Суть событий - 2017-04-28

О. Бычкова

С. Пархоменко

О. Бычкова

С. Пархоменко

Ну, я вам скажу, что в истории с «Надоел!», помимо, там, действительно разных огрехов в организации и так далее, меня – как бы это сказать – если что и смущает, то смущает скорее раздробленность усилий. Мне кажется, что есть несколько важных сюжетов, и это не означает, что по поводу этих важных сюжетов нужно устраивать разные отдельные акции, потому что как бы потенциал, мы все понимаем, достаточно ограниченный, и мне кажется, что нужно концентрировать усилия.

С.Пархоменко: Чрезвычайно важный сюжет – атака государства на саму систему собственности в России

Чрезвычайно важная история, несомненно, это бесконечно затянувшаяся – это даже не история, это основа политической жизни в России сегодня, какая же это история, какой же это сюжет, какой же это эпизод – это бесконечно затянувшееся пребывание у власти Путина, он вплотную приблизился к брежневскому рекорду, и, в общем, несомненно его преодолеет. И речь сегодня идет о том, будет он больше двадцати лет у власти или нет, и на сегодня, к сожалению, ничто не заставляет сомневаться в том, что да, будет.

Но есть чрезвычайно важный сюжет – это атака государства на саму систему собственности в России. Есть чрезвычайно важный сюжет – это разгул насилия в России, причем, насилия, которое государство не то чтобы делегирует, а просто отдает хулиганам – в таком, я бы сказал, уголовном смысле хулиганам, постольку, поскольку статья «Хулиганство» существует в Уголовном кодексе России, а не в таком, не в расхожем, знаете, не «Барышня и хулиган», а человек, задача которого заключается в том, чтобы нанести увечья. Человек, который нападает из-за угла, человек, который ведет себя подло, мелко и жестоко. Мы видим целый ряд таких нападений сегодня и на политических активистов, в том числе и на Навального, и на журналистов при исполнении их обязанностей. Я бы здесь, между прочим, о Варламове в данном случае говорил как о журналисте, а не как о политике. Мы знаем, у него есть огромный, такой длящийся, проект, когда он ездит по разным городам России и потом делает очень интересные очерки на этот счет, это очень сильно. И обычно оказывает такое серьезное влияние на местную жизнь.

О. Бычкова

С. Пархоменко

Но есть вещи, тем не менее, о которых нельзя не помнить, и одна из таких вещей – это пятилетняя годовщина так называемого Болотного дела, митинга на Болотной площади 6 мая, когда была совершена провокация, когда по совершенно очевидному сегодня расчетливому и такому тщательно не просто спланированному, но расчисленному очень подробно плану была спровоцирована драка с участием огромного количества людей, много народу пострадали тогда, многие были избиты, задержаны. В общем, видео мы все видели, а многие из нас в этом принимали участие непосредственно, и в результате было организовано огромное и в значительной степени фальсифицированное судебное дело, смысл которого заключается в устрашении людей, и сегодня это понятно, смысл которого заключается в том, чтобы на как можно большее количество людей произвести вот такое педагогическое впечатление: не смейте высовываться, не смейте открывать рот, не появляйтесь, не участвуйте.

И, действительно, я не помню кто, мне кажется, Шендерович сказал, что если посмотреть на тех людей, которые оказались там осуждены, или которые были под судом в этом деле, то это такая социологическая репрезентативная выборка. Что, вот, взяли разных людей, просто разные типажи, существующие в российском обществе, и продемонстрировали, что вот – и тебя можем, и тебя можем, и тебя можем…

Но для большой группы людей это превратилось просто в очень большую жизненную беду, от 2 лет и 3 месяцев до 4 с половиной лет получили люди. И их мало помнят, и эти фамилии как-то постепенно забываются, а между тем вот я зашел на сайт, который посвящен 6 мая, он цел, жив-здоров, продолжает работать, и я бы хотел напомнить, что вот уже отбыли наказания в колонии: Барабанов, Белоусов, Гаскаров, Гущин, Зимин, Косенко, Кривов, Лебедев, Лузянин, Луцкевич, Марголин, Полихович, Развозжаев и Савелов – вот 14 человек уже успели отсидеть.

Три человека находятся в колонии сейчас, это Дмитрий Ишевский, до сих пор, да, прошло 5 лет, они сидят, Дмитрий Ишевский получил 3 года и 2 месяца; Иван Непомнящих получил 2 с половиной года. И вот буквально на днях было сообщение о том, что он был избит в колонии в Ярославле при проведении обыска. И Сергей Удальцов получил самый большой срок – 4 с половиной года, он до сих пор тоже находится в колонии. На условном наказании остаются два человека, это Елена Кохтарёва и Александра Духанина.

И продолжается следствие. Вот больше года уже сидит в СИЗО человек по имени Максим Панфилов, он задержан в апреле 2016 года, и он еще будет осужден по этому Болотному делу. Есть история с Дмитрием Бученковым, которую многие помнят, потому что замечательный адвокат, в частности, Илья Новиков защищает его, и он сумел сделать так, что это имя как-то на слуху у многих, Дмитрий Бученков вообще находится под следствием, и там был задержан, и даже находился в СИЗО, сейчас его отпустили под домашний арест, хотя совершенно очевидно, что он не участвовал в событиях, и есть абсолютно ясная фотографическая экспертиза, что действия, которые ему приписывают, на самом деле совершены другим человеком, который даже на него не очень похож. Он под домашним арестом, Бученков, сейчас. И есть еще один человек, Наталья Пелевина, которая остается под подпиской о невыезде.

Так что, дело это продолжается, и нет совершенно никаких гарантий, что завтра мы с вами не узнаем, что еще кто-нибудь задержан, еще кто-нибудь отправился под арест, еще кому-нибудь предъявляют какие-то абсурдные обвинения, потому что следственная группа по-прежнему существует, и дело это продолжает наматываться, и вот этот вот педагогический эффект они пытаются продолжать усиливать.

Ну и понятно, что ровно по этим лекалам было организовано и дело теперь 26 марта, которое тоже грозит перерасти в довольно значительное политическое дело с большим количеством осужденных.

Я это все говорю не просто так, а потому что хочу напомнить, что вот ровно в пятилетнюю годовщину, в субботу 6 мая, это будущая суббота, на проспекте Сахарова, это начнется в час дня, будет митинг по этому поводу. И мне кажется, что это очень важно не только для того, чтобы вспомнить обо всех этих людях, которых я здесь перечислял, но и потому, что это будет митинг в значительной мере в защиту тех, кому еще предстоит вот по таким же надуманным обвинениям, для того чтобы произвести устрашающее впечатление на окружающих, оказаться в СИЗО, в тюрьме, в колонии и так далее. И никто из нас не может заранее сказать, кто это будет. Вот мы как-то ходим вмести или сидим за одним столом, смотрим друг на друга и мы не знаем, что будет завтра, и кому из нас завтра выпадет оказаться вот в таком вот положении абсолютно абсурдной показательной демонстративной жертвы, в таком положении, в котором оказались вот эти люди, которые прошли по Болотному делу.

А есть, между прочим, еще большая группа людей, которая была амнистирована, это тоже совершенно циничный поворот сюжета, когда, так сказать, амнистировали, простили – простили за то, что они не делали, простили для того, чтобы как-то продемонстрировать вот это вот театральное милосердие в отношении людей, которые были абсолютно беззаконно обвинены и пострадали для того, чтобы стать вот этим устрашающим примером для других.

С.Пархоменко: Выясняется, что насилие сегодня – это допустимая форма убеждения

Так что, 6 мая, будущая суббота, проспект Сахарова, 1 час дня, там будет митинг, и мне кажется, что это важное чрезвычайно событие. Вот с чего я хотел бы все-таки начать эту программу.

Да, есть еще одно событие, которое я очень боюсь забыть и о котором я очень боюсь не успеть сказать в этой программе. Но я считаю, что мы все тоже обязаны про это вспомнить. Сегодня день рождения Дмитрия Борисовича Зимина. Это абсолютно уникальный человек, совершенно фантастическая личность. Он такой у нас один на всю страну крупнейший российский филантроп, крупнейший российский общественный деятель, который пытается, несмотря на свой возраст и несмотря на совершенно чудовищное отношение к нему государства, делать чрезвычайно важные вещи в области просвещения, и огромное количество людей учатся благодаря ему, читают умные научные книги благодаря ему, смотрят разные важные документальные фильмы благодаря ему. Хочу напомнить, что, например, вот этот замечательный фильм о Борисе Немцове, который на многих произвел такое большое впечатление, он тоже был снят в значительной мере благодаря Дмитрию Борисовичу Зимину и при его поддержке.

Так что, с Днем рождения! И я бы хотел, чтобы мы все помнили, что рядом с нами есть такой замечательный человек, и он продолжает для нас работать, он продолжает для нас стараться, а мы все по-прежнему должны быть ему очень благодарны.

О. Бычкова

С. Пархоменко

О. Бычкова

С. Пархоменко

Хотя Марин Ле Пен все время говорит: что такое 40 на 60? Это значит, что надо перетянуть на свою сторону, как она выразилась, 10 маленьких процентиков. А 10 маленьких процентиков – это вполне возможно, говорит она, и вот уже будет 50 на 50, а там посмотрим, а там увидим, чья возьмет.

Марин Ле Пен даже, по-моему, вчера заявила о том, что она временно оставляет свой пост главы Национального фронта, ну, тут ошибочно прошли какие-то, я видел даже заявление о том, что она ушла в отставку с поста главы Национального фронта…

О. Бычкова

С. Пархоменко

И вся борьба происходит за голоса других кандидатов, потому что, в сущности, эти два лидера, они набрали не очень много, по окончательно подведенным итогам первого тура Макрон набрал 24%, а Марин Ле Пен 21%. А вот есть, например, четвертый кандидат, Жан-Люк Меланшон, который получил 19,5%. И о нем очень много говорят, потому что это тоже человек такой, внутренне противоречивый, и его электорат тоже разрываем всякими внутренними противоречиями, и куда отправятся эти люди, не очень понятно, из-за них и разворачивается основная борьба.

Тем более, что сам Меланшон отказался ясно призвать своих избирателей голосовать за ту или другую сторону, он про себя сказал, что он обязательно будет голосовать, и не будет голосовать за Национальный фронт – вот это все, что он из себя выдавил – значит, догадайся, мол, сама, что это означает. Но сторонников своих он не призвал ни туда и ни сюда, и вот сейчас со страшной силой все их опрашивают и пытаются понять, что с ними, собственно, произойдет. Пока считается, что все-таки тут тоже все в пользу Макрона складывается, только 13% избирателей Меланшона готовы повернуться к Марин Ле Пен, и, соответственно… Там, правда, большая очень часть не собирается голосовать вообще, но важно, что много Марин Ле Пен не получит. А, что называется, Макрон обойдется без этих голосов, лишь бы они все к Ле Пен не пошли.

О. Бычкова

С. Пархоменко

С.Пархоменко: Очень много во французской политике всяких злоупотреблений

В любом случае, ну, хорошо, а как оно будет-то? Понятно, что эти люди, вот люди, которые голосовали за Франсуа Фийона, должны куда-то деться, правда? Они не могут вымереть, они не могут не прийти на выборы. Понятно, что эти голоса куда-нибудь достанутся. Фийон много раз попросил их проголосовать за Макрона, при этом надо понимать, что люди, которые сейчас за Фийона голосовали, это люди, так сказать, надежные, потому что те, кто могли и должны были от него отвернуться, от него отвернулись. Он сильно получил на предвыборном этапе, очень его возили, так сказать, мордой об стол, огромное количество было всяких обвинений и всяких позорящих его обстоятельств, и те, кто, в общем, не очень крепко были к нему привязаны, все от него разбежались, по всей видимости, а остались те, кто действительно прислушивается к его точке зрения. И, ну, так по всей логике надо считать, что, наверное, они прислушаются к тому, что он им говорит. Но, тем не менее.

Я просто хотел поговорить чуть подробнее про собственно Макрона. Очень много было наговорено лишнего в последнее время, в том числе и в российской прессе по этому поводу, очень много преувеличенного по поводу того, что он такой вот «чертик из коробочки», что он совершенно несистемный, что он совершенно непонятно откуда, что это какое-то совершенно новое слово, новое поколение и так далее.

Ну, о’кей, да, он молодой человек, ему исполнится 40 лет только в конце нынешнего года. И он несистемный в смысле партий. Много-много десятилетий президентские выборы во Франции разворачиваются по партийному принципу, и партии выдвигают своих кандидатов, и так или иначе благодаря или вопреки популярности партий эти кандидаты выигрывают и проигрывают.

Макрон умудрился сделать на живую нитку свое движение заново на пустом месте вне всяких партий, в этом смысле он несистемный. Но в качестве просто человека, он вполне себе системная фигура. Он учился в самой престижной французской школе, где учатся все политики, откуда выходят все буквально важные заметные французские политические фигуры, в École nationale d'Administration, хотя там были какие-то сложности с его поступлением, но тем не менее он учился. Он по ходу дела даже был дипломатом, стажировался в посольстве Нигерии. Он был чем-то вроде аудитора Счетной палаты, там чуть по-другому это называется, но смысл именно такой. Он был банковским служащим в одном из крупнейших банков, очень связанным, так сказать, с системой функционирования французского государства…

О. Бычкова

НОВОСТИ

О. Бычкова

С. Пархоменко

В нем есть одна несистемность важная, и для французов очень заметная, и в данном случае очень удачная. За ним нет серьезных каких-то серьезных финансовых скандалов и злоупотреблений, что, к сожалению, для французской политики стало абсолютно в порядке вещей. То какие-то костюмы покупают, то ботинки… Саркози, после того, как он стал президентом, бесконечно таскали по всяким следствиям, допросам и всякому прочему. Ну, очень много во французской политике всяких злоупотреблений.

Кстати, многие из них связаны с финансированием партий, и отчасти то, что Макрон не ведет никакой такой специальной партийной деятельности с какой-то из вот этих устоявшихся политических партий, может быть, это его уберегло от участия в каких-то сложностях, связанных с этим. Но вы же понимаете, что роют все, что роют на протяжении многих недель, уже и месяцев, вся французская пресса роет, роет, роет – ничего найти не может. Все, что про него нашли, что он там разок слетал в Лас-Вегас и выступил перед каким-то большим собранием инвесторов, и финансировали этот полет, и это его пребывание, и довольно шикарный ужин какие-то там люди из Business France – есть такая влиятельная промышленно-экономическая ассоциация; что он там пытался посредничать при покупке газеты «Le Monde», вот в ту пору, когда он был банкиром и как-то делал это не очень изящно, и такое впечатление, что играл что-то вроде двойной игры.

С.Пархоменко: У всех все плохо кроме Национального фронта опять

И было пару буквально каких-то неточностей в связи с его налоговыми декларациями. Речь шла реально о неточностях, о том, например, что он там в какой-то момент – объяснили, что он неправильно оценивает рост стоимости своей квартиры. Вот не то, что вот у него нашли домик для уточки, или у него нашли какое-нибудь поместье ценой в 5 миллиардов долларов. Нет. У него была квартира, эта квартира за отчетный период выросла в цене в связи там просто с конъюнктурой рынка парижской недвижимости, и вот этот рост цены надо учесть как бы как потенциальный доход. А он недооценил рост стоимости своей квартиры. На что он сказал: извините, ребята, я ее неудачно покупал – купил ее дорого, поэтому конкретно в моем случае она для меня, к сожалению, выросла в цене не очень. Она примерно сейчас как раз и стоит столько, почем я ее в свое время купил. Ну, вот и все. А больше ничего особенно найти на него не смогли.

Шансы у него большие, и уже сегодня, конечно, нужно смотреть, если все кончится для него хорошо, если он станет президентом Франции, что это будет. Макрон говорит о том, что он хочет активно пользоваться своим правом подписывать президентские указы, и вообще как бы он предупреждает, что он будет тянуть одеяло на себя в смысле президентской власти. Президент во Франции имеет большие полномочия и так, но есть своя система сдержек и противовесов, и, в частности, есть много ограничителей в руках у Национальной Ассамблеи, у Парламента.

И тут надо вспомнить еще вот какую вещь, о которой почти не говорят почему-то. Эта вещь заключается в том, что через полтора месяца, 11-18 июня 2017 года, вот-вот, предстоят еще и парламентские выборы во Франции. И вот тут ситуация сложная, потому что парламентские-то выборы точно по партийному списку должны происходить. Или что, или Макрон попробует второй раз исполнить этот смертельный номер и на парламентских выборах тоже выступить с только что собранной, так сказать, из кусочков склеенной, из каких-то фантиков вот этим вот новым объединением? Потому что с традиционными партиями – ничего не понятно с социалистами, потому что непонятно, кто во главе их. Только что Бенуа Амон получил жалкие какие-то там 6%, а действующий президент от социалистов Франсуа Олланд впервые во французской истории вынужден был отказаться участвовать в выборах, отказаться даже от попытки переизбрания, такого никогда раньше не было. Бывало, что проигрывали, скажем, Саркози проиграл, он был один срок, а второй раз не прошел. А вот чтобы отказывались – такого не было. И это, конечно, страшный удар по престижу социалистов.

С правыми тоже непонятно, потому что Фийон, который там выиграл праймериз, только что уже формально заявил о том, что он не будет возглавлять правые силы на этих самых партийных выборах, потому что он получил плохой результат на президентских выборах, не прошел на второй тур и не считает себя вправе.

Так что, у всех все плохо кроме Национального фронта опять. И вот здесь выясняется, что вот на парламентских-то выборах Национальный фронт может выступить чрезвычайно сильно. Он, кстати, в 2015 году выступил на последних прошедших во Франции выборах региональных уже чрезвычайно сильно, и потребовалось всеобщее сплочение сил для того, чтобы не пропустить в руководство французских регионов представителей Национального фронта.

А тут кто будет сплачиваться-то? Кто будет организовывать этот вот антилепеновский фронт? Это будет кто? Они все в разваленном совершенно состоянии. Вот сейчас у президента есть небольшое большинство в парламенте – 313 голосов из 577. Удастся ли его удержать, и удастся ли его получить Макрону, если он будет президентом, непонятно. Тем более, что традиционно французы как-то меньше боятся голосовать за всяких экстремистов на парламентских выборах, чем на президентских, и есть большое количество французов, которые совершенно осознанно считают, что хорошо, когда вот то, что они называют cohabitation, то есть, сосуществование, сожительство политическое двух противоположных политических сил – президент от одних, а парламент от других.

Это такие периоды в истории Франции были, их было несколько, они были довольно сложные, чреватые всякими кризисами. Лично мне кажется, что ничего особенно хорошего от этого не получалось, но там есть целая линия французских политиков, которые считают, что это для государства хорошо. Так что, начнет Макрон, если окажется французским президентом, с очень трудной ситуации – с немедленной подготовки к парламентским выборам и с острой необходимостью на этих парламентских выборах противостоять опять заново своему основному сопернику здесь на выборах президентских.

Вот что можно сказать про Францию, что, по-моему, надо думать про Францию, и что имея в виду, надо следить за тем, что во Франции происходит. Осталась неделя, все страшно интересно и важно для России. Я, надо сказать, с изумлением читаю во всяких социальных сетях вопросы о том: а что вам, собственно, далась эта?.. подумаешь… вам-то что?... Послушайте, это традиционно в веках один из основных партнеров России в европейской политике. И это важнейший такой кусок вообще европейской политики и существования Единой Европы и так далее. И абсолютно правы были те, кто говорят, что президентские выборы во Франции и, я добавлю, последующие парламентские выборы во Франции, это референдум о существовании Единой Европы. Это чрезвычайно важно для всех – для всего мира и для России тоже, потому что Европа, конечно, не выдержит, если еще и во Франции произойдут какие-то антиевропейские решения.

С.Пархоменко: Выборы во Франции и – это референдум о существовании Единой Европы

Ну а пока, надо сказать, что в первом туре французских президентских выборов выиграл человек, который был главным проевропейским кандидатом. Вот все были в той или иной степени антиевропейскими, он был самый проевропейский, вот ему и досталась большая часть голосов, и у него пока самые большие шансы сделаться президентом Франции. Так что пока в этом смысле все получается. Это важно в том числе и для России, постольку, поскольку в целом Европа для России является крупнейшим политическим и экономическим партнером.

Раз у меня так много всякой заграницы, давайте я уже углублю свою вину и перейду здесь на другую, опять иностранную, тему, трудно мне от этого увернуться, уж больно много вокруг меня сейчас происходит, уж больно бурный поток всяких сведений вокруг меня сейчас течет.

Завтра, в субботу – 100 дней Трампа у власти. И, конечно, это традиционно такой очень яркий момент, момент для подведения всяких итогов. Трамп уже успел сказать, и многие его соратники успели сказать, что они совершенно не понимают, отчего такой кипеж, и что вдруг все так по поводу этих ста дней... И Трамп даже написал в Твиттере, что это смехотворный стандарт, смехотворная традиция почему-то обращать внимание на 100 дней.

Послушайте, ну, смехотворный – не смехотворный, но это огромная политическая традиция, это некоторый такой верстовой столб, которым принято подводить некоторые первые итоги и анализировать какие-то перспективы очередного президента. И хотя американцы очень любят всякую статистику, и они очень любят анализировать всякие сравнительные показатели. Вот три главных любимых американских вида спорта – бейсбол, американский футбол и баскетбол, в них немыслимое, нечеловеческое количество всякой статистики, невероятное количество всяких цифр, которые бесконечно сравнивают один с другим, и это перекидывается на отношение к политике тоже.

И вот сейчас все пытаются вспомнить, а что было с предыдущими президентами за первые сто дней, а у кого что когда было, а у кого были какие показатели, какие проценты, кто чего успел сделать за это время. Ну вот говорят, что самым бурно стартующим президентом, пожалуй, за много-много, за всю такую историю ХХ века, наверное, даже американскую, ХХ и XXI, был Обама, который на 29-й день своего пребывания у власти пробил через парламент колоссальный пакет законов о такой интенсификации экономической деятельности. Результаты этого были противоречивые, примерно пополам разделились мнения экономистов и специалистов, в результате оказалось американской экономике от этого пакета лучше или хуже, но тем не менее это была колоссальная инициатива, которую он с огромной скоростью тогда протолкнул на 29-й день.

Это большая редкость. Вообще мало кому удается за первые 100 дней сделать что-то действительно серьезное. Но штука в том, что Трамп очень обещал, и что вся избирательная кампания Трампа была построена на том, что – немедленно, сейчас же, в первый день, на завтра, вот я не успею сесть на стул, я еще стоя подпишу это, это, это и вон то, сломаю, разрушу, уничтожу, переверну и так далее. Он как раз очень настаивал на том, что он будет действовать немедленно.

В результате, в общем, надо констатировать, что у него нет серьезных успехов ни одного и ни одного серьезного прогресса ни в одной законодательной инициативе, которую он пытался протолкнуть. Ничего.

Главное, о чем он говорил – это реформа здравоохранения – ничего не вышло. Первый вариант этой реформы он вынужден был сам снять с голосования. Второй вариант вроде выдвинул на голосование, но опять вот сейчас раздались известия о том, что голосование откладывается, и что судьба этого непонятна, а это была важнейшая вещь – разрушить обамовскую систему медицинского страхования.

Должен вам сказать, что это действительно невероятно важная для Соединенных Штатов тема. Это чувствуется начиная от того, что ты читаешь в прессе каждый день много-много и видишь по телевизору, и кончая тем, о чем люди разговаривают. Ну, у меня теперь довольно много разных знакомых, и это люди очень разных социальных слоев. Есть люди обеспеченные и даже очень обеспеченные, есть люди, довольно скромно живущие – по-всякому. И вот у них есть общая черта: они очень боятся заболеть. Я бы сказал, больше, чем в России. Не потому, что вообще человеку свойственно бояться болеть, а потому, что для американца это реальная катастрофа, полный крах, потому что за болезнью следует разорение обычно. Иногда совсем с катастрофическими последствиями – с потерей дома, за который человек там 30 лет платил, с потерей работы – ужас!

С.Пархоменко: Надо констатировать, что у Трампа за первые 100 дней нет серьезных успехов

Довольно сложно это все в Соединенных Штатах устроено, и довольно слабая, так сказать, защита работников – никто тебе не обязан, когда ты заболеешь, и люди довольно быстро теряют работу после этого. Стоит это все невероятно дорого, лекарства – невероятно дорого, врачи – немыслимо дорого, и все думают о том, вот кто смог как застраховаться на этот случай. И это тема разговора любой американской семьи, с утра до вечера семь дней в неделю люди про это если не говорят, то во всяком случае думают.

Ничего у Трампа с этим пока не получается. Пока выясняется, что та система, которую в свое время предложил и внедрил Обама, оказывается сильнее и устойчивее, и Конгресс не поддерживает Трампа, пока, во всяком случае, в его желании эту систему разрушить и заменить другой – более жесткой, менее социально направленной.

Тоже немедленная вторая была история о границе с Мексикой – ничего там не получается. Объявлена эта история со стеной, но, в общем, все это висит между небом и землей, еще были бесконечные разговоры про то, что Трамп заставит Мексику саму заплатить. Теперь, слава богу, про это никто уже речи не ведет. Ну, в общем, никакого особенного прогресса по этой части нет.

Налоговая реформа – ну, вот только что, кажется, у Трампа появились какие-то мысли, более или менее сложенные в одну кучку по этому поводу, но, в общем, совершенно не пахнет таким штурмом, который он обещал в своей избирательной кампании.

Запрет на эмиграцию – ничего не вышло. Есть два вида президентских указов, которые он подписывал, оба так или иначе заблокированы судебной системой. Понятно, что еще впереди разные другие процессы, еще в это включится Верховный суд, еще попытаются отмотать назад, но пока все это стоит на месте и ничем кроме позора для него не обернулось.

Потом еще был такой сюжет – выход Соединенных Штатов из NAFTA, это Североамериканское торговое соглашение, очень важный экономический договор, который объединяет Соединенные Штаты, Канаду и Мексику. 14 миллионов рабочих мест в Соединенных Штатах считаются так или иначе зависящими от этой NAFTA, ну, не напрямую, не то, что вот если NAFTA не будет завтра, все окажутся на улице – не так, конечно. Но так или иначе это связано.

Вот на днях, буквально дня три тому назад, Трамп объявил, что он передумал, и что он не будет выходить, а будут переговоры по этому поводу, и что мы эту NAFTA улучшим, заставим служить народу и справедливости, и всякое такое.

В общем, все вот эти ураганные инициативы, о которых он говорил – с одной стороны, надо признать, что Трамп их не забыл, и не бросил, и действительно попытался их реализовать, хотя много было прогнозов о том, что он просто выкинет это из головы назавтра после своей инаугурации – нет, не выкинул, все попытался исполнить. Ничего не получилось на сегодня. Вот это результат по этой части.

Другая очень важная вещь – это то, что американский президент, вот как подсчитано, должен назначить на свои посты в момент своего появления у власти 553 высоких чиновника. Он назначил примерно 50 на сегодня из них, то есть, меньше 10%. И сегодня во многих областях американской административной машины просто ступор. Ну, между прочим, одна из этих административных машин – это Госдеп знаменитый, Министерство иностранных дел, где не хватает огромного количества начальников, которые назначаются непосредственно президентом, а следовательно, эти начальники должны назначать следующих, а те следующих по цепочке и так далее. Очень медленно американская администрация подбирает и назначает людей, очень трудно они проходят через Конгресс, и даже пришлось в какой-то момент изменить правила этого прохождения для многих должностей.

О. Бычкова

С. Пархоменко

Кроме того, есть еще одно важное обстоятельство, не только о количестве, но и о качестве этих людей. Среди назначенцев Трампа гипертрофированное, совершенно невероятное, преувеличенное количество всяких людей из бизнеса. Ну понятно, что это его знакомые, это его записная книжка, это люди, с которыми он имел дело.

Так же ровно, как вот мы упрекаем, что у Путина много назначенцев не просто из КГБ бывшего, но еще и из тех частей КГБ, которые были связаны либо с Санкт-Петербургом, либо с Германией, где он служил. А здесь это люди из бизнеса, и это приводит к двум вещам. Во-первых, совсем не все из них имеют достаточную квалификацию, а во-вторых, каждое такое назначение – это потенциальная цепь скандалов о конфликте интересов. И, несомненно, значительная часть этих скандалов рано или поздно обернется реальными обвинениями и реальными разоблачениями, потому что эти конфликты действительно будут. Так что, вот, с этим проблема.

И надо сказать, конечно, что если говорить просто о популярности Трампа, то он с огромным отрывом самый непопулярный на сегодня в течение первых ста дней, за период первых ста дней, самый непопулярный американский президент, просто с начала, так сказать, этих метеорологических наблюдений. Примерно 41% его поддерживают, существенно больше 50% прямо заявляют, что они не поддерживают Трампа в его деятельности. Кривая эта продолжает падать, и надо сказать, что вот ни один американский президент за первые 100 дней не падал ниже 53% поддержки, за исключением Джеральда Форда, который не был избран, а который оказался президентом после отставки Никсона, и он сразу был достаточно непопулярен.

Вот, так что это большая для него проблема, которая связана прежде всего, опять же, с парламентом, с Конгрессом. Она связана с тем, что конгрессмены боятся поддерживать такого непопулярного президента вне зависимости от партийных предпочтений, им же предстоят выборы самим, им надо что-то объяснять своим собственным избирателям, и они, может быть, и могли бы проголосовать за какие-то его вещи, но смотрят на эту кривую падающую и пугаются.

С.Пархоменко: Ни один американский президент за первые 100 дней не падал ниже 53% поддержки

Но в целом надо сказать следующее, что это, конечно, как тут часто употребляют теперь слово, дефибриллятор, знаете, вот эти два утюга таких электрических, которые прикладывают к груди человека, который потерял сознание, для того чтобы запустить его сердце. Это такой дефибриллятор для американской системы демократии. Вот разбудить американскую демократию, заставить ее шевелиться, заставить ее каким-то образом сопротивляться этому человеку. Дефибриллятор сработал, потому что понятно, что то, что уберегло Америку вот от этих безумных совершенно затей – это две вещи, это Конгресс и суд. Эти две системы работают по-прежнему хорошо.

О. Бычкова

С. Пархоменко

О. Бычкова

С. Пархоменко