Российская военная база в Сирии. Ситуация в стране на фоне боевых действий - Дениэл Бушелл, Анна Книшенко - Своими глазами - 2015-10-21
А.Нарышкин
―
21 час и 5 минут в российской столице. Вы слушаете радиостанцию "Эхо Москвы". И в нашем эфире программа «Своими глазами». Сегодня говорим о Сирии. Мы часто возвращаемся к этой теме в том или ином виде. Мы говорили с вами и с моими коллегами о том, как отправляются российские военные на эту территории еще до того, как было принято официальное решение, что наши солдаты должны отправиться, наши летчики. Ну, а теперь поговорим о том, как на самом деле уже официально живут наши военные на территории в Сирии, на этом аэродроме в Латакии, о том, вообще, как живут сирийцы.Надо понимать, что в Сирии сейчас несколько разных зон, в которых сирийцы живут по-разному. Есть территории, которые контролируются этим пресловутым, запрещенным у нас в России «Исламским государством», там отдельная жизнь. Есть жизнь на территориях, где повстанцы, Свободная сирийская армия- территория, которая контролируется именно этими силами. И есть земли, районы, которые сейчас находятся под контролем правительственных войск, то есть находятся под контролем армии Башара Асада.
Так вот, Латакия как раз та область, тот город, который находится все-таки под контролем правительственных сил. Я представлю гостя, который у меня сегодняв студии: Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today. Дениэл, добрый вечер!
Д. Бушелл
―
Добрый вечер!
А.Нарышкин
―
Вы, я так понимаю, были как раз и в Латакии и были на базе наших военных?
Д. Бушелл
―
Совершенно верно.
А.Нарышкин
―
Только сегодня вернулись.
Д. Бушелл
―
Да.
А.Нарышкин
―
С возвращением!
Д. Бушелл
―
Спасибо!
А.Нарышкин
―
И сейчас у нас на связи со студией по телефону из Сирии, как раз из Латакии, тоже корреспондент канала Russia Today Анна Книшенко. Анна, добрый вечер и вам! Слышите ли вы нас?
А.Книшенко
―
Да, добрый вечер! Слышу вас хорошо.
А.Нарышкин
―
Добрый вечер! Начну с вопроса вам. Скажите, пожалуйста, где вы сейчас находитесь, и объясните все-таки, Латакия, он все-таки чем-то отличается от других районов, которые мы слышим здесь в России в новостях, тот же, например, Дамаск? Как вы можете охарактеризовать жизнь простых сирийских граждан в Латакии?
А.Книшенко
―
Здесь, в Латакии мы уже находится три недели практически. Освещаем мы события, которые связаны с нашей военной базой и операцией ВКС, и также просто жизнь мирных местных, и настроений каких-то в сирийском обществе. И очень близко и тесно общаемся, каждый день практически с местным населениям. Это какие-то интервью, и это плюс общения без камер, без диктофонов. Это всегда, конечно, более открытое общение, тем более, на языке, поскольку я корреспондент арабской Russia Today, то мне, конечно, проще понимать их какие-то настроения, сразу видеть и чувствовать, говорят ли они искренне, как они относятся ко всему происходящему.И здесь,отвечая на ваш вопрос, нужно сказать, что Латакия как, впрочем, и Дамаск, они, наверное, отличаются от всей остальной страны сейчас, потому что ну, вот Латакия, она считается одним из наиболее безопасных районов Сирии. И здесь люди, которые поддерживают Башара, есть люди, которые поддерживают армию, которые очень следят за тем, что происходит, очень следят за продвижением, за успехами сирийской армии, сирийских вооруженных сил. И люди здесь приветствуют то, что делает России, причем настолько приветствуют, вы не представляете. Выходят на улицу, говорят, что «вы русские, российского телевидения…», и столько слов благодарности ты слышишь, просто реально не ожидаешь. У меня такая ситуация была только один раз в жизни, это полтора года назад в Крыму, когда ты точно так же выходил, и говорил, что ты из России – всё… НЕРАЗБ.
А.Нарышкин
―
Вы интересную сейчас параллель провели на самом деле с Крымом.
А.Книшенко
―
Они приглашают тебя домой к себе, обязательно хотят тебя познакомить со всеми своими родственниками. Как только они слышал, что ты из России, они говорят: «О! Друг! Спасибо! Да передайте Путину обязательно…». Кстати, показатель: они президента нашего называет Абу-Али. Абу-Али Путин. Абу-Али – это очень уважительное обращение к человеку, оно показывает такой авторитет и признание. И здесь еще, кстати, очень много машин – на заднем стекле портреты Асада, Путина и Хасана Насраллы - три портрета вместе. Флаги России много где развешены. То есть здесь такое отношение к нашей стране очень чувствуется положительное.Мы много ездили по разным пригородам, по деревенькам здесь в Латакии. Мамы говорят: «Боже мой! Наши дети, что бы они ни делали – пьют, кушают, играют – слышат в небе самолет – выбегают, на крышу залазят, машут руками. Хотят стать летчиками после того, как началась российская воздушная операция». В общем, отношение очень сильно поменялось. Отношение к происходящему, вера в то, что террористов выгонят из тех районов, которые сейчас захвачены – вот это сейчас укрепилось, конечно. Потому что начинаешь говорить с людьми: «Ну а как сейчас военная операция? Да, вот вы поддерживаете, а что конкретно изменилось, на земле, что изменилось?» Они говорят: «Да что вы! Все изменилось наконец-то…». Причем они такую фразу произносят, они говорят, что вздохнули свободно. Они говорят: «Русские вернули нам давно забытое чувство безопасности.
А.КНИШЕНКО: Как только они слышат, что ты из РФ, они говорят: «О! Друг! Спасибо! Да передайте Путину обязательно»
То есть Латакия- это провинция, которая приняла самое большое количество беженцев, внутренних перемещенных лиц. Они, кстати, беженцами не называют – вот еще, что важно. Тебя поправляют. Ты говоришь: «Ну, а сколько беженцев?» - «А они не беженцы, они гости наши. Да. у них там сложная ситуация, они не могут там оставаться, они вынуждены к нам приехать, но они нашигости». Они не называют их беженцами. Здесь, в Латакии где-то полтора миллиона так называемых гостей. Цифра в принципе огромная для такой небольшой провинции, но здесь такой принцип НЕРАЗБ когда они в сельской местности отдают свои дома, свои дачи, расселяют огромные, большие очень сирийские семьи из Алеппо, Ракки,Дейр-эз-зора. Но они все верят, что эти люди могут вернуться домой.
И вот сейчас, когда началась воздушная операция, они просто с новой силой в это поверили, с новой надеждой. Поэтому, естественно, люди это все приветствуют.
Ты начинаешь говорить с людьми в тех же лагерях беженцев… то есть просто вся карта Сирии – можешь ее обнаружить здесь НЕРАЗБ Латакии, НЕРАЗБ. Говорят, что было, когда пришли боевики на их территорию, что делали, кого похищали, кого насиловали. То есть просто слушать спокойно,-хотя мы здесь находимся давно и освещаем разные события и на линии фронта и где угодно – вот такие истории, даже, мне кажется, прожженным, матерым журналистам слушать в принципе тяжело. Представить, что пережили те дети, которые сейчас бежали, здесь укрылись, тяжело это все представить. Но сейчас они смотрят с надеждой, с оптимизмом.
А.Нарышкин
―
Я слушателям напомню, что в программе «Своими глазами» сейчас по телефону Анна Книшенко, корреспондент Russia Today в Сирии. Также напротив меня в студии Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today. К Дениэлу обратимся чуть-чуть попозже. Аня, хотел вас еще спросить. Вот кроме самолетов российских и беженцев, которые приехали в Латакии из других регионов сирийских, что-то напоминает о том, что в этой стране уже несколько лет идет гражданская война и совсем-совсем рядом эти террористы из ИГИЛ? Как поменялась жизнь рядового жителя этой провинции?
А.Книшенко
―
Да, поменялась. И напоминает… Здесь это забыть невозможно. Мне кажется, нет такого места в Сирии сейчас, где бы ты сказал, что не ощущается война. В стране идет полномасштабная гражданская война, и это чувствуется даже здесь, в Латакии.Вопросы безопасности, они стоят очень остро, даже, несмотря на то, что, как я уже сказала, Латакия – одно из безопасных мест в стране в принципе, но даже здесь частенько слышатся и какие-то звуки разрыва снарядов по ночам. Хотя позиции боевиков конкретно от Латакии самые близкие- 20-30 километров. И сейчас с появлением нашей базы даже по свидетельствам военных источников, оттянулись боевики туда дальше, к горам к границе с Турцией, но при этом все равно обстановка неспокойная.
И более того, что касается обычного населения, мирных гражданских, когда выходишь с ними разговаривать, конечно, очень многие начинают заводить разговор о том, сколько человек они потеряли за эту войну. И в принципе, разговаривая с ними, понимаешь, что страшные вещи говорят, по сути своей. Когда недавно у меня буквально было интервью с одним местным жителем латакийцем, он говорит, что в его семье – понятно, сирийские семьи большие, восточные, они считают всех племянников, дядь, теть - всех считают своей семьей – но, когда тебе человек говорит, что «вот у меня только что погиб племянник, - естественно, говорит это со слезами на глазах, - он уже 32-й в моей семье за эти 5 лет» - вот эту страшную цифру представить себе даже тяжело.
Когда они говорят, что они к этому привыкли, но они делают все, чтобы их страна победила, чтобы она справилась с этой террористической угрозой, ты понимаешь, что этот человек и народ в принципе сдаться не может. Когда ты видишь этих маленьких детей в лагерях беженцев, и они бегают и распевают кричалки: «Бог хранит армию!»- это они там с двух-трехлетнего возраста растут с этим ощущением: человек в форме, человек с оружием, человек, который относится к сирийской армией, человек, который тебя защищает, тем более вот в этой стране.
А.КНИШЕНКО: Дети 2-3 летнего возраста распевают кричалки «Бог хранит армию!»
Да, огромное количество здесь оружия. Блокпосты постоянно проверяют документы. И эти меры абсолютно оправданы просто потому, что много спящих ячеек. Все-таки как бы мы ни говорили, что Латакия – этот тот регион, который поддерживает Башара Асада, это его родина, это средоточие алавитов, но в Латакии не только алавиты здесь, а все конфессии. Причем удивительно, что они живут здесь в мире, то есть это и сунниты и шииты, христиане, алавиты, вообще все вместе.
Мы ездили в освобожденные города, проезжали там линии фронта. Сирийские военные, которые нас сопровождали, генералы рассказывали по пути следования: «Вот это, например, христианская деревня, она освобожденная уже, а здесь была резня страшная. Укрывали христиан сунниты из соседних деревень, помогали им бежать, когда приходили террористы, «Нусра» там конкретно была в этом районе. Приходили террористы, начинали резать население – помогали сунниты этим христианам этой деревне. Поэтому здесь вопрос не столько в религии, в религиозной принадлежности. Вопрос в том, кто насаждает эту вражду и разногласия между людьми внутри народа.
А.Нарышкин
―
Анна, я вас хотел спросить еще, знаете, про что – что рядовые сирийцы, с которыми вам удалось пообщаться, думают про действия западной коалиции, которая тоже вроде бы пытается разрешить каким-то образом ситуацию в этой стране? В частности, говорит, что борется с ИГИЛом, с террористами из ИГИЛ. Что думают про западных военных, их авиаударах в частности, поддержке этой Свободной сирийской армии?
А.Книшенко
―
Да, этот вопрос они тоже очень много обсуждают. Вообще, сирийцы отличаются тем, что они очень любят поговорить на политические темы, тем более, сейчас, когда страна в такой стадии находится, в таком положении. Поэтому разговоры о политике, о том, кто как к кому относится завязываются очень легко, сам собой просто со всеми людьми на любом перекрестке. Они охотно высказываютсвое мнение, все-все расскажут, что у них соседи думают, какого мнения придерживаются.Так вот по поводу действия западной коалиции все практически просто как один говорят: «Господи, а что они вообще делают? Они что-то делают – эта коалиция, которая наносит удары уже большегода, а результатов каких-то, какой-то помощи в борьбе с терроризмом мы не видим. Россия, которая чуть меньше трех недель делает это – вот конкретные результаты: такие-то и такие пункты уничтожены, такие-то террористы уничтожены, так-то и так-то сократилось количество боевиков в этих населенных пунктах. Наша армия, более того, продвигается».
И здесь очень важный момент: после многих месяцев отступления и обороны на некоторых участках фронта перешла сирийская армия в наступление сейчас, причем на нескольких фронтах. Основные из них: тут от нас недалеко- это север провинции Хама, город Алеппо, в котором только-только недавно началось первое наступление сирийских вооруженных сил, также в Дамаске, в пригородах Дамаска и в самом Дамаске в Джобари. Поэтому, естественно, они приводят примеры, говорят: «Смотрите, только-только начала русская авиация здесь работать, и уже какая помощь, какая поддержка нам».
И, естественно, это не только физическая помощь на земле, когда НЕРАЗБ приходит армия уже более-менее подготовленная, террористы уже многие обращаются в бегство. И мы были в некоторых городах в провинции Хама. Военные, которые участвовали в штурме города, говорят удивительную такую вещь: «Мы первый раз в жизни видели, чтобы боевики бежали в такой спешке». Они оставляют оружие, оставляют склады с боеприпасами, ничего не уничтожают – просто бегут. И поэтому, конечно, в армии, видя все это, очень сильно настрой изменился солдат и офицеров. Они видели эти первые успехи.
А.Нарышкин
―
Воодушевлены в каком-то смысле.
А.Книшенко
―
Больше энтузиазма, больше вдохновения, воодушевления, да именно так. Еще очень важный момент. Мы, когда приезжаем в какой-то город, вот только-только его армия освободила – вот так было, например, в городе Аль-Бахса, это все в провинции Хама, север в провинции. То есть мы приезжаем, говорим: «Ну как, там безопасно?» Говорят: «Мы освободили город. Поехали, сейчас вам все покажем». Они в этом плане очень дружелюбны, очень любят показывать, что у них происходит. Могут тебя везде отвезти, показать, особенно, когда снимает телевидение, все всё рассказывают, показывают какие-то свидетельства. И говорят: «Вот смотрите, здесь, -это конкретно город Аль-Бахса, - мы еще не успели убрать тела, не успели придать их земле… вот мирные…».Там на самом деле показывали нам тела, которые уже какое-то время там пролежали. То есть аль-Бахса – это город, который был под террористами, под «Джебхат ан-Нусра», ровно два месяца полностью захвачен был. Там все разрушено, там нет ни одного целого дома, ни одной, наверное, стены, чтобы она была, ни одного окна со стеклами нет во всем городе. Но, когда его освободили, жители потихоньку начинают возвращаться, чтобы посмотреть,что осталось.
Так вот военные нас ведут в один из домов, говорят: «Вот смотрите, что сделали боевики». Эта картина просто ужасная. Мы, естественно, сняли, показали сюжеты. Но смотреть тяжело, вообще присутствовать в этом месте. Это местные жители, у которых у многих связаны руки, расстрелянные в голову. И, причина – мы говорим: «А почему, собственно, привелисюда – такая массовая казнь жестокая? Они говорят: «Возможно, кто-то поддерживал Асада, кто-то об этом, возможно, говорил. Потом какие-то доносы».
В общем, такая ситуация, когда люди мирные, конечно, не могут чувствовать себя в безопасности. Приходят, захватывают эти деревни, потому такой поток беженцев. Они бегут для того, чтобы своих детей. Бегут - кто в чем был. В той же самой Бахсе говорили люди, что, когда их захватывала «Джабхат ан-Нусра», пришли в 2-3 часа ночи это была, они говорит: «Мы в чем были – детей подмышку, в ночных рубашках в домашних тапочках бежали через поля в соседние деревни. А кто не успел убежать, кто спал…» Вот, собственно, когда нам показывали этих расстрелянных местных, она говорит: «Это те, кто убежать не успел».
А.Нарышкин
―
Понятно. Спасибо большое! Анна Книшенко, корреспондент телеканала Russia Today в Сирии. Сейчас она находится в провинции Латакия, но периодическипосещает и другие регионы. Аня, еще раз спасибо. Возвращаемся в студию, где пока молчаливо до этой поры сидел Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today. Еще раз вас приветствую, Дениэл. Вы побывали и только сегодня вернулись как раз с базы, с аэродрома наше российской авиации в той же Латакии. Называется она «Хмеймим». Как вы туда попали? Это какое-то приглашение от Министерства обороны было, или, может быть, туда свободный доступ?
Д. Бушелл
―
Это было приглашение от Министерства обороны. Мы полетели из России в Сирию на военной Ан-124 Руслан с французским летчиком, который просил русские власти присоединиться к битве против ИГИЛ. Во время Второй Мировой войны его дядя Робернаходился в составе «Нормандия-Неман», группырусских и французских летчиков, которые соединились в борьбе против фашистов. И этот французский пилот Паскаль сказал мне, что он считает, что то, что сейчас происходит против ИГИЛ, это «Нормандия-Неман» часть вторая, что у ИГИЛ такая же варварская философия, и что нам так же нужно соединиться.Вы знаете, больше всего удивляет, насколько западные СМИ покрывают эту тему, и как это отличается от реалий на месте. То есть мы бываем не только на базе, но еще в самом городе. Вы знаете, я только 8 лет назад переехал в Россию, я вырос в Великобритании, там учился в ведущей школе журналистики западной. Нас учили, что мы, западные журналист объективны, сбалансированы, что это пример для всего мира. И тут я вижу от всех западных СМИ – я в основном читаю западные СМИ, у меня русский второй язык – беспрецедентныйуровень пропаганды со стороны Запада. Вот только вчера я смотрю на статью: CCN говорит о ситуации в Сирии, естественно, их не было никого на месте события, они цитируют непроверенный источник – просто какой-то прозападный человек,который живет в Англии и называют его грандиозным именем Syrianobservetaryforhumanrights. Звучит очень… я не знаю, как это по-русски переводится…
А.Нарышкин
―
Некий человек, который наблюдает за правами человека в Сирии. Правозащитник, видимо.
Д. Бушелл
―
Да. И это звучит как организация, на самом деле. Последний раз, когда я изучал это – это был один человечек. И он заявил в этой статье, которая повторилась во всех СМИ, что столько-то детей были убиты русскими бомбами в этой компании. Никакого доказательства этого им не понадобилось, достаточно этого человека. И идет самая настоящая информационная война.
А.Нарышкин
―
Дениэл, давайте все-таки от пропаганды, в которой, кстати, Russia Today тоже участвует…
Д. Бушелл
―
Мы открыто говорим о том, что мы представляем русскую точку зрения на события. Вот именно, что я хочу сказать, что западные СМИ себя представляют как СМИ мира – CNN, ВВС – все эти организации говорили, что «мы объективные, мы говорим только то, что представляет правду и говорим от всего мира». И вот то, что я вижу в Сирии и в других местах, это оказывается немножко… понимаете, происходит определенное глушение идеалов, если можно так сказать. Нас же в России, по всему миру учили быть как они. И вот, когда вы попадаете в такие боевые точки, в разные места, и понимаете, что все иначе – для меня это самое интересное.
А.Нарышкин
―
Давайте к базе все-таки, может быть, вернемся. Своими глазами… на самом деле очень интересно, как вы восприняли все, увидели. Кстати, вы говорите, что вы по приглашению Министерства обороны России попали на эту авиабазу.
Д. Бушелл
―
Да.
А.Нарышкин
―
Только представители российских СМИ или, может быть, зарубежные корреспонденты тоже смогли оказаться на территории…
Д. Бушелл
―
Нет, это еще очень интересный момент. Мой коллега Мурад Газдиев, который тоже корреспондент нашего канала, тамтоже находится две-три недели уже, он написал очень интересную вещь в Твиттере, которую я запомнил, что ВВС например едет в так называемые террористические центры Газы, Палестины, а вот почему-то они не спешат находиться вто что называется по-английски moderaterebels -вот эта любимая фраза западных СМИ - как ее перевести на русский? – умеренные повстанцы. Вот почему-то мы их не видим в этих точках, где они говорят, что умеренные повстанцы обычные… И Мурад побыл там побольше меня. Если вы посмотрите его репортажи с мест, которые у сирийской армии получилось захватить обратно, то есть трудно будет называть их умеренными, если вы посмотрите, что они там сделали.
А.Нарышкин
―
Так что вам все-таки известно: приглашали ваших зарубежных коллег или нет?
Д. Бушелл
―
Я не знаю, приглашали или нет. Я знаю, что у нас была полная свобода по базе, то есть мы там целыми днями находились…
А.Нарышкин
―
Так вы несколько дней там провели.
Д. Бушелл
―
Да, мы там были несколько дней.
А.Нарышкин
―
А что из себя вообще представляет база, вот этот аэродром? Какой он по площади?
Д. Бушелл
―
Вы знаете, меня больше всего удивило, насколько… Это городок, там баня… То есть там привезли…
А.Нарышкин
―
Баню.
Д. Бушелл
―
Да, там баня. Там концерты, там целые ансамбли… Там собираются после обеда все солдаты, которым разрешено, которые не работают в это время и большие концерты, разные выступления: и брейк-данс был, и, естественно, народные танцы были…
А.Нарышкин
―
То есть российские военные позаботились о досуге для наших летчиков.
Д. Бушелл
―
Абсолютно!
А.Нарышкин
―
Дениэл, мы сейчас должны сделать перерыв на новости и рекламу. Через 5 минут вернемся в студии. Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today. Сегодня говорим в программе о том, какая сейчас ситуация в Сирии. В частности, услышали рассказ о ситуации в провинции Латакия, с Дениэлом говоримконкретно о базе российской авиации тоже в Латакии. Вернемся через пять минут.НОВОСТИ
А.Нарышкин
―
Продолжаем эфир "Эхо Москвы". «Своими глазами», вторая часть. Говорим сегодня о ситуации в Сирии – что там происходит. Вы слышали рассказ корреспондента Russia Today в первой части нашей программы о том, что сейчас происходит в провинции Латакия, и Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today сейчас напротив меня в студии «Эха Москвы» расскажет, в частности, про аэродром, на котором базируется российская авиация. Вот это те самые самолеты, которые, если вы смотрите телевизор, вы их видите – они летят, и, как утверждается, бомбят позиции как раз игиловцев.Так я вас спросил в первой части программы, как выглядит аэродром. Где это находится: в черте города, где-то подальше?
Д. Бушелл
―
Находится за городом, 25 километров отЛатакии. Чем ближе подъезжаешь к базе, тем, естественно, боже проверок. Сам город мирный. Правда, что на каждом углу есть в военной форме- я не знаю – это солдат или кто. Но семьи ходят по вечерам спокойно.Это был первый раз, когда я побывал на базе. Меня больше всего удивило, насколько там все оборудовано. Я вами говорил, что там есть и бани и печка, которая, по-моему, полторы тонны хлеба в день готовит. То есть там полностью… Там привозят такие автобусики со всякими русскими любимыми напитками…
А.Нарышкин
―
Привозят из города…Я просто хочу понять, база сама себя снабжает какой-то едой? Продукты привозят из России?
Д. Бушелл
―
Сама. По расписанию: макарончики, супчик, курочка, то есть все, как в России. По-моему, даже вот эти автобусики такие, знаете… особенно в 90-ебыло: идешь по улице – окно открывается и такие будочки на колесах… Вот там все любимые… пряники и всякие русские лимонады. Круглые сутки прилетает НЕРАЗБ.
Д.БУШЕЛЛ: По расписанию: макарончики, супчик, курочка, то есть все, как в России.
А.Нарышкин
―
Это всё как ярмарка, что ли, получается какая-то…
Д. Бушелл
―
За рубли продают любимые напитки. Вкусная еда солдат, и, естественно, технарей, которые им помогают. Там огромное помещение, естественно, для самих самолетов. Основное – это вот и СУ-34, Су-30, который сопровождает полеты. Там есть так называемые «летающие танки», по-моему, по-русски это называется, то есть особо бронируемые самолеты. И постоянно прилетают транспортные самолеты, «Ильюшины», «Антоновы». Вот мы летели на «Антонов-124», обратно – по-моему, на «Ильюшин-76». Вот туда летели: Ан-124 был – бомбы, по-моему, более 100 больших бомб.
А.Нарышкин
―
Вы с бомбами летели?
Д. Бушелл
―
Мы летели с бомбами. Бомбы в отсеке для cargo… если есть такое слово…
А.Нарышкин
―
Для грузов, грузовой отсек.
Д. Бушелл
―
Для грузов, да. А на Ан-124, на «Руслане» сверху очень удобные и приятные кроватки для персонала. Вот мы там прекрасно провели время вот с этим французским пилотом.
А.Нарышкин
―
Это такие, я понимаю, самолеты снабжения, которые периодически курсируют между Москвой….
Д. Бушелл
―
Я бы сказал не периодически, а довольно постоянно, то есть всегда. Мы всё не могли улететь, потому что первый самолет увез каких-то раненых обратно в Москву, потом мы, наконец-то, улетели на Ил-76, по-моему…
А.Нарышкин
―
Наших раненых, военных?
Д. Бушелл
―
Наши раненые… Мне сказали, что это были обычные… то есть это не были боевые. Это были какие-то мелкие раны. То есть там огромный персонал на базе, и, если там происходит какое-то…
А.Нарышкин
―
Раны, не полученные в бою.
Д. Бушелл
―
Я так понимаю, что это не полученные в бою, это обычные… Там, естественно, есть медики и доктора, но…
А.Нарышкин
―
Но, видимо, что-то серьезное был, и поэтому…
Д. Бушелл
―
Нет, нет. Я видел одного, у него было просто забинтовано что-то… Там огромное количество людей, которые должны проверять самолеты, все остальное. Это всё довольно тяжелая работа, и бывает, происходят мелкие какие-то вещи…Значит, что человек уже не может там остаться, если палец повредил… то есть их увозят. И нас увезли на пустом грузовом самолете. То есть там была маленькая группа, где-то десять человек нас увезли – и пустой огромный «Ильюшин».
А.Нарышкин
―
А российские военные на этой базе, они, вообще, идут с журналистами на контакт?
Д. Бушелл
―
Абсолютно. Они к нам очень хорошо относились. Не было никакой секретности. Возможно, вот я сейчас как бы думаю вслух, они чувствуют, что их приветствуют. То есть там есть довольно большой обслуживающий персонал, тоже сирийский. То есть возил нас по базе на автобусе сириец.
А.Нарышкин
―
То есть на базе тоже есть…
Д. Бушелл
―
Сирийцев много. Они там строят, они там водят…
А.Нарышкин
―
А что строят?
Д. Бушелл
―
Строят помещения.
А.Нарышкин
―
То есть база расширяется, видимо.
Д. Бушелл
―
Абсолютно. Компания началась, я так понимаю, месяц назад. И все извинялись, что тут стройка, что тут разрушают одно здание, строят другое. То есть там очень быстрыми темпами – мы смотрели во все стороны – что-то красят, что-то привозят. То есть мы уже там месяц спустя – до сих пор все развивается на базе.
А.Нарышкин
―
Как устроен быт тех, кто сейчас находится на этом военном аэродроме? Как живут, есть ли свободный доступ, например, к душу, к туалету. Видели ли вы спальные места наших летчиков?
Д. Бушелл
―
Да, да, нам показывали спальные места. В основном это были четырехместные, то есть две кровати… двухэтажные…
А.Нарышкин
―
Двухъярусные.
Д. Бушелл
―
Там у них столик, стул, шкафчик для одежды. То есть такие… как сказать… будки на четыре персоны, удобные, комфортные, светлые. Большие окна…
А.Нарышкин
―
Телевизор есть?
Д. Бушелл
―
Телевизор… Телевизора я не помню. Вот меня больше всего удивило, как после обеда была очень большая концертная программа.
А.Нарышкин
―
Да, вы говорили в первой части. А кто выступал на этом концерте?
Д. Бушелл
―
Я, к сожалению, к великому стыду, очень русскую культуру плохо знаю. Но мне говорили, что это самая знаменитая исполнительница народных танцев, какая-то певица с прекрасным оперным голосом выступала…
А.Нарышкин
―
То есть специально привезли. Это не какая-то самодеятельность, когда сами военные…
Д. Бушелл
―
Это профессиональные, я так понимаю, ансамбли, может быть, военные, скорей всего военные… Да, по-моему, одна группа сказала, что они были в Чечне в 90-х. И эта песня была придумана, я так понимаю, в 95-м году, теперь очень популярна – я не помню, как называлась. Потом одна девушка выходила среди солдат и с ними танцевала - естественно, это очень понравилось солдатам – и немножко издевалась над ними…Это была моя первая поездка на военную базу… Я обычно дипломатический корреспондент, еду в президентском пуле. Это была моя первая поездка в военную базу и вообще в военную точку. Меня больше всего удивило… Я ожидал очень суровые условия, что все-таки это война, и что вы спите, кушаете и всё. И что там баня прекрасная, которую нам показали…
А.Нарышкин
―
Вы сами в бане были?
Д. Бушелл
―
Был. Ходил. Прекрасно дерево… я не знаю, какое дерево…
А.Нарышкин
―
Веником лупили вас?
Д. Бушелл
―
Меня лично не лупили, к сожалению. Но там были веники. Там специальный постоянный обслуживающий персонал, который всегда готов… Это КамАЗ и там как бы…
А.Нарышкин
―
То есть баня в КамАЗе, в машине?
Д. Бушелл
―
Да. Баня перестроена из КамАЗа, и там в бок КамАЗа вставляются дрова. То есть она как-то перестроена вбаню и топится как настоящая качественная баня. И мы заходили, и выглядела как настоящая, прекрасная баня.
Д.БУШЕЛЛ: Баня перестроена из КамАЗа, и там в бок КамАЗа вставляются дрова
А.Нарышкин
―
Как российские военные относятся к климату в Сирии? У нас даже по центральным каналам рассказывают о погоде в Сирии.
Д. Бушелл
―
Да, месяц назад все говорили, что просто невыносимо. Сейчас у них уже приближается к зиме и стало… все равно 30 градусов…
А.Нарышкин
―
Хорошая зима!
Д. Бушелл
―
Но идеальная погода. Мы искупались… Вот нашагостиница была в городе Латакии на море. Идеальное прекрасное Средиземное море. Теплая чистая вода. Жизнь продолжается. Вот я говорю, кроме того, что везде стоят люди с автоматами, как бы охраняя, но семьи, жители Латакии не обращают внимания на это. По вечерам все кафе полные, они футбол очень любят на больших экранах. Курят свои кальяны. То есть настоящая как арабская жизнь, арабский мир.
А.Нарышкин
―
Я правильно понимаю, что аэродром «Хмеймим», где наши российские военные, он на берегу находится моря?
Д. Бушелл
―
По-моему, да. То есть сам город Латакия точно окружен морем.Я не помню, чтобы я видел море. По-моему, говорили, что да, база тоже на море.
А.Нарышкин
―
Я вас про телевизор спросил – вы не вспомнили, видели ли вы это устройство. А есть ли у российских военных доступ к СМИ: газеты, интернет.
Д. Бушелл
―
Там «Россия-24», когда мы там в столовой, всегда играет, то есть в каждой комнате - там есть оченьбольшое многокомнатное помещения для столовой… И я хотел просто сказать, меня удивило, как написано такое больше объявление: «Запрещено использование мобильных устройств…», по-моему, чуть ли не радио – все, что можетбыть перехвачено,- если есть такое слово,- то есть в целях безопасности. Нам запретили, например, сообщать время своему ньюзруму, своему руководству в Москве, когда мы прилетаем в Латакию,когда мы улетаем. Мы прилетали и улетали ночью, естественно, когда было безопасно летать. Все-таки нельзя забывать, что это военная ситуация. И нам запретили говорить время. То есть меня все спрашивали: «Вы, когда улетаете? Нам нужно машину для вас заказать, чтобы в Москве встретили – когда ей выезжать?» Нам запретили военные говорить, когда мы улетаем, потому что военное положение: кто-то может услышать наш мобильный звонок…
А.Нарышкин
―
И отследить…
Д. Бушелл
―
Да, и могут быть опасности. Да. То есть в эти моменты некоторые ты вспоминаешь, что там война.
А.Нарышкин
―
Инженеры, персонал,военнослужащие могут связаться с родственниками? Какие-то поддерживают контакты с Москвой, с другими городами? То есть вы сказали, что мобильная связь запрещена на территории всей базы. Как родственники, близкие могут узнать, вообще, жив ли их – я не знаю – пилот.
Д. Бушелл
―
Не знаю. Хороший вопрос. Не узнавал. Может быть, они выходят за территорию. Я не спрашивал.
А.Нарышкин
―
А компьютер, интернет – можно пользоваться?
Д. Бушелл
―
Компьютеров там не было. Очень много русских в городе Латакии. Наверное, их отпускают в город когда-то…
А.Нарышкин
―
А они в форме или?..
Д. Бушелл
―
Нет, они не в форме. В городе самом они не в форме. Наша гостиница была 5-звездной и очень хорошей. Естественно, из-за войны там немножко уже все запущено, и там фактически исключительно жили русские. То есть в основном там слышишь русские голоса. Единственная машина, которая… Нас всегда возили даже по Латакии с двумя солдатами вооруженными автоматами.
А.Нарышкин
―
Сирийцами.
Д. Бушелл
―
Нет, наши солдаты. И у нас быласирена, которая включается у полиции…
А.Нарышкин
―
Мигалка.
Д. Бушелл
―
Мигалка включалась, когда кто-то нам мешал, потому что все-таки мы иностранцы – это особая цель для террористов. И единственные машины, которые отказывались останавливаться, это были «газели» и всякие «лады», «нивы», которые русские водили, и явно у них были свои важные цели и важные работы, и они полностью игнорировали наши мигалки.
А.Нарышкин
―
В эфире «Эха Москвы» - я слушателям напомню – Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today. Мы говорим про Сирию, в частности, про то, как выглядит аэродром «Хмеймим», где сейчас находится наша российская авиация, откуда наши самолеты, вертолеты свершают вылеты и бомбят объекты ИГИЛ.Много, кстати, sms приходит с вашими вопросами. Напомню телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45. Хотел у вас спросить, а на базе нашей военной есть девушки, женщины?
Д. Бушелл
―
Там в основном в столовых там женщины подают еду русские. Вот кроме этого я не помню женщины. Вот, в столовых.
А.Нарышкин
―
Спрашивает вас Дмитрий, как обстоят дела со спиртными напитками, запрещены ли они на базе? Вспомните, вы же там провели несколько дней. Приходите на обед, наливают, например, борщ, и, может быть, стопка…
Д. Бушелл
―
Компот, вода, тоже привезенная из России. Фирменная минеральная вода русская. Спиртное, несмотря на то, что мусульманская страна, частично свободно продается в Латакии. Я уверен, что солдат, который очень хочет и который считает, что он может... - не знаю, это запрещено, просто не знаю правил – но, если он хочет, то он, наверное, может достать.
Д.БУШЕЛЛ: Спиртное, несмотря на то, что мусульманская страна, частично свободно продается в Латакии
А.Нарышкин
―
Может быть, они ради этого и выходят с территории базы по вечерам?
Д. Бушелл
―
Может быть. Я не спрашивал.
А.Нарышкин
―
Что говорят наши военные про свою миссию, про цель, которую задала наша власть, наше военное командование.
Д. Бушелл
―
Боевой дух нереально позитивный. То есть нас спрашивали… Очень были все с энтузиазмом. Вот я по всему миру летал с каналом… и думал, что все будет очень сурово, потому что война – это, конечно, абсолютно ужасная вещь. Я так понимаю, что они получают полную поддержку, как моя коллега Аня говорила, от местного населения, это, несомненно, помогает; что они верят, что они делают правильное дело; и что, если есть такое выражение по-русски «боевой дух»…
А.Нарышкин
―
Да, конечно.
Д. Бушелл
―
Боевой дух был очень сильный. Все люди с энтузиазмом относятся к своей работе. Я повторяю еще раз, я был глубоко удивлен, насколько все порядочно, цивильно устроено для нормальной жизни солдат, начиная от бань до питания. Везде, куда ездил, люди бегают по территории, держатся в форме. Там между будок, где люди живут, есть скамейки…
А.Нарышкин
―
Спортзалы…
Д. Бушелл
―
Спортзалы. Ну, такие, самодельные, естественно. Там прикрепляют какие-то, может быть, камни или что-то… То есть идет полноценная жизнь и по тому, что я видел, солдаты были очень…
А.Нарышкин
―
Позитивны.
Д. Бушелл
―
Позитивны, удивительно позитивны.
А.Нарышкин
―
Что скажете про сирийцев, которых вы видите в Латакии? Спрашивал я Анну про отношение, например, к действиям западной коалиции. А что думают простые жители Сирии про Башара Асада? Вот он им нужен как президент, или, может быть, его надо все-такисменить, и тогда, может быть, мир наконец-то наступит?
Д. Бушелл
―
Я спрашивал местное население довольно много. В каждом магазине, в каждом доме, в каждой гостинице, везде, где мы были, находится портрет и Башара Асада и, или его отца или члена семьи – я не уверен, может быть, это был брат Башара Асада. Вы можете сказать, что, может быть, это для показа. На машинах были самодельныелозунги. Мне показалось как журналисту, которого работа- понимать, что правда и что нет, мне показалось, что это искренне, что, смотря на то, что происходит в районах, где контролирует ИГИЛ, они безумно благодарны, что у них мир, и они благодарныдемократическому президенту Башару Асаду.
Д.БУШЕЛЛ: . В каждом магазине, в каждом доме, в каждой гостинице находится портрет и Башара Асада и его отца
А.Нарышкин
―
Победу над ИГИЛ и какое-то урегулирование в стране связывают именно с Россией?
Д. Бушелл
―
Да. Вот как Аня, моя коллега говорила только что, все очень позитивно относятся к русским. Их очень много в городе. Пожалуй, единственные иностранцы, которых я видел, это были русские. И они занимаются своими делами, сирийцы – своими.Общение идет и между сирийцами и русскими.
А.Нарышкин
―
А русские семьи видели вы?
Д. Бушелл
―
Нет, только мужчин. Нет, неправда – были, кстати, в нашей гостинице и женщины,. Я не знаю, может быть, это жены персонала русского. Были, были. Вот детей я не помню.
А.Нарышкин
―
Вылеты с нашей авиабазы в режиме нон-стоп, круглосуточно или в какое-то определенное время суток?
Д. Бушелл
―
Фактически круглосуточно. То есть там фактически всегда что-то происходит. МЫ утром, в 9 утра прилетели – там влетал, по-моему, Су-30 или Су-34, я не помню. И каждый день мы брали интервью, и приходилось останавливать: там надо головой, можете представить шум невероятный этих самолетов боевых. Да, фактически круглосуточно. В ночное время – тоже. Мы улетали, прилетали ночью.
А.Нарышкин
―
Спрашивает вас Таня: «На какой фильм похожа тамошняя сирийская действительность?» Общие ваши впечатления, о каком фильме вам напоминают?
Д. Бушелл
―
К сожалению, я не смотрел много фильмов об арабской жизни. Я жил какое-то время в Арабских Эмиратах – богатая страна арабского мира. Меня больше всего удивило две вещи. Вот, насколько база укомплектована, сделано все для счастливой жизни солдат. И второе: насколько все занимаются своими делами, несколько бары полны арабским населением, они все смотрят футбол и пьют свои напитки… там уже полночь. Вот, если кто побывал в арабских странах, это для них будет знакомый вид: поздно вечером, чуть к середине ночи там все открыто, жизнь кипит. То есть я не знаю, с каким фильмом сравнить, потому что я не помню, чтобы я особенно фильмы смотрел про эту часть мира, но что она похожа на те части не просто мирного арабского мира, но и богатого арабского мира – это да. Вот я жил в Абу-Даби и в Дубае, и больше похоже все-таки Абу-Даби – там особо небоскребов нет в Латакии. Похож на цивильный спокойный счастливый город как в Эмиратах, например.
А.Нарышкин
―
Немного времени остается. Забыл вас совсем спросить: военная база с нашей авиацией охраняется каким-то образом?
Д. Бушелл
―
Ой, конечно! Было фактически невозможно проехать…
А.Нарышкин
―
Что там, заборы высокие?..
Д. Бушелл
―
Сначала проверка со стороны сирийских войск, сирийских солдат. То есть, когда вы подъезжаете к базе, сначала вас проверяют… хотя знали наш автобус, наш сирийский водитель ездит туда-сюда весь день, все равно проверяли всех нас. Проверяли этими специальными зеркалами…
А.Нарышкин
―
Смотрели под машиной, нет ли бомбы, взрывчатки.
Д. Бушелл
―
Потом, всегда стоит при въезде в саму базу два солдата с оружием, всегда готовые стрелять в этих песочных белых сумах… я не знаю, как они называются. То есть круглосуточно всегда готовы. И потом въезжаешь в базу. Там идет, естественно, длительная проверка, чтобы вас впустили в базу. И хотя нас сопровождала пресс-служба министерства постоянно, все равно: «Ой, нет, у меня нет указания своего руководителя…». Там есть военная полиция в красных шапочках, они выделяются. И каждые сто метров – мы просто хотели проехать с бани до самолетов, чтобы снять, как взлетает «сухой» и постоянно, хотя с нами был глава пресс-службы министерство, то есть там молодой вежливый солдат: «У меня нет распоряжения от руководителей». Приходилось ждать полчаса, иногда час.
А.Нарышкин
―
Какая-то военная техника, танки?
Д. Бушелл
―
Танки там есть…
А.Нарышкин
―
То есть они специально там для охраны базы.
Д. Бушелл
―
Там все есть. Я не знаю, это на случай, если будет атака на базу или, если они собираются ее использовать, но там все есть.
А.Нарышкин
―
Все есть там… Я подумал вас ради интереса спросить про численность, сколько вы человек насчитали, потому что на самом деле это секрет. Была информация про десятки самолетов. Ну, сколько… ну, тысяча человек на базе?
Д. Бушелл
―
Я не знаю. Там много.
А.Нарышкин
―
Хорошо. На этом мы закончим наш эфир. Спасибо огромное. В программе «Своими глазами» сегодня был Дениэл Бушелл, журналист телеканала Russia Today, который только сегодня утром вернулся с российской авиационной базы в Сирии. Дениэл, спасибо вам!
Д. Бушелл
―
Спасибо!