Табель о рангах - 2012-12-23
Сам факт выхода этой программы в эфир уже можно считать новостью – и новостью, безусловно, положительной. Потому что все на этом свете должно было прекратиться еще в ночь на субботу. Но, как видите, мы с вами продолжаем коптить небо, невзирая на календари древних майя и прочих экзотических предков.
Что порадовало в этой связи – так это вполне умеренная реакция россиян на приближение конца света. Несколько аномальных зон, впрочем, было зафиксировано.
Например, почему-то именно на Кузбассе граждане принялись грабить фургоны с продуктами и отказываться платить штрафы в преддверии апокалипсиса. Почему-то именно в Кировской области нашелся целый город, впавший в истерику и гражданин, потребовавший обустроить кабинки для самоубийц. Но в целом, притом, что о конце света знали 97%, реально бесились немногие. А сам конец света представляли себе немного по-советски. То есть закупали спички, соль и мыло, думая, что конец света – это когда жрать нечего и электричества не будет.
А начиналась неделя с бурного обсуждения акции оппозиции на Лубянке. Акция обошлась без потасовок и арестов. Народу пришло мало. И обсуждение как раз и крутилось вокруг того, мало это или много, хорошо это или плохо проводить такие акции? Кто виноват и что делать? И те немногие, что оказались в тельняшках очень собой гордились, а то большинство, что манкировало прорывом к Соловецкому камню, скептически ухмылялось и впадало в циничный пессимизм.
А потом получило развитие еще одно событие из прошлой недели, которое на многое открыло глаза. Совершенно неожиданно. Я имею ввиду депутатское единодушие в голосовании по антимагнитскому закону. Точнее по той поправке, которая запрещает американцам усыновлять российских сирот.
Эта история показала, например, тем же организаторам акции на Лубянке, в чем должен быть смысл таких акций. Смысл их должен быть в конкретной борьбе за конкретные вещи, а не просто в том, чтобы придти куда-то и показать фигу. Вот возникла конкретная история с мерзопакостными депутатами, которые решили принять подлый, лицемерный, гадский закон. И это действительно всколыхнуло людей. Новая Газета за два дня собрала 100 тысяч подписей! Люди на морозе в пикеты становились почти стихийно. Вот по этому вопросу можно было бы вывести на улицы гораздо больше людей, чем полторы тысячи. Потому что это реально важно и реально задело.
А еще мы выяснили всю глубину человеческого ничтожества Государственной Думы – причем независимо от партийной принадлежности. Эти люди сначала решили всеми силами защищать убийц Магнитского и расхитителей государственного бюджета. А когда оказалось, что им просто нечего ответить американцам, то придумали наказать собственных детей.
Ведь надо понять простую вещь. Та в среднем тысяча сирот, которых ежегодно усыновляли американские граждане – это дети, которые просто останутся без семьи в детдоме. Это десятки детей-инвалидов, которых наши граждане принципиально не усыновляют. Расторжение договора означает, что мы уже никак не сможем помочь 60 тысячам тех детей, кого усыновили в Штатах за прошлые годы? Об этом подумали? Американцы найдут приемных детей в других странах, а вот наши брошенные дети не найдут себе никого.
И депутаты вместо того, чтобы сделать хоть что-то для этих детей у себя на родине, не дают им шанса найти счастье хотя бы за рубежом. Ну и кто они после этого, как не мерзавцы? Покрывающие убийц, жуликов и издевающиеся над детьми.
Оставалось узнать, что думает Путин. И тут нас ждало два открытия. Во-первых, за четыре с половиной часа его пресс-конференции, вопрос о детях задавали чаще, чем любой другой. Это выглядело как акция и как своеобразный вызов. Притом, что пресса давно уже под контролем и в зале собрались отнюдь не члены оппозиционных кружков. Не знаю, какой был замысел у Путина, но все остальное отошло на второй план.
А во-вторых, президент наверняка понял, что затея с поправкой не сработала. Общество не поддержало ее в едином порыве, как он видимо думал. А журналисты устроили вот такую психическую атаку. И даже некоторые члены правительства оказались против. Всю неделю авторов закона все, кто могли называли самыми последними бранными словами.
Эта поправка вызвала не протест, не злобу, а настоящую ненависть к этим людям. Путину пришлось столкнуться не с критикой, не с противоречием, а именно с ненавистью. И при всей его решительности и громогласности он так и не рискнул твердо и четко сказать, что подпишет этот закон.