После чуда: репортаж из Пикалева - Евгения Пищикова, Светлана Андреева - Своими глазами - 2009-08-03
Смотреть видеотрансляцию программы "Своими глазами": «После чуда - репортаж из Пикалева»>>>
С.БУНТМАН: Здравствуйте, это программа «Своими глазами», в студии RTVi и радио «Эхо Москвы», Сергей Бунтман и Софико Шеварднадзе и две гостьи – мы сегодня будем говорить о Пикалево - как там и что там – задавайте вопросы с помощью СМС - 970-45-45, на нашем сайте идет видеотрансляция – повторяю специально для гражданина из города Бирмингема. Представлю наших гостей - Евгения Пищикова, корреспондент журнала «Большой город» - вы так удивились?
Е.ПИЩИКОВА: Я не являюсь корреспондентом «Большого города».
С.БУНТМАН: Но в тот момент? Давайте не будем как с милиционерами – когда он нехорошие вещи делает, то он не милиционер, а когда хорошие – милиционер. То есть, вы написали для журнала «Большой город».
Е.ПИЩИКОВА: Репортаж из Пикалево.
С.БУНТМАН: И это для нас самое главное. И Светлана Андреева, пресс-секретарь компании «Базэл-Цемент». Кто из вас и сколько, как долго жили, были в Пикалево?
Е.ПИЩИКОВА: Я жила в Пикалево в гостинице «Металлург» два с половиной дня.
С.БУНТМАН: Это были два с половиной важных дня?
Е.ПИЩИКОВА: Да, это были очень интересные дни.
С.АНДРЕЕВА: У меня дней было поболее, я, начиная с мая, туда активно ездила, весь июнь прожила там и пол-июля. То есть, до приезда Путина, во время и после.
Е.ПИЩИКОВА: Я была в то время, когда он уехал оттуда уже.
С.БУНТМАН: То есть, можете сказать, что там было после отъезда премьер-министра. Начнем с Евгении - уехал Путин. Первое, что вам бросилось в глаза и на что вы обращали внимание?
Е.ПИЩИКОВА: Все дело в том, что я не видела город до того, как Путин туда приехал, но я предполагаю, что это было облегчение, и очень сильное – то есть, в первые несколько дней горожане, надо полагать, пребывали просто в эйфории.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Мне интересно понять - они что думают, почему он приехал? Ему стало жалко их, он хотел их спасти, ему было стыдно, хотел наказать олигарха – что они думают по этому поводу?
Е.ПИЩИКОВА: Тут, конечно, городская мифология. С одной стороны, есть ряд легенд – например, что Путин был в Финляндии, ехал на машине из Финляндии, застрял в пробке, час стоит в пробке, два стоит – отчего пробка? - Владимир Владимирович, так и так, - голодные люди из Пикалево вышли. – Везите меня в Пикалево. Это одна из легенд. Вторая – что он поехал на Экономический форум и должен был в любом случае посетить какой-то из городов ленинградской области. И вот к вертолету подходит волшебник, говорит - куда же мы полетим? И губернатор Ленинградской области Сердюков говорит – а поедем, и называет город, который сейчас на подъеме, где напротив, все очень хорошо. Но Владимир Владимирович вспоминает, что есть такое Пикалево, и говорит - Нет, я полечу в Пикалево. И так дальше. То есть, если иметь в виду умонастроения горожан, то для них это чудо, с одной стороны. А с другой стороны, они чрезвычайно дорожат тем, что в их городе работает г-жа Светлана Андропова – это председатель профсоюзного комитета «Базэл-Цемента».
С.АНДРЕЕВА: Не только «Базэл-Цемента», всех трех объединений.
С.БУНТМАН: Уже всех трех?
С.АНДРЕЕВА: Не уже, а всегда она была.
Е.ПИЩИКОВА: Что она нашла этот путь наверх.
С.АНДРЕЕВА: Это третья легенда.
Е.ПИЩИКОВА: И сейчас Светлане Дмитриевне звонят люди – например, звонили обманутые вкладчики из Краснодара, говорят - пожалуйста, расскажите, как нужно сделать, чтобы приехал в город Путин - пожалуйста, пошаговую стратегию.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: У вас тоже есть своя легенда?
С.АНДРЕЕВА: Я могу дополнить легенды Евгении. Еще одна легенда, что просто Владимир Владимирович недели за две-три встречался с профсоюзными организациями, где, в частности, была заявлена тема Пикалево, и он обратил на нее внимание. Дальше еще одна, более близкая к реальности версия, что на протяжении последних месяцев обсуждалась тема национализации всех трех заводов, если собственники не договорятся. И как раз буквально за два дня до приезда Владимира Владимировича у Сечина обсуждался этот вопрос и было очевидно, что поскольку нет решения и что-то нужно предпринять, было очевидно, что он приедет – конечно, все надеялись на это.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Заводы заработали и люди выдохнули, но есть ощущение чуда, или страх остается, что это все закончится?
Е.ПИЩИКОВА: То, что это, безусловно, для города чудо – так оно чудо и есть, чудо уже случилось, но вся беда для города в том, что два раза в одно место чудо не падает, и если через три месяца, а пока договоренности подписаны на три месяца, они не будут как-то пролонгированы, или не будет найдено действительно устраивающее всех решение, то я думаю, что Пикалево окажется опять в печальном положении.
С.АНДРЕЕВА: Я присутствовала на работе оперативного штаба по восстановлению объединенного Пикалевского комплекса, видела, как это чудо восстанавливает свою работу, видела, как приезжает первый нефелиновый концентрат из Мурманской области - по договоренности, по сниженным ценам, которые позволили запустить завод «Базэл-Цемент» в Пикалево, видела, как поэтапно запускаются два других завода - «Метахим» - судопоташное производство, разговаривала с работниками как нашего завода, так и судопоташного. «Пикалевский цемент», к сожалению, журналистов и пресс-секретаре других заводов не пускает на предприятие, но мы знаем, что они продолжают отгружать берлитовый шлам и предприятие тоже налаживает потихоньку свою работу. Единственное, что надо отметить, что в более паническом состоянии настроение тех людей, которые были сокращены с двух других заводов, Евгения о них писала - «Метахима», и «Пикалевский цемент». «Пикалевский цемент» первым приостановил работу в августе прошлого года, потому что сказали, что они хотят по-другому работать, без нашего сырья. И приостановил на реструктуризацию и сократил тысячу с чем-то человек тогда. Мы, несмотря на то, что у нас было очень тяжелое положение, людей оставили, откладывали сокращение до последнего, поэтому 8 июня, когда мы, собственно, поняли, что мы можем начинать работать, договоры подписаны, чудо в действии, волшебник прилетел и все хорошо, - мы призвали на работу всех своих работников, которые находились, действительно, под угрозой сокращения, но мы его откладывали последние два месяца. И сейчас у нас даже набирается штат, в штате 2400 сотрудников. И знаете, они очень счастливы. Причем, надо сказать, что они мне рассказывали такие истории - начальник «Метахима» рассказывал, что, к сожалению, ломается оборудование из-за простоя, но люди рады, а наши рассказывали - знаете, мы, когда находились на две трети оклада, приходили все-таки на работу, чтобы приводить свое рабочее место в порядок, потому что надеялись, что этот завод заработает, потому что прожили на нем всю жизнь. Действительно, в них очень силен патриотизм.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Мне кажется, что это не только история завода и угроза потери работы, но это уже образ жизни связан с заводами, они этим и живут, династиями там работали. Так?
Е.ПИЩИКОВА: Образ жизни всего города связан с заводами, но ведь этот город построен вокруг заводов. В принципе, очень заметна разница умонастроений. Например, город Тихвин, рядом, который тоже пережил такое же потрясение – их завод назывался «Трансмаш», он был разъят и уничтожен в 90-е годы. В Тихвине не было таких настроений, как в Пикалево. Тихвин – это город, который возник сам по себе - это река, холм, церковь и вокруг него город под небом. А как возникает город типа Пикалево? – это завод, и под сенью Министерства тяжелого машиностроения строится город. Почему люди живут в Тихвине? Потому что живут. Для чего живут – чтобы жить. А для чего живут люди в Пикалево, люди, привезенное на какое-то место, приглашенные? Для того чтобы жить хорошо. Это гигантская разница в умонастроении городов.
С.АНДРЕЕВА: 55 лет исполнилось Пикалеву в середине июля исполнилось и 50 лет глиноземному производству, заводу, с которого, собственно, все начиналось. Мы отпраздновали этот день – не знаю, Евгения, вы его застали?
П.:Я слышала о нем – это был прекрасный праздник.
С.АНДРЕЕВА: Самый разительный контраст между тем, что было до и после, это, конечно, было на нашем празднике – к сожалению, наши смежники не смогли присоединиться, поэтому единственным спонсором выступали мы, но нам понравилось, как это было. Я разговаривала с жителями на протяжении всего праздника, они радовались, говорили, что такое событие - 50 лет заводу и 55 городу – сложно не отметить. Мы это приурочили к Дню металлурга, соединили все даты и вместе с городом отметили.
Е.ПИЩИКОВА: И еще - Пикалево не пережило прививок 90-х гг., которые практически всем придали атмосферу стойкости, - у них этого не было. Наоборот, это было - будете смеяться – время расцвета города - 1995 год это год, когда в городе был решен жилищный вопрос вообще - то есть, не было ни одного пикалевца, который бы нуждался в улучшении жилищных условий – это была эпоха великого бартера для них. Тогда был директор г-н Бодольянц, - как во всех таких городах, там эпохи по директорам люди вспоминают. То есть, за цемент, за то, что можно было тогда поменять – в 90-е годы бартером, - они привозили бычков, мотоциклы, шампанское, хрусталь, ковры в город.
С.БУНТМАН: И это было хорошо.
Е.ПИЩИКОВА: Это было прекрасно. Бычков и свиней. Выдавали бычка на 5 человек, свиней – на два, и они мне рассказывали – кто стрелял, а у кого нервная организация получше, те резали – в цехах поднимали на крючья и резали.
С.АНДРЕЕВА: Про бычков не слышала, слышала, что практика до сих пор осталась – работникам предоставляется жилье – они его могут выкупать. Это такая своеобразная, с советских времен ипотека, и вы будете смеяться - одна квартира до сих пор в Пикалево стоит 110 тысяч рублей.
Е.ПИЩИКОВА: На вторичном рынке - миллион – трехкомнатная квартира в Пикалево.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А как выглядят квартиры?
С.АНДРЕЕВА: Они разные.
Е.ПИЩИКОВА: Квартиры неплохие. Я хорошо знаю пятиэтажки разных серий – в принципе, у них квартиры больше, чем московские квартиры в пятиэтажках.
С.АНДРЕЕВА: У них есть свой относительно новый микрорайон, где проживают работники нашего завода, и они мне подчеркивали, что 90-е мы пережили, и у нас никогда не было жилищных проблем. Более того, завод определенную часть времени, до того, как мы были разделены на три части и проданы разным собственникам по кускам, мы делали такую вещь – я удивлялась, не знаю, как эта схема работала, но людям компенсировали половину квартплаты, то есть, это был коммунизм на самом деле - у них лучший бассейн, например.
Е.ПИЩИКОВА: Представляете - обрушить такую жизнь?
С.АНДРЕЕВА: Там был лучший бассейн, в который они ходили бесплатно, потому что это было на балансе завода нашего.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Лучший бассейн в Ленинградской области.
Е.ПИЩИКОВА: Но они уже давно не ходят бесплатно.
С.АНДРЕЕВА: Сейчас не ходят, потому что мы вынуждены были отдать городу, поскольку у завода не было сил на то, чтобы это все содержать.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Мне сказали, что они все-таки боятся того, что через три месяца это все закончится, и они останутся опять без работы, - они не допускают возможности стать трудовым мигрантом, переехать в другой город, найти работу там, где есть рабочие места?
С.БУНТМАН: Вроде бы они сильно обижаются, когда их спрашивают, почему они не могут переехать на сто километров.
Е.ПИЩИКОВА: Но это действительно обрушение всей жизни. У трудовых мигрантов в России действительно обнуляется вся жизнь. Потому что образ жизни в таком городе - это горизонтальные связи. Нельзя с собой увезти весь свой мир, своих друзей, тот статус, который ты получил, нельзя с собой увезти самодельную систему удовольствий. Да, можно, скажем, как любой западный трудовой мигрант - можно отказаться от покупной системы удовольствий водном городе, переехать в другой и получить там такое же покупное удовольствие, что такое покупная система удовольствий? Ночной клуб, отдых в приличном месте.
С.АНДРЕЕВА: У них там есть дивный ночной клуб.
Е.ПИЩИКОВА: Прекрасный ночной клуб.
С.АНДРЕЕВА: Напротив бюста Ленина.
Е.ПИЩИКОВА: А когда твоя система удовольствий – это твои друзья, твой круг, твоя рыбалка с привычными тебе людьми, то есть, ты лишаешься всего. Человек после 30 лет практически не может пережить это спокойно.
С.АНДРЕЕВА: Когда я читала вашу статью, мне вспомнилась моя беседа с женщиной одной, она точно такими же словами говорила - а как я свою дочь отпущу? То есть, для них отпускать детей несвойственно, непонятно для их менталитета. Они хотят жить вместе, хотят быть рядом друг с другом. Город на самом деле очень компактный, зеленый, симпатичный. Я на работу ходила пешком, для меня, московского жителя, жителя мегаполиса, это потрясающе - пять минут ходьбы и я на работе - я наслаждалась обитанием в этом городе.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Сколько там жителей?
С.АНДРЕЕВА: Около 35 тысяч.
Е.ПИЩИКОВА: 22 тысячи.
С.АНДРЕЕВА: Уже 22? Мне говорили, что 30-35.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: И 4 тысячи из этих 22 работают на заводах?
Е.ПИЩИКОВА: Умножайте сразу на три, потому что это семья в любом случае.
С.БУНТМАН: А что, дети вообще не уезжали оттуда?
Е.ПИЩИКОВА: Конечно, уезжают.
С.БУНТМАН: После школы, после армии, после института?
С.АНДРЕЕВА: Как правило, они предпочитают стажироваться, практиковаться на заводах.
С.БУНТМАН: А где учатся в основном?
Е.ПИЩИКОВА: В Питере.
С.АНДРЕЕВА: Или в Ленинградской области.
С.БУНТМАН: А чему учатся в основном?
С.АНДРЕЕВА: Специальность, так или иначе, должна быть связана с одним из трех заводов - судопоташным, цементным и глиноземным.
Е.ПИЩИКОВА: Пока они функционировали – это было нормой для горожан.
С.БУНТМАН: То есть, это был такой путь – постоянно воспроизводилась работа на этих предприятиях, работа в этом городе.
С.АНДРЕЕВА: Поколениями.
С.БУНТМАН: И извне приходили? Как пополнялся город при развитии производства?
С.АНДРЕЕВА: Вот сейчас, набирая людей, мы столкнулись с проблемой нехватки квалифицированных кадров, как ни странно, при некоей остаточной безработицы - поскольку «Метахим» продолжает набирать вольных людей, и «Пикалевский цемент», люди все равно есть, штат, и мы вынуждены призывать наших пенсионеров, которые, ворча, выходят на работу – они любят завод, им интересно снова работать, но они говорят - слушайте, мы бы хотели, чтобы вы нас оставили в покое. И это странно, конечно.
Е.ПИЩИКОВА: Света, да?
С.АНДРЕЕВА: Светлана.
Е.ПИЩИКОВА: Светлана, у меня такое ощущение, что вы даже поощряете в рабочих вот эту привязанность к заводу, но ведь это опасно. По крайней мере, в данный момент, когда вы говорите, видно, что вы чрезвычайно цените в этих людях именно то, что они крайне привязаны к своему заводу.
С.АНДРЕЕВА: Я просто рассказываю, пока без субъективизма.
Е.ПИЩИКОВА: Но в любой момент, если это закончится, это очень опасно. Когда обсуждали Пикалево еще месяц назад, напротив того, я только слышала призывы к Пикалевцам покинуть свой город.
С.БУНТМАН: Чьи призывы это были?
Е.ПИЩИКОВА: Это, скорее, тот выход, который видели.
С.БУНТМАН: Так кто?
С.АНДРЕЕВА: Евгения имеет в виду губернатора Сердюкова.
Е.ПИЩИКОВА: Сердюкова, комментарии г-жи Ясиной.
С.БУНТМАН: Но это внешние комментарии.
С.АНДРЕЕВА: Могу сказать, какая у нас была практика – в феврале, когда мы понимали, что возможно, придется расстаться с частью людей или вообще, честно говоря, мы не очень представляли, как будет судьба нашего завода развиваться, потому что диалог с нашими смежниками не шел, а мы без них также не можем работать, как и они без нас. Ну, «Пикалевский цемент» сейчас немножко отдельную взял сторону, но все равно – вот мы все три заработали на производственной цепочке. В феврале мы создали рабочую группу вместе с Ленинградской областью по трудоустройству, и мы столкнулись с этим – что из сотен людей, которым предлагалось, с которыми общались, три человека подали заявление, желая перевестись.
С.БУНТМАН: А другой выход видят люди? Потому что неизбежно в такой ситуации должна быть модернизация производства, потому что все, так как всегда было, не может быть - все когда-нибудь кончается. В принципе, какие-то действия должны быть, производство должно, наверное, меняться. Но город-то из-за этого не сносить вместе с производством? Есть ли другой какой-то выход, кроме отъезда, возможна ли какая-то диверсификация, другое себе применение людям при сохранении города?
Е.ПИЩИКОВА: Если говорить про то, что говорят именно люди, то это, опять же, вполне себе мифологическое представление о том, что их может спасти. Ну, разумеется, после того, что произошло, они говорят, что через 3 месяца мы опять выйдем на улицу, опять пойдем на дорогу, мы будем добиваться, чтобы все было как прежде. Кроме того, даже г-жа Андропова говорит – хорошо бы завод передать в народное управление. Рабочие же просто говорят – если завод Дерипаске не нужен, пусть Дерипаска подарит нам завод. Если он говорит, что он приносит убытки – пусть он нам приносит убытки, пусть это будет наш завод. Но это мифологический завод на то, как можно спасти.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: То есть, мы знаем, что делать.
Е.ПИЩИКОВА: Ну да, отдайте нам, а мы уже знаем, что сделаем.
С.АНДРЕЕВА: Они же вышли на дорогу, поняли, что примерно знают.
С.БУНТМАН: Кстати, это довольно типичная ситуация – только что во Франции был такой случай, примерно похожий по масштабам – другой. Но очень похожий.
Е.ПИЩИКОВА: Но есть и более разумный способ, о котором Светлана знает лучше, чем я. Но ведь и «Базэл-цемент» собирался перестроиться.
С.АНДРЕЕВА: Как вариант, когда выяснилось, что каждый по отдельности в этом технологическом комплексе, и цепочка вся разваливается, которая была сделана в советское время и по ней все предприятия работали 50 лет, мы предложили способ спасения своего завода. Наши смежники устранились, наша задача была спасти свой завод. Наши специалисты, подумав, предложили переделать хотя бы часть мощностей на производство цемента, что позволило бы убыточность производства глинозема, которая стала тогда катастрофичной – для примера, мы производили себестоимость одной тонны глинозема тогда за 500 долларов за тонну, а продавать на рынке мы могли по 300 – представьте, какой убыток с каждой тонны. Мы 4-й квартал 2008 г. закончили с убытком в 380 миллионов рублей. Мы предложили производить цемент на половине мощностей, это позволило бы нам снизить убыточность, выйти на ноль, и может быть, даже в плюс и продолжать свое существование, что касается «Пикалевского цемента», они тоже говорили о модернизации по другим способам.
С.БУНТМАН: Сделаем паузу и через 3 минуты продолжим.
НОВОСТИ
С.БУНТМАН: Продолжаем программу «Своими глазами», наши гости Евгения Пильщикова, автор статьи в «Большом городе», с которой наша программа началась – мы прочли статью и решили рассказать, как это выглядит, и какие соображения по поводу Пикалево. К нам присоединилась Светлана Андреева, пресс-секретарь компании «Базэл-цемент» - мне кажется, у нас получилось объемное зрение. Светлана, мне бы хотелось, чтобы вы рассказали, как можно преобразовать производство, которое держит эту жизнь в городе.
С.АНДРЕЕВА: Про модернизацию. Если мы рассматриваем разделенную технологическую цепочку, если мы придем к тому, с чего начинали спустя три месяца, что мы не сможем договориться снова с нашими смежниками, то возможно, придется вернуться к идее модернизации каждого отдельно взятого производства - «Пикалевский цемент» начал в августе прошлого года модернизацию, отказавшись от нашего сырья, мы могли тоже это сделать, мы неоднократно предлагали это сделать как совместным предприятиям, производствам.
С.БУНТМАН: А люди как к этому относятся?
С.АНДРЕЕВА: У людей до сих пор в головах одно-единственное слово - «Пикалевский глинозем», они не понимают, что есть три юридических лица, им не интересны на самом деле все эти разборки, подковерные, дипломатические разговоры. Я удивилась, столкнувшись с такой проблемой перед приездом Владимира Владимировича, когда приехала. Теперь там уже туристическая тропа организовалась, туда приезжали различные корреспонденты, в том числе, «Нью-Йорк Таймс» - я застала ее корреспондента, разговаривающего с тремя девушками. Они говорят – нас уволили с завода, и тычут на проходную нашего завода. Я говорю, - подождите, как с этого? Они говорят - с глиноземного.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Для них эти три завода одно большое предприятие.
С.АНДРЕЕВА: Да, это для них один завод. Они не понимают слова «модернизировать», для них модернизация, новации – это что-то, что может нарушить их уклад, к которому они привыкли. Я говорю – вы где работали? Они говорят - мы на самом деле вообще домохозяйки, а наших мужей уволили с судопоташного, с цементного. Я говорю, так это уже разные заводы, а они этого не понимают, для них это все единственный завод. Вот тут сложно.
С.БУНТМАН: Так какое основное настроение - почему, раз так было, не может быть это всегда?
С.АНДРЕЕВА: Мне так показалось.
Е.ПИЩИКОВА: Это правда, это разделение в городе малопонятно. Я переживала закрытие нескольких любимых мною газет и мне тоже казалось, что с нами говорят темно и лукаво, и все дело не в том, в чем на самом деле дело, - разумеется, так кажется и работникам, представляется, что все гораздо проще, что это чья-то жажда, чей-то интерес, чье-то желание заработать на них, и так далее – это абсолютно понятно. Но я также могу сказать, что если случится то, о чем вы говорите – если будет реконструкция производства, то город будет переживать ее очень тяжело. Например, Тихвин приходил в себя после крушения завода 7 лет - с 1993 до 2000 года, и только сейчас, когда город сложился как центр деревообрабатывающей промышленности, в Тихвине стало жить более или менее спокойно.
С.АНДРЕЕВА: У них есть желание, чтобы все вернулось на круги своя.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но что они будут делать в случае закрытия заводов?
Е.ПИЩИКОВА: Они начнут разъезжаться. Это будет такая маленькая, но большая трагедия.
С.АНДРЕЕВА: Тут есть какой вариант – есть все-таки оперативный штаб по восстановлению Пикалевского производственного комплекса, есть ряд мероприятий, которые нам велено троим, даже четверым всем сделать, в том числе, предприятию в мурманской области, на Кольском полуострове, который нам поставляет сырье, а мы его, перерабатывая, поставляем на «Метахим» и «Пикалевский цемент». Нам сказали – вы должны произвести аудит на всех четырех площадках производственных. По итогам этого аудита станет понятна себестоимость каждой продукции на каждом заводе, будут новые ценовые решения по каждому предприятию вынесены. И все-таки у нас есть, конечно, надежда, что как удалось договориться два с половиной месяца назад, после приезда Владимира Владимировича, мы снова сможем договориться все вчетвером и продолжить производство. Вот я идеалист, хочется верить.
С.БУНТМАН: Создалась такая тяжелая ситуация - не будем разбираться, почему создалась - это другой вопрос. Ситуация создалась. Люди выступили, отреагировали, приехал Путин, что-то решил - что-то пошло. Не породило ли это иллюзий, не будет ли тяжелее, когда неизбежно все равно придется модернизироваться, будут изменения. Но ведь можно же все повернуть назад, вспять, было же такое, - может быть, это достаточно опасная иллюзия? Если бы не было, если бы пошел достаточно жесткий, но продуманный процесс модернизации, и не было бы вот этого театрального возврата всего и всюду. Как вы думаете?
Е.ПИЩИКОВА: Но так как он уже был, и это важное городское переживание.
С.БУНТМАН: Это уже важно для людей.
С.АНДРЕЕВА: Для них это миф, чудо.
Е.ПИЩИКОВА: Для них это очень важно. Они понимают, что этот приезд может быть не только для них, они говорят – на нашем примере показали, дали понять всем. Также, например, в Пикалево есть очень умный и интересный сайт – там можно прочитать мнения. И там завязалась не так давно довольно интересная дискуссия, где жители, участники форума, Пикалевцы, спрашивали друг у друга – не получится ли так, что мы начнем работать декоративно, что это будет некая театральная постановка. В частности, они приводили пример города Сланцы, где также остановилась шахта, была очень сильная протестная активность и шахта через какое-то время начала работать. Правда, нужны гораздо меньшие капиталовложения, чтобы шахта начала работать, чем запустить «Пикалевский глинозем». И в конце-концов работники поняли, что они работают просто так, что они складывают этот сланец под открытым небом, и даже маленькие партии, которые они сами могли бы куда-то отправить – их уже не берут, потому что сланец портится. Они спрашивают – для чего мы работаем? Им говорят - вы работаете на будущее. И наконец, рабочие выяснили ситуацию - что некий человек, который получил лицензию на алмазные разработки, и ему в нагрузку дали эту шахту «Сланцы», чтобы она работала какое-то время.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А им важно, чтобы она работала для чего-то?
Е.ПИЩИКОВА: Это естественно, это важный фактор самоуважения, самоидентификации.
С.АНДРЕЕВА: То есть, они хотят, чтобы было, как было, и при этом, чтобы у них была цель, идея, для чего они работают.
С.БУНТМАН: Чтобы не просто платили им за рабочее место.
С.АНДРЕЕВА: Знаете, наши работники, например, гордятся какими-то новациями, технологиями, которые они в свое время, когда-то, внедрили в производство и разработали. Они говорят – почему нельзя сделать еще что-то? То есть, они хотят кропотливо вкладывать в то, что им привычно и что они знают.
С.БУНТМАН: То есть, не просто поденщики.
Е.ПИЩИКОВА: Нет.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А у вас какое ощущение – что будет с этим городом? Пообщавшись с этими людьми, поняв, чем они живут, что они хотят.
Е.ПИЩИКОВА: Вы знаете, мы говорим «они», «эти люди» - это как если бы эти умонастроения были чем-то орнаментальным и чем-то редко встречающимся. Но это совершенно типичный средний класс, это городское мещанство, которым жива любая экономика любого мира. Это люди, которые хотят хорошо работать и хорошо жить, это нормальные абсолютно умонастроения. В данный момент они попали в ситуацию несколько замкнутую.
С.БУНТМАН: Я не знаю места, где бы просто выходили из такой ситуации – на свете не знаю.
Е.ПИЩИКОВА: Нет такого мнения.
С.БУНТМАН: Хоть шахтерские поселки в Англии, огромные металлургические производства в той же Англии – сколько об этом написано, сколько мы видели. А опыт какой-то существует?
Е.ПИЩИКОВА: Если такие города расположены в зоне притяжения большого города - чтобы хотя бы два часа ехать. Недавно журналисты стали ездить по этим маленьким моногородам, искать, - вот если два часа до Екатеринбурга – все, это другое настроение в городе.
С.АНДРЕЕВА: Они просто привыкли пешком ходить до завода.
Е.ПИЩИКОВА: Если даже два часа им ехать до большого города, и там найти работу, то трагедии нет. А тут шесть часов по такой дороге - у меня глаза заболели, потому что веки прыгали.
С.АНДРЕЕВА: Тихвин ближе. ДО Санкт-Петербурга езды на нормальной машине 4 с половиной часа, на автобусе долго, действительно, 6 часов.
Е.ПИЩИКОВА: Не доедешь. Нет эманаций даже Петербурга. В Пикалево есть люди, которые ни разу не были в Петербурге.
С.АНДРЕЕВА: Но детей своих не дают.
Е.ПИЩИКОВА: Не было необходимости.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Светлана, вы читали статью Евгении – есть пункты, с которыми вы не согласны?
С.АНДРЕЕВА: Не то, чтобы я не согласна, просто могу красок добавить. После 20 июня я наблюдала очень красивые платья на выпускницах - они были невероятные. Было ощущение, что девушки в них до сих пор ходят - уже отгремел выпускной, но они были очень красивые – с кринолинами, ярко-красные, ярко-синие, и они демонстративно ходили по одной из улиц, которая у них там как Плас-Пигаль.
Е.ПИЩИКОВА: Выпускные - это в маленьких городах как конфирмация, то есть, всеобщая невеста-девушка. Это не свадьба, а как бы предсвадебный момент – они ходят и показывают себя.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Но говорят, что им не платили денег и они не смогли купить красивые платья.
Е.ПИЩИКОВА: Я говорила с работниками завода, которые пережили очень тяжелые три месяца, но нашлись семьи, которые выполнили главное городское условие и сделали эти платья.
С.АНДРЕЕВА: Конечно, они привыкли - мне это немножко напомнило ощущение на юге – они привыкли хорошо справлять свадьбы. Я видела лимузины, причем, по-моему, один видела до приезда Владимира Владимировича, и отметила себе в голове, что, несмотря на такую ситуацию, - вот мы сейчас пытаемся наладить с профсоюзом, со Светланой Дмитриевной, наладить отношения, приглашаем ее постоянно на мероприятия, чтобы она знала, задавала вопросы, которые интересуют, волнуют, постоянно даем ей информацию по максимуму, она сгоряча сказала журналистам, что они едят собак и кошек - вам такого не говорили?
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Что они говорили, что они ели в эти три месяца – у них совсем не было денег?
С.АНДРЕЕВА: Я ходила и считала собак и кошек – все кошки и собаки были на месте.
Е.ПИЩИКОВА: Я не считала собак и кошек. Но, между прочим, в городе очень много голодных кошек, а это признак того, что…
С.АНДРЕЕВА: Да они там толстые.
Е.ПИЩИКОВА: Нет, я кормила там кошек – они были очень несчастные. С.БУНТМАН: Но все равно - то, что они не могли сшить платья, поддержать уровень - это в одном ряду с определенной едой, с тем, как свадьба справляется – это все разные и равноважные вещи. Когда дошло бы до катастрофы, когда исчезли бы все платья - это уже другое.
Е.ПИЩИКОВА: Есть цитата, которую сейчас постоянно все цитируют - что революцию делают не голодные люди, а сытые, которых три дня не покормили. Самое страшное, когда отнимают элементы привычной жизни. Мне говорили как самое страшное – три месяца в городе сотовые телефоны молчали. Ну, это же страшно.
С.АНДРЕЕВА: Не знаю, прекрасно они звонили, и многие разговаривали.
С.БУНТМАН: Это ощущение – было ощущение резкого изменения жизни и такое ощущение - если у тебя не звонит телефон и еще у двух-трех людей, то такое ощущение, что они вообще не работают нигде. Вот вылетел из ритма. Скажите, насколько там есть бытовая, общая людская солидарность? Насколько заметно, что люди знают и помогают - то, чего мы почти никогда не видим в больших городах.
Е.ПИЩИКОВА: Это город, где все друг друга знают, это даже не солидарность, это связь, открытый доступ к чужой жизни – это бесконечный интерес к жизни друг друга, потому что это основа, это то, с чем просыпаешься и засыпаешь – что случилось там-то и там-то – это твой круг, в котором ты живешь, что касается помощи - нет, меня как раз очень удивило и я писала об этом, что семьи, которым доставалось хуже всех, они старались это скрыть.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Стыдно было?
Е.ПИЩИКОВА: да, что желание сохранить свое место в соседском окружении, достойное место, было таким сильным. Но конечно, более близкие друг к другу люди, семьи и близкие друзья, помогали друг другу, делились. Вот те две девушки, с которыми я говорила, они мне говорили, что если удавалось достать 300 рублей, то 150 несла подруги, а 150 оставляла себе.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А что за история, когда в столовой выдавали обеды и люди не приходили, потому что было стыдно.
Е.ПИЩИКОВА: Это рассказы. Когда город отпустило немного, стали рассказывать, кто что пережил.
С.АНДРЕЕВА: Тут я могу подключиться. Вы не были в нашей столовой?
Е.ПИЩИКОВА: Нет.
С.АНДРЕЕВА: Я туда вожу на экскурсии журналистов, это сносит крышу любому столичному жителю или жителю мегаполиса.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: С хорошей точки зрения?
С.АНДРЕЕВА: да, там очень красиво. Во-первых, она похожа на обычный для Москвы и Петербурга ресторан, очень красивый.
С.БУНТМАН: А кормят чем?
С.АНДРЕЕВА: Кормят очень вкусно, и знаете, сколько стоит там обед? Когда я первый раз привела туда журналистов с того же «Эха», они поразились, потому что комплексный обед там стоил 50 рублей.
С.БУНТМАН: А за счет чего он так стоит?
С.АНДРЕЕВА: За счет дотаций нашего завода, это наша столовая. Так вот когда мы задерживали зарплату нашим работникам, было принято решение, чтобы как-то помочь людям, выдавать действительно под запись обеды.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Семьям или сотрудникам?
С.АНДРЕЕВА: Вообще любым - то есть, работникам завода, они могли с собой их забирать, могли их есть так.
Е.ПИЩИКОВА: Никто не забирал, мне рассказывали, что стеснялись.
С.АНДРЕЕВА: Ну, странно. Столовая была всегда полная.
С.БУНТМАН: Но то, что вы говорили о статусе – это потеря статуса все-таки.
С.АНДРЕЕВА: Возможно. Но я эту столовую наблюдала во время кризиса, до приезда Владимира Владимировича, во время и после – она всегда была полной.
Е.ПИЩИКОВА: За три месяца никто не успел дойти до края - это абсолютная правда. Никто не говорит, что в городе действительно ели собак и кошек – я крайне сомневаюсь, что это было. Но были отдельные семьи, которым было крайне тяжело, были отдельные очаги и был страх, потому что никто не понимал, сколько это продлится. Ну, представьте – вы месяц живете без зарплаты, два, три, вам никто не обещает, что вы и дальше ее получите. ЭТ очень страшно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: У меня какое-то чувство неудовлетворенности остается. Не могу понять, что эти люди думали, на что надеются, какими иллюзиями живут, на что они готовы пойти, чтобы сохранить этот мир, которым они живут, который настолько важен для них.
С.АНДРЕЕВА: Они считают, что они победили.
С.БУНТМАН: И мир сохранен.
Е.ПИЩИКОВА: Но боятся, что им придется снова побеждать.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Побеждать - снова выходить на трассу и ждать, когда снова приедет Путин?
Е.ПИЩИКОВА: После этой победы они чувствуют себя очень разбитыми.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Это же очень наивно, согласитесь - ждать Путина.
Е.ПИЩИКОВА: Ну, не Путин, но вдруг скажут - вот вы постучали по столу, а там опять все плохо.
С.БУНТМАН: Да, надо как-то следить за вверенным Пикалевым.
Е.ПИЩИКОВА: И Дума вмешалась – был подан запрос о национализации всех трех предприятий - это тоже большая надежда, что может быть, этот путь.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: А это правда, что сейчас, когда заработали заводы, люди начали закупать сахар, муку?
С.АНДРЕЕВА: Я не видела, откровенно говоря.
С.БУНТМАН: Начали впрок запасаться?
С.АНДРЕЕВА: Ну, некоторые, может быть.
Е.ПИЩИКОВА: Все семьи, с которыми я говорила, сказали что – да, на всякий случай они это делают, - имея в виду возможные трехмесячные затруднения. Я спрашивала в магазинах, но сейчас трудно отследить, потому что сейчас сезон закупки сахара, сезонные закупки и довольно сложно отследить, действительно ли это связано со страхом, или это обычное хозяйствование сезонное.
С.БУНТМАН: А вообще собственное хозяйство сильно развито? Делать какие-то запасы?
С.АНДРЕЕВА: Сильно. У них это вместо фитнеса они называют – на участке покопаться.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: И рыбалка там.
Е.ПИЩИКОВА: Да, это мужская забава, и сады – город окружен поясом садовых участков.
С.БУНТМАН: Они хозяйствуют на участках?
С.АНДРЕЕВА: Они после работы обсуждают, что сколько вскопал.
Е.ПИЩИКОВА: Они хозяйствуют очень серьезно, я бы сказала, что у них на участках нехорошие дома - не для жилья.
С.АНДРЕЕВА: Это рабочие домишки.
Е.ПИЩИКОВА: Это для горожан важно построить загородный дом, а для Пикалева это не актуально.
С.БУНТМАН: То есть дом это дом, а там – участок, где огород.
С.АНДРЕЕВА: Запастись на зиму банками у них обязательно, естественно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: Во время кризиса, когда все остановилось, как правило, в такие времена начинается мародерство - что-нибудь такое наблюдалось? Люди крадут.
С.АНДРЕЕВА: Этот вопрос я задавала многим, они говорят – мы возмущены, что кто-то пустил слух, что у нас повысилась преступность. И они гонялись за этим журналистом, даже отводили его в милицию и показывали ему факты, что наоборот, преступность понизилась, как ни странно – это факт, что преступность снизилась за это время.
С.БУНТМАН: Чрезвычайно интересный организм - весь этот город. Они живут для того, чтобы работать на этих предприятиях? Они не могут работать для того, чтобы жить в своем городе, абстрагируясь от работ?
Е.ПИЩИКОВА: Абсолютно взаимопроникающие понятия.
С.БУНТМАН: То есть, нерасторжимое. Что делать с этим организмом, неясно. Можно искусственно поддерживать, а можно пойти по пути модернизации – вообще непонятно, что делать.
С.АНДРЕЕВА: У них город, где жизнь течет спокойно и размеренно, и мне кажется, для них это очень ценно.
С.ШЕВАРДНАДЗЕ: И они ничего не хотят менять, а не менять нельзя. Если не менять, то там все опять остановится.
С.БУНТМАН: Можно ли сохранить производство?
С.АНДРЕЕВА: На условиях, на которых заключены контракты с компаниями-смежниками – да. Но вопрос в том, что мы не знаем, что будет в конце августа.
Е.ПИЩИКОВА: Можно ли сохранить производство - вопрос интересный, но нельзя будет сохранить образ жизни. Это один из последних «Вишневых садов» такого рода, который я видела.
С.БУНТМАН: И одновременно с вами мне прислали: «Это же «Вишневый сад».
Е.ПИЩИКОВА: Это и есть «Вишневый сад», но люди, которые там живут, на самом деле не особенные, они, что называется, как все мы - повторю – это обычные умонастроения человека среднего класса. Но они просто жили действительно уж очень спокойно.
С.БУНТМАН: И достаточно изолированно. Спасибо большое, завершаем нашу программу «Своими глазами» - Евгения Пищикова и Светлана Андреева были у нас в гостях. Всего доброго, до свидания.