Чаепитие с Путиным - Михаил Веллер, Татьяна Устинова, Алиса Ганиева, Андрей Константинов - Своими глазами - 2011-10-02

О.БЫЧКОВА: Это программа «Своими глазами», у микрофона Ольга Бычкова. Мы сегодня будем говорить с теми, кто своими глазами видел нашего бывшего и будущего президента Владимира Путина, вернее. Путина Владимира Владимировича, - это писатель Михаил Веллер и Алиса Ганиева. На днях в Москве проходил 7-й съезд российского Книжного союза, там было много писателей, его посетил также премьер-министр, и в рамках этого события произошла встреча литераторов с главой правительства. Как все это было, мы и будем обсуждать в нашей программе - может быть, сделаем пару звонков другим литераторам. Сколько там было человек?

М.ВЕЛЛЕР: Понятия не имею – около 15.

О.БЫЧКОВА: Как выглядел Путин, человек, который буквально перед этим днем заявил, наконец, что он будет нашим следующим президентом – скорее всего, если мы, конечно, этого захотим.

М.ВЕЛЛЕР: Знаете, встреча была туда-сюда, в рамках ожидаемого. Но вот реакция СМИ на эту встречу выглядит неприлично и пессимистично. Вы можете себе представить американских литераторов, которые встретились с президентом, и их журналисты ведущих радиокомпаний спрашивают с придыханием: ну, как вы нашли президента? Или британских литераторов, которые были у королевы, с придыханием спрашивают: ну, как там, королева? Ольга, почему журналисты говорят об этом как староста деревни расспрашивает крестьянина, который в Петербурге видел царя?

О.БЫЧКОВА: Это я спрашиваю как староста деревни?

М.ВЕЛЛЕР: Нет, вы исключение. Вы прекрасны и выдержаны. Я считаю такую реакцию унизительной, это вообще не предмет для разговора.

О.БЫЧКОВА: Нет, Михаил Иосифович, а хочу…

М.ВЕЛЛЕР: Зачем вы это хотите?

О.БЫЧКОВА: Мне интересно.

М.ВЕЛЛЕР: Зачем вам это интересно? Вы прекрасная молодая дама.

О.БЫЧКОВА: Если бы вы пошли как писатель на встречу с королевой, я бы вас обязательно спросила, что на ней было надето, как она выглядит.

М.ВЕЛЛЕР: Я бы этого не заметил.

О.БЫЧКОВА: Вот так и скажите – что вы, как писатель, совершенно не наблюдательный.

М.ВЕЛЛЕР: Нет, вы сказали – как была одета королева. Королева была одета в корону. Речь о том, что все подобные встречи главы государства, правительства, лидера, с литераторами, мастерами искусств, мастерами машинного доения и байкерами преследуют на самом деле только одну цель и программу. Со стороны одного это пиар-акция, со стороны остальных – это статусная церемония. Пиар-акции мне хотелось избежать. Но когда это все кончилось, начал разрываться телефон - два десятка звонков за один вечер. Как можно это прокомментировать? – постыдно делать себе пиар на том, что ты с кем-то встречался. Скажите. А в другом качестве вас литераторы не интересуют? Только в качестве тех, кто живьем видел Путина? Ну, стыдно же - что это за холуйский комплекс? – это не вам. Плевать, как он выглядел, неважно, как выглядит кошка – кошка должна ловить мышей.

О.БЫЧКОВА: Как кошка ловит мышей, мы сами разберемся. Но мы читаем, смотрим, живем нашей мышиной жизнью – знаем, как кошка ловит мышей.

М.ВЕЛЛЕР: Вот об этом надо говорить.

О.БЫЧКОВА: Но как кошка выглядит вблизи – расскажите. Я не видела, как выглядит вблизи будущий президент страны, который только что сказал об этом. Мне интересно – он, например, выглядел умиротворенным, человеком, который, наконец, совершил этот шаг, который от него так долго ждали? Может быть, он выглядел напряженным, потому что понимал, что снова ему придется взвалить на себя…

М.ВЕЛЛЕР: Не выглядел напряженным. Я считаю ниже человеческого достоинства обсуждать перед огромной аудиторией, как выглядел лидер – да что же это такое? Что это за холуйский комплекс, что это за деревня, которая спрашивает, во что был одет царь? Ну, нехорошо, честное слово.

О.БЫЧКОВА: А женское любопытство может быть? У Алисы спрошу..

М.ВЕЛЛЕР: По телевизору было видно, во что он одет – в костюм, рубашку и галстук.

А.ГАНИЕВА: Я, честно говоря, пошла в первую очередь, чтобы понаблюдать. Я не очень верю в результативность таких встреч, и для меня, скорее, это был такой шанс уловить, увидеть какие-то жесты, интонации, которые не передаются ни через телеэкран, ни через газеты. Мне показалось, что это такой человек-трансформер, который очень зависит от аудитории, от того, с кем встречается и разговаривает. С нами он пытался быть такой рубахой-парнем, очень улыбчивым, все время смеющимся.

О.БЫЧКОВА: Разве можно быть рубахой-парнем с Веллером? Он же голову тотчас откусит.

М.ВЕЛЛЕР: Я? Простите великодушно.

А.ГАНИЕВА: Путин постоянно хихикал, пытался расположить к себе, создать непринужденную обстановку, честно говоря, меня он несколько разочаровал. Казалось, что это более энергетически сильный человек, от которого что-то исходит, какая-то отрицательная энергия.

О.БЫЧКОВА: Вам хотелось увидеть царя? Мы только что услышали – это холуйский комплекс.

А.ГАНИЕВА: Нет, не царя. Я ожидала увидеть человека, который много чего нехорошего на своем веку сделал, и все это очень хорошо ощущается и чувствуется в атмосфере. А увидела я такого незаметного дяденьку, перед которым не чувствовалось абсолютно никакого волнения. Увидя его в каком-то другом контексте, лет 15 назад, я бы его просто не заметила.

О.БЫЧКОВА: Но это миленько.

А.ГАНИЕВА: да, это инетерсно. С писателями он один, отчитывая своих подчиненных, он, наверное, совершенно другой.

О.БЫЧКОВА: Какие-то были странные предыстории – что это все быстро собиралось, это была достаточно спонтанная история?

М.ВЕЛЛЕР: Я не являлся организатором этой встречи. Где-то за неделю до нее мне позвонил Олег Ткач, сенатор, глава «ОЛМО-Пресс», замдиректора этого Книжного союза, зам.президента, и сказал, что организуется такая встреча, я туда приглашаюсь и меня просят выступить первым и сказать что-нибудь такое, чем является литература для страны, для народов, для русской традиции, для объединения – как я вообще умею. И все. Этим ограничиваются абсолютно все подробности и пожелания. Все остальное - делай, что хочешь, - мы тебя знаем.

О.БЫЧКОВА: Тем не менее - у вас было первое слово. И вы сразу заступились на все и за всех.

М.ВЕЛЛЕР: Нет, я все-таки не Мать-Тереза, мне слабо. Я был на встрече с Медведевым лет пять назад и слышал, что было на встречах с Путиным прошлых, на которых я не был, не знал, и не делал из этого события. Писатели – это Киса Воробьянинов под управлением Остапа - талант стоять с протянутой рукой: они просили денег, увеличения пенсий, дач, и чтобы этих дач не захватывали, и чтобы их больше издавали, и чтобы помогали, и чтобы освобождали от налогов. То есть, - литераторы радеют за народ, - вот она, больная совесть. Правда, сначала ущемленный карман. Вот я и сказал с самого начала, что разговор писателя с властью в России ходит традиционно среди трех точек: писатель просит денег, просит издавать и просит, чтобы его слушали, как надо управлять государством. Если послушать всех писателей, как управлять государством, то мы давно были бы гораздо глубже, чем находимся сейчас. Вот этих трех точек мы избежали.

Далее я полагал, что все-таки будет разговор о литературе и культуре, о языке и о том, что есть. Но с той стороны, как я понимаю, разговор был запланирован как дискуссия, - то есть, я не задавал ни одного вопроса. Потому что задавать вопросы политику любого ранга на официальной встрече абсолютно бессмысленно – политик никогда не отвечает на вопросы, политик озвучивает то, что считает возможным озвучить.

И почти по всем пунктам, которые озвучивал я, Путин давал ответ, который мной даже и не подразумевался, я в этом и смысла не видел. Кроме одного – когда я сказал, что Авдеев подписал приказ о расформировании Гнесинки, и что в самом лучшем случае это трагическая ошибка, и что делать этого нельзя, и что говорить об имидже России за рубежом, о его поднятии, о славе страны и одновременно закрывать Гнесинку - это совершенно никуда. Вот по Гнесинке не было реакции никакой, поскольку Авдеев, как-никак, министр Путинского правительства. Следовательно, все решения согласованы, и не надо никуда соваться. Это печально. Ну, сколько кто может напилить бабла на этой Гнесинке? Боже мой, это 12-этажный точечный дом на Поварской – что этот дом по сравнению со славой страны? Ну, значит, слава «всехняя», а дом чей- то «чисто-конкретный».

О.БЫЧКОВА: Он ответил, что критика должна быть талантливой, не должна быть самоцелью.

М.ВЕЛЛЕР: Это чудесная работа СМИ.

О.БЫЧКОВА: Я читаю по стенограмме.

М.ВЕЛЛЕР: В стенограмме все правильно. В СМИ было что? - «писатель Веллер спросил у Путина разрешения». Знаете, я даже у Брежнева не спрашивал разрешения, он жил сам по себе, я - сам по себе, слава тебе. Господи – не пересекались, не встречались. Я сказал, что поскольку жизнь писателя и страны неотделима, то встает вопрос естественным порядком, допустимо ли писателю иметь мнение, отличное от мнения власти? – риторический вопрос. После чего я сказал: как в таких случаях говорил бы тов. Сталин: «я думаю, что имеет», - и говорил об этом дальше.

Но поскольку – это не про вас, вообще не про «Эхо Москвы» - журналюги, которым некогда въезжать, и которых не было на встрече - необходимо вытащить одну тему, то тем было вытащено три. Один спросил разрешения, второй спросил про нефть, а третий спросил, не является ли встреча в рамках предвыборной кампании. Все остальное «немного не было понятно» - ну, это нормально, это бывает.

В этом отношении я вам доложу: Путин на меня произвел ту реакцию, которую я ожидал. Там все в порядке - что ты думаешь, то и есть.

О.БЫЧКОВА: Какую реакцию вы ожидали от Путина, и которую он произвел?

М.ВЕЛЛЕР: Выражаясь в терминологии боксерской – человек работает в закрытой стойке, имитируя стойку открытую. Он корректен, прекрасно держится, любезен, сглаживает все угля, не обращает внимания на шпильки и прочее – Ельцин бы показал Роману Злотникову, в рамках чего находится передача, - Злотников выбивал бы дверь своим лбом. А Путин все это мягко, мило: я буду читать ваши книги. Но при этом легкий голубоватый жестяной прозрачный занавес стоит перед лидером и остальными. Ну, потому что жизнь тяжелая – политик, надо делать свои дела. А вы чего ждали? Он вам что, скажет про нефть? Сейчас. И про нефть скажет. И про Тимченко, и про миллиарды за бугром, и про компании-посредники на газовой трубе – вы что, дети, что ли?

О.БЫЧКОВА: А вы тогда зачем туда пошли?

М.ВЕЛЛЕР: Я надеялся, что можно какими-то прокольными словами сказать хоть что-то про то, что культура - это страна не только для парадных речей, но на самом деле я пытался – может быть, в силу глупости своей, - нащупать какие-то точки соприкосновения, сказав, что представитель любой профессии может уехать из страны и работать нормально – работяга, музыкант, крестьянин, кроме двух профессий: политик не существует без своей страны и писатель не существует без своей страны. На что мне было отвечено: почему же? Есть правительства в изгнании и писатели есть за границей, - я говорю про книжку, она мне про пальто. Я говорю: не существует без свой страны, а мне говорят, что если выехать за границу, то можно работать.

О.БЫЧКОВА: Короче, вам не понравилось все это?

М.ВЕЛЛЕР: Нет. У меня к этому не было эмоционального отношения. Я увидел то, чего ожидал. Но была слабая надежда, что, может быть, удастся найти что-то такое душевное – может быть, с первого раза?

А.ГАНИЕВА: Я ожидала чего-то большего.

О.БЫЧКОВА: Спросим еще одного участника встречи, писателя Андрея Константинова – желал ли он чего-то большего, и что он получил. Андрей, вы ожидали чего-то большего от встречи с премьер-министром?

А.КОНСТАНТИНОВ: Мне было интересно, любопытно посмотреть своими глазами. И у меня такое осталось сложное впечатление. Там было несколько очень веселых моментов, один из них в самом начале, когда мы сели за этот круглый стол, - там разложили перед всеми блокноты, на них было написано: «Правительство РФ» и карандаши. А потом, за минуты две до того, как пришел Путин, зашел какой-то молодой человек со строгим лицом, и у всех блокноты отобрал, и оставил блокнот только там, где Путин сидел. И это было неожиданно.

М.ВЕЛЛЕР: Андрей, представляешь, он мне тоже оставил блокнот и карандаш.

А.КОНСТАНТИНОВ: А нам с Донцовой не оставил, и Донцова говорит: я чего-то не поняла – где мне карандашом писать? Я ей говорю: может, тебе использовать мои манжеты? Она по этому поводу развеселилась. Такой забавный эпизод был. Для меня это какая-то загадка.

О.БЫЧКОВА: На вас сэкономили - в стране и мире кризис.

А.КОНСТАНТИНОВ: А в целом, понимаете, она была такая какая-то странная, эта встреча. Мне кажется, что все остались неудовлетворенными. То ли чего-то большего ждали, то ли думали, что будет более интересно, то ли какая-то другая тональность должна была быть у этого.

О.БЫЧКОВА: А что вы хотели? Чтобы вам открыли глаза на все, наконец, или наоборот, открыть ему глаза на все, наконец.

А.КОНСТАНТИНОВ: Нет, я не относился к этому как к Шару Исполняющему Желания как у Стругацких, не ожидал, что какая-то сакральная мудрость будет мне открыта. Я вообще себя больше журналистом считаю, поэтому мне это было интересно скорее как журналисту.

О.БЫЧКОВА: А это вы вступились за «отечественного производителя» - за российских писателей, - что не надо Медведеву про Стига Ларсона говорить, а надо было двигать наши книжки?

А.КОНСТАНТИНОВ: Нет, я не так сказал. Я сказал, что наши политики верхнего ранга вообще очень редко рассказывают о том, что они читают – хотелось бы больше знать, - для меня, например, это характеристика – что читает человек. По этому можно определенный портрет сделать. И когда редко, но они все-таки отвечают на такой вопрос…

О.БЫЧКОВА: То отвечают не то, что вам хочется услышать.

А.КОНСТАНТИНОВ: Нет, это не то, что я хочу услышать. Просто в какой-то мере я хотел бы, чтобы наши руководители обязательно читали наше родное – не потому, что оно обязательно должно быть лучше, а хотя бы для того, чтобы знать, что есть, и высказывали бы свои комплименты, или наоборот, неудовольствие – плохо, но я бы видел, что он читает. А когда Ларсон - хотелось бы большего ассортимента.

О.БЫЧКОВА: То есть. От Путина вы не добились ответа на вопрос, что он читает?

А.КОНСТАНТИНОВ: Я не собирался устраивать ему в этом смысле экзамен. Мне просто казалось – когда Немцов в свое время говорил, что если уж ты работаешь в правительстве России, то нужно ездить на отечественных автомобилях, - никого это не удивляло. Ну и потом это вообще старая проблема, которая меня очень занимает. Дело в том, что в наших магазинах огромное количество хорошей и плохой переводной литературы, с разных языков – там и Норвегия, и Испания – все новинки. Если вы зайдете в любой книжный магазин в Лондоне…

О.БЫЧКОВА: Там будет все, что угодно – все, что хотите.

А.КОНСТАНТИНОВ: Нет, если мы говорим о русской литературе, то кроме Толстого и Достоевского ничего особенного вы не найдете – они вообще мало переводят.

О.БЫЧКОВА: Ну, я могу, конечно, вам сказать: пишите как Толстой и Достоевский, но я не буду этого делать.

А.КОНСТАНТИНОВ: Вы мне можете это сказать – я не хочу писать ни как Толстой, ни как Достоевский – я считаю, что они выполнили свою миссию, и подражать им совершенно необязательно.

О.БЫЧКОВА: Спасибо большое.

М.ВЕЛЛЕР: Позволите несколько слов в поддержку Константинова? Когда три года назад я имел честь, это было 75-летие Аксенова на его родине в Казани, мы встречались с Шаймиевым - человек 8 сидели из правительства Татарстана, напротив было 10 человек русских писателей. И Шаймиев меня потряс, у меня на 5 секунд отшибло дар речи, когда он обратился ко мне с вопросом по моей собственной книге. То есть, он ее читал, или смотрел, или протокольная служба у него работает на пять баллов. Потом с тем же вопросом он обратился к Ахмадуллиной - Шаймиев умный, хитрый, старый лис, кадр старой школы, он это лучше умеет. Полагаю, что в данном случае протокольная служба недоработала – она могла сделать шпаргалочку, чтобы можно было сказать две фразы по книгам из четырех присутствующих писателей – это производит хорошее впечатление.

О.БЫЧКОВА: Чтобы писателям было приятнее?

М.ВЕЛЛЕР: Если что-то делается, То с этого чего-то желательно иметь максимальный толк. Я сейчас говорю не про толк для страны или писателей, я говорю про профессиональный толк с точки зрения тех, кто эту встречу устраивал. Ну, да, были отдельные недоработки. А ожидать? Что ожидать?

О.БЫЧКОВА: Это было в здании Пашкова дома?

А.ГАНИЕВА: В здании библиотеки, с другой стороны. Сначала была официальная часть, все происходило в большом зале, открытие книжного съезда, выступали Степашин, Авдеев, Сеславинский, учительница русского языка и литературы, потом детей каких-то вывели, которые на флейтах играли – была такая официальная часть. А потом избранных повели в отдельную комнатку, где производили эти манипуляции с блокнотиками и карандашами. У меня тоже забрали бумажку и карандаш, потом карандаш вернули.

М.ВЕЛЛЕР: Поразительно. Может быть, я в это время рисовал каракули? Я это оставил на столе и не подумал, а может, это был сувенир? А что касается избранных – министров там не было и журналистов. Там были два издателя, несколько кинокамер. Я страшно жалею, что там не было Авдеева, министра культуры. Я-то думал – как хорошо, вот тут-то я и обращусь к Авдееву в присутствии Путина – увидев Авдеева на трибуне просто обрадовался. Мог бы, конечно, застрелить – это шутка, а не экстремистский призыв. Но там не было Авдеева. Фурсенко – умный – он вообще не пришел на встречу, прислал телеграмму типа: «Пролетая над Череповцом приветствую всех по Болонской системе ЕГЭ».

А эти ребята представляют правительство. Конечно, тяжело отдуваться, когда у тебя министр культуры Авдеев, министр образования Фурсенко, министр медицины и соц - Голикова, когда у тебя лучший в мире угоняло денег за бугор. Кудрин, - министр финансов, - после этого выходить и с ясным лицом говорить с писателями о культуре, разумеется, нелегко.

О.БЫЧКОВА: зато у нас самые лучшие писатели.

М.ВЕЛЛЕР: наши писатели лучше наших политиков – я готов доказать.

О.БЫЧКОВА: С этим я готова согласиться. Но тут шкала может быть разная.

М.ВЕЛЛЕР: Такой шкалой – да по голове.

О.БЫЧКОВА: Делаем перерыв, продолжим после перерыва.

НОВОСТИ

О.БЫЧКОВА: Продолжаем программу. Говорим о том, как проходила недавняя встреча премьер-министра Путина с российскими писателями в рамках 7-го Съезда Российского Книжного союза. В студии участники встречи – Михаил Веллер и Алиса Ганиева. А что говорили люди, когда вышли со встречи?

М.ВЕЛЛЕР: Выходили все в разные стороны, торопясь по своим делам. Устроительница жутко сокрушалась – они устроили какой-то банкет к этому 10-летию Книжного Союза – не то 56 поваров, не то 56 блюд, не то 56 тысяч долларов. Но поскольку оно все продолжалось – этот съезд, а мне надо было бежать на встречу с читателями в магазин на Полянке, «Молодая гвардия», то что было дальше – не знаю. НО звонил телефон весь день: как вы можете прокомментировать? - «ноу комменс» - что комментировать? Что делать пиар на встрече тебя с высокопоставленным лицом?

А.ГАНИЕВА:Мы с Германом Сайдулаевым, который тоже там присутствовал, молчаливо посокрушались, что так и не успели ничего сказать – он как раз собирался поговорить о переводах, о выходе современной российской литературы на зарубежный рынок, и у меня тоже было что сказать.

О.БЫЧКОВА: Причем тут премьер-министр и выход современной российской литературы на зарубежный рынок?

М.ВЕЛЛЕР: А он сам сказал – скажите о ваших проблемах и чем мы вам можем помочь.

А.ГАНИЕВА: Он официально назначен ответственным за этот вопрос переводческий, как ни странно. Где Путин и где переводы – это, конечно, трудно сопоставить, но указан был президент еще весной – тут можно было с него спрашивать. Я долго колебалась, кстати, идти туда, или нет, потому что понимала, что я, как лицо не очень известное, скорее всего туда приглашаюсь в декоративных целях, - вот, девочка из Дагестана, хорошо бы ее посадить рядом с Путиным – пусть покажет дружбу народов.

О.БЫЧКОВА: Вы сидели рядом?

А.ГАНИЕВА: По правую руку.

М.ВЕЛЛЕР: Выглядела лучше всех.

О.БЫЧКОВА: Ни секунды в этом не сомневаюсь. Фотографии уже всем подарили с дарственной надписью?

М.ВЕЛЛЕР: Сейчас. В рамочке. И автомобиль.

А.ГАНИЕВА: На стеночку повесить?

О.БЫЧКОВА: Конечно: «Двое в комнате – я и Ленин». На фотографии «РИА-Новости» Устинова вместе с Путиным. Попробуем с ней поговорить. Добрый вечер, Татьяна – я смотрю на фотографию, вы сидите рядом с Путиным и что-то шепчете ему на ухо, что шептали, про что никто не слышал?

Т.УСТИНОВА: Не скажу.

О.БЫЧКОВА: То есть, это не интересно.

Т.УСТИНОВА: То есть, я не скажу.

О.БЫЧКОВА: Жалко. Потому что тогда мы решим, что ничего особенного не шептали. Вы тоже не получили от этой встречи того, чего ожидали? Вы там много говорили о том, как нужно изменить отношение к книгам в средней школе, что детей надо учить так, а не так. Вы донесли то, что хотели, до премьер-министра?

Т.УСТИНОВА: На самом деле это вопрос сложный, это вопрос как раз к той стороне. Вряд ли мы можем как-то адекватно ответить, донесли или не донесли. Но мы надеемся, что донесли, а там увидим. Но то, что на заданные вопросы премьер-министр пытается отвечать – как может, так и пытается – это факт. Разумеется, государственная программа изменения чтения, программа поддержки чтения, какие-то телепроект, которые хорошо бы на самом деле показывать, потому что я, как человек, очень много ездивший по стране совершенно точно знаю, что не везде есть интернет – это, на самом деле, в масштабах нашей державы сладкие сказки, что все можно из интернета сказать, все оттуда получить, и любая информация и книги доступны – неправда. Поэтому, с моей точки зрения, необходимо телевидение и это внушение, что ребята, читайте книги, некоторые из них специально для этого написаны. Услышал или не услышал – вопрос к власти.

О.БЫЧКОВА: Ваша точка зрения - с точки зрения вашей наблюдательности и интуиции – как вам показался Путин в этот судьбоносный и исторический, важный для страны момент? А то Веллер нас заклеймил.

Т.УСТИНОВА: Заклеймил в чем?

М.ВЕЛЛЕР: Во всем.

О.БЫЧКОВА: Михаил Иосифович человек с совершенно блестящим чувством юмора и блестяще образованный. Поэтому он и говорил на этой встрече про русский язык, как писал Булгаков: есть темы, говорить на которые, не рискуя сломать себе шею, может только очень образованный человек. Вот Веллер как раз такой - это не комплимент. А констатация факта, что касается премьер-министра, и каким он мне показался - я человек, который пишет тексты, пишу детективные романы, я не совсем писатель, я человек, пишущий истории, и точка. Мне поэтому крайне любопытно все, связанное с премьер-министрами.

О.БЫЧКОВА: И со всякими загадочными историями, которые мы наблюдаем.

Т.УСТИНОВА: Совершенно верно. Я не могу сказать, что в своей жизни я часто с ними встречаюсь, Поэтому для меня это все любопытно - как держатся, как себя ведут, как шутят – это очень любопытно. Вообще для пишущего человека это страшно любопытно.

О.БЫЧКОВА: Так что вы увидели в этот раз?

Т.УСТИНОВА: Боюсь, что тоже ничего нового не скажу - если говорить о Путине как о человеке – безусловно, он с чувством юмора – это видно, когда люди шутят, он смеется - и сам шутит смешно. Есть люди, которые чувством юмора не обладают, а научиться этому невозможно. Мне кажется, что он всерьез пытается слушать то, что ему говоря. И, несмотря на то, что я абсолютно уверена, что через минуту, даже секунд через 10, после того, как он вышел со встречи, он забыл нас всех навсегда – или до следующей встречи. Но в этот момент происходит какая-то работа, и это важно присутствующим.

М.ВЕЛЛЕР: Проблема вся, раздрай весь заключается в том, что премьер-министр выглядит несравненно лучше, чем вверенная его заботам страна. И возникает разрыв между славным человеческим обликом, манерами, чувством юмора премьера и всем происходящим. Как будто бы одно к другому имеет очень косвенное отношение, что бы ни делал Кудрин. Авдеев, Онищенко, Фердыщенко, министр образования Фурсенко - не имеют отношения к тому, кто руководит. Светлый облик Нургалиева-маленького – если бы у Ежова был бы брат, но он был бы хороший, - тоже маленький, тоже МВД, но хороший – вот это был бы Нургалиев. Все, что происходит в МВД плохого, к Нургалиеву не липнет ни одна капля – вот это как-то странно. И надежда была, слабая-слабая, светлый образ соединить с горестным настоящим. Но пока не вышло.

О.БЫЧКОВА: Пока все разъединилось. Тут спрашивают: «Вы, конечно, понимаете, что побывав на этой встрече. Вы поддержали своими репутациями г-на Путина. Как вы надеетесь компенсировать свои репутационные потери? Ахеджаковой после вопросов Шевчука было стыдно за свое молчание, стыдно ли вам? Представьте, что было бы, если бы вы согласились, но не пришли?» - то же самое написал лимонов – зачем вы туда пошли?

М.ВЕЛЛЕР: Это совершенно замечательный вопрос. Понятно, что этот вопрос задают или те, кого не приглашали, или те, кто когда-то там уже побывал, каких меньше. Но то, что масса населения, сам факт контакт общения, сидения в одной комнате с лидером нации, воспринимает как замазывание своей репутации – это очень характерно и горестно. Это один из итогов происшедшей встречи, это лакмусовая бумажка, от которой пахнет - вот что это означает, и это ужасно.

А.ГАНИЕВА: Это советский комплекс? Потому что я в себе ощущала это колебание и боялась соглашаться, честно говоря.

М.ВЕЛЛЕР: Если бы это была бы встреча с Че Геварой, то колебаний бы ни у кого не было. Ну а здесь немного другой вариант.

О.БЫЧКОВА: Почему это у вас не было бы колебаний с Че Геварой? Че Гевара террорист, а это – премьер-министр.

М.ВЕЛЛЕР: Террористы тоже бывают разные. Перовская тоже была террористом, много было террористов, да не все они одинаковые - Бен-Ладен это одно, Че Гевара – другое. Это к тому, что когда я смотрел, когда вместе едут байкеры с лидером нации, - что за черт? Какие «Ночные волки», что это за шакалы? Да западло – им полагается города разносить, а они здесь чуть ли хвостами из-под кожи не виляют. Так что в своей адрес этот вопрос воспринимаю как абсолютно закономерный.

О.БЫЧКОВА: А ответ какой?

М.ВЕЛЛЕР: Владимир Григорьев, которого я не знаю, - не зам.министра культуры или начальник агентства печати – это кто-то иной. Так вот с Владимиром мы знакомы лет 15, когда он был в ВАГРИУСе, это одно из первых издательств, что издавало меня, сказал мне тогда полушутливо, когда закончилось торжественное собрание, где Путин - что все, в глазах либералов твоя репутация потеряна, - что-то в этом духе. Я понимаю, что лучше бы я вышел на площадь и сжег себя – вот это было бы да. В том случае, если Путин еще 24… нет, всего 12 – извините, у меня от страха множится в голове, - будет лидером нации, ежели вы хотите что-то делать, то надо делать. То есть, вопрос стоит так: должны ли мы отказываться от парламентских средств борьбы и уходить в партизаны, или мы должны признавать парламентские средства борьбы так же? Думаю, что так же. Думаю, что в наше время лучше посидеть за столом переговоров тоже – мне так кажется.

Что касается репутации – она у меня была мокрой с того самого момента, как я ходил в середине 70-х в семинар Стругацкого и 15 лет назад спустя узнал, что ко мне относились не так хорошо, как улыбались – все бывает.

О.БЫЧКОВА: Алиса, вы тоже колебались?

А.ГАНИЕВА: да. Я посоветовалась со своим главным редактором «Независимой газеты» Ко6нстантином Ремчуковым, и он сказал, что в таких случаях, если уж зовут, то надо обязательно идти, следить. И я подумала, что если меня используют - а меня в данном случае, конечно, использовали, - хотя бы тем, что просто посадили рядом.

О.БЫЧКОВА: использовали ваш красивый облик, украсили вами премьер-министра.

А.ГАНИЕВА:Я тоже использовала эту ситуацию в своих целях, тоже кое-что заметила и расширила свое сознание. И подумала - может быть, я в следующий раз я не пойду, потому что один раз увидела – что уж второй раз? – но один раз, наверное, стоит на это все посмотреть изнутри. Меня, честно говоря, удивил состав собравшихся писателей. Потому что когда меня приглашали, мне говорили, что там будет Прилепин, Веллер, Илличевского называли - может быть, он не смог придти. И когда я увидела такое обилие представителей коммерческого сегмента литературы, я расстроилась и поняла, что конструктивного разговора не получится, и острых высказываний особенных не будет – так оно и получилось. Поначалу я расстроилась, что мне не удалось сказать, потому что пропускала вперед старших, а потто уже началась котовасия. И не хотелось лезть.

О.БЫЧКОВА: Вы о чем хотели сказать?

А.ГАНИЕВА: Я хотела поднять вопрос о федеральном закон о противодействии экстремизму – есть у нас такой закон очень странный, в котором под экстремизмом подразумевается все, что угодно.

О.БЫЧКОВА: В том числе очень сомнительные книжки.

А.ГАНИЕВА: Да. И особенно на Кавказе сейчас это очень актуальная проблема. Я, как человек, пишущий художественные тексты именно об этом регионе, мне это было очень интересно. Я знаю, что тепа это избитая, но поднять ее хотелось - услышать реакцию.

О.БЫЧКОВА: А что вы еще там увидели, о чем я вас не спросила?

А.ГАНИЕВА: Я увидела какие-то характерные жесты со стороны присутствующих – например, то, как Злотников, задав свой сакраментальный вопрос про выборы…

О.БЫЧКОВА: Он спросил, не является ли эта встреча пиаром для вас перед выборами, а Путин сказал, что мне ничего такого перед выборами не нужно.

А.ГАНИЕВА:Да, и после этого Злотников достал огромную стопку своих книг, большими прыжками подошел к премьеру и вручил ему эти книги, предварительно разрекламировав себя и сказав, как его читает вся армия. Передает по тумбочкам и зачитывают до черноты. Мне показалось, что это очень характерно – сразу достаются книги, даются автографы. Понятно, что Путин ничего из этого читать не будет. И что интересно, когда Путин вставал, он забыл эти книги на столе. Потом понял, что это несколько неделикатно и надо их взять, повернулся, взял их в руки, и тут к нему подошла Татьяна Устинова - видимо, боясь, что она сейчас упустит премьера. Я сидела подле него и слышала поэтому, как она его куда-то приглашает: приходите к нам, обязательно посетите нас. Путин, видимо, не ожидал, что к нему подойдут сзади, и выронил эти книжки, потом сам же бросился поднимать их с пола, все это было очень… интересно. Так что я не жалею.

М.ВЕЛЛЕР: Если всерьез - я встрял в чужой разговор, чтобы сказать – сколько лет нам проедают плешь относительно национальной идеи – что явочным порядком национальная идея в России есть, и сформулировать ее можно, она носит коммерческий характер. То есть, коммерческую информацию вслух чужим не говорят. А заключается она в том, что это личное обогащение – вот национальная идея. А где есть национальная идея, там есть в андеграунде анти-идея: всех экспроприировать и репрессировать. И до тех пор, пока фактически, а не на словах, такие вещи, банальные, простите, как честь, совесть, правда не будут стоять выше этого, а не вровень, то так и будет, как сказал один критик в книгах: никто не работает.

О.БЫЧКОВА: Это вы не успели сказать Путину?

М.ВЕЛЛЕР: Это я сказал Путину. Это я к тому, что это было сформулировано, но совершенно пролетело как бы мимо ушей: фигли нам национальная идея, когда мы обсуждаем отдельные частные вопросы. Не вышло у меня обсуждение национальной идеи России сегодня как личного обогащения, - чтобы это было вполне официально. Ну, что я могу сделать?

О.БЫЧКОВА: Видимо, ничего.

М.ВЕЛЛЕР: Пока нет. Разве что обогащаться самому – видимо. Но пока не знаю.

О.БЫЧКОВА: Вам тоже показалось, что был перекос, как сказала Алиса, «коммерческих» писателей? Путин сказал что-то про «легкое чтение».

М.ВЕЛЛЕР: Да, и ему сказали- как же так, это любимое чтиво наших читателей, и все были правы. Думаю, что братья-писатели отбирались по принципу тиражей. Собрать самых тиражных писателей, разбавив немножко другим. Потому что если у писателя много читателей, то таким образом много читателей получат некоторый перенос любви, допустим, к Донцовой или к Марининой, на Путина - ну, это азбучные основы пиара, так же когда-то СПС взяли Татьяну Толстую, - кстати, пролетели страшно, но уже по другой причине.

О.БЫЧКОВА: Алиса, в следующий раз не пойдете?

А.ГАНИЕВА: Загадывать не хочу, но, скорее всего. Я исчерпала все возможности подобного случая.

О.БЫЧКОВА: А вам хотелось бы спросить что-нибудь у премьер-министра?

А.ГАНИЕВА: Вопросы только частного характера возникают в голове, на которые бы он точно не ответил. Например, про ботекс.

О.БЫЧКОВА: Как это по-женски.

М.ВЕЛЛЕР: А дальше идет реклама прокладок.

О.БЫЧКОВА: Веллер даже не понимает, о чем мы говорим.

М.ВЕЛЛЕР: Я понимаю, о чем вы говорите. Это, конечно, серьезная тема для обсуждения, есть еще ряд интимных вопросов, я понимаю.

А.ГАНИЕВА: На серьезные вопросы он просто не станет отвечать – есть ли смысл их задавать?

М.ВЕЛЛЕР: Да, я сказал, что вообще не стоит.

О.БЫЧКОВА: А есть смысл писателям ходить такой толпой, большими группами?

М.ВЕЛЛЕР: лучше мелкими.

А.ГАНИЕВА: Мне кажется, надо как-то сговориться и отказаться всем – тогда это будет иметь эффект, но если хоть один человек пошел, почему бы не пойти остальным?

М.ВЕЛЛЕР: Вы еще попробуйте договориться со всеми избирателями – вот тогда может получиться интересно.

А.ГАНИЕВА: Если никто не придет, это будет иметь огромный резонанс и заставит задуматься.

О.БЫЧКОВА: Не придти - выразить протест?

М.ВЕЛЛЕР: Служба доложит, что встреча слетела, потому что обвалился в зале потолок, и программа за три часа до того будет переориентирована, потому что всегда есть запасные номера - не думайте, что вы кого-то потрясете.

О.БЫЧКОВА: Дмитрий спрашивает, имел ли эта встреча практическую пользу для кого-нибудь?

М.ВЕЛЛЕР: Это вряд ли. Я думаю, что это еще капля в предвыборной кампании, и я думаю, что мелкий штрих, с одной стороны участников в табеле, а с другой стороны – в порче репутации участников, как и следует из законного вопроса, озвученного 10 минут назад.

А.ГАНИЕВА:Может быть, для кого-то имела смысл, кое-кто успел пригласить Путина куда-нибудь и он придет. Или кто-то подарил ему книжки.

М.ВЕЛЛЕР: Куда его кто пригласил?

А.ГАНИЕВА: Я же говорю - Татьяна Уситнова его приглашала.

М.ВЕЛЛЕР: Молодец.

О.БЫЧКОВА: Ну, не знаю, мне было бы интересно сходить, посмотреть.

М.ВЕЛЛЕР: Вам не кажется это унизительным? Как в зоопарк или в цирк проездом - пойдемте смотреть на премьера. У вас что, телевизора нет? Повесьте фотографию на стену.

О.БЫЧКОВА: Мария: «Был ли инструктаж, что говорить, а что не говорить?»

М.ВЕЛЛЕР: У меня не было инструктажа – клянусь.

А.ГАНИЕВА: Мне сказали, что можно поднимать любые острые вопросы, что для этого эта встреча и организуется и сказали, что всем предоставят слово и все будут иметь возможность сказать. Но, к сожалению, этого не произошло.

О.БЫЧКОВА: демократичненько. Спасибо вам большое.

М.ВЕЛЛЕР: Клянусь – я не напрашивался, вы сами меня звали. Ничего, что я пришел?

О.БЫЧКОВА: Спасибо вам большое.

М.ВЕЛЛЕР: Вот и там так говорили.

О.БЫЧКОВА: Конечно. Спасибо большое вам.