Далекие-близкие лондонцы. Передача первая - Непрошедшее время - 2008-04-27
М. ПЕШКОВА: «Далекие-близкие лондонцы» - так назвала я серию передач о жителях столицы Соединенного Королевства, имеющих какое-либо отношение к нам, живущих в России. Лорд Николас Бетал дважды приглашал в туманный Альбион, но всё как-то не случалось выбраться на берега Темзы. При первой встрече, когда познакомилась в нашем живописном коридоре с джентльменом, чьи мягкие манеры завораживали, и после встречи в Москве вышла книга лорда Бетала «Путешествие англичанина в поисках России», Все гадала – чем же занимается член Европарламента? Лорд активно поделился 10 лет назад воспоминаниями, а воспользовавшись пребыванием на Лондонской книжной ярмарке, навестила старшего сына Николаса Бетала. Уютно устроившись в гостиной на первом этаже его дома я стала расспрашивать об отце.
М. ПЕШКОВА: С какого возраста хозяин помнит отца и что запомнилось первое про лорда Бетала?
Д. БЕТАЛ: Первое, что я помню, что я рос в доме, который был всегда наполнен иностранцами. Там были люди со всего мира, из России были арабы, были политики, известные личности. В то время это было очень необычно. Это было, скорее, исключением.
М. ПЕШКОВА: А почему это было исключением? Люди приходили потому, что работали вместе с лордом Николасом, или он был настолько общителен, что всегда вокруг него были люди?
Д. БЕТАЛ: В то время, особенно после Второй мировой, было не только странно, но и непатриотично общаться с людьми из других стран, которые говорили на других языках и разделяли другие мировоззрения. Тем не менее, мой отец был в самом центре большой сети, которая боролась за права человека, в которую входили политики, диссиденты, академики и многие другие, весьма важные личности. В доме моего отца они находили теплый прием, еду и напитки для светского общения.
М. ПЕШКОВА: Где в это время были дети, когда были гости?
Д. БЕТАЛ: Николас был отличным отцом, замечательным отцом! И относился ко всем равно. И очень часто мы с братом сидели в пижамах и говорили о политике и о международных отношениях с людьми, которые были нас старше лет на 30-40, а то и 50. Я помню, как я сидел в ресторане, почти засыпал, слушая про войну в Афганистане, про Катынь и другие исторические и политические события.
М. ПЕШКОВА: Мне тут же хотелось узнать. Руки отца. Какими они были. Что дети унаследовали? Что вспоминается буквально каждый день? И сравнивают ли они свои действия, свои поступки с поступками отца? Ведь отец был выдающийся человек. А вот так, в семейном кругу, для них он тоже выдающийся или обычный папа?
Д. БЕТАЛ: Самой уникальной чертой моего отца было то, что он заступался за тех людей, за которых другие просто не брались заступаться. А он вставал на защиту русских диссидентов, либо кого-то еще. В то время, когда другие либо не хотели, либо боялись, либо просто не считали это нужным. Он всегда стоял за правое дело, даже в тот период, когда он ещё не мог другим доказать, что это дело, действительно, правое. Это нас научило тому, что даже когда вокруг люди сомневаются в тебе и в твоих намерениях, нужно все равно продолжать, если ты чувствуешь и веришь, что это того стоит и это следует делать. Отец всегда был очень последователен и консервативен, в хорошем смысле этого слова. Он был классическим английским джентльменом 19-го века, который сидел в своем кабинете, изучал историю, языки и пытался изменить мир и повлиять на ход событий. В этом он всегда был неизменен и чувствовалось, что это человек, который несёт на себе вес политика, общественного деятеля и правозащитника.
Одновременно в компании друзей, в местном индийском ресторане, отец был потрясающим компаньоном, шутил, смеялся, вспоминал о тех, кто не смог к ним присоединиться, был на редкость компанейским человеком.
М. ПЕШКОВА: Русский язык Ваш отец стал изучать в армии, ведь возможности были огромные, можно было изучить любой другой язык. На Ваш взгляд, почему он выбрал для изучения русский?
Д. БЕТАЛ: На самом деле, отец начал изучать русский ещё когда он был учеником в колледже и поэтому к моменту армейской службы русским он уже более-менее владел. Когда его спрашивал, почему он именно выбрал Россию, а не какую-либо другую страну, хотя бы страну, в которую можно было в то время свободно поехать, мой отец отвечал, что причиной выбора стали русские военные, которые после войны нашли убежище в Англии и преподавали русский язык в холодных уголках Шотландии. Они рассказали моему отцу о том, что происходило в советской России. Они рассказали о том, как они переживают, что не могут видеть свои семьи, о том, что с ними было бы, как с военнопленными, если бы они вернулись обратно, в Советский Союз. И все эти рассказы многочисленные вызвали в моём отце очень сильную реакцию. Ему стало до боли обидно, что есть страна, где люди испытывают эти страдания, где люди лишены базовых вещей, к которым Запад настолько привык. И с тех пор отец связал себя с этой страной, с этой культурой, с этим языком, пытаясь понять их лучше и пытаясь помочь этим людям и этой стране.
М. ПЕШКОВА: На Ваш взгляд, что сделано лордом Беталом для России?
Д. БЕТАЛ: Я хотел бы отметить три вещи. Первая – 1979-1980 гг., после вторжения советских войск в Афганистан, мой отец потерял терпение. И был вынужден отказаться от своей теории эволюции тоталитарного режима к более свободному строю. И мой отец, по сути, превратился в ярого критика советской России и советского режима. В то время, как западная общественность была готова закрыть на многое глаза, признав, что да, русские и советские люди делают вещи по-своему и, возможно, лучше всё так и оставить. В общем, это был переломный период, поскольку, когда человек, как мой отец, знающий Россию хорошо, эту культуру, этот язык, стал противником режима, это было весьма значимо. В 70-х годах мой отец стал собирать информацию и следить за диссидентами, за их идеями и за их предложениями по изменению ситуации в Советском Союзе.
Таким образом он, хоть и был критиком советской власти, тем не менее, не оставлял надежды на улучшение и поддерживал контакты, связи с людьми, которые, возможно, могли стать новыми лидерами и вывести Россию в новое направление. И последнее, как историк, как писатель, мой отец рассказал всему миру о тех многих вещах, которые до этого никто не знал и о чем до этого никто не писал. В том числе, даже о том, как англичане иногда весьма спорно обращались с русскими во время репатриации. Мой отец разбирался в кремлевских архивах, вскрывая темные моменты советской власти, в отношениях между советским режимом и Великобританией. Это были вещи, которые до него либо не мог, либо не хотел, либо не имел возможности говорить. И это было очень важно и существенно, что появился человек, который смог это опубликовать и рассказать об этом западной общественности.
М. ПЕШКОВА: Какие книги написал Ваш отец?
Д. БЕТАЛ: Одна из книг – это биография Гомульке*, польского лидера. Всего он написал пять книг. Первая называется «Гомулька. Его Польша, его коммунизм», в которой мой отец выступает на стороне Гомульки. Вторая книга «Война, которую выиграл Гитлер», книга рассказывает о вторжении нацистов на территорию Австрии, Чехословакии во время перемирия. «Россия в оккупации» - это история Ленинграда во время Второй мировой войны.
М. ПЕШКОВА: История блокады?
Д. БЕТАЛ: Книга, которая рассказывает о Ленинграде во время Второй мировой войны. «Палестинский треугольник», который рассказывает о периоде британского мандата на территории Палестины, когда эта территория была отдана под правление Великобритании. «Последняя тайна» - история репатриации русских и казахов после Второй мировой войны. Книга «Измена», о том, как английские спецслужбы, в том числе Ким Филби** предали албанский борцов за независимость, по сути, отправив их на смертную казнь.
М. ПЕШКОВА: Но есть ещё одна книга, которая увидела свет в России. Она специально была написана для русского читателя?
Д. БЕТАЛ: Да, об этой книжке я забыл упомянуть. Конечно. «Шпионы, предатели и другие секреты», сначала была опубликована в Англии и неплохо продавалась.
М. ПЕШКОВА: Мне бы хотелось узнать о другой ипостаси Вашего отца. Он был знаком с Ахматовой. Насколько его интересовала культура и наука нашей страны? Как они познакомились и какой была эта встреча? Возвращался ли отец в своих воспоминаниях, домашних, к этой встрече, поскольку Ахматова для Англии – это значительная величина. Она здесь получила звание «Гонорис Кауза»***, она писала стихи, посвящённые Англии, в частности, стихотворение «Англичанам», она дружила с сэром Исайя Берлином****. То есть, очень много нитей в ахматовской судьбе, связанных с Вашей страной. Именно поэтому я и спрашиваю, зная, что лорд Николас Бетал был знаком с Анной Андреевной.
Д. БЕТАЛ: В тот период я уже с отцом вместе не жил, начал свою собственную карьеру. И об этом мы говорили очень мало, к сожалению, я не знаю подробности их встреч и их общения.
М. ПЕШКОВА: Тогда хочу вернуться к переводам Солженицына, которые сделал Ваш отец. Он перевёл «Раковый корпус». Это был первый перевод на английский язык этого романа Александра Исаевича?
Д. БЕТАЛ: Да, насколько я знаю, книга была впервые переведена именно моим отцом. О том, как это произошло, есть анекдот, согласно которому, мой отец в спешке ехал куда-то на восток Европы, чтобы получить материалы, которые каким-то образом смогли вывести из советской России. Поняв значимость того, что у него оказалось в руках, мой отец пошел на весьма рискованное мероприятие и решил перевести книгу, не получив письменное разрешение от автора. Тем не менее, мой отец пошел на этот риск и все деньги от продажи этой книги были отложены в сторону и дожидались Солженицына. И были переданы ему полностью. К сожалению, Солженицын не оценил по достоинству то, что сделал мой отец. И раскритиковал Николаса, сказав, что тот не имел права переводить и издавать эту книгу без его ведома и разрешения. Это очень обидело моего отца, но, спустя несколько лет, он сказал, со свойственной ему мудростью. Он не был единственным, на кого жаловался и критиковал Солженицын. И хотя бы, и это моего отца очень успокаивало, что Солженицын признавал, что перевод был неплохим. Что отцу, как академику, как интеллектуалу и писателю было очень приятно.
М. ПЕШКОВА: Старший сын лорда Бетала Джеймс и воспитанник лорда, выпускник Кембриджа арабист Константин Елин в программе «Непрошедшее время» на «Эхо Москвы».
К. ЕЛИН: Всего у Николаса осталось трое внуков. У старшего сына, Джеймса, маленький сын Джейкем, полтора года, у среднего сына Уильяма двое мальчиков и третий, самый младший сын Николаса, ему в этом году исполняется 13 лет. Джон.
М. ПЕШКОВА: Чем занимаются сыновья Николаса? Кем они стали? Тоже писателями и политиками?
К. ЕЛИН: И Джеймс, и Уильям были в политике, Уильям до сих пор состоит в местном правлении своего округа. Джеймс сейчас работает в пиар-агентстве, он один из партнеров. Уильям сделал себе очень успешную карьеру в банке «Джек и Морган чейз» и сейчас переезжает в Женеву. Младший самый, Джон, сейчас учится в школе, играет в крикет, регби, футбол.
М. ПЕШКОВА: Наверное, мечтает так же, как и отец, стать не только писателем, не только политиком, не только публицистом, но и путешественником?
К. ЕЛИН: Да. Джон уже много где был и мы надеемся его скоро привезти в Россию. Николас планировал очень долго путешествие по Москве-реке с сыновьями. К сожалению, ему не удалось осуществить. Но мы постараемся когда-нибудь это устроить и отправить всех сыновей Николаса в путешествие по реке.
М. ПЕШКОВА: Как вы познакомились? Такая огромная разница в возрасте. И вы друзьями были с Николасом?
К. ЕЛИН: Николаса я знал с года 1990-1992, когда он приезжал в гости к моему отцу. Они тогда писали материалы по Афганистану вместе. Николас всегда привозил мне много подарков, вещи, которые тогда в России, Москве, купить было нельзя: шоколадки-таблероны в виде пирамидок и учебные материалы для изучения английского языка.
М. ПЕШКОВА: Я хочу вернуться и спросить у нашего любезного хозяина, каким образом Николас стал лордом?
Д. БЕТАЛ: Николас родился в семье биржевого брокера, преуспевающего, но не лорда. И ничто не предвещало того, что мой отец унаследует титул. Но его кузен неожиданно умер в возрасте 40 лет и титул перешёл к моему отцу.
М. ПЕШКОВА: Это давало какие-то преимущества Николасу, то, что он лорд?
Д. БЕТАЛ: Конечно! Это, по сути, изменило жизнь отца. В то время он работал на ВВС и писал сценарии. Неожиданно, он уже сидел в Верхней палате британского Парламента, в самом привилегированном клубе, если можно так сказать, мира.
М. ПЕШКОВА: А каким образом он отнесся к тому, что он так взлетел быстро? Что это для него значило внутренне? Он был готов или ему путь в высшее общество был не интересен? Он этим гордился или нет?
Д. БЕТАЛ: Да, конечно. Это было большим шоком. И это было очень резкая смена сценария. С интеллектуальной точки зрения это была потрясающая возможность развиться ещё больше и пустить свой интеллект и свои знания на пользу другим и делать это всё на более высоком и значимом уровне. На личной жизни новая карьера сказалась весьма плохо. И первый брак моего отца распался. Он не выдерживал стресса от своего нового положения. Тем не менее, он этим очень гордился и ещё одной проблемой, конечно, для него, человека весьма чувственного, весьма мягкого и доброго было то, что он сталкивался с людьми жесткими, грубыми, надменными и циничными. И это, конечно, было для него очень тяжело. И переход из сотрудников ВВС в лорды на международной арене дался ему с трудом. Но прошел он этот переход с успехом.
М. ПЕШКОВА: Мне бы хотелось узнать о деятельности лорда Бетала в Европарламенте. Что ему удалось сделать, какие свои идеи воплотить в жизнь?
Д. БЕТАЛ: Работа в Европарламенте очень многое значила для моего отца. И он очень страстно к этому относился. Будучи ребёнком, отец очутился в Америке, после репатриации. И на его глазах Европа была войной разрушена и разрознена. И он очень много энергии посвятил тому, чтобы Европарламент стал форумом для объединённой и продвигающейся вперёд Европы. К сожалению, в итоге это оказалось разочарованием. Европарламент не стал тем органом, не стал той движущей силой, которую Николас хотел бы увидеть. Но некоторыми вещами он по праву гордился, в том числе, призу Сахарова, который он помог учредить и которым награждались многие достойные этого личности. Я помню, как мы с отцом ездили в Россию, когда в 80-х ему каким-то чудом удалось получить визу, он ездил встречаться с Сахаровым, который тогда был под домашним арестом. И я очень хорошо помню, как однажды, вернувшись после визита к Сахарову, мы обнаружили, что наши номера в гостинице обыскивают люди в аккуратных, темных костюмах. А когда мы выходили из гостиницы, пытаясь поймать такси, как будто ниоткуда возникала очень хорошая иномарка с водителем, который свободно владел английским языком и был готов отвезти нас куда угодно. При выезде из страны нас очень долго обыскивали и мы с колоссальным трудом и с большим скандалом вывозили плёнки интервью с Сахаровым.
М. ПЕШКОВА: В какой-то мере Николас является Вашим воспитателем? Так ли это?
К. ЕЛИН: Да. Когда я переехал в Англию получать образование в колледже, потом в Университете, Николас стал моим официальным опекуном. В этой стране, в Англии, это необходимая формальность для учёбы в престижном колледже. В нашем случае это была не только формальность, но и очень тёплые и добрые отношения, которые переросли в дружбу. Когда я уставал от учёбы или у меня были проблемы в личной жизни или в общении с одноклассниками, я всегда мог поехать в пригород Оксфорда, в дом Николаса и провести там пару дней, неделю, сколько угодно. Мне всегда выделяли комнату на самом верху, на чердаке. И мы с Николасом по вечерам сидели перед камином, он рассказывал о своих впечатлениях и воспоминаниях о колледже и Университете. Мы с ним оба была арабистами. Только я больше изучал арабский, Николас – фарси. И он всегда мне рассказывал о своих путешествиях. А буквально за пару недель до смерти, передал мне письма, которые он писал своему отцу из Египта, из Ирака и из Ирана, во время своих путешествий, будучи студентом Кембриджа. В этом тоже у нас много общего. Я, как студент Кембриджа, тоже поехал в путешествие по Ближнему Востоку. И, как не смешно, в организации наших путешествий помогал один и тот же профессор – Питер Эйвери, который до сих пор жив и до сих пор активен, который преподавал и Николасу фарси, и был моим, пусть не учителем, но академическим наставником. И письма, которые Николас мне передал, я планирую, если не издать, как книгу, то хотя бы, как маленький буклет, посвящё нный памяти Николаса, со вступлением от его профессора Кембриджского, и с рассказом о тех местах, которые Николас посетил.
Очень интересный момент в этих письмах, это то, что после первых пары страниц описания путешествий, природы, архитектуры, памятников, людей, с которыми они встречались, Николас обязательно спрашивает отца о последних результатах матчей крикета, обязательно просит ещё денег, рассказывает об очередной красивой иранской девушке, которую он встретил и с которой он ужинал и просит прислать английские газеты, жалуясь на то, что посередине пустыни он не может по настоящему получить новости.
Д. БЕТАЛ: В Лондоне на прошлой неделе состоялись поминки в клубе, членом которого был лорд Николас. Не годовщина, а согласно традиции, полугодовщина со дня кончины друга нашей страны. Лорд общался не только с Александром Исаевичем, переведя «Раковый корпус» и «Олень и Шалашовка» на английский. С Сахаровым, и с Анной Ахматовой, с Бродским, чьи стихотворения тоже заговорили, благодаря Николасу, по-английски. С Буковским, из очень именитых иностранных персон он общался с Нельсоном Манделой и Маргарет Тэтчер. Среди друзей Николаса россиянин, воспитанник лорда Константин Елин, активно помогавший беседе с сыном Николаса Бетала. Уже возвращаясь с тихой улице в районе Гайд парка, попросила завернуть на улицу Пикадилли. Лорд давно-давно был готов именно этот район мне показать.
Наталья Селиванова и Максим Толкачев – звукорежиссёры. А я – Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».
* * * * * * * *
* Владислав Гому́лка (польск. Władysław Gomułka; 6 февраля 1905, Бялобжег [близ г. Кросно, Польша] — 1 сентября 1982, Варшава) — польский партийный и государственный деятель, генеральный секретарь ЦК Польской рабочей партии в 1943—1948, Польской объединенной рабочей партии (ПОРП) в 1956—1970.
** Филби, Гарольд Адриан Рассел (Ким) (англ. Harold Adrian Russell "Kim" Philby; 1 января 1912 Амбала, Индия – 11 мая 1988, Москва), один из руководителей британской разведки, коммунист, агент советской разведки с 1933 года.
*** Гонорис Кауза - (лат . honoris causa - букв. почета ради), почетный; выражение, прибавляемое к наименованию ученой степени, если она присвоена без защиты (напр., доктор наук гонорис кауза).
**** Исайя Берлин родился 6 июня 1909 г. в Риге. В 1915-1919 гг. семья Берлиных жила в Петрограде, а в 1919 г. перебралась в Ригу, столицу независимой Латвии. В 1920 г. И. Берлин вместе с семьей эмигрировал из Латвии в Англию. Блестяще окончил Оксфордский университет, получил степень магистра в 1935 г. С 1932 г. читал лекции по философии в Новом колледже в Оксфорде.