Табель о рангах - 2015-11-08

Воскресенье. Девять дней с момента гибели нашего самолета и наших соотечественников в Египте. Первая памятная дата… Потом будут сорок дней. Годовщина. Потом счет пойдет на годы. Дети, потерявшие родителей, со временем станут старше, чем были их мамы и папы. Родители, потерявшие детей, не смогут жить спокойно до своих самых последних дней. А сколько будем помнить мы? Девять дней – и мы помним. А хотя бы на сороковой день – вспомним о 224 погибших? Но всю эту неделю страсти кипели и бушевали. Версии сталкивались и конкурировали друг с другом. Упреки в кощунстве и равнодушии сыпались с разных сторон и во все стороны.

Карикатуристы «Шарли Эбдо» нарисовали очередные картинки. И наши пропагандисты снова спросили нас ехидно: вы и теперь все еще Шарли? Пропаганда – это игра в наперстки. Подменить незаметно одно понятие другим, переставить местами и гневно воскликнуть: так вы Шарли или нет?

Скажу про себя: картинки Шарли Эбдо мне не нравились ни тогда, ни теперь. Ни про Пророка, ни про самолет. Но ведь люди тогда говорили, что они – Шарли не потому, что им так понравились карикатуры, а потому, что какими бы они ни были, убивать за рисунки нельзя. И в этом смысле мое отношение никак не поменялось. Как и к самому творчеству французских коллег – оно мне не по душе.

У нас же сперва ждали какой-то реакции Путина. С остервенением требовали от него соболезнований, а потом пытались понять, можно ли считать слова, сказанные им на встрече с министром транспорта обращением к народу или это просто часть протокольного мероприятия. Да какая разница!

Сказал он, не сказал! Перестаньте вы по всякому поводу Путина приплетать. От его соболезнований ничего не изменится – искренними они будут или дежурными. Я хочу, чтобы моя страна перестала быть лидером по числу авиакатастроф. Чтобы люди не гибли с такой регулярностью и в таких количествах. Я хочу, чтобы президент, премьер-министр, министр транспорта что-то сделали уже с этим. А какие слова они при этом будут произносить и будут ли произносить вообще – мне абсолютно все равно.

А пока в расследовании причин трагедии все очень туманно. Версий не стало меньше и никакую нельзя сейчас признать главной. Но понятно, что властям выгоднее, чтобы самолет погиб по причине технических неполадок или из-за ошибки экипажа. Потому что экипаж или трещина в корпусе – это частный случай. А теракт – это уже политика. И понятно, с чем свяжут гибель самолета в Египте, когда в Сирии другие наши самолеты, военные, бомбят запрещенный в России ИГИЛ. И вся эта эквилибристика проходит на фоне сражений в соцсетях, где одни находят якобы радующихся украинцев – мол, вот вам, поганые москали, получите. Другие пишут, что хорошо бы, чтобы в этом самолете летели одни либерасты. Третьи рвут рубаху, что Путин виноват при любом раскладе, какова бы ни была причина крушения. Погибшие стали разменной монетой. Но не слишком ли большая монета и не слишком ли велик размен?

Но все наши страсти и полемический угар пройдут быстро, а родным жить с этим всем долгие-долгие годы. И оформлять кучу бумажек, получать все эти компенсации и так далее. Девяти дней еще не прошло, а их уже попросили съехать из гостиницы, где они жили в Питере. Уже и премьер Медведев обратился к страховщикам с просьбой избегать излишнего формализма.

Но что такое просьба, даже просьба Медведева, если есть закон, а в наших законах порою чего только не написано. И когда погибает вся семья, мама, папа, ребенок – порою получается, что компенсация не положена никому, и близких у них словно бы и нету. Или требуют предоставить абсурдный набор справок, как будто издеваясь над людьми. Или говорят, что хватит вам и двух миллионов, хотя погибли пятеро ваших родных.

Это наша жизнь. Которая сама подчас похожа на карикатуру. И никакой «Шарли Эбдо» по степени кощунства с ней не сравнится.