Табель о рангах - 2013-10-06

Эта неделя – грустно-юбилейная. 20 лет событиям октября 1993 года.

Социологи говорят нам, что сегодня народ не может определиться, кто был прав в том конфликте и кому отдать симпатии. Знаете, я тоже не могу занять определенной позиции. Точнее, я определенно знаю, что мне не симпатичны ни те, ни другие. Так тоже бывает. Поэма без положительного героя.

Теоретически я – за Ельцина. А практически я чувствую, что, ну, вот нельзя из танков по парламенту стрелять. Плохой, экстремистский, какой угодно – но это парламент. И решать вопрос с ним вот так – показывать не силу, а слабость.

Ельцин был слаб, а его противники – безумны. Вот такая альтернатива. Стоит ли удивляться, что мы не знаем, кому симпатизировать? Следует ли удивляться, что после 1993 года история российского либерализма и демократии потихоньку покатилась под гору?

Тоска по распаду страны, бедность, бардак, слабость власти и обманутые ею надежды. В какой-то момент мы могли гордиться лишь тем, что у нас свобода, и мы можем говорить все, что хотим. Но когда ничего, кроме этого права говорить все, что хотим не осталось, уцепиться оказалось не за что. И «лихие 90-е» сменились Путиным.

Между тем, на этой неделе призрак прошлого явился нам не только в фильмах и воспоминаниях про бои в Москве. Родное государство устроило какую-то хитрую загогулину, как говорил Борис Николаич, из которой мы поняли, что деньги у государства нашего кончаются. И ему уже фактически нечем платить пенсии.

А ведь на видимой стабильности и держится всё благополучие власти. Она подкармливает пенсионеров. Она подкидывает бюджетникам. И люди, которые помнят, как их предки зачастую жили впроголодь, как сами они месяцами не поучали зарплаты, счастливы, что им стабильно платят, а иногда приплачивают.

Поэтому бюджетники и пенсионеры боятся смены власти. Поэтому они вынуждены ходить на подневольные митинги и участвовать в каруселях на выборах. Но если эту стабильность у них отнять, то они мгновенно перестанут быть послушными. Им станет нечего терять и рычагов давления на них не останется. Если нынешним пенсионерам заплатят из наших будущих денег, то нам, стало быть, не заплатят вовсе.

Вот пускай власть садится с калькулятором и высчитывает, на сколько у нее хватит денег. Этот срок и будет сроком жизни власти. Впрочем, власть ведь не всех нас считает одинаково полезными.

Вот глава кремлевской администрации Сергей Борисыч Иванов. У него что не интервью – то хит. На сей раз он порадовал откровениями, что не понимает, чем занимаются 15-20 миллионов жителей Москвы, да и Питеру досталось. Он считает нас бездельниками, блогерами, хотя признает, что, конечно, и чиновники здесь водятся. Но так, словно блогеров-бездельников тут сотни тысяч, и бюрократов – всего ничего.

Кажется, что Иванов представляет себе общественную пользу исключительно как изнурительный труд на фабриках неподалеку от стен Кремля. Вот спросить бы его: почему у нас в Москве-то сосредоточены все ресурсы, все финансы, вся власть? Стоит ли удивляться тогда, что Москва так не похожа на остальную Россию?

И, конечно, прекрасен был Иванов, когда говорил, что низкая явка на выборах – это хорошо. Что это значит, будто народ всем доволен и предпочитает сидеть дома, нежели шляться по этим бессмысленным выборам.

Означает ли это, что впредь власть вместо вбросов бюллетеней будет устраивать выбросы? Чтобы максимально минимизировать явку избирателей и показать тем самым, что избиратели всем довольны. А конечной целью станет тот прекрасный день, когда радость от жизни будет так велика, что на выборы не придет вообще никто, включая кандидатов.