Иран - Тимур Олевский, Сафин Руслан - Своими глазами - 2011-09-18
И.ВОРОБЬЕВА: Это программа «Своими глазами», у микрофона Ирина Воробьева, я заменяю ведущих – Ольгу Бычкову и Софико Шеварднадзе - с ними все в порядке, они скоро вернутся. А мы с моими коллегами сегодня поговорим на интересную тему: «Иран» - про то, как наши коллеги ездили туда открывать Бушерскую АЭС.
Мои гости – фоторепортер Руслан Сафин и Тимур Олевский, журналист «Эхо Москвы». Мы долго ждали открытия этой станции – как это произошло?
Т.ОЛЕВСКИЙ: очень символично, открывалось в годовщину терактов в Америке. Мы прилетели в Иран 11 сентября, а 12 открывали АЭС. В воскресенье была межправительственная комиссия с нашими чиновниками, а в понедельник – открытие. Мы с Русланом проехали тысячу километров на автомобиле через весь Иран.
И.ВОРОБЬЕВА: Хотелось бы начать не с Бушера, а с Тегерана – вы в первый раз в Иране были? Это сильно отличается от других городов?
Т.ОЛЕВСКИЙ: первое, что поражает, когда прилетаешь в аэропорт Ирана - что он практически безлюден. Видно, что в страну приезжает мало гостей и туристов. Мы прилетели туда из Баку, на небольшом самолете АГН. Кроме нас там никого не было в этот раз, хотя здание аэропорта большое.
Р.САФИН: Внушительное, вместительное и пустое.
Т.ОЛЕВСКИЙ: По дороге в Тегеран мы видели, что, например, вокруг столицы есть укрепления - такие большие насыпные валы, из которых торчат зенитные стволы.
И.ВОРОБЬЕВА: В какую сторону направлены?
Т.ОЛЕВСКИЙ: В воздух, в сторону аэропорта. Наш гид рассказал, что это вполне обычная ситуация в Иране – все крупные объекты, так или иначе, защищены, и это не секрет, но фотографировать их не следует.
И.ВОРОБЬЕВА: Руслан, как там со свободой фотографий, все ли разрешали фотографировать?
Р.САФИН: Я не попадал в ситуацию, когда был бы спрошен полицией, зачем фотографирую, потому что все это было на бегу и одной рукой из транспортного средства - высовывал руку из окошка, фотографировал мотоциклистов, жизнь, но реакции агрессивной не было.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Нас предупреждали, что не надо фотографировать людей, потому что это вызывает недовольство, если бы мы напали на человека, который придерживается строгой морали, которая приняла в этой стране, у нас могли быть проблемы.
Р.САФИН: Дело в том, что любого фотографа предупреждают, что фотографировать лучше с разрешением, но практика показывает, что фотографировать можно всех практически, лишь бы не нарушать личную дистанцию и не делать этого нарочито.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Первое, что мы увидели в Тегеране – очень жесткий трафик.
Р.САФИН: Движение безумное.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Потому что много машин на нешироких улицах, автопарк старый.
Р.САФИН: Очень много местных машин, часть из которых ездит у нас по Москве - это такая марка с головой лошади.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Компания Форда ее выпускает – это аналог «Пежо», только кузов немного другой. Кстати, очень много «Пежо» и «Рено», а грузовой транспорт состоит из очень старых пикапов «Шевроле».
И.ВОРОБЬЕВА: Вы говорили, что там движение беспорядочное - там мало светофоров?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Там их просто нет.
Р.САФИН: Кстати, там были и «Тойоты».
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но большинство - «Шевроле», почему-то многие выкрашены в синий цвет со смешными круглыми фарами. По поводу светофоров - в городе их немного, ионии все работают с желтым светом. Также мы поняли, что все перекрестки имеют равные права и практически нет сотрудников ГАИ.
И.ВОРОБЬЕВА: Как же это все происходит?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Чья толпа сильнее и больше, тот и побеждает. На самом деле там есть центральные улицы, которые разделены и на встречную полосу выехать нельзя. Удивляет, как в этом потоке автомобилей лавируют пешеходы – некоторые рискуют перейти дорогу и кажется, что это смертельные номера – там не принято останавливаться.
Р.САФИН: Мне запомнился светофор с двойным мигающим светом - что он говорит, я так и не понял.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Все лампы светофоры желтые, там нет зеленого или красного. Сперва загорается секция два желтых света, а потом один – то есть, каждый сам за себя. Единственное, что я понял - в Иране высокие штрафы за наезд на человека – порядка 40 тысяч долларов, поэтому водители пытаются не совершить наезд, но перейти дорогу страшно. И что ее бросается в глаза – говорят, что это и есть последствия введенных санкций против страны – ну, старый автопарк и огромное количество мотороллеров, скутеров, мопедов, на которых умудряются ездить по трое.
Р.САФИН: С детьми.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Это повседневный вид транспорта. На них перевозят всевозможные грузы. Меня поразило, как человек вез тумбу от стола в одной руке. Довольно много ремонтных мастерских и магазинов, продающих мотороллеры, но очень мало заправок.
И.ВОРОБЬЕВА: Александр: «Употребление спиртного преследуется в Иране?»
Р.САФИН: Там все очень жестко со спиртным и провозом.
И.ВОРОБЬЕВА: Вы пытались туда провезти спиртное?
Р.САФИН: Не пытались. Единственное, что там радовало глаз – «Балтика», но что огорчило: «Балтика-0».
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да, там продается пиво с нулевым содержанием алкоголя. Никаких других алкогольных напитков мы не находили, хотя искали людей, которые знают, как найти.
Р.САФИН: не искали, но узнали, что там каким-то образом можно приобрести - есть контрабанда.
Т.ОЛЕВСКИЙ: А даже есть рынок самогона, но другой вопрос, что там за изготовление алкоголя одно из самых строгих наказаний. Мой приятель, журналист, когда бывал в Иране в прошлом году, говорил. Что в один из приездов застал картину, когда на башенном кране строительном висели люди - мы таких ужасов не видели, но видели, что отсутствие алкоголя заменяется огромным количеством сладостей – на каждом шагу и разнообразных.
И.ВОРОБЬЕВА: Вкусно.
Р.САФИН: Вкусно, и у многих женщин улыбка на лице.
И.ВОРОБЬЕВА: Что с местной кухней?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Что сказать по поводу шашлычков и люля-кебабов - тот, кто думает, что умеет делать мясо – извините, нет. Ничего подобного вы никогда не ели.
Р.САФИН: А йогурты с чесноком? А без чеснока? Очень вкусно. Они не сладкие, но потрясающе нежного вкуса, - это что-то удивительное.
Т.ОЛЕВСКИЙ: И очень много риса. Мне показалось, что повседневная еда людей – рис, не мясо, мясо дорогое. Рис же нескольких сортов – иранский рис вообще известен. Как его делают, непонятно, что туда добавили, непонятно, но это очень вкусно. Мы ели один раз в придорожном заведении, и там рис был очень вкусный.
И.ВОРОБЬЕВА: Спрашивают про женщин: «Сильно ли положение женщин в Иране отличается от других мусульманских стран?» - Тамара Владимировна спрашивает.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Начну с ужасов. Наши сотрудники, которые живут не первый год в Тегеране утверждают, что бывали случаи, и довольно часто, когда если мальчик с девочкой на лице взялись за руки, а потом не смогли доказать полиции, что они одноклассники, оказываются за решеткой, и женщину за это могут наказать 15 сутками ареста. Более того, - мужчины и женщины заходят в автобусы через разные двери и действительно впереди салона сидят мужчины, сзади – женщины. Действительно на некоторых магазинах висит знак, где нарисованы женщины в хиджабе, который означает, что женщин без хиджаба не обслуживают - это есть. Мы видели женщин, одетых с ног до головы в хиджаб - они преимущественно черного цвета. В Тегеране жалко, в Бушере еще более тяжело, но это им не дает никаких послаблений - это их повседневная одежда.
Р.САФИН: Но все не так страшно – во-первых, за рулем автомобилей очень много женщин, которые возят своих мужей, ездят с подругами, это было для меня приятным визуальным сюрпризом – я успел сделать несколько кадров, не встретив реакции – они стараются не смотреть в глаза другому мужчине. Молодежь может носить джинсы с платьицем или юбочкой, которая может быть выше колен и вполне могут носить платок на затылке. То есть, если раньше надо было носить платок так, чтобы не было видно волос, и им могли на это указать.
И.ВОРОБЬЕВА: В вашей группе были девушки? Они выглядели иначе?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мы только на обратной дороге узнали, насколько они прекрасны.
Р.САФИН: Они надели платки и были такие потрясающие «Аленки», и я так привык их видеть в платках, они были настолько трогательны и женственны, что в самолете, когда они опростоволосились, то стали привычными девушками.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Пропала загадка.
И.ВОРОБЬЕВА: А без платка нельзя?
Р.САФИН: Нет, это чуть ли не обязательное требование.
И.ВОРОБЬЕВА: Девчонки были недовольны?
Р.САФИН: думаю, да - они с удовольствием снимали платки. Но надо сказать, что хиджаб позволяет местным женщинам, Например, зевать на конференции.
И.ВОРОБЬЕВА: Ольга: «Удалось ли пересечься с людьми в неформальной обстановке?»
Т.ОЛЕВСКИЙ: Было такое. В 600 километрах от Тегерана, когда мы отправлялись на автобусе в Бушер - нас везли как раз иранцы, отличные водители, вполне разговорчивые.
Р.САФИН: Один молодой, а второй в возрасте.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ехали очень быстро – там очень хорошие дороги с идеальным покрытием.
Р.САФИН: Дороги потрясающие – в любой глубинке.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Они продумано сделаны, и что мне очень понравилось - что выехать на встречную полосу там невозможно, дороги разделены песком, на котором лежат валуны, и дороги на приличном расстоянии друг от друга.
И.ВОРОБЬЕВА: В магазинах все можно купить?
Р.САФИН: Купить можно все то же самое.
Т.ОЛЕВСКИЙ: На самом деле не все. Я так понимаю, что у них запрет на спутниковые тарелки – мне не удалось увидеть ни одной тарелке в городе.
И.ВОРОБЬЕВА: Какие там дома, какова архитектура?
Р.САФИН: Потрясающая. Старинные, прекрасные дома.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Центр города, комплекс правительственных зданий – это скорее монументальный стиль, вполне европейский. На одном из зданий есть барельефы быков. Но там есть здания более современные и здания, сделанные при шахе, и очень много совсем небогатых домов-лачуг.
И.ВОРОБЬЕВА: Федя спрашивает – почем бензин?
Р.САФИН: По-моему бензин не очень дорогой.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Водители говорили, что дешевый. Но то, что мало бензоколонок мне водители подтвердили – когда мы заправлялись в три часа ночи - была очередь. В 600 километрах от Тегерана мы заехали в небольшой магазинчик придорожный и увидели, например, на стене большой плакат с видами Нью-Йорка.
И.ВОРОБЬЕВА: Это странно.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Хозяин был любезен, с удовольствием общался с туристами – правда, по-английски он не говорил.
И.ВОРОБЬЕВА: Туристов, наверное. Там маловато? Сувениры продаются?
Р.САФИН: Сувениры продаются, но у меня не было времени оценить их.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Сувенирами обычно славятся аэропорты. Из сувениров в аэропорту Ирана - сладости. Там нет, разумеется никаких «дьюти-фри», и на улицах ничего подобного не продают, хотя говорят, что на юге очень хорошие ювелирные магазины - иранская бирюза и серебро продаются.
Р.САФИН: Но мы вылетали обратно из маленького городка Бушера.
И.ВОРОБЬЕВА: Дмитрий спрашивает, как обычные иранцы шли с вами на контакт – с опаской?
Р.САФИН: Нет, совершенно.
Т.ОЛЕВСКИЙ: никто не говорил с нами с опаской, никто не шарахался, они были очень любезны, но отстраненны.
И.ВОРОБЬЕВА: А как в кафе и ресторанах?
Р.САФИН: Открытых кафе я не видел.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Насколько я понимаю, работают заведения в гостиницах, что же касается жизни в Тегеране, мне кажется, что она не утихает, возможно, что это и деловая жизнь, потому что в 10 вечера, когда мы выезжали из Тегерана, там была безумная пробка, я там увидел, как мопеды ездят по тротуарам навстречу потоку - город не утихает. Кстати, по поводу женщин и мужчин, которые позволяют себе относительно свободную одежду – это столичная мода, местные стиляги. Стиляги в Иране – это, например, женщины, которые носят цветные платки, а не черную одежду. Они себе даже позволяют небольшую косметику.
Р.САФИН: У многих женщин брови нарисованы – думаю, хной или чем-то еще, очертания бровей очень четкие.
И.ВОРОБЬЕВА: Но глаза у иранских женщин точно красивые.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Огромные.
И.ВОРОБЬЕВА: Прервемся на выпуск новостей и вернемся в студию.
НОВОСТИ
И.ВОРОБЬЕВА: Продолжаем программу – обсуждаем Иран, в котором на открытии Бушерской АЭС побывали мои коллеги. Есть довольно странный вопрос от Дмитрича: «Про иранские унитазы расскажите»
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мне кажется, что это практически лицо любой страны – туалет. Иранские туалеты повсеместно - типа нужника, дырка в кафельном полу. Мраморная дырка.
Р.САФИН: И в Советском Союзе такие были, а в Китае повсеместно - например, в буддистских монастырях, и в Марокко можно такое встретить. Это не то, чтобы говорит о том, что они не могут поставить нормальные - просто это им удобно, это традиция.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Практически в каждом туалете есть шланг. Дырка в мраморном полу, хороший, замечательно чистый туалет, и шланг. Туалетной бумаги я там не видел. И даже в МИДе такие туалеты. Но когда мы были в Тегеране, нам хотелось увидеть здание американского посольства - но мы проехали мимо, и нам сказали, что оно разрисовано граффити антиамериканского содержания. В Иране бросается в глаза огромное количество заборов - наверное, это самое сильное ощущение - везде, где можно, стоят заборы, которые что-то от чего-то скрывают и ограждают, - высокие и невысокие, ионии используются как площадка для всевозможных рисунков – это либо плакаты, либо надписи.
Р.САФИН: Таким же забором было обнесено здание с крестами наверху – не знаю, что это было – там был крест на входе и на куполе и по периметру забора были надписи – не знаю, что они гласили.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Даже на эстакадах бетонных опор рисунки. Кстати, очень популярный рисунок на заборах – аквариум с рыбами – такое ощущение, что едешь, а мимо бесконечный аквариум.
И.ВОРОБЬЕВА: Можно курить на улице?
Р.САФИН: Кажется, можно.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да, и сигареты продаются. Я курил на улице, старался делать это незаметно, но никто замечаний не делал, даже не смотрел в мою сторону - видимо, это нормально.
И.ВОРОБЬЕВА: А что было в первый день, когда вы были в Иране?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Была межправительственная комиссия, на которой председательствовали с нашей стороны министр энергетики Сергей Шматко, с иранской стороны министр иностранных дел Али-Акбар Салех.
И.ВОРОБЬЕВА: Знакомая фамилия - кажется, я ее слышала в связи с 11 сентября в Америке.
Т.ОЛЕВСКИЙ: У нас была пресс-конференция, обсуждалось всевозможное сотрудничество России и Ирана, договорились, что чуть ли не КМАЗы и «Газели» будут собирать в Иране - что понятно, потому что санкции, и автомобилей не хватает, - это логично. У меня был вопрос, который мне позволил задать сотрудник иранского МИДа, который работает в Москве, говорит немножко по-русски и знает нашу радиостанцию. Поскольку было 11 сентября, естественно было задать вопрос о годовщине, а задал вопрос Салехи о том, как он оценивает теракт спустя 10 лет, и что он думает по поводу распространения оружия массового поражения. Надо сказать, что он практически без запинки начал отвечать.
И.ВОРОБЬЕВА: А какова была реакция окружающих?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Все выдохнули. Салехи ответил дежурной фразой, только ответил, что говорить про оружие массового поражения он может с любыми режимами, кроме семитского и американского – так он сформулировал. Но те, кто работает в дипмиссии в Иране из России, или в торгпредстве - они очень это обсуждали - «ой, такой вопрос». Мне кажется, что это был обычный вопрос, но видимо, там не принято, считается, что это провокационный вопрос. Один человек мне сказал – не надо было задавать такой вопрос, - зачем нам нужны провокации?
И.ВОРОБЬЕВА: Хорошо, была конференция, все было торжественно, потом вас посадили в автобус.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Во-первых, нас отовсюду выгнали – потому что приятно подписывать без журналистов. Казалось бы - когда люди договариваются, журналистов часто не пускают, но на подписание журналистов пускают. Тут все наоборот - когда они договаривались на официальной части, мы за этим следили, но когда подписывались бумаги – всех выгнали. И так же было на Бушере. Мне кажется это довольно самобытно. Кстати, там есть совершенно шикарная Хрустальная комната.
Р.САФИН: Потрясающая комната. Когда ты заходишь в комнату, вспоминаешь сказку о Снежной королеве - когда Кай заходит в дворец - там кусочки зеркала. Вырезанные филигранно, разнообразной формы. Узоров очень много – можно представить объем работ, - потрясающе. И все это сверкает и сияет.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Особенно забавно это смотрится, когда министр приезжает на стареньком «Пежо».
И.ВОРОБЬЕВА: Мигалок там нет?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мы видели два раза сотрудников полиции, которые регулировали движение – возможно как раз поэтому.
Р.САФИН: Я видел два раза, как ехал мотоциклист и рукой показывал, что пока никому не надо ехать: я еду, а за мной едет важный кортеж – такое было.
И.ВОРОБЬЕВА: Так и что – приехал на «Пежо», и что?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Какой-то диссонанс между тем, как небогато живут люди – видно, что небогато и очень богатое убранство. Например, там есть зал, где вполне европейская трибуна для выступлений, а рядом ковер, чтобы можно было присесть.
Р.САФИН: Это обычный царский подход - думаю, это было построено лет сто назад, еще при шахе Реза.
Т.ОЛЕВСКИЙ: И хорошо сохраняется.
Р.САФИН: Да, хотя уже есть где-то потертости и следы времени.
И.ВОРОБЬЕВА: Поехали открывать в Бушер. Вы туда поехали через весь Иран - что увидели на выезде из Тегерана?
Р.САФИН: Горы.
Т.ОЛЕВСКИЙ: После квартала лачуг мы видим горы, высокие песчаные холмы, усеянные валунами, и такой пейзаж нас сопровождал практически всю дорогу. Дороги прекрасные. Мы видим по дороге города, которые состоят из одноэтажных небогатых домов, мечети, очень укрепленные полицейские участки, на них останавливаются автомобили, проводится досмотр, заглядывают внутрь автомобилей – кто едет.
И.ВОРОБЬЕВА: Складывается впечатление, что на осадном положении страна находится?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Мне кажется, да.
Р.САФИН: Мне кажется – нет, это обычная ситуация. Может быть, это смотрится диссонансом в ритме неторопливом – вдруг останавливают машину, ее осматривают полицейские – но это нормальная ситуация, как мне кажется.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Объясню, почему мне показалось, что как на осадном положении. Мне удалось в Бушере посмотреть недолго местное телевидение. Там очень часто крутят ролики, призывающие к мобилизации. А когда я говорил с переводчиком, он мне как раз рассказал, что действительно в эфире очень много патриотического рода роликов, которые призывают к самопожертвованию ради страны. Когда открывали Бушер, вспоминали погибших во время ирано-иракской войны сотрудников станции. Риторика о том, что надо защищаться от всех, по словам переводчиков, очень частая/, обычная. Есть даже кое-где фотографии женщин с автоматами - такие вещи проскальзывают.
И.ВОРОБЬЕВА: Как выглядят полицейские и кто там следит за порядком?
Р.САФИН: Выглядят обычно - в форме, некоторые улыбаются, ведут диалоги с местными жителями - примерно все то же самое, что и у нас, может быть, жестикуляции больше.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но там есть такие люди, называются «басиджи» - мы видели их казарму и банк. Насколько нам удалось понять, это добровольческие дружины полувоенного толка, которые готовятся специально для защиты морали и нравственности. Тут такая шутка – это некая организация, где люди проходят военную подготовку для защиты морали.
И.ВОРОБЬЕВА: Полиция нравов?
Т.ОЛЕВСКИЙ: да. Кстати, в Тегеране их довольно много – это люди в коричневой форме, с европейскими жетонами на груди, южане. Мои собеседники подтвердили, что это приехавшие из небогатых селений мужчины, которых набирают – они особенно рьяно готовы защищать интересы государства просто потому, что поднимаются из низов, для них это огромный карьерный рост.
И.ВОРОБЬЕВА: Спрашивают, как относятся к Ахмадинежаду?
Р.САФИН: Знать бы язык.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Зато видели, как духовенство относится ко всем остальным. Конечно, нельзя делать вывод по одному человеку, но на Бушере, когда было торжественное открытие уже работающей станции, наши чиновники поздравляли иранский народ с таким свершением, выступал Кириенко, Шматко. И надо отметить, что как раз представитель духовенства, который сидел в почетном ряду – обычно все вставали, он практически не поднимался и никогда не хлопал - видимо, ему это по статусу не положено, что же касается отношения к России – на это все обратили внимание.
Р.САФИН: У меня есть фотография, где этот представитель духовенства хлопает.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Кому хлопал?
Р.САФИН: Задача фотографа – увидеть, а кому он хлопал - я этого не знаю.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но большинству выступающих не хлопал. Он стоял только тогда, когда играли гимн Ирана. В протоколе стоял гимн России, но его не было. Была молитва, потом гимн Ирана.
И.ВОРОБЬЕВА: наши расстроились?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Не знаю, насколько были к этому готовы наши, но мы удивились, нам показалось, что это что-то значит. Кстати, судя по тексту, который звучал с трибуны, когда иранцы рассказывали о Бушера, они говорили, что сделали большое дело, о великом иранском народе. Сказать, что в своих речах они уделяли большую роль России - нет.
И.ВОРОБЬЕВА: То есть, ощущение, что сами все построили и открыли? А вообще АЭС впечатляет?
Р.САФИН: Как мне кажется, все блоки похожи друг на друга.
И.ВОРОБЬЕВА: Обычная АЭС.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Это огороженная территория.
Р.САФИН: И конечно, пахнет морем – такое впечатление, что на курорте.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Там стопроцентная влажность при 50 градусах, и на побережье возвышается небольшой купол белого цвета, из которого наши специалисты вытаскивали ракеты, не разорвавшиеся после ирано-иракской войны. Над куполом поднимается небольшая струйка белого пара - машинный зал, невысокое здание. Рядом с ним небольшой концертный зал, актовый зал мест на 500 - там и происходила торжественная часть. Там были фотографии аятоллы Хоменеи, всевозможные надписи. Очень красивая форма у сотрудников станции - европейские белые куртки, зеленые и желтые плечи на куртках, белые каски. Вообще там растят элиту.
И.ВОРОБЬЕВА: Владимир: «Протестуют иранцы против АЭС, если нет, - почему? Всецело одобряют, или им не дают протестовать, или до них не доходит информация о проблемах с АЭС в других странах?»
Т.ОЛЕВСКИЙ: Вообще-то там АЭС – это супер-идея.
Р.САФИН: В общем, да. Но надо знать язык, чтобы понимать основное течение настроений.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я разговаривал с коллегой, который был там 7-8 раз, и следил за строительством станции, он рассказывал, что это южная провинция, в которой ничего нет, где можно работать только в мелких лавчонках. И строительство этой станции открывает огромные возможности сточки зрения рабочих мест – вокруг нее сразу вырастает инфраструктура. Кроме того, это действительно супер-идея, национальная гордость – шах строил станцию для опреснения воды, она дает всего 3% в год электроэнергии, - чтобы сделать юг «цветущим раем», а там она является кузницей молодых кадров инженеров. И дело не в том, что она должна вырабатывать энергию, должны появиться люди, которые умеют обращаться с атомной энергетикой, то есть, суперэлита выращивается.
И.ВОРОБЬЕВА: А российские чиновники что говорили на открытии?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Они говорили, что, во-первых, строительство в Бушере уникальный проект – действительно, ничего подобного в мире нет, потому что станция строилась на фундаменте и оборудовании немецкой компании, и никто еще никогда не смог российские технологии встроить, не перестраивая станцию. Что касается ядерной угрозы – никакой ядерной угрозы непосредственно этот легководный реактор нести не может. А Шматко задали вопрос – могли ли бы вы построить еще одну АЭС в Иране, и он сказал - теперь, с нашим опытом работы в Иране, за 6-7 лет легко еще можем сделать один блок. Правда, глава атомного агентства Ирана не подхватил эту идею.
И.ВОРОБЬЕВА: То есть, в городе нет плакатов «Нет АЭС».
Т.ОЛЕВСКИЙ: В городе висят плакаты сотрудников станции, которые погибли во время войны, и иногда там можно увидеть цветы. Протестов там не видели.
И.ВОРОБЬЕВА: Спрашивают про вывески – только на местном языке? Т.ОЛЕВСКИЙ: На самой станции, по случаю нашего приезда, на некоторых дверях были надписи на русском языке, распечатанные на принтере.
И.ВОРОБЬЕВА: Например, на туалете.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Например.
И.ВОРОБЬЕВА: А наши специалисты, которые останутся работать - им там тяжело жить и работать?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Я разговаривал с сотрудниками, которые живут в городке на территории станции, обслуживают станцию, они говорят, что там есть вещи, к которым пришлось привыкать – женщинам из России так же, как и остальным, нельзя выходить после 10 вечера на улицу - приезжает полиция и возникают потом проблемы с руководством станции - им это запрещено. Мой собеседник говорил, что на территории станции выстроен образцовый шариат, который значительно жестче, ч ем в городе.
И.ВОРОБЬЕВА: Есть среди сотрудников женщины?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Они семьями туда приезжают – люди работают по многу лет.
Р.САФИН: Нет, речь не о членах семьи, а о сотрудниках – я среди них женщин не видел.
И.ВОРОБЬЕВА: А как семьи сотрудников живут?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Там выстроен недалеко от станции поселок, где живут русские специалисты с семьями, там даже дети есть – не знаю только. В какую школу ходят. В Тегеране есть школа при посольстве, туда ходят, кстати, не только российские дети, но и дети из стран СНГ - из Киргизии и Казахстана. В поселке Бушера патрулируют местные капралы на мотоциклах, по случаю праздника они были все с красными аксельбантами.
И.ВОРОБЬЕВА: Много спрашивают о том, что привезли из Ирана - Митя забросал меня вопросами про ковры.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Ковры продавались на улицах.
И.ВОРОБЬЕВА: Почему не привез ковер для службы информации? Дорого?
Р.САФИН: Там непростая система вывоза. Мы видели всего лишь один магазин.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Но там есть еще такая вещь, как базар – мы там не были, к сожалению, думаю, что там многое можно было бы купить. Мы успели привезти только сладости, но они очень вкусные.
И.ВОРОБЬЕВА: Это правда. Сотрудники радиостанции попробовали. Вас спрашивают, где иранцы получают высшее образование?
Т.ОЛЕВСКИЙ: Есть университеты.
Р.САФИН: Насколько я помню, я сейчас не помню по именам, но Иран выдает вообще недюжинных талантов, есть и оперные певицы и иранский режиссер, который получил «Серебряного льва» - это говорит о том, что там можно получить и музыкальное образование, и классическое.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Некоторые наши сотрудники, которые общаются с иранцами, говорят, что они пытаются уехать учиться за границу и жить за границу - такая тенденция есть.
И.ВОРОБЬЕВА: Александр: «Иранский певец Араш – исполнитель с мировым именем – слушают его в Иране?»
Р.САФИН: Музыка там звучит, модна я и современная.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Кстати, модная и современная музыка может быть с национальными мотивами.
И.ВОРОБЬЕВА: Нищие на улицах, бездомные животные, попрошайки?
Р.САФИН: Котов много, кошечки. Собак нет. Попрошаек не видел.
Т.ОЛЕВСКИЙ: В стране, где существуют шариатские банки, которые выдают ипотеку под полтора процента годовых…
И.ВОРОБЬЕВА: Мечтательно говоришь, Тимур.
Т.ОЛЕВСКИЙ: Да. Но с работой действительно не очень хорошо – это заметно.
И.ВОРОБЬЕВА: Спасибо большое. Конечно, не все вопросы удалось задать, но уверена, что мы еще поговорим на тему Ирана. Спасибо большое, всего доброго.