6 дней в тюрьме: уроки Басманного правосудия - Александр Вайнштейн, Максим Поляков - Своими глазами - 2008-05-19

СОФИКО ШЕВАРНАДЗЕ: Добрый вечер, дорогие радиослушатели. Значит, в эфире очередная программа "Своими глазами", Веду ее сегодня я одна, Софико Шеварнадзе. Никак не можем мы скоординироваться с Олей. Но вот на следующей неделе мы будем вместе. А гости у нас сегодня молодые студенты – Александр Вайнштейн и Максим Поляков. Ребятам по 20 лет, они мне сказали. Значит, тема такая "6 дней в тюрьме: уроки Басманного правосудия". Давайте, теперь разберемся, как ребята оказались в тюрьме. История такая, что накануне на праздниках эти два молодых студента из фото группы школы журналистов "Известий" оказались рядом с местом проведения несанкционированного марша несогласных. И Вас задержали, и Вы получили по 6 суток административного ареста.

АЛЕКСАНДР ВАЙНШТЕЙ: Совершенно верно.

МАКСИМ ПОЛЯКОВ: Да.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Добрый вечер. Так? Я просто еще хочу напомнить номер смс, если Вы хотите присылать Ваши вопросы. +7 985 970-45-45. Еще раз повторяю +7 985 970-45-45. Итак, Саша и Максим, как Вы там оказались? Вы мимо проходили случайно? Вы там какой-то фоторепортаж делали? Что вообще Вы там делали?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы совершенно не случайно там проходили. Мы снимаем дипломный проект для нашей фотомастерской про активистов НДС. Вот это молодежное движение. И мы как бы с ними договорились за день до марша, что мы с ними встретимся. Они сами назначили время и место, и пойдем на марш. Ну, мы сначала там петляли, петляли. Мы заходили в разные кафешки. Потому как скрывались от преследования милиции.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. там конкретно преследовали?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, нам там сказали люди, с которыми мы встречались.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. Вас предупредили, что там будет много милиции, что будут разгонять митингующих.

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, мы когда встретились, это было половина пятого вечера, встретились в метро с Юлией Малышевой и Дмитрием Феоктистовым, как раз из НДСМ. Мы еще не знали, что у нас будет такая интересная история. Но когда мы уже шли по улице, они как-то оглядывались за спину. Мы зашли в кафешку, и там они нам сказали, что судя по всему за ними хвост. Мы, честно говоря, восприняли это немножко весело.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. они к этому уже привыкли.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, по крайней мере они к этому были готовы.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, хорошо, а Вы успели что-нибудь поснимать, не знаю…

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, мы еще только расчехляли технику. Как раз в кафе мы первый раз достали фотоаппараты. Нам вообще-то было не ясно, зачем так рано встречаться, потому что мы понимали, что они собираются на марш, но марш должен был быть в 6 часов. А встретились мы за полтора часа.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И как это все происходит? Вот опишите для тех, кто это не видели, Вы видели это своими глазами. Вот как Вас хватают?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, в общем, мы вышли из кафе, из второго кафе. Сначала в одном мы посидели, разделились, потом пошли во второе.

А. ВАЙНШТЕЙН: И там собрались.

М. ПОЛЯКОВ: Да, и когда мы сидели в кафе в этом, там постоянно заходили люди, которые вроде как сотрудники милиции. Там смотрели, заходили и уходили из этого кафе. И потом мы его покинули. И ну вот я как раз фотографировал, там видно, как эти товарищи стоят, где-то пяток их стоит прямо около кафе, смотрит на нас.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Это в штатской форме?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, это такие крепкие товарищи, крепкого телосложения. Ну, я, честно говоря, целиком одежду их не помню, но впечатление производили такие кожаные курточки, или такое подобие спортивных костюмчиков. Ну, в общем, они были последние люди, кто похож на милиционеров.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И все. И как это происходит?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, потом мы еще прошли по улице Покровка. Мы пошли к углу дома, не помню, какой номер, и там встретили еще нескольких людей, ну, т.е. Юлия Малышева, судя по всему заранее договорились…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, там же были другие там фотожурналисты, журналисты, репортеры.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, были другие фотожурналисты. Даже не фотожурналисты, а просто журналисты. Был, насколько я понял, оператор из РЕН-ТВ, который заходил там как раз в кафе, из которого мы последний раз выходили. Но он потом оттуда вышел еще до нас. И что с ними было, мы потом некоторое время не знали. Ну, в общем, смысл в том, что когда мы ходили по Покровке, мы в какой-то момент уже целиком собрались, и шли намерено немножко растянуто по улице, чтобы не привлекать лишнего внимания что ли. Ну, так нам сказали, как раз Дмитрий Феоктистов. Что не надо сильно собираться в кучки. Никто никаких плакатов еще не доставал. И я даже не знаю точно, были ли они с собой.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. там не было пока никакого митинга, без рупора, без всего.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, и это вообще была другая улица, и это было значительно раньше того времени, на которое был назначен митинг.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И?

А. ВАЙНШТЕЙН: И когда мы шли по улице в таком вот коллективе, там из скверика начали выходить как раз такого вот вида персонажи, как мы вам описали.

М. ПОЛЯКОВ: Да, попросили нас немножко постоять в скверике подождать. И мы стояли, ну, немножко там фотографировали, но так, чтобы никто не заметил.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. они Вам просто сказали – постойте в скверике, там потом, может, пропустим…

А. ВАЙНШТЕЙН: Если детально рассказывать, то я шел первый среди этой группы людей. Я как раз хотел немножко выйти вперед, чтобы сфотографировать тех людей, которые потихонечку собрались. И я был первым, кого задержали. Изначально меня даже не хотели задерживать, поскольку все вот эти личности, они направились к нашей группе товарищей, ну, к Дмитрию Феоктистову и к Юлии Малышевой. Но один из милиционеров, он, судя по всему, раньше меня увидел, сказал, что и вот этого тоже. Ко мне сразу подошел крепкий молодой человек, взял меня за руку и сказал: остановитесь, давайте пройдем в скверик.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. не спрашивал ни документы, ни говоря, почему Вас задерживают.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, и сам не представился, и сам он был без формы. Точнее, в форме не было никого на всем протяжении задержания. Ни одного такого настоящего милиционера при исполнении обязанностей, получается, там не было. Мы сразу же первым делом спрашивали, кто это. Ну, лично я. Макс потому что еще был в гуще.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Макс, тебя задержали попозже?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, как бы нас почти одновременно задержали. Там не знаю секунд за десять.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, это пара секунд разницы, потому что я шел первым.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И Вы спрашивали, кто Вы такие, почему Вы нас задерживаете?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, почему задержали. Никто на этот вопрос ответить не мог.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, что они говорят "Так нужно"? Что они говорят?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы спрашивали, мы можем идти, вот ребят, которые задержали. Мы свободны? Или чего происходит? Они говорят: нет, стойте. Ждите. Ну, там как бы особо не вырывался никто.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, хорошо, стойте, ждите, что потом? Вас увозят куда-то? Как это происходит?

А. ВАЙНШТЕЙН: Мы в итоге все-таки нашли одного человека, который нам смог показать удостоверение. Я, честно говоря, по наивности фамилии не запомнил его, и удостоверение не очень внимательно посмотрел. Но он тоже был без формы, но он был наиболее адекватный человек, который не отделывался от нас фразами, стойте, ждите, никуда не уходите. Ну, и вообще, вел себя более-менее нормально. Он на вопросы, что здесь происходит, сказал, подождите, приедет начальник, он Вам все расскажет. Ну, а в это время разные люди, вот Иван Афонин, пробовали звонить по телефону. К ним подходили одни из задерживающих нас лиц, и говорили, что не надо звонить, брали за руку, но, правда, никаких таких спецсиловых приемов не было. Никто ему руки не выкручивал, телефон не разбивали, хотя говорили, что не надо не звони…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. если бы Вам даже хотелось бы позвонить кому-то там, Вашему начальнику, или кому-то за помощью, Вы не могли бы э то сделать.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, журналистка "Новой газеты", она, допустим, звонила, говорила, она, правда, стояла за нашими спинами специально, чтобы заметно не было. Но в принципе она говорила.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, в общем, возможность была. На протяжении всей этой истории у нас были некоторые возможности, наверное, выйти более-менее сухими из воды, но мы до последнего момента думали, что поскольку мы ни в чем не виноваты, то все будет нормально.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Хорошо. И как Вас там уже сажают в машину эту? Сколько Вас там человек? Силой не силой?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, вот как раз в какой-то момент милиционер, рядом с которым мы стояли, он сказал, что вот приехал, мы смотрим, куда он нам указывает. А вместо главного туда подъехал пазик. Это такой микрофавтобус. По-моему, пазиком называют. И выстроился живой коридор. Из людей, которые нас задерживали. Их там было человек около 10.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А Вас сколько было?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, в автобус попало 8 человек. Вот мы с почестями прошли в этот автобус. Расселись там.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, не все с почестями прошли. Я прошел один из первых, потому что у меня была цель попробовать сфотографировать, как людей туда сажают.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И что тебе дали эту возможность?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, я тихонечко все-таки снял, правда, фотографии получились плохие.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Тихонечко как? Из-под куртки?

А. ВАЙНШТЕЙН: Тихонечко в смысле, не прицеливаясь через видоискатель… Я там зашел, и сразу сел напротив входа и тихонечко так нажимал на кнопочку, глядя в окно. А некоторых людей, которые сильно сопротивлялись, им заламывали руки, их как под крылышки такие сложенные поднимали прямо в автобус и сажали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И, в общем, Вы уже сидите в этом автобусе. Кто-то там уже принужденно добровольно, кто-то силой, заламывая руки. Что Вам там говорят? они кричат на Вас? Вы сидите… Может, Вы объясняете, кто Вы такие. Что Вы на самом деле двое вообще не журналисты, что Вы студенты, что снимаете какую-то дипломную работу? Вы пытались это объяснить? Может, Вас отпустили бы тогда?

М. ПОЛЯКОВ: Я точно не помню, ну, может, мы сказали, что вот а мы вообще журналисты, но это особого смысла не имело…

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, мы изначально вот с тем человеком, который нам показался наиболее адекватным, мы показывали ему наши удостоверения. Мы говорили, что вообще это все неправомерно. Что ну как бы и оснований никаких нет. И что вообще мы более-менее нормальные люди. И что мы здесь просто снимаем. И зачем нам мешать…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А реакция?

А. ВАЙНШТЕЙН: А реакция – стойте. Ждите. Никуда не уходите.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. более-менее вежливо. А уже вот в машине когда Вы сидели, Вас везли. Вы знали, куда Вас везут, что Вам сказали?

М. ПОЛЯКОВ: Там такие характерные ребята были, т.е. они говорили, что зачем Вы эти занимаетесь. Вы не понимаете, какая сейчас ситуация в стране, чего там шум поднимать.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, Максим это описывает, как беседу интеллигента.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А что Вы сказали, зачем Вы этим занимаетесь? Вы ответили на этот вопрос?

М. ПОЛЯКОВ: Да мы фотографировали большей частью.

А. ВАЙНШТЕЙН: Там были личности, которые поддерживали разговор. Это из "Московского комсомольца", по-моему, журналист. Он с ними более-менее активно разговаривал. Он пытался звонить. Но его в итоге задавали психологически. Ну, т.е. руки ему никто не выламывал…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А как это задавили психологически? Что это значит?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, подошел милиционер. Начал на него ругаться. Ну, не милиционер, а якобы милиционер. Начал на него ругаться. Немножко пригрозил там чем-то. Что у него будут проблемы. Ну, на самом деле все это происходило на повышенных тонах все время. Эти ребята, как раз, это были первые люди, кто начал ругаться матом в этот день.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Сами милиционеры?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, вот эти люди, которые в виде милиционеров, да.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. Вы до сих пор сидите уже в машине, Вас ведут в отделение. Вы до сих пор не понимаете, за что конкретно Вас задержали.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, никто нам…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. Вам не объяснили.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, подсознательно нам ясно, что задерживают всех людей, которые имеют какое-то отношение к маршу несогласных. И поскольку мы шли в кампании с такими людьми, мы попали под горячую руку, грубо говоря.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И куда Вас привозят?

А. ВАЙНШТЕЙН: Мы стояли в пробке и нас привезли в УВД Басманное.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И что там происходит? Выходите из машины, заходите и что Вам говорят? Что сейчас будете здесь сидеть, никуда не отпусти?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, там мы стояли сначала в одном коридорчике, потом во втором, и потом в третьем, потом мы уже за решеткой сидели.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Все 8 задержанных?

М. ПОЛЯКОВ: Нет, мы довольно долго в коридорчиках провели. Сначала просто там проходили люди мимо нас, особо на нас внимания не обращали. Приехала там через какое-то время, через пару часов может, через час полковник милиции, который спросил, есть ли журналисты. Журналисты показывали свои корочки. И он отпустил из "Новой газеты" и из "Московского комсомольца". А вот наши…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Просто показали свои документы и их отпустили?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, да.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А Вы показали Ваши документы, и там написано, что Вы студенты. Вас не отпустили?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, там как раз написано, что мы студенты. И чтоб разъяснить эту деталь, к нам подошел…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Что Вы даже не участники марша. И Вас не отпустили все равно?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, он взял наши пропуски вот эти в "Известия". И ушел наверх. И он там был довольно много времени.

А. ВАЙНШТЕЙН: Может быть, даже полтора, два часа.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, хорошо. И что потом происходит? Спускается…

М. ПОЛЯКОВ: До того, как он спустился, уже отпустили Юлию Малышеву. Ее два раза отпускали.

А. ВАЙНШТЕЙН: Юлия Малышева как раз депутат муниципального собрания. И у нее вроде как есть депутатская неприкосновенность. Но, тем не менее, ее задержали, и потом отпустили, и потом, как она говорит, когда ее в следующий раз привели, что за ней чуть ли не бегом бежал какой-то майор. И говорил, что стойте, стойте, мы ошиблись, мы Вас не отпускаем.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И опять задержали?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, хорошо, а Вы в это время, пока они разбирались с Вашими пропусками, не пытались там позвонить главному редактору "Известий", или Вашему учителю, который зам. главного редактора, попросить о помощи. Сказать, что журналистов отпустили, а нас здесь держат. Почему Вам это не пришло в голову?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, вот мы с этим полковником милиции говорили. Сказали, что вот наши пропуски. Уже когда он вернулся, он сказал, что нет ребята, извините, вас отпустить не получится. Потому что не понятно, что это такое. У Вас было какое-то задание. Можете ли Вы это как-нибудь подтвердить? Мы сказали, что да. Нам сказали марш несогласных фотографировать. И у нас там дипломный проект, связанный с НДСМ. Ну, в общем, он сказал: нет, не смогу отпустить. Мы у него спросили. Мы сказали: ну, ладно. Насколько все это серьезно, что тут происходит. Насколько мы тут задержимся. Он говорит, что ничего страшного. Сейчас подпишите бумажки, и Вас отпустят.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. Вам сказали, что Вас отпустят, что не надо ничего.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, нам очень часто это говорили, что сейчас что-то мы организуем, какие-то бумажки напишем, и Вас отпустят, т.е. будущие события, они были неожиданностью.

М. ПОЛЯКОВ: Да, мы собственно до приговора особо не беспокоились. И после приговора не беспокоились, но…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И как Вам сказали, что у Вас будет суд?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, нам это сказали уже совсем глубоким вечером.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. Вы весь день просидели в этом отделении, думая, что Вас отпустят.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, нас привезли нас туда где-то в половине седьмого, мы еще в пробочке постояли…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А сидели Вы где в коридоре или уже…

А. ВАЙНШТЕЙН: А мы не сидели. Мы стояли в коридоре. Нас никуда не пускали. Ну, там был туалет. Куда можно было спокойно зайти. А больше нашей территории не было для перемещения. Очень долго мы стояли. Нас на бумажке написали фамилии задержанных. Два раза причем. Один раз просто фамилии. Потом фамилии и студенты, не студенты, где учитесь, и кем работаете. И где-то к 10 часам уже начали оформлять бумаги, протокол о задержании, еще какие-то бумаги. Я, к сожалению, по глупости не взял копию.

М. ПОЛЯКОВ: Да, я тоже.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И как Вам объяснили, зачем…

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, вот первое как раз объяснение было во время оформления прокола. Потому что мы прочитали причину задержания…

М. ПОЛЯКОВ: Да, первый раз там узнали, за что нас задержали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Расскажите причину задержания слушателям, они же не знают.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы уже выучили. У нас статья 20.1…

А. ВАЙНШТЕЙН: Часть вторая.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И что это такое?

М. ПОЛЯКОВ: Хулиганство и все.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, я точно формулировку не помню. Но смысл в том, что мы ругались матом, мешали проходу прохожих, и отказывали на многочисленные требования милиции прекратить нашу эту разбойную деятельность.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А свидетелей того, что это не происходило, у Вас не было.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, были все люди, с которыми нас задержали. Но на самом деле как бы наша теперь позиция такая, что нет доказательств этого. И что весь судебный процесс это ну что ли профанация, ну, потому что без доказательные обвинения. Нет ни одного прохожего, который пожаловался на нас.

М. ПОЛЯКОВ: Да, потерпевших нет, которые бы пострадали от нашего мата отборного.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, это грубо говоря, если подводить дело к формальному, это будут делать адвокаты. Но на самом деле возмущает то, что три милиционера, которые на самом деле не были милиционерами, написали рапорт…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: В штатских формах которые.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, ну, если человек в штатском, получается, что он не при исполнении обязанностей. Значит, он не может проводить задержание. Написали рапорта, по которым нас потом осудили и это посчитали доказательствами. А это на самом деле…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Какая была Ваша первая реакция? Вас так беспочвенно обвиняют в хулиганстве, в выражении нецензурном. Вы приставил к людям, говорили милиционеры. Вот какова была Ваше первая реакция?

А. ВАЙНШТЕЙН: Никто нас на самом деле не обвинял в первый день, вечер. На нас оформили протокол задержания, сняли отпечатки пальцев, хотя насколько я теперь знаю при административных правонарушениях это не обязательная процедура. А мне об этом не сказали. Мне об этом сказал уже после того, как увидел, что у меня испачканы руки, Иванов, он один из тех, с которыми нас задержали, он сказал, ну, он уже более-менее подкованный в этих вопросах молодой человек. Значительно более подкованный.

М. ПОЛЯКОВ: Он готовился к задержанию.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, он сказал, что не надо было соглашаться, и что это не обязательно. А я как бы не знал, что есть альтернатива.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, Ване вообще говорили, что вообще дашь отпечатки, и тебя отпустят. Он сначала один раз отказался, вот этот, по словам Вани, майор, который назвался Тычкиным вроде бы. Ваня говорил, что он его побил немножко. Потом Ваня второй раз отказался отпечатки давать. А на третий раз уже перед тем, как нас перевозили уже в изолятор…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ребята, мы сейчас прервемся очень коротко на информационную паузу. Потом Вы мне расскажите после этого, как Вас присудили к этим 6 дням, и как там вообще жилось эти 6 дней.

НОВОСТИ

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Итак, добрый вечер еще раз. Продолжаем программу "Своими глазами". Веду ее я, Софико Шеварнадзе. Наши гости сегодня Александр Вайнштейн, Максим Поляков, два молодых студента 20-летних из фотогруппы школы журналистики "Известия". И их задержали и осудили на 6 дней Басманный суд. И они просидели несколько суток за то, что они находились в месте проведения несанкционированного марша несогласных прямо перед праздниками майскими. И мы остановились там, что Вас привезли в отделение ОВД. И уже в конце дня сказали, что Вас никуда не отпустят.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, уже вот после того, как оформили все бумаги, уже почти все милиционеры разошлись по домам. Последний человек, который нас провожал в камеру, сказал, что Вам придется здесь провести ночь. На вопрос, отпустят ли меня домой утром, мне, в общем-то, сказали, скорее утвердительно. Довольно расплывчато было, но, тем не менее, надежда оставалась. А уже в камере ребята были более осведомлены. Они сказали, что завтра с утра нас повезут на суд.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вот здесь к нам вопрос от Владимира. Мне тоже на самом деле интересно. Были ли трудности при сохранении фотоснимков или оборудования. Вот уже в тот момент, когда Вам сказали, что Вы здесь проведете ночь. Что случилось с Вашими фотоаппаратами?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы как бы особенно не заботились, чтобы с ними ничего не случилось. Я с собой карточки забрал, на которых снимки были. А фотоаппарат очень любезно сотрудник милиции разрешил его подержать в своей комнате. Так что он там провел целую ночь, и с ним ничего не случилось.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, это уже хорошо.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, ну, а чиновник был в начале всего происшествия, инцидента, когда Максим еще на улице пробовал фотографировать, к нему подошли, взяли за объектив. Это трепетный момент для любого фотографа, и сказали, что если будешь снимать, то я тебе его сейчас скручу. Я тебе его сейчас сломаю. Такого рода формулировки. Потом этот молодой человек от нас отошел, а мы подошли к более адекватному человеку. И он спокойно отнесся.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Хорошо. Так и вернемся. Вы, значит, сидите в этом, как он называется?

А. ВАЙНШТЕЙН: Обезьянник.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы там уже практически лежим. Потому что ночь была.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, уже было поздно.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Сколько Вас там в этом обезьяннике?

А. ВАЙНШТЕЙН: Изначально нас там было только четверо. Остались после этого задержания я, Максим, Иван Афонин, наш новый друг после этой ночи и Владимир Акименко. Тоже мы с ними познакомились. Замечательные ребята.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И там ночь, Вас не кормят.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, нас не кормили, а вот эти ребята, они вот дали нам, им друзья принесли какого-то хлеба, какой-то колбасы. Они с нами любезно поделились, за что им большое спасибо.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А когда Вы позвонили родителями, сказали, что Вы не проводите ночь дома?

А. ВАЙНШТЕЙН: Вот как раз после того, как мне первый раз сказали об этом, я позвонил маме. Сказал, что задержан, что ночь проведу в ОВД Басманном.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Бедная мама.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, да, был сюрприз.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Еще один вопрос. Кирилл нам пишет: "Как "Известия" Вас поддерживали или нет?"

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, они поддерживали нас сразу после того, как им стало известно о происшествии. А стало им известно 7 числа. Вот как мы уже говорили, мы не стали звонить в момент задержания. Ну, сейчас, конечно, немножко жалеем об этом.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. ты думаешь, что если бы Вы звонили бы сразу бы, и не слушались бы милиционеров, которые Вам говорили, что Вас отпустят, сидите спокойно, Вам бы помогли бы, не провели бы 6 дней там.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, мы думали так.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, ладно, и начинается суд на второй день.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, нас к 12 часам отвозят в суд Басманный, совсем недалеко.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вас вдвоем или четверо?

М. ПОЛЯКОВ: Нет, все вместе. Там и Козловского к нам поселили ночью.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, ночью отвели в камеру из другого УВД.

М. ПОЛЯКОВ: Да, и еще одного человека.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А судили Вас по отдельности.

А. ВАЙНШТЕЙН: По отдельности.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, и чего, как судья?

А. ВАЙНШТЕЙН: Первый человек, которого осудили…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Молодая, старая?

А. ВАЙНШТЕЙН: Судья строгая, я бы сказал, негативно настроенная.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, человек нашего поколения, или все-таки взрослый человек?

М. ПОЛЯКОВ: Да, нет, ну, лет, как бы ее не обидеть, под 50.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Как бы не обидеть? Ну, она Вас обидела.

А. ВАЙНШТЕЙН: Она строгая и (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ), я бы так сказал.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, я без очков на нее смотрел, ну, мне показалось, что 50 лет ей можно дать.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, нет, по-моему, чуть помоложе. Ну, не важно. Важно то, что из нашей компании осуждали первым меня.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Адвоката у тебя не было. Или был?

А. ВАЙНШТЕЙН: Я не ходатайствовал о привлечении адвоката. Ну, мне сказали о такой возможности, но я до последнего момента думал, что самое страшное, что будет, это назначат штраф. В виде денежного какого-то эквивалента, не знаю. 1000 рублей, например.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, о такой возможности нам сказал опять же Ваня Афонин, а не в суде.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Что можно вызывать адвоката. Вам это никто не сказал, кроме Афонина.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, в суде мне зачитали в начале возможности. Но в процессе Максима я не присутствовал, только в качестве свидетеля.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А Максим адвоката вызвал?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, я уже посмотрел, как с Саней получилось.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Не сложилось.

М. ПОЛЯКОВ: Я решил попробовать немножко с судьей, со свидетелями посудиться.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Тем не менее, Вас обоих присудили. Как это так?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да. Ну, на самом деле там был майор из УВД, который вот даже попробовал немножко попробовал уговаривать Ивана Афонина сдать отпечатки, который ему дал в живот, ну, не сильно.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Я не понимаю, майор Афонину, или Афонин майору?

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, майор дал Афонину.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, в конце концов, Ваня дал отпечатки. Ну, ему там руки заломали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ребята, а Вы-то стоите в суде, говорите, что нет, мы вообще, матом не пользуемся, мы ребята мирные.

А. ВАЙНШТЕЙН: Мне зачитали приговор. Зачитали показания милиционеров, три раппорта. На основании которых меня судили. Эти рапорта милиционеров были доказательством моей вины, не смотря на то, что никаких жалоб не поступало. Ну, на мой взгляд, как бы совершенно бездоказательно. Меня спросили мое мнение по этому делу судья. Я сказал судье, что в корне не согласен с версией происходящего. Меня спросили, как это происходило. Задали пару вопросов на эту тему. Вроде того, в каком времени это было? Сколько было людей? Ну, некоторые детали уточнили, после этого сказали, что суд удаляется на совещание. И где-то через полчаса меня вызвали и сказали мне, что на 6 суток мне предстоит отбывать заключение. Ну, на 6 суток с момента заключения.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, какова твоя реакция, ты ни в чем не виновен? Ты им рассказал, как это все было. И тебе говорят, что, знаешь…

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, реакция негативная. Я был, безусловно, удивлен.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вы знаете, что мне интересно. По Вашему мнению, понятно, что вот вообще задержка – абсурд. Реально ничего не делали, молодые ребята, студенты, даже не журналисты пока еще. И Вас задерживают. Почему они Вас задержали? Толку то им? Т.е. Вы же не из тех, которые можете им взятку дать за то, чтобы Вас отпустили. Например. Или какими-то конкретными связями воспользоваться, чтобы Вас отпустили. Видят, что молодые, беспомощные ребята. Зачем, по-вашему, от этого им что?

М. ПОЛЯКОВ: Нам, во-первых, так и не поверили, что мы не в каких движениях не состоим. Что мы журналисты. Выполняли свой журналистский долг. Нас вместе со всеми судили, а всех посадили, видимо, потому, что бы они в Москве не ходили. Там в майских праздниках.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, да, там инаугурация президента. Т.е. расхожее мнение, среди тех людей, с которыми мы сидели…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Даже кто-то говорил, была такая информация, я не знаю, правда, или нет, говорили задерживать людей, которые не носят георгиевскую ленточку.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, возможно, мы тоже такое слышали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А у Вас не было георгиевской ленточки.

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, у нас не было, к сожалению.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Надо было схитрить.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, в общем, смысл был в том, что задерживали, скорее всего, тех людей, которые имели какое-то отношение к маршу несогласных. И задерживали их на такой срок, чтобы майские праздники, парад, инаугурация президента прошли без каких либо выступлений с их стороны. Ну, и нас тоже, поскольку мы были в кампании с этими людьми, нас и взяли.

М. ПОЛЯКОВ: Да, у меня как раз дедушка из Воронежа приехал, который ходатайствовал на апелляции, что пусть внук 9 мая с дедушкой проведет.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ветеран дедушка.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И даже дедушке не угодили, представляете? Ну, ладно, а вот эти свидетели, которые пришли, т.е. которые показания на Вас давали, они вот так вот стояли и в лоб врали, что Вы приставил к людям. Давали же показания?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, свидетели не была на суде.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вот эти три милиционера…

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, Максим только вызывал свидетелей. Я был первым…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И что, Максим, расскажи.

М. ПОЛЯКОВ: Интересно, что это были те люди, с которыми мы в автобусе ехали, на нас как раз показания давали. Т.е. видимо специально их выбрали, чтобы они там лица, не знаю, запомнили. Ну, и они говорили примерно одно и то же все. Вопросы судья, адвокат и я задавали ему. Что Вы уверены, что лично Поляков Максим ругался матом. Некоторые из них говорили, что да, я помню. Другой говорил, что я не уверен, что он, ну, вот в толпе все было. Ну, собственно, все равно 6 суток дали. Так что это особого значения не имело, даже если бы они совсем разное говорили.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Там вопрос Саша пишет: "На эти три лживые раппорт будете подавать в суд?"

М. ПОЛЯКОВ: Ну, Саня уже даже подал.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, я даже в тот же день подал апелляцию. Даже приехал зам. главного редактора. Наш руководитель по фотошколе.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А он ничем не мог помочь уже в этот момент?

А. ВАЙНШТЕЙН: Я ходатайствовал о привлечении его, как свидетеля. Но мне отказали, сказав, что к делу это не имеет не малейшего отношения. Был ли я там по заданию "Известий" или нет. И знает ли меня этот человек или нет, это не отрицает того факта, что я ругался там матом и обижал похожих соответственно. И в этом мне отказали. Мне отказали еще в нескольких ходатайствах. Чтобы я назначил представителю полномочному. Ну, я точно не знаю, но, судя по всему, это тоже нарушение процесса. Ну, удивительно то, что апелляцию, которую я подал, наверное, около часа, полтора, ну, или полвторого, ее рассмотрели в тот же день, даже после закрытия суда официального. Т.е. суд закрывался в 6 часов. А меня обрабатывали где-то около 7.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А еще один вопрос: "Вы теперь влились в ряды оппозиции или, наоборот, будете обходить марши?" – это Диана из Саратова.

М. ПОЛЯКОВ: Не то, не другое. Мы в ряды оппозиции никакие не вливались. Но фотографировать мы будем продолжать.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, конечно. Больше всего возмущает в этой ситуации то, что фотографам приходится бывать и там, и сям. Ну, вообще, снимаем все подряд, поскольку тренируемся, нам сейчас все интересно. И футбол, и более-менее правительственные митинги, про правительственные, и вот оппозиционных людей. И мы будем ходить на марши все равно, и если нас опять будут арестовывать, будем судиться.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Что интересно. В таких случаях, вообще, что может помочь? Что-нибудь может помочь? Деньги, знакомства, угрозы, какие-то связи?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы как бы взятки не особо умеем давать. Я не верен, что они помогут.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. по любому посадят.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, ребята были настроены вполне. Помогут, конечно, связи, наверное, помогут удостоверения, что Вы полноценный журналист. Если Вы журналист, конечно. Ну, и надо звонить людям, которые в состоянии Вам помочь, а не делать, как мы. Мы до последнего момента ждали, что все будет хорошо.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, у Вас это первая задержка. Журналистов часто задерживают. Вы привыкните. Научитесь, как с этим справляться.

А. ВАЙНШТЕЙН: 6 суток – это слишком большой сюрприз.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, мы слышали, как человек вышел чай купить или что-то такое, его тоже задержали. Надо, наверное, как-то забаррикадироваться в квартире и переждать марш.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Понятно. Давайте, доберемся там, где Вы сидели. Значит, Вас присудили. 6 дней, и что потом, куда Вас везут? Максим?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, нас отвезли, я даже не помню, на чем. На газели что ли милицейской.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, это не важно. А вот куда Вас привезли уже?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, на газели. Ну, после суда нас отвезли обратно в Басманный. А после часа ночи нас опять повезли в первый спецприемник для административных правонарушителей на улице Гиляровского.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А что значит административные правонарушения?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, это, наверное, те, кто.. водитель пьяный, насколько я понял, был. И всякие ну вот такие нарушения, т.е. никаких уголовных…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. не уголовные

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, а люди, которые распивали напитки в общественных местах, ругались матом, как якобы мы делали, причем в особо злостных формах. Если просто так ругаются матом, это не наказывается.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. если я вдруг, например, приезжая на улицу выйду без документом, меня туда же поведут, наверное, да?

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, на самом деле документы у Вас не обязательно должны быть при себе. Вот если Вы злостно каким-либо образом нарушаете административное законодательство, тогда да. У Вас есть все шансы.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Короче, Вас привозят в это место. Как еще раз оно называется?

А. ВАЙНШТЕЙН: Первый спецприменик.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И что там происходит? Куда Вас сажают? С кем Вас сажают?

М. ПОЛЯКОВ: Нас начали разъединять на двойки и постепенно забирать у нас все вплоть до шнурков, чтобы мы чего-нибудь плохого не совершили. И нас посадили. Вот меня с двумя ребятами. И там уже в камере был пьяный водитель… Ну, т.е. он не пьяный, он был до этого пьяный. Его, наверное, за это посадили. Ну, мы там только ночь провели. Саня в другой камере был.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, у меня камера пострашней была. Там было 10 человек.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Кто они были эти люди?

А. ВАЙНШТЕЙН: Мы не успели познакомиться. Я вообще с опаской туда входил, потому что это было поздно. Там было темно. Как бы захожу, осматриваю. Ну, не то, чтобы люди интеллигентного склада, но они совершенно обычные люди, нормальные. Такие часто встречаются на улицах. Ну, я, конечно, на них с опаской посмотрел. Но мне первым делом вручили одеяло, показали свободную коечку, дали матрас.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. там более-менее по-человечески все обращались.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, на самом деле, т.е. это не уголовники страшные, которые сразу пытаются свой авторитет доказать. Не знаю, насколько это как бы обычная ситуация.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: У Вас у всех там были свои кровати.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, кровати очень жесткие.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Не то, Ч то на одну кровать там 10 человек бывает иногда.

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, ну, вообще заведение популярное.

М. ПОЛЯКОВ: Но места там хватало, да.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Вас кормили там нормально?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, покормили нас первый раз уже утром как бы официально. Т.е. нас задержали во вторник, потом на следующий день нас осудили, ночью нас привезли в тюрьму, и уже опять-таки еще на следующий день, т.е. в четверг нас первый раз покормили завтраком.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Т.е. сколько же это, получается, Вы голодали?

А. ВАЙНШТЕЙН: Т.е. получается, нас не кормили сутки и вот один вечер. Хотя, конечно, должны были. А то вдруг мы бы с голоду умерли бы.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А Вы могли бы позвонить родителям? Они могли Вам привезти еды.

А. ВАЙНШТЕЙН: Они нам привезли

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Теплые вещи.

А. ВАЙНШТЕЙН: Они нам привезли во время суда. Т.е. я им позвонил, сказал, что у меня вот 6 дней отдыха наметилось. Они мне привезли теплой одежды, потому что один милиционер уже там был из этого спецприемника, как он там заранее оказался, может быть, он знал о том, что нас осудят или нет, я не знаю, но он был там. Он сказал, что у нас выключили отопление. Возьмите побольше теплых вещей. Мы сидели в тюрьмах, которые находятся ниже уровня асфальта, т.е. у нас были окошки под самым потолком, которые выходили на асфальт. В углу раковина, за невысокой перегородочкой туалет в виде такой длинной раковины…

М. ПОЛЯКОВ: Не перегородка, а простынка обычная.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, да, там была натянута простынка, поэтому почти комфортные условия.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А потом Вас уже посадили в одну и ту же камеру, да?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, там Ваня Афонин это все организовал, т.е. нас утром повели на прогулку. Мы там немного погуляли, а потом начальник этого спецприемника всех нас построил в линеечку и стал говорить, что вот мне поступила бумажка от Козловского, что он голодовку объявил. И у нас разные методы воздействия есть и не делайте мне проблем. Тогда и я не буду делать Вам проблемы. И Ваня Афонин, я так понимаю, с ним договорился, чтобы нас всех в одно место поселили. И мы собственно с Саней все 6 суток слушали все политические споры тех ребят, которые там были.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А как к Вам относились? Как к политическим?

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, все милиционеры пошучивали. Не зло, но так, что вот политические на прогулку, или когда нас выпускали, что политиканы.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, ребята, вы очень молодые. Вам по 20 лет. Вам присудили 6 суток. Ваши родители в это время, они что делали?

М. ПОЛЯКОВ: Ну, у меня, наверное, больше всех дедушка беспокоился. Он там ездил к начальнику спецприемника, судье вот ходатайство подавал. Так в принципе, я не знаю, чего они делали, пока меня не было, но встретили нормально, особо не ругали даже.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, с ними поговорить нельзя было да, во время этих…

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, во время заключения свидания запрещены, но если есть необходимость, ну, в общем, начальник спецприемника может подписывать, заверять какие-то доверенности, поэтому если есть срочная необходимость, вот, например, у меня она возникла. Там подписывали доверенность на вождение автомобиля. И я вот увиделся. Но не дали поговорить. Просто я увидел. Мне дали бумажку, сказали "распишись" и потом отвели в тюрьму. Но на самом деле люди там лояльно относились. А родители, конечно, переживали, но с ними общался и Беляничев, наш руководитель во время заключения. Он же приехал в суд. Можно сказать, по первому звонку. Бросил работу и приехал. Потом он общался с родителями немножко.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ребята, а вот Ваше вообще состояние в этот момент. Вы понимаете, что все, вы уже сидите на 6 дней железно. Вот что у Вас в голове тогда получилось?

М. ПОЛЯКОВ: Это нормально. Мы запаслись там книжками, газетами. Мы, наверное, больше всего жалели, что у нас фотоаппаратов не было, потому что там были хорошие кадры.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, это была бы классная фотоистория.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, Вам вернули хотя бы фотоаппараты потом?

А. ВАЙНШТЕЙН: А фотоаппараты мы отдали в суде родителям, когда они приехали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Понятно. А Ваши вещи, мобильные телефоны, все остальное?

А. ВАЙНШТЕЙН: Все тоже отдали заранее, потому что нам сказали, что в спецприемнике Вам придется отдавать вещи. Ну, они не хотят много вещей описывать, потому что опасаются что-нибудь пропустить, и соответственно мы им на выходе из заключения можем им сказать, а вот где наш телефон, например, и у них будут проблемы из-за того, чтоб они якобы его украли.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И в итоге, сколько Вы там просидели? Ровно 6 дней? Или меньше?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, ровно 6 суток с момента ареста да провели в заключении.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, т.е. четверг, пятница, суббота, воскресенье, понедельник.

А. ВАЙНШТЕЙН: Это мы провели именно в спецприемнике. А до этого мы отбывали задержание в суде и в УВД.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И Вы выходите и какого, вообще, Ваше состояние? Вас это как-то сломало или наоборот Вы стали сильнее? Ощущения Ваши после всего происшедшего?

М. ПОЛЯКОВ: Появилась как бы история, которую можно будет внукам рассказывать. А так особо…

А. ВАЙНШТЕЙН: На самом деле нам друзья приносили передачи обильные, поэтому мы там не голодали. Единственное, что замерзли. Я вот простудился немножко. Еще и горячей воды не было. Но отпустили нас не очень просто. Нас за час до официального времени освобождения погрузили в машину и отвезли обратно в УВД.

М. ПОЛЯКОВ: Хотя мы спрашивали, нас вернут обратно, когда освобождение будет? Они говорили, да, вернем.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, нас должны были встретить родственники. Они нам обещали, да, вернем, конечно. А в УВД мы постояли в коридоре, потом сказали, свободны, ну, там у кого-то проверили документы еще раз. Мужчина в очках и в кожаной куртке сказал: мы с Вами еще встретимся. А на вопрос одного из заключенных: Вы из ФСБ? Он сказал, он сказал: не надо задавать глупых вопросов. Мы еще встретимся. И сказал: свободны. Мы сказали: а вот обещали отвезти. Они сказали что-то типа уходите, пока дают.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, да, и позвонить не дали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Дано, ребята, а вот вы сидели с людьми, вы с ними общались, вот как выяснилось, что таких случаем много, что задерживают людей в принципе

М. ПОЛЯКОВ: Вот нацболы были, эти ребята довольно опытные уже, а те, которые с нами были с самого начала

А. ВАЙНШТЕЙН: Иванов и Владимир

М. ПОЛЯКОВ: Они вот в изоляторе и в спецприемнике первый раз сидели.

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, вообще они достаточно более подкованные все. Мы там старались убивать время, играли в шарады. Много новых историй услышали.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Это хорошо. Милиционеры с Вами не играли? Вы только с заключенными?

А. ВАЙНШТЕЙН: Нет, милиционеры не играли.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А вообще там чего-нибудь научились по собственному опыту?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, мы научились, конечно, надо смотреть удостоверения, надо качать права очень усиленно на каждом моменте, на котором возможно. Брать бумаги, которые тебе дают. Т.е. например, я не взял протокол о задержании, и в итоге у меня его нету. И вообще надо, как Максим вызывать свидетелей…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Адвоката.

А. ВАЙНШТЕЙН: Чтобы потом было больше материала для адвокатов.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, хорошо. А вот в течение тех 6 дней, когда Вы сидели, кто-нибудь пытался Вам помочь, чтобы вывести Вас досрочно оттуда или нет? Кто-то вмешался в это? Вы же все-таки как бы ученики зам главного редактора газеты "Известия".

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, насколько я понимаю, Беляничев старался что-то сделать, ну, из видимых результатов то были заметки в газете и одна очень большая статья, очень хорошая на наш взгляд. Ну, там фотография нашего друга как раз по фотошколе. Вот. И теперь мы будем судиться. Максим во время заключения выезжал на апелляцию. Не знаю, как она проходила.

М. ПОЛЯКОВ: Да, вот то, что у Сани произошло прямо в день задержания, т.е. в тот день, когда ему дали 6 суток, у мен я это на следующий день было, и я еще покатался по Москве. Но ничего не изменилось абсолютно.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Понятно.

М. ПОЛЯКОВ: Т.е. видимо статья уже тогда была. Ну, не статья, а маленькая заметка. Но все равно не повлияла никак.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Здесь вопрос от Лили, она предприниматель из города Москвы: "Уважаемый Александр и Максим, совершенно очевидно, что милиция, ФСБ, суды представляют реальную угрозу здоровью и жизни законопослушных граждан. Что делать?" Просто вот Ваше мнение.

М. ПОЛЯКОВ: А я не знаю, что делать.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, делать на самом деле нечего. Мы можем стараться не попадать в такие истории. Ну, вот журналисты, как мы, они явно под угрозой. Ну, мы надеемся удачно завершить суд. Т.е. чтобы с нас сняли обвинение. И надеемся, что это послужит примером для следующих задержаний таких, и чтобы не задерживали соответственно.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А вот включать какой-то человеческий фактор в тот момент, когда Вы суде, или везут Вас менты в отделение, это никак не подействует на них, да? Или сказать, что, ребята, мы все почти одного возраста. Вы делаете свое дело, мы делаем свое дело. Мы не нарушаем закон. Пытались как-то по-человечески с ними?

М. ПОЛЯКОВ: Там же никто ни за что не отвечает. Т.е. с начальниками мы не говорили. А эти просто выполняют то, что им сказали. Так что вряд ли получится.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, т.е. отрицательные персонажи были в момент задержания, которые ехали с нами автобусе, они с нами явно грубо разговаривали и совершено не понятно зачем. Ну, это был неинтересный грубый разговор. Потом в УВД на нас уже как бы…

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, и что Вам говорили? Что Вам больше делать нечего? Ну, что Вам конкретно говорили?

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, да, что Вам больше нечего желать больше? Почему Вы не учитесь? Почему Вы не работаете? Почем Вы не идете служить в армию, а только мешаете правительству, ходите, баламутите воду?

С. ШЕВАРНАДЗЕ: А Вы не говорили, что вы никому не мешаете, то, что дипломную работу снимаете?

А. ВАЙНШТЕЙН: Вначале мы говорили, да, что мы фотожурналисты. А потом уже с этими людьми совершено же бессмысленно разговаривать. Они только начинают к тебе приставать, говорить, спрячь фотоаппарат. А нам за фотоаппарат страшно. Он наш. Мы пока еще не на службе в каком-нибудь богатом издательстве, которое нам даст большие фотоаппараты казенные. Мы поэтому достаточно спокойно себя вели.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: И чего будете делать все-таки дипломную работу.

А. ВАЙНШТЕЙН: Да, конечно.

М. ПОЛЯКОВ: Мы еще не закончили. Так что это надо закончить.

А. ВАЙНШТЕЙН: Мы будем стараться.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Детально опишите, что с Вами случилось во время процесса

А. ВАЙНШТЕЙН: Ну, у нас дипломная работа, она с фотографиями больше связана

М. ПОЛЯКОВ: Да, и она же не про нас, а про активистов НДСМ.

А. ВАЙНШТЕЙН: Как видите, у них тоже интересная жизнь, но, к сожалению, 6 суток мы провели в отпуске.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ну, они уже натренированные, их постоянно разгоняют, возят.

М. ПОЛЯКОВ: Ну, да, там даже много убежали, когда нас задерживали, правда, их потом поймали, но вот они оттуда убежали

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Ребята, ну, спасибо Вам большое. Удачи, молодцы, что не потеряли надежду. Все еще хотите фотографировать. Так держать.

А. ВАЙНШТЕЙН: Вам спасибо.

М. ПОЛЯКОВ: Да, вам спасибо.

С. ШЕВАРНАДЗЕ: Значит, в гостях у нас были Александр Вайнштейн и Максим Поляков. Они молодые студенты фотогруппы школы журналистики "Известия". С вами была программа "Своими глазами". Вела ее я, Софико Шеварнадзе. Я с Вами прощаюсь до следующего понедельника. До свидания, спасибо большое.

А. ВАЙНШТЕЙН: До свидания.

М. ПОЛЯКОВ: До свидания.