Сихийное бедствие на Кубани - Илья Пономарев, Данила Линдэле, Илья Спирин, Мириам Эдлер - Своими глазами - 2012-07-10
О.БЫЧКОВА: Это программа «Своими глазами», у микрофона Софико Шеварднадзе и Ольга Бычкова. Мы сегодня будем говорить о том, что происходит на Кубани – только что приехали оттуда наши гости, и были там – например, гитарист группы «Радио-Чача» Илья Спирин, так случилось, что оказался в этом месте ровно в тот день, когда все случилось, когда произошло наводнение, и видал все с самого начала.
И.СПИРИН: Да, так получилось.
О.БЫЧКОВА: А Мириам Эдлер, и Илья Пономарев приехали позже, но вернулись только что. Предлагаю услышать рассказы в хронологическом порядке. Конечно, мы все только об этом и говорим, но вы это видели своими глазами. Итак, группа «Радио-Чача» поехала.
И.СПИРИН: Играть запланированные мероприятия, 6 июня, в день, когда все это случилось.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но не в Крымск?
И.СПИРИН: В Геленджик. Мы спокойно вылетели туда из Москвы, пока не долетели и нам сказали, что самолет посадить невозможно.
О.БЫЧКОВА: В это время там шел сильный дождь.
И.СПИРИН: Да. Нас отправили в Сочи, где мы тоже не смогли сесть, потому что там тоже началась гроза. Нас отправили в Краснодар, откуда мы ехали на автобусе и все наблюдали. При подъезде к Геленджику уже стало ясно, что там трагедия. Наверное. Несколько картин я не забуду никогда - тот дождь, который я увидел, я не видел нигде.
О.БЫЧКОВА: Очень сильный?
И.СПИРИН: Это не «очень сильный» - это как из ведра в натуральную величину. И селевые потоки, которые мы видели. Мы ехали в микроавтобусе от Краснодара до Геленджика.
О.БЫЧКОВА: А почему поехали - опасная история была ехать. Сколько людей погибли в машинах, которых застало все это в дороге.
И.СПИРИН: Но мы не знали ничего. Нам сказали, что там гроза, но никто не сказал, что там что-то сверхъестественное.
И.ПОНОМАРЕВ: Вы во сколько проезжали Новороссийск?
И.СПИРИН: Наверное, часа в четыре-пять, днем.
И.ПОНОМАРЕВ: То есть за 8 часов до того, как началось все по-настоящему.
И.СПИРИН: В Геленджике мы оказались около 9 часов.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Люди там паниковали, они поняли, что это был необычный дождь?
И.СПИРИН: Было перекрыто много трасс, поэтому многие не понимали вообще, что происходит. Те, кто не видел эти бурные реки, - все мелкие речушки, которые мы проезжали, превратились в грязные моря, которые несутся и все смывают на своем пути. Бетонные дороги - меня это тоже удивило – такое впечатление, что по ним экскаватором прошлись, разворотили их в разные стороны. Мне кажется, большинство людей вообще не понимали, что происходит, - они стояли и спрашивали, что происходит.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Как выглядели улицы Геленджика, когда вы подъехали?
И.СПИРИН: Абсолютно адекватно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: То есть, рек на улицах не было в этот момент.
И.СПИРИН: Не было. Когда мы проезжали серпантины, все, что было рядом с горами, все было в воде. Мы приехали в Геленджики уехали из него чуть рядом, в другую сторону. Мы поехали в «Академию лидерства», мы должны были там играть.
О.БЫЧКОВА: То есть, еще ничего не отменялось и все шло по плану, несмотря на все эти реки и дожди.
И.СПИРИН: Да. И стало ясно, что все может не состояться часам к 9 , когда мы подъехали, и нам сказали, что отключают свет, там гибнут люди.
О.БЫЧКОВА: Это уже в 9 вечера было?
И.СПИРИН: Да. Сотрудники полиции говорили, что перекрывают все, что там гибнут люди, что там оползни. А мы не понимали –какие оползни, о чем вы говорите?
О.БЫЧКОВА: То есть, это все начало происходить не в два часа ночи, а раньше?
И.ПОНОМАРЕВ: Это то, о чем я говорил - что МинЧС знало все заранее, вовремя, всех предупредило, начало делать, а местные власти действовали совершенно неадекватно.
И.СПИРИН: 6 июля, в 8 вечера, сотрудники полиции. Которые перекрывали трассы, нам говорили, что четыре моста, - они называли их по названиям, - они треснули в связи с тем, что идет поток. Они говорили о том, что везде трагедии, гибнут люди, и вообще вам лучше туда не соваться.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Это местная полиция? Их было много?
И.СПИРИН: Мы проехали три импровизированных блок –поста.
И.ПОНОМАРЕВ: Они так и говорили, что гибнут люди?
И.СПИРИН: Я слышал это своими ушами. Они вообще говорили: вы, рок-музыканты, едете туда играть концерт? Вы в своем уме, какой концерт, там трагедия.
И.ПОНОМАРЕВ: Но к тому моменту еще не было жертв. Хотя 9 человек, погибших в Геленджике, погибли от удара током – от того, что там с задержкой выключили подачу электричества. Правда, я не знаю, во сколько это произошло.
О.БЫЧКОВА: У вас тоже отключали электричество?
И.СПИРИН: Отключали, но на ночь. На следующий день днем оно уже там было.
И.ПОНОМАРЕВ: Свет и газ положено отключать.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но полицейские предупреждали о том, что гибнут люди, около 9 вечера.
И.СПИРИН: Раньше, это было в 8.30.
О.БЫЧКОВА: То есть, в пятницу, к 9 вечера, было понятно, что происходит нечто серьезное.
И.ПОНОМАРЕВ: Они Крымск просто бросили.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Они – кто?
И.ПОНОМАРЕВ: В данном случае это краевые власти, на мой взгляд, что может сделать глава муниципалитета? Он может только отреагировать на указания, которые к нему приходят централизовано. Вся служба гражданской обороны краевая. То есть, существует оперативный дежурный по краю, который получает предупреждения. Он их рассылает по местным органам власти, - там есть местный глава ГО ЧС, который получает предупреждение. Но указания он получает с краевого уровня. И когда мы говорим про СМС-рассылки – это тоже вопрос, который технологически решается на краевом уровне. Мэр города не может дать команду сотовым операторам провести рассылку или оповещение, он должен обязательно обратиться на краевой уровень. На телевидении то же самое: чтобы поставить бегущие строки – это делается по протоколу, представителем МинЧС.
О.БЫЧКОВА: Но это происходило в одном ограниченном месте. Власти этого районе не могут это организовать?
И.ПОНОМАРЕВ: В этом как раз вся история, человек может взять на себя ответственность – он получает оповещение, понимает, что сейчас будет проблема – он там живет, знает, как это бывает – это далеко не в первый раз в этой местности наводнение. И в этой ситуации он должен сказать: я – глава района, я принимаю решение и объявить сигнал тревоги. Вместо этого, поскольку вся эта выборность, все это разрушено, и эти люди занимаются только тем, что слушают указания начальника и берут под козырек, то у них способность брать на себя ответственность и принимать решения, атрофирована. Они не принимают решения, они сидят и ждут, когда им что-то скажут. А краевые власти, которые в этой ситуации как раз обязаны отреагировать, они тоже в эту историю никак не вмешивались.
О.БЫЧКОВА: Они далеко.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А почему вам кажется, что краевые власти приняли решение не обращать внимания на Крымск?
О.БЫЧКОВА: Потому что это мы видим по факту..
И.ПОНОМАРЕВ: Они просто не приняли никаких решений. Пятница, вечер – у людей шашлык, дача, - все разъехались, человека, который был в состоянии дать команду, нет. Есть армейская структура МЧС, в ней все решения принимались. В 19.30 был сигнал тревоги по МЧС в Ростовской области. В 19.45 была дана команда на выдвижение колонны МЧС из Ростовской области уже туда, - в 19.45, еще ничего не случилось, никакие люди еще не погибли. Вся эта история произошла позже 2 часов ночи, все это наводнение. Шесть часов было у властей на то, чтобы среагировать Причем, условия Крымска – там русло реки дальше идет вверх. Там буквально на полкилометра отъехать в сторону от центра города и люди были бы спасены, не надо было уходить далеко. По селам , в русле, там действительно надо было проводить эвакуацию полностью, - кстати, они и больше пострадали, чем Крымск. В процентном отношении количество разрушений и погибших там явно больше, хотя и в Крымске ужасная трагедия.
О.БЫЧКОВА: Итак, концерт не состоялся.
И.СПИРИН: Концерт состоялся. И свет выключил, но как ни странно, песню не задушишь, не убьешь, - секунд за 15 до окончания мероприятия выключили свет.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: То есть вы пели тогда, когда все это происходило?
И.СПИРИН: В том месте, где проходило наше мероприятие . все было отлично, оно было в стороне, и все были абсолютно счастливы, просто никто не догадывался, что происходит рядом. То, что говорили сотрудники полиции – к этому как-то так все относились.
И.ПОНОМАРЕВ: Тем более, если вы проехали Геленджик на юг, это было вообще в стороне.
О.БЫЧКОВА: Но вам нужно было как-то оттуда выбираться.
И.СПИРИН: Да, вот это было интереснее. Там все было перекрыто, никого никуда не пускали, но совершенно странно, что мы приехали в аэропорт Геленджика и нам сказали, что наш рейс сейчас вылетит, - пожалуйста, проходите.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Паники не было в аэропорту?
И.СПИРИН: Были люди, которые явно проводили там уже не первый раз, которые попали в какую-то затруднительную ситуацию, ноя не видел толп людей в ужасе. Были люди, которые говорили, что не могут вылететь, но они вылетели вместе с нами, то есть, на вокзале какого-то ажиотажа, паники я не наблюдал.
О.БЫЧКОВА: Вы сели в самолет и улетели благополучно?
И.СПИРИН: Да, удивительно. И по большому счету, только приехав в Москву мы стали понимать, каково это могло быть. По большому счету, нам просто сверху помогли, провели без всяческих… Единственное, меня удивило поведение сотрудников полиции. Которые с таким видом: «ну, у нас тут неприятности, поэтому собирайтесь, и валите отсюда» - не, то, чтобы «поймите, упокойтесь», а так: «что стоите? Вот отсюда».
О.БЫЧКОВА: Какие они там…
И.СПИРИН: Да, крупные ребята, с отсутствием интеллекта на лице.
О.БЫЧКОВА: Мириам, когда ты туда прилетела?
М.ЭДЛЕР: В воскресенье. В 6 часов вечера, в Анапу, и потом час ехала на машине до Крымска.
О.БЫЧКОВА: Ты ужасные фотографии в «Твиттере» разместила.
М.ЭДЛЕР: Да. Это было уже на следующий день, когда я ходила в больницу, где был морг, и там стояли огромные грузовики, на которых было написано что-то типа «Всегда низкие цены», а через дверь были видны лежащие там трупы, огромное количество.
О.БЫЧКОВА: Это были трупы, которые вылавливали из реки.
М.ЭДЛЕР: да, и трупы так выглядели – опухшие. И там стояли родственники, пытались найти близких, там была жуткая ситуация, очень много рыдающих женщин.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Им оказывалась помощь, чтобы они могли найти своих близких, это было организовано?
М.ЭДЛЕР: Надо сказать, что медсестры там работали хорошо – они подходили к людям, когда им было плохо. Но кроме этого я ничего особенного не видела. Я спрашивала там многих, сколько здесь трупов, или сколько мест в морге, - ответа я не получала. Там вообще было получить ответ самой большой проблемой - у тех, у кого я спрашивала.
О.БЫЧКОВА: Как там все было устроено с точки зрения присутствия власти, организующего начала? – не только, что касается морга и больницы, в других местах. Как скоро начались усилия по наведению порядка в смысле организации?
М.ЭДЛЕР: То, что я видела – есть верхняя часть города и нижняя. В верхней части очень много полицейских было, МЧС, но в нижней части я почти ничего этого не видела. Там я видела волонтеров из «Солидарности», «Яблока», которые все делали, - мне кажется, что полицейские и МЧС организовывали в верхней части города.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Илья, в блогах много пишется, что то, что обещали и говорили – из этого почти до сих пор ничего не исполнено, что там до сих пор полный бардак.
О.БЫЧКОВА: А что обещали?
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Что быстро разберут, - ничего пока не делается. Там даже не могут разбирать руины дома, чтобы достать имущества, потому что говорят, что если они начнут разбирать, то не поступит компенсация.
И.ПОНОМАРЕВ: Частично это правда. Только хочу сказать – бардак в этой ситуации это неизбежность Нельзя обвинять власти в том, что они за полчаса полностью развернулись и перестроили весь город – это невозможно. Как раз моя точка зрения - краевые, местные власти полностью обанкротились, их там нет, и в итоге Ткачев уволили главу района, собрал специальную сессию депутатов – мэра он уволить не может, он избран, у него заканчивается срок. И вообще я считаю, что там хорошая судебная перспектива в адрес обоих светит. В любом случае, там внешнее управление, это делают краевые власти и работают четко, - сказывается опыт. На Кубани наводнения довольно часты, и люди четко знают, что делать. Я не видел никакой неразберихи внутри команды – она понимает, все службы администрации переехали из Краснодара в Крымск, там сидят и решают вопросы.
Существуют объективные сложности – во-первых, явная необеспеченность МЧС достаточным количеством элементарных инструментов, - например, часть денег, которые мы собрали, мы потратили на то, чтобы закупить сотрудникам МЧС резиновые сапоги, бензопилы, необходимый инструмент, потому что без этого они не могут работать. То есть, люди есть, а работать не могут.
При этом, если в Крымске ситуация лучше, то их забрасывают отдельными группами. Взводами в отдельные станицы и маленькие поселки, и они только голыми руками там могут работать – они ходят и просят.
О.БЫЧКОВА: Сделаем небольшую паузу и продолжим разговор.
НОВОСТИ
О.БЫЧКОВА: Продолжаем программу. То, что происходило вчера – когда люди панически стали ждать второй волны.
И.ПОНОМАРЕВ: Не ждать Там была натуральная паника, люди бежали из города, был ужас.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Откуда взялся этот слух?
И.ПОНОМАРЕВ: Знаете, я совершенно не конспиролог, но в данном случае я соглашусь с властями – мне кажется, что кто-то сознательно там этот слух пустил – именно сознательно, потому что примерно в то же время в одном из эвакопунктов раздался звонок, человек представился одним из чиновников краевой администрации и сказал: вам приказ – провести эвакуацию из этого эвакопункта в другое место. Такого приказа не было, это был неустановленный звонок – там проследили номер телефона, пытаются найти этого человека, полиция этим занимается. Естественно, руководитель эвакопункта тут же выполнил этот приказ - он не мог проверить на самом деле, кто звонил. Фамилия была реальная, одного из руководителей. Но сам факт передислокацией на глазах у всех является фактором, который может возбудить панику.
Были свидетельства о том, что паника началась с того, что по городу ездила некая машина, которую люди воспринимали как машину МЧС и оттуда были сообщения, что идет втора я волна, уходите.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Мы потом видели кадры с машинами МЧС, которые объявляли, ч то это была паника.
И.ПОНОМАРЕВ: Да, полчаса власти были в растерянности.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Это что, хулиганство было?
И.ПОНОМАРЕВ: Я не знаю, что это было. На самом деле это могут быть и реально политические интересы - в крае приближаются выборы, там будут выборы этого мэра, и были какие-то обиженные люди, которые могли это сделать. Это вполне возможно. Хотя я считаю, что власти реально виноваты в том, что произошло, но вот это действие было не случайным. Тем более, что там ситуация накалена – люди никому не верят, и правильно делают, потому что власти им все время врут, или, как минимум . умалчивают. Если в этой ситуации на этом сыграть, то люди верят охотно. Народ кричал, что там прорвало ту самую дамбу, с которой якобы был слив, которого там не было.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А сама версия о сливе и вине водохранилища отпала?
О.БЫЧКОВА: Вы видели его?
И.ПОНОМАРЕВ: Мы с моей коллегой, Аленой Поповой, прошли 4 реки по руслу до верха и сравнили масштаб разрушений. Чтобы было понятно: река – это как ручей, как обеденный стол, а в ситуации, когда идет дождевой поток, ее размывает до нескольких метров глубокой траншеи, а вокруг кустарник, деревья, они валятся, и они лежат по ходу воды. И можно четко посмотреть масштаб потока по тому, сколько деревьев повалено. И дальше, когда выходит на равнину – там тоже посадки, трава ложится, и тоже можно видеть, как шла вода.
Мы посмотрели по четырем рекам. И я могу сказать, что та из 4 рек, которая идет непосредственно к водохранилищу, которое стоит сверху, далеко не самая крупная. Самый большой поток шел по соседнему руслу, который шел не от водохранилища, а как раз от той самой Грушевой Балки, - там есть еще одна конспиралогическая теория: боялись, что вода пойдет и смоет нефтебазу «Роснефти». Самый большой поток шел со стороны нефтебазы, и обе эти версии, соответственно, не работают, потому что это единственное место, где дорогу смыло полностью, совсем - которая шла по ущелью. Поэтому я думаю, что версия того, как все это происходило – это сугубо естественные причины: крутые склоны, очень большой объем осадков, не было там никаких смерчей – это был очень сильный ливень, вода вышла на равнину, на равнине резкое уменьшение скорости распространения воды, от этого поднимается большая высота потока. Если бы русла рек были расчищены заранее, или если бы были сделаны аварийные дамбы - у меня с этим наводнением есть определенная семейная связь.
О.БЫЧКОВА: Да, расскажи об этом.
И.ПОНОМАРЕВ: Мой отец занимался ликвидацией предыдущего крупного наводнения примерно в тех же краях, 10 лет назад, в 2002 году, он награжден орденом за это, он был заместителем председателя «Госстроя», от РФ занимался ликвидацией, как раз губернатор Ткачев присвоил ему звание «Почетного гражданина» Краснодарского края за ликвидацию последствий. И я помню, чем все это дело закончилось, - решением сделать специальную защитную дамбу, которая бы защищала от подобного наводнения. И она была бы реально в этой ситуации крайне полезной, потому что затормозила, погасила бы высокую волну и дальше вода распространялась спокойно, как минимум, рост воды шел бы постепенно, а не взрывообразно. И я совершенно точно помню, что на это деньги выделялись.
О.БЫЧКОВА: Ее так и не построили?
И.ПОНОМАРЕВ: Так и не построили, ее там нет.
О.БЫЧКОВА: То есть, 10 лет им не хватило, чтобы это сделать.
И.ПОНОМАРЕВ: Абсолютно. И претензия краевым властям ровно в этом – наведения происходят регулярно, они прекрасно знают, что они происходят. Все процедуры, во-первых, должны были быть отработаны до совершенства – и процедура оповещения, эвакуации, и во-вторых, на наиболее проблемных точках, а эта точка очевидно является одной из самых проблемных, потому что это город, который находится непосредственно на выходе из целой серии ущелий, которые все сходятся вместе и мимо этого города невозможно пройти. Другие городки, которые находятся у подножья гор, там вода неочевидно, каким образом будет идти, а вот Крымск – самая уязвимая точка.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Там же еще нет выхода к морю.
И.ПОНОМАРЕВ: Это выход на равнину, с противоположной стороны от моря. Этот хребет разделяет равнину и морское побережье с другой стороны, через город идет самая крупная трасса – почему ребятам и повезло. Если бы они ехали на 4 часа позже, то думаю, что он был здесь не сидел. Потому что вдоль этой дороги – это к вопросу о том, сколько было жертв, - до сих пор едешь вдоль дороги, вокруг дороги валяются десятки крупных автомобилей, которые с этой дороги смыло и бросило в русло реки. Река сносила автобусы, крупные фуры, легковые автомобили. И это уже после того, как их много убрали. То есть, это означает, что общее количество этих автомобилей хорошо за сотню, которые смыло с этой дороги. Потому что это главная трасса, которая идет на Новороссийск со стороны Краснодара.
О.БЫЧКОВА: Конечно же, всех волнует количество погибших и пропавших без вести. Насколько я понимаю, официальным цифрам никто не верит. Это стандартное недоверие, или есть причины сомневаться?
И.ПОНОМАРЕВ: Я этим цифрам тоже не верю. Не верю, исходя из здравого смысла – видно, какое количество домов снесено не только в Крымске, но и других населенных пунктах. Еще раз подчеркну, что Крымск в процентном отношении не самое пострадавшее место. Нижне-Баканское, например, гораздо более сильно пострадало.
Мне кажется, что эта цифра точно занижена в разы. Я слышал цифры от местных - 5 тысяч, но думаю, что это не так, и истина где-то посередине. Моя личная оценка, что цифра больше тысячи и меньше двух тысяч, - это мои ощущения. Но это ощущения, доказать я это не могу. Я могу опираться на опыт прошлого наводнения – там цифра погибших официальная была 42 человека .в то же самое время количество людей, которые получали помощь от разных гуманитарных организаций в связи с наличием жертв в семье, была в районе полутора тысяч человек. Я допускаю вполне, что люди южные, горячие, могли по 2-3 раза получить компенсацию в разных местах, но то, что это не 42, это тоже точно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Мариам, у тебя какие ощущения?
М.ЭДЛЕР: Я совсем не могу оценить. Думаю, что будет гораздо больше, чем 171, но когда я была в больнице и пыталась узнать, сколько жертв, единственный ответ был от одной медсестры – я спросила, вам кажется реальной цифра в 150? Она сказала – нет, здесь гораздо больше. Но сказать, сколько там, тысяча или пятьсот, я не могу.
О.БЫЧКОВА: Ты ночевала в Доме культуры – тебе тоже некуда было деться. Расскажи, что тебе рассказывали?
М.ЭДЛЕР: Мы приехали поздно и уехали рано – с людьми именно там я не разговаривала, просто спала. С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Все-таки, как это выглядит, как люди там живут, общаются, что говорят?
О.БЫЧКОВА: Представить себе такое количество людей, которые остались без домов, без вещей, вообще без всего, представить себе невозможно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Сплотились ли люди, помогают друг другу?
И.ПОНОМАРЕВ: В целом ситуация спокойнее, чем она могла бы быть. Больше всего, чего я боялся – это не первая чрезвычайная ситуация, в которой я принимаю участие, и как правило, там большой уровень истерики, особенно на второй-третий день, когда люди отходят от первого шока и начинаются эмоции. Вот этих эмоций меньше, и это еще раз показывает – люди реально такое переживают не первый раз, это там происходит регулярно. Конечно, горе, весь город придавлен, такая общая атмосфера. Но нет прямых истерик на улицах. В Крымске организовано 8 эвакопунктов под крышей – это детские сады, школы, которые меньше пострадали, где происходит размещение жителей в актовых залах, сделан платочный лагерь на тысячу человек для тех, кому не хватило места в школах. В каждом из этих поселков по одному пункту, это, как правило, тоже здания или администрации, или школы, где размещают людей в актовых залах.
Дальше организована выдача гуманитарной помощи, ее реально много. Конечно, сначала она пришла с края, потом начала приходить из других мест. Сейчас гуманитарной помощи больше, чем людей, которые в состоянии ее раздать. Узкое место – раздача, не хватает рук. Поэтому я призываю всех, и это была наша главная задача там – как можно больше волонтеров. Если у вас есть возможность приехать и вы выбираете, перечислить ли туда деньги, или купить билет и поехать, - лучше потратьте на билет, приезжайте, возьмите отпуск хотя бы на неделю, помогите раздавать. Особенно не в Крымске, а в селах. У нас есть Общегражданский штаб, куда все эти люди приезжают, организован свой палаточный лагерь, где мы размещаем волонтеров. Там сейчас возглавляет все действия Алена Попова, распределяет по отдельным точкам, выдаются наряды, что надо делать – в основном это такая грязная работа, как разгребание мусора, очистка подвалов от ила, - все это нужно, чтобы люди как можно скорее могли вернуться к жизни. И есть отдельная работа – фасовка гуманитарной помощи. Сейчас ею занимается «Молодая гвардия», но ей там еще приходится – как вы знаете, сейчас был скандал, что пришли с наклейками «Единой России» часть гуманитарной помощи. К чести хочу сказать, чтобы было объективно, что Роберт Шлегель, который возглавляет волонтеров «провластных» - они стараются перефасовать все это, чтобы это не превратилось в агитацию, чтобы это шло без наклеек «Единой России» и каких бы то ни было еще.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Пишут, что люди нуждаются в психологической помощи, и что там нет таких специалистов.
И.ПОНОМАРЕВ: Да, это всегда проблема – психологов объективно мало. Туда прибыл сейчас отряд профессиональных психологов, спасателей, но таких людей очень мало. Если среди наших слушателей есть такие психологи ионии готовы туда выдвинуться – мы готовы потратить деньги из собранных средств и послать туда как можно скорее самолетом, чтобы принять участие в работе.
О.БЫЧКОВА: Мириам, видела волонтеров?
М.ЭДЛЕР: Видела. Я видела несколько людей из Краснодара, они работали в нижней части города, который больше всего пострадал. Они там выдавали воду, одежду, хлеб. И то, что мне было очень приятно в этой ситуации – все помогали друг другу. Правда, там не было никакой паники в это время, но не было анархии, - все помогали друг другу. Это очень редкий случай.
И.ПОНОМАРЕВ: Я тоже хочу, чтобы прозвучала благодарность семейной паре Анне и Евгению Мошкариным из Краснодара, которые взяли на себя основную работу по координации гражданских волонтеров. Они были первыми. Кто приехал, больше всего работают именно на то, чтобы распределить волонтеров по местам, чтобы не было паники, накладок, неразберихи. Они проводят 22 часа на месте, на два часа ездят поспать, и возвращаются обратно. Просто молодцы ребята.
О.БЫЧКОВА: «Зовут волонтеров, а почему местные жители не могут помочь в раздаче гуманитарной помощи?» - странный вопрос.
И.ПОНОМАРЕВ: Кто может, помогает. Говорить о том , что не помогают, нельзя. Соседи помогают соседям, и отвлекать людей местных на общие операции неправильно, потому что они гораздо лучше работают и как психологи друг для друга, чтобы по-соседски помочь. Разные дома пострадали по-разному. У меня был опыт ликвидации Ленского наводнения в Якутии – там все дома были деревянные, и когда вода пришла, все дома снесло, на сто процентов. Здесь ситуация другая – юг, большое количество домов капитальных, поэтому какие-то дома пострадали сильно, а какие-то стоят, как будто вообще ничего не произошло.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Есть понимание, какое количество людей потеряли свои дома?
И.ПОНОМАРЕВ: Да, есть четкие цифры. По памяти все не помню, но примерно – в Крымске 1300 домов разрушены полностью.
О.БЫЧКОВА: То есть, почти полторы тысячи семей потеряли дома.
И.ПОНОМАРЕВ: Общая цифра пострадавших - кто получил физические увечья или потерю имущества - 35 тысяч человек, - это официальная цифра штаба по ликвидации. Кстати, это еще одна причина, по которой я не вижу в число погибших. Потому что цифра пострадавших ,скорее всего, верна, потому что по ней рассчитываются компенсации – эту цифру легко проверить. Но если 35 тысяч человек получили те или иные серьезные повреждения, то, что только 172 человека погибло, я не верю.
О.БЫЧКОВА: При том, что ничего для безопасности сделано не было – это не Япония.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: В Нижне-Баканске проживают 12 тысяч человек, в целом население района под сто тысяч.
О.БЫЧКОВА: «Почему нет информации о станице Бердяевской, которая находится под водохранилищем?»
И.ПОНОМАРЕВ: Я там был. Она пострадала достаточно сильно, но это не очень крупный населенный пункт по сравнению с Нижне-Баканском. Нижнее-Баканск находится на другой реке, чуть выше от места, где река, которая идет от водохранилища, впадает в основное русло. И оно пострадало сильнее.
То есть, водохранилище там не работало в то время как водохранилище. То есть, вещь, которую необходимо следствию выяснить – я считаю, что у любого водохранилища должен быть слив аварийный просто потому, что у любого гидротехнического сооружения должен быть предусмотрен какой-то шлюз. Например, если стоит задача очистки – зацвела вода, засорилась, заболотилась, - воду надо спустить для того, чтобы провести чистку. Следственно, должно быть такое устройство. Местные специалисты мне сказали, что такое устройство там есть, но оно было забетонировано, находится в нерабочем состоянии. И это плохо.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: То есть, аварийный слив невозможен?
И.ПОНОМАРЕВ: Да, они так говорят. Но это плохо, потому что роль водохранилища - смягчить удар стихии, одна из ролей. То есть когда идет резкое наполнение водой, как раз нужно увеличить водосброс, чтобы получилась не ударная волна - пусть вода поднимется, пусть будет даже частичное затопление, но это будет без жертв и без всего остального – если есть прогноз на большое количество осадков.
О.БЫЧКОВА: Все хочу спросить – когда вы там находитесь, - депутаты, журналисты, волонтеры , - где вас там размещают, если там людям жить негде?
И.ПОНОМАРЕВ: Я ночевал у друзей в Новороссийске. Потому что в городе это сделать технически сложно. Мне там предлагал местный комитет по делам молодежи комнату в общежитии, но я просто чувствую, что если мне дадут комнату, то кого-то подвинут – я отказался.
О.БЫЧКОВА: Люди там принимали у себя в домах?
И.ПОНОМАРЕВ: Да, я жил не у друзей, а у тех, кто предложил разместить у себя через «Твиттер».
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Где могут остановиться волонтеры, которых вы туда призываете приехать?
И.ПОНОМАРЕВ: Волонтерам мы все наладили. Это то основное, чем я занимался, когда был там и чем занимается сейчас Алена Попова – организация быта и работы волонтеров, - это была главная оргзадача. У нас теперь есть постоянный палаточный лагерь, находится в удобном месте, от которого быстро можно дойти и до центра города. Он находится на объездной дороге, поэтому разъезжаться по окрестным точкам тоже просто. Рядом лагерь МЧС, они примыкают друг к другу. Мы обеспечили там туалеты, воду, питание. Единственное – надо приезжать со своими палатками. То есть, у нас есть, где их позаимствовать, когда возникает дефицит, но лучше приезжать со своими палатками, своими спальниками, кружкой, ложкой и миской – все как обычно, когда человек идет в поход. То есть место там есть, оно сухое, комфортабельное, удобное, и там можно спокойно разместиться
О.БЫЧКОВА: Мариам, а ты как разместилась после дома культуры?
М.ЭДЛЕР: Я там была всего сутки. Но когда я не знала, куда пойти, я написала в «Твиттере», что я на месте, помогите устроиться.
И.ПОНОМАРЕВ: Я видел твой «твитт», но извини.
М.ЭДЛЕР: Было прекрасно - девушка, которая была в Москве, сказала - позвоните моей маме, она там живет, она вас примет. Люди там действительно помогают друг другу, и это прекрасно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Очень многие думали, что гуманитарную помощь можно сдать только в воскресенье и понедельник, они не понимают, что это можно делать ежедневно. Поясните, что нужно приносить и куда.
И.ПОНОМАРЕВ: Ежедневно идет сбор гуманитарной помощи, причем не только в Москве, но и других городах. Сейчас я еду на смотровую площадку к МГУ, где происходит сбор.
О.БЫЧКОВА: Митя Алешковский, который все это организует – на смотровой площадке около МГУ на Воробьевых горах, тоже просил передать, что завтра с 13 часов они тоже будут работать, они еще не закроются, и принимают вещи. Но не вещи, - нужно более подробно об это м посмотреть в интернете.
И.ПОНОМАРЕВ: И я тоже призываю всех смотреть в интернете, потому что там вся информация – есть приемные пункты у «Доктора Лизы», в других местах – все есть в интернете по разным городам, у нас в Новосибирске организовали пункт сбора. По всем значимым городам пункты сбора есть.
О.БЫЧКОВА: И главное - следить за тем что нужно приносить. В Москве, говорят, что не нужно нести верхнюю одежду, а нужны лекарства, резиновые сапоги.
И.ПОНОМАРЕВ: Сейчас самое главное – привезти себя. Я всех очень прошу - деньги и самим туда выехать, - это нужнее всего.
О.БЫЧКОВА: Спасибо вам большое. Это была программа «Своими глазами».