Суть событий - 2019-02-15

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Вот ты, наверное, думаешь и половина слушателей думает, что я уже не буду ничего говорить про Суркова, потому что уже больше невозможно слышать про Суркова, и мне даже специальные люди уже писали сегодня в Фейсбуке, что, пожалуйста, только не надо ничего говорить про Суркова!

Нет, конечно, я не могу не сказать про Суркова не потому, что это какая-то важная вещь, а потому что все-таки жизнь богата, и жизнь нам предлагает разные смешные совпадения. Я вот не удержался и даже написал сегодня в Фейсбуке про то, что надо, конечно, вместе как бы потреблять два медийный события, а именно текст Суркова и кино про то, как члены российского правительства и разные высокопоставленные чиновники, нажрамшись, поют песни в бизнес-джете на фоне белых кресел.

И это, конечно, очень хорошо смотрится вместе. Потому что вот эти люди, которые с коньячишком где-то там, под облаками, это те самые ровно люди, о которых, собственно, и пишет Сурков в таких невероятно высокопарных выражениях. И когда он говорит, что есть этот самый «глубинный народ» и есть нечто, от чего все вокруг должны трепетать и когда он говорит, что своей гигантской супермассой глубокий народ создает непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает к родной земле элиту, время от времени пытающуюся косомополитически воспарить, — а в это время Тимакова с Ткачевым и с начальником протокола Медведева Ентальцеовой, — которая по совместительству, как я понимаю, является женой главы «Газпрома» Миллера, а также там, по-моему, Дворкович появляется, — поют чудовищную совершенно лабуховскую такую, ресторанную песню, которая обычно исполняется «по просьбе нашего друга из солнечного Краснодара, или откуда еще, как это было в ресторане…

С.Пархоменко: Россия — милитаристское государство, оно относится к своему северу, как к будущей арене войны с соседями

Они же не участвовали в программе «Голос», например. Это абсолютно home видео, не предназначенное для нас с вами.

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но он же придумывает для этого какие-то аргументы, и он для этого выдумывает нам вот это «Тысячелетний рейх». Я абсолютно согласен уже с большим количеством разных комментаторов, которые напрямую сравнивают ́эти понятия: вот это «долгое государство Путина», который уверен, что оно долгое, и ключевое слово «долгое», ключевое: «Не волнуйтесь, мы будем всегда. Не надейтесь, мы никуда не денемся. Не надейтесь, мы вас не оставим» — это ровно тот самый Тысячелетний рейх варианта начала 30-х годов, когда им тоже казалось, что это навсегда. А кончилось это, как мы знаем, достаточно быстро и кончилось это достаточно плохо. Понятно, что там были дополнительные привходящие обстоятельства, как раз в данном случае нет, но тенденция ровно эта же.

Но любопытно вот что. Любопытно, что речь идет не только об этих самых людях, которые сидят в самолете и поют. Это вот они сила, мощь и слава, надежда и опора этого государства, помимо, конечно, верховного вождя, к которому всё стягивается в одну точку. Но еще речь идет о стране, о которой — об этой же самой стране — мы слышим каждый день всякие поразительные новости.

Вот я полез просто в Гугл Карты и посмотрел, а сколько до деревни Ручьи Дедовичского района Псковской области, вот этой самой деревни, которая прославилась благодаря девочки, которая рассказывает, что они живут сбором клюквы в сезон, а вне сезон как-то вот перемогаются.

Ну, слушайте, 360 километров от Санкт-Петербурга — это не «7 дней скачи, ни до какой границы не доскачешь», это не «во глубине сибирских руд», это не Якутия, это не вечная мерзлота, это не Полярный круг, это не что-то такое — это 360 километров от Петербурга. Это 670 километров от Москвы. То есть это меньше, чем за день доехать самому, вот просто сесть за руль дома в Москве или в Санкт-Петербурге — выйти из теплой, уютной, с горячей водой квартиры, запахнуть пальто шерстяное, сесть в автомобиль с кондиционером на подогреваемое сиденье, положить руки на руль, и если вы в Санкт-Петербурге, то через 4 часа, а если вы в Москве, то через 8 часов оказаться в деревне Ручьи Дедовичского района и поговорить с этой девочкой. На самом деле это та страна, о которой пишет Сурков.

Или еще одна прекрасная история. Это медведи, которые ходят, как тут все уже написали, по улицам городов и поселков на Новой Земле и так далее. В этой истории интересно другое…

С.Пархоменко: Россия постепенно перетекает во владения небольшого количества людей, которые пустили Россию на корм

Заходят в подъезды, не то что по улицам ходят.

С.Пархоменко

И Динец об этом пишет как бы языком биолога и глядит как биолог на эту историю. И он объясняет, что глобальное потепление совершенно не при чем, и вот эти медведи, которые появились, — это не потому, что там океан растаял, льду на хватает, температура стала не та или что-нибудь вроде этого, а потому, что люди ушли из этих мест, а помойку оставили, в прямом смысле помойку. Потому что эти так называемые города и поселки, о которых идет речь на Новой Земле, это не города и не поселки. Это отдельно стоящие какие-то остатки жилых домов, в которых живут последние люди, являющиеся сторожами ядерных полигонов и станций дальнего радионаблюдения.

Ну, Россия — милитаристское государство, оно относится к своему северу и своему Заполярью, прежде всего, как будущей арене войны с неприятными северными соседями. С кем оно делит Арктику? С США и с Канадой, как известно. И вы помните эту историю, когда Шойгу опускал эти вымпелы на дно Ледовитого океана и всякое такое.

А на самом-то деле всё, что там осталось — это следы каких-то военных штуковин. В советское время их было побольше, и там они были окружены каким-нибудь живыми людьми. Сейчас это превратилось совсем в какие-то остатки этого скелета. Но остались огромные помойки, которые за все эти десятилетия никто не то что не попытался убрать — про это вообще речь не идет — не попытались их даже огородить. Вот если бы их просто огородили, не было бы этих медведей.

Давайте сравним стоимость этой операции по постройке сетчатого забора вокруг этих огромных помоек на Новой Земле, которые остались на месте бывшего, ныне не существующего человеческого жилья, и, например, операцией по строительству моста в Крым или чего-нибудь еще циклопического.

Как однажды мне сказал французский посол в Москве — мне ужасно понравилось это слово — он употребил слово «фараонический». Вот это фараонический проект. Действительно, есть такое французское слово Pharaonique, которое как бы сравнивает с Древним Египтом. Вот эти фараонические проекты, с одной стороны — отсутствие забора, с другой стороны, на Новой Земле; девочка, которая питается клюквой в трех часах на машине от Санкт-Петербурге, красивейшего города Европы и центра российской славы и российской истории — это всё та страна, о которой пишет Сурков.

И, конечно, из истории этой недели в этом же смысле, в этом же направлении на меня сильное впечатление произвела история с кормежкой московских школьников. Она из этой же серии. Она из серии того, как Россия постепенно перетекает во владения, просто в карманы небольшого количества людей, которые, в общем-то, пустили ее на корм, эту Россию.

Вот основной текст по поводу разных проблем с московским школьным питанием, он вышел ровно неделю тому назад, 8 февраля. Я вам советую его найти. Вышел в «Новой газете». И, мне кажется, что с этим текстом произошло некоторое содержательное недоразумение. Текст огромный, очень сильно нагруженный фактами. Человек который его писал… есть такая журналистка Дарья Бурлакова. Я ее по случайности хорошо знаю, потому что мы с ней имели дело по поводу «Диссернета», она работала в ТАССе, и поскольку она занимала среди прочего — ее уволили из ТАСС с тех пор ровно за ту статью, о которой я говорю — всякими научными проблемами. Я ее знаю. Она человек чрезвычайно добросовестный, чрезвычайно знающий, чрезвычайно въедливый. Но она, что называется, знает столько, что сама оказывается погребена под своими собственными знаниями.

И вот эту ее огромную статью, битком набитую всякими сведениями, в результате приняли за статью о том, что в Москве неизвестно откуда образовалась вспышка дизентерии. Ну да, вот упустили дизентерию — надо срочно найти, откуда она взялась, надо наказать того, кто закупил какой-то неправильный творог или кто не проконтролировал на этой конкретной кухне, в этой конкретной школе, может быть, какого-нибудь повара или завхоза, или директора школа можно уволить. В общем, это история про то, как в Москве нечаянно получилась откуда-то дизентерия.

Это текст не про это. Это, вообще, история не про это. Это история про то, что всё, что связано с образование и здравоохранением в России, прежде всего, с этими двумя сферами, эту в ту пору, когда нефти и доходов от нефти на всех не хватает, становится еще одной нефтью. Потому что это гарантированные государственные ассигнования, гарантированный сбыт, и гарантированная перекачка этих ассигнований в свой собственный карман. Потому что в реальности за качеством того, что в действительности делается за эти государственные деньги в этих двух сферах — образовании и здравоохранении — за качеством можно уже не следить, если речь идет все равно о монополии, которая приобретена другим способом.

С.Пархоменко: Пригожин со всеми своими фирмами свел кормежку в московских школах и садах до бортового питания

Вот, по идее, человечество придумало некоторые технологии, довольно работающие, довольно эффективные, технологии того, как в таких случаях разным странах в разных обстоятельствах приходится выдавать деньги на какие-то социальные нужны. Надо в таких случаях определить исполнителя. А другая часть человечества испокон веку, на протяжении 300 последних лет придумывает тоже, в первую очередь, все более и более изощренные способы от этой системы выбора исполнителя — путем тендера, путем сравнения качества, путем сравнения цен, путем сравнения эффективности, путем сравнения надежности разных предполагаемых поставщиков это услуги или этого товара., — вот каким образом можно этого избежать и вместо этого заполучить этот заказ административным, коррупционным путем.

В дореволюционной России это называлось «откупа». Это было ровно то же самое. Если вы почитаете всякие мемуары времен конца XIX, начала XX века, вы увидите, что там регулярно встречаются люди, которые на откупах что-то такое невероятное себе заработали. Что они поставляют? Они поставляют какие-нибудь сапоги в армию или они опять-таки поставляют что-нибудь, связанное с народным образованием или с системой здравоохранения. Ну, тогда не было государственного здравоохранения, но была система попечения за всякими учреждениями, так сказать, медицинского характера. Потом уже начались всякие земские больницы, земские врачи и так далее. Государство стало напрямую принимать в этом всем участие.

И это уже тогда было огромной схемой и огромной возможностью обогащения, когда люди административным путем, пользуясь связями… Про одного говорили, что он вхож к императрице, про другого говорили, что он дружен с Григорием Распутиным, про третьего говорили, что он играет в вист с великими князьями и в результате этого получат вот это право на государственные поставки.

Так это происходит и сегодня в России. Со времен, прошедших между Распутиным и Сурковым, по существу в этой части ничего не изменилось.

И мы видим, вот на самом деле эта статья про московское школьное питание — это статья про монополиста Пригожина. И Бурлакова пишет там, что в 13-м году была создана ассоциация предприятий социального питания в сфере образования и здравоохранения. В 18-м году эту организация возглавил некий Алексей Мягков, а до того там был такой Дмитрий Тихонов, заместитель директора организации под названием комбинат питания «Конкорд» Евгения Пригожина. Вот он возглавил эту самую организацию. И в 15-м году конкурс на поставку еды в школы и в детские сады выиграли 5 компаний. Она перечисляет эти компании. Все они входят в эту ассоциацию предприятий школьного питания и все кроме одной, так или иначе, принадлежат Пригожину.

И в результате то, что там произошло в школьном питании, оказалось чистой историей про выкачивание из этого денег, как из скважины. Потому что существуют механические нормы этого питания, которые не определяют в действительности, чем этих детей должны кормить фактически. Определяется, какое количество белков, жиров и углеводов там должно быть. Но белки могут быть разные. Это может быть какая-то гнилая рыба, это может быть мороженая курица, а может быть какое-нибудь свежее мясо или еще что-нибудь, что нормальный человек может есть.

В результате Пригожин со всеми своими фирмами свел эту кормежку в московских школах и садах до так называемого бортового питания. Это то, что изобретено для самолетов. Это то, что было придумано для того, чтобы в самолете, где заведомо нет ничего, не может быть никакой кухни, где не может быть ничего нагревательного кроме микроволновки и где люди сидят в тесных креслах и не могут локти раздвинуть, — вот им выдают этот пластмассовый подносик, на котором лежит в мыльнице какая-то волосатая гадость, которая раньше была курицей.

Они это внедрили не в небе, а на земле — в московских школах и в московских садах. Даже не в 460 километрах и не 670, а прямо, непосредственно в Москве. И выяснилось, что, соблюдая эти технические нормы — процент белка, процент углевода, процент сахара и калорийность, — можно зарабатывать на этом с каждым днем все больше и больше, снижая расходы и совершенно хладнокровно опуская качество этой еды.

С.Пархоменко: То, что мы обычно называем учителями — люди обычно довольно жесткие, механические в своей работе

Выясняется, например, что для калорийности нет ничего более эффективного, чем просто сахар. Насыпь побольше сахару — будет калорийно и норма будет соблюдена. А что детям невозможно употреблять столько сахара внутрь, об этом никто совершенно не хочет думать.

О.Бычкова

С.Пархоменко

. Никто совершенно в этой ситуации не беспокоится ни о чем, кроме разницы в стоимости этого питания и окончательной цене, по которой оно отдается потребителю. Вот эта разница, то есть, собственно, рентабельность операции — это единственное, что интересует Пригожина.

Я наслушался за эту неделю довольно много комментариев по Пригожина. И довольно часто речь идет о том, что люди к нему относятся — даже очень хорошие аналитики, даже очень хорошие обозреватели, комментаторы нашей политики, — говоря о том, что ну, вот человек, который сам себя накачивает, сам создает себе эту славу какой-то невероятной всемогущести, сам устраивает себе бесконечную рекламу, а в действительности особой роли не играет, но вот обстоятельства сложились так, что он оказался где-то там, недалеко от Кремля, и вот он накачивает себе это реноме всемогущего, всевидящего и всепроникающего, и вездесущего.

Но штука заключается в том, что сотни тысяч детей сегодня являются источником его заработка и больше ничем. Это их единственная социальная роль в это, я бы сказал, пирамиде питания. Знаете, как в природе это, начиная от травы и кончая человеком.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Но в этом на самом деле много всяких социальных обстоятельств, связанных, например, с тем… Вот лично мне кажется, что особенно в столичном городе, где у людей достаточно высокие доходы, родительские комитеты должны занимать немножко другую позицию. Они должны заботиться о том, чтобы их детей кормили вкусно и доброкачественно. Они должны, во-первых, за этим присматривать, а, во-вторых, если нужно за это доплачивать и не упираться в этой ситуации. И тогда у них появляется контроль, если они сами это делают. Тогда они могут потребовать, тогда они могут на свои деньги нанять в эту школу дополнительного повара для того, чтобы он готовил из свежих продуктов. Потому что достаточно часто даже московские школы, не говоря уже о школах других, не могут позволить себе персонал. Это все-таки лишние ставки, лишние деньги, лишние зарплаты. Это не самые низкооплачиваемые специалисты, которые работают на кухне и всякое такое. И еще есть совершенно справедливые ограничения. Это должен быть человек с медицинской книжкой и с прививками, есть всякие дополнительные требования.

Но пока это еще одна нефть, вот такая же точно, кстати, как, например, учебники. Мы несколько раз уже говорили, что сегодня вопрос о школьных учебниках стоит не о том, будут ли хорошие учебники или плохие, умные или глупые, передовые или какие-то отсталые. Вопрос ставится совершенно не так, он ставится совершенно по-другому: Это будут учебники, принадлежащие Аркадию Ротенбергу или всё остальные? Потому что Аркадий Ротенберг купил в свое время издательство «Просвещение». Формально, по-моему, он с середины прошлого года уже им не владеет, потому что у него там были какие-то мечты о том, что оно сделается публичной организацией, акционерным обществом, что будет IPO и это типа его присутствие как человека под санкциями могло этому помешать. Поэтому он это переписал на кого-то другого. Но фактически он продолжает этим владеть.

И речь идет о миллиардных доходах, потому что это гарантированное производство. Государство выделяет деньги каждый год, и это очень стабильно, это очень прогнозируемо. Для бизнеса это совершенно золотая вещь, когда ты можешь за много лет заранее знать, сколько будет детей, которые будут есть и сколько будет детей, которые будут потреблять учебники, сколько у нас будет 6-классников в таком-то году — вот столько нужно учебников для 6-го класса вот по этому предмету, по этому… И это гарантированный сбыт. И в результате, вот я смотрю, что в 16-м году НРЗБ закупок школ составили НРЗБ миллиарда рублей.

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова

С.Пархоменко

Потому что это же всё очень просто. Никто же детям в глотку это насильно не запихивают. Дети просто это не едят. Они просто это складывают и всё. И вы можете отдавать себе отчет в том, что Пригожин-то, может, и заработал, вам может быть на это наплевать, что называется, не жалко Пригожина, не в Пригожине здесь дело, — скажете вы. Но ваши дети просто между тем моментом, когда они вышли из дома и тем моментом, когда они вернулись домой, просто ничего не ели. Вот и всё и больше ничего. И в конечном итоге, вы все равно, отдавая себе в этом отчет, что-нибудь дадите для того, чтобы они там, не знаю, зашли в Макдональдс и или еще куда-нибудь или купили себе пирожок по пути. Так лучше в школе разломайте это и добейтесь…

С.Пархоменко: Трамп заинтересован в том, чтобы выглядеть как можно более сурово. У него дела в США плохи

На самом деле это сделать можно, если вас будет достаточно много. Потому что практика показывает, что учителя, точнее то, что мы обычно называем учителями и школьные администраторы — люди обычно довольно жесткие, довольно механические в своей работе, к сожалению, по большей своей части, энтузиастов не много остается, — так вот обычно они легко справляются с одним учеником и одной семьей. Они могут запугать, они могут дискриминировать, они могут вынудить человека к уходу, к тому, чтобы он забрал своего ребенка и так далее, но с толпой родителей они не справляются. И, по-моему, это тот самый случай, когда должна появиться толпа. Обратите на это внимание. Вопрос не в дизентерии, а в этой вот «пригожинской мясорубке».

Давайте перейдем к каким-то более, я бы сказал, выспренним вещам, а именно, прежде, чем я заговорю про санкции, есть тема, без которой я не могу обходиться каждый раз, когда появляется что-то, всерьез с ней связанное. Это тема малазийского «Боинга»,сбитого в восточной Украине, знаменитого МН17.

Там следствие, в общем, давно уже подошло к концу и перешло в другую стадию — стадию подготовки к суду и в стадию предварительных переговоров перед этой подготовкой. И вот на этой неделе появились довольно необычные и неожиданные сообщения о том, что будто бы Россия готова при определенных условиях взять на себя ответственность за гибель ́этого самолета и гибель почти 300 человек. 298 человек погибло там в 2014 году.

Я проследил за этой историей, откуда она появилась и как она развивалась. Она взялась, в общем, из одной единственной фразы, которую произнес министр иностранных дел Нидерландов, его зовут Стеф Блок. Это, в общем, важная для него тема. Я, например, нашел: ровно год тому назад, он выступал с большой речью в ООН, по-моему, в апреле или в начале мая 18-го года. Они говорил о том, что рано или поздно Россия должна будет взять на себя ответственность, что вся логика идет туда — ну, как бы логика развития событий после завершения расследования.

Оно к тому моменту было уже завершено, уже было известно о происхождении ракеты, было точно известно, откуда ее привезли, какими дорогами ее везли, кто ее вез, уже известны имена людей, которые переговаривались по перехваченному телефону о том, как они ведут эту ракету вдоль дороги, были известна история с экипажем и с одним человеком, который потерялся, и они этого человека потом искали, и он догонял этот экипаж уже на обратном пути, после того, как самолет был сбит и они увозили пусковую установку обратно в Россию — всё было собрано, всё было известно, всё было совершенно очевидно. И речь шла о том, чтобы это признать.

И Россия тогда начала — ну, начала немножко раньше, но тогда это стало особенно хорошо видно, — этот медленный шаг за шагом путь отступления. Сначала было сказано, что это просто украинцы и всё, что можно сообщить. Вот самолет, вот летчик Волошин. Потом выяснилось, что нет, это все-таки ракета, но это не российская ракета. Потом оказалось, что это российская ракета, но она почему-то стояла не там, где она должна была стоять, а на территории, которая в то время контролировалась Украиной. Потом стало выясняться, что это какая-то другая территория, но там откуда-то взялась эта ракета, совершенно непонятно. Потом оказалось что да, это наша ракета, но такие ракеты мы все утилизировали, их нет…

В общем, шаг за шагом. Понятно было, что следующая история будет о том, что да, это наша ракета, но мы этого не приказывали. Это люди по своей собственной воле, они были в отпуске, они как-то по собственной инициативе… И в какой-то момент должен был найтись какой-то чувак, какой-то, условно говоря, Стрелков, который во всем виноват и которого можно сдавать.

Вот потихонечку, по одному шажочку официальная позиция России оттаскивалась назад. И вот об этом стал говорить этот самый Стеф Блок еще года назад — о том, что рано или поздно ответственность будет признана. Тогда, после выступления в ООН российский представитель с чудесной фамилией Небензя, как обычно, на него выругался в ответ. Ответ же у них простой обычно. Они в ответ разражаются проклятиями. Вот он и разразился всем тем, чем обычно разражается в таких случаях.

А сейчас это же самый Блок сказал — вот я попытаюсь бегло и, как всегда, очень плохо бегло перевести с английского, — что «имеют место дипломатические контакты, в ходе которых изучается формат разговора о национальной, государственной ответственности за сбития «Боинга» МН17». То есть видите, какая многоэтажная формулировка. Он сказал, что «мы сейчас начали обсуждать, в какой форме мы дальше будем обсуждать». И всё и больше ничего.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Немедленно, конечно, разразилась Захарова опровержениями, сказала, что это фейк, сказала, что Россия дала свое согласие на проведение таких консультаций только когда Гаага и Канберра, то есть Голландия и Австралия, официально в дипломатической ноте подтвердили готовность обсуждать в ходе них весь комплекс вопросов. Ну, так да, они всегда обсуждали весь комплекс вопросов. Просто Россия до сих пор как раз придерживалась противоположной позиции. Российская позиция заключалась в том, что мы будем обсуждать только те вопросы, которые мы хотим. Мы будем обсуждать летчика Волошина, выдуманный нами истребитель или штурмовик, который гонялся будто бы за этим самолетом — вот это мы будем обсуждать. А вот всё, что собрало ваше следствие, мы обсуждать не будем.

Ага, а теперь, значит, все-таки весь комплекс, значит, все-таки будем обсуждать всё. Ну, в этом можно увидеть при желании некоторое отступление. Еще в этом можно увидеть при желании некоторых прогресс в появлении какого-то здравого смысла в этом разговоре.

Но, в общем, до нормальной позиции еще далеко. Подготовка к суду идет быстрее, чем вот это скисание российской позиции. Я думаю, что к моменту начала суда эти переговоры ни к чему серьезному еще не приведут. Россия съедет с сатисфакции (так это называлось?) уже во время суда, когда станет понятно, что нужно кого-то сдавать. Для того, чтобы не сдавать вот этих генералов, которых вычислил Bellingcat, надо найти… Тем более, что их же есть какое-то количество мертвых. Можно же теперь на Захарченко это повесить, и в общем, это, что называется, не страшно. Ну, вот был такой злодей … Или там какой-нибудь Гиви с Моторолой. Их же много поубивали.

А если Гиркин будет совсем плохо себя вести, ну, значит, выставят Гиркина. Тем более, что он наоставлял всяких следов, напубликовал всяких ужасных тогда ликующих сообщений… Кстати, многие из них до сих пор можно видеть. Это поразительно, на самом деле. Все-таки интернет — великая вещь. Он помнит всё и из него что бы то ни было вытравить с концами очень трудно. Можно видеть и тассовские сообщения и сообщения РИА «Новости», и сообщения разных агентств того момента, вполне ликующих о том, что вот как-то удалось попасть в какой-то ужасный украинский самолет, который что-то злодейское нам нес.

Так что это всё идет своим чередом. Настоящей сенсации пока не произошло, к сожалению, хотя многие ее бы хотели, и многие просят меня эту воображаемую сенсацию прокомментировать, но пока ее нет.

О.Бычкова

С.Пархоменко: То, что произошло в школьном питании, оказалось историей про выкачивание из этого денег, как из скважины

Очень медленное. Но я думаю, что движение к судебному процессу идет быстрее. Это, на самом деле, важнее, как готовится судебный процесс. Мы говорили в прошлый раз, что создан такой международный консорциум, который взял на себя расходы, такие просто технические расходы по организации такого процесса.

Это тоже важная вещь, потому что да, кто-то должен платить за эти перелеты, их будет довольно много. За эти гостиницы, где будут жить всякие эксперты, свидетели и прочее. Если нужно — за программы защиты свидетелей. Это, знаете, в демократических государствах, где парламенты контролируют бюджеты — это же вам не Россия, где всё идет в карман Пригожину — очень трудно найти лишних денег на такого рода вещи. А иногда это дорого. Спрятать свидетеля — дорого. Привезти людей, которые хотят сидеть на этом процессе, скажем, семьи погибших — дорого. Кто-то должен это сделать. Поэтому, не относитесь к этому легкомысленно, к тому, что вот они договорились, кто за что заплатит. Это тоже важная вещь. Без этого суда просто не произойдет.

И последняя большая тема, о которой я хотел сегодня поговорить…

О.Бычкова

С.Пархоменко

Там есть несколько важных обстоятельств, которые надо иметь в виду. Во-первых, расширяется круг поводов к ним. И, действительно, правы те, кто говорят, что если раньше речь шла только об украинских делах, Крыме и Донбассе, то сейчас важными мотивами становятся и британская история с отравлением Скрипаля и его дочери и с появлением всяких секретных агентов… И, конечно, это произвело большое впечатление — всё, что вывернулось наизнанку, вот то, что называется этот великий грушный факап, когда вдруг вылезла на поверхность вся структура российской военной разведки и выяснилось, что копошатся они много где и по множеству разных поводов. В общем, добавляются новые мотивы для этих санкций.

Они будут носить, по всей видимости, финансовый характер. Под удар попадут банки, контролируемые государством. Было много разговоров, кстати, о том, коснется ли это в целом потребительской структуры российских банков. Ну, например, не будет ли какого запрета на кредитные и дебетовые карты, выпущенные российскими гражданами просто для обычных граждан. Вот у вас есть карта «Альфы», «Райффайзена» или еще какого-нибудь банка российского — вы сможете ей расплачиваться за границей или нет? Или, наоборот, будет ли эта карта — она же ведь Visa или Mastercard в основе своей — будет ли она работать в России?

Похоже, что да. Похоже, что сейчас ничего с этим серьезного не происходит. И даже система международных переводов между банковскими счетами для частных лиц остается в неприкосновенности, если речь не идет о тех банках, которые непосредственно контролируются государством: «Россия», «ВТБ» и так далее. Попадает ли под это дел «Сбербанк»? Видимо, нет. Видимо, пока не попадает.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Вот вся эта история — вы слышали в новостях, — что он вынужден был объявить чрезвычайное положение, оно будет оспорено в суде. Я думаю, что уже в ближайшее часы вылезет какой-нибудь локальный судья первый, который скажет, что это незаконно. Всё это начнет взаимно оспариваться, дойдет до Верховного суда, несомненно, и так далее.

Ситуация у него плохая. Комиссия Мюллера тоже работает, дело приближается к какой-то развязке, к какому-то объяснению. Все больше и больше людей оказываются втянутыми в это расследование. И я уже говорил прошлый раз, что это расследование не того, как российские спецслужбы изменили выборы, это расследование того, как Трамп и его подчиненные обманывали своих собственных конгрессменов, своих собственных сенаторов, своих собственных прокуроров, судей и так далее. Это речь о совершенно другом типе проступков и преступлений. Им было чего скрывать, и они скрывали.

Это плохая для Трампа ситуация, особенно притом, что тут начались еще серьезные проблемы с курсом акций и с биржей. Выяснилось, что всё не так радужно, как Трамп привык говорить. Плюс этот скандал с нижней палатой парламента. В общем, ему нужно сейчас будет изображать из себя сурового блюстителя международной законности. И он, скорее, будет усиливать этот список, который оставлен на его усмотрение.

Есть важная вещь, связанная с российским финансовым резервом. Предмет отдельной гордости — если послушать разных официальных представителей Российского Центрального банка и российского министра финансов и Захарову и других представителей МИДа — предмет отдельно гордости, что Россия в последнее время существенно изменила структуру своих государственных резервов и перестала большую их часть хранить в американских ценных бумагах — ура-ура!

Но понимаете, это немножко как с сыром. Вот добровольно отказались от качественного продукта (назло маме отрезали себе уши). Что в результате получили? Получили продукт менее качественный по более высоким ценам теперь. То же самое происходит и здесь. Ведь эти российские резервы хранились в американских ценных бумагах не потому, что эти американские ценные бумаги красивенькие, что они в таких приятных цветах раскрашены, или, что кто-то кому-то взятку дал за то, чтобы российский резерв хранился именно тут. Он хранился в этой форме, потому что это было, во-первых, надежно, а, во-вторых, выгодно. Это же неспроста так получилось. Это было осознано принятое решение.

Теперь от этого решения по другим, не экономическим, не финансовым, а сугубо политическим мотивам приходится отказываться. Приходится из хороших бумаг переходить не скажу в плохие, но в заведомо худшие. Это обратная сторона того, про что пишет Сурков — того, что со страшной, нечеловеческой силой Россия отстаивает свою самость любой ценой. Ну, вот отстояли на этом фронте тоже. Поставили самих себя в ситуацию, в которой свой собственный резерв хранить в эффективных, выгодных и надежных инструментах больше нельзя, приходится из них выскакивать.

Так что это такие в значительной мере самосанкции, которые Россия сама на себя накладывает. Конечно, они оформляются в результате решением американского конгресса и американского президента, но основа — сугубо российская. Сами виноваты, сами устроили. Сами отправили этих грушников. Сами полезли в Крым. Сами полезли в Донбасс. Ну, вот результат. Ну, чего вы хотели — имейте.

Так что эта штука будет развиваться, конечно, тоже. И это совсем не последняя история. Важнейшей здесь вещь, тоже оставшиеся почти незамеченной — это то, что в этом же пакете с этими санкциями есть история о том, что впервые США как государство, а не какая-нибудь группа энтузиастов, берут на себя обязанности заняться расследованием убийства Немцова. Этого не было.

Пока, я бы сказал, что это довольно мутно там сформулировано, не очень понятно, как в точности это будет делаться, будет ли сформирована какая-то комиссия, будут ли выдвинуты какие-то требования на дипломатическом уроне о предоставлению каких-то документов, или они будут эти документы собирать сами, или они будут требовать каких-нибудь свидетелей, а Россия будет прятать этих свидетелей, разумеется. Непонятно, как технически это будет сделано. Мы это всё увидим позже.

Но пока заявлено совершенно ясно этим самым документом о предстоящих санкциях о намерении США заняться делом Немцова и не дать делу Немцова раствориться в тине так же точно, как растворилось, в конце концов, дело Политковской или дело Эстемировой и разные другие дела о политических убийствах, которые в России происходят.

А если окажется, что на этом примере, на этом прецеденте на деле Немцова будет выработана какая-то процедура давления, процедура требования этих свидетельств, этих свидетелей, требования доступа для снятия показаний, если выясниться, что есть какой-то международный механизм, который здесь можно подключить для того, чтобы можно реализовать это, — тогда понятно, что это будет предприниматься в довольно значительном количестве случаев. Ну, следующая история — это Магнитский, например. Ничто не мешает дело Магнитского тоже возродить и тоже вернуть его к такому рассмотрению, теперь с участием каких-то международных юридических сил.

Является ли это ущербом суверенитету Российской Федерации? Да, является. Является ли это покушением на российский суверенитет? Да, является. Но Россия ставит своих собеседников на международной арене в это положение. Она сама не исполняет этих обязательств и создает ситуацию, когда эти обязательства должен исполнять за нее кто-то другой. Это опять к вопросу о том, как суверенитет России становится всё более и более суверенитетчатым и как независимость становится все более независимой, а Россия становится все более отвязанной от своих международных обязательств. Ну да, это обратная сторона того же самого процесса.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко