Суть событий - 2019-04-05

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но говорят, что наиболее заметной их победой и самым большим их успехом было чтение мыслей тогдашнего госсекретаря США Мадлен Олбрайт на расстоянии. Она мыслила о том, что надо бы как-нибудь Сибирь отобрать у Российской Федерации, потому что несправедливо, что такая большая и прекрасная территория принадлежит такой неприятной стране. Вот это они прошли.

О.Бычкова

С.Пархоменко

С. Пархоменко: Любители крутить столики пытались вышибить что-то из государства еще при Николае II и Александре II

О.Бычкова

С.Пархоменко

На самом деле, конечно, это песня про то, что ничто не ново под луной.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но, конечно, сегодня, именно для сегодняшней России это приобретает некоторое новое звучание. Мы с вами все-таки должны помнить, что Россией управляют люди, я бы сказал, такие, мракобесные в прямом смысле слова. Вот не в переносном. Обычно слово «мракобесие» употребляется, когда какой-то человек, у которого глупые, антинаучные или еще какие-нибудь мысли, но первоначальный смысл его, вот это мракобесие — это человек, который верит в бесов во мраке.

Действительно, это довольно частая история, когда люди, недавно привлеченные к какому-нибудь религиозному взгляду на мир, у которых этого не было в семье, люди, которые не читали соответствующих книжек, люди, которые совершенно не знакомы, в общем, с библейскими текстами и со всяким прочим, что касается христианства, во всяком случае, то же самое относится на самом деле и к исламу и к иудаизму, и другим религиям, — короче говоря, люди, вновь вошедшие в какое-то религиозное миропонимание и миросознание, становятся чрезвычайно, я бы сказал, примитивными, плоскими фанатиками, которые бесконечно думают о каких-то ритуалах, бесконечно пытаются заменить реальное какое-то отношение к вере какими-то действиями — постоять где-то, подержать свечечку, съездить к какому-нибудь старцу, добраться до Афона, — им чрезвычайно важная такая, я бы сказал, физическая, чтобы не сказать физиологическая сторона дела.

Это очень свойственно лично президенту Путину. Мы много раз видели примеры его знаменитых пропаданий с какими-то старцами, походов, стояний, молений и всякого прочего. И постепенно эта зараза распространяется достаточно широко. Распространяется и на верхушку российского руководства, в том числе, на верхушку российской армии.

И там, конечно, эти дикие совершенно взгляды и безумные проекты… Потому что, конечно, на одном конце люди просто воруют деньги, но другие соглашаются им эти деньги давать. На этой почве, конечно, это расцветает чрезвычайно здорово. И просто когда вы на следующий раз увидите на Пасху вот этот скорбный строй этих людей со свечечками с опущенными долу глазами, и там, как обычно, премьер-министр Медведев с женой, а президент Путин с Сергеем Семеновичем Собяниным (почему-то они всегда такими парами выступают, и это всегда очень смешно выглядит, но, тем не менее это так), — вспомните о том, что на том конце всей этой истории деньги из государственного бюджета, которые достаются этим людям, которых полковник запаса Николай Поросков описывает в журнале «Армейский сборник», и мы потом весело про всё это читаем.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О’кей. Давайте все-таки к сегодняшним каким-то новостям перейдем. На меня, конечно, сильное впечатление, должен вам признаться, произвела эта бумага, которую опубликовал Центр «Досье», проект Михаила Ходорковского. Мы знаем про это. Это довольно своеобразная вещь. Я бы хотел напомнить, что это не СМИ, это не медиа. Центр «Досье» — это некая вспомогательная структура, которая механически собирает и выкладывает разного рода фактическую первичную информацию, посвященную разным чиновникам.

Это, знаете, когда-то была такая идея, которая бродила во всяких оппозиционных кругах, что давайте устроим Люстропедию. Люстропедия не от слова «люстра», а от слова «люстрация». Будем собирать такую специальную Википедию, в которой просто будем механически перечислять, кто что сделал, кто что подписал, кто какой законопроект предложил, кто за что голосовал. Просто будем собирать. Мы сами никаких решений не принимаем. Просто собираем информацию о том, как ведут себя разные государственные чиновники, разные государственные деятели, разные политики. Собираем и складываем. А потом, когда-нибудь, в следующем поколении, в другой эпохе, когда дело дойдет до новой, прекрасной России и до того, чтобы устранить от государственного управления людей, которые в свое время злоупотребляли своим правом на это управление, тогда эта Люстрапедия и пригодится.

Вот примерно так, хотя на самом деле только, так сказать, по идее, и действует этот Центр «Досье». Они раздобыли, по всей видимости, из достаточно надежных источников — потому что там сходится большое количество деталей — большое количество имен, дат, должностей, названий — всё это вполне реальные люди с реальными именами, сидящее на реальных стульях в Кремле, — добыли документ, в котором излагается некая концепция влияния на европейских парламентариев, главным образом молодых, людей нового поколения, среди которых много представителей достаточно экзотических, иногда вполне радикальных политических направлений.

Последнее время в Европе таких немало, и немало радикальных партий, таких очень левацких или, наоборот, очень правацких появляется на политической арене и даже иногда получают места в парламентах и даже иногда довольно значительные собирают фракции. И даже иногда начинают влиять в большей или меньшей мере на формирование местных правительств. Много где в Европе это происходит. Такое есть и в Австрии, как мы знаем и в Венгрии и в ряде бывших югославских стран, и в Германии самая известная структура — партия «Альтернатива для Германии», и в скандинавских странах появляются такие, и в Голландии, и во Франции — понятно, что там просто ветераны этого движения, бывший Национальный фронт, а теперь он называется фронт Мрин Ле Пен. И там довольно много людей, которые вполне доступны для воздействия извне.

И вот описывается эта история про то, как в Кремле чиновники обсуждают между собой… Речь не идет о каких-то принятых решениях, речь не идет о каких-то уже выделенных деньгах, там только запрос на финансирование на одобрение и на способствование этой деятельности с тем, чтобы сформировать лояльную, как там сказано, России сеть политиков в Европе. А также среди прочего провести в бундестаг, то есть в Германский парламент абсолютно подконтрольного депутата И в какой-то момент появляется его фамилия.

С. Пархоменко: Люстропедия от слова «люстрация» - собирать специальную Википедию, перечислять, кто что сделал

Речь идет о человеке по имени Маркус Фронмайер, человек довольно известный в этой самой «Альтернативе для Германии», человек, который, действительно, стал депутатом, человек, который, действительно, очень энергично, очень активно и очень демонстративно отстаивал российские интересы.

А вот человек, которому адресовано это письмо, это человек, который в администрации президента известен как специалист тоже по контактам с западными парламентариями и разного рода политиками, и известен, в частности, как человек, который собирал те группы европейских депутатов и национальных депутатов из нескольких стран — собирал группы для туристических поездок в Крым для того, чтобы продемонстрировать там успехи российского освоения этой вновь аннексированной территории.

Чрезвычайно важная история на фоне того, что происходит, например, в штатах.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но, конечно, это всё, я бы сказал, очень вовремя. Не в том смысле вовремя, что кто-то специально подгадывал, а в том смысле, что эта публикация, она пришлась на тот фон… на том фоне мы ее разглядываем, который мы обнаруживаем сегодня в США, где, конечно, тема вмешательства России не утихает.

Я вообще чувствую свой некоторый долг перед этой темой. Я несколько раз за нее брался, но каждый раз ее откладывал куда-то на конец программы, и в результате она у меня получалась какая-то скомканная и не проговоренная как следует. Надо бы поговорить об этом подробнее.

Мы упоминали с вами, да и вы сами тысячу раз уже слушали и читали этот отчет Мюллера, который пару недель тому назад был формально закончен, формально передан министерству юстиции и был опубликован — не сам отчет, это тоже важно понимать, что отчет не опубликован — опубликовано только краткое изложение, резюме этого отчета, которое исполнил даже не сам Мюллер, не его сотрудники, а исполнил генеральный прокурор — это аналог министра юстиции, глава всей юридической структуры американского государства — генеральный прокурор Бар. Вот он изложил этот отчет так, как считал нужным.

И главные три пункта, которые все повторяют, и которые на всех произвели самое большое впечатление и которые, собственно, и есть главная суть этого изложения, заключаются в следующем. На вопрос о том, участвовали ли непосредственно Трамп или ближайшие его соратники по избирательному штабу в организации взаимодействия с российскими спецслужбами или какими-либо российскими представителями во время выборов 16-го года, он отвечает — нет, не участвовали. На вопрос о том, было ли вмешательство российских спецслужб или каких-либо других российских институций в эти выборы 16-го года, он отвечает — да, было. И на вопрос о том, замечено ли какое-то воспрепятствование этому расследованию или вообще отправлению правосудия в связи с этими делами со стороны президента Трампа или администрации Белого дома, он отвечает — нет, не замечен.

Вот этот последний, третий пункт сегодня оказался предметом очень серьезной критики и очень больших сомнений. Дело в том, что отверзли уста сотрудники этой самой следственной группы, которая принимала участие в этом расследовании специального прокурора Роберта Мюллера. Надо сказать, что они до сих пор вели себя чрезвычайно скрытно.

Вообще, вся эпоха правления администрации Трампа, она ознаменована тем, что происходит колоссальное совершенно аномальное, несусветное количество разного рода сливов и сбросов информации из администрации и из других государственных органов. Огромное количество чиновников не любят Трампа, тяготятся своим положением, считают, что то, что делает Трамп и его администрация, неприятная вещь. Это они так считают, не я. Мы сейчас говорим не обо мне, поэтому просьба на меня не кидаться по этому поводу. Так вот они считают нужным сообщать, как могут, общественности о том, что там внутри происходит. И вот огромное количество утечек. Трамп всегда страшно по этому поводу ругается в своем Твиттере и так далее.

Это совершенно не было так в отношении этой группы Мюллера. Там никто ничего ни разу, никогда, во всяком случае, всерьез, так, чтобы это было значительно, не сливал, не сдавал, Не выдавал и не публиковал. А вот сейчас оно началось. Пока анонимно, пока эти сотрудники не раскрывают своих имен, но очень много появилось в прессе сообщений, основанных на контактах с этими сотрудниками, которые говорят о том, что доклад непосредственно перед своей публикацией претерпел некоторые, довольно заметные изменения. И в докладе этом были специально предусмотрены фрагменты, предназначенные для быстрой публикации. Понятно, что там, в этом докладе довольно много всякой если не секретной, то во всяком случае конфиденциальной информации: всякие имена, всякие показания, всякие цифры, всякие финансовые сведения и прочее. Понятно, что со всем этим надо долго заниматься, что из этого можно публиковать, что нет. Поэтому в доклад были монтированы, — говорят сотрудники, — такие специальные куски, которые заведомо были освобождены от конфиденциальной информации, которая подлежит долгому согласованию а предназначены для того, чтобы сразу их опубликовать. И чтобы не было по этому поводу никаких споров.

Так вот чтобы эти куски были изъяты из доклада будто бы. И будто бы, таким образом, они свидетельствуют, что была проделана специальная работа для того, чтобы затруднить публикацию этого доклада целиком. Кроме того, они говорят о том, что в этом резюме генерального прокурора Бара сделаны такие решительные заявление, что «нет» — на первый вопрос, «да» — на второй вопрос и «нет» — на третий вопрос, и на самом деле, говорят они, это не вполне точно, а может, даже не вполне точно соответствует тому, что на самом деле у этого доклада внутри, особенно в том, что касается так называемого воспрепятствования правосудию.

Ведь, действительно, он же уволил — «он» — это Трамп — уволил же человека по фамилии Коми, который руководил ФБР, было огромное количество разного рода действий, направленных на то, чтобы затруднить это расследование. И, конечно, это можно интерпретировать, — считают эти люди и так они заявляются журналистам — как воспрепятствование этому расследованию.

Происходит колоссальная борьба сейчас. Эта борьба перекинулась в американский конгресс. За публикацию этого доклада целиком или, во всяком случае, в достаточно объемном виде за это проголосовала палата представителей, нижняя палата конгресса проголосовала со счетом: 420 на 0, то есть фактически единогласно. После чего несколько раз сенат, республиканское большинство в сенате это решение отклонило.

Там процедура такова, что сначала решение об этой публикации принимает нижняя палата, потом передает в верхнюю, и окончательное решение принимает верхняя палата. Нижняя палата, мы помним, что большинство принадлежит демократам, в верхней палате большинство принадлежит республиканцам, и они пока решительно публикацию этого доклада блокируют, что само по себе выглядит чрезвычайно странно, если иметь в виду, что если они считают, что этот доклад не содержит в себе ничего рискованного и ничего опасного, отчего же, собственно, им противиться этой публикации? Это, в общем, выдает наличие там каких-то довольно существенных проблем.

С. Пархоменко: Вся эпоха правления Трампа ознаменована тем, что происходит совершенно аномальное количество сливов

Но главное важно понимать про этот доклад, что нужно разделять эти две истории. Одна история — про сотрудничество и воспрепятствование правосудию. Другая история — про вмешательство России. Вмешательство России является на сегодня здесь, в США доказанным и сегодня это уже не какие-то отставные агенты МИ-6 об этом говорят в своих эссе, а это результат действия этого самого доклада. И я надеюсь, что мы увидим его целиком, и мы поймем, в чем, собственно, это заключалось. И, конечно, это укладывается в некую единую картину.

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова

С.Пархоменко

Что здесь важно понимать? Две вещи. Вот то, о чем я остановился перед перерывом. Первое: в том, что касается сотрудничества Трампа или его каких-то близких соратников, его избирательного штаба с Россией и то, что касается воспрепятствованию правосудия — это не расследование в отношении России; это расследование в отношении Америки, американских граждан, американских политиков, американских должностных лиц с точки зрения американских законов. Они расследуют здесь вами себя. И поэтому речь не идет о том, что все это расследование — это какое-то судилище над Россией. Ничего подобного. Их интересуют свои собственные внутренние дела и отношение своих собственных политиков к этому процессу, к этому гипотетическому взаимодействию и так далее.

Что касается вмешательства России. Я вот участвовал вчера в одном довольно большом споре, публичной дискуссии с участием большого количества людей здесь, в Вашингтоне, заинтересованных в этих российских делах. И там был такой сюжет: А, собственно, что в этом впрямую криминального? Понятно, что криминален взлом почты. Криминально вмешательство в частную или служебную переписку людей. Криминально вскрытие служебных секретов под специальными графами и так далее. Это прямое нарушение закона.

Является ли оно само по себе каким-то тяжким? Да нет, пожалуй. Это такое, почти бытовое преступление. Другое дело, что оно в данном случае касалось чрезвычайно серьезных сюжетов. И я должен сказать, что, зная, как устроены все эти пригожинские структуры, отдавая себе отчет, как выглядят эти люди, как они фукнционируют в социальных сетях, как они выглядят, когда из этих пригожинских структур уходят в какие-то публичные СМИ и начинают писать под своими именами или под псевдонимами более продолжительные тексты, мы видим, до какой степени это убого, как плохо эти люди подготовлены, как фигово они излагают свои собственные мысли, как мало они знают и так далее.

Я на основании этого всего могу сказать: Послушайте, главная проблема с этим взломом серверов американской Демократической партии заключается в том, что их очень плохо охраняли, а, может быть, даже совсем не охраняли. Что вот уж точно, кто совершил преступление — это люди, которые были поставлены на то, чтобы сохранять эти тайны. Если с помощью дерьма и палок можно построить структуру, которая влезает во все эти источники, в эти серверы и скачивает эту информацию, — это означает, что это совсем плохо. Ребята, разбирайтесь между собой.

И вообще, весь взгляд на это так называемое вмешательство, разница в этих взглядах часто базируется на том, что, в общем, мы хорошо себе представляем, до какой степени убого и ничтожно это усилие, как плохо они это делают.

А здесь, конечно, в США всё это разрослось в какую-то огромную тучу, которая нависает над страной совершенно, надо сказать, фантастическими и преувеличенными представлениями о возможностях этих атакующих структур, об их подготовленности, об их снабженности всякой технологией и прочим. Это, конечно, превратилось здесь в полный анекдот.

Но есть еще второе важное обстоятельство. Оно заключается в том, что, с одной стороны, всякая страна — и мы это прекрасно понимаем — пытается собирать сведения о других странах во время важных политических процессов и пытается влиять достаточно часто на эти политические процессы. И США точно так же пытаются влиять, и Германия точно так же пытается влиять. И нет никаких сомнений, что это часть мировой политики сегодня.

Никакая страна не хочет оставить никакую другую страну, которая для нее небезразлична, в покое и пустить в ней дела на самотек. Все всегда во все, так или иначе, пытаются вмешиваться. Но другая страна, являющаяся объектом этой атаки, этого вмешательства имеет право сопротивляться. И это тоже очень важная вещь. Одни пытаются влезть, а другие пытаются их выпихнуть.

И так устроена мировая политика, ничего удивительного, что для США это дело является чрезвычайно серьезным. И даже можно понять, почему оно до такой степени преувеличено. Потому что они видели, что вопреки этой традиции, одна страна пытается влезть, а другая страна пытается от этого обороняться, они видели, что кандидат Трамп хотел этой помощи.

С. Пархоменко: Важно про этот доклад, что одно — это воспрепятствование правосудию. Другое — вмешательство РФ

Вот сегодня мы, по всей видимости, можем считать доказанным — вот этом месте наоборот серьезных сомнений, — что он непосредственно не участвовал в организации этого вмешательства, ни он ни его штаб. Но он его хотел. Они ждали этого, они фактически просили этого и делали это достаточно открыто. И в публичных заявлениях Трапа есть немало фрагментов, которые часто приводят, когда он, так сказать, машет рукой: «Эй, ребята, давайте, давайте! Хорошо. пригодится. Ура!»

Ну, и всякие известные нам, иногда достаточно смешные эпизоды, когда целая огромная команда всяких начальников трамповского штаба, включая Кушнера, включая его сына, сбежались на зов совершенно бездарной адвокатши Весельницкой, которая их поманила какими-то сведениями, которые у нее будто бы есть. Впоследствии выяснилось, что ни черта у нее нет, и всё это чистых блеф. Но они же собрались. Они же все сидели, слушали ее с открытым ртом и ждали, что сейчас она им расскажет что-то очень важное, что они используют в своих выборах. Вот это выглядит абсолютно дискредитирующим. Это выглядит совершенно, я бы сказал, неприличным с точки зрения американской политики. И за это, как я понимаю, Трамп и его команда огребают сегодня в полной мере.

Вот давайте продолжать следить за этой историей. Эта история завтра точно не кончится, как я уже говорил, будет продолжаться. И нас много еще ожидает всяких открытий чудных и чем дальше, тем больше, потому что 20-й годы приближается, и сегодня уже совершенно очевидно, что вопрос жизни и смерти для Трампа — это его избрание в 20-м году на следующий срок. Потому что ну, уж когда он утратит свою эту, так сказать, президентскую броню — я не скажу неприкосновенность, потому что в американском законодательстве существуют, как мы знаем, чрезвычайно сложные, но все-таки кое-какие возможности атаковать президента и даже добиваться его импичмента, — но вот когда он президентом быть перестанет, тогда, конечно, с этой минуты жизнь его превратиться в ад. И я думаю, что он до конца своих дней будет проводить ее в разного рода судах, давая разные показания, участвуя в разных комиссиях и бесконечно рассказывая, чего он хотел, с кем связывался, чего от кого ждал, зачем он ездил в Москву, пытался ли он построит там свой Трамп-тауэр, пытался ли дать какие-то взятки, общался ли он там с какими-то олигархами, брал ли он от них какие-нибудь деньги и всё прочее.

Конечно, ему очень хочется этот момент отсрочить как можно дальше, а может, иметь больше времени, чтобы подготовить от всего этого защиту. Для него это помимо политического интереса в этом есть совершенно личный жизненный интерес.

Давайте уйду теперь с этой темы, хотя ясно, что нам придется к ней еще много возвращаться. Что мне чрезвычайно важно из последних событий недели. Два еще сюжета, которые я хотел бы успеть. Один — это то, что неприличным способом теперь называется в российской прессе случай Костина — Заде. История о том, что Андрей Костин, по всей видимости, употребил всю имеющуюся у него власть главы одной из крупнейших российских коммерческих организаций — банк ВТБ — это целая огромная финансово-промышленная группа — употребил это влияние на то, чтобы заблокировать любое обсуждение в интернете своих взаимоотношений с одной, надо сказать, чрезвычайно привлекательной и симпатичной телеведущий по имени Наиля Аскер-Заде. Это история давняя, она продолжается уже много месяцев. И решения на эту тему, которых Костин велел добиваться своим сотрудникам, принимались уже достаточно давно.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но это свидетельствует только об одном: вот так в этом самом ВТБ под руководством этого самого Костина устроена вертикаль власти. По существу она устроена там так же, как и во всей остальной России. Люди, которые это делают, они… есть такая армейская шутка, которая часто звучит по разным поводам относительно Советской армии, как сержант на вопрос рядового «Зачем нужно копать эту яму или траншею, когда этого можно добиться совсем другим способом?», он говорит: «А я не хочу, чтобы ты выкопал яму, я хочу, чтобы ты замучился». Правда, там употребляется другое слово, но смысл именно в этом. И солдат понимает это, он понимает, будет яма, не будет яма, важно, чтобы он выполнял работу, как хочет сержант. Вот сержант от него добивается этого — чтобы солдат работал.

Вот так и тут. Люди, которые работают в этих крупных структурах, и это же относится к российскому государству в целом с его концепцией вертикали власти, — это люди, которые осознают свою задачу, как задачу исполнить указание начальства. Вот их — то, что в бизнесе называется KPI — ключевые показатели эффективности — их KPI заключается не в том, чтобы они сделали какое-то дело, в данном случае, чтобы они уничтожили эти сведения, которые не нужны Костину, а в том, чтобы они сделали, чтобы Костин велел. Вот никак по-другому объяснить это невозможно. Иначе это просто какое-то нарушение законов природы. Это совершенно невозможно по-другому интерпретировать.

Кроме того мы видим, что есть всякие косвенные сведения о том, что банк ВТБ употребляет свои возможности разного рода, продолжая преследовать тех, кто в этой истории с распространением этих сведений, так или иначе, принимает участие.

Вот у меня есть данные от одного моего приятеля, который до сих пор работает, уже много лет внутри «Ведомостей» и до сих пор продолжает работать и имеет отношение к коммерческим НРЗБ, который говорит, что общая стоимость сообщений газеты «Ведомости» о том, что происходит этот процесс изъятия данных — я подчеркиваю, «Ведомости» писали не о том, что, собственно, произошло с Наилей Аскер-Заде, ее взаимоотношениями с Костиным, их квартирами, имуществом, какими-то совместными обстоятельствами; «Ведомости» писали не об этом — «Ведомости» писали о том, что по требованию ВТБ удаляются сведения такого-то рода и интернета. Так вот в ответ на это «Ведомости» потеряли рекламных контрактов на 600 тысяч долларов на сегодняшний момент. Все структуры, так или иначе, зависимые от ВТБ, прервали свои рекламные контракты с «Ведомостями» и лишили их вот этих денег.

Это довольно известная метода — давление на издание через рекламу, через рекламодателей, попытка, таким образом, заткнуть пасть, что называется. Но тоже невозможно это объяснить ничем, кроме непосредственной воли самого главного вэтэбэшного руководства.

Это история не про любвеобильность Костина. Это история не про квартиры Наили Аскер-Заде. Это история про эффективность власти в Российской Федерации. Так устроены отношения между начальниками и подчиненными. Такова корпоративная, я бы сказал, традиция, корпоративная культура, властвующая сегодня в России сверху донизу. Начальник приказывает — подчиненный исполняет, даже если прекрасно понимает, то это абсолютно, научным языком выражаясь, контрпродуктивно, то есть прямо противоречит изначально поставленной задаче.

Важный пример, хотя он почти на бытовом уровне, но, тем не менее, смотрится очень ярко.

С. Пархоменко: Если ты пытаешься в интернете скрыть, что-нибудь изъять, то ты этим способствуешь его распространению

Последний сюжет, о котором я хотел бы сказать, без которого, конечно, сегодня обойтись невозможно — это Ингушетия, проблемы, с которыми столкнулась тамошняя власть. В Магасе 27 марта были достаточно значительные волнения. Там совершенно не так отреагировали на эти волнения те части Росгвардии, на которых был расчет, что они эти волнения будут подавлять. Приходится расформировывать эти части.

И вот с 4 апреля началась там, как пишет «Новая газета» массовая серия допросов, задержаний, обысков и арестов, в том числе, у депутатов Народного собрания Ингушетии, которые поддерживали этих протестующих. Речь, как мы помним, идет всё о той же теме — о приграничном споре, территориальных разногласиях, которые возникли первоначально между Ингушетией и Чечней. Похоже, что это недовольство перекинется теперь и в Дагестан.

В общем, возникает серьезное опасение, что Кавказ в целом будет охвачен довольно значительными протестными событиями и довольно значительным демонстративным ощущением недовольства тем, что там, на Кавказе появилась доминирующая сила, и эта сила — Чеченская республика.

Вообще, мне кажется, мы переходим постепенно к пониманию того, что государство не может сдавать все-таки сдавать большой кусок своей территории в концессию. Государство не может делегировать свои полномочия в целом какой-то силе, какова сила ей пообещала, что «всё здесь будет в порядке, мы всё здесь будем держать под контролем». Таков контракт между руководством Российской Федерации и лично президентом Путиным и руководством Чеченской республики, лично Рамзаном Кадыровым. Так устроена была система решения этого вопроса после второй чеченской войны: «Мы вам даем сколько угодно денег, мы вам даем сколько угодно свободы, сколько угодна права решать как угодно проблемы — а вы держите этот всё в закрытой, закупоренной банке, вы добиваетесь того, что мы ничего не будем слышать, ни о каких проблемах, которые существуют на Северном Кавказе. Делайте что хотите, берите что хотите, решайте как хотите. Допускайте кого хотите. Вот вам полная свобода. Это совершенно ваше место. Только, пожалуйста, чтобы мы ничего не знали о том, что у вас на Северном Кавказе происходит». Вот так, грубо говоря, были устроены взаимоотношения между федеральным центром.

Всё остальное, как мы видим, следствие этого и демонстрация этого, начиная от политических убийств на московских улицах, которые происходили. Тут мы еще должны вспомнить межклановые всякие разборки, связанные, собственно, с чеченской политикой. Не только убийство Бориса Немцова, след от убийства которого тянется туда же, в направлении Северного Кавказа и, по всей видимости, в направлении Грозного, но совершенно ясно, что мы видим снова и снова эту демонстрацию, в том числе, и на выборах.

Вот, кстати, свежая история, буквально несколько дней тому назад опубликованное сообщение от имени «Голоса» о том, что явка в одной из Северокавказских республик на последних выборах составила не 92%, как это содержатся в официальных отчетах, а 35%. И были просмотрены видеонаблюдения с 84 участков, примерно с каждого участка в Кабардино-Балкарии, и были обнаружены бесконечные вбросы, причем очень грубые, очень наглые. Есть видео этого.

И у нас есть основания полагать, что так оно было устроено, собственно, во всех Северокавказских республиках. Известно, что в Кабардино-Балкарии была эта явка 91,8% формально. В Чечне — 91,5%, в Дагестане — 87,5%. В Карачаево-Черкесии — 87,4%. Это абсолютно аномальные цифры. И есть все основания считать, что они были получены путем необыкновенно массовых фальсификаций, на которые никто не обратил внимания. Которые были расценены некоторым внутренним делом этого Северокавказского региона. Мы же договаривались туда не вмешиваться? Мы и не вмешиваемся. Как хотят, так и поступают. Если они считают, что они должны как-то поддерживать власть вот таким способом, путем таких совершенно фантастических цифр — ну, им там виднее. Сами вбросили, сами проконтролировали. Сами замяли, сами наказали, кого надо, кто неосторожно по этому поводу высказался. Мы не будем в этом вмешиваться. Это вообще не наше дело. Это отдельный кусок страны, где происходят свои какие-то отдельные дела.

Если вы так строите свои взаимоотношения с этой частью территории Российской Федерации, будьте готовы к тому, что однажды это закупоренная консервная банка все-таки взорвется. Вот она началась сейчас пухнуть. Она еще не взорвалась, но, знаете, как бывает, когда внутри жестянки консервной что-то протухло, начинает выпирать верх и низ. Начинается то, что в торговле у товароведов называется бомбаж, потому что того и гляди эта консервная банка превратиться в бомбу. Вот этот самый бомбаж мы уже там наблюдаем. Уже начинает выпирать. Потому что так не бывает. Потому что нельзя сдать в аренду кусок земли, так же, как нельзя сдать в аренду кусок государственной границы. Это не будет работать в перспективе. Вы это не закупорите.

С. Пархоменко: Есть всякие косвенные сведения о том, что банк ВТБ употребляет свои возможности разного рода

Я думаю, что сейчас возникает чрезвычайно сложная ситуация, и федеральное российское руководство стоит перед чрезвычайно сложной дилеммой, потому что если они попытаются вмешаться в этот конкретный конфликт, — а по всей видимости не вмешаться они не могут себе позволить, — это сломает всю эту многолетнюю действующую систему, которая была установлена в сущности еще там, в 92-м, 93-м году, тогда, когда устанавливалось это послевоенное положение дел в Чечне, когда еще с отцом Рамзана Кадырова были заключены эти договоренности о том, что он будет нести ответственность за порядок в этой части Российской Федерации, чего бы это ей — Российской Федерации — не стоило.

Так что придется сейчас вернуться на 15 лет назад, по меньшей мере, а, может быть, и больше, чтобы пересматривать эти отношения. Это будет чрезвычайно болезненный процесс, который будет стоить в буквальном смысле слова чрезвычайно дорого. Даже трудно себе представить, какими деньгами придется заливать этот северокавказский пожар, если он будет продолжаться, а он, похоже, будет продолжаться, потому что пока, во всяком случае, все попытки решить это за закрытыми дверями и задернутыми шторами, успокоить ингушские волнения при помощи исключительно тамошнего руководства без вмешательств извне, — всё это пока выглядит довольно нелепо, включая такие очень грубые, крайне не вовремя устроенные и крайне плохо организованные операции по изменению их законов о референдуме и так далее — то, что мы наблюдали совсем в последние дни.

Вот, собственно, пожалуй, это те темы, которые я хотел на этой неделе в свою программу взять.

О.Бычкова