Ирак своими глазами - Акрам Хазам - Своими глазами - 2004-07-02

2 июля 2004 года

В прямом эфире радиостанции 'Эхо Москвы' А. Хазам - шеф московского бюро телеканала 'Аль-Джазира'

Эфир ведет Матвей Ганапольский

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Моя традиционная музыка, но передача другая, мы потом сделаем специальную заставку, но это не мешает сути передачи, лишь бы она была интересная. Акрам Хазам, шеф московского бюро телеканала 'Аль-Джазира'. Здравствуйте. Давайте с вами поговорим. Вообще это такой непривычный формат, обычно у нас идет дискуссия, но в подобных случаях как сейчас, это, безусловно, интервью. Я как Барбара Уолтерс сейчас буду брать у вас интервью и буду вашим благодарным слушателем, потому что то, что вы видели, и этого не видел я и большинство радиослушателей. Итак, мы сейчас будем с Акрамом говорить об Ираке. Но в Ираке сейчас бывало много людей, корреспондентов наших и мы бы легко могли пригласить любого из них. Они бы нам рассказали о взрывах бомб, о скрывающихся террористах, и даже кто-то, может быть, рассказал, как проходит сейчас суд над Саддамом Хусейном. Но бесценность встречи с Акрамом Хазамом в данном случае в том, что Акрам видел Ирак совсем другого времени. А именно мы сейчас с вами перенесемся на много лет назад, в 1981 год. Золотое время, наверное, было там. Что это было, как вы туда приехали, начните свой рассказ. Радиослушатели могут задавать любые вопросы на наш эфирный пейджер 961-22-22. У нас замечательная возможность, тогда не было еще канала 'Аль-Джазира' и чем-то совершенно другим занимался Акрам, он нам сейчас расскажет. И, пожалуйста, начните свой рассказ.

А. ХАЗАМ - Хорошо, спасибо за представление и я хочу отметить, что после американских действий в Ираке, сейчас если я буду рассказывать что-либо хорошее про Ирак, когда был режим Саддама Хусейна, это не означает, что я защищаю этот режим. Но получается к великому сожалению, что после таких варварских действий, которые ведут американцы против иракского народа, не только многие иракцы вспоминают, как у них было хорошо. Итак, я тогда был актером, пригласили нашу труппу, известную тогда труппу на месяц и 10 дней побывать в Ираке. Естественно, окружение было театральное. Художники, люди искусства в целом. Поэтому те, кто остался тогда, потому что многие уехали, это представители Компартии, потому что Саддам Хусейн, когда получил власть, он начал уничтожать Компартию в первую очередь. Естественно, многие из них эмигрировали, уехали. Убежали, если можно так выразиться. Но что я могу сказать здесь об этой ситуации, сначала скажу общие впечатления. До сих пор помню красивый, безумно красивый город Багдад, это город, который насыщен культурой, памятниками, в нем живут культурные люди. Не то, что сейчас американская информационная машина пытается показать, что оставшиеся иракцы это террористы. И помню, когда вошли американцы, так мне жалко было, когда украли они самые ценные вещи из Национальной библиотеки.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это уже сейчас.

А. ХАЗАМ - Да, я, почему говорю:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Там потом вроде все нашли и вернули.

А. ХАЗАМ - Я не думаю, что они все нашли и вернули, это нужно проверить. Нужно провести расследование, между прочим. То, что было в Ираке тогда, даже страшный режим Саддама Хусейна не мог отнять культурное наследие, которое иракцы получили веками.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А что собой представлял этот город?

А. ХАЗАМ - Это рассказы людей, когда в старом Багдаде сидели в кафе, люди спорили между собой, остаться в Ираке или уехать при режиме Саддама Хусейна. Это был главный вопрос. И в домах, где я бывал, тоже это был главный вопрос, потому что люди чувствовали опасность такого режима. Мы сами, иностранцы, то есть, я имею в виду иностранцы относительно:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А вы сами откуда?

А. ХАЗАМ - Я родом из Сирии. Но для иракцев это иностранец, несмотря на то, что араб. Мы сами почувствовали страшность такого режима, потому что любое движение, разговор, обязательно нас окружали представители спецслужб.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы же были театральной труппой?

А. ХАЗАМ - Да.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Как это реально было? Что, приставили к вам человека?

А. ХАЗАМ - Не одного человека, там целая группа.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы знали, что это из спецслужб?

А. ХАЗАМ - Мы знали, естественно, потому что нас предупредили тогда, что наступил уже такой момент. Что было интересно тогда: люди как в советские времена здесь - театр для них был окном для живого диалога с актерами. Когда они уходили из театра, я почувствовал в их глазах такую жажду, чтобы этот диалог, который был внутри театра между зрителями и актерами, превратился в диалог между собой, чтобы это было свободно, понимаете. Потому что видно было, что отсутствует эта свобода. Но инфрастуктура в Ираке была отличная, просто отличная. Я сравниваю с арабскими странами.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А что именно?

А. ХАЗАМ - Дороги, мосты, заводы, университеты, телевидение. То есть все было, и самое главное, средняя зарплата у иракского человека была 700 долларов. В те времена это было очень много. Люди были довольны. В политическом смысле:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Извините, все-таки меня интересует: Зарплата, какой там политический смысл. А вот у нас существует такое представление об арабских странах, поскольку жарко, как-то то, что люди не очень работают. Особенно местные. То есть работают какие-то гастарбайтеры, а местные пьют кофе, поскольку это арабская страна, то они совершают там все религиозные обряды, которые необходимы. Как люди жили, какой там был уровень жизни, где люди работали. Это больше была, несмотря на режим Саддама Хусейна светская страна, или религиозная страна. Что это было?

А. ХАЗАМ - Я удивлен вашими словами. Объясню почему. Не только вы, у большинства людей здесь есть поверхностный взгляд, что арабы не работают. Арабы как русские, как американцы:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не-ет, совсем не поэтому. Вот показывают нам фильмы про Кувейт, например, или про Саудовскую Аравию.

А. ХАЗАМ - Давайте я вам покажу фильм по поводу русских, скажу, что они страшные. Мне стыдно иногда, когда я приезжаю в разные арабские страны, когда увидят блондинку - о, это Наташа. Создан образ. Элементарно когда я в Мексике был, нам сказали, что там страшно. Образ человека бандита, но мы ничего такого не видели. Я возвращусь к Ираку. Мне помнится семья художника и актрисы, которые спорили между собой, актриса не хотела уезжать, а он очень хотел из-за страшного режима Саддама Хусейна. Потом выяснилось, что он ее убедил, и они уехали. Он очень хороший художник был, работал в Голландии официантом. Она ему говорит: ты был великий художник там у себя, здесь как ты можешь согласиться тем, чтобы работать официантом. Это первый случай. Другой - я познакомился с режиссером, и он стал моим другом, который там работал в театре. Я говорю: ну как ты можешь терпеть такой режим. Он говорит: я буду ставить пьесы

о любви, я буду ставить исторические пьесы, только чтобы не уезжать из Багдада. То есть человек, который полностью связан с этой страной. Видел я его через 10 лет, он эмигрировал. Я говорю: что случилось? Он говорит: все, уже все закрыто, я не могу. Третий человек, работал в книжном магазине старик, между прочим, ему было где-то 60 лет. Я говорю: как вы продаете книги Маркса, Ленина при таком режиме. Оказалось, это был единственный магазин тогда. Я сначала вел разговор с ним осторожно, потом постепенно я почувствовал, что можно доверять этому человеку, я его спросил: останетесь или: Он говорит: никогда я не уеду. Потом я следил за его судьбой. Режим Саддама Хусейна, к сожалению, уничтожил его, он погиб. Погиб после того как его взяли: То есть когда вы встречаетесь с разными людьми, вы чувствуете, что здесь индивидуальный выбор, кто-то остается, несмотря на сложные последствия, кто-то попозже приходит к мысли, что нужно уехать, кто-то никак не может терпеть, как моя подруга актриса не могла видеть мужа работающего официантом.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Напомню, что эта программа называется 'Своими глазами'. В нее я буду приглашать тех людей, которые видели очень интересные вещи, которые мы с вами не видели. И вещи, события, людей, процессы, которые происходят сейчас в эти дни. Но начать я решил с нашего друга и коллеги Акрама Хазама, который вспоминает сегодня саддамовский Ирак. И должен сказать вам, Акрам, что мы сейчас будем с вами все больше уходить от политики, а будем говорить, как жили эти люди. Я так понимаю, мы с вами уже говорили, что это был нормальный светский город. С достаточно высокой зарплатой.

А. ХАЗАМ - Это культурные люди, интеллигенция, мы показывали наш спектакль месяц, аншлаг был, или когда ночью мы гуляли, ели рыбу прямо на берегу реки. Прямо там готовили. Это был уличный праздник. Или когда мы сидели в кафе. Я пришел к такому выводу, что иногда мы сами навязываем людям, что они должны делать, терпеть или не терпеть режим Саддама Хусейна. Сейчас если смотреть на сегодняшний Ирак, большинство людей, которые во власти сейчас, якобы получили суверенитет, они убежали из Ирака, для них было больше или лучше работать со спецслужбами США, а потом приехать в Ирак служить американцам. Представляете, отказаться от службы режиму Саддама Хусейну, страшному, я скажу, уехать в США, просить убежище, потом служить в спецслужбах США, приехать с американцами и отдать нефть Ирака США.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Тут бы я с вами поспорил:

А. ХАЗАМ - Это факт, что большинство из них работает на спецслужбы, это не мое мнение.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы знаете, что так устроена жизнь, что потом появляются эти же люди, вернувшись, они становятся уже собственно элитой, и они уже не так смотрят на американцев, так всегда бывает. Точно также можно сказать про Каху Бендукидзе, который работал здесь, а сейчас приехал в Грузию, он, конечно, на спецслужбы не работает, или работает, неизвестно, дело не в этом. Это все политика, мы ее оставим. Я не хотел бы, чтобы мы говорили про этих людей. С ними жизнь разберется, и иракцы разберутся. Вернемся в славный 1981 год. Скажите, как день строится, ведь Ирак это жаркая страна. Мы привыкли, что работа с 9 до 17, суббота-воскресенье выходной.

А. ХАЗАМ - Чаще всего.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А как в Ираке?

А. ХАЗАМ - Если мне не изменяет память, рабочие начинают с 7 до 15 и чиновники, которые работают в кабинетах с 8 до 15, после этого, поскольку жаркая страна, после обеда люди дают себе возможность спать час-два. Потом начинается уже бурная жизнь. Это уличная жизнь.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А где они спят? Или это конец рабочего дня?

А. ХАЗАМ - Как у вас в России спят в домах.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Не понимаю, подождите. Если бы вы сказали, что на этом рабочий день заканчивается, вы этой фразы не сказали, поэтому я думал, что это такой обеденный перерыв.

А. ХАЗАМ - Естественно, они возвращаются домой:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - То есть в 15 часов конец рабочего дня?

А. ХАЗАМ - Да. Вернулись, пообедали, поспали и уже каждый занимается своим хобби. Обычно поскольку жарко, люди гуляли всегда около реки. И там были уличные представления. И художественные, разные. Художники сидели на улице рисовали, или народные кафе как они назывались. Либо поэтов приглашали, певцов, либо рассказчиков, которые им рассказывали истории про разных героев. То есть за этот месяц мы объехали три или четыре города. По поводу религии, в самом сложном городе тогда - городе Эль-Наджаф, где проходил ритуал, и шииты зашли в мечеть, я не почувствовал, что это были какие-то радикальные люди, обычный обыкновенный человек, который входит в мечеть, чтобы помолиться. Но не более того.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вернемся к вечернему отдыху. Это здорово, когда ты выходишь на набережную, например, набережная в Тель-Авиве, есть замечательная история, это типичная история, набережная, огромное количество ресторанов, почему я, например, говорю именно Тель-Авив, потому что жарко, но ты скрываешься под этими зонтами, рядом в 2 см море. Ты заходишь и кушаешь прекрасные блюда или идешь на пляж купаться. Это такая светская жизнь достаточно религиозного государства. А что в Ираке было?

А. ХАЗАМ - В Ираке то же самое, люди плавали, потому что 40 градусов было. Пили пиво, до сих пор мечтаю попить это пиво 'Лагер' называлось. Родом из Чехии, они взяли этот завод.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - У нас продается 'Лагер'.

А. ХАЗАМ - После этой передачи, если пригласите меня: На самом деле вот то общество, которое называется сейчас террористическим обществом, оно очень далеко от такого названия. Потому что это было светское общество.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мы говорим, не кто называет:

А. ХАЗАМ - Даже если будем говорить о политике, то ничего страшного.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Если сравнить, предположим, Сирию того времени, Ирак, вот Иран, Кувейт не хотелось бы, потому что там особая история. Насколько каждая из этих стран была более религиозной, более светской?

А. ХАЗАМ - Иран, естественно, была более религиозная. В Сирии и Ираке как-то исторически не было этого фундаментализма, который мы видим в Иране тогда и сейчас, или в Саудовской Аравии или других государствах. По разным причинам. Исторически это разные цивилизации, и римская цивилизация, и византийская, и в Ираке и в Сирии разные национальности, и курды, и черкесы, и арабы. По поводу религии это христиане, евреи, мусульмане, мусульмане разного толка. То есть такой колорит очень своеобразный. И это дало плюс исторической культуре, которая была там.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А бизнес, например.

А. ХАЗАМ - Тогда я помню, в Ираке был средний бизнес.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Можно назвать Ирак того времени капиталистической страной. Что такое арабский капитализм?

А. ХАЗАМ - Нет такого понятия. К сожалению, тогда они взяли самое худшее, что было в советские времена, то есть государство отвечает за все, что происходит в стране.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это Саддам взял?

А. ХАЗАМ - Да. Самое худшее, что было в советские времена или в сталинские времена.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А почему он это сделал?

А. ХАЗАМ - Потому что очень удобно для такого режима, чтобы не было гражданского общества, потому что если его команда, его режим не взяла бы в руки все, что есть в Ираке, тогда:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Ну не заведовать же мелкими лавочками, в которых что-то продается.

А. ХАЗАМ - Мы говорим по поводу бизнеса. А мелкая лавочка это не считается большим бизнесом.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - То есть заводы, предположим, нефтедобывающее производство, это все было государственное?

А. ХАЗАМ - Да. Плюс СМИ, то есть телевидение, печать. Похоже очень на то, что сейчас происходит в России. То есть государство взяло под контроль все СМИ.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Например, СМИ, у нас ведь как, у нас СМИ вроде бы частные, не государственные, оно их контролирует. Также было или все было государственное?

А. ХАЗАМ - Тогда все было государственное. И очень тщательный контроль по каждой букве, которая была в газетах или по телевидению. Тогда еще было начало его правления.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вопрос вам по этому поводу, который смыкается с политикой, но дает ощущение того, как ведет себя народ, ментальность человека. У нас есть такой стереотип, есть такая правда, идущая из Дальнего Востока, из Китая некая история, что одно из отличий китайцев, что мы вроде уважаем человека, а в Китае уважают должность. Поэтому если ты на этой должности, тебя уважают, если тебя сняли, то ты уже и не человек. Сейчас, когда мы смотрим, показывают жителей Багдада или Фаллуджи, они разное говорят про того же Саддама. А когда вы приезжали, такая же была история как в Советском Союзе, то есть боялись говорить или Саддам есть и все за Саддама?

А. ХАЗАМ - Нет, они боялись говорить, только в домах говорили. Между прочим, то, что мы видим сейчас это иллюстрация. Это информационная игра, настоящих иракцев я не вижу на телевидении, даже включая канал 'Аль-Джазира'. Я давно мечтаю попасть в дом христианина или крестьянина, или рабочего, то есть мы сейчас эти человеческие истории лишены узнать. Мы видим просто иллюстрации, мы видим взрывы, сгорающие машины, американских солдат, даже как живет американский солдат в таких условиях, мы не видим. То есть страшная история происходит сейчас. Дают нам как должное, вот смотрите, террор, смотрите, американцы, которые защищают Ирак, дают ему демократию. А настоящую жизнь мы не видим.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Акрам Хазам, был в Ираке саддамовских времен, как принято говорить в России - в старом добром Ираке, и о нем нам рассказывает, и вы сами можете делать выводы, об антиамериканской злобной позиции Акрама Хазама, не ну любит он Америку и то, что они там наделали. Естественно.

А. ХАЗАМ - А вы любите?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Я 'бабл-гамм' люблю, джинсы и 'Кока-колу', но американцев, блин, не люблю. Кстати, тут интересное сообщение пришло. Михаил Иванович пишет, что пол-литра пива 'Лагер' тогда стоило 2 динара в 1978 году.

А. ХАЗАМ - Тогда не знаю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А Валерий спрашивает: 'А женщинам в Ираке в ту пору на пляже разрешалось купаться в купальном костюме как в европейских странах или как-то по-другому?'

А. ХАЗАМ - Там по-разному. Там были места, где женщины свободно в купальнике могли купаться. Были места, где просто сидели они на пляже, смотрели на море. То есть абсолютно разные люди, разные обычаи культуры. Если это слишком религиозная семья, то не разрешает, а христианские женщины, они плавали как в Европе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А эти на них ортодоксы не нападали?

А. ХАЗАМ - Абсолютно не нападали, не было слышно их. Вы можете проверить:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - То есть в какой-то степени плюрализм религий был.

А. ХАЗАМ - Не только плюрализм религий, а вообще вот этот страшный режим не трогал повседневную жизнь, я говорю по поводу начала режима Саддама Хусейна. То, что он творил чудеса потом, войну в Иране, потом в Кувейте и зарплата иракцев:

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Курды.

А. ХАЗАМ - Зарплата иракцев уже была 10 долларов или меньше, это уже история его будет судить. Судить людей, которые были с ним. Но никак не американцы должны судить его. Я еще раз повторяю, там была обычная человеческая жизнь. Самое главное - мирная, мы гуляли до 3-4 часов на улицах не было того, что мы слышим сейчас.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Это понятно. А преступность.

А. ХАЗАМ - Мы тогда спрашивали, как в любой стране бывают хулиганства, бывают пацаны, которые что-то хотят, но нельзя назвать это повсеместным явлением. То есть это не та Мексика, о которой мы слышим или Бразилия.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А возвращаясь к ночной жизни. Это была гульба до утра?

А. ХАЗАМ - Были такие места, где можно было гулять до утра. Есть разница, европейский стиль жизни очень сильно отличается. Я могу здесь в казино поехать или в ночной бар или посмотреть стриптиз, что угодно, там такого не было. Была ночная жизнь, были художники, певцы, которые пели до утра.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Где, в ресторанах?

А. ХАЗАМ - В ресторанах или народных кафе.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А что такое народное кафе?

А. ХАЗАМ - Это в старых домах люди собирались, кальян курили, слушали рассказчика, потом музыкальный вечер. Пили арак, это типа водки. Свободно пили, никаких проблем не было, запретов.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - А потом:

А. ХАЗАМ - Потом продолжалось, не было никогда запретов на такие вещи.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - 'Расскажите немного о жизни женщин в Ираке', -Ольга спрашивает.

А. ХАЗАМ - Подробно я не могу рассказать, поскольку я не был знаком лично ни с одной женщиной, чтобы узнать какие-то подробности.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - В то время была тенденция, чтобы женщина ходила на работу или есть такой стереотип, что они сидели дома.

А. ХАЗАМ - Ходили, большинство училось в университетах, школах, работали. И понимаете, то представление по поводу Ирака, которое сейчас распространяется в СМИ это ложь. Это светское государство, нормальное государство.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы меня все время в политику тянете. Во-первых, никто сейчас про старый Ирак кроме вас: вы сейчас воспоминаете Ирак 1981 года. Так вот именно это и интересно. Понятно, что это было такое государство, о котором вы рассказываете, и там был Саддам, он чего-то делал, вот вы и говорите чего. Про тот Ирак никто не говорит, что это было страшное государство. Я помню, я слушал радио Ирака на русском языке, и было очень смешно, рассказывали новости про Ирак, а после этого они говорили фразу: а теперь слушайте песни советских и иракских композиторов. И дальше шел концерт из песен иракских бодрых и, например, там были наши эстрадные песни, которые исполняли наши поп-группы. Это тоже было 80-е годы. Интересно было. Тут смешной вопрос от Николая, правда, вы уже частично ответили. 'Гость говорит, что мирная жизнь, а багдадских воров, что ли не было вовсе?'

А. ХАЗАМ - Он читал про Али-баба и 40 разбойников.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - В истории в литературу вошло - багдадский вор. А вы говорите мирная жизнь. Михаил пишет: 'Был в Багдаде в 80-м году, удивлялся, что во время Рамадана перед окончанием поста перед пивными выстраивались очереди, а толпа, гулявшая по ночам, во время поста была сплошь пьяной'. Зинаида Прокофьевна, которая у нас все интересуется алкоголизмом мужчин, спрашивает: 'Правда ли, что иракские мужчины не выпивают, не верится'. А вообще народ там крепко выпивал?

А. ХАЗАМ - Я не помню, если можно судить по моему пребыванию месяц и 10 дней, я не видел ни одного человека, который бы падал на улице от пьянства. То есть сидели, выпивали, знали свою норму, свою дозу. Я сам не видел. И я достаточно любопытный человек, то есть хожу туда-сюда, чтобы иметь полное представление, на улице или в театре, в университете, общались со многими людьми, я не почувствовал, что были такие инциденты.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мы с вами можем закончить нашу передачу. Я хочу вас поблагодарить, из вашего рассказа становится понятно, какой была эта страна, страна уже глубокого прошлого, потому что, конечно, сейчас она такой не будет. Такие романтические воспоминания о какой-то стабильности, немного напоминает наше сталинское время, потому что товарищ Сталин тоже не вмешивался в бытовую жизнь, а вот многое мне напомнило наши элементы тех времен. Потому жизнь была спокойная, никто никуда не лез:

А. ХАЗАМ - Слава богу, что никто не нападал на вас. Несмотря на страшные времена Сталина, слава богу, что никто насильно не освободил Советский Союз от сталинского режима. В заключение скажу, на самом деле не то, что я не люблю американцев, наоборот, у меня друзья американцы, я ненавижу вот эту администрацию, которая превратила мир, администрацию Буша я имею в виду, которая превратила мир в хаос. Меня трогает как человека, я не говорю о политике сейчас. Меня очень волнует судьба культуры не только Ирака, судьба культуры в России, во Франции. Они нападают на все, на культуру, на песни, вы видите сейчас, какое страшную музыку мы слышим, техника.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Мне, например, очень нравится.

А. ХАЗАМ - Пожалуйста.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Акрам, знаете, я мог бы ловко как журналист использовать такие антиамериканские заявления.

А. ХАЗАМ - Я искренне говорю.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы же опытный человек, и вы должны понять, что эти нападают на этих, эти на этих, но не забудем курдов, Кувейт, абсолютно абсурдный. Не забудем иранскую историю. Можно говорить оправданно или нет нападение сейчас этой администрации на Ирак, то есть тут много надуманного и т.д., но знаете, что-то не в порядке с арабским миром, потому что события 11 сентября, когда самолеты врезались в 'близнецов', понимаете, это какая-то история запредельная.

А. ХАЗАМ - Спросите у американцев, кто сделал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы думаете, что ФСБ, ЦРУ.

А. ХАЗАМ - Я не думаю, что ФСБ, ЦРУ, я не буду говорить.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Хорошо, история рассудит.

А. ХАЗАМ - Смотрели последний фильм американский?

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Нет, еще не смотрел.

А. ХАЗАМ - Посмотрите, пожалуйста, тогда будет ясно, кто сделал.

М. ГАНАПОЛЬСКИЙ - Вы понимаете, это одна из точек зрения. Видите, в любом случае, невозможно убежать от политики. Спасибо вам огромное за рассказ. Интересные такие кусочки старой жизни. И все виноваты или никто не виноват, виновата то ли история, то ли конкретный человек Саддам Хусейн, который довел страну до такого коллапса. Может быть американцы виноваты, для которых почему-то Ирак был страшным раздражителем. Но теперь этой страны нет, а вспомнить эту страну вы, который видел ее своими глазами, нам помогли. Спасибо большое. Ровно через неделю в это время будет какой-то гость, которого мы с удовольствием пригласим, который что-то видел своими глазами, что-то интересное, диковинное. И он нам это расскажет. Акрам, еще раз вам спасибо, до свидания.