Суть событий - 2017-12-01

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

С.Пархоменко: Совершенно очевидно, что никакую власть ни в каком 2024 году никакой Путин никому не отдаст

О.Бычкова

Значит, вот мы можете пойти, например, вы можете пойти в YouTube, найти нам аккаунт «Эха Москвы» и увидеть там всех нас и услышать, и как хотите дальше распоряжайтесь вот этим знанием.

У нас есть также трансляция в Сетевизоре на сайте «Эха Москвы» - вы тоже можете там найти подходящую для этого кнопочку. У нас есть SMS-портал +7 985 970-45-45. В Twitter’е есть аккаунт под названием @vyzvon – туда вы можете писать Сергею Пархоменко разные вопросы, соображения и то, что обычно вы туда пишете. Ну вот, собственно, и всё. Давай теперь уже перейдем к программе «Суть событий».

С.Пархоменко

Ну, ура, с техникой разобрались. Пойдем с новостей самых свежих. Ну, понятно, что мы вступили в месяц, когда, наконец уже, должна определиться конфигурация так называемых выборов предстоящих. Я, на самом деле, совершенно согласен с предыдущим оратором, а именно с Дмитрием Глуховским, что, конечно, если говорить о том, что выборы – это не голосование, а нечто гораздо большее, то это процедура в России совершенно раздавлена и растоптана. И это какой-то совсем другой процесс, совсем какой-то другой смысл он имеет в наших обстоятельствах. Но тем не менее, вот теперь уже формально в этом самом декабре мы должны обнаружить всех участников предстоящих выборов. Откладывать дальше уже будет невозможно. Ну, раз так, придется, все-таки, начать с выборов и сказать, что, конечно, главное предвыборное событие сегодняшнего дня – это 30 суток ареста для Леонида Волкова, ну, фактически 26, потому что он 4 из них уже просидел.

Совершенно очевидно, что это часть предстоящих выборов. Понятно, что Леонид Волков на сегодня демонстрирует себя как самый эффективный руководитель избирательного штаба, по существу, единственного избирательного штаба, который начал работать в полную силу. Ну, первые какие-то элементы этой работы мы видим от Ксении Собчак, а Волков, конечно, как глава штаба, штаба Навального ушел здесь далеко вперед.

Ну и я совершенно согласен здесь с Алексеем Навальным, который написал сегодня, что это самая высшая похвала работе главы избирательного штаба, когда, действительно, и дустом травили как-то, и ДДТ посыпали, и я дом поливали, но всё равно всё работает. Ну, пришлось уже тогда его самого куда-нибудь засадить в надежде, что всё остановится.

Так что, как видите, сколько бы нам ни говорили, что никакого Навального не существует и сколько бы ни избегали называния его имени в эфире, конечно, абсолютный рекорд, по-моему, поставил Дмитрий Медведев, который разными словами обидными его обозвал, а назвать по имени, все-таки, не решился. Удивительно, что человек как-то, по всей видимости, не понимает, что таким образом он его обозначает этими самыми словами, он всё равно как-то влезает в его речь, всё равно очевидно, откуда он берется.

О.Бычкова

С.Пархоменко

Ну, с другой стороны, мы прекрасно понимаем, что у нас премьер-министр совершенно декоративный и пресс-конференция его тоже декоративная, и вопросы ему задаются совершенно декоративные. Так что, в конце концов, это, может быть, и не так важно.

Что важно? Что важно с выборами? Знаете, тут я вернулся бы к событию уже изрядной давности. Формально оно произошло аж 2 недели тому назад, но мне кажется, что последствия его по-прежнему ощущаются. Речь идет вот об этом самом законопроекте о Конституционном собрании, который был формально внесен в Государственную Думу. Я тоже считаю и про это, что это важный элемент вот этих, так сказать, выборов. Это тоже часть этой избирательной кампании, а не просто какой-то отдельно стоящий факт.

Что это такое? Значит, в Государственную Думу одним единственным депутатом, депутатом по имени Владимир Бортко (это депутат от КПРФ) формально был внесен законопроект о Конституционном собрании, то есть об органе таком чрезвычайном масштабом. По этому законопроекту он должен состоять из всего Совета Федерации, из 100 человек депутатов Государственной Думы, еще из 100 человек, лично назначаемых президентом, еще из самого президента, еще из председателей Верховного и Конституционного суда. Ну, в общем, это такая вот суперструктура должна быть, которой будет позволено пересмотреть Конституцию, причем даже те ее главы, основополагающие главы, которые регулируют права человека и основы конституционного строя, и которые, в принципе, никаким другим путем не могут быть изменены.

С.Пархоменко: Весьма вероятно, что идеей последнего президентского срока Путина будет изменение конституционного строя

Сегодня этот законопроект – вещь несерьезная. Ну, на самом деле, есть уже достаточный опыт наблюдения за тем, как функционирует эта Государственная Дума, в этом есть там свои хитрости, свои какие-то закономерности. Понятно, что очень многое зависит и очень многое можно заключить наперед, глядя на то, кем внесен законопроект. И понятно, что законопроект серьезный, реально, так сказать, подлежащий рассмотрению в скором времени вносится обычно какой-нибудь гигантской группой депутатов, иногда в особых случаях (ну, например, вот в случае с законом Димы Яковлева так называемым) просто полный состав Государственной Думы значился инициатором этого законопроекта. Все до единого депутаты за исключением нескольких человек, которые специально отказались это делать, и впоследствии это были те самые люди, которые голосовали против или воздержались. Вот.

Но уж по меньшей мере должны быть представители всех фракций или должны быть какие-то там особо заметные депутаты, особо яркие, особо громкие и так далее.

Депутат Бортко – один человек. Бортко не серьезная вещь. Но я посмотрел на сам законопроект. Он сделал серьезно. Он занимает 25 страниц, это очень тщательно прописанный, ну, настолько, насколько может быть тщательно прописан законодательный акт. Я абсолютно убежден, что депутат Бортко на коленке не мог бы этого написать. Пусть он не обижается, но совершенно очевидно, что это не работа одного человека и не работа аппарата одного депутата.

Для меня совершенно ясно, что это так называемая закладка законодательная. То есть это акт, который внесен, что называется, «пусть будет». Пускай там вылежится, выстоится. В нужный момент его можно вытащить из-под сукна, в нужный момент можно добавить еще инициаторов. Это очень легко делается – пишется там письмо формальное от группы депутатов, которые просят, чтобы их тоже считали инициаторами этого законопроекта. Это можно сделать мгновенно, в этом никакая не проблема.

О.Бычкова

С.Пархоменко

На самом деле, перед Путиным реально стоит эта проблема. Он вступает в свой, там, одни говорят «четвертый», а, на самом деле пятый президентский срок, если понимать, что тот срок, который отсидел за него, отбыл за него, скажем так, Дмитрий Медведев, это тоже был его же президентский срок.

Но есть проблема, которая заключается в том, что и этот срок не должен оказаться для него последним. Ну, хорошо, ну, понятно, что он сейчас еще раз выберется. А дальше-то что он будет делать? Совершенно очевидно, что никакую власть ни в каком 2024 году никакой Путин никому не отдаст.

И вот лично мне кажется, что ключевой момент здесь и ключевая дата – это октябрь 2022 года, 70 лет Владимиру Путину. И действительно, всё больше и больше разговоров о том, что президент Путин избирается сейчас на свой новый президентский срок не на полный срок, а на то время, которое необходимо для того, чтобы изменить схему государственной власти в стране. И в этом смысле его программа, его, ну, не программа, во всяком случае, а его какая-то заявка... Ну, он должен чего-то сказать, он не может все эти так называемые выборы пройти с фразой типа «Ну вот я» как-то и «Вы, собственно, про меня всё знаете». Это немножко не тот случай. Он должен что-то заявить.

Я думаю, что весьма вероятно, что вот этой идеей его последнего президентского, но не последнего властного (это 2 разные теперь вещи, как мне кажется, надо говорить, во всяком случае, о них по-разному) срока, этой идеей и будет изменение конституционного строя в России. И в этом смысле эта закладка уже начинает работать, она создает почву для чего-то, на чем, на мой взгляд, будет построена формальная декларативная избирательная кампания Путина.

Я думаю, что мы к этому сюжету будем еще возвращаться. Это не означает, что в тот день, когда Путин заявит о том, что он участвует в выборах, этот законопроект будет вынут из долгого ящика и переложен, так сказать, на стол всем депутатам. Но я совершенно уверен, что этим законопроектом обозначена некоторая такая магистральная дорога, по которой российской политике, по большому счету, предстоит идти в ближайшие несколько лет.

Поэтому это по-прежнему чрезвычайно важная вещь, и в этом важна, конечно, не побоюсь этого слова, суть событий. Потому что вот что произошло за минувший год. Я вспоминаю событие такое, тоже не очень популярное у всяких российских обозревателей и аналитиков. Ровно год тому назад в декабре 2016 года было такое мероприятие, Съезд судей, в котором принимал участие Путин. И вот я нашел материалы этого съезда, он тогда сказал «Мы в начале 2000-х годов предпринимали очень большие попытки, серьезные попытки, может быть, даже не очень видимые со стороны, но это была большая работа по единообразному пониманию и применению норм Конституции на всей территории России». И это делалось не для того (вот это важная часть), это делалось не для того, чтобы эта Конституция подвергалась эрозии с какой-то другой стороны.

То есть вот, год тому назад Конституция недвижима, да? Прошел ровно год, наступил декабрь 2017 года, и мы сегодня говорим о том, что Конституция подлежит радикальному изменению с точки зрения Путина и его ближайшего окружения, его ближайшей администрации. Слышны голоса уже, они в тех или иных формулировках несколько раз уже появлялись, что это не моя Конституция, так сказать, не наша, она принималась при прошлой администрации, при прошлом президенте и, типа, для нас не имеет значения, типа не мы несем за нее ответственность.

С.Пархоменко: Патриарх вынужден думать, что одно неосторожное движение и он лишится всего, чем РПЦ владеет на Украине

Это, конечно, очень опасная ситуация, очень разрушительная для России, но такое впечатление, что задача сохранения Путина у власти до его смерти... А я абсолютно убежден, что живым от ни от какой власти не уйдет, ну, во всяком случае, по своей воле. Как-то, может быть, кто-нибудь когда-нибудь его отодвинет как-нибудь. Не знаю пока, как. Но его расчет заключается в том, чтобы сидеть там до гробовой доски. И вот он ступил, так сказать, на этот путь.

Вот, по поводу выборов, как ни странно, мне кажется, новости вот такие. Новости очень выдвинуты в будущее, новости очень выдвинуты в завтрашний день, и мне кажется, что этими выборами, хотя сами по себе они представляют из себя вещь такую, сугубо техническую... И еще раз скажу, прав Гудков, который говорит об этом, и прав Глуховский, который говорит об этом. Вот, просто это те 2 голоса, которые прозвучали сегодня, я с обоими с ними согласен. И тем не менее, они открывают собою какой-то очень большой, длинный политический процесс изменения России как государства и всего ее государственного устройства.

Ну, в этих обстоятельствах, конечно, я еще раз скажу, что я абсолютно не представляю себе никаких других вариантов. Мне просто не понятно, зачем нужна эта, так сказать, художественная резьба по выборам, когда говорят там о появлении каких-то преемников, каких-то параллельных кандидатур или еще чего-нибудь такого. Путин выдвинется, всё будет как ни в чем ни бывало. Вот.

Следующий сюжет... Я начну его, я понимаю, что у меня есть только 2 минуты до перерыва. Но тем не менее, я бы начал.

Отчасти это связанные вещи. Это вот этот самый Архиерейский собор, который происходит сейчас в Москве. Совершенно очевидно, что Путину... Ну, надо знать его характер, надо понимать его, так сказать, отношение ко всяким религиозным мотивам. Я лично считаю, что он человек довольно фанатичный в буквальном прямом смысле этого слова. Ну, так бывает, когда, как бы, новичок, человек, очень неглубоко и поверхностно, так сказать, понимающий, что такое вера, что такое религия, тем не менее, оказывается вот таким почти фанатиком. Для Путина это чрезвычайно важно.

Так вот вся вот эта история, о которой я говорил до сих пор, она, конечно, совершенно невозможна без поддержки и участия православной церкви. Это будет важный очень элемент всей этой и важный игрок в этой большой комбинации. Ну, при этом надо понимать, что православная церковь в России – она абсолютно, так сказать, она часть государственной машины. Более того, я бы сказал, что она часть Администрации президента на сегодня, это просто государственный орган, такая контора. Вот.

И на мой взгляд, вот то, что происходит на наших глазах довольно серьезная, уже совершенно очевидно, борьба за то, останется на своем посту нынешний Патриарх Кирилл... Технически возможно отправить его в монастырь, технически возможно... Опять же, не обязательно, так сказать, добиваться завершения всяких естественных процессов. Есть там целый ряд всяких претендентов на этот счет. И вот то, что мы видим сейчас и на этом Архиерейском соборе, и в истории взаимоотношений между Русской Православной Церковью и Украинской Православной Церковью, это, конечно, часть вот этой борьбы за место во главе РПЦ в этот важнейший для нее период, когда она должна оказаться тоже важным элементом, важной частью игры за обновление конституционного строя в России.

О.Бычкова

НОВОСТИ

О.Бычкова: 21

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

Тут вот что нужно иметь в виду. Кстати, любопытно, что само по себе поразительно, что главным событием этого Архиерейского собора стало не выступление на нем Путина, а вот этот вот российско-украинский сюжет. При том, что Путин не сказал об этом ничего и вообще как-то в эту сторону не посмотрел. Хотя, тем не менее понятно, что это главное, что там происходило.

Тут вот что нужно иметь в виду. Последние годы пока идет вот эта вот война в Восточной Украине мы могли с вами с некоторым изумлением наблюдать за тем, какую линию ведет Патриарх Кирилл. Он мог бы (и я думаю, что немало было сил, которые его толкали к этому) сделаться, так сказать, одним из вождей этой агрессии. Сделать так, чтобы всё вот это вот вторжение в Восточную Украину и весь этот сепаратизм происходил, так сказать, под хоругвями. Этого не произошло. И надо сказать, что Кирилл, если вы проанализируете как-то его заявления, его поведение в то время, пока этот конфликт развивался, он старался держаться довольно сильно в стороне, очень в тени. Понятно, почему. Потому что он вынужден думать о том, что одно неосторожное движение и он лишится всего того, чем Русская Православная Церковь владеет на территории Украины. Это многие тысячи церквей, это огромная недвижимость. Ну, в общем, там сильно есть, чего терять. И терять не только, так сказать, в духовном смысле, в смысле паствы, но и терять в экономическом смысле, что для церкви как корпорации чрезвычайно важно, потому что это просто существенная часть церковных доходов.

Он очень аккуратно это всё делал, и надо сказать, что эту ситуацию удержал. Вопрос о том, чтобы всё это отобрать, всё это окончательно разделить, он, в общем, так и не встал до сих пор, хотя война идет и во всех остальных смыслах... Я не знаю, касается это движения самолетов или, я не знаю, запрета на импорт книг, произведенных в Российской Федерации, на территорию Украины, везде всё развалилось и окончательно сгнило в этих отношениях, а здесь, все-таки, кое-что удалось удержать.

И вот пришло время ему продемонстрировать, ради чего он это всё делал, ради чего он осторожничал? И вот сейчас, по всей видимости, после каких-то очень серьезных, сложных и глубоких переговоров возник вот этот вот сюжет о, как бы, восстановлении отношений между двумя церквями. Понятно, что там на этом уровне было много спекуляций, вот это вот письмо Филарета, которое было сначала трактовано как просьба о каком-то там типа помиловании, поскольку он формально предан анафеме. На самом деле, никакой просьбы там нет, там есть некоторая такая формальная конструкция языковая, которая принята в этом церковном общении, что он как бы просит прощения. Но на самом деле, за этим нет какого-то серьезного политического смысла. Вот.

И отсюда, конечно, пора нам перейти к очень яркому событию последних нескольких дней – это вот этой вот эпопее с внезапно возникшим сюжетом ритуального убийства царской семьи, вообще ритуального убийства.

С.Пархоменко: Роль церкви с каждым днем растет, это место в политическом смысле становится всё более и более важным

Я здесь хотел бы обратить ваше внимание на очень хороший текст, очень такой, какой-то ясный и с какой-то очень понятно изложенной позицией, текст заявления Вольного исторического общества. Я вообще очень рекомендую всем моим слушателям следить за этой общественной организацией, которая объединяет, ну, действительно, весь цвет российских историков, всё, что есть живого в российской исторической науке в отличие, там, от, не знаю, той истории, которую олицетворяет собою министр Мединский, предположим. Вот.

И Вольное историческое общество сделало заявление, в котором напоминает, с чего всё началось. А оно началось с того, что прошла конференция, она называлась «Дело об убийстве царской семьи. Новая экспертиза и материалы». Прошла конференция, она прошла, так сказать, под эгидой Православной церкви, более того, под эгидой вот этой самой церковной комиссии, которая занимается расследованием... Ну, даже не расследованием убийства, а, так сказать, идентификацией царских останков. И там выступила следователь по особо важным делам по имени Марина Молодцова, которая сказала следующее. Что следствием планируется назначение психолого-исторической судебной экспертизы для разрешения вопроса, связанного в том числе и с возможным ритуальным характером убийства царской семьи. Вот, ключевое слово, как ни странно, «в том числе» здесь, хотя, казалось бы, оно такое слово-паразит.

Молодцова это говорила о том, что эта следственная группа будет расследовать вообще всё, что там наросло вокруг истории об убийстве царской семьи. История про отчленение голов, сожжение тел, захоронение их там в какой-то огромной глыбе цемента и подмену этих тел какими-то другими телами и так далее. «Всё будем расследовать, - говорила она. – В том числе и это».

Почему важно здесь «в том числе»? А потому что это означает, что они сами к словам «ритуальный характер убийства» относятся в том смысле, в котором эти слова употреблялись тогда, когда эта история была свежа. Это, как бы, они не заново придумали это ритуальное убийство таким, о каком потом, оправдываясь, стал говорить Тихон Шевкунов. Они имеют в виду ритуальное убийство как одну из версий, имевшую хождение тогда, когда расследовалось по горячим следам это убийство. А то ритуальное убийство было совершенно определенное. Имелось в виду еврейское ритуальное убийство, вот то самое, что мы имеем в виду.

И здесь, кстати, еще один текст для тех, кто этим интересуется. Очень вам советую прочесть. Есть замечательный российский историк, его зовут Евгений Владимирович Пчелов, который.. По-моему, сегодня вышел этот текст поразительным образом в «Известиях». Вот, ей-богу, давно я не цитировал «Известий» ни по какому поводу. Вот, одно из последних как-то изданий, которые я стал бы цитировать. Не знаю, зачем Евгений Владимирович выбрал именно эту газету для своего текста, но он опубликовал очень подробный разбор всей этой истории, и он говорит о том, что вот эта версия ритуального убийства – она возникла даже не в следствии, которое проводилось по распоряжение Колчака в Екатеринбурге в 1919 году (была такая Комиссия Соколова, которая этим занималась), а она возникла чуть-чуть позже, но тоже вскоре в двух книгах. Во-первых, был такой британский журналист Роберт Вильсон, который в 1920 году опубликовал свою книгу об убийстве царской семьи, и во-вторых, был генерал Дитерихс, который в 1922 году опубликовал свою книгу, посвященную тем же событиям.

Они оба были большие специалисты по всяким мистическим и антисемитским затеям. И в их, вот в их двух книгах вот этот вот сюжет ритуального убийства, они там приводили какие-то подробные доказательства, что там найдены какие-то таинственные зашифрованные письмена на стенке комнаты, где расстреливали царскую семью и так далее.

Так вот в их интерпретации это было совершенно очевидное ритуальное убийство. И сегодня комиссия возвращается среди прочих осложнений, там, и легенд, которые вокруг этого существуют, именно к этой версии.

Поэтому не стоит нам рассказывать, что они имели в виду что-то другое. На самом деле, конечно, первоначально они имели в виду это самое. Но! Я бы сказал, что тут есть хорошая новость. Хорошая новость заключается в том, что они испугались. Хорошая новость заключается в том, что это всё кончилось тем, что Тихон Шевкунов вынужден был оправдываться и говорить, что «Нет, мы имели в виду совершенно другое, и речь идет совершенно не об этом».

О’кей, ладно. Как-то веры вам всё равно никакой нет, но как-то полезно посмотреть, как вы отъезжаете назад. Это означает, что, все-таки, есть, ну, хотя бы какой-то предел вот в этом мракобесии и в этой дикости, которую Русская Православная Церковь сегодня себе позволяет.

И здесь вот я возвращаюсь снова к этому замечательному тексту Вольного исторического общества, который кончается такими заявлениями, что вот в этой интерпретации, что большевики убили свергнутого царя и членов его семьи, потому что рассматривали их в качестве необходимых жертв на алтарь мировой революции. И вот историки пишут «За такой интерпретацией нет ничего кроме пустых домыслов. Именно пустых домыслов. Но хорошо, что они вынуждены эти пустые домыслы сегодня сочинять для того, чтобы избавиться от этого обвинения».

С.Пархоменко: В российской деловой элите к дружбе с Кремлем начинают относиться как к токсичному активу

И последняя фраза из того же текста, которая мне очень понравилась, «Члены Вольного исторического общества надеются, что коллеги-историки, которых Следственный комитет почтит своим вниманием (а Следственный комитет заявил, что он будет обращаться к историкам за, так сказать, помощью в этом расследовании), коллеги-историки, которых Следственный комитет почтит своим вниманием, ответят единственно возможным образом – «Постыдитесь». Очень хорошее, по-моему, заявление, очень своевременное и очень точное. «Постыдитесь».

Ну вот давайте на этом месте с этой темой остановимся, хотя, я почти уверен, что нам предстоит к ней возвращаться и это еще явно не конец этого всего, потому что, действительно, к столетию расстрела царской семьи, скорее всего, будут какие-то большие события, связанные с признанием Русской Православной Церковью этих останков, помещением их в какое-нибудь особенное место. Вот, Алексей Венедиктов, например, убежден, что это будет не Казанский, а... Что у нас главный собор В Петербурге? Ты же у нас петербургская девушка теперь.

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

О.Бычкова

С.Пархоменко

У меня есть 10 минут для того, чтобы поговорить на гораздо более приземленную тему, которая, на мой взгляд, на этой неделе не получила достаточного освещения, хотя это гигантское совершенно событие. Оно упоминалось, но, по-моему, как-то его не оценили по достоинству. Речь идет о том, что на этой неделе, буквально 30-го числа (это произошло только что) правительство Российской Федерации постановило закрыть в информационном смысле, закрыть всё, что связано с госзакупками. Вышло постановление, которое, ну, пока до июля 2018 года, ну, совершенно очевидно, что ничто не мешает его продлить на любое другое время, вышло постановление, которым Дмитрий Медведев, по существу, сделал российскую систему госзакупок закрытой под предлогом защиты поставщиков и подрядчиков российских государственных предприятий от американских санкций.

Ну, тут надо отступить немножко назад и сказать, что вообще закон о госзакупках и вообще вся система госзакупок – это обычно бывает одной из всего-навсего трех таких гигантских обстоятельств, которые упоминают люди, которые, все-таки, хотят сказать, что в экономическом смысле за время правления президента Путина произошло в России что-то важное. Обычно говорят, что Путин установил 13-процентный подоходный налог и это было гигантское решение, Путин, по существу, установил частную собственность на землю после огромного количества попыток, которые были, и Путин внедрил систему госзакупок. Было 2 последовательных закона, один 2005 года, так называемый 94-й закон о госзакупках, а потом в 2013 году на его место приняли другой, 44-й закон, он называется «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд».

Что это такое? Это означает, что любое государственное предприятие, любое, любая контора, если ей что-нибудь нужно купить, не знаю, набор авторучек или автомобиль, или туалетную бумагу, она обязана это делать по конкурсу и она обязана это делать открыто. Я, например, с этим столкнулся очень неожиданным образом в связи с Диссернетом. У нас было несколько случаев, когда, например, разные государственные вузы, в том числе один из факультетов Московского университета предлагали нам сотрудничество, такой контракт о взаимодействии, и выяснилось, что поскольку Диссернета как юридического лица не существует, он не может участвовать в контракте на госзакупки, а они вынуждены это оформлять тоже как госзакупку вот этой самой экспертизы Диссернета. И поэтому вот эти договоренности не сложились у нас. Так что я на своей шкуре испытал, что это совершенно неотвратимые вещи.

С.Пархоменко: Санкции всё больше будут нести персональный характер, потому что выяснилось, что именно это эффективно

Но это, конечно, оказалось колоссальной коррупционной сферой. И вспомним, что, скажем, Фонд борьбы с коррупцией и вообще деятельность Алексея Навального начиналась с такого гигантского проекта, который назывался РосПил про то, как воруют деньги при помощи системы госзакупок. И это было в тех условиях, когда, казалось бы, всё наружу, когда вся информация должна выкладываться в интернет и любой желающий может на это посмотреть. Всё равно было огромное количество всяких коррупционных схем, всякого воровства, главным образом связанного с тем, что конкурсы эти довольно часто оказывались фальшивыми. То есть в действительности конкурс формально есть, а, на самом деле, его нет, потому что в нем принимают участие аффилированные между собой компании или, там, по существу одна компания под несколькими именами, которая заранее определена в качестве победителя, которая сражается сама с собой, и никакого конкурса не существует.

И вот вся деятельность этого РосПила и еще огромного количества разных расследователей, в частности там и Transparency International этим занимались, она в сущности состояла в том, чтобы обнаружить такие случаи и чтобы понять, когда конкурс настоящий, а когда конкурс фальшивый. Потому что в том случае, когда он фальшивый, это никакая не закупка, это просто переливание денег из государственного бюджета в чей-то частный карман, и совершенно очевидно, что это переливание обычно еще сопровождается всякими дополнительными коррупционными обстоятельствами типа откатов, типа взяток и типа всякого такого прочего.

И вот теперь выясняется, что эта система, которая должна быть открытой, и которая вся построена на том, что любой желающий может зайти на сайт и посмотреть, а кто, собственно, участвует в этом конкурсе и кто выиграл этот конкурс, эта система закрывается и эта информация оказывается закрытой. Само постановление правительства имеет такой, чисто технический характер «Вот, отменить пункт такой-то и пункт такой-то в правилах ведения реестра договоров, заключенных заказчиками по результатам закупки». Как-то сразу и не поймешь, что за этим за всем есть. А есть вот что. Что предлагается... Не предлагается, а постановляется правительством не публиковать больше сведений о поставщике, подрядчике, исполнителе, который предоставляет государству этот товар или эту услугу, а также не публиковать этот договор, в том числе наименование этого субподрядчика, местонахождение этого субподрядчика, его всякие там идентификационные номера, а также предмет и цену договора. То есть всё взакрытую.

Ну, вот это классический случай такого политического мародерства, когда есть реальная проблема, но под видом решения этой проблемы принимается совсем другое решение, гораздо более масштабное и имеющее, по существу, такой коррупционный характер.

Потому что... Ну да, есть государственные компании, которые оказались под американскими санкциями непосредственными, и за сотрудничество с ними любой другой компании российской или иностранной грозят довольно большие неприятности – штрафы, замораживания всяких их капиталов, конфискация имущества и прочее-прочее-прочее на всей территории земной поверхности.

Что это за компании? Это там РосТех, Вертолеты России, Сухой, Калашников, Рособоронэкспорт. Ну, в общем, что-то, что связано непосредственно с обороной.

Ну, о’кей. В принципе, если вы так хотите защитить поставщиков этих компаний от каких-то неприятностей, хотя это, в общем, тоже совершенно такое, не вполне законное решение, защитите их. Но постановление правительства касается абсолютно всех. Оно касается любых государственных учреждений и предприятий любого уровня, любого подчинения. Федерального, регионального, муниципального, какого хотите.

И например, вот, что дорого и близко любому москвичу, всё, что происходит с этой собянизацией Москвы, тоже оказывается закрытым. Вот эта вся история про закупки плиток, фонарей, всего остального. Это ж мэрия же тоже госучреждение. И всё, что происходит с мэрией, это же тоже госзакупки и госпоставки. Значит, это тоже можно закрыть. И эти контракты тоже можно больше не публиковать.

И всё, что до сих пор вылезало наружу о том, как в 5 раз дороже покупаются эти несметные какие-то тысячи погонных километров гранитных бордюров и всё остальное, оказывается, что можно больше не иметь этой холеры на голову, можно ни перед кем не оправдываться и эту информацию ни от кого не прятать. Ее просто нет, она просто теперь по закону закрыта в связи с тем, что у нас американские санкции.

Это очень большая история, она обойдется нам с вами очень дорого, несомненно, потому что украдено будет еще больше. И в некотором роде я бы связал это с еще одной такой громкой сенсацией этой недели – это, вот, с публикацией в Рейтере, когда Рейтер опросил довольно большое количество разных бизнесменов. Ну, понятно, что их там, по большей части, не называют, а те, которых называют, говорят какие-то относительно такие, нейтральные и безобидные вещи. Но вот, значит, речь идет о том, что в российской деловой элите, особенно на самом верху ее... А самый верх – это те самые люди, которые делают свои главные деньги, а, может быть, все свои деньги на взаимоотношениях с государством. И основным ресурсом является совсем не нефть и совсем не газ в Российской Федерации является источником денег, а дружба с Кремлем является основным ресурсом.

Так вот именно там к этой самой дружбе начинают относиться как к токсичному активу, как к чему-то такому, что, в общем, может дорого обойтись, поскольку, вот, в конце января, в начале февраля будет американский доклад о квазигосударственных компаниях и о всяких олигархах, приближенных непосредственно к Кремлю, и вот, значит, у этих людей будут большие неприятности, и вот надо теперь как-то от этого отползать, надо как-то осторожненько как-то демонстрировать, что мы тут рядом не ходим и, на самом деле, ни с кем не дружим.

Штука в том, что этих людей теперь нужно как-то, их лояльность в этих обстоятельствах нужно как-то покупать. Я очень верю в существование этих настроений в российской элите, я убежден, что они, действительно, развиваются всё больше и больше. Более того, я убежден, что это будет разрастаться, потому что санкции всё больше и больше будут нести персональный характер и будут направлены на этих людей, потому что выяснилось, что именно это эффективно, именно это оказывает реальное влияние на настроение умов в Москве и там вокруг Кремля. Так что я думаю, что... Да-да, понимаю, заканчиваю. Так что я думаю, что это в некотором роде ответ на вот эти настроения в российской элите.

О.Бычкова