Сергей Пархоменко - Суть событий - 2017-03-31

О. Пашина

С. Пархоменко

О. Пашина

С. Пархоменко

О. Пашина

С. Пархоменко

Что касается сюжетов сегодняшних, я, конечно, хотел бы начать все-таки с того, чтобы тоже от своего собственного имени выразить какую-то солидарность, уважение и признательность академику Пивоварову, который только что был в эфире, это на самом деле отвратительная история того, как над человеком издеваются уже третий год подряд.

Началось все в январе 2015 года, когда состоялся этот ужасный пожар а ИНИОНе, директором которого был тогда Юрий Пивоваров, и мы стали свидетелями абсолютно невообразимой какой-то наглой циничной отвратительной травли этого человека. Юрий Пивоваров – замечательный историк, и историческое сообщество российское относится к нему с очень большим уважением. Тогда было заявление, я его очень хорошо помню, Вольного исторического общества, где лучшие историки страны пытались как-то объясниться по этому поводу и призвать наших сограждан относиться внимательно к этой истории.

Сейчас стала забываться вообще вся эта эпопея с пожаром, точнее, с тем, что произошло после пожара. А между тем это был классический совершенно момент, когда на человека переложили абсолютно не его вину.

С.Пархоменко: Не могут просто сказать человеку, что, вы уж простите, мы как-то на вас зря наезжали

Я напомню, что в сентябре 2013 года произошла так называемая конфискационная реформа Российской Академии наук, был создан фонд, так называемое ФАНО, такой фонд, который занимается и управляет по существу всем имуществом Академии наук, и это была именно его задача, его работа, защитить уникальное хранилище, каким является ИНИОН, от всяких несчастий.

Все это свалили на Пивоварова. Пивоваров много раз писал и говорил о том, что помещение находится в ужасном состоянии, что там есть опасность всяких бедствий и в том числе пожара – никто его не слушал, денег ему на это на все никто не дал. Потом, когда это все-таки произошло, его же и обвинили. А потом начались совершенно невообразимые какие-то конспирологические обвинения, когда стали говорить, что это специально сожженный архив, для того чтобы скрыть свидетельства преступлений ельцинского режима, вот так это все выглядело.

Ну, теперь стало понятно, что это абсолютно абсурдные вещи, прицепились по какому-то новому поводу – не могут же отпустить человека, не могут просто сказать ему, что, вы уж простите, мы как-то на вас зря наезжали и зря вас мучили. Что-нибудь должны придумать, как-нибудь должны объявить его виновным. Ну вот, обвиняют таким способом.

Еще раз давайте с вами отдадим отчет, что рядом с нами происходит уже многолетняя ужасная история, травля замечательного российского ученого, который, надо сказать, очень мужественно и, как вы только что слышали, с большим достоинством, с большим спокойствием держится, и это вызывает просто восхищение. Не мог с этого не начать. И не собирался с этого начинать, но просто слушал последний час эту программу, и стало мне понятно, что не откликнуться на это я просто не имею права.

Что еще, и с чего я хотел начинать программу, это все-таки с акции 26 марта, хотя прошло уже некоторое время, но это все-таки очень значительное, очень важное событие. Я был далеко географически от этого места и не мог принимать в этом участие, но очень старательно переписывался и с членами моей собственной семьи, и с друзьями, и с самыми разными знакомыми, которые принимали в этом участие. Мне кажется, что я довольно хорошо себе представляю, что произошло непосредственно до этого события, во время этого события и сразу после этого события. И все это вещи очень знакомые.

Дело в том, что вот с того, что городские власти нарушают закон абсолютно демонстративно, отказываются выполнять Конституцию, которая гарантирует людям возможность собираться и не требует на самом деле никаких согласований. Все истории про необходимость согласования – это истории совершенно беззаконные.

Я вспоминаю 2011-2012 год, когда мне самому приходилось принимать участие в такого рода переговорах. Но там речь шла совершенно о другом, там речь шла о том, что людей так много, что нужно обеспечить какую-то реальную безопасность для этих самых людей и обеспечить достаточное пространство для них, потому что тогда можно было абсолютно спокойно сказать, и тогда это говорилось представителям мэрии, что: вы можете договариваться, вы можете не договариваться, вы можете разрешать, вы можете не разрешать, но событие состоится все равно. Просто мы вам об этом сообщаем. Вот такая была позиция тех, кто вели тогда переговоры, и я в том числе в этом участвовал.

Мы вам просто сообщаем, что будет вот так: люди выйдут вот туда-то вот тогда-то, а вы, пожалуйста, как-то сообразите, что вы должны сделать для того, чтобы из этого не случилось ничего трагического, чтобы никто в этой ситуации не пострадал, чтобы снизить опасность, скажем, проникновения каких-то провокаторов и злодеев и опасности терактов в большом скоплении людей. Работайте, друзья. Работайте, мы вам сообщаем, что будет так, а вы работайте.

С тех пор ситуация радикальным образом изменилась, с тех пор речь идет действительно о том, чтобы получить разрешение. И каждый раз, когда этого не происходит, почему-то именно тех, кто являются организаторами этих акций, а не тех, кто нарушает их права, объявляют нарушителями закона.

Но вот что важно. С этого беззакония, вот с беззакония под названием «получение разрешения», а точнее, неполучение этого разрешения, начинается большая цепочка разных других беззаконий. Я это наблюдал вблизи на своем собственном опыте ровно 3 года тому назад весной 2014 года, когда должны были огласить приговор первой большой партии обвиняемых по так называемому Болотному делу, и собралось очень много народу возле Замоскворецкого суда. Я был тоже там вместе с моими детьми, и я был задержан вместе с сыном и как-то прошел через всю эту беззаконную процедуру. Но ничего страшного не случилось, меня и до того много раз задерживали, и после того задерживали. Но эта история просто была очень характерна, очень красноречива, и я увидел, как это все работает.

Так это работает и сегодня. Создается конвейер намеренного беззакония. Вот это тоже важно понимать. Когда создается вот такая ситуация с так называемым несогласованным митингом, и начинаются абсолютно бессмысленные, ничем не мотивированные задержания, ведь задерживают не людей, которые, я не знаю, что-нибудь бьют, какие-нибудь витрины, жгут какие-нибудь машины, что-нибудь переворачивают, что-нибудь ломают, что-нибудь вроде этого. Нет, просто вытаскивают из толпы людей, которые там стоят или людей, которые там идут. Абсолютно демонстративно. И вся идея заключается в устрашении этой толпы.

Совершенно не случайно вот эти так называемые «космонавты» выглядят так, как они выглядят, это сделано намеренно – они должны выглядеть устрашающе, поэтому на них вот эти огромные какие-то пластмассовые совершенно нелепые ни за чем не нужные доспехи, гигантские бронежилеты, как будто в них, я не знаю, кто-то из гранатомета собирается стрелять, эти огромные шлемы и так далее. Это все такой способ устрашения. И то, что они делают – это тоже способ устрашения. Намеренная грубость, намеренная порывистость, с каким-то таким рычанием они выдергивают людей из толпы, потом их же обвиняют в сопротивлении.

Вот я сегодня утром посмотрел – сейчас он довольно широко распространяется в интернете – ролик со съемкой задержания Николая Ляскина. Это один из сотрудников и близких друзей Навального. Его задержали за сопротивление полиции. Это совершенно потрясающее зрелище: стоит человек на тротуаре в небольшой компании друзей, с ними разговаривает, к нему подходят двое, хватают его с двух сторон. Он демонстративно поднимает руки, так двумя пальцами придерживая мобильный телефон, который у него был в одной руке, демонстративно улыбается и демонстративно им говорит, что: спокойно, спокойно, никто не сопротивляется, никто не волнуется, пожалуйста, все в порядке… Они его тащат в автобус, хотя он сам идет. После этого известно, что его там избили, и в результате дали ему 25 суток административного ареста – самый большой срок из всех тех приговоров, которые были вынесены.

Так вот, это все делается для устрашения, делается в массовом масштабе, и система начинает в этом захлебываться. Она не может справиться с тем самым потоком, который она сама для себя организует. И тогда создается вот этот беззаконный конвейер, когда одни люди, одни сотрудники полиции или, там, ОМОНа, или теперь уже Нацгвардии, одни люди бьют и тащат, другие люди везут, третьи люди составляют в ОВД протоколы, а четвертые люди потом лжесвидетельствуют в суде. И это разные люди. Вот на каждом из этих четырех этапов этого конвейера это другие люди, которые специализируются именно на этой работе. У одних есть бицепсы, у других есть руль, у третьих есть авторучка, а у четвертых есть язык во рту, и они думают, что они умеют разговаривать. Вот каждый поступает в соответствии со своей специальностью. Это все совершенно беззаконно.

О. Пашина

С. Пархоменко

С.Пархоменко: Почему техника должна быть конфискована в связи с угрозой пожара, никто не пытается даже объяснить

Так вот, я уверен, что это были те же самые люди, что это те же самые специалисты по составлению протоколов, а на следующем этапе те же самые специалисты по лжесвидетельствам в суде. Это одни и те же люди. Это абсолютно беззаконная история, потому что, разумеется, люди, которые задерживают, они же должны и протоколы писать, а иначе получаются разнообразные нелепости, когда оказывается, что один и тот же человек в один и тот же момент времени на одном и том же месте задержал страшное количество людей по разным поводам, или наоборот они все держали один и тот же плакат, или выкрикивали одни и те же лозунги.

Или происходит то, что тогда смешное произошло со мной, когда на меня все это составили в двух экземплярах. Два разных полицейских составили два разных протокола, каждый из них написал, что он меня задержал, каждый из них написал одно и то же время, одно и то же место, но разные плакаты, которые я держал в руках. И после этого один и тот же судья с перерывом в 20 минут вынес мне два приговора. И когда адвокат у него спросил: не смущает ли вас, ваша честь, что вы этого самого человека 20 минут тому назад уже засудили за задержание в этом же месте в это же время, но за нечто совсем другое, а он был задержан точно один раз, вот в этом можно не сомневаться, что это один человек, его задержали один раз. Но вы его осудили дважды. Ничего? Ничего, - ответил судья, - меня это совершенно не смущает.

И вот тут мы переходим к следующему этапу этой истории, к ОБСЕ [ЕСПЧ - «ЭМ»]. Да, действительно, вот этот конвейер беззакония порождает естественным образом конвейер жалоб в ОБСЕ [ЕСПЧ - «ЭМ»], которые там, надо сказать, исправно удовлетворяются. И вот эта история про то, что Навальный пообещал всем компенсации – это не так, он обещал не компенсации, он пообещал всем правовую помощь при подаче заявлений. С условием, разумеется, что перед этим люди пройдут через ту процедуру, через которую они должны пройти. Потому что дело может рассматриваться в ОБСЕ [ЕСПЧ - «ЭМ»] только после того, как вы попытались отстоять свои права в национальных органах правосудия. Если вы убедились, что это невозможно, если стало ясно, что вас свой суд защитить не может, после этого вы можете обратиться в Европейский суд, предъявив доказательства того, что вы все, так сказать, лотерейные билеты у себя на родине купили и что вы попробовали защититься нормальным способом. Например, очень хорошо, чтобы вы еще попробовали и в Конституционном суде это оспорить, это еще больше повышает ваши шансы.

Я нисколько не сомневаюсь, что ФБК Навального способен организовать эту правовую помощь для очень большого количества людей, потому что, в общем, эта работа очень простая, это работа механическая. Бумаги эти есть, они заранее написаны, они много раз уже опробованы, понятно, как они работают. Все, что для этого требуется, это аккуратность и терпение, потому что ждать нужно долго.

Вот я, например, ровно по этим самым задержаниям 2014 года являюсь одним из 20-ти заявителей одного дела, которое рассматривается в ОБСЕ [ЕСПЧ - «ЭМ»], тогда было составлено заявление, собраны были двадцать всяких смешных случаев удивительных. Ну, например, мой случай, смех его заключается в том, что я описал, что меня судили два раза за одно и то же задержание, присудили мне два штрафа, и я эти два штрафа заплатил.

Но там были всякие удивительные дела. Там, например, был случай Николая Решеткина, если кто-то помнит, человека, у которого не было с собой паспорта, и который отказался говорить, как его зовут. И когда ему сказали, что его просто не выпустят, он будет сидеть вечно в обезьяннике, он сказал: хорошо, меня зовут Николай Решеткин. Под именем Николая Решеткина его допрашивали, составили на него протокол как на Николая Решеткина, судили его как Николая Решеткина и присудили ему штраф как Николаю Решеткину. Между тем, этого человека зовут совершенно по-другому, другим образом. Вот он тоже есть в этом же заявлении ОБСЕ [ЕСПЧ - «ЭМ»].

Прошли годы, а именно 3 года, и вот сегодня наше заявление, что называется, коммуницировано, то есть, оно передано Российскому правительству для того, чтобы Российское правительство дало объяснения по этому поводу. Российское правительство кое-как объяснилось, надо сказать, довольно нелепо, мы перешли на следующий этап, и я абсолютно не сомневаюсь, что мы это дело выиграем, так мне говорят адвокаты, которые этим делом занимаются. Так что, этот конвейер беззакония, он приводит дальше и к конвейеру компенсации.

Другое дело, что это, что называется, режиму не помогает, и рано или поздно придется, конечно, ответить за более серьезные вещи. А они есть. Но более серьезная история – это история с разграблением ФБК, который был реально ограблен под это дело. И не просто нарушены, а отменены были любые процедуры, связанные с процессом заведения уголовного дела, проведения обыска, опечатывания помещения и так далее. Там не было ни понятых, не были допущены адвокаты, не были допущены сами владельцы этого помещения. Неделю фактически все это пробыло в опечатанном виде. Оттуда вынесли огромное количество имущества абсолютно не мотивировано, потому что мотивировка, которая для этого дается, она носит совершенно издевательский характер. Сказано, что это потому что они не хотели выходить из помещения в связи с пожаром, или, там, с угрозой пожара. Впоследствии выяснилось, что это не угроза пожара, а, оказывается, угроза бомбы. При этом на месте не было ни одного пожарника, на месте не было ни одного сапера, на месте не было никого, кто должен был бы заниматься пожаром или бомбой, но зато на месте были люди, которые обыскивали, снимали отпечатки пальцев с мебели, и в конечном итоге выносили оттуда технику. Почему техника должна быть конфискована в связи с угрозой пожара, никто не пытается даже объяснить. Но это ограбление. И вот за это ограбление, несомненно, рано или поздно придется отвечать.

С.Пархоменко: Людей, которые понимают, что происходит в головах у наших детей, этих людей среди нас нет

О. Пашина

С. Пархоменко

О. Пашина

С. Пархоменко

Но есть, конечно, более серьезные здесь еще вещи за этим 26-м числом. Я здесь хочу обратить ваше внимание на документ, который последнее время несколько раз цитировали в разных обзорах. Есть такая компания под названием «Валидейта», которая занимается всякими маркетинговыми и социологическими исследованиями, она провела буквально несколько недель тому назад – вот никто не знал, что это так подгадается к 26-м числу – провела по заказу Сбербанка очень интересные исследования, как раз вот этого самого поколения Z, людей, родившихся на границе двух веков, на границе 2000-х годов, очень интересные выводы. Вы можете найти, ну, просто погуглив на слово «Валидейта», Сбербанк, можете найти эти результаты, они выложены все в интернете. Но во всяком случае выложено такое краткое на несколько страниц резюме этого исследования.

Оно, кстати, было не просто опросом, анкетированием, оно в основном делалось при помощи таких фокус-групп, то есть, при помощи долгих коллективных интервью. И там есть очень интересные выводы. Например, один из выводов, который, по-моему, имеет большое значение в этой ситуации, это то, что эти люди, молодежь этого возраста, абсолютно не может обойтись и органически живет в состоянии постоянного социального взаимодействия внутри себя, они постоянно находятся на связи, эти самые дети поколения Z, они никогда не бывают одни, они не любят быть одни, они не переносят одиночества и они очень сплочены внутри своей возрастной группы. Притом, что, в общем, какие-то особенные специфические субкультуры не так важны, как это было в предыдущие десятилетия. Давайте я на этом месте сделаю паузу.

О. Пашина

С. Пархоменко

НОВОСТИ

О. Пашина

С. Пархоменко

Я, честно говоря, с очень большой завистью это все читал, потому что несколько лет тому назад, когда я довольно активно занимался всякими книгоиздательскими делами, у меня был такой проект, который я пытался в нашем издательстве реализовать, он назывался – у него не было формального названия, я его про себя называл так: *** в жизни ваших детей. Вот это вот *** должны были быть самые разные важные вещи. Например, деньги в жизни ваших детей, работа в жизни ваших детей, игры в жизни ваших детей, секс в жизни ваших детей, вы (то есть родители) в жизни ваших детей, наркотики в жизни ваших детей и так далее.

Я хотел сделать серию таких книжек, которые были бы таким тайным чтением для родителей, которые бы они прятали от своих детей, для того чтобы из этих книжек узнавать то важное, что на самом деле происходит с их детьми в отношении каких-то важных жизненных вещей.

Так вот, со мной случилась полная неудача. Я не смог найти людей, которое смогли бы мне такие книжки написать, хотя я там договорился с тем, кто мог бы быть спонсором такой программы, я готов был платить довольно существенные деньги за это. Ничего у меня не вышло – людей, которые понимают, как на самом деле, которые реально не на каком-то теоретическом уровне, а очень предметно знают, что происходит в головах у наших детей, этих людей среди нас нет. Мне, во всяком случае, тогда не удалось найти, именно поэтому вот этот опрос, о котором я говорю, оказался довольно большой неожиданностью и довольно большим событием.

Так вот, важнейшее качество этих людей, молодых людей, это такой постоянно коллективный образ жизни. Непрерывная жизнь на центральной площади. На поверхности, конечно, то, что многие родители видят, когда они видят, что их дети совершенно отказываются выпускать из рук телефон, спят с Айпэдом в руках, потому что каждую минуту они должны отвечать на какие-то реплики, и продолжать участвовать в разговоре, и ни на секунду не хотят отключиться. На самом деле это глубокая серьезная вещь.

Нельзя говорить, конечно, что событие 26-го чиста было совершенно детским или школьным, не надо ничего преувеличивать. Преувеличений много на эту тему. Действительно, на этой акции было существенно больше молодых людей, чем обычно, но, между прочим, надо сделать еще и поправку на то, что те люди, которые про это пишут, люди, которые участвовали в событиях 2011-2012 года, они сами на 5 лет, так сказать, постарели, и их взгляд тоже сместился, и в значительной мере, может быть, им кажется, что – а вот, собственно, тут какие-то дети. Да это по большей части не дети, это по большей части такие же совершенно люди, как вы, которые были 5 лет тому назад, на то тоже как-то сделайте поправку. Но тем не менее. Понятно просто по общему виду этой толпы, по съемкам, которых невообразимое количество в интернете, видно, что молодых лиц там довольно много.

С.Пархоменко: Нельзя говорить, что событие 26-го чиста было совершенно детским или школьным

Что им теперь будет противопоставлено. Ну, школьное воинство, конечно, учительское воинство. И здесь сразу вспоминаются вот эти гомерически смешные ролики, которые крутятся сейчас в интернете – история про брянского учителя, история про томского учителя, история про учителя из Московской консерватории и про то, как эти люди легко впадают в истерику, и как эти люди оказываются совершенно беспомощными в ситуации, когда им нужно о чем-то разговаривать со своими детьми и обсуждать с ними какие-то серьезные вещи.

И здесь хочется вспомнить то, до какого позорного состояния доведено учительское сословие в России. Я много раз про это говорил, что, к сожалению, сообщество российских учителей, прежде всего школьных учителей, это одно из самых жалких, одно из самых задавленных, одно из самых покорных, самых сервильных и самых, я бы сказал, безнравственных профессиональных сообществ в России. И их тренинг происходит постоянно бесконечным давлением сверху, бесконечными какими-то придирками, бесконечной дрессировкой на создание бесчисленного количества бессмысленных документов и так далее. Конечно, огромную роль играет такая инъекция вранья, которую эти люди получают на каждых выборах.

Все-таки надо помнить, что огромное большинство членов избирательных комиссий в России – их десятки тысяч в России – это школьные учителя. И не случайно выборы по большей части у нас происходят просто физически на территории школы, и кто эти тетеньки (в основном тётеньки), которые сидят за столами на этих избирательных участках – это школьные учителя. А секретарь комиссии – это обычно завуч, а глава, председатель этой избирательной комиссии – это либо директор школы, либо замдиректора школы. И это те самые люди, которые осуществляют вот своими собственными ручками, они вяжут нарушения, и злоупотребления, и подтасовки на выборах. Это они это делают, никто другой.

И, конечно, это не проходит для них даром. И, конечно, это впечатывается им в мозги. И это люди, воспитанные этой постоянной необходимостью врать, и профессиональной доблестью их часто является покорность и заведомое согласие абсолютно на все что угодно.

Сегодня перед ними будет поставлена непосильная задача – перевесить, пересилить в головах их учеников все то, что они видят вокруг и все то, что они получают друг от друга в этом постоянном непрерывном очень органичном общении. Они не смогут этого сделать. И более того, я абсолютно уверен, что сейчас это сделается модой, и сейчас это сделается такой большой вирусной акцией. Мы с вами увидим сотни историй, снятых на телефоны, тем более, что технически это теперь очень просто, в кармане у каждого школьника есть теперь хорошо работающая видеокамера, вмонтированная в телефон, или, по меньшей мере, микрофон, вмонтированный в телефон – мы увидим с вами сотни, а, может быть, тысячи историй того, как учителя пытаются отбыть эту позорную службу, и как у них с этим ничего не получается.

О. Пашина

С. Пархоменко

Кстати, как-то хочу отсюда помахать рукой тому же самому Фонду борьбы с коррупцией, я уверен, что там найдутся люди, которые займутся этой поисковой работой, тем более что у них теперь есть практически постоянно действующий телевизионный канал.

Так вот, что меня больше всего поражает в этих съемках, это даже не глупость, безграмотность и беспомощность этих учителей, а реакция учеников, которые чувствуют себя свободно, которые аргументируют лучше, чем их учителя, которые знают больше о том, что происходит вокруг, которые понимают это подвижнее как-то, у них гибче устроены мозги, они не заполнены, не забиты ватой из каких-то поразительных совершенно теорий о том, что «либерализм и фашизм сходны в том, что они препятствую эволюционному развитию человека как вида» - это же надо было такое выдумать, это же надо было эту формулировку, вот как-то сложить ее из слов в своей голове! Где он это взял, этот балбес, кто его научил? Поразительная история. Но ничего подобного в головах его учеников нет.

Так что, я думаю, что мы с вами станем сейчас свидетелями такого очень массового противостояния, раскола между учителями и учениками. И это будет серьезно, потому что это подготавливает почву не для того, чтобы люди начали бунтовать, не для того, чтобы люди начали превращаться в революционеров, а для того, чтобы они начали с большим интересом относиться к тому, что происходит вокруг.

Сейчас выяснится – уже выяснилось, и заслуга, между прочим, Фонда борьбы с коррупцией и Навального в этом очень велика – выяснилось, что знать об окружающем мире больше, чем учитель – круто, уметь разговаривать с учителем и победить его в этом разговоре – круто, модно, прикольно, я не знаю, еще какие хотите слова употребите, я мало этих слов знаю, но тем не менее, это так. И мы это будем видеть все больше и больше, и это интересная история, и у нее будут большие политические последствия. И я не вижу, каким способом государство могло бы сейчас технически с этим справиться, потому что направить Росгвардию в школы – можно, конечно, но у меня есть сильные подозрения, что она будет там неэффективна.

Конечно, свои услуги предложит церковь, несомненно. Мы, несомненно, увидим сейчас – вот это тоже из разряда прогнозов, которые легко делать, потому что ошибиться тут невозможно – мы увидим, что этой историей попытается воспользоваться церковь, прежде всего Православная церковь, я думаю, что в районах большого распространения ислама в национальных республиках российских это будет, и будут и исламские священники, которые попытаются предложить свои услуги: давайте мы пойдем в школы, давайте мы будем разговаривать, пустите нас, мы давно просили. И они кое-чего добьются. Но почему-то я думаю, что и они в противостоянии с современными средствами коммуникации, с интернетом, с мессенджерами постоянно, круглосуточно действующими, с постоянными социальными сетями, и они не справятся.

Да-да, Оксана?

С.Пархоменко: Cообщество российских учителей - одно из самых жалких профессиональных сообществ в России

О. Пашина

С. Пархоменко

Но вообще это больше похоже на попытку, так сказать, подобрать не собранных, вот тех, которые там каким-то образом из зачинщиков, из бунтовщиков почему-то ускользнули от внимания тех, кто собирал их в автозаки, вот сейчас мы их соберем еще разок, сейчас мы их выманим на свежий воздух и соберем заново. Возможно, что это реакция на то, что стало известно несколько дней тому назад, что, оказывается, вот эта вот толпа на Тверской в Москве, она была инфильтрована большим количеством всяких сотрудников в штатском, и их начальство считает, что они повели себя слишком пассивно, что они там не выявили всяких зачинщиков и бунтовщиков. И вот теперь они задним числом пытаются этих зачинщиков и бунтовщиков вытащить на улицу, для того чтобы перед своим начальством за это оправдаться. Возможно, и так.

Но пока, у меня такое впечатление, что всё, что говорят про 2-е число – это, между прочим, послезавтра, это совсем-совсем вот-вот. Так не бывает. Так не организуются нормальные уличные акции, и люди ответственные и серьезные – а мы знаем, например, что в том же самом ФБК, который называют в качестве мнимого организатора этого события, сидят в этом смысле люди ответственные и серьезные, и я совершенно не сомневаюсь, что они бы так организовывать эту акцию не стали. Так что, я призываю с большой осторожностью к этому относиться и вот в оставшиеся сутки до 2-го числа, во всяком случае, внимательно читать, что происходит, и соображать головой – настоящая эта акция или провокационная. По-моему, провокационная.

А я хотел еще, чтобы закончить все эти протестные сюжеты, поговорить, конечно, о событии фактически сегодняшнего дня, хотя оно сегодня только в такой яркой форме начинает вылезать наружу, а происходило-то оно уже и начало происходить достаточно давно, это акция дальнобойщиков по всей стране.

Мне кажется, что это большая история. Мне кажется, что она будет развиваться и дальше. Мне кажется, что она интересна, опять же, тем, что она множественная по всей стране, при том, что она… ну, есть, конечно, какие-то попытки управлять или координировать ее из какого-то одного общего координационного центра, но, по-моему, она важна тем, что она многоцентровая, она такая размазанная, она децентрализованная. Она сетевая.

Вот все то, что сетевое, все, что составлено из многих центров, и когда общей головы нет, это обычно вещи очень сильные, очень эффективные с точки зрения сопротивления давлению на них. Ну, я не знаю, хоть тот же «Диссернет» опять же давайте вспомним, который жив и существует только потому, что у него нет никакой головы, что это абсолютно такая плоская сетевая структура, у которой нет никакого единого политбюро, по которому можно было бы ударить.

Вот в какой-то мере акция дальнобойщиков устроена таким же образом, она тоже вот такая распределенная, и это редкий пример постепенного, очень постепенного перетекания экономических требований в политические. Политики в этом изначально довольно много, потому что, конечно, история с «Платоном» - это совершенно эталонный пример такого вот персонального законодательства, когда ради одной семьи, по существу вот ради этого самого семейства Ротенбергов знаменитого, был создан целый специальный государственный механизм для их лёгкого быстрого и гарантированного обогащения, вот этот самый «Платон». Многократно доказано, что он смысла экономического для страны не имеет, что затраты на сборы этих денег в государственном масштабе абсолютно не оправдываются, но прекраснейшим образом оправдываются с точки зрения конкретных их владельцев. И это важно хотя бы потому, что это отработка какого-то навыка, причем, естественным, опять-таки, органическим путем.

Вот люди первый раз попробуют, в данном случае, эти самые дальнобойщики, а у них есть семьи, у них есть друзья, у них есть всякие смежные структуры. Потому что, я думаю, что о том, что происходит с дальнобойщиком, везущим, там, я не знаю, йогурты и простоквашу, прекрасно знает владелец и персонал того самого магазина, в который он везет эти йогурты и простоквашу, и не довозит. И их в результате на прилавках не оказывается. Или, там, я не знаю, что он везет – помидоры он везет, или замороженные куриные ноги, или что-нибудь промышленное.

Есть же большое количество смежников, это же как бы вот эта система этих дальнобойных перевозок, это такая кровеносная система. А, собственно, куда они несут-то кровь эту? Они связаны со всеми, они связаны с колоссальным количеством людей, и в этом смысле это очень эффективная акция, потому что огромное количество людей узнает об этом и огромное количество людей поймет, что вот это бывает так, когда это не организуется из одного центра, когда это размазанная сетевая вещь. Интересно, очень интересно. И, по всей видимости, это начало какого-то большого процесса, который в России будет развиваться.

О. Пашина

С. Пархоменко

О чем хотел поговорить в последние минуты программы – у меня еще есть буквально минут 5, все-таки об американских событиях, которые я здесь наблюдаю.

О. Пашина

С. Пархоменко

Впоследствии выяснилось, что ему заплатили, известна даже сумма – около 45 тысяч долларов, ему заплатили вполне формально через его агента. У каждого такого известного человека, который и выступает публично, и оказывает какие-то консультационные услуги, обычно есть такой импресарио, который вполне формально занимается его делами и торгуется о его гонорарах. Вот этот импресарио затребовал 45 тысяч долларов и получил их за то, что генерал Флинн будет сидеть за одним столом с Путиным.

И все это вскрылось, и дальше был большой скандал по поводу того, что он общался перед инаугурацией, уже после выборов, общался с российским послом Кисляком. Вопрос не в том, что он с ним общался, а вопрос в том, что он врал по поводу этого общения, не рассказал о том, о чем в действительности шел их разговор. За это он был отставлен с довольно большим позором и довольно большим скандалом.

Так вот, в эти дни в Конгрессе Соединенных Штатов начала работать следственная комиссия – в отличие от России, в Соединенных Штатах институт парламентских расследований очень сильно развит – следственная комиссия, которая должна разобраться вот со всеми этими разговорами о так называемом русском следе в избирательной кампании. Трампу приходится тяжело в этой ситуации, он попытался в какой-то момент отвернуть внимание в сторону и начал говорить о том, и его сотрудники начали говорить о том, что на самом деле, если что есть расследовать в этом смысле, то связи наоборот семьи Клинтон с Россией, и почему бы, интересно, этой комиссии этим не заняться, почему она концентрируется только на России.

Но вчера произошло важное событие. Генерал Флинн, точнее, его юрист, его представитель сделал сенсационное заявление о том, что генералу Флинну есть что рассказать по этому поводу, по поводу связей трамповской кампании с Россией, и он готов это рассказывать при условии, что ему лично будут предоставлены гарантии того, что его не будут потом преследовать по суду.

Это очень серьезно. Это очень сильный удар по Трампу. Особенно если Флинну действительно есть что рассказывать. Что не факт. Совершенно не исключено, что вся эта акция его связана с тем, что он боится, что его просто сейчас сделают козлом отпущения, что ему рассказывать-то особенно нечего, но выяснится, что он во всем виноват, и он в результате просто сядет. Потому что должен же кто-нибудь сесть, надо же кого-нибудь, так сказать, бросить под ноги толпы. Вот его и бросят. Не исключено, что он испугался этого и поэтому стал требовать этих гарантий личной неприкосновенности перед судом. Но если это так, то он сделал это довольно неуклюже и довольно неумно, потому что большая часть наблюдателей, конечно, здесь трактуют это как то, что сам факт этого заявления свидетельствует о том, что там есть что рассказывать, и что есть действительно реальные вещи, которые Флинн знает и которыми он готов поделиться. Так что, нас в этом смысле ждут большие, я думаю, тоже здесь еще волнения и события.

С.Пархоменко: История с «Платоном» - эталонный пример персонального законодательства

Ну, на этом фоне, конечно, очень смешной ляп, который сделал президент Путин, который процитировал фразу про «читайте по губам «нет». Надо сказать, что, да, это был вопрос не в том, что это сказал не Рейган, а Буш-старший, а в том, что это символ вранья. Вот эта фраза является таким эталоном ложного высказывания политика, что потом много-много раз напоминали этому самому Бушу-старшему.

В общем, много зародышей больших событий на этой неделе, за которыми нам, видимо, предстоит следить в ближайшие месяцы, что ли. Скажем так.

О. Пашина

С. Пархоменко

О. Пашина