Кто, как и на что строит Крымский мост - Константин Саломатин, Александра Галактионова - Своими глазами - 2016-08-03
03.08.2016
Кто, как и на что строит Крымский мост - Константин Саломатин, Александра Галактионова - Своими глазами - 2016-08-03
Скачать
А.Нарышкин
―
21 час и 6 минут в российской столице. Добрый вечер. Программа "Своими глазами". Меня зовут Алексей Нарышкин. Мы сегодня говорим в этом эфире про стройку века Крымский мост или как еще его называют мост через Керченский пролив. И у меня в студии сегодня два человека, которые хорошо знают, что это такое. Вы прекрасно можете следить за этим строительством в интернете, потому что фотографии периодически появляются, можете смотреть репортажи по центральным телеканалам. Я тут недавно был свидетелем нескольких материалах на разных каналах. Какой-то был очередной этап строительства и говорили, как это все здорово: «Посмотрите, какие довольные рабочие, они счастливы и строительство идет полным ходом…».Так вот сегодня в студии два человека. Один человек, который все, я думаю, знает про этот мост, про этот объект сложной инфраструктуры не хуже… а кто у нас строит-то?
А.Галактионова
―
«Стройгазмонтаж».
А.Нарышкин
―
«Стройгазмонтаж», - это говорит Александра Галактионова, корреспондент журнала Forbes. А «Стройгазмонтаж» - это Ротенберг.
А.Галактионова
―
Это компания Аркадия Ротенберг, да.
А.Нарышкин
―
Вот, всё правильно, ничего не путаю. И Константин Саломатин, фотожурналист, который для Forbes специально съездил на место строительства, хотя оно там большое, и видел все своими глазами и своим объективом. Константин, вас тоже приветствую.
К.Саломатин
―
Здравствуйте.
А.Нарышкин
―
Константин, вам первый вопрос – я думаю, Александра не обидится. Впечатляет, как это выглядит?
К.Саломатин
―
Да, масштабы, конечно, впечатляют. Когда видишь, допустим, опору моста, которую устанавливают, заливают там…, количество арматуры вот такого диаметра невероятного…
А.Нарышкин
―
Три сантиметра показываете…
К.Саломатин
―
Наверное, больше даже. Потом это все заливают…
А.Нарышкин
―
Подождите, давайте сначала. Как вы туда попали? Это же секретный объект… Вообще, на легальном положении там были?
К.Саломатин
―
Конечно. Но, я думаю, что это проще Александру спросить, потому что они делали всю эту продюсерскую работу и договаривались по поводу того, чтобы меня пустили туда снимать. Потому что пресс-служба говорит: «Ничего себе! Вы, наверное, первый, кто попал не в пресс-туре, а вот мы вас возим».
А.Нарышкин
―
Ну, хорошо, тогда слово Александре. Каким образом вам удалось Константина туда заслать?
А.Галактионова
―
Попасть, действительно, не так просто, потому что в основном журналистов там, то есть не документалистов и не тех, кто какую-то специальную работу выполняют, пускают только пресс-турами, то есть группой…
А.Нарышкин
―
То есть то, о чем я говорил, когда видел по телевизору сразу на многих канала репортажи, – это, скорей всего, очередной какой-то был запуск репортеров.
А.Галактионова
―
Там есть инфоцентр «Крымский мост», есть пресс-служба Росавтодора. Я, собственно, с ними работаю, общаюсь тоже очень давно. У нас с ними отношения, в общем-то, хорошие. Я пишу заметки такие, достаточно критические про бизнес и про всё, но как-то все равно стараемся общаться.
А.Нарышкин
―
Я думаю, вы сейчас скажете: «Отношения хорошие, Росавтодору всё нравится, что я пишу».
А.Галактионова
―
Наверное, не всё нравится. Но тем не менее я стараюсь объективно, но и они тоже помогают, вообще, конечно, работают хорошо по сравнению с многими другими пресс-службами, вообще, даже все отлично, я бы сказала. Собственно говоря, просто договаривались несколько дней. Я уговаривала, просила. Опять же у нас формат Forbes – это журнал. Если ты едешь в группе, соответственно, фото-историю ты не снимешь, то есть это просто невозможно. Нужно хотя бы несколько дней на съемку, чтобы фотограф приехал, посмотрел. И там, на самом деле, было очень интересно. Константин потом поднимал всех рано утром, все ехали на стройку, как мне потом рассказывали.
А.Нарышкин
―
Это вы строителей поднимали?
К.Саломатин
―
Нет, пресс-службу. Строители там круглосуточно работают. У них там пересменка, по-моему, в 7 утра. Дело в том, что когда я приехал – мне пресс-служба определила – вечером приехал в Тамань, пресс-служба мне говорит: «Ну что, когда встречаемся?» Я говорю: «Пораньше - в 6». Ну, хорошо. Заезжает за мной такси в 6. Я выхожу из гостиницы – и солнце было уже в зените практически, как у нас в Москве в 12. То есть там снимать уже нечего. То есть я не ожидал этого, что у них светает, темнеет быстро.
А.Нарышкин
―
А вам это, как фотографу, плохо, да?
К.Саломатин – Я
―
то хотел такой свет – солнце низко над горизонтом…
А.Нарышкин
―
Это какие-то ваши художественные приемы, штуки.
К.Саломатин
―
Да. И я так поехал утром поснимал, и, конечно, ничего в первое утро хорошего не снял. Ладно, думаю, вечером. Вечером тоже приезжаешь: сначала солнце высоко, высоко – потом… падает за горизонт сразу. Я уже там подкорректировал, следующее утро говорю: «Так, ну давайте в следующий раз – в три». На меня даже косо не посмотрели, всё: в три – в три, значит, или в 3-30, по-моему.
А.Нарышкин
―
Слушайте, а если на шаг назад вернуться – как выглядит подъезд к этой стройки большой? Что там: какие-то заборы бетонные, все огорожено? Вы так смотрите на Александру, как будто это какая-то военная тайна.
К.Саломатин
―
Нет, я пытаюсь отмотать назад как бы. Там асфальтовая дорога идет, спускается с горы, берег такой… не облагорожен еще, то есть где-то практически как заповедник: утки плавают. Там везде асфальт, но…
А.Нарышкин
―
Я по-другому спрошу. Вот вы подъезжаете к этой стройке.
К.Саломатин
―
Там КПП. Забор стоит решетчатый. На заборе - фотографии, портреты довольных строителей…
А.Нарышкин
―
Как в Макдональдсе сотрудник месяца?
К.Саломатин
―
Типа того. Причем они там за ними следят. Там очень сильный ветер. При мне был инцидент, что портрет оторвало. Работница пресс-службы давай звонить в ту фирму, которая крепила. Там что-то заблудился, часов в 6 вечера только подъехал. Поехал после того, как она со мной ездила еще портрет крепить.
А.Нарышкин
―
А на КПП вы не обратили внимания, как это все охраняется: автоматчики или какие-то…
К.Саломатин
―
Насчет вооружения я не обратил внимания, автоматчики там или нет, но очень четко все просматривается, то есть и днище машины проверяют с зеркалом. Автобусы привозят на пересменку очень сильно заранее. Мы-то не стояли в очереди…
А.Нарышкин
―
Автобусы с рабочими.
К.Саломатин
―
Да.
А.Нарышкин
―
То есть рабочие ни где-то на территории в бараках живут.
К.Саломатин
―
Есть те, которые живут там. Я думаю, какая-то производственная необходимость. Часть ездит туда на автобусах, на машинах на своих, на такси. Прямо автобус останавливают, каждого проверяют не знаю, насколько досконально вещи, сам автобус, но проверка серьезная.
А.Нарышкин
―
Это какие-то чоповцы или полиция?
К.Саломатин
―
Нет, это чоповцы.
А.Галактионова
―
Вневедомственная охрана работает. Там какой-то определенный штат. Там, по-моему, 400 миллионов на это по смете заложено – я одно могу судить.
А.Нарышкин
―
Я хочу сказать, кто не обращался к сайту Forbes – в печатном виде у вас тоже все есть.
А.Галактионова
―
Что именно?
А.Нарышкин
―
Ваш материал, посвященный мосту. У вас на сайте есть инфографика…
А.Галактионова
―
Нет, инфографики в журнале нет. В журнале есть только фоторепортаж, а на сайте у нас есть инфографика, где полностью всё…
А.Нарышкин
―
Поэтому слушателям объясню. Если вы не заходили на сайт журнала Forbes - forbes.ru, то там есть интересная инфографика. Она не очень большая, но там можно прекрасно потыкать мышкой и посмотреть, сколько всё стоит с этим Керченским мостом.Давайте, Александра, напомним, какая в итоге стоимость.
А.Галактионова
―
227,9 миллиарда – это после последних корректировок.
А.Нарышкин
―
А корректировки в какую сторону.
А.Галактионова
―
В меньшую, конечно.
А.Нарышкин
―
Вы, как опытный журналист, скажите мне, это нормально, что у нас в России корректируется в меньшую сторону?
А.Галактионова
―
Нет, это нормальная ситуация после Главгосэкспертизы, но эта корректировка, чтобы вы понимали, на 380 миллионов. То есть это просто копейки… 227 миллиардов и 380 миллионов – это какие-то десятые процента.
А.Нарышкин
―
Ну да. Я просто спрашиваю, потому что мы же следим за «Зенит Ареной».
А.Галактионова
―
Там немножко история другая, и с космодромом «Восточный» история другая. Но, в принципе, на том этапе, как сейчас Керченский мост, если делать все нормально, то всё должно быть примерно так. То есть там делается проект, там есть некая стоимость. Потом, если это, например, Керченский мост и подобного рода объекты крупные, они в Главгосэкспертизе проходят оценку. Там эксперты смотрят, считают. И, соответственно, каждую сметную строку нужно защитить.
А.Нарышкин
―
А защищает, получается, компания Ротенберга.
А.Галактионова
―
Там есть Гипростроймост, Санкт-Петербург проектировал. Заказчик тоже «Стройгазмонтаж», но проектировщик – вот этот питерский институт.
А.Нарышкин
―
«Стройгазмонтаж» - это главная компания, которая строит.
А.Галактионова
―
«Стройгазмонтаж» - это как бы подрядчик единый, который все координирует. Строит-то там, вообще, команда «Мостотреста» так уж, если по сути смотреть, потому что там 97 миллиардов рублей у них подряд, субподряд. Это такая половина практически…
А.Нарышкин
―
А сам проект и чертежи сколько стоит?
А.Галактионова
―
Чертежи стоят 3 миллиарда. Но есть еще рабочая документация, которая по ходу стройки делается, она стоит, по-моему, еще 3, и в итоге получается где-то 9. Вот на все эти проектные изыскания где-то 9 миллиардов. Но это, в принципе, все соответствует стандартам.
А.Нарышкин
―
Это нормально.
А.Галактионова
―
Да. Где-то примерно так должно стоить. Если у нас цена объекта 227,9, то, соответственно, сколько там – 5-7 процентов.
А.Нарышкин
―
А обычно высчитывается где-то в процентах – 5-7 процентов?
А.Галактионова
―
Да, это стандартно по всем стройкам, в принципе…
А.Нарышкин
―
Это в России или мировая практика?
А.Галактионова
―
Это в России. Но вот, насколько мировая практика… В принципе, примерно, наверное, бьется. Где-то в зависимости от курсов, от чего-то, может быть, где-то, допустим, не 5, а 4 процента. Но это нужно сидеть, сравнивать, большую достаточно аналитику проводить. Но пока еще Керченский мост не в той стадии готовности, чтобы это делать, наверное, может быть, немножко рано. Хотя сейчас уже появляются все эти расклады по деньгам, достаточно четкие. Вообще, я должна сказать, что этот проект достаточно открытый, то есть довольно в открытом доступе информации.
А.Нарышкин
―
А вы эту информацию где получали?
А.Галактионова
―
Госзакупки.
А.Нарышкин
―
Там все это есть прямо по…
А.Галактионова
―
В большей или меньшей степени, скажем так. Но то, что на сайте, там все со ссылками на источник.
А.Нарышкин
―
То есть вы это, получается, для сайта просто красиво оформили…
А.Галактионова
―
Просто я, грубо говоря, знаю, где смотреть. Кто-то, может быть, будет дольше искать.
А.Нарышкин
―
Меня вот какой вопрос мучил. Мне, может быть, нужно было пораньше этим заинтересоваться, но тем не менее, пока я не встретил вашу эту инфорграфику, я этого вопроса не знал, и пока вы сейчас не сказали. Вот компания Ротенберга «Стройгазмонтаж», она же никогда не занималась строительством мостов. Есть ли у вас объяснение, почему ей это доверили?
А.Галактионова
―
Больше никто не захотел. Но и все побоялись. Про это тоже достаточно много писали, и тот же Forbes еще до моего прихода в Forbes писал, и, по-моему, «Ведомости» писали. Там очень долго выбирали, кому же отдать мост. Там был и Тимченко среди претендентов, был «Дальспецстрой» среди претендентов, там еще какие-то строительные компании назывались, но Тимченко не захотел, видимо, побоялся – вот «Стройтрансгаз» был один из претендентов. «Дальспецстрой», точнее вообще структура Спецстроя России, то есть у них проблема на Дальнем Востоке с «Восточным». Там и так компания в таком каком-то предбанкротном состоянии находится.
А.Нарышкин
―
Им не до этого.
А.Галактионова
―
Им вообще не до этого. Но «Стройгазмонтаж», она компания… В общем, почему не «Мостотрест» - это вопрос… Видимо, может быть, у Ротенберга было больше ресурсов или тут есть конкретно лицо, с кого спрашивать опять же. То есть вот он как бы не побоялся. По-моему, у Forbes как раз хорошо описано, есть большой текст достаточно от 14-го года, и там этот процесс - как выбирали - был.В общем-то, он взялся, он сказал потом «Коммерсанту» - это его интервью программное было как раз в момент, когда, собственно, объявили, что «Стройгазмонтаж» строит - он взялся, сказал, что «для меня это проект чести, «черная метка» Запада – не важно, но я построю мост». Не знаю… Но что-то он, конечно, на этом заработает, наверное.
А.Нарышкин
―
А известно ли, какой будет, так скажем, гонорар Ротенберга?
А.Галактионова
―
Нормальная маржа, в общем, на таких проектах, наверное, 7 процентов – должен был так заработать.
А.Нарышкин
―
То есть это сколько? 10 миллиардов.
А.Галактионова
―
Где-то да… 10. Нет, чуть больше.
А.Нарышкин
―
Меньше. У меня плохо с арифметикой.
А.Галактионова
―
Но тут опять же непонятно. Тут просто, знаете, в чем, собственно, проблема этого проекта – что сумма была названа, когда было готово только ТЭО, то это технико-экономическое обоснование, по сути, это такая бумажка, где нет ничего, нет никаких сметных расчетов.
А.Нарышкин
―
То есть это некое такое… несколько предложений: Нам нужен мост от сюда до сюда…
А.Галактионова
―
Примерно что-то такое, что-нибудь более, конечно, подробное. Но сначала была цена, потом был проект и смета под эту цену. И сначала, собственно, в ФЦП была такая цифра. Как такое возможно, я, честно говоря, не очень понимаю. Сколько я не задаю вопросы разным людям, мне никто не дает ответ, как, действительно, такое возможно. Но вот сделали так, что в эти деньги уложаться. В общем, эти деньги немалые, в них уложиться-то можно, но тут опять есть проблемы, что у этого проекта… там сложная геология, то есть ветры сильные, там такие климатические условия, что строить там, конечно, очень тяжело, и там нужна очень сложная всякая техника. Я тоже про это как-то писала, по-моему, еще в июне. Здесь большой вопрос. То есть, мне кажется, что там возможно и в ноль выйдут строители. То есть не факт, что они что-то много заработают. Хорошо бы, чтобы вышли в ноль. Я считаю, что это будет уже очень нормально.
А.Нарышкин
―
Александра Галактионова, корреспондент журнала Forbes и Константин Саломатин, фотожурналист, который для Forbes делал фоторепортаж как раз со строительства. Константин, про стройку саму расскажите. Вот мы пробрались на территории, и что мы видим? Вот я читал, если я правильно понял, что есть некий уже рабочий мост.
К.Саломатин
―
Да, есть технологический мост. Он идет по косе… как она называется?
А.Галактионова
―
Тузла.
К.Саломатин
―
Да, Тузла. То есть фактически по ней сделали дорогу. Кое-где там сваи и мост…
А.Нарышкин
―
А над водой-то мост уже в какой-то части есть, именно такой, постоянный?
К.Саломатин
―
Нет, там такие еще, насколько я помню, временные… То есть там реально туда-сюда грузовики гоняют, много стройматериалов, баржи подходят. То есть над водой - нет. Там еще только начали опоры ставить, эти гигантские сваи забивают. То есть опоры только строятся.
А.Нарышкин
―
А какое впечатление все это производит? Я не знаю, можно ли вас спрашивать насчет надежности всех этих конструкций…
К.Саломатин
―
Когда смотришь, тебе объясняют… сваи… То есть да, смотришь: там ветра такие, волны постоянные…
А.Нарышкин
―
Прямо дует, да?
К.Саломатин
―
Да, там постоянно дует. Главная проблема – это ветер. Я говорю, там это плакат сорвало, например, то есть там, вообще, постоянно…
А.Нарышкин
―
Фотоаппарат не улетел?
К.Саломатин
―
Нет. Потом объясняют: «Вот у нас свая, диаметр… - не знаю, чуть ли не два или три метра, совершенно какие-то гигантские, огромной высоты, - и мы ее забиваем прямо до тех пор, пока она не упрется в твердую породу». Потом… я могу переврать что-то – заливают бетон с арматурой. То есть, думаю, что такая свая 3-4 может даже метра диаметром, наверное, все выдержит.
А.Нарышкин
―
А с вами там человек ходил постоянно?
К.Саломатин
―
Да, со мной сначала одна девочка из пресс-службы ездила, потом вторая. То есть меня сопровождала везде полностью, подходила к рабочим, говорила, чтобы не пугались.
А.Нарышкин
―
А по этому временному мосту вы как передвигались?
К.Саломатин
―
На такси, на машине.
А.Нарышкин
―
Такси - прямое желтое, что ли?
К.Саломатин
―
Нет, просто местные.
А.Нарышкин
―
Там какая-то служебная машина, да?
К.Саломатин
―
Нет, такси. На самом деле, там были проблемы со служебными, и мне пришлось взять такси. И там большая проблема на месте с арендой жилья и машин. То есть нельзя вот так приехать, скажем, и договориться с частником, чтобы заплатить за день работы плюс отдельные расходы, как часто делают. Там четко, по-моему, тысяча или полторы в час и всё. Потому что там очень большой спрос на машины даже летом. Очень много приехало специалистов, арендуют квартиры.
А.Нарышкин
―
Именно для моста, да?
К.Саломатин
―
Да, очень много строителей. Очень много строителей «белых воротничков», инженеры всякие, которые на такси катаются.
А.Нарышкин
―
А еще раз – я упустил – ближайший город там какой?
К.Саломатин
―
Тамань.
А.Галактионова
―
Анапа. Тамань – это маленький поселок. Но там ничего нет. Вот, как мне сказали – я спрашивала, где нам фотографу снимать жилье, как он будет ездить, и вот эти все вещи организационные – и мне говорили: «Знаете, если вы хотите, чтобы у вас фотограф ужинал, то лучше, конечно, в Анапе снимайте.
К.Саломатин
―
Из Анапы – это вообще нереально, потому что это практически два часа ехать. И если в 3-30 хочется быть на мосту, то спать в такси, наверное… Нет, там ужинать нормально можно. Вокруг там всякие кафешки есть.
А.Нарышкин
―
Константин, а общались с рабочими, удалось с ними какой-то диалог установить? Я, несколько я понимаю, фотографировали их.
К.Саломатин
―
Да, я просто фотографировал, подходил, то что не нравилось… просил как бы не обращать на меня внимания, наоборот, просто стать попозировать по 30 минут. То есть у меня не было такой задачи что-нибудь у них разузнать, как-то в контакт входить. Как бы времени на это не было, потому что это время, когда солнце светит правильно, когда мне надо, там очень коротко, там быстро солнце поднимается, опускается…
А.Нарышкин
―
Не до разговоров.
К.Саломатин
―
Да. И как-то не все хотели общаться, сниматься. Кто-то проходил, закрывал лицо типа: не-не…
А.Нарышкин
―
Не модели же, правильно…
К.Саломатин
―
Ну да, некоторые люди стесняются.
А.Нарышкин
―
Нормально. Да, как бы к этому не готовились, не рассчитывали на фотографии. Наверное их журналисты, эти репортеры мучают постоянно.
К.Саломатин
―
Да, там пресс-служба сказала, что они немножко подустали от того, кто-то их ездит, снимает буквально каждый день и работать не дают. Там такой стресс для них… У них там по технике безопасности полагается одежда, то есть куртки должны быть, то есть рукав… каски…
А.Нарышкин
―
Да, в них жарко же.
К.Саломатин
―
Да, жарко. Все пытаются это всё снять.
А.Нарышкин
―
А сколько там, по вашим ощущениям: как в Москве или жарче?
К.Саломатин
―
Да, как в Москве, только это легче переносилось, потому что там ветер постоянно, бриз с моря, и нет такой жары, то есть, вообще, свободно… Но все равно это жарко, постоянно под солнцем. Они все это снимают с себя. Ты подходишь, начинаешь фотографировать – они: «Не-не-не! Пожалуйста!» У них там штрафы…
А.Нарышкин
―
А штрафы за что?
К.Саломатин
―
Нарушение техники безопасности. Потом это выйдет в журнале и так далее. Но там дело в том, что иногда они просто перестраховываются. Там рабочие где-то на заднем плане мелкие, и потом выясняется, что он без куртки, без сигнальной жилетки… Бегали мы снимали. Я говорю: да вообще не переживайте, не видно будет… Я там тысячу фотографий сделал, вышло там… не знаю сколько.
А.Нарышкин
―
Фотошопом…
К.Саломатин
―
Нет, фотошопом не делаю, просто там пошло в итоге очень мало, и вероятность того, что какой-то рабочий попадет с нарушением безопасности… В общем, по-моему, все нормально было.
А.Нарышкин
―
Александра, у вас спрошу: сколько всего людей задействовано на стройке сейчас, в данный момент?
А.Галактионова
―
Сейчас, по-моему, 2,5 тысячи.
А.Нарышкин
―
Это именно рабочие или весь персонал, в том числе с «воротничками»?
А.Галактионова
―
Да нет, это, скорей всего, с «воротничками». Они пишут, что 2,5 тысячи рабочих, но, скорей всего, это все вместе. Но «воротничков», их не так много. И тоже не то чтобы совсем уж воротнички такие офисные. То есть все-таки они тоже такой… персонал.
А.Нарышкин
―
Дмитрий Мезенцев, наш постоянный слушатель спрашивает, вот эти рабочие, они местные жители или мигранты?
А.Галактионова
―
Это не местные жители. То есть местные жители там со стороны Керчи есть, какой-то процент местных жителей там, безусловно, есть, но квалифицированных сварщиков и монтажников в Крыму вы столько не найдете. Там 2 миллиона человек, но и людей, которые когда-то строили подобные объекты, конечно же, нет. То есть там есть компания «Мостотрест», у которой есть некий штат, часть перебросили. Часть искали как можно ближе - в Краснодарском крае….
А.Нарышкин
―
Слушайте, а вот, может странно прозвучит, а вот какие-то гастарбайтеры из азиатских республик есть ли там?
А.Галактионова
―
Я, честно говоря, не слышала таких историй. Это не очень выгодно везти их туда, на самом деле, то есть смысла нет.
К.Саломатин
―
Нет, я видел одну бригаду, которые были похожи на киргизов или казахов, но, на самом деле, у нас есть и на Алтае и на Урале казахи и киргизы. Я иногда спрашивал, откуда они… То есть да, были азиаты, но это была бригада буквально среди сотен, встреченных мною, одна бригада «не своя», скажем. А-а, из Молдавии, по-моему кто-то там…
А.Галактионова
―
Вполне вероятно, но мы не должны забывать, что там Сочи только что в этом регионе был, то есть там, наверное, довольно много таких строителей, рабочих могло осесть.
А.Нарышкин
―
Мы вспоминали вначале про «Восточный». Зарплаты им платят нормально?
А.Галактионова
―
На Керченском мосту, я, честно говоря, не слышала, чтобы там были такие проблемы.
А.Нарышкин
―
А почему разделяете вот это – Керченский?.. А-а, все целиком. Я просто подумал, что вы разделяете один берег, другой берег.
А.Галактионова
―
Нет, берега̀ – нет. Там один подрядчик. Подходы – это тоже немножко разные истории, то есть другие заказчики – ЖД…
А.Нарышкин
―
Сейчас давайте перерыв сделаем. В программе "Своими глазами" сегодня – Константин Саломатин, фотожурналист и Александра Галактионова, корреспондент журнала Forbes. Мы говорим про то, как строится Крымский мост.НОВОСТИ
А.Нарышкин – 21
―
35. Мы продолжаем программу "Своими глазами". Я Алексей Нарышкин. Константин Саломатин, фотожурналист и Александра Галактионова, корреспондент журнала Forbes сегодня в этом эфире. Мы говорим о том, как строится Крымский мост. Про зарплаты еще раз хотел уточнить. Никаких задержек нету?
А.Галактионова
―
На сто процентов я, конечно, гарантировать ничего не могу. Смотрите, там просто достаточно много юрлиц. То есть есть «Стройгазмонтаж», но строители они не оформлены все в «Стройгазмонтаж». Есть «Мостотрест», есть еще всякие разные… 20 субподрядчиков, которых они называли. Там компания «Мостоотряд 6», по-моему, «Карст» и так далее. И, вообще, они говорят, что сейчас до 140 компаний разных всяких работают, так или иначе, с мостом. То есть какая-то из этих компаний вполне может что-то задерживать.
А.Нарышкин
―
Я просто хочу понять, насколько государство – это же все-таки государство строит в каком-то смысле – насколько ответственней подходит, чем к строительству «Восточного».
А.Галактионова
―
Здесь все как раз-таки настроена на то, что в проекте всё хорошо, никаких проблем нет: «У нас все вовремя, мы все успеваем и все довольны».
А.Нарышкин
―
Пока все хорошо.
А.Галактионова
―
Нет, это политика такая, что на этом проекте все должно быть хорошо. Это политический проект. Всем всё понятно, зачем он, и тут как-то нельзя таких промашек…
А.Нарышкин
―
Косяков.
А.Галактионова
―
…каких-то косяков допускать. «Восточный» - просто его запустили, и он был совсем недавно, и все видят, что будет, если не контролировать. И здесь контроль достаточно хорошо устроен. Я там это вижу. Во-первых, это все публичится достаточно неплохо. То есть как бы по тому же «Восточному» - мы писали расследование тоже с коллегой год назад - там было гораздо сложнее, потому что там много юрлиц, куча госконтрактов, которые все собрать воедино очень-очень сложно. Здесь контракт один. Это, с одной стороны, не очень хорошо, с другой стороны, хорошо, что все видно.
А.Нарышкин
―
А нехорошо для кого лично?
А.Галактионова
―
Нехорошо – потому что там могла быть конкуренция между компаниями, можно было как-то это все разделить. Я не знаю… мог бы там не только Ротенберг быть, а еще какие-то строители. Но, на самом деле, у России сейчас и со строителями такая ситуация, что они все просто банкротятся один за одним, поэтому проще взять одного, отдать ему всё и вот – ты отвечаешь. И вот, собственно говоря, на нем уже ответственность – есть, с кого спрашивать. Но там есть еще Росавтодора хорошая команда. Просто это всё контролируют.Даже взять эти все заметки – те проблемы с задержками финансирования, какие-то чисто бюрократические истории уже немножко на другом уровне – выше – как комментировал Минтранс, Росавтодор, если посмотреть, что у нас проблем нет, у нас все хорошо, стройка идет по плану, все в графике. Собственно говоря, там линия такая, что плохо быть не должно. Поэтому, в принципе, я достаточно оптимистично на это все смотрю. Мне кажется, все построят там вовремя или более-менее вовремя.
А.Нарышкин
―
А напомните сроки.
А.Галактионова
―
Сдать должны в декабре 18-го года. Там должны машины поехать, рабочее движение открыться. А окончательно - и железную дорогу, и автомобильную часть…
А.Нарышкин
―
Вы говорите автомобильная часть - в 2018-м.
А.Галактионова
―
Это поедет. Это рабочее движение, то есть в тестовом режиме откроется, но совсем сдадут объект со всеми документами, со всем остальным, по-моему, летом 19-го.
А.Нарышкин
―
То есть сами крымчане еще в 2018 не смогут…
А.Галактионова
―
Нет, я думаю, что уже смогут. Вот, когда рабочее движение откроется, там, в принципе, уже… Ну, как-то сначала они будут тестировать, как всегда это бывает, а потом должно открыться движение.
А.Нарышкин
―
А 2019 уже…
А.Галактионова
―
А 2019 уже всё – уже сдали, мост построили и там уже только будет, наверное, какой-то Росавтодор, который следит за состоянием моста и за тем, чтобы там все было хорошо – ну, как обычно, должен быть какой-то персонал, который за этим всем следит.
А.Нарышкин
―
Константин, вам вопрос. Поскольку я таких сооружений не видел и вряд ли увижу, конечно, если не решусь поехать когда-нибудь, когда открою Крымский мост, скажите а вы на нем находитесь – там над уровнем воды это как-то высоко?
К.Саломатин
―
Он еще не над уровнем воды…
А.Нарышкин
―
Нет, подожди, а вот этот временный мост, он же есть.
К.Саломатин
―
Но это технологический мост. Вот коса, она практически возвышается над уровнем воды очень немного как островок небольшой, то есть практически идет чуть-чуть над уровнем моря. И как это выглядит – из нее торчат эти опоры, которые начали возводить. То есть представить, что через два года здесь будут какие-то два моста идти… Конечно, работа очень быстро идет, но еще на таком этапе…
А.Нарышкин
―
То есть, если я правильно понимаю, сначала забивают какие-то сваи, а потом вырастают еще какие-то конструкции.
А.Галактионова
―
Там на самом деле, интересно то, как это делается. Там есть 8 точек, с которых ведется строительство. То есть мост, он не от берега к берегу идет, а с 8-ми точек они строят как бы верх. То есть это сначала сваи, потом нам начинается монтаж пролетных строений. Сейчас, в понедельник был релиз, что они уже судоходную арку начали монтировать.
А.Нарышкин
―
Это вот единственное место, где будут проходить корабли.
А.Галактионова
―
Да, там будет место, где будут проходить корабли.
А.Нарышкин
―
Это как раз тот репортаж, который я видел.
А.Галактионова
―
Видимо, да, как раз в понедельник это и было. То есть там еще, собственно говоря, самого моста нет. Там все поднимается на уровне этих свай. Сваи, там какие-то чуть-чуть пролеты. Но именно так, чтобы дорожное полотно какое-то…
К.Саломатин
―
Там только еще сваи и опоры.
А.Галактионова
―
Они говорили, что пролетные строения где-то в июле… Что-то там было, какие-то новости, что что-то чуть-чуть начали, но это не выглядит, именно как дорога.
К.Саломатин
―
Еще трудно понять, какой формы будет мост и что он будет реально.
А.Нарышкин
―
Я читал, если я ничего не путаю, какие-то проблемы с железнодорожным подведением, с крымской частью.
А.Галактионова
―
С подходами. Там тоже просто такая достаточно забавная – пока забавная – история. Там просто раньше власти Крыма всем этим должны были заниматься…
А.Нарышкин
―
Так это же государственный проект.
А.Галактионова
―
Проект государственный, но опять же там есть разделение: за мост отвечает Росавтодор и Минтранс, за подходы со стороны Краснодарского края отвечает «Ространсмодернизация» – это структура Минтранса, и у нее подрядчик РЖД, а у РЖД уже еще два подрядчика, которые все это делают. То есть там сложная система. И это 20 миллиардов с одной стороны плюс к вот этим 227, и с другой стороны тоже типа 18 миллиардов – это подход со стороны Керчи. Это железнодорожный, это не авто. Авто – я не помню цифры – что-то 5-6, по-моему, такой какой-то уровень.Там должен был регион всем этим… То есть сначала целевую программу, под которую выделяются деньги, делал Минэкономразвития. Власти Крыма, собственно, были ответственны за железнодорожные подходы, и у них в подчинении была Крымская железная дорога, которая выступала, собственно, таким техническим заказчиком-застройщиком – такой термин есть. То есть она нанимает строителей, проводит конкурс, а контролирует это все министерство крымское. Но Крымскую железную дорогу перевели в ведение Росжелдора – это Российское федеральное агентство по железным дорогам. А Росжелдора в ФЦП нет. То есть деньги по ФЦП Росжелдор получить не может, конкурсы провести не могут – всё, надо менять ФЦП. Ну вот, в ближайшие месяцы они должны поменять.
А.Нарышкин
―
Самый сложный этап в строительстве это что будет? Вы же какой-то генеральный план видели.
А.Галактионова
―
Да, то, что есть на закупах, приблизительно можно понять, как… Наверное, сложно как раз-таки забивать сваи. Сейчас достаточно ложный этап – то, что сейчас делают.
А.Нарышкин
―
Сколько их, 300, по-моему?
А.Галактионова
―
Нет, их 7 тысяч, и причем 5 тысяч… эти вот огромные трубы огромного диаметра… По сути, свая выглядит как труба. То есть это такие большие трубы, которые на 60 метров забивают в ил, и там уже начинается какая-то порода, в которую могут эти все…
А.Нарышкин
―
Там какой-то толстенный слой ила, и в этом проблема.
А.Галактионова
―
И в этом проблема, да. Ну, потому что на 60 метров – на высоту сколько-то этажного дома нужно забить эти трубы, чтобы это все держалось. И потом там есть дискуссии, насколько это все удержится. Там просто проектировали-то достаточно профессиональные люди…
А.Нарышкин
―
А проектировали в основном российские инженеры?
А.Галактионова
―
Да, «Гипротрансмост» - петербуржский институт.
А.Нарышкин
―
Я просто тоже так же как я сомневаюсь насчет того, есть ли компетенция у «Стройгазмонтажа» - а вот у этой структуры есть компетенция.
А.Галактионова
―
Нужно понимать, что «Стройгазмонтаж» в данном случае как организатор. То есть команда строителей там «мостотрестовская». И у них самый большой, собственно, субподряд на стройку. То есть у «Мостотреста» компетенция есть, а у «Стройгазмонтажа», в принципе, как у компании, у которой был опыт строительства больших газопроводов есть все под управление такими проектами. Соответственно, в принципе, все нормально. Только там другая проблема, что у нас все привыкли работать в режиме аврала, а тут как бы, в принципе, все нормально, а они все равно немножко срываются на этот режим аврала.Про петербуржский институт «Гипротрансмост»…
А.Нарышкин
―
Как вы все это говорите?
А.Галактионова
―
Давно занимаюсь же этим. Это институт с 50-летней историей, советский, то есть он существует, проектирует мосты. У них компетенция, пожалуй, есть точно. Другой вопрос, с точки зрения геологии, всего остального, что там может случиться в этом регионе, мы ничего не можем предсказать.
А.Нарышкин
―
А кто-то же просчитывал?
А.Галактионова
―
Они просчитывали, конечно. То есть там возможны 9-бальные землетрясения раз в сколько-то тысяч лет, но тем не менее. То есть этот регион, он сейсмически нестабильный.
А.Нарышкин
―
9 баллов – наверное, вряд ли от моста что-то останется.
А.Галактионова
―
Наверное, да.
А.Нарышкин
―
Или это как-то заложено.
А.Галактионова
―
Это заложено, наверное, в том смысле, что там вероятность такого землетрясения раз в 5 тысяч раз, например.
А.Нарышкин
―
То есть какое-то время мост просуществует.
А.Галактионова
―
Да нет, наверное, просуществует. Посчитать – таких 9-бальных землетрясений, в принципе, часто и не бывает. Но то, что проблемы с геологией там есть – это да. Что проблемы там зимой с обледенениями там могут быть – да, наверное, могут быть. Но что ветер и мост будет вибрировать – в принципе, все мосты вибрируют – это как бы нормально… Здесь опять же у меня нет оснований полагать, что те люди, которые проектировали профессионально, скорей всего, там все нормально, и они тоже понимали, что может быть ветер, может быть обледенение, может быть что-то еще. То есть это все как-то закладывалось. Обычно это всё так и происходит. Собственно, с Ильей Рутманом, директором этого института общалась и даже делала интервью, когда они только делали проект. У меня вызывает доверие, в принципе, то, что он говорит, что…
А.Нарышкин
―
А как сам мост будет выглядеть? Вы его в конечном виде… Идет дорога, четыре полосы, да?
А.Галактионова
―
Это, по сути, два моста рядом. Это автомобильный мост – там будет четыре полосы: две в одну и две в другую сторону. Это скоростная дорога категории 1Б, я не знаю, скажет это что или нет, но это 120 километров в час будет скорость – как бы нормально. И железная дорога, она как раз 2-й категории, там какая-то скорость до 80-ти или до 90, точно не вспомню. Но достаточно интересно, что это два моста рядом, потому что бывает, что, допустим, автодорога - над, а железная – под, но вот здесь решили так развести. И, собственно, почему там железнодорожный мост сдвинули – его сложнее строить, там больше металла нужно, и, в общем, он технологически сложнее, поэтому они и не уложились. По-хорошему, вообще, должны были летом 19-го года полностью сдать все.
А.Нарышкин
―
Александра Галактионова, корреспондент журнала Forbes и Константин Саломатин, фотожурналист. Про мост еще хотел спросить: где истории – может быть, рано еще для них? – про распилы. Это же, мне кажется, любую стройку сопровождают какие-то деньги, уходящие налево. Почему мы не очень знаем про тот пост. То есть вы говорите, что, с одной стороны, все открыто максимально. Но ведь в наших российских традициях – и тот же «Восточный» подтверждает, что деньги куда-то уходят в сторону. В чем здесь такая специфика?
А.Галактионова
―
Ну, смотрите, история про распилы – а чем вам про «Мособлбанк» история? Это, конечно, не распил, но это достаточно интересно. То есть как бы тут, в общем, Ротенберг взялся за такой проект, непростой для себя, то есть рискованный очень, прямо, действительно, очень рискованный. Но при этом он выгоду какую-то выгоду для себя извлекает. Я об этом изначально писала, и изначально, когда я увидела в документах, что там «Мособлбанк» - как-то так нас всех встряхнуло…
А.Нарышкин
―
А «Мособлбанк» - напомните…
А.Галактионова
―
А «Мособлбанк» - это банк, который санирует «СМП Банк», которые принадлежит Аркадию и Борису Ротенбергам. То есть, соответственно, в чем выгода. То есть через него проходят, грубо говоря, платежи по Керченскому мосту и проходили в течение года. И вот сейчас там казначейское сопровождение уже ввели в начале июля. Но «Мособлбанк» остался, и он проводит расчеты с субподрядчиками. То есть «Стройгазмонтаж» их «дочка» «СГМ Мост» - они в казначействе. Все остальные 140 компаний, которые, так или иначе, участвуют в расчетах – в «Мособлбанке», то есть деньги остаются в «Мособлбанке». То есть это до 60-70 процентов этой суммы остается все равно в «Мособлбанке» и прокручивается. То есть банку это, конечно, очень хорошо, потому что так банк может кредитовать какие-то компании Ротенберга, может на валютах зарабатывать, на фондовой бирже зарабатывать. Там есть еще разные приятные вещи, которые можно с этими деньгами делать, когда у тебя свой банк.
А.Нарышкин
―
То есть в этом смысле здесь какие-то схемы не совсем чистые есть.
А.Галактионова
―
Ну, как чистые, не чистые… Такого, чтобы это было прямо незаконно – такого нет.
А.Нарышкин
―
Уголовщины нет.
А.Галактионова
―
Нет. Наверное, если бы было, уже дело было бы. Просто такая вот схема… ну, то есть я не знаю… конфликт интересов есть, скажем так. То есть можно сказать, что строит подрядчик, его банк обслуживает там… я не знаю…
А.Нарышкин
―
Сколько денег государство уже выложило на это строительство?
А.Галактионова
―
Там было что-то 57, по-моему, миллиардов в прошлом году или 60 миллиардов, в этом году, по-моему, что-то уже около 8 они сейчас перечислили. И, в принципе, на счетах «Тамани», на счетах Росавтодора в казначействе, они говорили, что 52 или 57 миллиардов, то есть до конца года – еще 60. Примерно 60 миллиардов в год.
А.Нарышкин
―
И, соответственно, поступает в «Стройгазмонтаж».
А.Галактионова
―
Да, она поступает сначала заказчику, потом она поступает в «Стройгазмонтаж», а потом уже всем всё оплачивает. Я не знаю, может быть, потом там такие истории и будут, но, на самом деле, пока, наверное, самая такая яркая – это про «Мособлбанк».
А.Нарышкин
―
Константин, вы, как человек, который видел этот мост, еще от вас хочу рассказов, что там еще впечатлило. Понятно, что моста нет, мало что могло впечатлить. Ветер – это я запомнил. А виды, скажите, это красиво? Видно ли из Тамани, с этой стороны моста тот берег?
К.Саломатин
―
Да, видно. Крым видно. И там я уже подъезжал вплотную, километр остается, где корабли будут проходить – фарватер – где кончается технологический мости. Там уже практически вплотную. Да, море вокруг, там дельфинчики прыгают периодически.
А.Нарышкин – О
―
о!
К.Саломатин
―
Даже рабочие рассказывают, как они там подплывают иногда, пытаются как-то с людьми контактировать. Я там ждал – где-то все время далеко где-то выпрыгивали… Там все так четко было организовано, пресс-служба помогала, и никаких особо впечатлений и нет, там все профессионально и четко так прошло, что даже скучно: просто приехал, снял – и всё. Когда что-то случается, есть истории, о чем рассказать, а так…
А.Нарышкин
―
А какие-то ограничения со стороны пресс-службы, все ли вам можно было фотографировать?
К.Саломатин
―
Ну да, просили, если рабочие по технике безопасности не одеты…
А.Нарышкин
―
Это вы говорили, да.
К.Саломатин
―
А так - нет.
А.Нарышкин
―
А какие-то, может быть, секретные элементы в самой конструкции… не фотографируй эти болты…
К.Саломатин
―
Нет, ничего такого нет.
А.Галактионова
―
Что там секретного-то?
А.Нарышкин
―
Я не знаю.
К.Саломатин
―
Я ходил куда хотел. Единственное, что там есть какие-то объекты плавучие, на которые нужно отдельное разрешение. И там куча подрядчиков и нужно с каждым отдельно разговаривать, потому что у каждого своя служба безопасности. И буквально со всеми ста с чем-то этими компаниями надо взаимодействовать. Ты приезжаешь, говоришь: «Ой, я хочу сюда…». Они говорят: «Так, а вот с этими не договорились. Давайте завтра». Или ты, допустим, попал на эту плавучую платформу сегодня – снял. О, как прикольно! Я хочу сегодня вот так… Говорит: «А сегодня уже нет разрешения туда». То есть вот это единственно, такие места… а так всё…
А.Нарышкин
―
А вот этот, смотрите, временный моста – там постоянно какое-то движение, техника туда-сюда катается?
К.Саломатин
―
Да, техника туда-сюда.
А.Нарышкин
―
А что туда возит? Вот эти сами сваи, они в разобранном каком-то состоянии?
К.Саломатин
―
Да, сваи, они в разобранном состоянии, не помню, то ли по3, то ли по 5 метров – сколько в грузовик влезает. Их привозят и на месте уже сваривают до 60 метров, до 40. Вручную просто человек со сваркой. Вот сваи возят, другие строительные материалы: щебень, цемент. Бетономешалки гоняют, легковушки.
А.Нарышкин
―
А щебень-то зачем?
К.Саломатин
―
Я не знаю, может быть, там и не щебень… Нет, там и щебень. Там очень много отсыпают.
А.Галактионова
―
Отсыпают. Вот эта коса Тузла, они же ее искусственно частично отсыпали.
К.Саломатин
―
Баржи постоянно туда-сюда плавают со строительными материалами. Я так понимаю, основной канал по ставки – это по морю материалы идут.
А.Нарышкин
―
У нас времени мало остается. Несколько вопросов вам, Александра. Никифор просит от нас такой итог, скажем так, всей передачи: сколько километров должен быть этот мост и через сколько лет сдадут в эксплуатацию – еще раз напомним.
А.Галактионова
―
19 километров. Сдадут в 19-м году.
А.Нарышкин
―
Вы сами как оцениваете, сколько строительство идет уже активное?
А.Галактионова
―
Активное строительство идет, на самом деле, недолго – с апреля. Потому что проект проходит экспертизу.
А.Нарышкин
―
С точки зрения строительства проблемы какие-нибудь возникают: маленькие, немаленькие…
А.Галактионова
―
Возникают в основном какие-то такие бюрократические проблемы, как задержка финансирования, что у нас было банковское сопровождение, а тут мы захотели казначейское, а давайте-ка посреди проекта со стройкой поменяем и перепишем все документы. То есть как бы представляете, просто непонятно, зачем это. Ну было уже банковское, был «Мособлбанк», уже бог с ним, уже все поняли: зарабатывал Ротенберг – всё, как бы забыли. Но тут вдруг надо показать, что все прозрачно, все прекрасно: мы решили сделать казначейское – и вот это все начали менять. Поэтому там зависло на несколько месяцев финансирование. Вот такого рода проблемы. Про какие-то проблемы крупные на стройке – я-то нахожусь в Москве – мне сложно сказать, у меня нет возможности разговаривать с людьми, общаться. Даже на каких-то московских стройках – в том же метрополитене есть возможность – пошел, пообщался с рабочими и какие-то вещи узнал. Хотя рабочие, как правило, знают тоже достаточно мало.Здесь, насколько мы можем видеть отсюда, вроде бы нормально, то есть стройка идет более-менее в срок и по сравнению с другими российскими сроками, действительно образцово-показательная.
А.Нарышкин
―
Мне, кстати, это напоминает другой проект, связанный с Крымом – тот энергомост. Я плохо понимаю, как он выглядит…
А.Галактионова
―
Кабель, такой большой кабель…
А.Нарышкин
―
Да-да-да. Я просто помню, как все это случилось – эта история с энергетической блокадой Крыма. Это же, на самом деле, очень быстро сделали, потому что, видимо, постоянно Путин кому-то по башке стучал и всё это стимулирует строителей в каком-то смысле. Та же самая история.
А.Галактионова
―
Ну да. Здесь да, примерно та же самая история. Но мы еще должны понимать, что это проект, который никогда не окупится. То есть у него нет коммерческой составляющей.
А.Нарышкин
―
Вот. Спрашивают, платный будет проезд или нет?
А.Галактионова
―
Он будет бесплатным. Там по закону не факт, что его можно сделать платным. Но тут опять же, даже если там будет какая-то плата, эти деньги не вернуть. То есть тут такой подарок Крыму…
А.Нарышкин
―
Почему Крыму? Всем россиянам.
А.Галактионова
―
Всем россиянам, но чтобы россияне могли ездить в Крым, этим двум миллионам жителей Крыма и плюс там наша база Черноморского флота – вот, собственно, зачем нужен мост.
А.Нарышкин
―
Время наше вышло. Спасибо огромное. Константин Саломатин, фотожурналист, Александра Галактионова, корреспондент журнала Forbes. Говорили сегодня про строительство Крымского моста, Керченского моста. Спасибо.