"Марш несогласных" в Москве - Андрей Гаврилов, Сакен Аймурзаев - Своими глазами - 2007-04-17

МАТВЕЙ ГАНАПОЛЬСКИЙ: Начинается программа "Своими глазами". Напоминаю, что это такая удивительная программа, очень популярная, в которую приходят люди, которые видели то, что мы с Вами не видели, т.е. или мы видели по телевизору, а они это видели своими глазами. И они все это дело нам рассказывают, причем с потрясающими подробностями. Всегда я люблю, когда добавляют какую-то желтизну в это дело. В общем, такая хорошая, хорошая передача на уровне всяких газет таких. Но сегодня у нас, хотя, может, мы и вырулим в какую-то желтую тему, но те фотографии, которые я видел в интернете, и все, что я слышал от участников вот этого пресловутого марша несогласных, честно Вам скажу, мне эта тема уже изрядно надоела. И просто невозможно. Нужно было, наверное, просто взять пару недель отпуска. Потому что "Эхо Москвы", понимаете, это такая удивительная организация. Вот что-то такое происходит, и я вспоминаю страшные времена Дубровки, я вспоминаю страшные времена… Ой, да, все эти наши страшные времена. И понимаете, радиостанция выстраивается. И что радиослушателям интересно, о том говорят. Понимаете, а эта история вот с этим "Маршем несогласных", это вот какая-то такая странная история, которая очень на многих как-то подействовала. Говорят, сейчас время быстро меняется. Конечно, в деревне Пупкино мало заметно. Я вот на даче был, там все так тихо, спокойно. Там Федор Николаевич такой живет, он как пьяный сидел возле магазина маленького такого, будочка, так и сидит. Он вообще не знал марш какой. Марш у него, там военный марш "прощание славянки". Других ассоциаций нет. Но как-то все вот это подействовало, и вот радиослушатели звонят. И вот это как бы главная тема. И я слушаю "Особое мнение". И поэтому я опять вынужден про это вести передачу. В программе "Своими глазами" Сакен Аймурзаев, наш корреспондент. Здравствуйте, Сакен.

САКЕН АЙМУРЗАЕВ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, извини, не включил. Еще раз.

С. АЙМУРЗАЕВ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: И Андрей Гаврилов, тоже наш корреспондент.

АНДРЕЙ ГАВРИЛОВ: Добрый вечер.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот у кого есть интернет, те почитали Плющева, зашли на сайты, посмотрели. Я вообще благодарю Господа Бога, что есть на свете интернет, который абсолютно всем показал правду в свидетельствах очевидцев, в великолепных цветных, черно-белых, сделанных профессиональными фотоаппаратами или вот этими телефонами. Да здравствуют телефоны с фотокамерами и видеокамерами. Кирдык. Уже спрятать ничего невозможно. Уже тайно мочить получается только в Чечне. Вот как-то в Москве не получается. Ну, вот давайте, Вы будете, как ксендзы знаменитые из Ильфа и Петрова. Один будет говорить, другой будет там раздувать щеки, или что там делал второй ксендз. Потом будет другой говорить, а этот охмурять. Вот Вы будете ксендзы, которые охмуряют. Ну, так что Вы там… Давайте так вот: самые яркие моменты, которые Вам запомнились. Ну, т.е. не будем рассказывать последовательно это, а просто яркие моменты, сцены, Ваше отношение к тому, что Вы увидели, насколько это было справедливо, не справедливо. Кстати, хочу Вам сказать, что многие говорят, что вот эти всякие маршисты несогласисты, что они все-таки придумали провокацию. Они захотели нагло пройти маршем, чтобы это не трактовалось, как марш. Т.е. вот они пошли, не держа в руках ничего, как мне сказал один человек, но это была явная провокация, потому что они шли группой. И я вдруг понял, что у нас, если идешь группой…

С. АЙМУРЗАЕВ: То все, больше трех не то, что на кухне, но на бульваре нельзя собираться.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да. Сакен Аймурзаев, давай, продолжай.

С. АЙМУРЗАЕВ: Вот первое, что меня, я вообще приехал на Пушку в 7 утра уже я там был. И первая, картинка, которая запомнилась, если не идти последовательно, а первая картинка, это грузовики внутренних войск, которые стояли по Бронной. Т.е. вот рядом с Макдональдсом они начинались у Тверской…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: По Большой Бронной.

С. АЙМУРЗАЕВ: По Большой Бронной. И уходили куда-то вдаль так, что даже и конца не было видно. И лица ребят, которые там сидели. Вот этих солдат внутренних войск. Какие-то потерянные не выспавшиеся. По всему было видно, что ребят просто привезли, и они вот тут есть. Вот для чего, что им делать, не понятно. Это было первое, что меня поразило. Потом, когда я уже вышел к Александру Сергеевичу, к памятнику Пушкина, там собирались милиционеры. Не омоновцы еще. Омоновцев возили по Москве колоннами, это тоже было все очень громко, с грохотом. Там стояли сотни молодых милиционеров. И так много девушек было среди них, это меня поразило. Вот не каких-то там накаченных, значит, этих курсантов, а вот девушек вывели. И вот они стояли вокруг этого памятника Пушкину, и им говорили, куда идти. И тут пошел снег. Весной снег. Апрельский снег. И вот смотришь на это все и, кажется, ну, не верится, что в 7.30 утра в центре Москвы сотни милиционеров, девушек, которые там спать должны, не знаю, после гулянок…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: С курсантами.

С. АЙМУРЗАЕВ: С курсантами, да. И тут они стоят под этим снегом, сами не понимая, чего, вообще, чего их сюда нагнали. Это самая первая картинка, которую я увидел. Второе, что было позже, когда уже начались эти все события в полдень, я был в этот момент в Новопушкинском сквере. Андрей был по другую сторону. Он видел само это месиво. А я стоял в таком месте, которое олицетворяло… было самым спокойным. Я даже сказал в прямом репортаже оазисом спокойствия. Потому что в этом месте как раз состоялась та акция, из-за которой запретили "Марш несогласных" собственно, вот все помнят эту историю, что там на минуту раньше "Молодая гвардия" Единой России подала заявку, тра-та-та. И я видел этот митинг, я там был. Это удивительно, когда я проходил мимо кордонов…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это "Молодая гвардия" Единой России, просто чтоб все понимали.

С. АЙМУРЗАЕВ: Да. Я проходил мимо кордонов, которые у Макдональдса стояли. И меня не только милиционеры проверяли, но комиссары этой "Молодой гвардии" попросили показать удостоверение, откуда я, записали СМИ и т.д. Я прошел, там стояло 200, от силы 200 человек с флагами. И я с ними разговаривал. Вот просто вот 10-20 минут с ними общался. И спрашивал: чего пришли? Зачем пришли? И тоже у ребят не было абсолютно никакого понимания. А там, знаете, там были большие колонки и транслировали реп какой-то вот очень энергичную музыку. И такие слова там были: "за нами Путин и Сталинград". И вот эти ребята стоят со знаменами. Это, конечно, что-то такое. Я только в кино видел. И я стал спрашивать. А вот чего пришли? А знаете, кто здесь хотел? И абсолютное неведение. Потому что ребята были из Смоленска, из Липецка, из каких-то отдаленных, подмосковных районов. И они приехали и ничего не понимали. Им там нарисовали на щеках российские флаги, дали флаги безобидные. И потом в полдень, Матвей Юрьевич, то, что меня поразило. В полдень ровно, пробили куранты, вот в эти гигантские динамики, так что ничего, кроме них слышно не было. Пробили куранты. И начал играть гимн России. А солдатики внутренних войск сидели в это время в Новопушкинском сквере, там есть такие скамеечки, которые каждый вечер там пьют пиво, молодежь сидит, есть эти гамбургеры из Макдональдса. И вот они сидели на этих скамеечках, и как только прозвучал гимн, они встали. И вот эти, стоящие по стойке смирно внутренние войска, омоновцы, которые приложили правую руку к беретам, эти молодые гвардейцы, которые стоят счастливые. И из-за этого гимна никто не слышит, что на той стороне Тверской, где собирались люди, которые хотели как раз пройти, там были крики, визги, дубинки. Это все было слышно, но я этого не слышал. Потому что я стоял здесь. И журналисты этого не слышали. Т.е. это гениальный какой-то перформанс.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кино. Кино.

С. АЙМУРЗАЕВ: Это кино. Вот. И, может, Андрей скажет, что там было с той стороны, потому что я уже позже пришел.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это кино, знаешь, как в Освенциме играл оркестр из пленных музыкантов. Ты знаешь, как, да. Народ вели в газовые камеры. То там оркестр играл. Еще оркестр играл, как ты помнишь, это часто использовалось, когда "Титаник" тонул. Вот мне кажется, конечно, не Освенцим. а вторая история, которую ты сейчас рассказываешь, это вот "Титаник" тонет. Да, ну, давай. Ты еще вспоминай яркие сцены. Вот мы их так будем выхватывать. Потому что в принципе сценарий-то митингов все знают очень хорошо. Это говорил Сайкен Аймурзаев. У тебя, кстати, регистрация есть? Все в порядке?

С. АЙМУРЗАЕВ: А, вот меня там подстерегать будут, если я скажу. Нет, есть, все в порядке.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Не, я знаю, у нас просто отдел кадров тебя не возьмет. У нас очень строго. Ты смотри.

С. АЙМУРЗАЕВ: Нет, я законно. Законно.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Законно, да? Хорошо. Ну, а это наш Гаврилов! Тут проблем нет у нас.

А. ГАВРИЛОВ: На самом деле, "Марш несогласных" это одно большое…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, Андрей Гаврилов.

А. ГАВРИЛОВ: Да, добрый вечер всем. На самом деле, "Марш несогласных" и все, что этому сопутствовало, вот в особенности со стороны силовых структур, вызывало каждую минуту какое-то удивление. Больше всего мне в первые минуты запомнилось, как две пожилых женщины, достав сантиметр на Пушкинской площади, ну, неподалеку от нее, стали измерять количество омоновцев на один квадратный метр. Как мы знаем…

С. АЙМУРЗАЕВ: А, вот этот закон замечательный. Не больше двух человек на одни квадратный метр.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: (Смех). Здорово, здорово. Хорошо.

А. ГАВРИЛОВ: Кроме того, удивление у меня началось еще, наверное за день до акции, когда я ездил по Москвы и очень много встречалось омоновских машин и автобусов из других регионов. На станции метро Чистые пруды я заметил около десятка этих машин из Татарстана, подошел к омоновцам, они, в общем, чувствовали себя, как дома. Общались, пытались заигрывать с девушками, смотрели в сторону длинноволосых молодых людей достаточно зло. И я спросил, вот подошел прямо к ним и спросил: бить завтра людей будете? На что омоновцы сказали: ну, если будут нарушать закон, то будем. После чего стало ясно, что эти люди вряд ли могут вести себя довольно мягко, что и показал следующий день. Больше всего меня поразили, конечно, события на Рождественском бульваре, когда просто вот на моих глазах омоновцы месили мирных довольно таки, не участников там Объединенного гражданского фронта…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давай, разберемся. Многие этого не понимают. Значит, вот Рождественский бульвар. Напомни, народу, где Рождественский бульвар. Откуда и куда он идет.

А. ГАВРИЛОВ: Ну, от Петровского бульвара идет к Сретенскому. И соответственно уже к Тургеневской площади.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. от Пушкинской.

А. ГАВРИЛОВ: От Пушкинской, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. от Пушкинской он идет вниз туда…

С. АЙМУРЗАЕВ: Ну, сначала Страстной, Петровский…

А. ГАВРИЛОВ: И Рождественский.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, вот объясни мне, как шел народ. Вот люди шли…

А. ГАВРИЛОВ: Матвей Юрьевич, значит, там получилось как бы два марша таких, т.е. один шел по Страстному бульвару, это собственно там, где избили очень жестко японского журналиста, мы знаем, да. А я шел с колонной, она была менее многочисленна, человек, наверное, 500-600 было. Мы пошли переулками, переулками по… Ну, в общем, я не буду говорить, как мы вышли, все, в общем, мы вышли на Петровку. Прошли…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Извини, я тебя прерву. Вот объясни, потому что многие не понимают.

А. ГАВРИЛОВ: Хорошо.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Еще раз. Вот идет колонна по этому бульвару. Не важно, сколько человек. Хоть два, хоть миллион. Мне не интересно. Они чего-то выкрикивают? Они чего-то в руках несут? Реют транспаранты? Там не знаю…

А. ГАВРИЛОВ: На Петровском бульваре шел настоящий марш. Т.е. развернули транспаранты, скандировали лозунги, т.е. был просто марш, но самое удивительное, что там не было ни одного омоновца, ни одного милиционера. И, в общем, никаких автомобилей, никто там не сигналил. Т.е. люди просто шли.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Били стекла, что-нибудь делали?

А. ГАВРИЛОВ: Вели себя очень спокойно, никто ничего не бил.

С. АЙМУРЗАЕВ: Но по проезжей части шли.

А. ГАВРИЛОВ: Шли по проезжей части. Т.е. получилось так, что одна колонна шла по Страстному бульвару, а другая вышла с Петровки. И вот на пересечении Страстного и Петровского эти две колонны слились. И у людей был такой момент воодушевления. Т.е. уже стало, сколько там, наверное, полторы, две тысячи участников. Ну, полторы тысячи участников. Вот тут вот развернули флаги. "Авангард красной молодежи" зажег свои традиционные файеры. Зазвучали лозунги "Россия без Путина", традиционные, "Революция", и колонна пошла. До Рождественского бульвара никаких проблем не было. Мы спокойно начали подниматься в эту горку. И далее вот началось какое-то сюрреалистическое действие. Со стороны бульвара появилась очень большая группа омоновцев, которая не то, что попыталась сразу остановить людей, которая набросилась на передние ряды. И очень многие люди с проезжей части, перескочив вот эти заграждения, попытались как-то убежать, или пройти дальше по бульвару. И вот тут вот началось достаточно жесткое избиение людей. Поскольку там уже были заготовлены автобусы омоновские и достаточно много здесь задержали людей.

С. АЙМУРЗАЕВ: Т.е. это была засада.

А. ГАВРИЛОВ: Ну, фактически, да. Это была засада. И, мне кажется, мало кто чувствовал это. Потому что люди шли, и это было очень мирное шествие. Т.е. ничего как бы противозаконного люди не совершали. Вот это тоже очень был такой потрясающий момент. Потом окружили вот этих всех людей на Рождественском бульваре. Милиция и омон перекрыли все переулки соседние. И вот запомнилась одна тоже пожилая женщина, которая ходила и вот этим вот космонавтам засовывала под шлемы книжку конституции. Прямо вот к глазам каждого. Она прошла всю шеренгу, эта бабулька. Омоновцы смотрели на нее такими стеклянными глазами. В общем, ну, никак не реагируя, кто-то там зло как-то смотрел. Но вот этот момент тоже очень запомнился мне.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, Сакен.

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, книжки нашей Конституции, тоненькой книжечки, которую люди держали в руках на Пушкинской, уже когда вот Андрей сейчас рассказывал, как он шел. А я вот немножко вернусь, когда стали на Пушкинской еще брать людей. И уже пошли разговоры о том, чтобы идти на Чистые пруды к Чистопрудному бульвару, я пробрался туда к Пушкинской, к этим выходам из метро. И вот что я увидел. Я увидел какое-то броуновское движение. Люди постоянно двигаются, потому что основную часть уже захватили в этот момент. И остались вот эти следы захвата. Что такое следы захватов? Я потом очень много читал в ЖЖ. Действительно это единственный источник информации.

А. ГАВРИЛОВ: Ну, да, Конституция в грязи.

С. АЙМУРЗАЕВ: И я видел эти фотографии, и сам это видел. Конституция, которая валялась в грязи и в лужах. Потому что я говорил, снег пошел, да, и там были лужи. Понятно. И вот эти книжки конституции, которые намокли там, это, конечно, потрясающий кадр.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это третий кинокадр. Первый это вот то, что ты…

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, вот гимн и то, что вокруг.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Гимн и месилово на другой стороне. Второй то, что сказал Андрей Гаврилов с этой бабушкой, которая показывает конституцию.

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, еще то, что сантиметром измеряли. Это можно снять фильм действительно такой, в общем.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, да, да, это четвертый кадр, и вот конституция в воде, в лужах, растоптанная.

С. АЙМУРЗАЕВ: И розы. Розы, Матвей Юрьевич, розы. Когда я увидел розу в грязи, конечно, первая мысль какая была. Ведь, мы знаем, что в одной стране революцию сделали розами не так давно. И понятно, какая аллюзия тут. Куда там отсылает нас эта роза, грубо говоря, вот она эта роза. И пытались дарить эти розы. Там насколько я знаю один молодой…

А. ГАВРИЛОВ: Причем вот Роман Доброхотов, как известно, лидер движения "Мы" принес большой букет роз. За что его сразу достаточно быстро повинтили, достаточно жестко. Но он успел эти розы раздать людям.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это я должен сказать. Зайдите в блок "Эхо", и она вообще гуляет в интернете…

А. ГАВРИЛОВ: Шикарнейшая фотография.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Товарища Доброхотова засовывают в эту машину…

А. ГАВРИЛОВ: Вверх тормашками.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Представьте себе человека с ногами… он ногами делает букву "V" виктори. И его впихивают омоновцы туда. Это очень…

А. ГАВРИЛОВ: И вот когда он раздал эти розы людям, я заметил, омоновцы почему-то налетели на этих людей. Они стали хватать, там были пожилые люди. Это еще вот события на Пушкинской площади. Еще поразило то, что были закрыты подходы к Пушкинской площади. Т.е. власти, такое ощущение не могли даже допустить, что кто-то, хоть один человек пройдет на Пушкинскую площадь. Все подходы, кроме выхода на Тверскую к "Известиям" и к выходу к ресторану "Армения" были закрыты полностью, и к выходу к Чеховской. И там стояли омоновцы, тоже стояли какие-то курсантки. В общем, это тоже было довольно интересное ощущение. Забавное.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. А вот сам митинг, который был там уже, на Тургеневской, Вы видели?

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, конечно потому что так получилось когда…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Собственно, я напомню радиослушателям. что это то самое разрешенное место для…

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, где можно было собраться.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, где можно было собраться. Значит, другими словами вот этот марш насколько я понимаю, этот марш двигался туда собственно.

С. АЙМУРЗАЕВ: Туда, да, там продолжить митинг.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Потому что они так демонстративно, эти гады шли по Москве, собственно они топали туда. А не Кремль? Не поворачивали?

С. АЙМУРЗАЕВ: Не на Кремль, а по бульварам. И улыбались, еще чего-то радовались.

А. ГАВРИЛОВ: Ну, не совсем по бульварам. Некоторые переулками прокрадывались.

С. АЙМУРЗАЕВ: Ну, по-разному, на самом деле…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Это у Вас, Гаврилов, окопная психология. Понимаете. Нет, чтобы спокойно и честно получить по морде омоновца на Трубной, или там где…

А. ГАВРИЛОВ: На Рождественском бульваре. Чуть не получил, правда, на Пушкинской…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но дело не в этом. Вы просто ищите… Вот я сравниваю двух человек. Понимаете, один глубоко положительный, хоть и лицо не русской национальности. Не ищет легких путей. Вон бланш под глазом. А Вы вот выглядите, как рождественское яичко, понимаете, потому что окопами двигались там этими самыми. А еще мужественный корреспондент. Надо с Венедиктовым разговаривать по этому поводу. Корреспондент "Эхо Москвы" получает в дыню официально. Или обрезком трубы.

А. ГАВРИЛОВ: У меня была защита. Жилет с надписью "пресса". Как и у Сакена тоже.

С. АЙМУРЗАЕВ: Кстати, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ты не знаешь, что это не защита. а наоборот.

С. АЙМУРЗАЕВ: Это мишень.

А. ГАВРИЛОВ: Мишень, да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Чтоб по желтым стрелять. Ну, ну, продолжай.

С. АЙМУРЗАЕВ: Видней было. И когда вот это все на Пушкинской было. Кстати, зря Вы Матвей Юрьевич, Андрей то пошел с ними, а я, чтобы быстрее оказаться на том месте, я на метро поехал. Я поехал туда на метро…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кого я хвалил две минуты назад.

С. АЙМУРЗАЕВ: Я поехал на метро, чтобы там уже быть на Чистопрудном бульваре и видеть людей, которые… Во-первых, многие сразу туда поехали, минуя вот этот Пушкинский полигон, скажем так.

А. ГАВРИЛОВ: Там просто давить начал омон, теснить всех. Т.е. на Пушкинской площади, где-то примерно 10 минут первого был какой-то вот апокалипсис, действительно. Потому что не выйти, не пройти, ни куда-то перейти было невозможно просто. Т.е. началось какие-то месилово. что называется. И люди поэтому… кто-то принял решение идти переулками, кто-то принял решение поехать на метро.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но все стали двигаться вот туда…

А. ГАВРИЛОВ: Все стали двигаться в строну Чистых прудов.

С. АЙМУРЗАЕВ: От одного Александра Сергеевича к другому Александру Сергеевичу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А здесь пришел еще Плющев.

АЛЕКСАНДР ПЛЮЩЕВ: У меня просто будет сейчас как раз новость для наших корреспондентов. Потому что они нагло лгут в эфире по версии Юрия Михайловича Лужкова. Вот и сейчас об этом будет объявлено во всеуслышание.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А я должен сказать тебе, дорогой Плющев, во-первых. прекрати своем ЖЖ распространять компрометирующие власть фотографии. Это, во-первых. Во-вторых, ты у нас сейчас новостник, поэтому…

АЛЕКСАНДР ПЛЮЩЕВ: Поэтому я сейчас изложу точку зрения Юрия Михайловича Лужкова на происходящее.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Который имеет право, замечу я тебе, как глубокий почитатель. Ты знаешь, я во всех эфирах говорю, что обожаю Юрия Михайловича Лужкова. И это правда.

ПЛЮЩЕВ: Не то, что имеет право, а обязан.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Обязан, да. И ты обязан представить его альтернативную точку зрения, что сейчас и сделаешь, я в этом уверен. Новости. Потом продолжим говорить уже про место сходки этих отщепенцев, про Тургеневскую, вот там, где у другого Александра Сергеевича. Новости на "Эхе".

НОВОСТИ

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Мы продолжаем. Это Сакен Аймурзаев и Андрей Гаврилов говорят о "Марше несогласных" в Москвы. Поскольку в основном сценарий "Марша несогласных" Вы знаете, то они говорят такие какие-то яркие картинки, которые им, как корреспондентами как гражданам… так вошли в их память и в их восприятие. Сейчас в новостях было сообщение, что мэр Москвы Юрий Михайлович Лужков сказал, что в марше в основном участвовали приезжие, что их привозили на автобусах, причем за деньги. И я естественно задаю Вам вопрос: где вот стояли эти автобусы? Можете ли Вы подтвердить, кто эти люди, много ли было приезжих? Как их потом привозили, увозили. что Вы видели? Извините. Я подчеркиваю, что разговор идет не о вот эта "Молодая гвардия"…

С. АЙМУРЗАЕВ: Я понимаю. О Несогласных Юрий Михайлович говорил.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Да, он говорил о Несогласных. Наш мэр, он…

С. АЙМУРЗАЕВ: Вы знаете, наверное какой-то есть способ определить в двухтысячной толпе, кто приехал, кто нет. Откуда он это говорит, я не знаю. Что касается автобусов, вот я Вам говорю, я с 7 утра до полудня, почт идо полудня, с перерывом на… там маленький перерыв у меня был. Я был в центре. Я обходил переулки. И дважды проехал этим маршрутом. Никаких автобусов с людьми, которых завозили откуда-то, я не видел.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А такси? Может, они на такси были?

С. АЙМУРЗАЕВ: Может, их еще вертолетами. Не знаю, как они, откуда. Что касается людей которые стояли на Чистых прудах, т.е. тех, кто выжил, так скажем, дошел сквозь оцепления, сквозь дубинки, сквозь вот этот вот строй шпецрутенов, устроенных омоновцами, кто смог дойти до Чистых прудов. Я не знаю, о каких приезжих он говорит. Потому что очень много было студентов. Но они действительно приезжие. Я приехал, чтобы учиться, в Москву, в университет. Много таких.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А, так это меняет дело.

С. АЙМУРЗАЕВ: Может быть, он о них говорит?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А автобус?

С. АЙМУРЗАЕВ: Не было никаких автобусов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот ты приехал в Москву учиться, ты на автобусе приехал?

С. АЙМУРЗАЕВ: Я на самолете прилетел.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Но ты же потом автобусом ехал в город.

С. АЙМУРЗАЕВ: Ну, да, из Внуково, да, на автобусе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, так все. Я считаю, что разговор исчерпан. Каждый приезжий, кроме того, извини меня, если ты приезжий, так? Ты в город на чем приезжаешь из там Орехово-Борисово, из…?

С. АЙМУРЗАЕВ: На автобусе, конечно, на маршрутке, на чем…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, и все.

С. АЙМУРЗАЕВ: Ну да, тогда, да.

А. ГАВРИЛОВ: Так это люди из спальных районов Москвы тоже приезжают в центр на метро, например, или еще на чем-то. Н а троллейбусах, на автобусах.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Значит, Гаврилов, это Вы у себя там в комнате новостей позволяйте. А здесь сказано…

А. ГАВРИЛОВ: Матвей Юрьевич, ну, я вот так скажу. Что на моих глазах, когда на Пушкинской площади собирался народ, очень многие люди, просто выходили пожилые пары. Подходили к омоновцам и говорили им: ребят, ну, вот В же приехали из Удмуртии, я не в том смысле, что понаехали, еще что-то. Просто вот Вас пригнали сюда из Удмуртии. Мы живем в Москве с рождения. Ну, почему Вы не пускаете нас на пушкинскую площадь? Почему мы не можем пройти по центру города? Почему? Зачем это все? Зачем это все перекрывать? Зачем такое количество омона? Такое количество грузовиков? У нас что война началась? Мы что в 41-1 год попали снова? И вот такие вопросы задавались на каждом шагу.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, понятно. Давайте продолжим теперь. Это все разговоры в пользу бедных. Давайте, не хочу бедных оскорбить. Других бедных имею в виду. Давайте поговорим теперь о самом месте проведения митинга, том самом разрешенном месте, где позволили, это вот этот самый Чистопрудный бульвар. Ну, и как там происходило?

С. АЙМУРЗАЕВ: Это по серединке, буквально, вот на уровне посольства Казахстана, на самом бульваре, не на проезжей части, на самом бульваре, был грузовик, два динамика, там крутили песни. Утром там уже установили металлодетекторы и подогнали туда милиционеров и омоновцев. Но немного.

А. ГАВРИЛОВ: Но омоновцы еще были с прошлого дня.

С. АЙМУРЗАЕВ: Да, нельзя, конечно сравнивать с тем, что творилось на Пушкинской. Т.е. не только там организаторы, но и милиция готовилась к тому, что основная масса оттуда придет. Но на Чистопрудном бульваре. И я же говорю, что были люди, которые сразу туда приехали. А потом постепенно стали подходить те, не какой-то организованной колонной, по крайней мере, как я это видел, а группами, те, кто вот вышел, кто смог пробраться сквозь Рождественский бульвар. Пройти через него, они смогли пройти через него. Они смогли прийти. И они собрались, около 2000 по моим оценкам.. По оценкам многих людей, которые там были. И был очень недолгий митинг. Потому что там некоторые люди выступили. Вот и собственно говоря, после этого уже произошло, наверное, произошло то, что можно назвать еще одной такой яркой картинкой. потому что когда уже фактически митинг завершился, и люди еще стояли, общались и были какие-то разговоры. И тут толпа… ну, не толпа, а такая небольшая группа запрещенных нацболов, я с ними разговаривал до того, как это все случилось. Они говорили: мы члены запрещенной организации, теперь уже никакой, нацболы. И вот они такие воодушевленные, очень сильно возбужденные. И некоторые из них под хмельком, надо сказать, были. Потому что я там видел и с ними разговаривал, могу об этом сказать, они вот так организовались в небольшую группку и зажгли файера. Эти так называемые файерверки ручные, раскрыли знамена и пошли на омон, которые отделял вот этот митинг от остального бульвара. И вот этот момент, надо сказать, он вообще особый какой-то. Потому что многие в ЖЖ называли это провокацией, вот это на самом деле, когда стоял омон, и уже как бы все. И тут эти нацболы и вместе с акмовцами вот с криками "Даешь революцию!", они пошли. И вот тут, надо сказать, что меня поразило, вот сами там были, по-моему, внутренних войск солдаты. Они просто сцепили, взяли друг друга под локти. Там у них какая-то особая есть поза. И просто вот не поддавались тому, что толпа пытается, небольшая группа пытается их спровоцировать на какое-то столкновение.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А это явно пытались их спровоцировать?

С. АЙМУРЗАЕВ: На мой взгляд, явно. Потому что формально митинг завершился. И никаких столкновений таких не было уже здесь на Чистопрудном бульваре. И вот это было. Их, конечно, повязали, забрали, убрали. И очень меня так…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, просто отметим это, отметим. Это кто были? Лимоновцы и АКМ?

С. АЙМУРЗАЕВ: Да. Я просто там стоял. Я был очень близко, понимаете. Я оказался фактически между ними и омоновцами.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Т.е. это была явная провокация, да?

С. АЙМУРЗАЕВ: Намой взгляд, да. И после этого, когда это случилось, то вот эта цепочка омоновцев, которая, в общем-то, и отделяла митинг от Чистопрудного бульвара, она стала давить. Вот тогда уже стала давить, чтобы люди уходили с Чистопрудного бульвара. Вот митинг закончился, все, по домам. И она стала выдавливать людей к метро. И вот этот момент тоже меня поразил своей какой-то жестокостью. Со стороны это выглядело абсолютно, знаете вот, как в горах, когда отару овец загоняют куда-то. Вот так они действовали. С дубинками, как эти палки у пастухов, или кого-то там. И вот они… что при этом начальник омоновский. Потому что омоновцы, они люди такие, они либо матерятся, либо молча свое дело делают. Уж я тут увидел. Скажу, раньше я этого никогда не видел. Это было вообще первое впечатление для меня. А вот начальники омоновские, тут они вот… Это очень интересно. Они стали кричать: "Вперед!" и "Не останавливаться!" Как будто бы шли зэка. Вот такое ощущение было у меня, потому что я оказался в этой толпе. И когда мы сказали: а мы не хотим в метро, мы хотим на Мясницкую выпить кофе пойти, или в Макдональдс направо повернуть, никто нам этого сделать не позволил.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Нет, ну, это понятно. Это уже законы больших чисел. Надо было Вас запихнуть в метро, потому что Вы пойдете на Мясницкую пить кофе, а потом опять выйдете сюда. Понимаешь, да. Т.е. понять действия в данном случае омона, вот такие вот, их можно. Их оправдывать или не оправдывать, это уже другая история, но понять, почему они это делают, можно. Да, Андрей.

А. ГАВРИЛОВ: Но, собственно говоря, на этом избиение людей, в общем-то, не закончилось. Поскольку потом несколько сотен человек приехали к Пресненскому ОВД, где находились задержанные Гарри Каспаров, в частности, лидер АКМ Сергей Удальцов, Илья Яшин лидер молодежного "Яблока".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Давайте немножко поговорим. А как их задержали? На каком основании и где?

А. ГАВРИЛОВ: Ну, вот что касается Гарри Каспарова, я лично не наблюдал. Я просто слышал. Это происходило на Тверской, на другой стороне Тверской улицы. Я слышал в момент задержания, как они кричали: "Дорогу, дорогу!" Когда произошло задержание, им стали говорить, что якобы они какие-то антиправительственные лозунги скандировали.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ну, ясно. Давайте говорить о том, что Вы видели. Значит, и что было потом?

А. ГАВРИЛОВ: Ну, вот на моих глазах, я видел, как задерживали Илью Яшина и Марию Гайдар. Их брали очень жестко.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Они что сделали?

А. ГАВРИЛОВ: Они что сделали. Это в самом начале акции было. Яшин и Гайдар забрались на парапет перехода. Они встали, развернули российский триколор и стали скандировать: "Россия без Путина!" и еще какой-то лозунг.

С. АЙМУРЗАЕВ: "Долой полицейское государство!"

А. ГАВРИЛОВ: "Долой полицейское государство!" Да. Ну, в общем, это продолжалось недолго. Секунд 40, может быть, минуту. И такое сначала ощущение было, что омон опешил, т.е. он как-то, и милиция растерялись. И вот они …

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Увидев вместе Яшина и Гайдар.

А. ГАВРИЛОВ: Да, нет, дело не в этом…

С. АЙМУРЗАЕВ: Может, российский флаг увидели, поэтому.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вместе. Это такой триколор, понимаешь.

А. ГАВРИЛОВ: Ну, т.е. вот были такие, я заметил, такие изумленные глаза из автобусов, которые стояли, как мы знаем там десятками просто. Они собирали в них задержанных. Автобус быстро уезжал. Вслед за ним подъезжал очередной. В общем, это было как в каком-то фильме про работу полиции или что-то вот в этом духе. Какой-то сюрреалистический фильм, можно сказать. Так что касается задержания, то у ОВД Пресненский образовался так стихийно еще один митинг. Поскольку сначала, когда я подъехал, там было несколько десятков человек. И все, в общем. Омоновцы не пускали никого к ОВД Пресненский. Т.е. на там где-то метрах 20 устроили, они выстроили цепочку. И вот что меня поразило там очень сильно, как один молодой человек играл на гитаре и пел известную песню, помните, "ДДТ" "Еду я на родину". И там есть припев "эй, начальник" И он так очень громко кричал в сторону как раз окон УВД, где вот содержались Каспаров. Яшин, Удальцов и прочие. И собственно говоря, там достаточно быстро пространство заполнилось людьми. И там, как я уже сказал, образовался такой стихийный митинг представителей Объединенного гражданского фронта, Касьяновского союза, Авангарда красной молодежи, нацболы, развернули флаги, и вот стали скандировать. Во-первых, называли фамилии все заключенных. Во-вторых, скандировали "Путин, лыжи, Магадан"… "Путин, лыжи, Куршавель", прошу прощения. Так вот, да, было. И "Свободу политзаключенным".

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Кстати, замечательное пожелание. Чудесное. Сам бы с удовольствием. Лыжи, Куршавель.

А. ГАВРИЛОВ: Очень чувствовалась, ощущалась нервозность омоновцев, но вот правда в отличие от омона из Татарстана, Удмуртии, на сей раз у УВД был столичный омон, который себя, на самом деле, повел себя, что вот тоже отмечу, не менее жестко, чем омоновцы, приехавшие из регионов. Вот здесь вот все-таки надо обратить вниманием на этот момент, потому что все-таки столичный омон против своих же граждан действовал, на мой взгляд, гораздо жестче, чем должен был как-то пресечь это. Т.е. люди тоже ничего не делали, собственно говоря, они просто скандировали в микрофон какие-то лозунги. И просили освободить задержанных, поскольку 3 часа уже прошли как бы, отведенные для этого. И как мне показалось, сотрудники милиции и омона сами стали накалять там ситуацию. В общем, закончилось все тем, то омон взял в кольцо людей, которые находились перед ОВД Пресненский. И вот там дальше началось тоже избивание людей. Там было задержано, ну, наверное, полтора десятка людей, может быть, и больше. Причем это проходило все достаточно жестко. И особенно запомнилась женщина. Она стояла, ну, жительница дома. Она стояла на балконе и кричала: Вы хуже фашистов, Вы действуете против своего народа. Как Вы можете так вести себя.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Хорошо. Значит, Вы основное все рассказали? Вот основное?

А. ГАВРИЛОВ: Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Ничего больше такого не было невероятного, да?

А. ГАВРИЛОВ: Вы знаете, столько всего, что вот просто эти картинки, они еще…

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: А вот давайте я Вам сейчас помогу. Я хочу о другом поговорить. Значит, понимаете, я же не только Вас вижу в коридорах, как моих коллег. И больше я Вас знаю просто, как коллег, слышу, чего Вы там в эфире говорите, какие репортажи ведете и т.д. Но, Вы кроме этого еще, ну, так будем смело говорить, Вы наша смена. Понимаешь. Т.е. Вы те самые молодые люди, которые после того, как все уйдем на пенсию. Вы чего-то будете делать и как-то строить государство Поэтому в принципе это вот государство, которое из рук существующих людей, существующего Кремля, существующая оппозиция, ну, вот мягко переходит одна часть к их детям, в другая часть к Вам. Ну, уж не знаю, какая часть кому. Вот просто. Вы, как два человека, образованные, интеллигентные, на мой взгляд, профессиональные журналисты, но, кроме этого. Вы еще люди со своим мнением и т.д. Вот какое впечатление… Вы там были, Вы свидетели, это очень важно. Вот это надо было, не надо было. Вот, может быть, предотвратили какое-то большое несчастье. Какую-то большую провокацию. Вот это все было нужно, или не нужно? Вот на Вас. Вы же это запомните на всю жизнь. Понимаете. Для Вас это такая же история, как, например, для многих знаменитый разгон выставки хрущевский. Помните, да, у Манежа. Или какие-то другие там. А для правозащитников там вот…

С. АЙМУРЗАЕВ: Выход на Красную площадь.

А. ГАВРИЛОВ: Против войны в Чехословакии и т.д. т.е. вот есть какие-то такие истории, которые шрамами потом остаются. Как дети, знаете, если их сильно напугать… Вот помните из детства у Вас, когда Вас сильно там что-то напугало, Вы эти моменты помните в детстве. Поэтому оцените. Что это было такое. Нужно было, не нужно? Сакен?

С. АЙМУРЗАЕВ: Вы знаете, до того, как я туда пошел, я думал, вот если бы я не был журналистом, пошел бы я на этот марш? И у меня очень много было вопросов. Во-первых, я не хотел бы идти под красными знаменами по семейным причинам. И не могу поддержать людей, которые скандируют в других местах что-то связанное со Сталиным и Лениным. Но после того, что я увидел в субботу, и очень многие мои друзья, я понял, что буду ходить. И это было нужно хотя бы потому, что я хочу ходить по улицам Москвы. Я хочу, чтобы люди могли это делать. Может, это слишком наивно. Может, это слишком наивно. Но я не хочу, чтобы меня, как животное хотели загнать в металлический грузовик какой-то там с толстыми стенами, и чтобы дубинами били меня, били моих друзей и били просто прохожих. Есть и другое мнение моих друзей. Потому что на самом деле мне об этом сложно говорить, потому что в голове там и говорено, и переговорено. и перечитано многое. Но вот тоже некоторые мои друзья говорят: вот мы не пойдем, потому что нет четких целей, четкой программы этих протестных акций. Но тут, мне кажется, разговор идет о каких-то уже совсем естественных вещах. О каких-то фундаментальных вещах, почти физиологических вещах. Пройтись по городу нельзя. Будешь бит. И я считаю, что это было нужно. И на самом деле предупреждали людей. И люди, которые шли на Пушкинскую, знали. Были среди них и радикалы такие отчаянные, как один нацбол мне сказал: я сирота, мне 17 лет, я нигде не учусь, у меня ничего нет, и мне терять нечего. Были такие. И они знали, на что шли. И были другие, у которых есть что, и которые живут в центре, скажем, из хороших, образованных, и, может быть, даже обеспеченных семей, им есть что терять, и они не испугались. Поэтому считаю, что хорошо, что вышли, и после всего этого, после всех этих дубинок стало понятно. что свобода людей и смелость, она сильнее, сильнее резиновых вот этих от дубин. кастетов, наколенников, и брансбойтов этих водометов. Которые, Слава Тебе, Господи, они не расчехлили.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Андрей?

А. ГАВРИЛОВ: А я вспоминаю митинг где-то год назад, наверное, был в поддержку Ходорковского. И там была песня такая "Я свободен, словно птица в небесах. Я свободен, я забыл, что значит страх". И вот, мне кажется, что власть, она в последние, не знаю, месяцы, пытается людей именно пытается заставить испытать этот страх, ощутить этот страх. Т.е. люди просто, как говорили, они хотели просто собраться и выступить за то, чтобы все партии имели возможность участвовать в выборах. Какие-то социальные там темы отстоять. Там что-то выступить против… Почему они не могут выйти на улицу? Больше всего мне не понятно, вот мне лично, зачем надо было сгонять в Москву действительно столько милиции, омона, причем из регионов. Вот этот вопрос, я думаю, на который вряд ли кто-то сможет ответить. Мне кажется, что люди могу спокойно выйти. должны во всяком случае выходить. И этот митинг, на мой взгляд, он ничем не отличался от других десятков подобных акций, которые мы в свое время с Сакеном освещали. Т.е. очень многие митинги, никакого отличия, на мой взгляд, "Марша несогласных" от других акций н имел. И вот это вот словосочетание оно вызывает у власти какое-то ужас совершенно непередаваемый.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ: Вот я хотел бы подытожить то, что Вы говорили. Но, обращаясь не к Вам, а к совсем другим людям. Дело в том, что радио "Эхо Москвы" слушают, в том числе, и слушают те, кто, кто организовывал все это дело. Я имею в виду не со стороны оппозиции, а со стороны властей. Вт я Вам хочу сказать, ребята, понимаете, у Вас проблемы. У Вас серьезные проблемы. Я понимаю, что в принципе Вам глубоко нас…ть на Сакена, на Гаврилова, но дело том, что проблема заключается, что они есть. Понимаете? Как в известном фильме "Им бы понедельники взять и запретить", Вот как невозможно взять и запретить понедельники, понимаете, в чем дело, вот невозможно запретить тех людей, которые думают иначе. Вот я Вас понимаю. Они мешают. Но что с ними делать? Ну, сначала Вы ничего не делали. Потом, сейчас Вы приняли решение пугать. Что бы Вы там ни говорили. Вы сейчас говорите, что-то такое. Поход на Кремль. Оранжевая революция, все понятно. Т.е. что тут трепаться, нет смысла. Но дело в том, что если Вы видите даже миллион омоновцев, этих людей в ж*пу не засунешь. С ними надо что-то делать. И вторая нехитрая мысль. Их надо не только бить. Т.е. я понимаю, что другое Вы не умете. Но я хочу Вам сказать, это не ход. Вернее, это не выход. Понимаете. Я не знаю, как решить эту проблему. С одной стороны цивилизовано, а с другой стороны, выполняя те задачи, которые Вы перед собой поставили. Я просто обозначаю, что проблема не только в марше несогласных У этих всех лимоновых. каспаровых, там и т.д. У Вас проблемы. Ну, Вы побили их. И что? Кто-то испугался? Кто-то вообще боится омона? Да Вы же забыли про русский характер. Нас бьют, а мы крепчаем. Ведь в следующий же раз толпень будет в два раза больше. Потому что почукаться с омоном это ж милое дело. Это же русская народная забава. Вы хотели зрелищ? Вы их лепите собственными руками. Вы это все знаете. Я все понимаю. Вы рассматривали одни вариант, второй вариант, третий вариант. Склонились к этому. Это не мой вопрос. И вообще не вопрос радиостанции "Эхо Москвы". Я просто обозначаю. Задача СМИ ставить проблему. Я просто говорю: у Вас проблемы. Серьезные проблемы. И Вы успешно делаете себе на одно место приключение. Я не знаю, с какой целью. Может, Вы тоже любите почукаться. Или Вы потом видео любите смотреть. Вместо порнухи любите смотреть, например, как разгоняют митинг. Разные желания бывают у власти, в том числе, и такие. Ну, в мире много проблем. Сакен Аймурзаев, и не выговоришь, и Андрей Гаврилов, это проще, это наш человек. "Марш несогласных в Москве". Сейчас будет спортивная программа… спасибо Вам, ребята. Тут очень много благодарностей Вам за то, что Вы помогли осветить этот марш. И что благодаря Вашему освещению многие увидели этот марш как бы своими глазами. Во время самого этого марша. Сейчас будет спортивная программа. Я напоминаю, что во время этой спортивной программы будет Сергей Кущенко, начальник ЦСКА и президент баскетбольного клуба ЦСКА. "Год в ЦСКА. О баскетболе и не только". А потом в вечернем "Развороте" в 22.35 мне пришло два интересных письма, я их Вам почитаю.