Когда президенты собираются вместе - Сакен Аймурзаев, Владимир Кондратьев - Своими глазами - 2007-06-12

МАТВЕЙ ГАНАПОЛЬСКИЙ: Добрый вечер. Моя любимая программа "Своими глазами". Программа, в которой свидетели и очевидцы рассказывают, как они куда-то ездили, как они все это видели подробно, как их встречали, где они жили, что они ели. А был ланч? Да, был. А сладкое давали? Сладкое не давали. Плохо. Сегодня мы будем говорить действительно о знаковом событии, о встрече большой Восьмерки. И там побывали два очень интересных человека. Каждый из них давал репортажи в своем средстве массовой информации. Сакен Аймурзаев, корреспондент "Эхо Москвы" давал на волнах "Эхо". Здравствуйте, Сакен.

САКЕН АЙМУРЗАЕВ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И Владимир Кондратьев, корреспондент телекомпании НТВ давал для телекомпании НТВ. Здравствуйте.

ВЛАДИМИР КОНДРАТЬЕВ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вот давайте подробным образом, в чем и есть суть этой передачи. Потому что и Вы, Сакен, и Владимир, были уже в этой передаче. Вот давайте подробнейшим образом рассказывать, как это все происходит. Вот Вы летите туда специальным самолетом каким-то? Или каждый добирается, как может? Сакен?

С. АЙМУРЗАЕВ: Ну, это вообще как журналисты, которые летят из России, я общался с другими журналистами из других стран. Там как бы каждый сам по себе, кроме тех, кто непосредственно сам прикреплен к президентам. Вот, например, пул Уайт Хауса, Белого дома – это вот те там 20-30 журналистов, которые всегда летают с Бушем. Вот это вот такая вот очень сплоченная команда, которая везде с ним ездит. Они летели вместе с Бушем. И так же у нас есть такая группа журналистов, которые летят…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Пул кремлевский.

С. АЙМУРЗАЕВ: Кремлевский пул постоянный, которые все время.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вы в кремлевском пуле?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, формально, частично я бы так сказал, конечно, да. Но телевизионщики не летают пулом, не летают самолетом. Т.е. они входят в пул, но самолетом вместе, так называемым, передовым самолетом они не летают, поскольку это связано с техническими сложностями.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, видите, я не знал.

В. КОНДРАТЬЕВ: Раньше было время, когда мы летали вместе, или одним из самолетов, который сопровождает президента. Но это очень не удобно. Поскольку приходится лететь, Вы сами понимаете с массой технических приборов, с аппаратурой. И когда-то отошли от этого несколько лет назад.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Казалось бы наоборот. Ну, не в президентском самолете, в самолете сопровождения как-то…

В. КОНДРАТЬЕВ: Не хватает места, поскольку все приходится на себе грузить. Там же нет багажного отделения. Когда сдается багаж. Приходится с собой тащить в салон. Поэтому несколько лет назад отошли от такой практики. Теперь телевизионщики летят отдельно обычными рейсами. Прилетают, как правило, заранее. Но я должен сказать, с одной стороны, конечно, это минус, поскольку это не дает возможность больше общаться с коллегами, которые встречаются и обслуживают президента. С другой стороны, это лучше даже. Поскольку телевизионщики независимы. Они приезжают раньше. Они больше времени тратят на подготовку к материалам. И лично я считаю, что вот этот вариант, он гораздо удобнее и практичнее.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. А вот когда Вы прилетаете, как-то добираетесь туда. Вот все мало себе представляют, что это за место. Потому что каким-то странным образом, какая-то маленькая деревушка. Что подчеркивали. И Вы, Сакен, все время говорили. Вот маленькая деревушка, там 20 жителей.

С. АЙМУРЗАЕВ: 250 где-то так. Ну, 20, 200 что для нас…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, 200, шокирующе. Да, это вот почему там? Чтобы не дошли антиглобалисты? Но они дошли, и все там снесли.

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, но это ведь практика последних лет. После вот этих беспорядков в Генуи, которые были во время саммита в Англии, которые были. Вот в прошлом году в Стрельне. Они ведь тоже сделали так, что это было далеко. Вообще даже на острове. Так, чтобы не добраться. И здесь тоже видимо немцы решили, что вот эти вот деревушки прибрежные…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чтоб было чистое поле, чтоб можно было гнать их что ли?

С. АЙМУРЗАЕВ: Во-первых, как вот крепости строили. С одной стороны вода. Это уже есть такая.. Как я думаю. Есть естественная преграда. С другой стороны лес. Там дремучий лес. Он такой. Это одна из самых малонаселенных земель Германии.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. сколько антиглобалистов сгинуло в этом лесу, никто не знает.

С. АЙМУРЗАЕВ: Да. Сколько не доплыли по этому Балтийскому морю. Т.е. они как крепость…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А с третьей стороны Бундесвер, да.

С. АЙМУРЗАЕВ: А с третьей стороны полиция, полицейские и вертолеты и т.д. Мне кажется, вот мое мнение, в первую очередь, потому что это с целью безопасности. А во-вторых, это ведь исторически такое место. Вы знаете, там есть древний замок в Хайлигендаме княжеский. Гугунсолеры когда-то там это построили. А потом в этом место приезжали царские семьи. Николай II очень любил эти места. И вот я думал все. Путин, наверное, себя хорошо чувствует, потому что там русских много было раньше…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Там русский дух. Там Русью пахнет.

С. АЙМУРЗАЕВ: Там князья великие… Ну, не знаю, насколько там пахнет Русью, я не почувствовал. Но вот эти вот августейшие особы европейские там любили собираться. Это один из самых дорогих европейских курортов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, а вот мы знаем, что Владимир Кондратьев – это такая вообще в журналистике ВИП персона. И Вы, Сакен, еще маленький были. И там в школе делали первые грамматические ошибки. А Кондратьев уже чего-то там такое говорил.

С. АЙМУРЗАЕВ: Я признаюсь Вам, Матвей Юрьевич, у меня есть дома запись программы "Время" восемьдесят шестого что ли года. И Владимир там чего-то спрашивает в Германии. Вот я очень хорошо помню это.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот. Поэтому по моему представлению, когда Кондратьев приехал в эту деревню, название которой я никогда не произнесу, то там поклоны земные начались, и сказали: вот Вам комнаты особые и т.д. А приехал Сакен, проверили, как всегда, регистрации нет, с трудом пустили и на задворках каких-то. Там есть деление ты журналист такой или журналист такой? А вот западные журналисты, они тоже в равных условиях с Вами были, Владимир?

В. КОНДРАТЬЕВ: У нас даже в России нет деления между такими-то или такими-то. Может быть, на каком-то уровне и есть, но Вы сами понимаете, кремлевский пул, он не разделяет журналистов на заслуженных и малозаслуженных.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И народных. Народный журналист России.

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, в дополнение к тому, что сказал коллега, ну, Вы знаете, я сначала думал, что этот остров или полуостров, как у Ильфа и Петрова, так будет надежнее, был выбран только с целью поддержать родную землю, федеральную землю Ангелы Меркель. Это ее федеральная земля. Она там родилась неподалеку, она там избирается. Но я ошибался, оказывается. Этот выбор сделал еще канцлер Шредер. И сделал он его еще в 2004 году, помните, когда он выступал в свою очередь в Кананаскесе Путину, чтоб тот провел саммит в Петербурге. Вот тогда еще немцы сделали этот выбор на севере ГДР, бывшей ГДР, заметьте. И не потому что там какая-то особая зона, старинные деревья, русский дух. А потому что это возможность дать новым землям проявить себя и поддержать их в финансовом отношении. Дать им известность. Чтобы этот курорт получил известность еще большую в мире. Действительно эта местность не очень сильно развита экономически. Это самая бедная земля, самая малонаселенная федеральная земля в ФРГ и самая бедная по экономическому развитию. И вот проведение там саммита, прежде всего, способствует подъему какому-то. И экономическому и социально политическому и известность прибавляет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, когда я был в этом замечательном месте Санкт-Петербурге, где они собирались, то там же была феноменальная история, что у каждого был свой домик. А здесь как они жили? Общага?

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, но такая ВИП общага, я бы сказал. Ну, там несколько зданий на территории самого Хайлигендама. Вот этих отелей. Да, это отель Кемпинский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. построенные до них.

С. АЙМУРЗАЕВ: Конечно. И после них там тоже жить кто-то будет в этих номерах. Наверное, цены поднимут. Ну, вот эти места, которые, это обычные номера. Ну, ВИПы, наверное, не простые там какие-нибудь президентские люксы или как там. И они жили в этих гостиничных номерах. Но не в одном корпусе, а в нескольких. Вот мне показывали, например, у Буша был отдельный только лишь вот такой отдельно дом стоял. Но, по крайней мере, когда мы были на территории самого комплекса гостиничного, то охранники говорили: вот там вот живет Буш, а с той стороны Путин. А вот здесь вот Саркози. Т.е. это несколько таких зданий. Они там как-то с женами своими, с охранниками и с помощниками распределены были.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как строился Ваш день? Ведь они там заседали. Вот как Вы это видели? Экраны какие-то стояли? Кто-то выходил, заходил? Работать же надо было. Владимир?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, день строился точно так же, как на всех саммитах. Если кто-то полагает, что журналисты, которые освящают, они ходят среди президентов и общаются с ними накоротке, они очень глубоко заблуждаются. Особенно в последние годы саммит становится все более вещью в себе. Он проходит где-то вдалеке от журналистов. Журналисты или получают все это на больших мониторах в пресс-центре, пишущие журналисты, прежде всего. Или по так называемому пулу, это особые карточки, группами отдельно кому повезет, они выезжают к месту события, и там им дают возможность посмотреть так называемый протокол. Т.е. тот момент, когда президенты жмут друг другу руки, когда они между собой говорят, хлопают друг друга по плечу. Очень Буш любит Ангелу Меркель так хлопать по плечу отечески. И это практически все, что могут узреть журналисты.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте, уточним. Т.е. Вы имеете в виду, что как далеко? Ну, вот реально как Вы далеко от них?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, в Кананаскесе, в Канаде это было 50 км. В Санкт-Петербурге это был километр, полтора. Здесь 7 километров, которые мы покрывали сначала на поезде старинном, я его показывал. Такой настоящий поезд с трубой, дымит. Или когда антиглобалисты действительно перекрыли на какое-то время эту железную дорогу узкоколейку, мы добирались на катере по морю, по Балтийскому морю. И там немножко шли пешком вот в те здания, о которых уже говорилось, часть комплекса кемпинского. Но я хотел сказать, что в конце журналистам все-таки дается возможность более глубоко и предметно пообщаться с президентами. Это так называемые уже заключительные выходы к прессе. Это когда президенты выходят к прессе и даются пресс-конференции заключительные. Каждый, кроме Буша, он любит давать своим журналистам, он, как правило, не выходит. Тем более, он улетел в Польшу. Президенты выходят к прессе. И практически все, уже тут пул уже не действует, все аккредитованные журналисты могут попасть на эту заключительную пресс-конференцию, как это и имело место.

С. АЙМУРЗАЕВ: Но не факт, что задать вопрос.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Секундочку. Я напоминаю, что у нас о встрече G 8 рассказывает Сакен Аймурзаев, корреспондент "Эхо Москвы" и Владимир Кондратьев, корреспондент телекомпании НТВ. Владимир, чуть поближе микрофончик к себе возьмите. А вот смотрите, по деталям. Вот Вы говорите, что Вы это можете смотреть на больших экранах.

В. КОНДРАТЬЕВ: Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А что Вы смотрите на больших экранах? Сам разговор?

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, ну, конечно, вот сами сессии рабочие саммита, вот когда они сидят и обсуждают документы, вот в этот раз там о климате говорили, об Африке, о международной экономике, о глобализации, этого мы, конечно, ничего не видим. Потому что это вообще проходит за закрытыми дверями. В этих залах, там только президенты и ближайшие помощники по одному для каждого президента и переводчики. Их закрывают, и они там сидят. Это как-то протоколируется, наверное, но эти вот материалы, они не доступны для простого человека, т.е. для журналиста, для нас с Вами, вообще ни для кого не доступны. Что мы видим? Мы видим, как Владимир сказал, протокольные вещи. Мы видим всякие их обеды, ужины. Начало вот этих парадных обедов. Мы видим, как они приезжают с женами, как они ходят по пирсу, как они фотографируются, как они говорят по мобильным телефонам.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. это заранее заготовленное видео, которое снимают или кусочек прямой трансляции…

С. АЙМУРЗАЕВ: Это идет в прямом эфире. Вот, например…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но прогулку же Вы не видите в прямом эфире.

С. АЙМУРЗАЕВ: Почему? Мы видим в прямом эфире прогулку.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, т.е. и это показывают. Т.е. там специальные телевизионные люди, которые все это показывают.

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, транслируют в прямом эфире эти их перемещения, эти их там какие-то неформальные.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Только видео или со звуком?

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, звука, конечно, нет. Вот, например, была встреча, когда они на террасе сидели перед отелем, там на берегу моря. Там еще знаменитые кадры, Джордж Буш пролил пиво себе наливал в бокал. Вот мы все видим, видим, как губы двигаются, но, конечно, мы ничего не слышим, о чем они там говорят. И т.д. Т.е. это такая картинка. Вообще саммит для меня, несколько есть определений, но для меня это такой перформанс. Это такое представление. Да, вот такая парадная, очень красивая такая акция. Вот приехали, вот там поговорили. Но кроме этого, конечно, есть политическая составляющая. Какие-то официальные документы. Есть неофициальные вещи, о которых они говорят друг с другом. Наверняка, разговаривают и за ужинами, и за завтраками, и просто так. Но вот внешне для простых людей это такой вот как бы, такое представление, очень красивое, слажено сделанное, под огромной охраной, но что касается вот непосредственного общения вот с президентами, действительно ну это какие-то наши, может быть, ощущения. Когда мы вот попадаем, как Владимир говорит, если повезет, по этим карточкам пуловским. Я вообще чудом попал, ведь радио не может дать картинку. Так что мне там делать, спрашивается.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы тоже задавали этот вопрос, слушая Ваши репортажи.

С. АЙМУРЗАЕВ: Тем не менее, меня туда пускали с этими пулами телевизионными. И я мог ходить, видеть их там рядом. Особенно в последний день, когда они переходили из одного корпуса в другой, там можно было подбежать даже какой-то вопрос задать. Что-то с ними там сфотографировался кто-то.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это Вы в обнимку? Одна рука на плече Буша, другая рука на плече Путина? Это Вы там сфотографировались?

С. АЙМУРЗАЕВ: Это нет, такой фотографии у нас нет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потом, правда, кто-то убегал оттуда с криками: не надо, не надо! Я сотру, я сотру! Владимир, а скажите, вот Вам то картинку надо давать. Ну, да, ну, Вы стоите на фоне чего-то и объясняете. Должны же быть и перебивочные кадры, которые Вы заранее отсылаете в телекомпанию, или они где-то, например, их берут. Вот как Вы решаете вопрос картинки?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, я не знаю, насколько все эти детали технические интересуют слушателей.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, знаете, это страшно интересно. Я просто подождите. Я объясню телезрителям и радиослушателям. Дело в том, что, как делаются такие репортажи. Вот стоит Владимир Кондратьев или Сакен, не важно кто. Любой корреспондент. И он по телемосту наговаривает, ему задают вопрос. Или даже иногда не задают вопросы, а говорят: сейчас скажет этот, этот. Пожалуйста. Он знает, кто сидит в студии. Он говорит: добрый день или добрый вечер и т.д. Но вот это вот, когда записали, вот этот монолог, стоящий с колотушкой микрофоном, потом Вы видите другие кадры. Вот эти кадры откуда-то должны взяться. Пока корреспондент говорит, он говорит: а президент Буш, встретившись с Путиным, в этот момент даются кадры. Они даются из Москвы из аппаратной. Вот они откуда-то должны появиться. Они появляются, например, по линии информационных телевизионных агентств, есть такие. Там АйПиТиЭн, есть агентства, которые дают эти кадры. Но иногда что-то, например, и сам ты должен снять. Вот как Вы решаете этот вопрос?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, Вы почти все рассказали за меня.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, вот где брали?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, Вы правильно. Агентства раздают, как Вы говорите, правильно. Разделение труда. В телевизионном мире существует такое разделение труда, как везде сейчас в экономике. Т.е. так картинка, которая снимает стационарными камерами, теми, кто работает напрямую. Это, как правило, хозяева, корреспонденты местной телеорганизации.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Им разрешается.

В. КОНДРАТЬЕВ: Они раздаются практически всему миру. И мы имеем право ими пользоваться и использовать. Мы их получаем или напрямую в Москве или записываем там на месте, потом какими-то кусочками, потому что Москва не получила. Вот был прекрасный план, может быть, помните, когда полицейский катер наезжает на надувную лодку "Грин пис". Москва не успела эту еще получить картинку, а уже дело к эфиру идет. У нас была там своя аппаратура. Мы записали этот план и перегнали вместе с нашим репортажем. Москва это использовала.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А это снималось ведь с вертолета, по всей видимости, ведь полицейского, или кого-то, ну, службы безопасности.

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, там был канал, который все время транслировал, одни из каналов, как я думаю. Он получал эту картинку. Просто мы смотрели в лайве этот живой эфир. Не только полицейские для себя это снимали, но это прямо вот телевизионщики, видимо, профессиональные. Там хорошие планы были очень. Это было видно.

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, и чтобы довести эту мысль до конца, в тот момент, когда мы имеем возможность сами снимать, когда нас приглашали с этими пуловскими карточками на какое-то событие, скажем. Путин-Мерколь, едет со мной оператор, звукооператор. Т.е. это картинка уже наша, т.е. мы ее сами снимаем, сами перегоняем, и раздаем, кстати, и другим каналам, тоже даем им возможность, т.е. пул. Они снимают, мы используем, мы снимаем. Когда снимается Путин, никакого деления наши-ваши не бывает. Это все пул. И корреспонденты спокойно могут использовать все планы, снятые так же коллегами.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо, а вот теперь перейдем как бы к главному. Кстати, я радиослушателям хочу напомнить, что где-то минут через 10-12 набирайте, пожалуйста, наш телефон. Мы сможем включить, да? Вот этот номер. Пожалуйста, давайте, его включим. 363-36-59. Единый наш телефон. Как сейчас принято говорить "единая справочная служба" и две телефонистки Сакен Аймурзаев и Владимир Кондратьев, они ответят на Ваши вопросы, как там это делается. Ну, вот все-таки к сути. Вот, конечно, смотришь на Вас такого значимого. В пиджаке, в галстуке красивом. Вы там рассказываете, вот этот пришел, этот ушел, этот сказал. Сакен там соловьем щебетал. И создается ощущение, что Вы сидите на коленях у Путина, Меркель наливает Вам чай. И, в общем, все в шоколаде. А на самом деле, я вижу, ничего этого нет. Откуда же Вы берете информацию? Что Вы слухами пользуетесь? Вот там, например, в НТВ есть новости в 15 часов. Значит, что-то надо нарыть. Вот они утром встали, сели, да, и заседают. И что же рассказывать в 15 часов, или тебе в 2 часа дня. Вот откуда Вы берете то эту информацию?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, во-первых, есть представители делегации, которые все-таки или официально выходят, какие-то брифинги проводят, или не официально можно с кем-то перекинуться, разведать информацию, это журналистская задача.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, вот расскажите. Ну, я не понимаю.

В. КОНДРАТЬЕВ: Нет, я рассказываю по порядку, где мы берем информацию.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они сидят в 7 километрах.

В. КОНДРАТЬЕВ: Президенты сидят в семи километрах. Кремлевская пресс-служба работает вместе с журналистами в пресс-центре. Приходят туда эксперты, приходят туда… ну членов делегации было всегда два. Это Шувалов и Приходько. Их мы видели редко. Можно сказать очень даже редко. Но вот тоже брифинги проводили. Это тоже очень полезно. Заранее они, кстати, проводят эти брифинги, еще перед отъездом. Ну, и потом самое главное для прессы, это сообщения официальные, т.е. документ раздаются и интернет. Журналист сидит целый день, не отступает от экрана, который перед ним. И все агентства пролистывают, что агентства передают. Вот для меня, кстати, было большим подспорьем то, что я знаю немецкий язык. Газеты, интернет.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вот мне все равно не понятно. Ну, вот смотрите. Они сели, и у них идет заседание. Утреннее, да. Они, например, закончат в 3.20. Да, у Вас есть документы, в которых рассказывается, о чем будет говориться. Но Вы же, понимаете, идиотизм. Вы скажите: и вот они там должны, должны, должны. И ровно когда закончатся новости, вдруг они выходят из помещения и тут же рассказывают. А Вы пролетели.

С. АЙМУРЗАЕВ: Матвей Юрьевич, это же не только на саммитах. Это всегда бывает. Там идешь на какую-то пресс-конференцию. У тебя выход в такое-то время, или событие, а оно раз, и все произошло после тебя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, может, какие-то лазутчики. Кондратьев говорит, что там какие-то люди…

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, нет у меня возможности, Матвей, поговорить напрямую с президентом. И не потому, что я не хочу, а потому что у него мобильника нет. Ну, что я могу сделать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но там нет как бы промежуточных таких сообщений? Вот не делают это для журналистов?

В. КОНДРАТЬЕВ: Кто должен делать?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, бред, я сейчас бред говорю…

В. КОНДРАТЬЕВ: Президент или кто?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не президент, кто-то. Вот, например, они заседают…

В. КОНДРАТЬЕВ: Нет, вот я Вам пример, пожалуйста, пример. Путин встречается с Меркель. Самая первая встреча по прилете с Меркель. Все естественно снимают, как они здороваются, они по-немецки, по-русски говорят для прессы несколько слов. Там хорошая погода. Давай о делах. Я все понял. Пошли. После этого они уходят на 20-30 минут. Мы ждем. Это не автоматически. Мы ждем. И потом они прощаются с Меркель. Меркель идет принимать дальнейших гостей. Готовится к ужину. А Путин подходит к прессе, и мы имеем возможность задать ему 3-4 вопроса.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но это тогда, когда Вы были рядом с ними. А если они в 7 километрах.

В. КОНДРАТЬЕВ: Нет, секундочку. Это мы как раз с ними были благодаря этим пуловским карточкам.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А все-таки туда.

В. КОНДРАТЬЕВ: Так, а как же мы били с Путиным, если нас туда не возили.

С. АЙМУРЗАЕВ: Или кто-то вот из окружения после встречи выходит и говорит: вот они говорили о том-то, о том-то. И мы, конечно, на слово верим. Это же приближенные к Путину. Врать не будут.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Врать не будут, не врут, не врут. Жизнь дорога.

В. КОНДРАТЬЕВ: Нет, они не врут. Они просто молчат все. Молчат.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но значимо. Да. Значит, смотрите, мы после новостей, которые сейчас будут. Краткие новости и рекламы, мы примем несколько телефонных звонков с Вашими вопросами к Сакену Аймурзаеву и Владимиру Кондратьеву. Наш телефон 363-36-59. Черт побери, до чего это все интересно.

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Продолжается программа "Своими глазами" Сакен Аймурзаев и Владимир Кондратьев. И мы говорим о саммите. И у нас передача называется "Когда президенты собираются вместе. Теперь несколько вопросов, пришедших по SMS и по интернету. И после этого телефонные звонки. Вот их уже тут много. Александр спрашивает… Да, кстати, а кормили то вкусно? Или можно было лучше? Вообще, как там с едой устроено? Сами покупаете? Или кормят Вас? Что там происходит, Сакен?

С. АЙМУРЗАЕВ: Такой вопрос задается, прямо совсем личный, можно сказать. Но завтракали мы в гостинице.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты опять поехал с банками тушенки и с сухой колбасой?

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, конечно. И сухари с собой взял на всякий случай. Ну, значит, завтракали в гостинице, а в самом пресс-центре, где мы работали, в 7 км от самого Хайлигендама, в небольшом тоже курортном городке, его название Вы уж точно никогда не выговорите…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Я и это выговорить не могу.

С. АЙМУРЗАЕВ: Там собственно все время были сосиски, все время были бутерброды, чай, кофе, напитки и пиво.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: В смысле как? Там типа буфет был?

С. АЙМУРЗАЕВ: Просто стояли такие столы, такие лотки. И можно было подходить и брать. Но в день, там говорили, несколько тысяч сосисок устроители нам бесплатно предлагали. Представьте, журналистов было 3 800, по-моему, так где-то.

В. КОНДРАТЬЕВ: И каждый съедал по 10…

С. АЙМУРЗАЕВ: По 10 сосисок. Уже получается 30 000 сосисок. И они бесплатно нам, хорошие очень сосиски немецкие, вкусные… Это было в самом пресс-центре. Кроме того, рядом была большая гостиница, в которой жили американские журналисты. Это был их пресс-центр. У них своя там тусовка. А на первом этаже большой ресторан. И можно было в обед и вечером там поужинать полноценно, хорошим ресторанным…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но уже за…

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, нет, нет. Бесплатно. Вот ты идешь, у нас у всех были специальные такие на ленточках бейджики, что мы журналисты, аккредитованные на саммит. Мы заходили и на тарелку там шведский стол. И мы себе брали еду. Ну, вот бутерброды и там напитки они предлагали, чтобы немножко ясно было. Вот этот пресс-центр, где сосиски, от него, значит, Хайлигендам, где президенты. А вот между ними паровозик ходит. И вот ту туда приехал, ты же там не в поле сидишь. Мы там не в поле сидели. А там такой двухэтажный павильон. Они все сделали вот этими всякими конструкциями, пластик, там все что… Хайтек, короче говоря, удивительно. Так, что можно разобрать быстро. И вот этот 2-хэтажный, это брифингцентр, где президенты дают пресс-конференции. И мы там вот сидим, ждем, когда нас пустят на саму территорию. А этот брифинг центр, ну, вот рукой подать 100 метров до этого гостиничного комплекса, где они живут. Ну, может быть, 500 метров. И вот там тоже нам все время предлагали что-то поесть. Ну, вот эти бутербродики, там и напитки, там они были. Так что я лично голоден не был никогда.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, вот насколько я знаю, Кондратьева, поскольку он человек такой заслуженный и такой, так сказать, ВИП нашей журналистики, там самолетом ему доставляли из буфета НТВ, там чего-то такое привозили. И носили. Правда, это, нет? Ходят слухи.

В. КОНДРАТЬЕВ: Сосисок я не ел, но не потому, что какая-то была альтернатива от НТВ. Но я должен сказать, что это на всех саммитах, это автоматизм, это всегда так было и будет, на всех саммитах журналистов кормят бесплатно. Очень обильно. И немцы, это я должен прямо сказать, были одни из лучших. Всегда были, есть и будут. Т.е. что касается вот обслуживания журналистского, были проблемы с антиглобалистами, которые там не давали прессе работать…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Тоже хотели кушать.

В. КОНДРАТЬЕВ: Те тоже хотели кушать. Кстати, те не голодали тоже, тоже у них все обставлено хорошо. И тоже им пищу не развозили, правда, не полиция, но другие люди. Вот благодаря этому немцы доказали, что они лучшие организаторы. И вот еще возвращаясь к мысли, антиглобалисты, действительно нам пару раз серьезно помешали. Если говорить по честному, вот эти всех их демонстрации прессе немало неприятных минут подготовили.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Почему?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, вот когда перекрывали особенно железную дорогу. Были случаи, когда журналисты не могли доехать до брифинга своих делегаций. Вот с японскими журналистами так было. Мы чуть было не сорвали программу из-за того, что не могли не Первый канал, ни мы НТВ не могли перегнать наши планы - Путин дает интервью после встречи с Меркель.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А железная дорога вот эта она в неохраняемой зоне, или они пробились туда?

В. КОНДРАТЬЕВ: Частично в охраняемой, частично в полуохраняемой. Т.е. там была колючая проволока, но антиглобалисты ломами…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Телами своими.

В. КОНДРАТЬЕВ: Своими телами свернули эту проволоку колючую. И легли на рельсы. И поэтому поезд два дня практически не ходил.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще один вопрос. А выпивка есть?

С. АЙМУРЗАЕВ: Пиво, конечно. В пресс-центре оно вот регулярно раздавалось.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: "Толстяк"?

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, там местное "Росток" пиво. Но вот как правильно Владимир сказал, они же действительно, вот чтобы свою землю прорекламировать, у них же у всех даже девочек, мальчиков, которые раздавали еду, у них всех футболочки с надписью названием земли. И вот это местное пиво. И они это очень, очень пытались как-то донести до нас. Вот это наша, вот это наша.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Действительно, вот это вспоминаться будет.

В. КОНДРАТЬЕВ: Нет, ну, честно говоря, в Питере тоже и пиво было, и водка даже была, чего не было в Хайлигендаме.

В. КОНДРАТЬЕВ: Там можно было купить за деньги, как и везде, как правило, всегда так и было. Ну, за деньги какие-то сильные спиртные напитки, но этим практически никто не пользовался.

С. АЙМУРЗАЕВ: Действительно, вот эти городки курортные, они же только процветают вот от этого мероприятия, только радовались. Потому что вот эти кафешки всякие, они же наводнялись журналистами. После того, как все закончилось, президенты пошли там себе ужинать, или чего-то еще делать, а журналисты, вот свободен до утра, в общем-то, и все. И пошли в эти кафешки прибрежные.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ах, Вы там себе зажигали, я себе представляю. Ну, поговорим еще об этом. Несколько вопросов от наших радиослушателей. Я напоминаю, что снимаю телефонные звонки только те номера, которые вижу телефонов Ваших. И слушаем первый телефонный звонок. Слушаем Вас, добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Ало, здравствуйте. Это Кирилл из Рыбинска. Я вот тут слушаю, Вы не упомянули самую важную вещь. Что же произошло с Джорджем Бушем. "Аль-Джазира" сообщала, что у него сердечный приступ. А я вот вспомнил, что он страдал алкоголизмом. Думаю, может, пива перебрал. Что все-таки случилось?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, я скажу сразу Кириллу, что он не мог перебрать, поскольку он пил только безалкогольное пиво. Это проверено. Ему наливали только безалкогольное пиво. Ну, а насчет сердечного приступа не могу ничего ни подтвердить, ни опровергнуть. Официальная информация была о том, что у него легкое расстройство желудка. Но журналисты сразу делали такой политический вывод. Это после встречи с Путиным, когда Путин ему сделал такой неприятное или приятное через чур предложение об азербайджанской радиолокационной станции. У Буша тут же испортился желудок.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо Вам большое, сейчас у нас тут немножко не получается с телефонными звонками. Друзья, мы возвращаемся, давайте, да, вот, я, к сожалению, сейчас не могу принять телефонные звонки. Да, у нас, конечно…

В. КОНДРАТЬЕВ: Что ж такое делается на "Эхо Москвы"? Как же можно работать без телефонных звонков?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вдруг вот…

В. КОНДРАТЬЕВ: А если, представляете, такое произошло бы на саммите в самый ответственный момент? Вдруг телефон не работает.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Владимир Кондратьев, я в отличие от Вас не ел с 18 часов по московскому времени.

В. КОНДРАТЬЕВ: И поэтому телефон не работает?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, поэтому телефон не работает. Я тут злобно на что-то нажал. И давайте мы чего-то такое сделаем, чтобы эти телефонные звонки все-таки были.

В. КОНДРАТЬЕВ: Матвей, ну, вот, видите, какая все-таки разница между саммитом, где кормят все время, работает ли журналист, не работает, все время у него есть возможность поесть. А Вы почему-то с 18 часов ни росинки во рту.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что всякие Сакены молодые ездят и их возят туда на прокорм. Это же у нас на самом деле на прокорм…

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, приезжайте сами на следующий раз. Научитесь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: У человека невысокая зарплата. Его засылают туда, приятное с полезным. У нас все расписано. Вы что. Причем он еще там пишет, например, с ним разговаривают. Он говорит: нет, мне острого нельзя. А, тогда, например, в Мексику не поедешь.

С. АЙМУРЗАЕВ: А пиво мне такое.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А можно только сюда поехать. Ну, вот такие вот вещи бывают. Скажите мне, пожалуйста, ну, вот просят тут все рассказать про вот эту историю с листовками на финальной пресс-конференции. Просто как это было реально, Владимир, или Сакен, пожалуйста.

В. КОНДРАТЬЕВ: Сакен, он…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Сакен, он бросал. Пусть расскажет.

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, ну, на самом деле, мы просто с Владимиром рядом сидели в первом ряду, когда была эта пресс-конференция. Я сидел по центру прямо напротив Владимира Владимировича. И это случилось уже под конец пресс-конференции. Когда Путину женщина из "Независимой газеты" задала вопрос о его впечатлениях о Николя Саркози. Они впервые виделись. И вот только-только Путин тут начал воздух набирать, чтобы сказать, как его очаровал этот Саркози. И тут такой крик из середины зала. Значит, встает молодой человек и бросает листовки в воздух и кричит на немецком языке с таким русским акцентом, кричит: нам нужна другая Россия. Он крикнул. Сначала я вообще не понял, что происходит. Потому что это вот такой шелест, и вот тут Путин замирает…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати, Владимир, абсолютно профессионально движение у Сакена.

В. КОНДРАТЬЕВ: Да, да, прямо такой же звук.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Такой же звук, да, добился.

С. АЙМУРЗАЕВ: И Путин, значит, сидит. И вот я вижу, он потерялся в первую минуту. И сразу же ответил. Там молодец, ну, мы все слышали, что он ему ответил. И потом, значит, попросил эту листовку. И видно было, что молодой человек просто оцепенел. Вот он бросил листовки эти. И вот он тут…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А дальнейшей инструкции не получил.

С. АЙМУРЗАЕВ: Не получил, что дальше делать.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Короче, ему объяснили, что он погибнет смертью храбрых. Там же.

С. АЙМУРЗАЕВ: И это было красиво. Когда Путин договорил и сказал: вот Вы сказали, теперь я отвечу. Это демократично? Он спросил молодого человека. Молодой человек так кивнул. Тогда Путин сказал: тогда садитесь (на немецком). И мальчик сел. Раз и сел, как школьник. Это очень было так красиво. Ну, а потом Путин ответил на вопросы о Саркози. Прочитал небольшую лекцию о демократии в России. Мы тоже ее все прекрасно знаем из новостей. А вот после всего, что случилось, мы подходили к этому парню, который собственно это все сделал. И потом я ехал с ним на этом паровозе вот эти 7 км до пресс-центра. Ну, мы с ним разговаривали. Константин Шукман зовут. Костя. Он молодой человек, там где-то чуть-чуть за 20. Русский немец из Омска, они переехали с семьей, когда ему было 10 лет в Германию, и живут сейчас где-то в Северный Рейн Вестфалии. У него двойное гражданство. Он периодически в Россию приезжает. Такой значит революционер из-за рубежа. Он сочувствует запрещенной партии национал-большевиков. И вот эти вот листовки, которые он раскидывал, вот они подписаны национал-большевиками, коалицией "Другая Россия". Ну, это, конечно, фурор произвело. Особенно после того, как это все случилось, к нему стали подходить журналисты, стали подходить немцы, вот даже вот Владимир не даст соврать. Это при нас был разговор, как один немец подошел и так сочувственно говорил. Какие последствия будут, чтобы он не возвращался в Россию. Многие подходили к нему, сочувствовали, хлопали по плечу. Вот ты такой смелый, смог вот это вот сделать. Ну, а мне кажется, я с ним ехал 20 минут почти разговаривал, мне кажется, он даже сам не понял, чего он натворил на самом-то деле.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, теперь в добрых традициях нынешнего времени он, во-первых, он напишет книгу по этому поводу. Здесь же так принято. Во-вторых, будет снят фильм. Он продаст за 100 000 долларов, там, вспоминая, помните, британских солдат, которые были в плену. Он продаст за 100 000 долларов какой-то киностудии права на как он это сделал. Да. Значит, я напоминаю, что у нас заработал опять телефон 363-36-59. срочно набирайте. И давайте мы это дело будем слушать, слушаем Вас, добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Ой, интересно так рассказываете. Я хочу задать вопрос, о котором просто вот ну нигде не узнаешь, кроме как от Вас. Вот наверняка в кулуарах журналисты между собой, у них какие-то темы, они муссируют, что-то они обсуждают. И какие темы были между журналистами да вот в кулуарах этого форума на этом саммите.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот у меня к Вам еще вопрос. Часто мне говорят, что вот не интересно, когда рассказывают все эти детали. Говорят, лучше о политике расскажите, вот такое. Я не знаю, кажется мне, это интересно.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, может быть, люди разные, мне, например, было бы интересно. Потому что где об этом узнаешь. Ни в газетах, нигде, о чем люди говорят.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот сейчас мы их и спросим. Да, они все скажут, Спасибо Вам большое. Ну, вот о чем Вы там?

С. АЙМУРЗАЕВ: Ну, слушатели так думают, что мы только и делаем, что ходим и в кулуарах разговариваем, пишем чего-то…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Так Вы же сами об этом сказали. Если делать нечего целый день.

С. АЙМУРЗАЕВ: Мы все-таки работаем, конечно. Мы все-таки работаем. Ну, вот таких вот масштабных тусовок, когда все вот там ходят, что-то говорят. Ну, конечно, говорим, вот и с иностранными журналистами когда я говорил, ну, у них вопросы о том, как у нас. Они очень хорошо знают о том, что творится в России. Они спрашивают, очень многие, кстати, "Эхо" знают, и об "Эхе" спрашивают. Ну, как бы и так за целый день вот этого всего наслушаешься. Еще поработаешь сам, что еще и обсуждать политику вот такую вот, ну, лично мой опыт где-то в кулуарах за кружечкой пива и этой соской, ну, мне кажется, это было бы уже перебором.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: 363-36-59 следующий звонок. Слушаем Вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, уважаемые гости, уважаемый Матвей. Вас всех с праздником.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Спасибо.

СЛУШАТЕЛЬ: Это Андрей из Черноголовки. Я хотел бы задать вопрос Владимиру Петровичу Кондратьеву. Владимир Петрович, скажите, пожалуйста, вот были случаи, когда Вы, скажем, не успевали на заседания Восьмерки. Или вот, скажем, какие-то другие казусы, которые были.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вопрос понятен. Спасибо. Я очень Вас прошу. Я часто слышу Ваши вопросы, которые Вы задаете. Вы, пожалуйста, не волнуйтесь. И старайтесь коротко их формулировать. Ну, всех интересует какая-то клубничка. Чего там происходило?

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, я, честно говоря, что значит на заседании? Я сам в заседаниях не участвовал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Как?!

В. КОНДРАТЬЕВ: Не участвовал. А вот те случаи, когда действительно вот из-за этого провоза чуть были не сорваны программы, я уже об этом упомянул. Ну, я вот хотел бы добавить к ответу на вопрос, который прозвучал до этого. Не значит, что там журналисты только об этом говорят. говорят о чем угодно. О чем угодно, но с иностранными корреспондентами, с иностранными коллегами когда мы встречаемся, там шутки в сторону. Там не может разговор о чем угодно. Там действительно серьезный разговор, и, прежде всего о политике. Т.е. всех волнует, прежде всего, это.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. они с Вами, как в ньюсмейкерами разговаривают.

В. КОНДРАТЬЕВ: И мы с ними, и они с нами. Действительно у них очень серьезно все это поставлено. Они хотят узнать нашу позицию российских корреспондентов. Мы хотим узнать их позицию. И, в данном случае, всех действительно интересовало интервью, которое Путин давал корреспондентам Восьмерки. Его высказывание о том, что ракеты могут быть перенацелены на Европу. Европейских корреспондентов в первую очередь это волновало. Естественно вот предложение по габалинской радиолокационной станции. Это тема номер один. Все обсуждали эту тему и в кулуарах. И официально и неофициально.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте еще один звоночек примем. Вот есть он. 363-36-59. слушаем Вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Беспокоит Александр, город Екатеринбург. Вопрос такой Вашим гостям. Были ли такие ситуации, что вот, грубо говоря, новости немецкой делегации только для немецких журналистов, соответственно англичан для англичан? Или была возможность новости немецкой делегации для английской или для нашей?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, спасибо Вам большое.

В. КОНДРАТЬЕВ: Ну, действительно. Это всегда так на саммитах. Вот когда с коллегами. Это продолжение моего ответа на предыдущий вопрос. Стараемся выудить как можно больше информации непосредственно от корреспондентов вот той страны, которая тебя в данный момент интересует. Вот у меня очень хорошие отношения с немецкими коллегами, постоянно мы делились информацией вот что говорят в пресс группе, что говорят вокругсобытий, которые происходят вокруг делегации. Это действительно один из способов получения информации. Ну, и естественно мы читаем агентства по всем делегациям. И нас в первую очередь интересовало, конечно, Соединенные Штаты. Ну, где-то, может быть, чуть ниже интерес был к Меркель. Но тоже высокий интерес.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, вот здесь Андрей пишет: "Матвей Юрьевич, Вы обещали, что Аймурзаев расскажет, как он общался с Путиным". Ну, я начну. Дело в том, что просто бэкграунд. Дело в том, что идея переговорить с Аймурзаевым перед тем, как Путин сделает сенсационное заявление, у Владимира Владимировича была давно. Потому что это собственно одно дело советники, а другое дело, журналисты "Эхо Москвы" начинающие. Ну, как он там позвонил, что там было? Как Вы? Минут сорок…

С. АЙМУРЗАЕВ: Мы почувствовали друг друга, понимаете. У нас телепатическая связь. Я почувствовал. Конечно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А! Это потрясающе.

С. АЙМУРЗАЕВ: Так просто, что ли. Но на самом деле все намного прозаичнее. Это какая-то доля наглости и вот такое вот затмение на меня нашло, что я понял, что если я, если не сейчас…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Насмотревшись на Шукмана, который бросался бумажками.

С. АЙМУРЗАЕВ: Или никогда. Вчера было рано, завтра будет уже поздно. И я вот сидел в первом ряду, как я говорил. Когда пресс-конференция закончилась. Хочу сказать, что вот в этой пресс-конференции Путина был момент, который вот, например, коллег иностранных многих несколько смутил. Потому что на всех остальных, когда кто-то из журналистов хочет задать вопрос президенту, он поднимает руку. Там сначала спрашивают кого-то из знакомых, потом всех остальных. А тут же не было шанса по большому счету. Потому что секретарь Владимира Владимировича, он просто называл журналистов, которые будут задавать вопрос. Ну, я сидел, тянул руки, ноги, все, что мог, тянул. Ну, меня никто не видел. И как только закончилась пресс-конференция… а Путин, он снял пиджак до пресс-конференции и повесил его на спинку стула. И вот когда он стал этот пиджак снимать, я понял, что вот он есть момент. Я подбежал, благо там было три шага, подбежал и прямо стал ему говорить: Владимир Владимирович, этот саммит для Вас последний. При том, что я очень волновался. И видимо интонация была…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Причем первые слова он понял буквально. К нему ринулся человек, который сказал ему, что это последний саммит.

С. АЙМУРЗАЕВ: Потому что я волновался, это видимо не слушалось как вопрос. И Путин насторожился и смотрел внимательно очень на меня.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: (Смех). Уведомив президента о том, что это последний саммит…

С. АЙМУРЗАЕВ: Я стал тогда думать… И вот тут встал охранник ко мне подходить слева…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чтобы убить, хочу открыть тебе секрет.

С. АЙМУРЗАЕВ: Не знаю, для чего, но он увидел, что мы разговариваем, потому что Путин не стал уходить, а стал смотреть на меня. Т.е. мы стали общаться как-то.

В. КОНДРАТЬЕВ: Так что Вы еще спросили, кроме того, что саммит последний…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, я не понял, что такое слово "общаться". НУ, ты уведомил президента. Дальше?

С. АЙМУРЗАЕВ: Он ничего не понял видимо. Тогда я сказал, что я не имею в виду следующий саммит, потому что на следующем будет новый президент. А вот когда-нибудь через 5, 7, 10 лет Вы можете вернуться и опять быть на саммите, как глава государства?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Владимир, свежий вопрос. Вот никому бы в голову не пришло.

В. КОНДРАТЬЕВ: Не мытьем, так катанием, что называется.

С. АЙМУРЗАЕВ: На самом деле, на счастье, к этому моменту подбежали другие журналисты. И вот сообщения РИА Новостей, они дословно цитируют ответ Путина мне. Он сказал: еще много времени. Теоретически это возможно. Теоретически конституция это не запрещает. Тут он сделал паузу и уже стал отдаляться. Тогда я сказал: Владимир Владимирович, но Вы же еще не старый. Вы можете еще быть президентом, например, в 2012-м. На что он ответил: это слишком большой срок. Я даже пока об этом не думаю. Вот я цитирую агентства. Слава Богу, они это зафиксировали. А то бы сказали. что я наврал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А они, скажи, пожалуйста, потом в цитатах они сказали, что это ответ был на вопрос Аймурзаева?

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, конечно. Но я даже не успел представиться. Понимаете. Подбежал и сразу: Владимир Владимирович, этот саммит для Вас последний. И вот я не успел представиться. Ну, вот после этого Путин протянул руку, пожал мне руку. Или я ему, не знаю…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ты, конечно, пожал. Ты захотел пожать руку и пожал. Какая проблема.

С. АЙМУРЗАЕВ: И ушел, так сказать, и удалился. Ну, вот так вот я общался с Путиным.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, я думаю, что, конечно, кремлевский пул теперь обогатится еще одним человеком. Потому что какая-то ротация должна быть.

В. КОНДРАТЬЕВ: В свое время как знаете, бревно несли в свое время. Будут потом вспоминать, кто какие вопросы задавал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: (Смех). Абсолютно правильно, да, товарищи, вот такая вот смена, понимаете, тут сидишь в этой коптерке в студии, понимаете. Еды нет с 18 часов. Выходим на тропу войны в коридор, может, кого-то сожрать из звукорежиссеров. А здесь человек сосисок наелся, пришел и… Удивительно интересные вещи Вы рассказываете. Это совершенно замечательно. Ну, и теперь вопрос, на который… Желтизна же должна быть какая-нибудь. Когда все закончилось, как Вы там зажигали? Дискотека была или что? Или общая выпивка грандиозная с плясками Путина и Меркель? Что там было? Вот как? Когда там все закончилось? Был какой-то финал от организаторов?

В. КОНДРАТЬЕВ: Вы знаете, от организаторов ничего не было. Это не бывает, как правило. После того, как все заканчивается, и главы делегаций идут на торжественный ужин, последний ужин, для журналистов, как правило, начинается самая работа. Т.е. нужно отписываться, нужно давать последние репортажи до самого закрытия пресс-центра. И на то, чтобы расслабиться и зажечь, это действительно очень маловероятно, но так потом действительно или поужинать, о чем уже говорил Сакен, вот в этом ресторане, где живет американская делегация, или в одном из этих ресторанчиков, которыми полна местность. Но ничем поразить, что пошла пьянка-гулянка ничем не можем порадовать.

С. АЙМУРЗАЕВ: Хороводов не водили.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Каждая делегация по-своему. Кондратьев знает Германию, он должен был с Путиным с пивом размахивать и всякие вот эти песни… Ну, а мы там по простому действительно, водка, икра, что там еще. Слушайте, спасибо Вам большое. Потрясающе это интересно и совершенно замечательно. И очень интересно, как Вы это все рассказали. Я напоминаю, что когда президенты собираются вместе, то Сакен Аймурзаев, корреспондент "Эхо Москвы", Владимир Кондратьев, корреспондент телекомпании НТВ начинает об этом писать. А потом приходят сюда, и все это дело рассказывают. И вот мы об этом услышали. Спасибо. Это была программа "Своими глазами".