Суть событий - 2017-08-04

О. Пашина

С. Пархоменко

О. Пашина

С чего мы начнем?

С. Пархоменко

Всем, кто сейчас в Одессе или окажется в Одессе, или всем, кто слышит меня из Одессы, очень советую посмотреть в интернете на сайте «Последнего адреса» или на сайте украинского движения «Остання Адреса», где это будет, и когда в точности это будет, и о ком в точности идет речь. Приходите, будет очень здорово, если вы будете в этот момент с нами.

Вот почему я издалека на компьютерной связи, и спасибо большое Оксане Пашиной, которая на том конце меня страхует.

С.Пархоменко: Люди были судимы и оштрафованы за факт политической деятельности

Есть давно известная история, скажем, с конвейером, который запускается каждый раз, когда происходит большая протестная акция, когда одни полицейские бьют и везут, другие полицейские составляют протоколы, третьи полицейские лжесвидетельствуют в суде, и это разные люди. У каждого своя специализация, они запускают по такому конвейеру людей, которых они задерживают. В последнее время этот конвейер продлился еще на одно звено, и это звено связано с административными арестами. Стало много случаев, когда люди просто за присутствие в той части города, где происходит массовая акция, получают административные аресты, иногда на несколько дней, там, 3-5, иногда и 10, и 15, и 30. И это стало таким обычным, почти привычным явлением. И, конечно, под это попадает все больше и больше людей, которые так или иначе на разных уровнях организуют эти акции.

Но ко всему этому, еще раз повторю, мы постепенно привыкаем, и все это становится в порядке вещей.

О. Пашина

С. Пархоменко

Здесь речь идет о том, что люди были судимы и оштрафованы за факт политической деятельности. Просто за тот факт, что они занимаются такой-то агитацией к чему-то, что они считают правильным. Вот в одном из протоколов – этот протокол, по-моему, Леонид Волков вывесил в своем Твиттере – в одном из протоколов было написано, а возможно, это было написано - и скорее всего, я так думаю - это было написано во всех трех протоколах, потому что в таких случаях протоколы пишутся под копирку, там просто остаются окошечки для фамилий, а внутри все остальное абсолютно то же самое.

Так вот, там было написано, что, собственно, их деятельность заключалась в том, что они создавали позитивный образ гражданину Алексею Навальному. Вот за то, что они создавали позитивный образ Навальному, вырабатывали к нему хорошее отношение у граждан, вот сам этот факт является, ну не уголовно пока, а административно наказуемым и наказуемым максимальным образом, они получили огромные штрафы – 300 тысяч, 300 тысяч и 250 тысяч – это, ну, если сравнить это, например, с минимальной зарплатой, официально установленной в Российской Федерации, это вполне колоссальные деньги. И совершенно очевидно, что эти штрафы по существу представляют из себя конфискацию тех средств, которые эти люди собирают на свою политическую деятельность. То есть, они наказаны непосредственно за нее. Это новая вещь.

И надо сказать, что то, что делает Навальный, уже не первый раз оказывается предметом вот для таких, я бы сказал, юридических перверсий. Мы помним, например, что его судили уголовным судом просто за обычную предпринимательскую деятельность. Правда это, конечно, не новая история, и таких случаев предостаточно, но по его поводу высказался, например, Европейский суд по правам человека, который именно так оценил тот приговор, который получил Навальный по делу Кировлеса, что он был осужден за обычную предпринимательскую деятельность. Не за какое-то нарушение, выдуманное, предположим, приписанное ему, преувеличенное, или какое-нибудь еще; не за какой-нибудь акт мошенничества, опять же, выдуманный и приписанный или что-нибудь вроде этого, а просто за то, что он извлекал прибыль из какой-то своей деятельности. Суд признал это преступлением.

Вот ровно то же самое в сущности, но на политической арене по политическим мотивам произошло с этим последним судом.

Но это, конечно, очередное свидетельство того, что избирательная кампания Навального воспринимается российскими властями всерьез и они вырабатывают некоторые специальные подходы, некоторые специальные методы реакции на это. И вполне вероятно, что это превратится сейчас в судебную технологию.

Вот я однажды в своей собственной деятельности столкнулся с таким случаем, когда я вместе с несколькими друзьями затеял такую организацию, она называлась «Все в суд». И это было такое сообщество и сайт, который помогал людям подавать судебные иски по поводу нарушений на выборах. Это было после выборов 2011 и 2012 года.

И тогда мы столкнулись с тем, что прошел циркуляр, прошло указание по российским судам везде, как действовать в таких случаях, и мы начали получать тысячи совершенно одинаковых под копирку написанных отписок по поводу вот этих судебных исков. Неважно, что в точности там было написано, важно было, что они были все абсолютно одинаковы. Пришлось путем очень сложных усилий и при поддержке тогдашнего уполномоченного по правам человека Лукина залезать с этим аж в Конституционный суд, для того чтобы Конституционный суд указал российской судебной системе и, в частности, Верховному суду, который, по всей видимости, рассылал эти указивки, указал на недопустимость такой практики.

Вот вполне вероятно, что что-то подобное мы сейчас увидим с этим, вот с этими так называемыми скрытыми формами политической акции, а в сущности с судами за факт политической деятельности, за то, что люди вообще в целом занимаются какой-то оппозиционной деятельностью, занимаются какой-то агитацией, создают какие-то гражданские сети, придумывают какие-то гражданские проекты. При этом они не действуют в одном месте. Что такое акция? Это когда в одном месте в одно время люди делают что-то одно и то же – например, куда-то идут, или, например, кричат что-то вместе, или что-то пишут, или что-то копают, или я не знаю, что еще они должны там на этом одном месте делать.

Здесь нет – разные люди в разных местах в разное время, но на протяжении какого-то периода времени – не знаю, одного дня, одной недели, одного месяца – как угодно, делают разные вещи, но с одной общей целью. Например, во имя достижения какой-то гражданской идеи или какого-то политического действия. Все это вместе является политической деятельностью, все это вместе оказывается наказуемым, и люди, которые это придумали, люди, которые это предложили, оказываются наказаны. Это новость. Это еще один шаг России в направлении уже от авторитарного режима к тоталитарному режиму, сказал бы я.

Потому что, в чем разница между авторитаризмом и тоталитаризмом? Тоталитаризм – это когда вам лезут прямо в мозги. Когда люди запрещают вам думать о чем-то, о чем они не хотят, чтобы вы думали; когда они запрещают вам любить что-то, что вам нравится; когда они запрещают вам ненавидеть что-то или презирать что-то, что вам не нравится. Когда они пытаются воздействовать непосредственно на ваше мировоззрение, на ваше отношение к окружающей действительности. Вот это тоталитаризм. И, собственно, это и происходит.

Навальный говорит: давайте вместе сделаем то-то и то-то. Что значит вместе? Каждый из вас сделает это там, где ему удобнее, тогда, когда ему удобнее, потому что мы все вместе считаем, что так правильно. Государство говорит: нет, вы не будете это делать; нет, вы не будете считать, что так правильнее. Это все будет скрытой формой политической акции, и мы вас за это накажем, причем, накажем - пока в финансовом смысле - чрезвычайно жестоко.

Напоминаю, что у нас предусмотрен сегодня действующим российским законодательством очень легкий переход от административного к уголовному. У нас предусмотрен очень легкий переход от того, что человек может раз получить административное наказание по какому-то поводу, связанному вот с политической деятельностью, два, три, а потом бац – и так, как это было с Ильдаром Дадиным, может оказаться в тюрьме, это уже настоящее уголовное преступление. Переход этот совершается очень просто. Еще пара таких штрафов, и ничто с точки зрения действующего российского закона не будет мешать того же Ляскина, или того же Волкова, или того же Навального судить уже в рамках уголовного процесса и присудить им уголовное наказание.

С.Пархоменко: Очередное свидетельство, что избирательная кампания Навального воспринимается властями всерьез

О. Пашина

С. Пархоменко

Ну вот знаете, там, если человеку приходится от какой-нибудь болезни сделать много уколов – первые несколько уколов больно, а потом он привыкает. Вот колют и колют в одно и то же место, и колют, и колют, и колют – ну и, в общем, как-то уже все равно.

Вот то, что происходит время от времени с Навальным, когда его прихватывают – отпускают, прихватывают – отпускают… Сколько раз уже было в последнее время ситуаций, когда разносился слух, что вот сейчас ему условное наказание заменят на реальное, и таки ФСИН потребует, чтобы его посадили в тюрьму. Много было уже таких ситуаций. Каждый раз они кончаются ничем. Один раз, как мы помним, они кончились тем, что его взяли и через сутки выпустили. То же самое с этими штрафами. Каждый раз мы думаем о том, что, ну вот сейчас-то точно посадят – нет, в этот раз еще выпустили.

Я думаю, что еще несколько десятков таких раз, и уже после нескольких ближайших случаев реакция начнет затухать, людям надоедает, люди не могут удержать эту новость, люди не могут каждый раз реагировать на тот же раздражитель с той же резкостью, с той же энергией, поэтому эта реакция постепенно затухает.

Я думаю, что люди, которые принимают это решение, ждут, пока реакция затухнет достаточно. И после нескольких таких случаев, может быть, начиная не с Навального, может быть, начиная с кого-то из его наиболее заметных сотрудников, может быть, я не знаю, того же Ляскина, скажем, они попробуют человека затащить в тюрьму надолго и посмотреть, что с этим будет. Будет ли громкая реакция.

Вот поэтому, кстати, важно продолжать реагировать. В какой-то мере это зависит от нас. В какой-то мере это зависит от российского общества, насколько болезненно оно продолжает воспринимать эти выходки. Насколько чувствительным оно остается вот к таким нарушениям закона. Когда чувствительность будет притуплена, проще будет сделать следующий шаг, и этот шаг, несомненно, будет сделан.

Это сюжет первый, о котором я хотел говорить. Не хочу следующую большую тему – а этой большой темой будут, конечно, новые американские санкции, закон об этом вступил в силу 2 августа, собственно, два дня назад. Не хочу эту тему начинать до перерыва, возьму пока сюжет более короткий, хотя тоже чрезвычайно важный, во всяком случае, чрезвычайно важный для миллионов людей, которые живут в Москве, я имею в виду московскую программу реновации.

На этой неделе был сделан тоже следующий шаг, вот опять мы говорим о том, что как бы почувствовав, что можно, чиновник аккуратненько продвигается немножко дальше, ему начинает казаться, что вот сейчас уже ничего, сейчас вполне может быть. Объявлен новый список домов, которые идут под снос. Мы много раз говорили, и я много раз говорил о том, что московская мэрия добилась ситуации, в которой это вопрос абсолютного произвола – составление этого списка. Никто никому ничего не обязан, и никто никому ничего не гарантирует. Сейчас такой список, а через 5 минут – другой, а завтра третий напишем. А послезавтра эти все три отменим, вывесим четвертый – и ничего вы нам за это не сделаете.

Вот теперь 5 тысяч 144 дома, вот теперь снесут – если посчитать, сколько в этих пяти с лишним тысячах домов – 16 миллионов квадратных метров жилья.

И возникла, например, одна интересная, я бы сказал, бухгалтерская история внутри этого всего. Мы все – я имею в виду, мы все, москвичи, мы, живущие в Москве, занимающие московскую жилплощадь, платим за капитальный ремонт. Это совершенно поразительная вещь, совершенно поразительная сама по себе была эта операция, когда люди получают счет и платят не просто неизвестно за что, а за то, про что они точно знают, что этого не будет. Потому что речь идет о капитальном ремонте, который должен произойти или может произойти через 30 лет.

Что будет с этими деньгами в течение этих 30-ти лет? Ну, если кому интересно, посмотрите, что происходит с вашей пенсией, которую вы тоже откладывали, там что-то такое на пенсию, у вас тоже были какие-то дополнительные пенсионные сбережения, и посмотрите, что с ними происходит, как они обесцениваются, как их просто конфискуют из года в год. Понятно, что за 30 лет, что называется, или ишак, или падишах, или еще кто-нибудь сдохнет, и понятно, что ни до какого капитального ремонта дело не дойдет.

Есть целое движение среди жителей Москвы – не платить эти самые взносы на капитальный ремонт, и происходит такая тихая борьба по этому поводу – сотни тысяч людей отказываются их платить, их преследуют в судебном порядке, заставляют все-таки эти деньги выплатить, они там в судах сопротивляются, и так далее и так далее.

Но вот в связи с программой реновации появился новый поворот сюжета. Вдруг сделан подарок, а именно: тем людям, которые оказываются вот в этих домах, которые идут под снос в рамках программы реновации, их освобождают от дальнейших выплат за капитальный ремонт.

Ну спасибо большое, да, что хотя бы не нужно платить за капитальный ремонт, которого не просто не будет, потому что не будет, а не будет, потому что этого дома не будет завтра, и нечего будет капитально ремонтировать. Но прекрасная интереснейшая деталь – никто не возвращает то, что заплачено уже к этому моменту. Значит, общая сумма, в которую оцениваются вот эти выплаты за капитальный ремонт от вот этих 16-ти миллионов квадратных метров, которые по сегодняшней программе реновации должны пойти под снос, это 7,7 миллиарда рублей.

Это неплохие деньги. Они у вас, дорогие горожане, просто конфискованы. Вот вне зависимости от того, что будет дальше, вне зависимости от того, какова будет судьба вашей жилплощади, этой реновации, куда вы отправитесь, куда вас переселят, хороший будет дом, плохой, этот же район или не этот, останетесь вы довольны или не довольны – у вас вынули 7,7 миллиарда рублей уже сегодня. Это называется, завтрашнее похмелье уже сегодня. Помните, была такая в перестроечные времена прекрасная реклама одного спиртного напитка. Вот оно происходит, это завтрашнее похмелье. Вот оно происходит уже сейчас. И это первый результат программы осуществления уже теперь реализации программы реновации в Москве. Получайте. Недостаточно сопротивлялись, не ходили на улицу, не участвовали в протестных акциях – получайте. Стоимость этого – пока – 7,7 миллиарда рублей.

С.Пархоменко: Это еще один шаг России в направлении уже от авторитарного режима к тоталитарному режиму

Давайте я прервусь на этом месте, потому что новости, как я понимаю?

О. Пашина

НОВОСТИ

О. Пашина

С. Пархоменко

О. Пашина

С. Пархоменко

Ну вообще совершенно очевидно, ну такое расхожее представление - много раз приходилось читать об этом, о том, что вот Конгресс заставил Трампа и так далее - совершенно не соответствует действительности. Бог его знает, что там у него в душе или, там, не знаю, на дне желудка, или где он еще хранит свои теплые чувства к Владимиру Путину, но в политическом смысле действительно в Вашингтоне не осталось сегодня существенных сил, которые бы были против ужесточения антироссийских санкций, и которые были бы против того, чтобы каким-то образом призвать и определенными, так сказать, реальными действиями заставить Россию отказаться от той деятельности, в которой в Вашингтоне все уверены.

Эта деятельность заключается в том, что Россия тем или иным образом пыталась влиять на избрание последнего президента Соединенных Штатов, пыталась влиять на назначение разного рода важных чиновников новой администрации и так далее. Россия отнекивается, Путин опровергает, но тем не менее есть совершенно ясное понимание, что так ровно это было, и время от времени вылезают какие-то новые детали, новые подробности.

Можно обсуждать, являются ли эти действия уникальными, можно ли обсуждать, только ли Россия пытается воздействовать на выборы в других странах. Это, конечно, не так. И в конце концов внешняя политика – не разведка, я хочу подчеркнуть, а сама внешняя политика большого количества стран ровно этим и занята. Люди внешнеполитическими методами – люди, управляющие разными странами – и в том числе дипломатическими методами, и в том числе экономическими методами, и в том числе, между прочим, бывает, что и методами разведки, контрразведки и так далее, пытаются воздействовать на ситуацию в других странах. Вопрос в том – а) насколько грубо они это делают, насколько они делают это вразрез с интересами и с мнениями самого же населения этой страны, к каким методам они прибегают, насколько эти методы законны, насколько эти методы моральны – ну в той мере, в которой можно вообще говорить о морали в политике.

Так что, тот факт, то что называется, «все страны делают это» – ну, знаете, мало ли что делают все остальные страны, они это делают по-разному. А Россия это сделала вот таким образом, что навлекла на себя довольно, я бы сказал, неприязненные и консенсусно-неприязненные чувства американского политического класса.

2 августа президент Трамп подписал закон о новых санкциях против России, подписал вопреки тому, что этот закон, казалось бы, наносит ему прямой политический ущерб. Он сокращает его полномочия. И вот это была, так сказать, большая надежда, как я понимаю, в Москве, что Трамп не подпишет потому, что ему не хочется, чтобы заодно с этим законом вообще возникал такой порядок. А порядок заключается в том, что, в соответствии с этим новым законом Трамп теперь не может сам единолично эти санкции назначать и снимать, он обязан проводить все свои решения в этой области через Конгресс.

Да, всякие тонкие знатоки и ценители политических процедур говорят, что есть несколько лазеек, есть несколько хитростей, есть несколько тонкостей, которыми, в принципе, Трамп мог бы воспользоваться, для того чтобы там в некоторых случаях что-то такое все-таки протиснуть. Ну, например, изъять из-под санкций какую-то конкретную компанию, или какое-то конкретное лицо, которое почему-то ему важно от санкций спасти, или какой-то конкретный проект, например, связанный с каким-нибудь нефтяным трубопроводом. Он может попробовать как-то тонко схитрить и в одном конкретном случае принять решение единолично.

Ну это будет каждый раз поводом для большого расследования, и, смею предположить, большого скандала, и каждый раз это будет связано для него с политическими рисками, потому что все будут прекрасно понимать, что он хитрит, пытаясь обойти закон. А ситуация у Трампа достаточно тяжелая в целом во взаимоотношениях со своими законодателями по другим поводам.

Вообще надо сказать, что американский Конгресс ушел, так сказать, на летние каникулы в эти дни, и обозреватели там на месте говорят, что он ушел после сессии, которая была самой неплодотворной сессией за многие-многие десятилетия американской политики. По существу ничего не удалось за исключением, может быть, нескольких назначений, которые и то произошли с очень большим трудом, по существу ничего не удалось сделать Трампу из того важного, что он собирался сделать, и о чем он говорил во время своей избирательной кампании.

С.Пархоменко: Вне зависимости от этой реновации – у вас вынули 7,7 миллиарда рублей уже сегодня

И вот некоторое время тому назад, может быть, кто-то из вас смотрел или слышал, действительно была такая очень драматическая и очень берущая за душу речь сенатора Маккейна, который тяжело болен, и вот он уходил на лечение и в последний день своей работы в Конгрессе сказал коллегам о том, что, коллеги, мы ничего не сделали с вами. Мы назначили нового судью Верховного суда и, в общем, и все, что мы сделали в последнее время. А больше ничего у нас не получилось.

Так вот, что касается этих санкций. Там есть несколько важных новостей. Одна – та, о которой я уже сказал, о том, что президент не может больше своей собственной волей назначать и отменять эти санкции. Вторая очень важная вещь – это санкции против разного рода финансовых институтов, серьезно затрагивающие финансовые взаимоотношения между банковскими и разными кредитно-финансовыми организациями России и остального мира.

Речь идет, в частности, об ужесточении таких нормативов процедур и платежей. Это довольно тонкая материя, и, наверное, не по радио надо это объяснять, это все надо смотреть глазами. Но, в общем, штука заключается в том – так очень грубо если говорить – что некоторые серьезные банковские операции должны теперь происходить с такой скоростью, что скорее всего они происходить просто не могут. Скорее всего, это просто становится невозможным.

Дело в том, что российские финансовые организации запрещено кредитовать, запрещено давать им деньги в долг. И вот если расчеты между российскими финансовыми организациями и другими финансовыми организациями, в частности, американскими, происходят недостаточно быстро, в некоторых случаях быстро – это значит, в течение двух недель – то это начинает рассматриваться как кредит. Это начинает рассматриваться как деньги, данные в долг. А это запрещено. И тогда вся сделка аннулируется. Это очень тяжелое условие, которое ставит огромное количество проектов, связанных с взаимоотношениями между российскими и американскими компаниями на грань просто невозможности взаимных расчетов.

Но, впрочем, я сказал «огромное количество», и явно здесь преувеличил. Нет там никакого огромного количества, очень резко сокращается оборот вот этих сделок и операций между российскими и американскими компаниями, Россия и Соединенные Штаты никогда не были особенно крупными – ну, все в сравнении, конечно, с другими странами – Россия никогда не была особенно крупным внешнеторговым и вообще экономическим партнером Соединенных Штатов по сравнению с Европейским Союзом, по сравнению с Китаем, с Японией, с Канадой, с Мексикой. Сравнивать это просто невозможно.

Но, тем не менее, теперь эта статистика пойдет еще больше вниз, и еще какое-то количество российских компаний, которые хотели тем или иным образом вести свои дела в Соединенных Штатах и каким-то образом иметь отношение к финансам в Соединенных Штатах, не смогут это сделать.

Другая очень важная сфера – это сфера нефтяная и, я бы сказал, нефтетранспортная, то, что связано со всякими трубами, трубопроводами и так далее. Очень сильно ужесточаются нормы, связанные с запретом на участие американских компаний в чем бы то ни было, где есть Россия. Ну, например, если Россия принимает участие в каких-то, существующих за пределами России, проектах нефтедобычи – а надо сказать, что такие планы существуют, и такая экспансия российской нефтедобывающей индустрии все время подогревается, все время планы эти развиваются. Так вот, как только Россия пытается где-то на каком-нибудь континенте на чьей-нибудь территории разрабатывать какие-нибудь нефтяные месторождения, Соединенные Штаты теперь этим законом категорически отказываются в этом участвовать и грозят наказать любую компанию, которая будет пытаться в этом участвовать. Вот что важно.

То же самое касается разного рода трубопроводов, причем, здесь применен такой, что называется, принцип экстерриториальности, то есть, это может быть даже не американская компания, а, скажем, какая-то европейская компания, которая участвует в российском или связанном с Россией проекте строительства какого-нибудь газопровода или нефтепровода, эта компания может попасть под санкции со стороны Соединенных Штатов. Это затрагивает такие очень известные проекты, например, о которых вы много раз слышали, как «Голубой поток», «Северный поток», «Северный поток 2» и так далее.

Я хочу, например, напомнить об одной такой пикантной детали, вот что касается «Северного потока», там председателем совета директоров уже много лет работает бывший канцлер Федеративной республики Германия Герхард Шредер, и это было предметом очень ожесточенной, и я бы сказал, резкой критики в отношении этого человека, потому что не очень понятно, в какой момент он стал работать на российские компании – на Газпром и на все вот эти газовые магистрали – до того, или после того, как он перестал быть канцлером Федеративной республики Германия. Никто в точности этого не понимает сегодня. Никто в точности не понимает, удалось или не удалось российскому Газпрому нанять действующего канцлера Германии в то время, пока он еще был таковым, и всучить ему свою зарплату.

Шредеру не удалось пока доказать, что это не так, так я бы сказал, поэтому подозрения эти сохраняются, хотя никем до сих пор это не доказано. Вот сегодня этого самого Шредера настигли – точнее не сегодня, а 2 августа – настигли, что называется, с другой стороны, потому что он один из важных действующих лиц в одном из вот этих крупнейших трубопроводных проектов с участием России, и он рискует теперь тоже попасть под действие тех или иных американских санкций, такая, так сказать, ирония политической судьбы.

Но есть еще одна чрезвычайно важная вещь, есть целый раздел в этом законе, и этот раздел посвящен докладам, он так и называется: доклады, репорты. Я здесь даже зачел бы небольшой кусок этого текста в своем собственном русском переводе – перевод, конечно, неточный, перевод, так сказать, неофициальный, просьба на него всерьез не ориентироваться. Но я думаю, что смысл мне все-таки удастся передать достаточно точно.

С.Пархоменко: В Вашингтоне не осталось существенных сил, которые бы были против ужесточения антироссийских санкций

О чем идет речь. Это статья 241 вот этого самого закона, называется она «Доклад об олигархах и полугосударственных организациях Российской Федерации». Звучит довольно серьезно, звучит следующим образом:

«Не позднее чем через 180 дней после даты вступления в силу настоящего закона министр финансов (министр финансов Соединенных Штатов) после консультаций с директором Национальной разведки и государственным секретарем представляет в соответствующие комитеты Конгресса подробный доклад о следующем:

1. Важнейшие деятели в области международной политики и олигархи в Российской Федерации, в том числе:

а) Установление важнейших деятелей в области международной политики и олигархов в Российской Федерации, определяемое их близостью к российскому режиму и их чистыми капиталами».

То есть, всякий человек, который с точки зрения авторов этого доклада будет слишком тесно связан с российской властью и будет обладать слишком большим капиталом, может быть объявлен олигархом и попасть под внимание этого доклада.

«в) (важнейший пункт) Оценка взаимосвязи между лицами, указанными в подпункте а) (то есть, вот с этими самыми олигархами), и президентом Владимиром Путиным или другими членами российской правящей элиты».

Вот это «и другими членами российской правящей элиты» - чрезвычайно важная вещь. Американский Конгресс собирается при помощи своего министра финансов, директора Национальной разведки, государственного секретаря и их трех ведомств расследовать связи между важнейшими политическими деятелями Российской Федерации и российскими олигархами. Теперь это перестает быть вопросом для Навального. Это перестает быть вопросом для тех, кто в России или, может быть, в редакциях каких-нибудь газет и журналов по всему миру интересуется вопросом о том, как взаимовлияют и взаимопроникают друг в друга российский олигархический капитализм и российская политическая власть.

Дальше пошли по тексту закона.

«Установление любых сведений о коррупции в отношении этих лиц». Каких лиц? Олигархов из пункта а), президента Путина из пункта в) и других членов российской плавящей элиты из пункта в) тоже. Вот в отношении их теперь американская национальная разведка, американский Госдеп и американское Министерство финансов будет изучать и собирать сведения о коррупции, связанной с этими лицами.

Почему это важно? А потому что у них возможности очень большие. Потому что сегодня с этого момента не журналисты, не частные сыскные агентства, и не какие-то энтузиасты будут в одиночку вести исследования в разного рода финансовых организациях, банковских организациях, кредитно-финансовых, во всяких офшорах и так далее и так далее, то есть, они тоже будут продолжать этим заниматься, но вместе с ними, рядом с ними, этим будут заниматься вот эти крупнейшие американские ведомства. Это становится их обязанностью – не хобби, а обязанностью, закон обязывает их интересоваться коррупцией в российских высших эшелонах власти в непосредственной близости от президента Российской Федерации.

Дальше, что еще должно быть в этом докладе.

«Предполагаемый чистый капитал и известные источники дохода этих лиц и членов их семей…» - обратите внимание – предполагаемый чистый капитал, «… и членов их семей (включая супругов, детей, родителей, братьев и сестер), включая активы, инвестиции, другие деловые интересы и соответствующую информацию о бенефициарной собственности».

То есть, о собственности, которая этим людям, может быть, не принадлежит, но которая в результате своей экономической деятельности генерирует какие-то деньги, которые достаются этому президенту, или этим политическим деятелям, или этим олигархам.

Давайте вспомним, например, про Ролдугина. Те компании, которые принадлежали виолончелисту Ролдугину, не принадлежали ни Путину, ни Медведеву, ни еще какому-нибудь крупному политическому деятелю. Но пресса, которая писала об этом, журналисты, которые исследовали это, говорили о том, что они полагают, что деньги от деятельности этих компаний каким-то образом оказываются отправленными в пользу высших должностных лиц российского государства, включая президента Российской Федерации. Сегодня этим начинает заниматься американский Конгресс при посредстве своего Министерства финансов, Национальной разведки и Государственного департамента.

Дальше. «Установление аффилиации (ну то есть, связи) к нероссийской коммерческой собственности в отношении этих лиц».

Кто как с чем связан, кто кому что передал, по какой схеме, где какие офшоры и так далее, вот это все – эта самая аффилиация.

И еще один раздел в том же законе относительно так называемых полугосударственных организаций, включая оценку следующего, гласит этот закон: «Появление российских полугосударственных организаций и их роль в экономике Российской Федерации».

Интересно, что такое в данном случае эти полугосударственные организации? Я думаю, что в каких-то ситуациях это крупные монополии, которые делают вид, что они коммерческие компании, а в действительности являются частями российского государства. С другой стороны, это организации, которые действуют в интересах российского государства.

Вот интересно, а, скажем, Sputnik или Russia Today, являются ли они полугосударственными организациями в этом смысле? Посмотрим. Увидим по этому первому докладу, как относятся к этому люди, которые этот доклад составляют, и какой смысл они будут вкладывать в эти слова.

Ну и дальше. «Структуры руководства и бенефициарная собственность в этих организациях. Объем нероссийской коммерческой собственности этих организаций».

Я думаю, что это должен быть очень мощный доклад. Он появится через 180 дней после вступления этого закона в силу. Закон вступил в силу 2 августа, отсчитаем 180 дней, и получим точную дату – 29 января 2018 года.

29 января 2018 года, между прочим, за месяц – чуть больше, чем за месяц – до выборов президента Российской Федерации. В разгар избирательной кампании, в самую активную фазу избирательной кампании. Начиная с 30 января 2018 года мы с вами будем иметь в руках этот доклад или, может быть, будем ждать этот доклад со дня на день – черт его знает, например, входят ли воскресенья в эти 180 дней, вот хотел бы я знать. Или, может быть, можно этот доклад представить через 180 дней непосредственному адресату, а опубликовать его через неделю или через две – это мы уже узнаем в конце января – начале февраля 2018 года.

Но это будет чрезвычайно интересно, потому что в этом докладе речь идет уже не о тонких разведывательных материях, речь идет не о том, о чем можно сказать – почему мы с вами, между прочим, так мало знаем о том, что содержится в тех докладах, которые предоставляли американские спецслужбы по поводу вот этого самого участия России в американских выборах? Потому что американское разведывательное сообщество говорит: мы не можем сделать это публичным, потому что мы на этом завалим нашу систему добычи информации. Мы на этом раскроем каких-то наших агентов, мы раскроем сети, контакты, взаимосвязи, никто никогда этого не делает, поэтому, извините, дорогая публика, мы предоставляем вам самые общие и самые неинтересные части из этих докладов, а серьезные мы можем предоставить только тем, кто имеет к этому допуск, даже не все конгрессмены получают этот допуск, там есть несколько градаций, по-моему, пять разных ступеней доступа членов американского Конгресса к этим докладам.

Не так должно быть вот с этим докладом о российской коррупции, о связи с коррупцией и с олигархами высших должностных лиц российского государства, это уже не разведка, это уже совершенно другим способом добывается, здесь можно не бояться это раскрывать, здесь речь идет о финансовых связях, о схемах, об организации компаний, об их регистрации, об офшорах и так далее и так далее.

Ну отчасти это должно быть похоже на то, что мы видели, скажем, в этих знаменитых панамских бумагах, когда была раскрыта панамская регистрационная компания Mossack Fonseca. Вот что-то такое подобное, по всей видимости, должно быть в этом докладе, но только теперь совсем-совсем-совсем другими силами, и, я бы сказал, в другом масштабе.

С.Пархоменко: Трамп теперь не может сам санкции назначать и снимать, он обязан проводить все через Конгресс

Вот что такое образовалось 2 августа, и что подписал Трамп. Что подписал Трамп, не затягивая, и совершенно, я бы сказал, уверенно, потому что он не может сегодня противодействовать тому – и не хочет, несомненно, этого, это не в его интересах, пытаться противодействовать такого рода расследованиям и навлекать на себя дальнейшие подозрения в какой-то отдельной связи с российской политикой и российскими коррумпированными политиками.

Вот то, что я хотел сказать в этой программе. Это была программа «Суть событий». Я всей душой надеюсь, что в будущую пятницу уже без всякой дальней связи прямо в студии «Эха Москвы» мы снова с вами увидимся.

О. Пашина

С. Пархоменко