Из жизни бомжей площади трех вокзалов - Евгения Супрычева - Своими глазами - 2008-07-21
ОЛЬГА БЫЧКОВА: 22.12 в Москве. У микрофона Ольга Бычкова. Добрый вечер. Это программа "Своими глазами". Сегодня наша гостья корреспондент "Комсомолки" Евгения Супрычева. Евгения, добрый вечер.
ЕВГЕНИЯ СУПРЫЧЕВА: Здравствуйте.
О. БЫЧКОВА: Значит, вот девушка, которая сидит передо мной, вполне приличного вида девушка, такая вымытая, накрашенная, приодетая, все хорошо. Это девушка, которая, между прочим, совсем недавно бомжевала на площади трех вокзалов в Москве. Да?
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, было дело.
О. БЫЧКОВА: Ну, вот. Она это делала, конечно, не от хорошей жизни. В том смысле, что газета "Комсомольская правда" отправила ее туда со специальным редакционным заданием, разработанной легендой, принаряженную в специальные одежды. Ну, в общем, все было по-настоящему. Свои репортажи в количестве, аж, сериала из четырех публикаций, Евгения опубликовала в "Комсомолке". Можно с ними ознакомиться. Ну, а сейчас в течение ближайшего часа Евгения Супрычева, корреспондент газеты "Комсомольская правда" расскажет нам, как это все происходило. Жизнь московских вокзальных бомжей изнутри. Своими глазами. Я напомню, что у нас есть номер для отправки Ваших вопросов в виде смсок, ну, и разного рода суждений. +7 985 970-45-45. У нас так же есть, конечно, телефон прямого эфира 363-36-59. Это московский номер. Мы его будем, наверное, тоже включать, да. Ну, несколько позже. После того, как нам что-нибудь расскажут о жизни на площади трех вокзалов. Ну, рассказывайте. Значит, когда это было, во-первых? Недавно?
Е. СУПРЫЧЕВА: Это было, ну, где-то месяц назад. Сравнительно недавно.
О. БЫЧКОВА: В теплое время года, это важно.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, не совсем теплое. Тогда как раз зарядили дожди, и было так еще прохладно.
О. БЫЧКОВА: И что? У Вас ведь была специальная задача. Вы не просто так пошли ошиваться. Вы выполняли некую, ну, в общем, была там такая задача скопить определенное количество денег.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, была задача скопить определенное количество денег ровно на билет до Киева. Это порядка 1100 руб.
О. БЫЧКОВА: Почему до Киева?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, потому что сама я из Украины, у меня украинское гражданство. Это как бы соответствует моей легенде, придает правдоподобность, скажем так.
О. БЫЧКОВА: В Киев поехали в результате?
Е. СУПРЫЧЕВА: Нет, в Киев я не поехала. Но в принципе достаточную сумму я накопила за 10 дней. Т.е. первое время я сначала вообще осталась без работы…
О. БЫЧКОВА: А что бомжи работают?
Е. СУПРЫЧЕВА: Бомжи не работают. Но для меня была задача выяснить, если нормальный человек оказался на дне, да, потому что Москва это в принципе город суровый, особенно для гастарбайтеров, которые приезжают, и которые и составляют большую часть бомжей. Могут ли они вырваться с этого дна. Ну, как выяснилось, да, они могут. У меня получилось собрать эти деньги. Хотя меня, в общем-то, местные жители, бомжи и аферисты немножко презирали. Ну, потому что я носила на себе плакат рекламу на себе плакат интернет кафе, ну, за довольно смешные деньги, за 320 рублей. И это считалось унизительно. Они меня просто не понимали. Они говорили, ну, зачем ты так унижаешься?
О. БЫЧКОВА: Почему унизительно?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, потому что ты зарабатываешь маленькие деньги и трудно зарабатываешь, в то время, как на вокзале такая кормушка на площади трех вокзалов довольно просто заработать сравнительно большие деньги по меркам бомжей и бродяг и очень легко. Т.е. с помощью каких-то афер, грабежа, клофелина и т.д.
О. БЫЧКОВА: Ну, Вы этим не занимались, я надеюсь.
Е. СУПРЫЧЕВА: Нет, я не занималась. В принципе я старалась вести себя, как честный человек, но один раз мне пришлось нарушить это правило, не по своей воле, потому что там стоял вопрос, как бы или моя честь и может быть, жизнь, или правда. Ну, ситуацию пояснить нет?
О. БЫЧКОВА: Ну, поясните, конечно. Дали в глаз кому-нибудь?
Е. СУПРЫЧЕВА: Нет, в глаз не дала. Но ситуация в общем была такая. Там есть такая плешка это возле Ярославского вокзала площадь. Значит, с утра и до обеда это территория гастарбайтеров, нелегальная биржа труда, куда за ними приезжают и забирают работодатели, а с обеда до вечера это территория проституток. Т.е. там стоят проститутки, ходят их мамочки предлагают девочек. Ну, я подхожу, мне как-то интересно тоже было с ними пообщаться. Ну, спрашиваю девчонок, что Вы тут делаете, как все происходит. Она говорит, разводим клиентов. Ну, мне стало интересно. Я говорю: а как? Ну, типа постой тут. Сейчас я тебе покажу. Ну, я как бы стою, жду ее. Она подходит с каким-то мужиком. Мужик, так глядя на меня, говорит: беру. Тут же отсчитывает ей 5000. И она как-то вот так исчезает, ну, т.е. молниеносно. Я не обратила внимания. И мы с этим мужиком остались…
О. БЫЧКОВА: Т.е. взяла деньги и смылась.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, т.е. она меня, грубо говоря, продала. Выступила в роли моей мамочки. И мужику очень трудно доказать, что я не проститутка. Вот он просто не поверит. Там кричать о помощи, ну, это глупо, потому что на плешке обитают только бомжи. Только бродяги. И им как спектакль вообще. Им не первый раз наблюдать такую подставу. Т.е. навряд ли они бы мне помогли. А нормальные люди, пассажиры, там москвичи, они ее обходят, как лужу огибают с двух сторон. И они сразу из метро спешат на электричку и куда-то, не задерживаются. В общем, мне пришлось соврать мужику, что у нас тут идут зачистки. Ну, так немного намекая на милицию, хотя я не говорила прямо, не выдавала себя за другое лицо. На удивление мужчина очень легко в это поверил. Тут же изменился в лице, сильно извинялся, говорил, что правильно, надо их тут давить. Слава Богу, у нас руки дошли и т.д. И все, и потом оставил меня в покое.
О. БЫЧКОВА: Т.е. оказался честный, моральный гражданин.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, в общем, да, на проверку. Ну, потом он, правда, поинтересовался, где тут честному гражданину можно снять нормальную девочку…
О. БЫЧКОВА: Без проблем.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, без проблем лишних.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Ну, хорошо. Значит, рассказывайте с самого начала. Вам же надо было как-то приодеться…
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, да, нужно было приодеться…
О. БЫЧКОВА: Вы же не могли бомжевать в Вашей красивой маечке и в Вашей красивой юбочке, как Вы сейчас одеты.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, я поехала в секонд хэнд, у меня там есть прикормленный секонд хенд, там я всегда одеваюсь, когда иду на какое-то задание, которое требует переодевания. Купила, значит, я растянутую майку такую красную, клетчатые штаны. Вот рюкзак у меня и так потрепанный. Ну, и в целом так вполне сошла за свою, скажем так.
О. БЫЧКОВА: Ну, и что? И пришли Вы туда. И надо же было как-то влиться вот в этот творческий коллектив.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, влиться в творческий коллектив. Ну, изначально как бы в него я влилась, когда ночевала непосредственно уже в зале ожидания. Потому что в принципе ночью там жизнь кипит. И пассажиров там не так много именно ночью, а много именно бомжей, которые занимают лучшие места. И там происходит вот такая ночная жизнь. Друг с другом знакомятся, спрашивают, кто ты, что ты. Потом когда я начала носить этот плакат рекламный уже интернет кафе местного…
О. БЫЧКОВА: Ну, это Вы уже устроились. Уже нашли работу, можно сказать, уже социализировались. А как это произошло то?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, изначально я попыталась устроиться на рыночек. Там есть небольшой привокзальный рынок, ну, как бы продавщицей. Но там выяснилось, что это не так просто сделать. Там рынок этот, там хозяева в основном это люди кавказской национальности. Собеседование происходит весьма своеобразно. Т.е. он говорит: да, я тебя беру, ты мне очень подходишь. Но изначально, ну, там, в общем, собеседование все происходит через секс. Т.е. сперва секс, а потом он уже думает, брать тебя или не брать. Если этого не будет. Ты не будешь оказывать ему интимные услуги впоследствии, то ты будешь постоянно должна. Потому что ну есть такой развод в принципе старый. На вокзале в принципе очень много старых разводов, которые очень эффективны до сих пор. Т.е. ты стоишь у лотка, но кто-то забирает твои вещи. Ну, товар. Ну, вроде как украли, т.е. это его же люди, хозяина, крадут у тебя товар. И ты соответственно должна…
О. БЫЧКОВА: А ты ему теперь по гроб жизни должна.
Е. СУПРЫЧЕВА: Отработать. Да, а твой паспорт у него. Т.е. и никуда ты деться не можешь.
О. БЫЧКОВА: А что у бомжей у всех есть паспорт?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, у большинства, конечно, нет, ну, у многих в общем-то и есть. Только он им не нужен.
О. БЫЧКОВА: Ну, он им не нужен, да. Ну, и что? Значит, на рынке у Вас не склалось. Так, и что дальше происходило?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, потом я хотела устроиться в туалетную кабинку. Ну, знаете, которые там деньги по 15 рублей берут. Там тоже не взяли, потому что там у них своя мафия. Потому что туалетная кабинка на вокзале это очень выгодно. Как выяснилось, они там зарабатывают большие деньги, потому что они не закрываются вовремя, очень большой поток людей. Ну, и в результате я осталась как бы ни с чем. Случайно прочитала объявление, что там же на этом привокзальном кафе требуются кто-то, кто бы носил эти плакаты. Пришла, мне его тут же вручили и отправили стоять возле входа в метро.
О. БЫЧКОВА: За 300 рублей в день.
Е. СУПРЫЧЕВА: 320 да.
О. БЫЧКОВА: 320. Ну, и хорошо. Сколько дней Вы проходили с этим плакатом?
Е. СУПРЫЧЕВА: Я проходила с ним дней 7.
О. БЫЧКОВА: Т.е. за 7 дней Вы заработали 2 с лишним тысячи рублей, правильно?
Е. СУПРЫЧЕВА: Да.
О. БЫЧКОВА: Ну, надо же было, наверное, что-то и есть. За что там еще надо платить бомжам?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, они в основном все деньги пропивают. Пропивают, и в принципе проедают. Но что интересно, на вокзале в принципе невозможно остаться голодным, потому что либо угощают сами бомжи, которые, в общем-то, не бедствуют, потому что они всегда могут стянуть то, что плохо лежит. Подрезать сумку и т.д. Из-за их ничтожного вида на них внимания особо не обращают, сторонятся, а они этим пользуются. Т.е. или сами бомжи поделятся, или есть там, допустим, воры, или носильщики, им не жалко отдать свой бутерброд или шаурму. Там все шаурмой питаются вот этой привокзальной. Тут же могут с тобой пивом поделиться. Т.е. ну вообще это без проблем. Собственно на еду можно было и не тратиться по большому счету. Ну, тратиться нужно было на воду, там на минералку. На сигареты и на туалет. Ну, и то, потому что я такая в кавычках, правильная. Ходила в правильный туалет. Но бомжи тоже на это не тратятся.
О. БЫЧКОВА: Ну, да, можно было на этом тоже сэкономить. Понимаю, да.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, вот еще за ночлег нужно платить 40 рублей дежурной по вокзалу.
О. БЫЧКОВА: За ночлег в зале ожидания? Дежурной по вокзалу? 40 рублей каждую ночь с каждого человека.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, потому что по идее там пускают только по билету. Но если 40 рублей есть, то билет отменяется.
О. БЫЧКОВА: Неплохо должны жить дежурные по вокзалу.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, в принципе, учитывая, какая у них там мизерная зарплата, видимо, это им подспорье.
О. БЫЧКОВА: Ну, так Вы там и ночевали все это время что ли?
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, на Ярославском, одно время, а потом на Казанском. На Казанском более безопасно.
О. БЫЧКОВА: Так сколько времени Вы провели в общей сложности на вокзале?
Е. СУПРЫЧЕВА: Всего 10 дней.
О. БЫЧКОВА: 10 дней. И за эти 10 дней Вы оттуда не выходили, домой не ездили, ничего такого. Жили безвылазно там постоянно.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да.
О. БЫЧКОВА: Да, смело, конечно. И что и можно же было, например, взять, съездить домой, как-то принять душик.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, в принципе, да, можно было.
О. БЫЧКОВА: Поесть что-нибудь более такого съедобного, чем шарма.
Е. СУПРЫЧЕВА: Но когда ездишь домой, смазываются впечатления. У тебя нет эмоционального фона, на котором потом можно написать репортаж хороший. Потому что это как бы испытано наполовину.
О. БЫЧКОВА: А что сказали Ваши родители на это?
Е. СУПРЫЧЕВА: А родители ничего не знали, я им не говорила.
О. БЫЧКОВА: А потом они что сказали?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, потом сказали, что это ужас, ужас. Надо заканчивать все эти эксперименты…
О. БЫЧКОВА: А у Вас еще какие были эксперименты до этого?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, до этого я еще была гастарбайтером. т.е. я ездила как бы с Украины в Москву тоже в попытках заработать денег. А потом еще я изучала молодежные субкультуры. И готы, эмма, скинхэды и рэнбишники.
О. БЫЧКОВА: Нужно было каждый раз там перекрашиваться, переодеваться.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, поэтому у меня сейчас черный цвет волос, он еще не сошел. Это вот с готов осталось и с эмму.
О. БЫЧКОВА: Да, действительно. Ната спрашивает про бомжей: "Там только опустившиеся люди, или есть честные, но несчастные?" А вот что за люди, с которыми Вы делили кров и шаурму?
Е. СУПРЫЧЕВА: На удивление честных, но несчастных там нет, вот как написано у Горького. Что он там такой несчастный, он понял, что просвета нет, пошел, повесился. Т.е. московским вокзальным бомжам это вообще совершенно не нужно, потому что в принципе у многих из них, они не бомжи, они как бы бродяги. У них есть дом в регионах, они просто не хотят туда возвращаться. Их тут все устраивает.
О. БЫЧКОВА: Т.е. они предпочитают жить на московском вокзале, вместо того, чтобы жить где-то у себя дома?
Е. СУПРЫЧЕВА: Да.
О. БЫЧКОВА: А почему?
Е. СУПРЫЧЕВА: На удивление это так. Ну, они как бы аргументируют это тем, что он приедет туда в свою деревню. Там работы у него нет, семьи тоже уже нет, потому что 80% из тех, кто бомжует на вокзале, это бывшие зэки. Они вышли, освободились, приехали на вокзал, как бы ехать на родину. А на родине их уже ничего не держит, им там нечего делать. Вот посмотрели, тут все знакомые люди, лица, нормальные порядки по их понятиям. Вот и они остаются.
О. БЫЧКОВА: Ну, а Вы видели там людей, которые, получается, что годами там живут?
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, там очень много годами живут. Есть по 10 лет, по 20.
О. БЫЧКОВА: Ничего себе.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, это затягивает. Вот плешка, как-то очень странно, они даже оттуда не выезжают в город Москву. Они там живут, как добровольная резервация неудачников.
О. БЫЧКОВА: Скажите, пожалуйста, а вот какие-нибудь конкретные люди, Вы же там наверняка знакомились. Там были какие-нибудь, может быть, женщины, с которыми Вы подружились, или пытались как-то, или они с Вами пытались подружиться? Ну, вот что-нибудь такое. Расскажите о каких-нибудь живых людях.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, да, с девчонками я дружила, в основном это были мамочки. Вот как раз проституток. Они первые ко мне подходили, пытались вербовать, новенькую. Говорили, что раз я новенькая, то меня можно подороже сдавать. И каждая из них была хороша. И когда я отказывалась, они не сильно психовали, т.е. мы так нормально с ними сходились. Парни там тоже были интересные. Это в основном были воры. Воры, они, как правило, не пьют. Они скорее игроки. На дне каждый либо просаживает… Они зарабатывают, вообще, нормально. По сравнению с тем, сколько они там зарабатывают посредством воровства, афер и т.д., они могли бы уже в Москве купить себе квартиру. И они сами об этом говорили: вот если бы я не бухал, да, не проигрывал …
О. БЫЧКОВА: Да, ладно, да, это хвастовство, наверное.
Е. СУПРЫЧЕВА: Знаете, я так прикину. Может быть, отчасти хвастовство, но в принципе у них доходы неплохие. Просто они эти деньги просаживают.
О. БЫЧКОВА: Т.е. они что делают? Вот какие аферы, например, они там проворачивают. Расскажите какую-нибудь историю. Вот на чем можно заработать такие деньги на вокзале?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, да, их целая куча. Ну, вот берем проституток, которые опаивают клафилином клиентов либо снимают в кафе. Он ей дает задаток. Потом они как бы выходят уже и идут к метро. И тут подходят двое, и она начинает отбиваться. И кричит, помогите, насилуют и т.д. Тут подходят двое парней, хорошо нормально одеты. Говорят: девушка, у Вас что проблемы?
О. БЫЧКОВА: Подставленные.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, мужик, ты что, вообще, делаешь? Типа тащи его в ментуру. В милицию никто из них идти не хочет. И мужчина как бы ему удается вырваться, скажем, так, удается в кавычках, он убежал и счастлив.
О. БЫЧКОВА: И он отдает все, что у него было.
Е. СУПРЫЧЕВА: Нет, остается у них либо задаток, который он дал, либо полная сумма за услуги. Они потом делят. Ну, таких клиентов проходит в день ну 10-15 штук. Дальше одну женщину, я никак не могла понять, почему она не уедет домой. Она постоянно сидит в зале ожидания. Притом женщина очень такая приятная, т.е. похожа на Дарью Донцову, такой вот образ. В очечках, такая все время читает, сидит на чемоданах. Ну, вроде как приятная. Сидит и сидит целую неделю. Потом я поняла, в чем дело. Тоже старая афера, но работает. Т.е. сидит, там с кем-то начинает говорить, вот какой-то просто человек сел, просто ждет поезда. Он говорит: ой, извините, я отлучусь в туалет, типа, Вы не посмотрите за моими чемоданами? Ты говоришь, ну, да, посмотрю, а чего. Потом возвращается, Вы снова продолжаете беседу. Обнаруживаются даже какие-то знакомые у Вас общие. И потом соответственно Вам надо отлучиться. И поскольку Вы ее знаете, тоже посмотрите за моими сумками. Уходите, возвращаетесь, там ни сумок, ничего уже нет совершенно. Потом ну это банальное воровство. Что еще может быть? Ну, сейчас такого не припомню.
О. БЫЧКОВА: Ладно, Вы подумайте пока. Вы подумайте, Женя. Вспомните, потому что у нас сейчас на очереди краткие новости, небольшая реклама. Только новости, на самом деле. И потом мы продолжим программу "Своими глазами". Корреспондент "Комсомолки" Евгения Супрычева сегодня у нас в гостях, рассказывает о том, как бомжевала на площади трех вокзалов.
НОВОСТИ
О. БЫЧКОВА: И мы продолжаем программу "Своими глазами". У микрофона Ольга Бычкова и наша гостья Евгения Супрычева, корреспондент газеты "Комсомольская правда", которая целых 10 дней безвылазно, не уезжая домой, ночуя в зале ожидания, провела на площади трех вокзалов в Москве, наблюдая за жизнью вокзальных бомжей. Тоже в образе бомжа. Андрей из Тулы, кстати, спрашивает: а зимой бомжи тоже на вокзале, или откочевывают? Потому что зимуют-то уже красной маечкой и клетчатыми штанами не обойдешься в нашем городе.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, разумеется, они на вокзале. Никуда они не откочевывают. Наоборот, они жмутся в зал ожидания и еще в метро могут спускаться. И я знаю, что зима, вот я разговаривала с оператми, как бы выходит такое постановление, не трогать их, не гнать. И их действительно не гонят, проявляют гуманизм. Ну, их вообще не гонят. Ну, а тут особенно не гонят, даже приглашают.
О. БЫЧКОВА: Анна из Москвы спрашивает, а каковы взаимоотношения привокзальных бомжей с правоохранительными органами?
Е. СУПРЫЧЕВА: Довольно любопытные. Кстати, не писала про это, но в принципе интересно, я думаю. Тоже мне милиция рассказывала, что бомжи, они в принципе такие грамотные. Они знают, что их нельзя насильно забирать в участок, потому что они имеют право на свободное место выбора и место передвижения. И один из бомжей, правда, я не знаю, как это он умудрился, в общем, как-то себя некорректно повел милиционер. И бомж подал на него в прокуратуру заявление. Этого милиционера посадили за превышение служебных полномочий. Поэтому другие бомжи про это узнали и гордились своим другом. Короче, они плюют там на милицию.
О. БЫЧКОВА: А милиция на них?
Е. СУПРЫЧЕВА: А милиция их игнорирует, потому что она по закону ничего не может с ними сделать.
О. БЫЧКОВА: Вообще ничего не может сделать… По-моему, связываться не хочет, наверное.
Е. СУПРЫЧЕВА: А смысл с ними связываться?
О. БЫЧКОВА: Вот это ответ на самом деле на вопрос Романа, который спрашивает, а не должны ли были Вы сообщить о случаях нарушения закона в милицию? Вы же становитесь соучастником. Вот когда на Ваших глазах какие-нибудь проворачивают аферы, там тащат кошелек, ну, я понимаю, что это не Ваша была функция в тот момент.
Е. СУПРЫЧЕВА: В принципе да вот если так по правильному, должна была. С другой стороны, не думаю, что я бы рассказала милиции, что-то совершенно новое. Это случилось только один раз. Они мне сказали, что это новое, такого не было. Когда пустили газ в зале ожидания на Ярославском вокзале слезоточивый, и там просто народ хлынул с 1, со 2 этажа. И тогда мне милиция мне говорила, что они про это впервые слышат, никогда такого не было. В то время, как уборщица мне сказала, которая там работает, что это у них повторяется регулярно. И она как бы привыкла, глаза не слезятся. И таким образом, те же воры, они гонят стадо, это называется. Как позже я выяснила, когда с ними общалась. Когда слезоточивый газ…
О. БЫЧКОВА: Паника.
Е. СУПРЫЧЕВА: Паника, ты хватаешь сумки, детей. Ты несешься, и все идут в одни двери. Т.е. вся вот эта толпа с двух этажей. И, разумеется, если у тебя вдруг сумка или кошелек задрался, ты не обратишь на это внимание. И этим пользуются.
О. БЫЧКОВА: Ну, надо все-таки ответить Роману, что милиция должна делать свою работу, безусловно, а вот Евгения свою функцию выполнила в том, что она провела 10 дней на вокзале и потом подробно все это описала в газете. Откуда мы, собственно, это узнали. Если милиции интересно, она может, конечно, обратиться за подробностями, я полагаю. Вот не пойму, что пишет Надежда из Москвы: "Что-то не могу понять, где же в России отыскался такой гадюшник?" Это ирония или это что? Или действительно Надежда не понимает. Сколько бомжей в Москве? Вообще, о каком социальном явлении идет речь. Я знаю, что у Вас было в газете да, мнение эксперта на этот счет.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, по поводу, сколько бомжей, я разговаривала с начальником отдела департамента соц. защиты Москвы, он называл такую приблизительную цифру, т.е. у них статистики точной нет, но по его подсчетам таким приблизительным, порядка 10 000 бродяг и бомжей. Дальше эксперты, социологи, они говорят о том, что дно, оно как бы всегда было. До революции, в революцию, в Советский Союз. И сейчас просто оно меняется. Оно разное, разный контингент. Как идет смена режима, меняется население дна. Туда опускается другая категория людей.
О. БЫЧКОВА: А предыдущая категория куда девается?
Е. СУПРЫЧЕВА: А предыдущая категория становится неактуальной. Ну, вот, допустим, в революцию там были босяки. Это те же самые, как сейчас говорят, гастарбайтеры и спившиеся горожане. Потом Советский Союз. Провинция стала жить хорошо…
О. БЫЧКОВА: Гастарбайтеры – это те, кто приехал на заработки в большой город из других каких-то мест бедных. Правильно?
Е. СУПРЫЧЕВА: А это получается, приехали из деревень на заработки в город. Т.е. по факту то же самое в общем. Потом провинция стала жить хорошо при Советском Союзе, там построили им совхозы, т.д. И они ушли с дна. Спившиеся граждане объявили сухой закон, т.е. их стало меньше. Появились те, кто бунтует против власти советского режима и бывшие зэки.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Тут был вопрос, сейчас я найду, где это. Да, пока я ищу этот вопрос, Ивану ответьте из Ростова: "А есть ли мобильные у бомжей? И у многих ли?"
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, конечно, есть и у каждого. Притом очень крутые, смартфоны и т.д. Меняются каждый день. Вот он его стащил, есть мобильный. Потом он его продал, потому что там рядом стоит машина скупка краденного. И такой процесс у них беспрерывный. Каждый день ну буквально новые телефоны, новые номера.
О. БЫЧКОВА: А машина со скупкой краденного, она что в открытую прямо так стоит на вокзале?
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, разумеется.
О. БЫЧКОВА: Все знают о том, что там скупают краденное?
Е. СУПРЫЧЕВА: Скупают краденное, да. Вот был еще случай, кстати, стояла там пиво пила. И подошел парень, спрашивал про наркотики. Ну, такой парень модный, молодой, видно из хорошей семьи. Но у него не было денег. Наркотой там торгуют цыгане. И он говорит: у меня нет денег. А он говорит: а что у тебя есть? Мобильный есть, цепочка есть и т.д. Ну, хорошо. Тут же отвел его в эту "Волгу", которая там стоит. Парень продал это все за какие-то, видимо, смешные деньги. Тут же получил дозу и тут же ушел. Т.е. там очень хороший сервис. Они могут обслужить любого клиента.
О. БЫЧКОВА: Да, уж, прекрасный сервис. Спрашивают о самом ужасном, как формулируется эта смска, о вокзальных беспризорных детях. Вы видели таких?
Е. СУПРЫЧЕВА: Вокзальных беспризорных детей я видела, ну, может быть, двоих человек. И то они были случайно, и то мент его очень сильно бил этого бедного ребенка за то, что он появился на вокзале. Потому что собственно милиция она, ну, УВД, гордится, что они избавились от беспризорных детей, потому что в 2002 году, по-моему, вышел новый закон, который прописал процесс, как от них можно избавляться. Задержал, принудительно в больницу. Определенные больницы, куда их нужно отправлять. Потом ими занимаются уже по делам несовершеннолетних и в интернаты. Сбежал, тот же самый механизм. Т.е. в принципе несовершеннолетних детей таких нету на вокзалах.
О. БЫЧКОВА: Ну, все-таки мы видим детей, которые просят подаяние…
Е. СУПРЫЧЕВА: Конкретно на площади трех вокзалов?
О. БЫЧКОВА: Не могу сказать, конечно.
Е. СУПРЫЧЕВА: Вот там их нету, конкретно на площади трех вокзалов и на территории самих вокзалов.
О. БЫЧКОВА: Т.е. Вы хотите сказать, что в том, что касается беспризорных детей, все-таки некие государственные механизмы противодействия злу такому, он существует.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, он существует, он заработал и, в общем-то, вполне успешно, как показала практика.
О. БЫЧКОВА: Хорошо. У нас есть телефон прямого эфира, между прочим. 363-36-59. Вы возьмите наушник. Сейчас мы послушаем звонки, потому что, судя по тому, сколько идет вопросов в виде смсок, наверняка, люди хотят спросить, наши слушатели о чем-то и у Вас лично. Ну, вот возьмем вот этот телефон, например. Нет, этот не возьмем. Сейчас еще попробуем сделать. "Есть ли пары у бомжей?" – спрашивает Андрей.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, у них есть пары. Притом у всех в основном и у бомжей, и у бродяг, и у аферистов, потому что там в общем-то на вокзале, девчонка, женщина, она не может ходить одна. У них там как бы мусульманские порядки. Сама по себе ты ничего не представляешь, и ты как бы добыча для всех. Там для глумления, для изнасилования и т.д. Но если у тебя есть какой-то мужчина, пусть даже самый последний бомж гнусный, то ты уже чья-то, и к тебе не пристают. Поэтому там все держатся парами.
О. БЫЧКОВА: Интересно. Не знаю, что у меня происходит с телефоном. Звонки есть, но соединение почему-то отсутствует. Ну, подождите. Хорошо, понабирайте еще, может быть, как-то исправится эта история. 363-36-59. Ну, а как вот, скажите, пожалуйста, Вы же там одна были. Или кто-то там Вам покровительствовал?
Е. СУПРЫЧЕВА: Нет, я была там одна. И, в конце концов, там день на третий, на четвертый на меня уже началась охота. Т.е. ходила из вокзала в вокзал. Они ходили за мной. Особенно рьяные поклонники там просто приставляли своих друзей, которые за мной следили. Ну, в общем-то, стоило сказать, что я сейчас побегу в милицию, они как бы на какое-то время утихали. Ну, я думаю, что если бы я там продержалась дольше, ну, дней 20, они бы потом все собрались, ну, было у меня такое подозрение, и отомстили мне.
О. БЫЧКОВА: Да, нет, не надо даже представлять, что бы могло произойти. Скажите, пожалуйста, вот тут спрашивал кто-то… Это мы пытаемся наладить телефон. Прошу прощения, сейчас мы что-нибудь сделаем. Пытался кто-то спрашивать, не завелись ли вши? И не хотите ли Вы еще туда вернуться. Николай Носачев из Самары.
Е. СУПРЫЧЕВА: Вернуться туда я не хочу. Даже вот когда была вынуждена на этих выходных ехать на электричке с Ленинградского вокзала, я старалась максимально быстро там проскочить, чтобы меня никто не узнал. Вши у меня не завелись. Какие-то кожные заболевания, по-моему, тоже. Ну, потому что я там пользовалась специальными средствами. Нужно было пшикать руки каждые 2 часа, мыть их хозяйственным мылом.
О. БЫЧКОВА: Т.е. Вы подготовились.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, я проводила эту профилактику.
О. БЫЧКОВА: Я прошу прощения. У нас что-то происходит с телефонными линиями. Не будет пока звонков. Т.е. вот звонки, безусловно, есть, но соединения почему-то нет. Сейчас попробуем исправить эту техническую проблему, возможно, она только техническая. Скажите, пожалуйста, как реагировали, все-таки Вы сказали, Ваши родители сказали, что это ужас, ужасный. Ну, действительно так. А как реагировали вообще Ваши друзья? Они не пытались прийти Вас охранять, предположим, или что-то еще такое делать?
Е. СУПРЫЧЕВА: Друзья? Ну, был любопытный случай. Я живу с девчонкой с подружкой. И она когда узнала, что я собираюсь бомжевать на площади трех вокзалов, и отправляюсь туда фактически без денег, она говорит: слушай, ну, вот чтобы не срывать твою конспирацию, можно я буду просто приходить и милостыньку тебе подавать, ну, чтобы было на еду.
О. БЫЧКОВА: Да, но как выяснилось, с едой все было в порядке. Так мы наладили телефонную линию. Спасибо. Сейчас идут звонки. Послушаем некоторые из них. Ало, добрый день, Вы в прямом эфире, случаем Вас внимательно. Как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Игорь, Санкт-Петербург, я так сказать бомж нынешний. У меня 5 месячный, уже почти полгода опыт этого дела.
О. БЫЧКОВА: А Вы бомж, у Вас нет квартиры?
ИГОРЬ: У меня нет квартиры. Я как раз хочу сказать, что…
О. БЫЧКОВА: А почему у Вас нет квартиры, Игорь?
ИГОРЬ: Сейчас, одну минутку. На самом деле есть бичи, а есть бомжи. Т.е. бомж, действительно тот человек, которые не имеет жилья в настоящий момент по разным причинам, ну, там те же гастарбайтеры и еще другие варианты. В основном, конечно, гастарбайтеры. И абсолютное большинство таких людей, они очень мало, по крайней мере, внешне, отличаются от остального населения. Т.е. человек, допустим, я, я нашел себе возможность жить на одной из крыш, живу там, ночую там. Ну, днем периодически ищу работу, нахожу ее, подработку, платят, конечно, немного, но, в общем, на жизнь пока хватает.
О. БЫЧКОВА: А вот Женя у Вас хочет спросить, а вот Вы звоните сейчас на какие деньги?
ИГОРЬ: Как на какие? У меня телефон, у меня заработок. Возможность заработка есть, поэтому я и могу звонить.
О. БЫЧКОВА: Понятно. А перспективы? А дальше что будет?
ИГОРЬ: Ну, это лично моя проблема, что у меня сейчас нет паспорта. Т.е. я сейчас собираю деньги на то, чтобы оформить себе паспорт, ну, а дальше уже будет видно. Т.е. нужно паспорт, нужно будет делать прописку. Я вообще в Питере приезжий.
О. БЫЧКОВА: А Вы откуда приехали в Питер?
ИГОРЬ: С Дальнего Востока.
О. БЫЧКОВА: А Вы зачем в Питер приехали?
ИГОРЬ: Ну, я не зэка бывший, я просто там есть районы, в которых жить просто невозможно. Вот болото…
Е. СУПРЫЧЕВА: Т.е. Вы в Питере надеетесь какую-то другую жизнь.
ИГОРЬ: Да, в принципе перспектива есть, по крайней мере, вижу. Я что хочу сказать, вот абсолютное большинство, именно большинство бомжей, они не отличаются от других людей. Там и пьяницы, там, как правило, приезжие люди, которые пытаются стать на ноги. А есть действительно, это уже вторая категория, это бичи.
О. БЫЧКОВА: Которые так живут.
ИГОРЬ: Да, которые так живут, которые так опускаются. Ну, я имею контакты и в этой среде. Я знаю достаточно много этих людей. Я хочу сказать, что это, как правило, очень безобидные люди. Т.е. вот эти мошенники, воры, они, может быть, это уже не бичи. Это те, кто считается бичами, то, что ты грязный, заросший, то, что по улице всех возмущает, это как правило, люди очень безобидные.
О. БЫЧКОВА: Понятно.
ИГОРЬ: Другим социально нормальным гражданам они не угрожают ни в какой…
О. БЫЧКОВА: Т.е. они живут так, потому что они так хотят жить.
ИГОРЬ: Ну, как правило, это алкоголь естественно. И человек (НЕ РАЗБОРЧИВО) ну и опускается, опускается. Помощи ему никто не дает естественно, как-то там попытаться. На самом деле, если бы была какая-то программа, то можно было бы таких людей и вернуть в нормальное состояние.
О. БЫЧКОВА: Ну, да, по крайней мере, их могло бы быть и меньше. Игорь, спасибо ну Вам удачи.
ИГОРЬ: Спасибо.
О. БЫЧКОВА: Счастливо. Вот такой звонок у нас, сморите, как. Послушаем еще один звонок. Ало, добрый день, мы Вас слушаем. Как Вас зовут, откуда?
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Виктор, я из Москвы. У меня вопрос к Вашей молодой коллеге. Как она относится к такой проблеме. С одной стороны, бомжей, получается, трогать нельзя, а с другой стороны, сотня тысяч людей проходит ежедневно через этот фильтр весьма заразных болезней, о которых у нас в России бьют серьезную тревогу.
О. БЫЧКОВА: Вы имеете в виду сотни тысяч людей, которые ездят просто с вокзалов на вокзалы, и просто физически мимо проходят этого, да?
ВИКТОР: Совершенно верно. Это проблема не только вокзалов. Это проблема метро, педикулез, чесотка, открытые формы туберкулеза.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Вы что хотите спросить у Евгении?
ВИКТОР: Я хочу спросить, в принципе и у Вас тоже. Может быть, все-таки этих бомжей определять в определенные заведения…
О. БЫЧКОВА: Может быть.
ВИКТОР: И категорически запрещать им там появляться.
О. БЫЧКОВА: Ну, может быть, вообще как-то надо что-то с этим делать. Спасибо за Ваш вопрос, у Вас есть ответ, Евгения?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, да, что надо их куда-то переводить, и запрещать появляться, но на самом деле, сейчас, как говорят специалисты, юристы, правовой вакуум. Их невозможно туда поселять, невозможно там удерживать. А что касается, значит, заразных болезней, действительно 40% болеют туберкулезом. Видимо, половина из них открытой формой. Так что и слово "фильтр" очень классное. Метко подмечено.
О. БЫЧКОВА: Фильтр, да, ну, такой фильтр в обратном смысле. Как бы фильтр с отрицательным знаком. Ну, если могли что-то сделать с беспризорными детьми, как Вы утверждаете, то, может быть, можно и как-то взрослым помочь. В конце концов, ну, не все же живут так, потому что им так нравится, я уверена. Наверняка, не все далеко в восторге от такого образа жизни. Еще звонок. Ало, добрый день, мы Вас слушаем. Как Вас зовут? Вы откуда звоните?
СЛУШАТЕЛЬ: Павел, Подмосковье. Я как раз один из тех, кто ездит каждый день на работу на электричке через вокзал. Вижу этих бомжей. Вот такой вопрос, который меня почему-то волнует. Действительно очень безобидные люди. Многие калеки. Очень у многих, наверное, процентов 80, есть сильные следы побоев. Кровоподтеки, синяки. Вот кто их бьет? Таких совершенно безобидных.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Во-первых, безобидные ли они? Во-вторых, кто их бьет?
Е. СУПРЫЧЕВА: Что касается безобидных, то отчасти это правда. Т.е. они будут грабить, или тащить кошелек, или что-то только если человек либо видно, что он первый раз в Москве, либо он пьян, т.е. они никогда не рискуют, не набрасываются с ножом, скажем так. Поэтому на вокзале, согласно милицейской статистике, не много тяжких преступлений, таких, как убийства. Либо тяжкие побои тяжелые. А кто их бьет? Ну, бьют их разные люди. Допустим, более слабых бомжей бьют более сильные. Потому что там у каждого сообщества ест главные. И эти бомжи, они, допустим, сидят на каких-то точках в переходах не потому, что они там упал и ему нравится. А потому что его туда поставил главный, который соберет с него дань. С одним таким я разговаривала, он мой знакомый, зовут его Хирург. Но я у него спрашиваю, хорошо, вот эти у тебя сидят, там человек 20. А остальные, они просто растения, они на парапетах, на клумбах. Почему ты их не задействуешь? Он говорит, что он, как работодатель, их бы не взял, потому что они вообще совершенно безнадежные. Этих пинают, ну, просто, чтобы не валялся на дороге.
О. БЫЧКОВА: Понятно. Олег из Москвы спрашивает: какие советы Вы можете дать, исходя из этого опыта, для железнодорожного пассажира, как себя вести, чтобы не пострадать. Прятать кошельки подальше, да? Наверное, для начала.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, кошельки, вот если Вы вынуждены допустим, сидеть в зале ожидания, то лучше все ценные вещи сдать в камеру хранения. Вот у меня там в камере хранения лежала сумка, все эти 10 дней, где был мобильный телефон, деньги, паспорт. Ну, на всякий случай, ЧП, ничего не пропало, это первое. Второе, если Вы сидите в зале ожидания, не важно, с какого вокзала идет Ваш поезд, сидите на Ленинградском, потому что там наиболее безопасно. Он лучше охраняется, чем Ярославский и Казанский. Дальше, не нужно выходить, смотреть окрестности. Т.е. вот приехали, сидите в Зале ожидания. Там безопасней, чем на самой площади. Когда вышли, идите конкретно в свой поезд, в свое купе. И сидите там. Не нужно оставлять вещи и выходить на перекур, потому что попутчиком вполне может оказаться обитатель дна, который из соседнего вагона выйдет с Вашими деньгами. И что самое главное, ну, не пейте.
О. БЫЧКОВА: Не расслабляйтесь.
Е. СУПРЫЧЕВА: Да, нужно быть собранным. Потому что многие приехали на вокзал, как бы уже все, он практически сел. Почему бы не накатить. Лучше уж в самом поезде, когда он тронется.
О. БЫЧКОВА: Если уж очень хочется.
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, да.
О. БЫЧКОВА: Еще один звонок. Ало, добрый день, мы Вас слушаем. Здравствуйте. Вы в эфире, как Вас зовут?
СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Юрий.
О. БЫЧКОВА: Вы откуда звоните?
ЮРИЙ: Я звоню из Москвы. Но сам я питерец. У меня было интересное наблюдение в теме. Вам говорить?
О. БЫЧКОВА: Рассказывайте, Вы уже в прямом эфире, Юрий.
ЮРИЙ: Как мне довелось провести ночь среди бомжей и вот как они говорят, бичей и панков.
О. БЫЧКОВА: А Вы как там оказались вообще?
ЮРИЙ: Как я там оказался? Ну, я попытался доехать на перекладных электричках от Твери до Петербурга и на последнюю электричку опоздал. И там есть категория людей, которые периодически, т.е. они собственно проводят ночь в электричке, переезжая из Питера в Малую Вишуру. Потом проводят несколько часов на вокзале, потом возвращаются назад. И вот смысл моего вопроса вот в чем заключается. Я видел, как периодически, значит, представьте себе, это зал ожидания. Ночью там собралось человек 80. 40 имели возможность сесть на лавки, 40 разместились на полу. Периодически через каждые 20 примерно минут появляются три человека, один в форме милицейской, два в штатском. И они начинают откровенно издеваться над этими людьми. Т.е. он подходит к человеку, который лежит на полу, бьет его ногой. И говорит: Иван Иванович, чего ж Вы так лежите неудобно. Вам бы вот на лавочку. Документы, пожалуйста. Он прекрасно знает, что документов нет. И вот периодически. Я потом понял, в чем дело. Это люди, которые только что вернулись из армии. И они элемент дедовщины привнесли в общение с этими несчастными людьми. Там самые разные люди. Я имел возможность услышать некоторые истории, которые они рассказывали. Тут мой вопрос сводится вот к чему. Доводилось ли нашей рассказчице наблюдать, как куражатся и открыто издеваются некоторые представители власти над этими людьми?
О. БЫЧКОВА: Понятно. Спасибо, Юрий.
ЮРИЙ: Помните, там был вопрос насчет того, что были избиты люди. Вот я наблюдал человека, который был зверски избит. Причем ничего в нем агрессивного, ничего отталкивающего не было у этого человека. Это просто издевательство.
О. БЫЧКОВА: Ну, просто как боксерскую грушу человека использовали.
ЮРИЙ: Совершенно верно.
О. БЫЧКОВА: Спасибо за Ваш вопрос. Евгения?
Е. СУПРЫЧЕВА: Сам процесс, как избивали, мне, честно говоря, видеть не доводилось. Но в принципе, я охотно верю, что такое может быть, по двум причинам. Первое, в милиции сейчас же большой недобор, порядка 70% личного состава, поэтому набирают людей из регионов, особо не разбираясь, да, и даже в частной беседе со мной опера говорят, каких мы дураков вообще берем. И понятно, что иногда они способны на неадекватные действия. В частности они куражатся над бомжами. Вполне допускаю. Может быть, даже из-за того, что понимают, что ничего не могут с ними поделать. А те им действительно мешают и портят всю возможную статистику. Также на вокзалах я довольно часто встречала, сперва, думала, что они врут. Потом, как выяснилось, не врут. Гастарбайтеры, которые возвращаются уже домой. Т.е. они заработали деньги, они приехали на вокзал, на радостях выпили там пару бутылок пива. У них уже есть билет в кармане. И потом они рассказывают, что, мол, их остановил милиционер. Вы в нетрезвом состоянии и т.д. Короче, тот отдал им все деньги. Паспорт у него остался. И вот он остался бомжевать. Такие люди потом идут на биржу труда. В принципе они-то и выбираются, хотя не все. Казалось бы, из-за чего? Из-за того, что его остановил милиционер и отобрал деньги, который, наоборот, должен был обеспечить его безопасность.
О. БЫЧКОВА: Да, вот тут вопросик пришел от Алима из Копейска. Ничего себе. Как происходят похороны бомжей, спрашивает Алим.
Е. СУПРЫЧЕВА: Похоронами бомжей занимается милиция. Я когда там была, прямо на моих глазах какая-то суета непонятная началась. И одного бомжа зарезали. Другой бомж, у них там на почве из-за женщины ссора случилась. Вот сразу набежала куча милиции, забрали этого бомжа. Тут же замыли асфальт. Ну, и все, дальше обычная процедура.
О. БЫЧКОВА: Борис пишет, как можно со смехом говорить о преступлениях? Да, Борис, она хихикает не потому, что ей смешно, правильно, Женя? Как-то, по-другому. Она просто рассказывает о том, что она видела, а ничего смешного в действительности в этом, конечно, нет.
Е. СУПРЫЧЕВА: Нет, почему, там были и довольно забавные моменты.
О. БЫЧКОВА: Забавные? Ну, например?
Е. СУПРЫЧЕВА: Ну, были смешные. Сейчас не могу вспомнить.
О. БЫЧКОВА: Ну, ладно, хорошо. Мы закончили, уже наше время истекло. Мы закончили эту программу "Своими глазами". Очень быстро сегодня прошел у нас эфир. Спасибо большое Евгении Супрычевой, корреспонденту "Комсомолки", которая осмелилась 10 дней провести на площади трех вокзалов в Москве. Вы дальше куда собираетесь двигаться? У Вас теперь какая будет легенда?
Е. СУПРЫЧЕВА: Пока планов особых нет. Легенду заранее нельзя разглашать, она перестает быть легендой.
О. БЫЧКОВА: Ну, ладно, мы никому не скажем. Так и сознайтесь, еще не придумала. В процессе.
Е. СУПРЫЧЕВА: В процессе, да.
О. БЫЧКОВА: Хорошо, спасибо большое. Спасибо всем, кто звонил и присылал свои вопросы и мнения.