Непрошедшее время - 2009-12-06
М. ПЕШКОВА: Кто-то из иностранных журналистов назвал квартиру актрисы Нины Антоновны Ольшевской и писателя-сатирика Виктора Ефимовича Ардова, что на улице с чисто московском названием Ордынка, легендарной. Именно так – «Легендарная Ордынка» назвали свой вечер в Центральном Доме Литераторов народный артист Алексей Баталов и писатель и публицист Михаил Ардов. Вечер пройдёт в большом зале 11 декабря. Я же назвала программу «Единоутробные братья», так, по-крайней мере, везде Михаил Ардов величает своего брата.
Писательский Дом в Нащокинском переулке остался разве что в мемуарах. Кого Вы ещё запомнили из жильцов этого дома, кто приходил к родителям?
А. БАТАЛОВ: Я сидел под инструментом у Пети Петрова, главный мой друг.
М. АРДОВ: Это уже была Лавруха.
А. БАТАЛОВ: Нет! Это там.
М. АРДОВ: Там ещё? Разве там?
А. БАТАЛОВ: Да, да, да. Мы ходили потом в какой-то кружок, немецкий язык немножечко, потом там играли, ездили на самокате, но только на этом уровне.
М. ПЕШКОВА: ОБ эвакуации. Как она прошла для вас? Сели на пароход? Как вы поехали в эвакуацию? Как вы оказались в Чистополе?
А. БАТАЛОВ: Мы так и оказались.
М. АРДОВ: Как все писательские семьи.
А. БАТАЛОВ: Параллельно с игрой, которую наше замечательное командование вело, прозевав, не поверив разведчику о дне начала войны, а потом отказавшись его выкупить и его повесили.
М. АРДОВ: Это ты имеешь в виду Зорге?
А. БАТАЛОВ: Я Сталина имею в виду опять твоего.
М. АРДОВ: Моего…
А. БАТАЛОВ: Он его повесил уже спустя сколько лет. Ему предложили дважды забрать его.
М. АРДОВ: Кого? Зорге?
А. БАТАЛОВ: Сталину! Обменять!
М. АРДОВ: Кого ты имеешь в виду? Разведчиков он перевешал, как собак.
А. БАТАЛОВ: А! Да.
М. АРДОВ: Он совсем не единственный. Все ему говорили об этом, это особая статья про Сталина. А вот что, давайте-ка вернёмся к Нащокинскому переулку. Я могу рассказать вот что со слов моего отца. Он дружил там с легендарным человеком – Мате Залка, Лукачёв, он с ним дружил в правлении, входил и Ардов, и Мате Залка. И когда Мате Залка под псевдонимом «Генерал Лукач» воевал в Испании, то он через кольцо послал письмо. Я никогда не проверял, но вряд ли Ардов это придумал, что в испанском дневнике Кольцова есть письмо Мате Залка моему отцу по поводу жилищно-кооперативных дел этого Нащокинского переулка.
И когда умер Фурманов, который жил в этом же доме, то Мате Залка, который дружил с Фурмановым, немедленно добился, что Нащокинский переулок переименовали в улицу Фурманова. Сейчас уже, слава богу, опять Нащокинский. Мой отец говорил: «Вот что сделал Залка! Ведь если бы он этого не добился, совершенно ясно, что когда он погиб, уж точно бы назвали его именем. Он опередил сам себя». Кроме того, он был профессиональный военный, как наши современные спецназгру. В своё время Ленин помогал Ататюрку отразить наступление Антанты.
Командующим турецкой армии в те времена был Михаил Васильевич Фрунзе, который официально числился советским послом в Стамбуле. А Мате Залка был одним из генералов, который командовал какой-то турецкой конницей. Кстати сказать, конницей крымских татар, которую туда Ленин послал. Ардов изображал его венгерский акцент и он говорил так. Он говорил: «Виктор, я так хорошо не жил, как когда я был турецким генералом. Зарплата была сколько-то десятков лир в день». Вот такая была зарплата, такие были соседи.
М. ПЕШКОВА: А как складывались взаимоотношения Виктора Ефимовича с театром? Мама – театральная дама, мама актриса.
А. БАТАЛОВ: Я же его увидел в том самом дворе за кулисами МХАТа, и потом приходила всегда Вероника Витольдовна Болонская, у нас бывала.
М. ПЕШКОВА: Какой она была, возлюбленная Маяковского?
А. БАТАЛОВ: Она была с самого детства у нас, когда я чем-то заболел, я плакал, горло у меня было, не помню. А песню помню. Она ходила и пела: «Карета «Скорой помощи» идёт. Карета «Скорой помощи» идёт». Они с мамой очень дружили.
М. ПЕШКОВА: Дружили, да?
М. АРДОВ: Учились вместе лично у Станиславского.
М. ПЕШКОВА: А как ваша мама попала к Станиславскому? Девочка из Владимирской области?
М. АРДОВ: Да, из Владимира.
М. ПЕШКОВА: Дочь врача.
М. АРДОВ: Дочь ветеринарного врача и стоматолога, если быть точным.
А. БАТАЛОВ: Если точно – то так.
М. ПЕШКОВА: А она что, бредила театром?
А. БАТАЛОВ: Да, абсолютно.
М. АРДОВ: У нас был такой друг, владимирских её времён, друг нашей семьи Павел Геннадьевич Козлов. Он потом заведовал кафедрой теории музыки в Гнесинке. Когда-то готовился к карьере пианиста, но это у него не получилось. Он рассказывал, что наша мама училась мелодекламации, а он ей во Владимире аккомпанировал. А потом она приехала и поступила. Поскольку она была достаточно хороша собой, артистична.
Что касается Ардова и театра, тут не надо забывать следующего. В 20-х годах, когда Виктор Ефимович Ардов был фельетонистом и, стало быть, юмористом, он сдружился и познакомился с Львом Вениаминовичем Никулиным, и они вдвоём писали пьесы, которые шли довольно широко. У них там была пьеса «Статья 114», «Таракановщина» называлась. И потом он сам ещё до войны… у него шла пьеса под названием «Мелкие козыри», до войны.
Потом уже всё сломалось, его не пускали… он попытался после войны писать пьесы, но туда его больше не пустили.
А. БАТАЛОВ: Прости. Вы можете себе представить, до какой степени это было близко, они потом хотели сделать театр миниатюры, эстрады, который назывался «Осьминог». И до сих пор есть рисуночек, который для этого… Но даже близко не дали открыть.
М. АРДОВ: Дальше-то уже всё было, конечно, невесело. Но до войны он был вполне преуспевающим писателем. И всё-всё было. Но, тем не менее, всё равно, казалось бы, 1937-1938 гг., у него пьеса идёт.
М. ПЕШКОВА: И книжки выходят.
М. АРДОВ: И книжки выходят, всё, всё, всё!
А. БАТАЛОВ: В первой книжке мой портрет во дворе.
М. АРДОВ: Да, да, есть фотография Алёши. Есть очень хороший рассказ.
А. БАТАЛОВ: Миша, а сколько мне? Четыре года?
Слева направо: А. Войнов, А. Баталов, М.Ардов.
фото Майи Пешковой
М. АРДОВ: Четыре. Маленький. А. БАТАЛОВ: Ниже собаки. М. АРДОВ: У него есть прелестный рассказ про Нину и сына Алёшу, как его укладывают спать, кормят, чудный такой рассказик. Мне нравится. Он посвящён Баталову. Очень милый рассказик. Книжки выходили, пьеса шла, но это всё на тонком льду, потому что в 20-х годах был расстрелян его отец по приказу Троцкого как раз, а не Сталина. М. ПЕШКОВА: За что? М. АРДОВ: А неизвестно, я не знаю, за что. М. ПЕШКОВА: Там, на юге, где отец его жил? М. АРДОВ: Нет. Я думаю нет. Они уже в это время в Москве жили. Они в Москве жили. Он же кончил московскую гимназию, они в начале войны Первой мировой их семья переехала в Москву. И в это же время арестовывают во Владимире и деда нашего, и бабушку. Деда просто забивают до смерти, у него чахотка была, следователь его затоптал ногами и он скончался в тюремной больнице, а бабушка получила по полной катушке. Было хождение по тонкому льду. Почему, на этот вопрос мы, естественно, ответа не получим, почему его пощадили. Так что вот такая жизнь была весёлая. М. ПЕШКОВА: А каким-то образом проявлялся, Алексей Владимирович, Ваш родной отец, артист МХАТа в Вашей жизни? А. БАТАЛОВ: Конечно! М. АРДОВ: Конечно! А. БАТАЛОВ: Он приходил. М. АРДОВ: Я его прекрасно помню. Он с нами играл, и со мной, и с Борей. А. БАТАЛОВ: Он перед спектаклем поест, поспит. М. АРДОВ: Особенно он Борю любил, носил на руках. М. ПЕШКОВА: Боря же уже был не его ребёнок. М. АРДОВ: Это неважно. А. БАТАЛОВ: Он был мамин ребёнок. М. АРДОВ: Такой был дом, такой был стиль, он приходил спокойно совершенно, такие были нравы тогда. А. БАТАЛОВ: Я говорю, очень по-домашнему, потому что человек пришёл в гости, поел, пообедал, потом поспать перед спектаклем. Он спал у нас же, он же не уходил спать куда-то. М. ПЕШКОВА: А как сложилась его актёрская судьба? Владимир Баталов или Аталов? А. БАТАЛОВ: Он был Аталов, пока был жив дядя Коля Баталов. Станиславский не позволял быть двум актёрам в одном театре. М. АРДОВ: С одинаковой фамилией. А. БАТАЛОВ: На одной сцене с одинаковой фамилией. М. ПЕШКОВА: Они были родными братьями? А. БАТАЛОВ: Абсолютно. М. ПЕШКОВА: И какие роли играл Ваш отец? М. АРДОВ: Говорят, что самая смешная роль, которую он играл, это в «Пиквинском клубе» он играл так… он всё время засыпал, всё время спал на сцене и полный восторг вызывал, его всё время будили. А. БАТАЛОВ: Очень смешно! М. АРДОВ: Это рассказывали люди, как это было смешно. Потом, он был замечательный помреж, он мог вести репетиции и Станиславский его в этом качестве обожал. И все знали, что надо поставить Владимира Петровича… А. БАТАЛОВ: И довести до конца. М. АРДОВ: Это же МХАТ, понимаете, это всё очень было важно. И это тоже такой момент известный. А. БАТАЛОВ: И опять все родственники, там, где папа играл кучера, знаменитая роль, пил молоко из бутылочки. Но это уже мой дядя, Станицын, ставил. Так что это опять прямо мой дядя, это мой папа. М. АРДОВ: Там семейственность была в МХАТе. А. БАТАЛОВ: Не то слово. Они были замаскированы под разными фамилиями. М. АРДОВ: Да, Светлана, его двоюродная семья, её муж Петя Чернов. А. БАТАЛОВ: Все на разных фамилиях. М. ПЕШКОВА: Я смотрю… комар носа не подточит. А. БАТАЛОВ: Не позволяли. Баталовы, они все с разными фамилиями были. М. ПЕШКОВА: Алексей Баталов, Михаил Ардов на «Эхо Москвы» в программе «Непрошедшее время». А в судьбе отца кто-то сыграл главную роль или он был влюблён до беспамятства в Вашу маму? А. БАТАЛОВ: Нет, он потом выходил замуж… М. АРДОВ: Женился. А. БАТАЛОВ: Женился скорее. Но потом опять её арестовали, потому что у неё тоже кто-то был, брат какой-то, которого тоже арестовали. М. АРДОВ: У него потом были браки, но сказать, что был какой-то единственный брак, этого у него не было. А. БАТАЛОВ: Ну вот, последняя, где они жили, в квартире… тоже развалилось… М. ПЕШКОВА: А Вы играли во МХАТе? А. БАТАЛОВ: Я немножко. М. ПЕШКОВА: Вы смогли продолжить традицию семьи Баталовых? А. БАТАЛОВ: Нет, нет, я немножечко успел, потому что после института уже, я открыл рот, а тут холодная война. М. АРДОВ: Не холодная война. А. БАТАЛОВ: А какая? А зачем… М. АРДОВ: Холодная война началась гораздо раньше, чем ты кончил институт. Просто была всеобщая воинская повинность. А в твоём институте не было военной кафедры. Каждый из выпускников твоего института, мальчик, должен был идти в армию. А. БАТАЛОВ: Меня забрали в армию, поскольку я так отношусь к Сталину, я понимал, когда у нас кончился срок, 1,5 года в театре Красной Армии, в армии по-настоящему мы были, так вот ещё полгода нам прибавили, потом два года. М. ПЕШКОВА: А что Вы делали? А. БАТАЛОВ: Всё. И первую в жизни роль большую сыграл, представьте себе, на сцене театра Красной Армии, а не МХАТа. М. ПЕШКОВА: Это Ваша служба воинская была? М. АРДОВ: Да, да, да, такая была у них команда. А. БАТАЛОВ: Ночью мы охрана, а массовки были такие, что в зрительном зале рот разевали, когда выходили войска, буквально войска, два корабля сталкивались, потом начинался бой. М. АРДОВ: Представляете, какая там огромная сцена! А. БАТАЛОВ: Представьте, весь вспомогательный состав, все актёры, которые играют роли, а потом ещё почти сто человек нас. Конечно, в зрительном зале… Но Сталин же с размахом хотел, чтобы всё было, поэтому там бог знает что было! Два корабля выезжали носом друг к другу. М. ПЕШКОВА: И так полтора года прошли? А. БАТАЛОВ: Не полтора, а два, из-за его смерти. Мы стояли в охране, чтобы эти желающие с ним проститься… а может от радости, убедиться, что он, всё-таки, умер наконец, которые шли по бульвару. Тут мы стояли в военной форме, чтобы они не расползались, не бегали куда нельзя. М. АРДОВ: Но они расползлись и подавились, как мы знаем. А. БАТАЛОВ: Очень много давилось. М. ПЕШКОВА: В каком звании Вы закончили службу? А. БАТАЛОВ: Солдат. М. АРДОВ: Рядовой. А. БАТАЛОВ: Рядовой. Я и сейчас имею документ, я рядовой. Но так как я понимал, что слушать без конца эти уставы, сказали: «А какую воинскую профессию?» Я сказал: «Шофёр». И я за два года стал профессиональным шофёром не третьего класса, а классным. И вышел с профессиональными правами, по сегодняшний день езжу в машине. М. ПЕШКОВА: Тут-то я и хотела спросить. Ведь Вы играли в кино водителя. Помогла ли эта профессия, когда Вы снимались? А. БАТАЛОВ: Это не то слово! Вы прямо догадались, случайно, да? М. ПЕШКОВА: Нет. А. БАТАЛОВ: Я не знаю, насколько все шофёры… сейчас уже другое время. В картине Хейфеца «Дело Румянцева» начинается всё с того, что он везёт детишек в грузовой машине, смешно, останавливает девушка, сажает её. И так далее. Приехали на шоссе, съёмка, детей этих насажали мне полную машину, мы приехали, подготовились. А это за границу дорожка, всё-таки… М. АРДОВ: В Финляндию. А. БАТАЛОВ: Особо охраняемая. Подлетели гаишные машины: «Это что такое?» «Вот, мы снимем только кусочек». «Там же дети в открытом кузове у вас! Категорически запрещено! У вас же там артист сидит!» И я сказал, что имею права. «Какие у Вас права?» - сказали они. И Хейфец сказал: «У него настоящие права». Я сказал, что я профессиональный шофёр, классный. Показал им права и они сказали, что можно. Потому что я специально был обучен возить людей в кузове. И благодаря этому есть этот кадрик. Благодаря этому я получал удовольствие в два раза. М. ПЕШКОВА: Я хочу вернуться назад, ко времени эвакуации из Москвы. Как вы эвакуировались? Вы запомнили это время? Как-то оно отразилось надолго в сознании, оно засело или нет? Или вы были слишком маленькими? Я понимаю, что вы были маленькими. А. БАТАЛОВ: Нет, он стоял, за руку. А Боря у мамы на руках. М. АРДОВ: Сначала был Чистополь, потом была Казань, потом мы попали в Свердловск, к нашей приятельнице, а потом мы попали уже в маленький татарский городок, теперь уже более известный под названием Бугульма, где потом нефть открыли. А. БАТАЛОВ: Теперь открыли. М. АРДОВ: В Бугульме было несколько лет. М. ПЕШКОВА: Чем вы занимались? Вы ходили в школу, Алексей Владимирович? А. БАТАЛОВ: Это была пытка. Вот он вам назвал… Мы переезжали, в этой школе английский начинали, в этой немецкий. У меня образование, как бельё нижнее. Это Виктор Ефимович очень точно определил. Я ничего не знаю. М. АРДОВ: Он учился в школе и в это время мама организовала театр и он там играл, и помогал, и изготавливал какой-то реквизит, это был его первая… И есть фотографии. А. БАТАЛОВ: Он всё про меня упрощает. На самом деле этого мало. Я был зачислен и получал уже служащую карточку, а не иждивенческую, потому что я был помощником рабочего сцены. А он один на всё про всё. Я уже был помощником по-настоящему. И помогал ему по-настоящему, прибивали, чинили, ставили декорации. Вот тогда я начал на самом деле служить в театре. М. АРДОВ: Трудовая деятельность. А. БАТАЛОВ: И там впервые в жизни вышел на сцену загримированным, и это было полное счастье. И сказал бессмертные слова, с которых начинают все, в Островском выходил, и сказал: «Кушать подано». Это был Островский. М. ПЕШКОВА: Как складывалась жизнь мамы с отцом? Виктор Ефимович, я подспудно понимаю, что наверное, характер у него был не сахар, потому что шутить легко, когда это не работа, мне кажется. М. АРДОВ: Там были свои проблемы, но характер-то у него был лёгкий как раз. Он был очень добрый, очень отзывчивый. А. БАТАЛОВ: Это самое главное. М. АРДОВ: Но там были другие… я не очень хочу распространяться, там были другие проблемы. Но, тем не менее, как-то ради нас и ради всего они свой союз сохранили, хотя, конечно, там были кризисы. Жизнь прожить – не поле перейти. А. БАТАЛОВ: Очень тяжело было маме. М. АРДОВ: А характер… Она работала… А. БАТАЛОВ: Но вот Ардов, представьте себе, при абсолютно категорически нельзя в армию, у него был такой, опять-таки, с рождения порок сердца, что человек, не знающий, первый раз, когда врач наклонялся и слушал сердце, у него глаза на лоб вылезали. У него – тук-тук-жжжжжж. М. АРДОВ: Декомпенсированный. А. БАТАЛОВ: У него один клапан не работал. И всё-таки, он пошёл и стал корреспондентом. М. АРДОВ: Майором был. А. БАТАЛОВ: Майора получил. М. АРДОВ: Хотя у него был чисто белый билет. А. БАТАЛОВ: Белый билет – не то слово. Можно было никуда не ходить. Нет, он пошёл. И слава богу, вернулся живым. М. ПЕШКОВА: На каких фронтах он бывал? Где публиковался? Что он писал? М. АРДОВ: Самый главный его был фронт, где отличился Леонид Ильич. М. ПЕШКОВА: Малая Земля? М. АРДОВ: Малая Земля. При этом он был корреспондентом в фронтовой газете, потом армейской. К нему очень хорошо относился человек, которого из-за Брежнева все задвинули в тень. Был такой генерал Николай Ефимович Петров. Он был замечательный совершенно генерал, который и одерживал там победы. Понятно, что подполковник-политрук не решал этих проблем. Мало того, есть такие мемуары, я отдал сейчас архив отца, там он описывает, как его и ещё кого-то пригласили на ужин к генералу Петрову. Но сначала у них шло какое-то совещание. Потом они вышли и сели за стол и налили какой-то там водки, чокнулись, сказали: «За успех операции», не открывая секрета. Как я понимаю, это и была Малая Земля. Но самое интересное, что отец не упоминает, что там был Брежнев, а он хорошо знал Брежнева. То есть, вполне возможно, что Леонида Ильича там в это время не было. А потом была очень смешная история. Дальше он служил в армейской газете. И у него был редактор по фамилии Березин, который его очень сильно невзлюбил. Московский писатель… И он сказал: «Напишите фельетон». Ардов писал фельетон, приносил Березину, Березин говорил: «Это не фельетон, а дерьмо». Ардов шёл и через час приносил следующий фельетон. Понимаете, в те времена писать про Гитлера, Геббельса, тематика понятная. Но мало того, он отсылал забракованные фельетоны в Москву, в «Крокодил», их печатали в Москве. В редакции все с юмором наблюдали за этой ситуацией. И в конце войны каким-то образом наша мама встретилась с Фадеевым. А. БАТАЛОВ: Это когда я болел он пришёл, в Казани. В первый раз. М. АРДОВ: В конце войны это. А. БАТАЛОВ: Они выступали. М. АРДОВ: Не знаю. Тут вот что важно, важно, что Виктор Ефимович никогда не употреблял алкоголя из-за того же сердца, никогда ничего не пил. И вот Фадеев говорит моей маме: «Березин всё время пишет на Виктора доносы в Союз писателей, но поскольку он пишет, что Ардов беспробудно пьёт, очевидно, что всё остальное врёт тоже». Все московские писатели знали, что Ардов в рот не берёт спиртного. А. БАТАЛОВ: Вот такая трагедия у человека! М. АРДОВ: Понимаете, что это самое простое про любого нашего соотечественника – писать, что он пьёт беспробудно. Пойди проверь. Но это тот случай, когда эта злонамеренность никак тут… М. ПЕШКОВА: Вы сказали, что Вас навещал Фадеев, Алексей Владимирович, что это было? Он дружил с семьёй? А. БАТАЛОВ: Он узнал про то, что я уже лежу, меня из больницы отдали, и тогда он навестил маму и какие-то лекарства или что-то… Он два раза появился. Он был по делам серьёзным, но узнав, пришёл, принёс лекарство. И может быть оно очень тогда помогло, это было из госпиталя, настоящее лекарство. М. ПЕШКОВА: Алексей Баталов не столь частый гость у своих почитателей. Да и Михаил Ардов на публике не выступает. Впервые, сколько помню себя, братья выступают вместе в пятницу, 11-го. И в 19 хочу тоже быть в Центральном Доме Литераторов, послушать воспоминания об Ахматовой, Зощенко, Эмме Герштейн, о молодёжи и о тех, кто бывал на легендарной Ордынке. Спасибо Писательскому Дому и Александру Войнову. Звукорежиссёр Наталья Якушева. Я Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».