вместе с семьей, маленьким братишкой и мамой. Он говорит, что ты еще успеешь повоевать, война будет очень долгой. Хотя все говорили, что она кончится враз. Яша уезжает, война началась в июне, в июле во время воздушного налета на крыше папа дежурил. Осколком во время бомбежки Москвы задело Лазаря Акима, его любимого папочку, и он умирает ночью в больнице. Яша его не увидел. Это была его тоска на всю оставшуюся жизнь. Везде фотографии папы с сияющими глазами, с этим талантливым лицом, с этими гениальными руками, обнимающими Яшу. Яшу маленького, Яшу постарше. Все, папы нет. У меня у самой такое впечатление, что я знала, любила и люблю этого человека всю свою жизнь. Он был для него жив навсегда. Яша уходит на фронт и проходит всю войну. Донской фронт, Сталинградский, Воронежский, Яша на войне. Он рассказывал, что долгое время у них не было крыши над головой. Отсюда такое стихотворение.

О чем мечтали мы? С войны вернуться,

Проспать всю ночь под крышей и проснуться.

И сутки, снова сутки про запас,

Попробуй нам скажи, какая мука:

Болезни, одиночество, разлука.

И женщина, оставившая нас.

Все было: голод, холод, донская степь, где он заблудился, нашел мертвого коня, отрезал какие-то куски, насовал в карманы. Привез, сварил, а у него была баночка масла. Няня насобирала ему. И он носил с собой эту баночку в вещмешке. И вот это был тот случай, голодный тот день, когда он растопил это масло, сварил в котелке конину на костре и вылил в котелок масло. И всех хотел накормить, кто там был, своих товарищей. Тут пришел командир с сапогом, пнул этот котелок, перевернул и сказал: « Гвардейцы, как вам не стыдно, на вас пехота смотрит. Подумают, что мы вас не кормим, что вы голодаете». И перевернул этот котелок. Эта баночка с маслом, ей тоже посвящено чудесное стихотворение. Это человек, который умеет видеть. Потом мы с М. Бородицкой вели творческий семинар, и я написала такую книгу « Учись видеть». Мы должны были с ней как эстафетную палочку, передать учение Я. Акима, передать его дальше по эстафете. « Учись видеть», уроки творческих взлетов. Писатель, как говорил Экзюпери, человек, который не просто умеет писать, а человек, который умеет видеть, который умеет запоминать деталь. Она врезается в память. Она становится главнее, чем множество каких-то событий. Яша рассказывал, как этот же человек устроил показательный расстрел. Его друг взял полбуханки хлеба. Там был хлеб неучтенный. Было голодно, он отломил от буханки. Его командир приговорил к расстрелу. Все встали, как в кино, на него ребята наставили карабины. И Юра, его друг, чуть поодаль, лицом сюда. Когда надо было нажать на курки, он отменил расстрел. Юра остался жив, он прошел войну врачом. Он уролог. Болел очень. Мы редко виделись. Когда он в очередной раз попал в госпиталь, это рассказывает Яша, он позвонил ему и говорит: « Яша, я хочу тебя спросить, как я себя тогда вел». А Яша ответил: « Юр, ты вел себя вполне достойно. Стоял и ждал своей судьбы». Люди, которые вели такие разговоры, они принадлежал к этой доблестной плеяде поэтов. И это были его очень хорошие друзья, как Д. Самойлов, Ю. Левитанский. Дай бог здоровья другу Я. Акима – Евгению Войскунскому. Замечательному писателю, прозаику. Это люди, о которых Я. Аким написал коротенькое стихотворение:

Хочу прожить аристократом,

Готовым к безрассудным тратам

В кругу товарищей моих –

Троих, двоих – все меньше их!

Мы с ними денег не копили,

Нас костью жирной не купили,

И у людей мы не в долгу –

Со всеми вместе бедовали,

И, как умели, воевали,

И замерзали на снегу.

М. ПЕШКОВА: С М. Москвиной долго говорили о Я. Акиме. Слушали его голос, вспоминали. Будет продолжение программы уже в следующем году.

Звучит композиция.

Это был фрагмент записи 1990года в радиопрограмме в компании М. Москвиной. Марина Лилякова, Александр Смирнов - звукорежиссеры. Я – Майя Пешкова. Программа « Непрошедшее время».