К Пушкину, на Мойку 12 - Галина Седова - Непрошедшее время - 2013-02-10

М. ПЕШКОВА: В лицейские дни вместе с коллегами по национальному союзу библиофилов во главе с руководителем «Роспечати» Михаилом Сеславинским оказалась в мемориальной квартире поэта на Мойке, 12. И была уверена, что увижу то, что видела в детстве, экспозицию, созданную еще в 50-60 годы, ан нет. Как много изменилось после ремонта 87 года. Дом поэта удивил все большим приближением к тому, когда покинула дом семейство Пушкиных. Нас водила по дому заведующая мемориальной квартиры Галина Седова, доктор филологии, три десятилетие отдавший служению последнему пристанищу поэта, автору кардинальных экспозиционных изменений в музее на Мойке.

Г. СЕДОВА: Памятная доска сообщает о том, Что Пушкин погиб на дуэли. Как Марина Цветаева писала: «Первое, что я узнала о Пушкине, то, что он был убит». Перед вами самая первое изображение 1868 года художника Волкова. Оно, конечно, с точки зрения художественной не настолько совершенно, как хотелось бы, но главное, что Константин Данзас успел пообщаться с Волковым, водил его на место поединка. И поэтому предствавляют с таким эпиграфом: «Первое, что я узнала о Пушкине, то, что он был убит». Здесь представлены копии писем друзей, знакомых. Всех, кто рассказывал об этой дуэли друг другу, и из писем которых наши предшественники собирали сведения о том, как могла выглядеть эта квартира. Здесь вещи пушкинской эпохи, но такие, как были у Пушкина, потому что они упомянуты в том письме, в том рассказе. Когда консилиум врачей собрался, все ждали Арендта, чтобы он осмотрел Пушкина и определил, можно ли что-то сделать. Он вышел, осмотрев раненого и сказал: «Что-то скверное, он умрет». Пушкин просил не скрывать от него правды и Арендт ее сообщил. После этого определенные распоряжение Пушкин раздает и готовится к смерти. А через день приходит Владимир Даль. Он – врач-окулист. Но в те времена окулист – это доктор высокого знания. Он пришел к нему, Как приятель. Они встретились глазами и Пушкин говорит: « Ну что, плохо, брат?». А Даль отвечает, что нет, мы все на тебя надеемся. Полдня после этого врачам казалось, что Пушкин будет жить. Вот эта слабая надежда, которую не захотел дать немец Арендт, прямолинейный и справедливый, этот луч надежды дает В. Даль, и Пушкин как будто бы ожил, но всего лишь на несколько часов. В этой экспозиции мы показываем схематично, люди, которые нам рассказали о Пушкине, его рукописи. В каждом музее рукописи Пушкина представлены многократно. Нам хотелось бы сразу оказать, что рукописи Пушкина в копиях представлены многократно. И нам хотелось сразу покачать, что рукописи Пушкина – это наше национальное достояние, что они хранятся в Пушкинском доме, в особых условиях. Даже специалистам, если не совсем здоров, то точно не пустят. Когда благодаря принцу Чарльзу издали рабочие тетради Пушкина, то к ним вообще нельзя приступиться, потому что Татьяна Ивановна Краснобродко справедливо хранит рукописи. Благодаря Кодаку мы читаем в рукописях то, что невозможно прочитать в подлинниках. Кодак вытащил даже карандаш. Даже такой эпизод, «гонарополла», помните? Был такой чиновник, который доказывал, что Пушкин рисовал уединенней домик на Васильевском. Имел в виде казнь декабристов, что их похоронили на «гонарополло». Благодаря Кодаку все читают, « Генерал-губернатор» там написано. Что имел в виду Пушкин точно неизвестно, но точно не «гонарополлу». Такие вещи открылись благодаря этому удивительному изданию. Мы хотим показать, что эти рукописи настолько ценны для нас, что мы всегда их даем в копиях. Здесь мы выбрали рукописи, в которых автопортреты Пушкина. Мне очень нравится портрет «Свадьба». Здесь портрет, где он рисует себя молодым, юным, в зрелом возрасте. Здесь он пишет « Мне за 30. в №0 лет люди обыкновенно женятся, я поступаю как люди. И надеюсь, не буду в этом раскаиваться».

Главное, сам факт, что рукописи нас окружают, но они в копиях. Музей ценен оригинальными вещами. Среди вещей, первые, которые вы видите, это туфли Натальи Николаевны Пушкиной. Они сохранились в Москве. Мы полагаем, что это свадебные туфли. Если бы они были бальными, они были бы стерты до дыр. Наталья Николаевна никогда не стояла в сторонке. На балах была замечена сразу, как появилась. Хотя Пушкин писал, что когда она появилась на первый бал, красоту ее только начинали замечать в свете. «Я влюбился в нее без памяти. Голова моя закружилась». Так она у него 6 лет и кружилась. Здесь же мы поместили интересный вид Аничкова дворца. Он подписан, как «Дворец великого князя Николая Павловича». Еще до того, как он стал императором. Во дворце находился наследник 14 декабря 25 года. И пока его везли от Аничкова дворца по Невскому до Зимнего дворца, императрица Александра Федоровна так переживала все это, что у нее начался нервный тик. И все время потом, когда она нервничала, даже на балах, у нее все время начинало вести лицо, начался этот нервный тик. Хотя она была очень красива, Николай любил окружать себя красивыми женщинами. И Пушкин неслучайно написал в дневнике, что дворцу хотелось, чтобы Наталья Николаевна танцевала в Аничкова.

А здесь экспозиция, посвященная самому поединку возле Черной речки, когда мы ее делали, у нас было место дуэли художника Лобанова, кондитерская Вольфа, удивительное место, которое мы сделали почти таким же, каким оно было в пушкинское время. Пушкин с Данзасом выпили по стаканчику лимонада перед тем, как отправится на поединок. Был портрет Данзаса, секунданта Пушкина, 2 пистолета просто пушкинской эпохи. Хотелось обозначить дуэль конечно, есть портреты Пушкина и Дантеса, но повесить здесь эти портрета просто невозможно. И очень хотелось, чтобы были 2 секунданта. Но д’Аршиака, секунданта Дантеса, никто никогда в глаза не видел. Все знают, что он в январе 37 года, через несколько дней после поединка был оправлен в Париж и никогда в Россию не возвращался. Но нам очень хотелось портрет д’Аршиака, и случайно я была в Москве, стала смотреть архив Ф. Бюлера, он был в Москве, когда Пушкина не стало, написал воспоминания, что он был у гроба Пушкина. И поскольку архив его весь изучен вдоль и поперек, и есть масса работ по поводу находок этого архива, тут понятно, что ничего нового найти нельзя. Но есть папка с рисунками, я решила посмотреть эту папку с рисунками, а вдруг он нарисовал Пушкина в гробу или план квартиры. Когда я стала пересматривать всю папку, оказалось, что ничего интересного в ней нет, а в самом конце лежал конвертик. Масса портретов интереснейших, но все не подписаны, тушью как правило или карандашом. И в конце лежи конвертик, и в нем лежит вот этот портретик, написано: «д’Аршиак, 1837». И 2 года я занималась тем, чтобы понять, какого д’Аршиака Бюлер, тогда еще воспитанник училища правоведения, летом, явно не зимой, мог видеть и рисовать. Но оказалось, что в августе 37 года Бюлер возвращался из Путешествия заграничного, и на этом же корабле вместе с ним возвращался в Россию на службу д’Аршиак, который еще 4 года служил в российском посольстве. И то, что у него НРЗБ немного твернуто в сторону, это потому что ветер, вероятно, ему дует в лицо, и Бюлер его рисует прямо на корабле. Вот такие удивительные находки. Такая экспозиция сразу у нас выстроилась. Вот эти 2 секунданта, которые протоптали тропинку в снегу. Согласно условиям дуэли, они здесь на французском и на русском представлены, противники могли стрелять, не подходя к барьеру. И Дантес выстрелил первым, не дойдя одного шага до барьера, а Пушкин стоял уже возле барьера и ждал, когда Дантес приблизится. Что это было, в состоянии аффекта ли он это сделал, по какой-то ли другой причине, но вы же понимаете: дуэль – это случай. И как поведет себя человек перед дулом пистолета, никто не знает. А когда я оказалась в Сульце, и увидела вокруг Вогезы, и узнала, что Дантес был профессиональным охотником, и посей день в Сульце каждого мальчика учат стрелять, и потом стала читать письма Катерина Гончаровой, которая просила брата прислать борзых для охоты на волков, «это страстишко моего драгоценного супруга», пишет она, уже многое становится на места. Почти инстинктивно стреляет в цель, для него Пушкин – это цель, больше ничего. И мы знаем, что раненный Пушкин тоже стреляет, попадает в руку, в которой даже сухожилия не были перебиты никак. Пушкина посадили в карету Геккерна, но он не знал, что это Геккерн ее прислал. И тоже можно представить, как эта карета, наполненная кровью Пушкина, около 2 литров крови он потерял, считают врачи, вернется к Геккернам, какие они испытывали эмоции, судить не дано. Его подвозят к дому, уже темно, и Пушкин просит Данзаса, чтобы он нашел людей вынести его, т.к. идти у него нет сил. И сейчас мы пойдет по той самой лестнице, по которой дядька НРЗБ. Современная медицина сказала нам, что если бы он был в Москве или в Петербурге сегодня, и смогли бы сделать переливание крови, нашли бы кровь, которая соответствует его группе, вовремя бы сделали рентген и все прочее, могли и спасти, но где-то 50%, в современном крупном городе. А в городах, где нет крови, плазмы, рентгена, это, говорят, то же самое.

М. ПЕШКОВА: Галина Седова, заведующая музеем-квартирой А.С.Пушкина в Санкт-Петербурге, пушкинист, доктор филологических наук в «Непрошедшем времени» на «Эхо Москвы».

Г. СЕДОВА: Ну, вот, помните, это двор, через который вы прошли, а там под аркой историческая дверь. Эта лестница – парадная. Когда карета подъехала, то через эту дверь раненного Пушкина несли в квартиру. Когда люди узнали об этом и бросились к этому дому, поднялись в переднюю, и вот эта дверь хлопала постоянно, решили, чтобы не беспокоить раненного, ее закрыть. И открыли для посетителей служебную дверь и прислуги, это вход в буфет. На ней угольком от самовара написали «Пушкин». 10 февраля в день смерти Пушкина, если вы будете в Петербурге, вы пройдете по квартире особым маршрутом. Мы его придумали 10 лет назад, и он пользуется большим успехом, если можно так выразиться. Мы открываем эту дверь, и люди идут так, как шли к Пушкину, не вся квартиру тогда можно увидеть, но пройдя через буфетную, столовую и переднюю, они входят в кабинет через эти двери, как ходил Пушкин. И кабинет мы выстраиваем, как был при Пушкине. Это я в кабинете потом объясню, почему этого нельзя сделать в обычный экскурсии. 10 февраля собираемся здесь во дворе, Моцарт звучит, памятное слово о Пушкине, стихи Пушкина, собираются люди в любую погоду, приходят со свечами, такой особый ритуал, на который никого не зовут. Вот вы входите так же, как входил Пушкин его семья через переднюю, там оставляли одежду, сразу входили в столовую, она же зала, буфетная, где прислуга готовила что-то к столу. Вот чулан, через который 10 февраля можно войти в квартиру. Мебель пушкинской эпохи. Но мы знали, что в столовой стояли эти предметы. Собирать их довольно трудно. Например, буфет. Таких буфетов полно в магазинах, купить нетрудно. Но нам нужно было какую-то связь с Пушкиным, нашли буфет из семьи художника А.А. Брюллова, который рисовал Наталью Николаевну и которого Пушкин в гостях бывал. Т.е. когда обедал, давали посуду из этого буфета. Или картина. Известно, что здесь висел какой-то вид Петербурга, писаный маслом. Вот эта картина художника Воробьева, вариант ее Пушкин видел на вставке в Академии художеств. В 87 году, когда дом наш был на капитальном ремонте, стало ясно, что здесь в столовой печек не было. Поскольку здесь внизу была кухня, отапливаемая через душники. Но на Московском проспекте шел ремонт дома Плетнева, у которого Пушкин бывал постоянно, которому посвятил «Онегина», которому издавал свои произведения. И из кабинета Плетнева нам предложили камин. Возле этого камина точно Пушкин грел ноги, а ноги у него болели. И с тросточками ходил. А вот здесь графин рубинового стекла, он из него мадерой угощал друзей, его серебряные ложки, которые на столе бытовали. И вот такой поднос, на нем в день свадьбы Пушкину и Натали поднесли бокалы с шампанским. Я пришла хранить квартиру в 1989 году, но поднос хранится много-много лет, во всех паспортах написано, что он просто поцарапан, но здесь явно прочитывается рисунок. Там такая китайская сценка. Под балдахином сидит женщина, китаянка с музыкальным инструментом, на флейте играет ее муж. И если в день венчания подавались на этом подносе бокалы с шампанским поэту и его жене, то наверняка говорили какие-то слова, что это поэт и его муза. Вот гостиная, портрет Жуковского, и Тургенева, работы А.П. Брюллова. Известно, что Пушкин и Наталья Николаевна играли в шахматы. Он даже писал ей: «Благодарю, что в шахматы играть учишься, это нужно в каждом благоразумном семействе, приеду, объясню почему». А сестры Натальи Николаевны музицировали, поэтому здесь стоит музыкальный инструмент. Еще, по словам современников, мы знаем, что здесь стоял круглый стол на 4-х вогнутых ножках, покрытый черной клеенкой, обитый бронзой. Стол в стиле Жакоб. Этот стол в 1937 году нам на хранение отдал Эрмитаж. Еще известно, что здесь стоял диван и маленькая кушетка, которая загораживала фактически эту дверь. За этой дверью кабинет Пушкина. Эту кушетку поставили для его жены, когда раненный Пушкин лежал в кабинете. Там книжные полки, т.е. пройти через эту дверь невозможно. Но хорошо слышно, если громко позвать, и Наталья Николаевна тогда через переднюю к Пушкину проходила. Хотя есть проход и через детскую.

М. ПЕШКОВА: Мы перешли в кабинет поэта, где Александр Сергеевич умер.

Г. СЕДОВА: Собирают у нас по каталогам Залевского книги, которые были у Пушкина. Было у него 4,5 тысячи томов на 14 языках, конечно, не все языки он знал, очень многие вещи читал со словарем. Некоторые языки только пытался учить. У нас здесь 2 полки русских книг, там все французские, а на этих полочках английские, немецкие издания. Но конечно, всю библиотеку, которая существует в подлиннике, воссоздать невозможно. Есть книги очень старые. Здесь лежит подлинный «Онегин», когда я пришла в 89 году, и увидела подлинного, я ахнула, побежала к Марине Витальевне, говорю, а так можно книгу выставлять, молодец, не получишь больше подлинник! Справедливо совершенно, вот копии. Собрания английских поэтов, в т.ч. Бари Корнуолла, пьесы, которые Пушкин попросил Ишимову перевести, здесь же копия письма Ишимовой. Тут все подлинные вещи – и кресло, стол. Кстати, что касается кресла, тоже, когда только начинала хранить музей, работала как-то в воскресенье. Ко мне прибегает смотритель и говорит, там, в кабинете пришел странный мужчина и говорит, что хочет зайти за веревочку в кабинете. Я выхожу, Ефим Эткинд в кабинете, говорит, я улетаю в Париж, когда вернусь, не знаю, можно я зайду на один шаг? Он зашел сюда и стал на колени перед креслом. Это был единственный в моей жизни такой случай, т.к. есть разные писатели, и они веду себя по-разному. Этот эпизод меня просто потряс. Вот подлинный стол чернильница, в этой шкатулке Пушкин хранил свои кольца. Из этой шкатулки он достал кольцо с бирюзой от отдал Данзасу, он понимал, что Данзаса будут судить. Он сказал, что это сделал наш общий друг, Нащокин, носи до конца. И Донзас вспоминал, что как-то зимой, он снимал очень тугую перчатку, когда хотел расплатиться с извозчиком, и вместе с ней сорвалось это кольцо. И сколько не искали, так и не нашли. Вот перышко Пушкина. Этих перьев было очень много на полу, как вспоминали современники, т.к. Пушкин не разрешал у себя в кабинете убирать. У нег и книги лежали на полу, и рукописи. Он любил работать лежа на диване, исписанные листы просто бросал на пол. Иногда за этой конторкой, она очень интересная. У нее открывается эта верхняя часть, тут верхние ящички открываются, а нижние ящики, их трогать нельзя, т.к. они ложные. За ними ставили чернильницу, песочницу и клали перья. Это выдвигается вперед, можно придвинуть к себе и почти лежа работать. Также как эти полочки все не задвигаются. А вот при свете этой лампы, как утверждал Григорий Александрович Пушкин, младший сын поэта, что при свете этой лампы его отец писал роман «Евгений Онегин». Это одно из достижений науки того времени масляная лампа. Здесь знаменитый портрет Жуковского, тут нам известна надпись: «Победителю-ученику от побеждённого учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил поэму «Руслан и Людмила», 1820, марта 26, великая пятница». Когда я начинала водить экскурсии еще в советское время, вот эта надпись про великую пятницу закрывалась, т.к. не надо было объяснять народу, что это за такая великая пятница. Этот портрет Пушкина всегда сопровождал, во всех кабинетах его висел. На этом диване, много лет назад могли обнаружить следы крови, стали ее идентифицировать, сказали, что это 2 группа, какой-то мужчина, старый, 19 века, эксперты больше ничего сказать не могли, т.к. нет аналогов. Тогда предложили посмотреть подлинный пушкинский жилет, который был снят сразу после дуэли, на нем точно есть следы крови, жилет хранил Вяземский у себя в Астафьеве в этой витринке, прикрепил его печатями. Т.е. его точно никто никогда не трогал. И когда исследователи сравнили эту кровь с той, которую нашли на диване, сказали, что она принадлежала одному человеку. Этот тот самый диван, который нам дали в Эрмитаже, на котором умирал Пушкин. Здесь Наталья Николаевна кормила его моченой морошкой, когда он попросил ее, погладил ее по голове, сказал, все хорошо, иди, и она вышла. А через четверть часа он попросил перевернуть его на другой бок, друзья это сделали и услышали: «Кончено». «Да, да, кончено, мы тебя поворотили». «Жизнь кончена, тяжело дышать давит». Жуковский говорит было 2 часа 45 минут в этот момент, взял карманные часы Пушкина и остановил их. А вот эти часы подлинные из этого дома, когда-то стояли на каком-то камине, их можно завести, но они показывают только это время, т.е. во всей квартире часы типологические, и они продолжают идти, и часовщик их заводит. Здесь часы подлинные, они показывают 2 часа 45 минут по полудню, время, когда сердце биться перестало. И через три четверти часа по приказу государя кабинет нужно было опечатать, телу дали остыть. И его вынесли в соседнюю комнату, в переднюю, где Петербург с Пушкиным и прощался.

М. ПЕШКОВА: Покидая музей, я отчетливо понимала, что вернусь туда скоро. Во всяком случае, это только отрывки из того, что рассказала Г.М. Седова заведующая музеем-квартирой А.С.Пушкина на Мойке. Залог тому книги, которые купила в музейном киоске, в т.ч. и книгу Галины Михайловны «Ему было, за что умирать на Черной речке», звукорежиссер Ольга Рябочкина, я Майя Пешкова, программа «Непрошедшее время».