Зачем России нужна Арктика - Владимир Зверев, Владимир Михеев - Своими глазами - 2015-04-08
08.04.2015
А.Плющев
―
Вас вновь приветствует Александр Плющев. Вы слушаете "Эхо Москвы". Сейчас программа «Своими глазами». Люди, которые приезжают, откуда-нибудь вернулись из каких-нибудь интересных точек с интересных событий, делятся с нами своими впечатлениями. Сегодня об Арктике пойдет речь. Только что из Арктики фактически вернулся Владимир Зверев, заместитель генерального директора «Концерна Радиоэлектронные технологии». Добрый вечер!
В.Зверев
―
Добрый вечер, Александр, добрый вечер, радиослушатели.
А.Плющев
―
И вместе с Владимиром Зверевым пришел еще и его советник, первый заместитель генерального директора Владимир Михеев. Владимир Геннадьевич, добрый вечер! Вы тоже ездили в Арктику?
В.Михеев
―
Нет. Добрый вечер!
А.Плющев
―
Ну, хорошо. Тогда будете смотреть своими глазами вместе со мной отсюда на Арктику. Ну как там, как в Арктике, собственно?
В.Зверев
―
В Арктике хорошо – начнем с этого.
А.Плющев
―
А вы первый раз были?
В.Зверев
―
Да, в Арктике первый раз. Хотелось бы поблагодарить за предоставленную возможностьрассказать об этой уникальной поездке, об этой экспедиции, которая прошла в рамках проекта: «Арктика 2015». Ну, что из себя представляла эта высокоширотная полярная экспедиция на архипелаг Шпицберген – это норвежская часть. И дальше уже посещение российского присутствия на этом архипелаге – это рудник Баренцбург, и посещение заброшенного рудника, который называется «Пирамида», поселения, скажем так, гражданского в арктической части.
А.Плющев
―
А, кто еще ездил с вами?
В.Зверев
―
Возглавлял делегацию Дроздов Николай Николаевич. В представлении не нуждается, все его знают, все его помнят: заслуженный наш советский и российский ученый, зоолог. Представители Государственной думы, представители субъектов Российской Федерации, компаний, разбросанных по всей России, общественных организаций.
А.Плющев
―
Сколько народу-то в общей сложности?
В.Зверев
―
В общей сложности где-то 70 человек.
А.Плющев
―
Большая такая для экспедиции по Арктике, внушительная. А скажите, пожалуйста, вообще, каким образом она образовалась, кому пришло в голову, зачем все это делать? Общественность, депутаты поехали в Арктику, вы вот тоже.
В.Зверев
―
Как я уже сказал, экспедиция основана в рамках проекта «Арктика 2015», это одно из мероприятий, и приурочена она к предстоящему празднованию 70-летия Победы в Великой Отечественной войне. Призвана была показать единение народа в канун большого праздника. Посетить, соответственно, самые наши северные поселки, пусть и на норвежской территории. И началась она, если рассказывать, 3-го числа на Поклонной горе возле Вечного огня. Соответственно, там были от Вечного огня зажжены две лампадки. Одна - уехала на дрейфующую научную станцию «Северный полюс-41», а вторая – как раз мы ее доставили в русский поселок Баренцбург, в рудник. Чтобы те люди, которые там работают в очень суровых условиях также смогли отпраздновать великую дату, круглую дату нашей Победы в Великой Отечественной войне, и развернуть там флаг России, флаги всех субъектов и показать, скажем, те масштабы нашей родины, которые простираются, начиная от Владивостока, Находки и кончая арктическим присутствием.
А.Плющев
―
Так сказать, обозначить свое присутствие в Арктике. В результате, вы сказали – мы просто напомним, - что Шпицберген и дальше еще…
В.Зверев
―
Да.
А.Плющев
―
До российской полярной станции.
В.Зверев
―
Шпицберген – это, вообще, архипелаг, норвежская территория, которая демилитаризирована, и, соответственно, каждая страна, которая присоединилась к соглашению, которая признавала суверенитет Норвегии, имеет право развивать экономическую часть в этой стране, соблюдая определенные правила. Одной из первых стран это была Россия, и исторически там существовали три рудника. Это, как я уже сказал, действующий Баренцбург, законсервированный – Пирамида, по одноименному названию горы. И Грумант, который заброшен в настоящее время, не используется. Дальше, севернее, если так уж говорить, Земля Франца Иосифа. Там поселения гражданского нет, там есть только военное присутствие. И совсем уже дальше – это уже полярные станции, которые открываются на определенный промежуток времени в году, на дрейфующей льдине, где проходят научные исследования.
А.Плющев
―
А 70 человек – вы как передвигались, самолетом – там, внутри?
В.Зверев
―
Прилетели мы на Шпицберген самолетом в город Лонгьир норвежский. И дальше уже вертолетами по несколько групп нас доставляли в Баренцбург. Часть делегации отправилась на вертолетах, а части было предложено организаторами доехать до Баренцбурга где-то порядка 66-70 километров на снегоходах, чтобы посмотреть. Сверху все-таки плоская картинка, а, когда двигаешься на снегоходе, можно посмотреть структурную часть.
А.Плющев
―
Вы на снегоходе ехали?
В.Зверев
―
Да, я как раз был в составе групп, которые поехали на снегоходах. Удалось проехаться по берегу, посмотреть то, как она выглядит – арктическая часть. Это и скалистые горы, это и ледники, и равнинная часть какая-то. К слову сказать, там практически все передвигаются на снегоходах, потому что дорог очень мало, и они в основном расположены в главном городе Шпицбергена, это Лонгьир. Остальная вся часть – это практически снегоходные трассы, на которых передвигаются, в том числе, норвежцы и те люди, которые там присутствуют, на Шпицбергене. А это, к слову сказать, довольно разномастный народ. Это как сами норвежцы и много представителей русскоязычных, даже филиппинцы есть, представители Украины – много людей.
А.Плющев
―
Кто там работает.
В.Зверев
―
Да, в том числе, как и в Лонгьире, так и на тех рудниках, которые как раз вот последние русские поселения, скажем так.
А.Плющев
―
Я сегодня, когда набрал в Яндексе следующее словосочетание: «Владимир Зверев, КРЭТ, Арктика» - ну это «Концерн Радиоэлектронные технологии» - знаете, какая ссылка вылетает первой в «Яндексе»? Инстаграм Тины Канделаки. Ну я представляю, почему. Потому что у них контракт с «Ростехом». «Ростех» – материнская компания для КРЭТа – все понятно. Но там, в этом инстаграме вы в таком легком пальтишке, надо сказать, нараспашечку. Там не холодно совсем?
В.Зверев
―
Эти фотографии, я скажу, как были сделаны. Когда только прилетели… Потому что в самолете тяжело в такой экипировке ходить, хотя все были экипированы, всем была роздана полярная одежда… К слову сказать, не совсем уж и холодно, температура довольно комфортная, где-то минус 10-15, но все зависит от ветра. Если подымаешься куда-то туда, выше в горы, то ветер там усиливается и там, конечно, долго находится на улице тяжело, даже будучи серьезно одетым.
А.Плющев
―
Конечно, наши слушатели, которые даже без особого приглашения слать sms на телефон для sms: +7 (985) 970 45 45 или аккаунт vyzvon в Твиттере, уже делают это, и половина добрая из них спрашивают о финансировании экспедиции. За чей, так сказать, счет? Кто платил, во сколько обошлась? И так далее.
В.Зверев
―
Финансирование самой экспедиции, я так понимаю, какую-то часть брали на себя организаторы…
А.Плющев
―
А организаторы у нас кто?
В.Зверев
―
Организаторами выступили, насколько я знаю, с одной стороны, Общественная палата, представители как раз законодательной, исполнительной власти. Те, кто были в статусе участников-партнеров, они оплачивали какие-то вещи, связанные с той же формой, которая централизованно закупалась.
А.Плющев
―
. Просто мы знаем, что это такое дело-то недешевое – съездить в Арктику. И вообще, самолет и все такое, проехаться – снегоходы. В общем, много. Если ты вдруг сам захочешь поехать в Арктику, это несколько дороже обычного тура в Египет. И поэтому у людей возникают вопросы, а не участвуют ли там бюджетные деньги. И, судя по тому, что вы рассказываете, перечисляя Общественную палату, Государственную думу и так далее, похоже, что они-таки там есть?
В.Зверев
―
Я не думаю, что там бюджетные деньги в какой-либо части были использованы. Еще раз: это довольно большое количество представителей. Я не думаю, что кого-то в бюджете соответствующие статьи расходов были заложены. То есть это какие-то, видимо, может быть, спонсорские… Хотя я не готов говорить об источниках финансирования, но сомневаюсь, что кто-то мог в бюджете заложить соответствующую статью расходов.
А.Плющев
―
У нас сейчас очень часто говорят о том, что кризис, тяжелые времена, надо затянуть пояса. Считаете ли вы уместной такую поездку дорогостоящую, широкомасштабную? Я не знаю, может быть, нам честь в этом смысле и демонстрация нашего присутствия в Арктике и наша забота об Арктике, в этом смысле, она дороже. Но как-то, мне кажется, на фоне кризиса, увольнений, сокращений людей, рассуждений о том, что везде не хватает денег, как-то это смотрится двойственно как минимум.
В.Зверев
―
Может быть, кому-то кажется, что это двойственно. Вот еще раз, если повториться, это же не какая-то поездка через какую-то тур-компанию. Это поездка, которая централизовано организована довольно большим количеством людей – это раз. Во-вторых, помощь в организации и нашего пребывания там оказывал «Арктикуголь» – это компания, которая, собственно, управляет всем российским присутствием на Шпицбергене. Конечно, они в этом плане помогли, предоставили какие-то средства передвижения, которые у них имеются, и естественно, показали нам ту северную часть, которую мы имеем. Может быть, мало, кто о ней знает. И исходя из этого, я не думаю, что это какие-то расходы, которые можно сравнивать с некими тур-поездками.
А.Плющев
―
То есть вам не кажется, что в этом есть что-то постыдное, это достойная вещь?
В.Зверев
―
Ну, безусловно. Тем более в канун празднования такого великого, я считаю, праздника.
А.Плющев
―
А как соотносится, я собственно, хотел спросить с самого начала, вот 70-летие Победы, - то есть оно каким боком там? – и поездка в Арктику?
В.Зверев
―
Я оговорюсь, в какой-то части повторюсь. Празднование такой круглой даты, безусловно, должно показать тем ветеранам, которых с каждым годом становится все меньше и меньше, да и всей стране, что нет у нас ни забытых территорий, нет у нас ни каких-то местных празднований, то есть это праздник всей страны, всей той части, всего русскоязычного населения, которое эту победу добывало. И рамках это поездки не только - там были, кстати, представители Сербии – там были не только ознакомление и передача лампадки и, соответственно, проведение акции развертывания огня. Там была довольно большая конференция экологическая международная на тему сохранения окружающей среды, где, собственно, и заслушивались доклады различных представителей, в том числе, и Минприроды о тех работах, тех программах, которые ведут сейчас, в том числе, и применительно а арктическому региону. Есть федеральная программа развития Арктики. И кто каких, скажем так, успехов достиг. Не только было, конечно, в рамках арктического присутствия. Конференция была посвящена глобально тем технологиям, тем методам, которые сейчас можно применять в целях сохранения окружающей среды. А сам Шпицберген довольно удачное место, я считаю, в этом плане, потому что территория довольно уникальная. Чтобы для понимания: там совершенно не остается никакого мусора, отходов жизнедеятельности.
А.Плющев
―
Не оставляют.
В.Зверев
―
Не оставляют, да. То есть по законам это все раздельным образом собирается, пакетируется определенным образом и отправляется на материк для дальнейшей переработки. На архипелаге запрещено рожать, там запрещены похороны.
А.Плющев
―
Я просто подумал, к каким отходам это приводит?
В.Зверев
―
Нет, это, может быть, скажем так, неким исключительным условиям, которые, наверное, в малых местах присущи.
А.Плющев
―
Видимо, имеется в виду, чтобы не создавать экстренных ситуаций, необходимости эвакуации.
В.Зверев
―
Применительно к родам, наверное, это больше забота норвежцев в отношении оказания медицинской помощи и возможности ее более качественного оказания на материке.
А.Плющев
―
Будем надеяться, что ветераны, которые получили к 70-летию Победы по указу президент по 7 тысяч рублей, порадуются за вашу экспедицию, за то, что вы здорово отметили 70 лет Победы. Спрашивают вас, встречались ли вы с местными рабочими, с теми, кто там трудится, на Шпицбергене, например, или дальше? Как они живут, как осуществляется связь с большой землей? Как это все это выглядит?
В.Зверев
―
Безусловно встречались. Была большая встреча в Баренцбурге, в доме культуры, который, – надо, отдать должное, конечно, стараниям и заботе «Арктикугля», выглядит очень хорошо. Всего там проживает, насколько я понимаю, порядка 400 человек. Руководство экспедиции в лице Николая Николаевича Дроздова, конечно, придало совсем, скажем так, неповторимый статус, потому что каждый рабочий там хотел и сфотографироваться и пообщаться с Николаем Николаевичем. А обсуждали мы вопросы и те, которые у них насущные. Соответственно, они рассказывали, какие у них есть проблемы. Кстати, там потрясающая поликлиника, которая выглядит очень достойно. Условия проживания, если даже сравнивать с норвежской частью – город Лонгьир, они как минимум не хуже, а в чем-то даже лучше. Это то, что удалось посмотреть.
А.Плющев
―
Николай, наш слушатель здесь пишет. Я не знаю, к какому времени относятся описанные здесь события, но он пишет: «Бывал не раз и в Баренцбурге и в Пирамиде. Убогое зрелище. Никакого сравнения с норвежской частью. Возили оттуда уголь ужасающего качества».
В.Зверев
―
Сложно говорить о том периоде, про которые делается комментарий.
А.Плющев
―
Ну да.
В.Зверев
―
Но то, что видел я, во всяком случае, в Баренцбурге, это довольно интересное само расположение. Он практически на берегу располагается. И какие-то строения, видимо, еще подлежат реконструкции: видно по ним, что требуют они какого-то ухода, но очень многие, еще раз повторюсь, это красивые довольно сэндвич-панели разного цвета. Очень достойно. По отношению к Пирамиде – тут сложно говорить. Рудник законсервирован, то есть фактического присутствия там каких-то рабочих нет. Вместе с тем «Арктикуголь» довольно активно развивает туризм в этой части и потихонечку устанавливает объекты жизнеобеспечения. То есть они довольно неплохо реконструировали гостиницу, которая позволяет принимать как норвежских туристов, так и всех тех, кто выскажет желание посетить это место.
А.Плющев
―
Прошу прощения. Прерву вас. Владимир Зверев, заместитель генерального директора «Концерна Радиоэлектронные технологии» и советник, первый заместитель генерального директора Владимир Михеев у нас в гостях, и мы продолжим через пять минут после рекламы.НОВОСТИ
А.Плющев
―
Продолжаем программу «Своими глазами». Здесь Александр Плющев. У меня сегодня в гостях Владимир Зверев, заместитель генерального директора «Концерна Радиоэлектронные технологии» и его помощник Владимир Михеев тоже здесь в студии. Говорим о экспедиции или о поездке – как угодно, - поскольку я никогда не слышал, чтобы делегация отправлялась в экспедицию. Но бывает и такое у нас. Вот Владимир Зверев только что из такой экспедиции-поездки вернулся, из Арктики, со Шпицбергена и российских мест присутствия в Арктике. Посвящено все это было 70-летию Победы. Напоминаю для тех, кто, может быть, не сначала слушает нашу программу телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере также у нас работает, можете задавать ваши вопросы и по Арктике и по поездке, и по нашему присутствию. Мы тут, пока шла реклама, разговаривали про разные возможные – я не знаю, мы до сих пор так и не выяснили – были ли какие-то экстраординарные случаи за время этой поездки, или что-то, может, происходило, может быть, природные явления – все что угодно? Арктика. С чем у нас ассоциируется Арктика? С полярным сиянием и белыми медведям, мне кажется, прежде всего. Вы видели хоть что-нибудь из этого?
В.Зверев
―
Белых медведей не удалось увидеть, к сожалению, хотя, если мы возвращаемся к каким-то природным явлениям, недавно там было полное солнечное затмение, но это уже как бы из рассказов руководителя треста «Арктикуголь». И было очень много туристов, они жили в палатках. И в одну палатку, минуя сигнальные все эти ограждения, прошел медведь и вынуждены были его застрелить. А это большое очень событие на Шпицбергене, поскольку, как они говорят, у медведей прав больше, чем у человека. Было большое разбирательство. Когда летали на рудник Пирамида, говорили, что совсем недавно видели следы медведя, но увидеть, собственно, не удалось. Зато очень много видели северных оленей, то естьони там везде ходят, лежат. С рук даже их можно покормить, то есть совершенно не пугливые животные.
А.Плющев
―
Они дикие, в смысле не прирученные?
В.Зверев
―
Дикие, нет, они никакие не прирученные. Разбросаны по Архипелагу. Сегодня российский Север служит не только богатой кладовой полезных ископаемых, но и выполняет другие функции: оборонную, экологическую, в том числе, рекреационную. И геополитическая и военно-стратегическая роль Севера всегда была определяющей из-за больших по протяженности арктических участков границы между странами этого региона. Поэтому мы бы хотели немножко остановиться на тех разработках, которые мы ведем, в том числе, в интересах арктического региона, что могло бы обеспечить нормальное жизнеобеспечение как тех людей, которые там находятся в северных поселках, так и обеспечить нормальное функционирование, все-таки, и воинской группировки, которая усиленно развертывается в Арктике.
А.Плющев
―
Но вы же, в смысле «Концерн Радиоэлектронной технологии» занимается средствам радиоэлектронной борьбы.
В.Зверев
―
Совершенно верно.
А.Плющев
―
То есть эта связь… я не знаю, как это еще правильно назвать, измерительная аппараты, наверное, какие-то, электронные приборы.
В.Зверев
―
Измерительная аппаратура да, совершенно верно. И средства радиоэлектронной борьбы, это и бортовое оборудование как самолетов, так и вертолетов.
А.Плющев
―
Вот Майя спрашивает: «Вы туда с радаром ездили или нет?» Вообще, что вы взяли с собой из электроники? Продукцию своего предприятия вы возили?
В.Зверев
―
Нет, такой задачи не ставилось?
А.Плющев
―
Или они слишком большая, чтобы ее вести?
В.Зверев
―
Она, во-первых, большая. И это в данной ситуации не требовалось. Но если говорить применительно к тем разработкам, к той продуктовой линейке, которая может использоваться в суровых арктических условиях, то можно поподробней на этом вопросе остановиться.
А.Плющев
―
Давайте. Подключается к нам Владимир Михеев.
В.Михеев
―
Если можно, мне бы хотелось сказать, что сама Арктика – это все-таки экстремальный край. И все условия эксплуатации – и жизнь, и приборы, и техника – эксплуатируются там в экстраординарных условиях. Это низкие температуры, это так называемая солнечная радиация, которая не только приносит загар, но и выводит из строя очень многие приборы. Это и то полярное сияние, о котором мы говорили. Оно невидимое глазом, но оно довольно часто нарушает обычные условия эксплуатации всех систем и средств радиосвязи, навигации. Это отсутствие направления на север и юг – правильно? Потому что магнитное поле Земли – там оно очень специфическое. Вот в этих условиях как раз и эксплуатируется та техника, которую производит «Концерн Радиоэлектронные технологии». Потом мы же говорили, что Север – это очень чувствительный элемент. То есть туда вот так с простым оружием соваться, наверное, не стоит. Многие вещи вообще демилитаризованные. А начинать, наверное, как мы начали на Севере, с электронного оружия. То есть это средства радиоэлектронной борьбы, которые предотвратят применение там любых типов и систем оружия.
А.Плющев
―
Вы так говорите, как будто вы воевать там собрались сейчас.
В.Михеев
―
Мы наоборот, говорим, чтобы там не было никаких систем и средств, которые способны были применить это оружие. Вот для этого мы ведем мониторинг, скажем так. Мы понимаем, что и как должно быть использовано на этой территории. И второе: мы говорим, что туда не только нужно поставлять какие-то средства вооруженной борьбы, но и, наверное, какие-то средства гражданские, которые разработаны на основе военной техники и использования. Вот мы говорим, что да, как мы определим направление на Север и Юг? Нужна навигация. Поэтому все средства – и военные и гражданские - оснащаются специальными навигационными устройствами.
А.Плющев
―
А поясните человеку-лоху, извините, который ничего в этом… ну понимает так, очень поверхностно. А вот GPS, ГЛОНАС там не работают.
В.Михеев
―
Там не всегда работают, а если работают, то могут работать некорректно, а кроме всего прочего мы говорим, да, мы можем в любой момент ожидать, что кто-то их возьмет и выключит.
А.Плющев
―
На военный случай, да.
В.Михеев
―
Не только на военный случай. Сейчас очень много специалистов широкого профиля, которые часто решают…
А.Плющев – А
―
а, в смысле хакерских атак?
В.Михеев
―
В том числе, не надо исключать и это. Век компьютерный, здесь все что угодно может быть. Поэтому все должно быть задублировано многократно и системы должны работать безупречно, потому что за этим всем стоит жизнь человека в Арктике. Хрупкая Арктика, и еще более хрупкая жизнь человека в Арктике. Поэтому и на самолетах и на наземных объектах используются навигационные системы самые современные, которые обеспечивают высокоточное определение, потому что в Арктике нет ориентиров, нет Севера, нет Юга, нет деревьев, нет гор.
А.Плющев
―
То, что вы рассказываете, это декларация о намерениях, или уже ваши приборы там работают? Вот, например, самолет, на котором вы туда летели, он оснащен вашей системой навигации или чем там - я не знаю? Хоть что-нибудь там от вас стоит?
В.Зверев
―
Летели мы туда, конечно, гражданским и не нашим бортом, это был «Боинг-737». А, собственно, те самолеты, которые летают уже на «Северный полюс-41», на дрейфующую научную станцию, это, безусловно, наши Ан-74.
В.Михеев
―
Ну Ан-72 используются, используются специальные варианты арктических вертолетов, на которых как раз и установлено оборудование «Концерна Радиоэлектронные технологии». Обычный вертолет, он показывает там себя не очень хорошо, потому что не хватает дальности, не хватает точности. Можно заблудиться просто-напросто в таких сложных условиях. Для того, чтобы этого не произошло, мы специально устанавливаем специальное оборудование. Те же самые системы управления двигателями не только самолетов и вертолетов, но и наземной техники, тех тягачей, которые там используются – очень часто на них устанавливается наше оборудование.
А.Плющев
―
Это что-то вроде бортового компьютера в обычном автомобиле.
В.Михеев
―
Ну, наверное, да. Это система управления двигателями обычного КамАЗа, скажем так. Вот да, мы понимаем, минус 40 ¬ умеют все. Минус 70 – умеют немногие. Почему? Потому что мы производим систему управления двигателями для самолета. Там у нас уровень – минус 70 и даже немножко больше. Поэтому наша техника специально приспособлена. Мы понимаем, что мы будем работать в условиях, в том числе, радиационных нагрузок определенных. И даже человек выживает, а какие-то приборы, микросхемы после длительного использования в экстремальных условиях Севера просто-напросто отказывают. Там, мы говорим: вот эта озоновая дыра, она вроде бы как эфемерная, но приводит к тому, что очень многие приборы, грубо говоря, выгорают – из-за радиации микросхемы. Не работают полупроводники. И для того, чтобы этого всего не было, специальные требования к оборудованию, которое мы поставляем. Мы обеспечиваем все функции и навигации, и локации, и разведки, и радиоэлектронной борьбы, и связи, и управления. И вот те компьютеры, о которых так все говорят, которые сейчас везде стоят, не только на самолетах и вертолетах, но уже и на автомобильной технике - управляют всем комплексом, - и на многих других вещах. Тем более мы говорим, что, наверное, очень многие вещи в Арктике будут осваиваться с использованием роботизированной техники. Это будут автоматические станции наблюдения, где очень много нашей аппаратуры стоит. Это будут беспилотные летательные аппараты всех типов и классов, которые комплектуются практически полностью оборудованием «Концерна Радиоэлектронные технологий». Это то же самое военное оборудование.
В.Зверев
―
В том числе для поддержания статуса демилитаризованной зоны необходимо использовать те же беспилотники, чтобы российская часть могла вести со своей стороны наблюдение. И все-таки я хотел бы отметить, чтобы не создавалось ложного впечатления, когда мы говорим о РЭБ, радиоэлектронной борьбе, мы не говорим о каком-то оружие нападение. Это в первую очередь оружие защиты – оборона. Поэтому оно не призвано осуществлять какую-то не дай бог агрессию или еще что-то. Оно не средство поражения, оно позволяет через определенное вмешательство либо изменять задания, которые выполняют, соответственно, объекты, либо вмешиваться в органы управления соответствующими объектами, либо наносить определенное электронное подавление.
А.Плющев
―
Я хотел спросить у вас, Владимир, вы один из руководителей предприятия, заместитель гендиректора впервые побывали в месте, где ваши приборы работают или призваны работать, по меньшей мере.
В.Зверев
―
Да.
А.Плющев
―
Вы что-нибудь для себя в профессиональном плане вынесли? Я понимаю, что до вас там, наверное, побывала куча специалистов перед этим, есть испытатели, которые испытывают технику, то-се – все это понятно, и руководители вряд ли этим занимаются сами. Но, тем не менее, когда приезжаешь на место, в любом случае, даже если ты просто выехал в Московскую область, то ты уже понимаешь, как живут люди, например. А там работают ваши приборы. Вот вы побывали там, где они работают. Вы что-нибудь для себя оттуда вынесли, а если вынесли, то что? Что-нибудь, может быть, новое, интересное, необычное.
В.Зверев
―
Скажем так: наверное еще раз убедились в том, что необходимо активней развивать гражданскую часть, особенно медицинскую применительно к тем условиям проживания.
А.Плющев
―
Медицинское – это что, поясните, пожалуйста?
В.Зверев
―
Сейчас поясню. Там довольно суровые условия для проживания человека, и я даже сейчас не имею в виду температурный фактор, а, в том числе, и на организм человека и на нормальное функционирование органов очень серьезное влияние оказывают, конечно, полярный день, полярная ночь. То есть практически у вас полгода сплошная ночь, полгода у вас там сплошной день. И наблюдения за физическим состоянием человека требуют определенного внимания. У нас есть разработки в этой области в части снятия параметров с человека, чтобы то учреждение, которое осуществляет, скажем, наблюдение, лечение или, если это небольшое присутствие, штаб какой-то, он всегда видит эти параметры в реальном времени, то есть там есть и сигналы передачи как звуковые… даже удаленное снятие кардиограммы, в том числе.
В.Михеев
―
И по большому счету, мы же мониторим летчиков в полете, поэтому у нас создан целый пласт приборов, которые позволяют в реальном масштабе времени наблюдать за человеком. Это обычные часы, скажем так, по своему виду, которые постоянно полностью снимают у человека все его характеристики – сердечную деятельность, дыхание, температуру, пульс – и передают их в реальном масштабе времени в то медицинское подразделение, которое в данной местности находится.
А.Плющев
―
Я слышал о таких местах…
В.Михеев
―
И записывают в электронную книгу.
А.Плющев
―
Они через пару недель в Америке начнут продаваться, в смысле часыApple я имею в виду. Оказывается, это есть у нас. Да что вы!
В.Зверев
―
Но Apple такие характеристики не снимает.
В.Михеев
―
И при каких-то экстраординарных условиях, угрозы есть простой канал связи с той же самое поликлиникой. То есть эта электронная его медицинская книга…
А.Плющев
―
Вы не делаете такойB2C, то есть такой, массовый продукт?
В.Михеев
―
Все зависит от тех программ, которые идут и в государстве и в Минздраве и так далее. У нас есть такие программы с рядом поликлиник. Мы работаем в этом направлении, есть конкретные приборы.
А.Плющев
―
Страшно интересно для меня, потому что я веду здесь технологическую программу на "Эхе Москвы". И всякие разные часы, смартфоны и все прочее мы обсуждаем довольно часто. И, конечно, в основном мы знаем, что единственная железяка, которая более-менее позиционируется у нас здесь, как отечественная, этоYotaPhone, а все остальное вроде бы мы обсуждаем с Запада. Когда приходит человек и говорит: Слушайте, у нас есть, оказывается, такие часы. Ну не B2C, а B2B, правда, которые снимают ряд показателей и так далее. Поневоле возникает вопрос: почему у нас нет собственных умных часов, своего собственного производства в массовом секторе? Я понимаю, что государственные программы и так далее. Но скажите, теоретически, если родина скажет, или вам дадут свободу выбора – как угодно, - в каких-то условиях вы можете производить массовый продукт для населения вот такого рода? Скажите об этом.
В.Зверев
―
Массово… Понимаете, производство массовое должно обеспечиваться соответствующим спросом. Если мы говорим о различные гаджетах, которые сейчас существуют на рынке, то они больше несут какую-то развлекательную функцию.
А.Плющев
―
Точно. Вот я в таких сейчас.
В.Зверев
―
Ну и снятие каких-то, пускай необходимых, показаний, с точки зрения активного образа жизни.
А.Плющев
―
Без них легко прожить – это правда.
В.Зверев
―
Согласен. То, о чем мы говорим, в первую очередь призвано наблюдать за человеком, за его физическим состоянием, особенно тех людей, у которых существуют какие-то предпосылки…
А.Плющев
―
Проблемы со здоровьем.
В.Зверев
―
Да, какие-то проблемы со здоровьем. И данный продукт уже реализуется, то есть он имеет определенную реализацию на уровне каких-то местных программ, поликлиник, о местных субъектах я сейчас говорю, где на уровне поликлиники тем же пожилым людям раздают, приписывают их с соответствующими устройствами к своей базе, особенно одиноким. И можно реально наблюдать за человеком, где он находится, как у него состояние, как у него пульс, как у него кардиограмма, какое давление. Конечно, я думаю, что если туда добавить какой-то развлекательный формат этому устройства, можно выводить на массовый рынок.
А.Плющев
―
Плюс дизайн и маркетинг и все.
В.Зверев
―
Да, согласен. Но это все требует затрат, и они немаленькие. Если посмотреть, сколько те же производители данной продукции вкладывают в разработки, это можно сказать, что колоссальные затраты. Поэтому мы идем в этом направлении постепенно. Мы сначала реализуем ту функцию, которая необходима в первую очередь с учетом назначения этой разработки. А в последующем, конечно, безусловно, можно добавить какие-то развлекательный функции, что позволит создать более-менее массовый спрос.
А.Плющев
―
На часах я прервал Владимира Михеева. Он очень интересно рассказывал. Уж простите, не мог не заострить на этом внимание – интересно.
В.Зверев
―
Да, здесь мы опять же говорим, что необходимо, наверное, внедрять и это внедряется на самом деле. Здесь просто всему свое время, скажем так. Я думаю, что это время совершенно недалеко, потому что та же самая медицинская помощь, которая будет следовать к этому человеку, она уже по пути будет снимать с него все характеристики и, имея канал связи, будет давать ему рекомендации, и, соответственно, мы понимаем, что самое главное – вовремя оказать ему помощь, тем более мы говорим об арктических особых условиях эксплуатации.То же самое, наверное, и топливно-энергетический комплекс. Мы очень много делаем на самом деле для ТЭКа. Если мы умеем делать на летательном аппарате, на самолете все системы топливоперекачки и все, что касается этого дела, то, соответственно, у нас есть достаточно серьезные разработки. Они широко используются и в топливно-энергетическом комплексе. Мы умеем делать аварийные задвижки на нефтегазопроводах, когда нужно в небольшую единицу времени перекрыть в экстремальных условиях нефтегазопровод, когда произошла какая-то авария. Это востребовано будет, насколько я понимаю. Мы этим занимаемся и на тех промыслах шельфовой разработки нефти. Мы понимаем, что, наверное, потребуют защиты и те нефтяные и газовые платформы, которые будут добывать нефть, с точки зрения просто их физической защиты, поэтому мы готовы оказать услуги, и мы такие работы ведем. Почему? Потому что, если мы умеем защищать корабль и повышать живучесть боевого корабля средствами электронными в разы, то, наверное, это обязательно должно быть востребовано и на этих нефтяных платформах. Тем более, что есть условия: на самом деле на этой платформе нельзя размещать оружие, но никто не говорит, что нельзя размещать средства разведки и радиоэлектронного воздействия…
В.Зверев
―
Защиты.
В.Михеев
―
Защиты тем более, да.
А.Плющев
―
Скажите, - у нас не так много времени остается, буквально пара минут, - вы поставляете ли свою продукцию на экспорт?
В.Зверев
―
Конечно, безусловно. Довольно широкий рынок охватываем.
А.Плющев
―
Если не секрет – я не знаю, насколько это секретно – куда, в какие страны?
В.Михеев
―
Мы же с вами понимаем, что вся авиация, которая широко поставляется за рубеж, она вся оборудована авионикой нашей, то есть все что стоит на самолетах, 70-80% его внутренней начинки – это все продукция КРЭТ.
А.Плющев
―
Ну то есть в составе…
В.Михеев
―
В составе. Плюс, как мы говорим, это средства радиоэлектронной борьбы как в составе самолетов, так и самостоятельная техника РЭБ, которая тоже предлагается и поставляется на рынок в серьезных объемах.
В.Зверев
―
Мы в этих вопросах довольно серьезных результатов достигли. И санкционный список, я думаю, яркое тому подтверждение.
А.Плющев
―
Вы имеете в виду то, что КРЭТ внесен в американский санкционный список.
В.Михеев
―
Да, потому что мы реальные конкуренты на рынке систем и средств авионики и радиоэлектронной борьбы.
А.Плющев
―
Кстати, насколько это повредило вашему бизнесу – попадание в этот список?
В.Зверев
―
Это создало, безусловно, какие-то определенные неудобства, но сказать, что это повредило, было бы неправильно.
В.Михеев
―
На сегодняшний день, наверное, больше нас прорекламировало.
В.Зверев
―
Да, мы адаптировались к этим условиям, нашли новые возможности, там, где нам сделали неудобно.
В.Михеев
―
Традиционные рынки сбыта наши, они практически не затронуты.
А.Плющев
―
А традиционные – это какие?
В.Михеев
―
Традиционные – это Юго-Восточная Азия, это Ближний Восток, это часть стран Африки. Наверное, сейчас можно говорить и о Южной Америке, Центральной.
А.Плющев
―
Спасибо большое! Время наше подошло к концу. Мы говорили об Арктике, о поездке туда. Владимир Зверев, заместитель генерального директора «Концерна Радиоэлектронные технологии» и Владимир Зверев, заместитель генерального директора были у нас в студии. До свидания!
В.Зверев
―
Спасибо, Александр, до свидания!