Табель о рангах - 2014-06-08
Меня на прошедшей неделе, безусловно, больше всего задели диалоги Ольги Голодец с блогером Антоном Бусловым. Эта тема, к сожалению, близка мне еще и по личным причинам.
Антон написал длинное и страшное письмо женщине, отвечающей за наше здравоохранение, и рассказал историю своей борьбы с раком, который он не смог бы победить в России, но счастливо победил с помощью американских медиков.
Для тех, кто не сталкивался с тем, как лечат онкобольных у нас в стране, письмо Буслова могло стать шоком. Те, кто в курсе, наверняка увидали в нем, в том числе, и самих себя. Потому что история типична: если и не от начала до конца, то по частям такое сумели бы рассказать тысячи и тысячи пациентов. Просто Антон достаточно известный человек, поэтому его откровения прочитало очень много народу.
И именно поэтому случилось то, на что он даже не рассчитывал: Ольга Голодец не просто ответила, а сразу же ему позвонила, и они долго и обстоятельно разговаривали. Антон был этим, кажется, тронут. Потому что министр была искренней, заинтересованной, понимающей и саму проблему и масштаб. И у человека, победившего смертельную болезнь, появилась надежда, что и победа над нашей бездарной системой здравоохранения уже не является нереальной.
Скажу и по собственному опыту: очень часто, общаясь с представителями из власти, и я и коллеги удивляются, видя вполне адекватных людей. И начинают верить, что там, в этой власти, не все проходимцы, что очень многие действительно хотят как лучше. Как и мы.
Но хотеть – не значит мочь. Они искренне хотят и искренне не могут. Не знают как. Не понимают смысла процессов. Порой даже могут поставить точный диагноз, но не способны назначить верное лечение. Потому что болеет у нас не какая-то одна система, а весь государственный организм.
Можно добиться улучшения в какой-то одной конкретной сфере, но вылечить ее окончательно, в отрыве от остальной жизни, никогда не получится. Хотя, безусловно, хорошо, что Ольга Голодец проявила и неравнодушие и человеческое стремление помочь.
Стремление помочь и проявить человечность проявилось и в другой важной истории этой недели – с беженцами. Про беженцев с Украины впервые заговорил несколько месяцев назад еще белгородский губернатор. Но белгородский губернатор занимался прямым враньем, сочиняя байки о десятках тысяч несчастных людей, бегущих с Украины от бандеровцев. Как врал он и про неведомые отряды украинских диверсантов на территории области.
Теперь у нас все так устроено, что не важно, говоришь ты правду или врешь – важно, что хочет услышать от тебя начальство. Если начальству нужен обман – тогда смело ври.
В истории с беженцами, на сей раз хлынувшими или якобы хлынувшими уже в Ростовскую область вранья тоже хватает. Речь не о том, что беженцев вообще нет. Не о том, что их нет в Ростове. И тем более речь не о том, что их не жалко. Они есть, есть и в Ростове, и жалко их чрезвычайно. Люди эти бегут чаще всего не от хунты или ополченцев – они просто бегут, бегут от войны. Им надо обязательно помочь. Иначе чего мы про братские народы и славянский мир распинаемся?
Но за эти дни мы услышали уже достаточно не только рассказов про то, как к родным, друзьям и знакомым едут близкие с Украины, но и о том, как людям, которые просто приезжают оттуда в Россию, чтобы спастись, никто толком не может и не хочет помогать. Как всякие дурацкие регламенты и правила оказываются сильнее человеческого порыва.
Куда выгоднее трубить про тысячи и тысячи беженцев, которых в таком количестве, конечно, нет, вводить чрезвычайное положение там, где оно не нужно, приводить статистику перешедших границу и забывать сравнить ее с обычной статистикой - а ведь нашу границу с Украиной и безо всякой войны ежедневно пересекали толпы народу.
И вот с одной стороны мы раздуваем истерику, а с другой стороны реальным людям помогаем в лучшем случае через раз. Потому что на самом деле ни для одной из сторон эти люди не очень-то и нужны. Они за идею бьются. А когда бьёшься за идею уже не до каких-то там людей.