Суть событий - 2018-08-31

С.Пархоменко

Есть еще специально вывешенный пост в Фейсбуке Сергея Пархоменко. Я обычно прошу туда складывать всякие вопросы, замечания, предложения и сюжеты для обсуждения и стараюсь пользоваться этим при подготовке к программе.

Ну, и, как всегда последнее время, напоминаю, что у меня есть Телеграм-канал «Пархоменко. Мой голос». Подписывайтесь, он довольно большой, там под 7,5 тысяч читателей, что по тем меркам, в общем, кое-какая цифра. Я стараюсь там после программы выкладывать какие-то дополнительные материалы, которые могут быть вам интересны, иногда какие-то тексты, иногда какие-то ссылки, иногда какие-то фотографии, в общем, то, что вслух здесь не начитаешься, знаете, в прямом эфире.

И сразу сделаю одно техническое предуведомление. Эта программа последняя – не пугайтесь, всё хорошо – последняя в этом нормальном формате, то есть в формате, когда я сижу здесь, в студии «Эха Москвы» и виду один. Я на следующей неделе опять поеду на некоторое время поработать за границу. Буду вести программу оттуда. Я думаю, что вы уже к этому привыкли. Мне будут помогать мои коллеги, которые меня отсюда страхуют. Я от всех души надеюсь, что это будет, прежде всего, Ольга Бычкова, с которой мне очень нравится, таким образом, через океан вести эту работу. Так что ну, почти ничего не изменится, кроме того, что я буду не в студии, а на экране.

Потом, через некоторое время я вернусь обратно, опять будут продолжать вести отсюда, из студии. Так что эти перемещения стали уже более-менее приличными… да, приличными и привычными. Хорошие оговорки иногда бывают, мне нравится, я их очень люблю.

Хотя те, кто писали мне, например, в Фейсбук, разделились напополам, и там есть комментарии: «Только, пожалуйста, ни слова про Кобзона. Больше невозможно», а другие пишут: «Что-нибудь про Кобзона скажите». Ровно столько же и тех и других. Все-таки кое-что я скажу.

А скажу я вот что. Ну, это еще один стандартный случай при всей нестандартности этого человека, при всей необычности его талантливости, при всей его яркости и своеобразии, - но это очень стандартный случай хорошего артиста и плохого политика. К сожалению, в российской истории последних теперь уже почти 30 лет таких случаев очень много.

Мы с вами видали очень хороших спортсменов, которые становились ужасными политиками. Мы с вами видали очень хороших писателей, которые становились ужасными политиками. Ну, там Лимонов, например. А из спортсменов какой-нибудь Карелин или Хоркина, в общем, кого их только нет. Мы с вами видели замечательных ученых, замечательных врачей, замечательных педагогов, которые могли бы навсегда остаться в российской истории и в нашей с вами памяти как замечательные профессионалы и блестящие специалисты и удивительные передовые, так сказать, открыватели новых горизонтов своей профессии, а они вместо этого становились плохими политиками или совмещали одно с другим, и довольно часто это второе затмевало собою первое.

Вот я хочу обратить ваше внимание на то, что Леонид Радзиховский, который тут был пару часов тому назад, на вопрос, что вот он политик, сказал: «Да какой уж он там политик?» Ну, это в очередной раз Леонид Радзиховский сказал какую-то ахинею. Это ему, вообще, свойственно.

Что значит, какой? Еще какой. Большой политик, опытный политик, долгосрочный политик, сыгравший большую роль в российской политике, если иметь в виду… если собрать коллекцию из его голосов, которые он наподдавал за самые разных законопроекты, из его законодательных инициатив, которые тоже были, из его подписей под разными заявлениями, из его публичных политических заявлений и так далее. Он большой, опытный, долгосрочный российский политик.

Хочу обратить ваше внимание, что с 89-го по 91-й года – 2,5 года – он был народным депутатом этого самого Съезда народных депутатов СССР. Потом он дважды участвовал в выборах. Один раз даже был в первой федеральной тройке такого избирательного блока, довольно нелепого, но, тем не менее, в 93-м, 95-м году и проигрывал эти выборы. Тем не менее, он хотел, очень хотел в парламент. Потом, наконец, мечта его сбылась, и он с 1997-го по день своей смерти в 2018 году – 21 год – был депутатом Государственной думы. Подряд, без перерыва. Плюс вот те 2,5 года, итого: 23,5 года.

Теперь посмотрим на его артистическую биографию. Он приобрел всесоюзную известность – не просто он там выступал в цирке какое-то время, пел, был штатным сотрудником цирка, потом был штатным сотрудником филармонии, - а потом в какой-то момент сделался знаменитым, всесоюзно знаменитым. Это произошло в 1964 году. Вот чистого пения, без политики в его жизни было 25 лет: с 1964-го по 89-й. А пения с политикой – 23,5. Небольшая разница, правда?

Ровно половину своей сознательной профессиональной жизни он провел в депутатском кресле. И мы видим его подпись и под «законом Димы Яковлева» и под разнообразными законами, которые, по существу сделали невозможным работу некоммерческий организаций в России и под разными контрсанкциями, и под всякими драконовскими законами об ограничении свободы слова и об ограничении свободы собраний, и всякие ужесточения Уголовного кодекса – под всем этим есть, по меньшей мере, голоса, мандаты человека по имени Иосиф Кобзон.

Поверх этого всё остальное, всё то, то он сделал в своем прекрасном, замечательном качестве артиста, певца, представителя творческой, что называется, либеральной профессии. Знаете, есть такое понятие: либеральная профессия. Это вот все те профессии, которые не требуют в душе либерализма, а они требуют особого характера, когда человек хочет быть сам себе хозяин, когда человек живет своим собственным творчеством, когда человек ставит на свой собственный талант. И это главное, что у него есть. Он был классическим представителем либеральной профессии в этом смысле.

Ну, и наконец, есть третья сторона его жизни – криминальная. Он, действительно, на протяжении многих лет своей жизни, есть основание полагать, что до самых своих последних дней, был довольно тесно связан с российским криминальным миром. Что уж его в точности связывало, мы с вами утверждать не можем. Может, просто любовь и уважение, а, может быть, и какая-то деловая деятельность.

Кобзон был чрезвычайно богатым человеком. Впрочем, я думаю, он мог бы стать богатым человеком и на основе своей артистической деятельности, особенно в советское время. Есть целые легенды о том, как Кобзон приходит в филармонию или куда-то в кассу концертного зала с большой сумкой. Стоит очередь за месячным гонораром разных артистов. Но Кобзон проходит без очереди, просовывает в окошечко свою сумку. И после этого из окошечко высовывается кассир и говорит: «Извините, граждане, на сегодня деньги кончились.

С.Пархоменко: Это очень стандартный случай хорошего артиста и плохого политика

Кобзон много лет, я бы сказал, несколько десятилетий боролся за то, чтобы ему дали американскую или европейскую Шенгенскую визу. Его не впускали ни на территорию США ни на территорию Европы именно по этим соображениям – потому что считали его связанным с российской организованной преступностью и имели для этого много разных оснований.

Вот такие получаются заготовки для, так сказать… ну, не некролога, в некрологах я не силен и некрологов я, признаться, никогда и не писал в своей жизни, но вот к такому жизнеописанию будущему этого со всех точек зрения выдающегося человека.

Давайте следующую тему. А следующая тема – это, конечно, сегодняшняя новость – это смерть Александра Захарченко. И это серьезная вещь. Это в этом регионе, на этой территории достаточно влиятельное лицо, достаточно серьезный политик. И что мне чрезвычайно важно, например – не только то, что он носил формальный титул главы государств с ноября 14-го года по сей день; что он был председателем Совета министров этой так называемой ДНР с августа 14-го года опять-таки по сей день; что он был Верховным главнокомандующим силами так называемой ДНР, что он генерал-майор ДНР с 2016 года и генерал-майор ЛНР с 2015 года, - мне, признаться, важно другое. Это называется: однако мы видим тенденцию.

Тенденция заключается не только в том, что он отправился вслед за Моторолой, Гиви и разнообразными другими орлами из этой дэнээровской, элэнеровской стаи, а и то, что это было второй человек из двух, которые от имени этих территорий подписали Минские соглашения. Там, напомню вам, стояла подпись под Минскими соглашениями. Помимо представителя, России, Украины, представителя Франции, представителя Германии - это четырехсторонний так называемый формат, - стояла подпись Игоря Плотницкого, который с 25 ноября прошлого года превратился в уполномоченного по исполнению Минских соглашений он имени ЛНР. Надо сказать, что с тех пор никто не видел его живым. И существует ли он на свете, этот Плотницкий – нет, неизвестно. Он исчез. Его спровадили из ЛНР.

А вторая подпись, которая там стояла от имени этих территорий, была подпись того самого Александра Захарченко. Так что нету больше обоих этих подписантов. Я не стану долго спекулировать по поводу того, как это было организовано, куда ведут следы. Следы, в общем, пока никуда особенно не ведут, хотя мы понимаем, что это такой сад расходящихся тропок, они ведут одновременно в четыре разные страны. Гораздо важнее другое, гораздо важнее – что завтра, что дальше? Как это повлияет на ситуацию там и вообще повлияет ли как-нибудь.

Это вопрос мы хотим задать моему другу и коллеге. Его зовут Дмитрий Дурнев. Он замечательный журналист, один из, я бы сказал, последних, реально действующих журналистов, не связанных с какими-то реальными обязательствами в этом регионе. Он много лет жил в Донецке. Сейчас, насколько я понимаю, он вынужден оттуда перебраться неподалеку, но все-таки за пределы. Дмитрий Дурнев пишет для многих изданий в интернете, пишет и для бумажных газет. Дмитрий, вы меня слышите?

Д.Дурнев

С.Пархоменко

Д.Дурнев

С.Пархоменко

Д.Дурнев

По большому счету, город сейчас парализован. Идут поисковые мероприятия. Оцеплена часть бульвара Пушкина, выключена мобильная связь в центре города, перекрыты выезд и въезд в Донецк. Перекрыт выезд в сторону Украины, перекрыт выезд в сторону России. Перекрыто всё. И то, что произошло и где это произошло… о поиске украинской диверсионной группы я бы не говорил. Это самое охраняемое и самое серьезное место в Донецке.

С.Пархоменко

Д.Дурнев: Донецк сейчас парализован

Д.Дурнев

И по другую сторону от этого кафе такой новый донецкий НРЗБ. Алтаем звали резиденцию Захарченко. Это бывшее финансовое управление НРЗБ госадминистрации. И они там тоже буквально рядом. То есть это кафе со всех сторон окружают серьезнейшие объекты.

Я туда случайно зашел. Оно открылось совсем недавно, буквально прошлой зимой. Открыли его люди из охраны Захарченко, его охранники личные. Он их активно продвигал везде, окружал себя ими. Ими заполнена половина фракции Донецкой республики в Народном совете. Руководит этой фракцией его бывший охранник. Ему принадлежало это кафе. Оно маленькое такое. Я туда случайно зашел. И меня поразило первое: оно такое, дешевое как бы по донецким меркам. Внутри пулемет стоит Максима, куча оружия по стенам. Этот павильон сделан в греческом стиле, с колоннами. И вот его завесили маскировочными сетками, НРЗБ фуражку, поставили баррикады из ящиков. Он очень камерный. Но чужих там очень мало.

То есть я зашел – мне назначила встречу знакомая журналистка. Женщина, знаете, она не оценивает риски. Она сказала, что здесь обычно сидит и дает интервью Захарченко. У меня была одновременно другая встреча буквально надолго. НРЗБ. Вернулся, и тут как раз пришел Захарченко. И вот мы три часа гуляли по этому бульвару – за нами ходили люди, которые не хотели, чтобы их не заметили. Они показывали, что здесь всё абсолютно контролируется, всё охраняется.

В этом кафе я попытался сфотографировать администратора. Она ко мне развернулась. Я увидел, что кроме белой блузки и красавицы женщины, у нее на боку пистолет. Там все просматривается. Кафе как трехкомнатная квартира, небольшое. То есть представит себе там какую-то припаркованную машину со взрывчаткой невозможно. Я созвонился с кучей людей, поговорил. Никто в Доме правительства на этом бульваре Пушкина – правда, километрах в полутора – никто не слышал взрыва. То есть это не была машина, начиненная кучей взрывчатки, которая вынесла у всех окна.

С.Пархоменко

Д.Дурнев

Но при этом это тот сегмент, который НРЗБ. Обратите внимание, все немножко лукавят в этой буре информационной. Никого совершенно не беспокоит фронт. Ни у кого не возникает вопроса: Вот сейчас пойдет ВСУ в атаку, сейчас фронт рухнет. Все понимают, что к руководству 1-м армейским корпусом ДНР ни Захарченко, ни Тимофеев особого отношения не имели; что большинство процессов в республике завязано на специалистов из России. Раньше Приднестровье было, сейчас из России. НРЗБ В этой ситуации стабильности функционирования этого механизма никто не сомневается.

А вот что будет дальше, как это отразится на Минских соглашениях, - думаю, особо не отразиться. Потому что всё это уже прошли на отставке Плотницкого. Ведь Игорь Плотницкий был супер, железобетонно… помните, как в «Собачьем сердце профессор говорит: «Железная бумажка…».

С.Пархоменко: Руководство РФ работает на поддержании легенды, что Чечня России не принадлежит и отношения к ней не имеет

С.Пархоменко

Д.Дурнев

С.Пархоменко

Д.Дурнев

С.Пархоменко

Правильно ли я понимаю, что вы так не считаете? Вы считаете, что ситуация там вышла из-под московского контроля, управляется какими-то совершенно другими людьми. И в действительности эти окончательные бумажки, окончательная защита из Москвы никого, в сущности, там не защищает. Правильно ли я вас понимаю?

Д.Дурнев

С.Пархоменко

Д.Дурнев

А в Донецк его очень долго не пускали. Это была жуткая борьба, и рынок бензина держали местные. Вот местные связаны с Захарченко и Тимофеевым. И у нас в Донецке доходило до такой ситуации, когда военное положении объявлено, запрещены все митинги и демонстрации. И вдруг в один день выводят бюджетников, и они ничего не понимают, стоят на площади с плакатами «Нет украинскому олигарху Курченко!»

С.Пархоменко

Д.Дурнев

С.Пархоменко

НОВОСТИ

С.Пархоменко

С.Пархоменко: Кадыров распространяет коллективную ответственность на семьи людей за преступления

Мы поговорили с вами о двух утратах, очень противоречивых, случившихся на этой неделе. И вот одна – фактически только что. Об убийстве Александра Захарченко очень интересно рассказывал журналист Дмитрий Дурнев, о том, что в точности происходит сейчас в Донецке.

Я бы хотел перейти, логически, скажем, перебросить мостик на еще одну мятежную территорию. По-моему, уже пора начинать ее так называть. Эта мятежная территория находится в составе не Украины, как ДНР и ЛНР, а составе, наоборот, Российской Федерации, и называется она Чеченская республика.

Вообще, интересное сложилось обстоятельство, интересная традиция политическая. Если посмотреть на то, что происходит последнее время в общем, можно обнаружить, что, прежде всего, само российское руководство работает на поддержании этой легенды, что Чечня, в сущности, России не принадлежит и к России отношения не имеет.

Если проанализировать те заявления по этому поводу, которые делает пресс-секретарь президента Дмитрий Песков, которые делают разные депутаты, разные официозные журналисты на контролируемых государством телеканалах тогда, когда они точно высказывают позицию государства, разнообразные политические деятели – всё они говорят: «Мы не знаем, что происходит в Чечне, нет, мы не слыхали, что сказал Рамзан Кадыров… мы не понимаем, в каком контексте он это сказал, мы не можем это комментировать… у него есть право комментировать разные события, как он хочет. Нет, мы не смогли найти там людей, которых мы подозреваем по такому-то уголовному делу… Нет, мы не смогли допросить… мы не нашли виновных. Нет, мы не достали, мы не определили, мы не выяснили… Нет, мы не знаем, мы там давно не были… Нет, нас это не касается, это не наше дело. Это всё у них там в Чечне отдельно». Вот можно собрать огромную коллекцию из разного рода таких заявлений.

И совершенно неожиданно на этой неделе произошло, на мой взгляд, важное событие, которое заключается в том, что чрезвычайно авторитетная международная организация – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, в которой еще Советский Союз, а потом Россия стояла, в общем, у основания, у колыбели. Потому что ОБСЕ выросло из Хельсинского документа, из знаменитого Хельсинского соглашения. И сначала Советский Союз, а потом Россия подписывали множество разнообразных документов. И разные события ОБСЕ происходили, в том числе и в Москве. И была одна чрезвычайно важное в 91-м году в Москве совещание - Конференция по человеческому измерению.

Так вот из ОБСЕ пришло интересное напоминание. Это напоминание заключается в том, что Чеченская республика, вообще-то, принадлежит России. Вот что произошло. 30 августа, то есть, собственно, представитель Канады в ОБСЕ, - ее зовут Наташа Кайер, она довольно известный североамериканский дипломат, - сделала заявление о том, что она запускает так называемый венский механизм. Сейчас я вам скажу вкратце, что это такое.

С.Пархоменко: Кадыров говорит, что после суда над Титиевым, никаких правозащитников в Чечне не будет

Смысл этого события заключается в том, что России напоминают о том, что если какому-то государству принадлежит какая-то конкретная территория, то это государство не только пользуется разными, как в молодежной среде говорят, разными «ништячками» с этой территории, например, природными богатствами, например, человечески ресурсами, например, исторической и художественной традицией, языком, и сокровищами этой местности, всякими природными красотами, туристическим потенциалом и всем остальным, за что государство может любить и ценить ту или иную территорию, - так вот, помимо того, прекрасного, что есть на этой территории, есть еще ответственность за то, что там происходит. И Россия не может, не вправе говорить о том, что она здесь ни при чем, что она не несет ответственности за то, что происходит в Чечне; что она не контролирует, что происходит. Что называется, не контролируешь – отдай. Пускай другие какие-нибудь другие контролируют каким-нибудь другим способом, если ты не справляешься, дорогая страна. Вот в этом смысл международного подхода к проблеме ответственности государства за всю без исключения свою территорию.

Или, например, довольно часто даже в условиях войны критикуют Украину за то, что украинские политики, в том числе, президент Украины говорит о том, что «мы не можем нести ответственность за это, что там происходит, потому что эта территория оккупирована сепаратистами (имеется в виду ДНР и ЛНР – здесь мы на минуту возвращаемся к предыдущей проблеме), мы не можем платить им пенсии, мы не можем обеспечить им правильную систему здравоохранения, правильную систему образования. Дайте нам возможность не нести за это ответственность». А их, украинских политиков, за это упрекают, говорят: «Послушайте, вы должны как-то решать. Как-то надо задумываться о том, что там у вас происходит».

Теперь вернемся к Чечне. У нас случилось такое событие несколько дней назад: глава Чеченской республики Рамзан Кадыров сделал заявление. И это заявление стало поводом, например, для очень интересного документа – для открытого письма президенту Российской Федерации, которое подписали представители нескольких крупнейших международных российских организаций работающих в России, формально работающих. Они не признаны здесь не то что нежелательными, они работают здесь во всех своих правах. У них здесь есть свои офисы, свои представительства. Они формально здесь приняты и аккредитованы. Это организация Human Rights Watch, это организация Amnesty International, это организация Front Line Defenders – это очень крупные международные правозащитные конгломераты.

И вот они пишут 23 августа: «Рамзан Кадыров пригрозил семьям нападавших, - а речь идет… вы помните, там была история, когда какие-то подростки напали на сотрудников полиции, один полицейский был убит, другие получили ранения, - коллективным наказанием. Он заявил: «Некоторые, та называющие себя правозащитники, умудряются спрашивать: «Почему накладываете коллективную ответственность? Почему спрашиваете с отца и матери? Ответственность должна быть очень большая на отце, матери, на отце отца, на каждом из этого рода. Это наша родина. Здесь мы хозяева», - сказал он».

. Это не первый случай, когда Рамзан Кадыров отстаивает свое право, объясняет национальной традицией, распространяет коллективную ответственность на людей за совершенные преступления или за мнимые преступления или за те преступления, в которых они подозреваются. Это даже не вопрос о том, доказано или не доказано. Предположим, что даже и доказано, что какой-то человек совершил преступление, хотя это не совсем всегда так. Но речь идет о том, что именно преступник должен нести ответственность за то преступление, которое он совершают.

Эти же самые правозащитник в своем письме напоминают, что в декабре 14-го года Рамзан Кадыров аналогичным образом грозил коллективным наказанием родителям предполагаемых боевиков. И Путин, между прочим, тогда заявил, что эти теракты, которые тогда были совершены, не дают права никому, в том числе, руководителю Чечни на какие досудебные расправы. И правозащитники напоминают о том, что один из основополагающих элементов российского уголовного законодательства – статья 5-я Уголовного кодекса Российской Федерации, где рассматривается принцип вины. Там говорится, что лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых судом установлена его вина. Коллективное наказание категорически запрещаются международными нормами о правах человека.

Д.Дурнев: Большинство военных процессов в ДНР завязано на специалистов из России

Так вот Рамзан тогда же, 23 августа продолжил свою речь и сказал, что как только суд на Оюбом Титиевым, которому дважды в течение одно дня подкинули наркотики… я вам напоминал эту историю, что его сначала задержали, подкинули ему пакет анаши, затащили в полицейское управление, он потребовал, чтобы был соблюден закон, чтобы были понятые, чтобы был нормальный протокол обыска, обнаружения и так далее. Они сказали: «Ты хочешь по закону? Сейчас тебе будет по закону. Отвезли его обратно, еще раз подкинули ему пакет, только теперь уже привезли на место, прямо в машине следователя приехали туда понятые…

Я уже рассказывал несколько раз эту историю, но хорошо бы ее вспоминать каждый раз, когда вы говорите о Титиеве, о суде над Титиевым, который сейчас происходит. Суд происходит, как вы понимаете, ровно так, как происходило следствие. Суд является следствием этого следствия, подследствием этого следствия.

Так вот Кадыров говорит, что после того, как завершится суд над Титиевым, - он заранее знает, Рамзан Кадыров, чем он завершится, он абсолютно убежден, что он завершится ровно так, как ему кажется – никаких правозащитников, - говорит он, - в Чечне не будет. «Их сотрудники, называющие себя правозащитниками, не имеют права ходить по моей территории. Я даю им санкции. Пусть ходят, пусть приезжают в Шали, в Грозный. Но после того, как суд закончится – нет, им запрет на наши территории, потому что они мешают мирно жить нашему народу. Официально говорю правозащитникам: когда примет суд решение, то для них Чечня – это запретная территория, как для террористов, экстремистов и тому подобное, потому что они сами являются провокаторами, инициаторами и так далее».

И вот что происходит. Теперь я возвращаюсь к этому самому ОБСЕ. Только что, 30 августа, вчера вот этот самый представить Канады Наташа Кайер сделала заявление о том, что в отношении России вступает в действие некий так называемый «венский механизм ОБСЕ». Что такое «венский механизм ОБСЕ»? Это соглашение, которое было принято в Вене в 89-м году с участием тогда Советского Союза, и оно подтверждено Россией как правопреемником Советского Союза, о том, что страны, которые участвуют там, обязуются обмениваться информацией и отвечать за запросы об информации, на представления, сделанные им другими государствами-участниками по вопросам, относящимся к человеческому измерению ОБСЕ. Сейчас поговорим, что такое человеческое измерение. «Они обязуются проводить двусторонние встречи с другими государственными участниками, которые того пожелают с целью изучения вопросов, относящихся к человеческому измерению СБСЕ.

Любое государство-участник, которое сочтет это необходимым, может привлекать внимание других государств-участников по дипломатическим каналам к ситуациям и случаям, касающимся человеческого измерения СБСЕ. Любой государство-участник, которое сочтет это необходимым, может предоставлять информацию об обмене информацией, об ответах на запросы об обмене информацией и на представление о результатах двусторонних встреч».

Что же такое за удивительное человеческое измерение? А это подход, который формально принял в СБСЕ и который гласит дословно, что права человека не являются внутренним делом государств, что есть целая сфера жизни, которая является предметом интереса всех участников СБСЕ. Они вправе в вопросе о правах человека следить друг за другом и принуждать друг друга к поддержке и защите прав человека.

А если это не происходит, то, прежде всего, что они должны сделать – они должны выяснить, и они имеют право выяснить, что происходит на территории другого участника Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе – вот что такое СБСЕ, - и выяснить, действительно ли там нарушаются права человек, каким образом, и что государство делает для того, чтобы этого больше не происходило. Вот теперь этот механизм запущен.

Поразительным образом этот самый венский механизм дополняется еще вторым документом – вот бывают такие дипломатические анекдоты, - он называется Московский механизм, потому что был принят в 91-м году на совещании в Москва – механизм о том, как технически это происходит, как собираются комиссии, назначаются докладчики, которые выезжают на место, выясняют, что происходит. Всё это сделано по совершенно конкретному поводу, на совершенно конкретную тему – на тему с ситуации с представителями ЛГБТ в Чечне. ЛГБТ, вы помните, что это такое. Это то, что неприятным образом называется в традиционной российской прессе нетрадиционной сексуальной ориентацией. Это геи, лесбиянки, трансгендеры и так далее – люди, которые вот таким образом определили свою сексуальную жизнь, свою сексуальную личность. Они имеют на это право, это подтверждено и международным законодательством и той моралью, которое действует сегодня в мире. Это часть их гражданских прав, это часть их прирожденных человеческих прав.

Вот по этому конкретному поводу запускается этот самый венский механизм, а вслед за этим московский механизм, в результате которых Россия не сможет, коль скоро она является членом СБСЕ, говорить о том, что это наше внутреннее дело. Ровно так же не сможет говорить: «Это, конечно, происходит на территории, которая формально нам принадлежит, но мы как-то не знаем, как с этим быть, мы не несем за это ответственность. Это, понимаете, не совсем наше». И Песков будет говорить: «Я не в курсе. Это вырвано из контекста».

С.Пархоменко: Россия несет обязательства перед мировым сообществом относительно соблюдения прав человека

Так вот, что важно – что ни в документах об этом венском механизме, ни в документах о московском механизме не сказано, что это распространяется только на проблемы, связанные с ЛГБТ. Это вообще о правах человека. И мы с вами присутствует, таким образом, в точке начала еще одного конфликта очень серьезного конфликта между Россией и мировым сообществом, каковой конфликт заключается в том, что Россия несет обязательство перед мировым сообществом относительно соблюдения прав человека на всей своей территории вне зависимости от всех политических деталей, обстоятельств, взаимоотношений между разным региональными руководителями и федеральной властью, обязательств между ними, договоренностей, рукопожатиями, объятиями и всем остальным, что между ними происходит. Для международного сообщества это не имеет значения.

Международное сообщество, - и Россия подписалась под тем, что она будет уважать такой подход, - имеет право, во-первых, обязать Россию следить за соблюдением прав человека, а, во-вторых, если Россия с этим не справляется, оно имеет право интересоваться с тем, что происходит внутри, собирать об этом информации и принимать на этот счет коллективные меры.

Вот какой механизм запускается сейчас на наших глазах, в эти дни. Он начнется с ЛГБТ, первым его приложением будет проблема ЛГБТ. А дальше – всё то, о чем говорил Рамзан Кадыров: о работе правозащитников в целом. И вот здесь выясняется, что ровно такие же права имеет, например, «Комитет против пыток», во главе с тем самым Игорем Каляпиным, которого мы все помним в этом ужасном положении, когда его облили чем-то, обсыпали мукой, забросали какой-то дрянью, вообще, чуть не убили на улице при попустительстве правительства Чечни. Мы помним историю с сожженными офисами, мы помним истории с разграбленным имуществом. Мы помним истории с нападением на автобусы и с сожжением этих автобусов. Наконец, мы помним недавнюю историю того самого Оюба Титиева, О котором я говорю. На них тоже распространяются права человека, а кроме того на них распространяется действие этого международного законодательства, которое позволяет за этим следить. Это важная и очень серьезная история.

Я призываю вас следить за этим. Я эти документы положу у себя в Телеграм-канале и можете почитать всё, что связано с этими самыми механизмами и почитать целиком это чрезвычайно важное письмо за подписью нескольких руководителей крупных международных правозащитных организаций, – письмо к президенту Путину, смысл которого, разумеется, заключается не в том, что они что-то просят президента Путина, хотя формально это так. Они просто фиксируют, таким образом, определенный набор обстоятельств, определенный набор событий, определенные слова, которые были произнесены разными официальными лицами. Они вводят это в международный политический и дипломатический оборот при помощи этого письма. Теперь это становится частью международной документации, которая по этому вопросу будет поднята вместе с цитатами и Рамзана Кадырова, вместе с ответами, абсолютно беспомощными, бессмысленными и безответственными Кремля на это – вот, собственно, как это всё будет устроено.

Еще одна тема, которой я не могу не коснуться. Мне это самому чрезвычайно важно. Это расследование убийства Охрана Джемаля, Александра Расторгуева и Кирилла Радченко. Идет несколько расследований, как вы видите. И что мне самому важно – это то, как эти расследования разошлись в стороны, их цели, их задачи, их направления.

Мы видим одно расследование, которое формально возглавляет вот это самый РИА ФАН, компания, которая принадлежит тому самому Пригожину, международная деятельность которого должна стать предметом расследования в Африке этих трех погибших журналистов. Теперь он же и велел своим подчиненным провести это мнимое расследование. И мнимое оно почему? Потому что он ведет совершенно в другую сторону. Оно полностью сосредоточилось на том, кто виноват в том, что неправильно снарядили, неправильно связали, неправильно договорились, недостаточно защитили и так далее.

Это важная очень проблема внутрикорпоративная несомненно. Другое дело, что все это должно решаться какими-то легальными способами. Мы видели с вами вываленную в паблик, в публичную сферу личную переписку этих людей. Мы знаем ее происхождение. Совершенно очевидно, что эти картинки внутреннего чата, в котором обсуждалась подготовка этой экспедиции, - эти картинки сняты с экрана компьютера Расторгуева. Это просто можно видеть по некоторым техническим элементам. И это одно направление.

А есть другое: А кто убивал-то, собственно? А кто ловил, кто заманивал их в эту ловушку, на ком ответственность за их смерть, в конечном итоге. Этим занимается, наоборот, та команда, которую нанял Ходорковский без участия российских журналистов. Я вынужден на этом месте остановиться. Мы с вами, конечно, будем возвращаться к этой теме снова и снова, но пока последите, пожалуйста, за тем, как расходятся в стороны два этих расследования. Это была программа «Суть событий». Я Сергей Пархоменко. Всего хорошего, до следующей пятницы!