Российский книжный десант в Софии - Непрошедшее время - 2008-12-14

Главный храм Болгарии — Собор Александра Невского

М. ПЕШКОВА: Не вся листва опала с крон деревьев. В Софии зимой и не пахнет. По традиции состоялась национальная Книжная ярмарка, завершившаяся 8 декабря. Страной-гостем была Россия. Это было заключительным моментом года нашей страны в Болгарии. Все пять этажей Народного дворца культуры, некогда названного именем Людмиле Живковой, в память о трагически погибшей дочери генсека почти на неделю была отдана книгам. В нашем присутствии и книгами, и большим десантом авторов придало празднику особую значимость, - сказал в интервью нашей радиостанции председатель Народного собрания Георгий Перинский.

Г. ПЕРИНСКИЙ: Эта экспозиция более чем впечатляющая, она в определённом смысле ошеломляющая. Но то, что самое для нас драгоценное, что приехало так много авторов. Наряду с книгами, мы можем коснуться авторов. Так что, это несомненно является для тех, кто любит книгу в Болгарии, событием года.

М. ПЕШКОВА: А что читаете Вы?

Г. ПЕРИНСКИЙ: Не так много времени читать. В этом году к историческим темам человек возвращается. Я только что делился с нашими хозяевами, что у меня книга Эдварда Радзинского об Александре II. С удовольствием её читал.

М. ПЕШКОВА: Вы столько читали о царе-освободителе, столько литературы было в Ваших руках не только по личному желанию, но и то, что называется, по службе. Как Вы оцениваете это издание?

Г. ПЕРИНСКИЙ: Тот взгляд, который Радзинский применяет к историческим фигурам, привлекал моё внимание. Для меня это, действительно, возможность каким-то способом почувствовать историческую личность в человеческом плане.

М. ПЕШКОВА: Когда Вы собираетесь писать книгу?

Г. ПЕРИНСКИЙ: Нет таких намерений у меня на данном этапе.

М. ПЕШКОВА: Скажите, пожалуйста, из русской классики кого из авторов Вы предпочитаете читать?

Г. ПЕРИНСКИЙ: Не берусь отвечать на этот вопрос. У меня достаточно широкий взгляд на классику, чтобы выбирать.

М. ПЕШКОВА: Как Вы относитесь к творчеству Ивана Вазова*?

Г. ПЕРИНСКИЙ: Не сказал бы, что забываю. Он является основополагающим автором. Сейчас в болгарском обществе происходит процесс осознавания корней, народностей, исторического опыта. Так что, по-моему, Вазова не забывают, напротив, он является всё более в сознании людей. Я бы хотел ещё упомянуть присутствие в Болгарии имя академика Д.С. Лихачёва. Впервые, когда стало возможным ему выезжать из страны, он приехал в Болгарию, он очень заинтересовался, он разрабатывал всё время то наследие братьев святых Кирилла и Мефодия, которые создали алфавит и целую школу, их ученики ехали с миссией в Россию, 9-10 веков, создали там наследие, литературу.

И Лихачёв проследил связь тех времён с развитием последующих этапов российской культуры и литературы. Он стал посещать Болгарию периодически, создал школу молодых болгарских исследователей. Дал определение Болгарии, как государство духа. В том смысле, что Болгария сохранилась как народ, благодаря именно этому и литературному наследию Кирилла и Мефодия.

М. ПЕШКОВА: Для любителя статистики. Наш стенд, коему был отдан весь второй этаж дворца, вместил 5 тысяч книг 65 российских издательств. А руководитель Департамента, издательств полиграфии, книжной торговли Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Юрий Поля показал гостям, первым лицам Болгарии, наши книжные достижения.

Ю. ПОЛЯ: С таким неподдельным интересам относился к тем книгам, которые ему показывали, заинтересовался экспозицией современной русской литературы, был приятно поражён, что книги, которые представлены на стенде России, подкреплены присутствием многих писателей. Он искренне удивился наименованиям, порадовался, что приехала российская сборная по литературе, что многие писатели присутствуют здесь. В чём убедился лично, когда к нему подошёл Сергей Васильевич Лукьяненко и подписал ему книгу на болгарском языке, и вручил. Он был просто растроган.

М. ПЕШКОВА: О пребывании президента Болгарии на нашем стенде. О чём он спрашивал?

Ю. ПОЛЯ: Президент, г-н Пырванов, как мне рассказывали, видимо, это такая традиция, что руководители болгарские приходят инкогнито, неожиданно. Они не готовят никакого специального присутствия, они приходят просто посмотреть книги и пообщаться. Правда, нам, все-таки, удалось узнать заранее, что придёт президент, поэтому мы его встретили и провели по экспозиции. Он очень заинтересовался артефактными нашими выставочными образцами, это имеется в виду пять витрин миниатюрной книги. И особо заинтересовался факсимильным изданием болгарских молитв, которые были выпущены в Риме в 1651 году. Это первое издание болгарского молитвенника на ново-болгарском языке.

Это книга, которую мы при подготовке экспозиции нашли в российской государственной библиотеке. Как мы выяснили, не нашли подтверждение тому, что эта книга есть в Болгарии. В Болгарии современные люди впервые видят это издание. Помимо того, что мы привезли факсимильную бумажную копию, мы сделали цифровую копию этой книги. И на специальном экране, рядом с витриной, где выставлена эта книга «Болгарские молитвы», можно её листать пальцем по экрану, можно читать. И самое главное, что поразило президента Болгарии – это то, что мы эту книгу дарим Софийской Национальной библиотеке, она останется в Болгарии. Он был растроган и поблагодарил.

Кроме того, когда он смотрел наши стенды, его заинтересовала книга, написанная супругами Сванидзе. Это книга – «Интервью Медведева». Он сразу обратил внимание и сказал, что это ему очень интересно. Мы эту книгу подарили г-ну Пырванову. Он был рад и доволен.

М. ПЕШКОВА: Я смотрю, появился ещё один букет рядом с тем местом, где в течении всего дня на экране наш Патриарх. Это подарил президент?

Ю. ПОЛЯ: Мы показывали экспозицию миниатюрных книг и там одна из миниатюрных книг посвящена святейшему Патриарху Алексию II. Конечно, мы заговорили о том, что сегодня Патриарха Алексия не стало с нами, и мы сказали, что у нас есть специальный мемориальный уголок, который здесь, на выставке, организован. И там стоят цветы, там играет траурная музыка. Он сказал, что хотел бы подойти. Он взял букет цветов, возложил к портрету Патриарха и, склонив голову, некоторое время помолчал, постоял у портрета.

Потом вернулся и сказал, что это был потрясающий человек, с которым у него было несколько встреч и он под впечатлением от этих встреч на всю жизнь.

М. ПЕШКОВА: Наших писателей принимали с почтением. Их знали, книги читали. Беседую с Сергеем Лукьяненко сразу после круглого стола о будущем фантастики.

Насколько профессия врача помогает тогда, когда он писатель?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Честно говоря, не больше чем другая профессия. Наверное, химик почерпнёт что-то из своей области знаний, астроном – из своей. Врач, конечно, естественно, из медицины. По большому счёту, может быть, помогает больше какая-то структура общеобразования, которая получена в медицинском институте. Некое умение подходить к миру, к людям таким образом.

М. ПЕШКОВА: Насколько Вам интересно было работать здесь, в рамках софийской книжной ярмарки? Под работой подразумеваю встречи с читателями.

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Интересно. Читатели интересны везде. В другой стране это, конечно, всегда какой-то новый опыт, новые люди, новый взгляд на твои книги. Было достаточно трудно потому, что я простуженный, даже сейчас говорю таким осипшим голосом. Но встречи были приятные, интересные, я увидел много своих болгарских читателей, ответил на их вопросы.

М. ПЕШКОВА: Только что завершился круглый стол, посвящённые жанру фантастики. Каковы дальнейшие пути, судьбы фантастики и авторов?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Фантастика – это часть литературы, находящаяся в каком-то более привилегированном положении, потому, что она более массовая. Соответственно, авторы издаются большими тиражами, они могут говорить с большим количеством людей и как-то ощущать себя востребованными. Я надеюсь, что фантастика будет развиваться по тем же законам, что и вся литература, и не будет скатываться в какое-то низкопробное, пустое и глупое развлечение.

Сейчас в портфеле ничего нового нет. Я надеюсь, что появится в течение месяца. Я заканчиваю роман «Недотёпа». Это весёлая фантастическая история, сказочная. Своего рода роман-воспитание. Причём, довольно забавный. Я его пишу с удовольствием, надеюсь, что он порадует и читателей.

М. ПЕШКОВА: Здесь, в Болгарии, насколько я знаю, издатели стояли к Вам в очередь. Что здесь выйдет Ваше?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Здесь вышло уже много книг. Часть из них я даже никогда не видел, потому, что издатели ухитрились так их издать и не прислать. У меня есть агент, который ведёт все переговоры с зарубежными издателями. Так что я здесь ничего не решаю, я могу только радостно пожать издателям руку и сказать: «Обращайтесь к агенту».

М. ПЕШКОВА: Ваша жена – Ваш первый критик?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: В принципе да. Она прочитывает новую вещь первой, и, естественно, я прислушиваюсь к тому, что она говорит.

М. ПЕШКОВА: Можно ли полагать, что Ваши мальчишки, когда вырастут, тоже будут первыми читателями?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Я надеюсь. У меня нет пока вещей на их возраст, потому, что старшему сыну всего пять. Но я надеюсь, что они будут любить фантастику, в том числе и мои книги.

М. ПЕШКОВА: Об этом анонимном конкурсе, в котором участвует Ваш рассказ?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Это популярный в Интернете конкурс, у него шутливое название «Рваная грелка», поскольку задача у всех порвать соперников, как грелку. Я несколько раз в нём участвовал, иногда побеждал, иногда проигрывал. Всем участникам, наверное, доставляет удовольствие вычислить, какой из анонимных рассказов написан Лукьяненко. И, конечно, все очень радуются, когда удаётся задать место повыше, чем я. И в этот раз я тоже с удовольствием слежу, как мой рассказ кто-то ругает, кто-то хвалит. Это некая возможность померяться анонимно тем, умеешь писать, или нет.

М. ПЕШКОВА: Какие конвенты нас ожидают в 2009 году?

С. ЛУКЬЯНЕНКО: Будет проходить, как обычно, конвент РосКон в Подмосковье, он будет немножко поменьше в этом году, потому, что очень тяжело, очень большой. Конечно, очень тяжелый по организации был ЕвроКон, проходивший в этом году. Потом будут международные конвенты. Будет проходить ЕвроКон в Италии, будет проходить УорлдКом в Канаде. Я надеюсь посетить эти мероприятия.

М. ПЕШКОВА: Наш книжный софийский десант в программе «Непрошедшее время» на «Эхо Москвы».

Награды ждали тех, кто многие годы переводил с русского на болгарский нашу литературу. И кто её издавал. Среди награждённых почётной медалью, выпущенной к 300-летию гражданского шрифта, шрифтА, как сказали бы профессионалы, писатель-диссидент Георгий Борисов.

Вы закончили литературный институт. И как Вам после Москвы? Как Вы здесь жили, работали?

Г. БОРИСОВ: Когда я закончил Литинститут, я сказал, что моей ноги больше в Советском Союзе не будет. Я просто поклялся. Очень тяжело жил я в эти года в этом институте, когда всё время прятались, молчали, следили. Наш курс в составе 24 человек, 6 или 8 стукачей. Мы не знали об этом. Ещё на первом курсе меня обвинили, что я говорил одной подруге из Литинститута, что общежитие похоже на тюрьму. Снаружи. Потому, что, действительно, у него был такой вид для меня, болгарина.

Когда я приехал в конце августа, была такая жара, я ходил в коротких штанах, как принято в Болгарии. Меня сразу арестовал милиционер, пока выяснилось, что я только что приехал. Он сказал, что не разрешено, не положено ходить в коротких штанах. Потом был в армии, потом работал в нашей Литгазете. И меня позвал работать в журнале тогдашний главный редактор журнала. Он тогда был председателем союза. А журнал был задуман, как журнал для советской литературы.

Как такое украшение на пиджаке Л.И. Брежнева. Ему преподнесли маленький, ювелирный журнальчик, выходящий за границей, посвященный советской литературе. Мы всегда публиковали произведения, которые были хорошей литературой. Я помню первый роман, который я опубликовал, я тогда был заместителем главного редактора. Главный редактор был очень занят, был членом ЦК. Я опубликовал «Алмазный мой венец» Катаева. Я лично встречался с Катаевым.

Таким образом я свою клятву преступил и в силе новых обстоятельств попал снова в Советский Союз. Грянула перестройка, и тогда мы уже распоясались, напечатали всего Платонова. «Роковые яйца» Булгакова, Замятина, «Доктор Живаго», «Дети Арбата». Тираж журнала дико поднялся, в течение пяти лет 25 тысяч. Потом я уже потому, что поменялся главный редактор, он не интересовался журналом, хотели всё время его закрыть. Но он же был журнал для советской литературы. Наши пугались, потому, что у нас перестройки не было, у нас ещё был Тодор Живков**.

Это было довольно опасно – издавать эти произведения. И у меня арестовали несколько номером. Арестовали «Жизнь и судьба» Гроссмана***, которую я напечатал в журнале. Арестовали рукописи целый номеров. У меня были большие проблемы. Тогда уже не было главных редакторов, они уходили, менялись, не обращали внимания, они хотели закрыть журнал. И я тогда стал печатать «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына. Взял у него разрешение печатать, он разрешил через Наталью Шмеман**** в Париже, «Инкопресс». Я стал печатать. Тираж журнала поднялся до 60 тысяч. И они сказали, что нет бумаги. Таким образом они закрыли фактически журнал.

Объявили только подписку на библиотеки в стране. Их было 2 тысячи. И тираж журнала упал до 2 тысяч. Это был огромный удар по журналу, потому, что тогда читатель подумал, что он закрыт. И с тех пор начались другие проблемы – экономические. В течение четырёх лет я работал со старыми редакторами, два или три. Очень хорошие болгарские поэты Миряна Башева и Румен Лионидов. Но они ушли, сказали, что у этого журнала будущего нет. И я остался один делать этот журнал. И с 1993 года я делаю его совершенно один с одной технической сотрудницей.

Это огромный по объёму журнал. Он двухмесячный, 224 страницы. Бывали моменты, когда мы работали по 20 человек в журнале. И ничего. Я просто заупрямился и сказал: «Нет, я буду издавать этот журнал». Это журнал, который представляет русскую литературу. Когда 25 лет исполнилось журналу, я издал каталог. И подсчитали, что мы за 25 лет издали 1425 русских писателей. Уже 1500. Это огромное число!

Во время перехода, это действительно было, единственный мост, по котором проходил обоз русской тяжёлой артиллерии. Потому, что я никогда не делал никаких компромиссов в журнале. Я всегда печатал только хорошую литературу. У меня спрашивают: «Какой Ваш критерий?» Я отвечаю, что только хорошая литература, так, как я её понимаю. Но что ценное в журнале – у него в каждом номере есть своя тема. Что очень трудно, конечно. Эту тему мне подсказывает основное произведение номера, художественное. Оно всегда русское.

И авторы со всего мира начинают обслуживать эту тему своими эссе, статьями. Такими образом строится каждый номер журнала. Это очень трудно, но я хочу сказать, что журнал «Факел» считается лучшим болгарским журналом сейчас. У меня масса друзей в Москве. Они сейчас здесь, некоторые из них, как Евгений Попов, я его очень люблю. Он с прошлого года, когда я хотел закрывать журнал, потому, что я поэт, а у меня нет времени просто писать стихи.

Всё время это борьба для денег, мне надоело надеваться в маскировочные халаты, так я называю костюмы, ходить и просить денег у каких-то бизнесменов. Я сказал, что я закрываю журнал. Это объявили в начале 2008 года. Объявили, что журнал закрывается. И вдруг тогда мне позвонил по телефону исполнительный директор нашего Овергаза. Очень интеллигентный человек, который окончил в Москве нефтяной институт. Он сказал мне по телефону: «Моя семья живёт в Париже, моя жена работает там, мой сын учится и уже работает там. А «Факел» является четвёртым членом семьи».

Они всё время надо мной шутят и издеваются, жена и сын, потому, что где бы я не был в мире, а я был везде, я всегда связывался с русскими, искал этих русских. Моя жена была культурным атташе фонда в Париже, сейчас работает в Международной организации. Она преподаватель в университете по теории перевода, защитила диссертацию, она профессор. Но её судьба так сложилась, что она теперь работает в Париже с этой организацией. Я везде разыскиваю русских, встречаюсь с ними.

И вместо того, чтобы гулять и кормить голубей крошками на Монмартре, я сижу в библиотеке, ищу материалы, потому, что эти годы перехода у нас перестали появляться журналы, библиотеки бедные, они не выписывают ваши журналы. И таким образом я успел находить эти материалы по библиотекам. Я помню, что всё время проводил в этой библиотеке. Там нашёл «Сердца четырёх», в журнале «Глагол» напечатал. Я помню, с каким ужасом вечером возвращался домой пешком после того, как я прочитал этот ужасающий роман Сорокина. Он действует на подсознание. Мне было просто страшно возвращаться домой.

Моя жизнь связана с этим журналом. Это моя жизнь. То, что я сейчас получу этот знак внимания – это для меня было сюрпризом, потому, что меня недолюбливают официальные власти и представители России. Я ни разу не был приглашён за все эти годы на официальный приём в честь вашего национального праздника. Приглашали кого угодно, меня нет. Сегодня меня впервые пригласили, и я заявил, что это первый официальный знак внимания за 28 лет, из которых 15 я делаю совершенно один этот самый крупный болгарский журнал, который представил всю самую хорошую русскую литературу, и классики и молодых.

М. ПЕШКОВА: Теперь собирается в гости к нам. Уже 5 февраля откроется год Болгарии в России. Дружим не только домами, но и книгами.

Звукорежиссёр Наталья Квасова и я, Майя Пешкова. До встречи.

* Ива́н Минчев Ва́зов (9 июля 1850 — 22 сентября 1921) — один из известнейших болгарских поэтов. Из драматических произведений Вазова известны: «Хъшове», «Към пропаст», «Борислав». Изобилующие рядом неоправданных сценических эффектов, они мало художественны, и их значение только в том, что они являются первыми драматическими произведениями в болгарской литературе. Определённым этапом в развитии болгарской литературы являются также эпические и лирические произведения Вазова, и в этом его большая литературно-историческая заслуга. Значение Вазова заключается ещё и в том, что он обогатил болгарский язык в лексическом и евфоническом отношении.

** То́дор Жи́вков (7 сентября 1911 — 5 августа 1998) — генеральный секретарь ЦК Болгарской компартии (С 1981).

*** Васи́лий Семёнович Гро́ссман (настоящее имя Ио́сиф Соломо́нович Гроссман; 12 декабря 1905, Бердичев — 14 сентября 1964, Москва) — русский советский писатель.

**** Наталья Андреевна Шмеман. Родилась в 1950 г. в Париже. Дочь Андрея Д. Шмемана. С конца 1980-х гг. член исполнительного комитета издательства "YMCA-Press". Администратор Свято-Сергиевского богословского института в Париже.