Суть событий - 2016-12-23

А. Соломин: 21

С. Пархоменко

А. Соломин

С. Пархоменко

А. Соломин

С. Пархоменко

А. Соломин

С. Пархоменко

А. Соломин

С. Пархоменко

А. Соломин

С. Пархоменко

Там есть процедурная такая, технологическая одна история, которой я посвятил некоторое время в прошлой программе. Я удивился тому, что Алексей Навальный и его помощники говорят о том, что ему предстоит собрать 300 тысяч подписей, хотя по закону, - говорил я, - подписей должно быть 2 миллиона. И как-то никак не мог понять, откуда такое расхождение в цифрах.

Вы знаете, это по-своему поразительная история. Во-первых, сразу должен сказать, что Навальный и его команда правы, и вот сегодня Явлинский это повторил, эти цифры действительно правильные – 300 тысяч подписей для тех, кто выдвигается сам по себе, 100 тысяч подписей для тех, кто выдвигается при помощи партии. Поправка была принята 2 мая 2012 года к статье о выборах президента, и надо заметить, что это одно из последних уцелевших в природе последствий таких достижений подъема гражданских протестов в 2011-2012 году, тогда, если вы помните, был принят целый пакет, демократизирующий российскую политическую систему, и, в частности, систему выборов, почти ничего от этого не осталось.

Ну, например, облегченный характер регистрации партий совершенно рассосался за это время, и тот же Алексей Навальный, я думаю, на себе прекрасно почувствовал, что такое зарегистрировать партию – он свою партию зарегистрировать так и не может все эти годы. Или, скажем, история с прямыми выборами губернаторов тоже, в общем, превратилась в совершенно номинальную, потому что все это задавлено так называемым президентским фильтром, а вот эта ситуация с резким снижением количества собираемых подписей действительно сохранилась, и действительно это некоторое такое наследие зимних событий 2011-2012 года.

Но что чрезвычайно интересно. Я сам как-то над собой задумался: ну, я же не сошел с ума, я же где-то взял эту цифру – 2 миллиона, она же мне не привиделась во сне. И я как-то нашел свои записи и восстановил свои тогдашние поиски, и обнаружил, знаете, что? Что на сайте Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, там, где, собственно, содержится все законодательство о выборах в России, там, откуда любой кандидат должен брать всю свою линию поведения и так далее, там поразительным образом по-прежнему висит этот закон, измененный еще в 2012 году.

То есть, до такой степени как-то никто не представляет себе, что кому-нибудь когда-нибудь это понадобится, и когда-нибудь кто-нибудь захочет этим воспользоваться, что Центризбирком вообще не заботится о приведении не просто своего сайта – а это важнейший документ, вот эти законодательные документы, опубликованные Центризбиркомом. Центризбирком не является, конечно, формальным публикатором законов, там есть «Российская газета», всякие специальные сайты Думы, но это, конечно, совершенно поразительная вещь, и я с этим как-то поздравляю Центризбирком.

А со своей стороны приношу извинения Навальному и компании, что я их обрек на бесчисленное количество телефонных звонков и всяких смсок, где у них спрашивают и просят растолковать это расхождение.

Вот некоторый долг, который я обязан был исполнить, и хочу теперь перейти собственно к событиям этой недели.

С.Пархоменко: Российская политическая система не предполагает никакого соперничества первого лица ни с кем

Ну, мимо пресс-конференции Путина не пройти, тем более, что, на мой взгляд, пресс-конференция эта – это нечто более важное, чем сама по себе эта пресс-конференция. Вообще извлекать из нее какие-то сведения, извлекать из ее какую-то информацию довольно трудно, она, в общем, не для этого предназначена. Поэтому происходят всегда такие комические расхождения в той манере, в том стиле и вообще в том смысле, в котором ведут себя на этой пресс-конференции российские и зарубежные журналисты. Потому что журналисты, привыкшие работать с пресс-конференциями первых лиц государств, им, бедным, по-прежнему кажется, что можно задать содержательный вопрос, получить содержательный ответ. Они никак все не избавятся от этого рефлекса.

Российские журналисты либо, так сказать, переживают свои 5 минут славы, и это, собственно, главное в их вопросе, что, вот, как-то удалось показаться, удалось появиться, вся страна увидела и так далее. Для целого ряда журналистов это остается самым ярким эпизодом в их профессиональной карьере. Либо они, что называется, выкрикивают в лицо тирану. Вот, как-то примерно так.

Но в общем, поскольку обычно в одном вопросе содержится 48 разных вопросов, или таких имитаций вопросов, или обрывков вопросов, Путину предоставляется возможность ни на один из них не ответить по существу, а большую часть из них вообще не затронуть никаким образом. Качество этих вопросов, конечно, крайне невысокое.

Я чувствую себя не очень в своей тарелке, потому что на том конце провода сидит Алексей Соломин, который сегодня задавал вопрос.

А. Соломин

С. Пархоменко

А. Соломин

С. Пархоменко

Но что я хотел сказать про эту пресс-конференцию в целом. Я, мне кажется, говорил уже однажды здесь об этом. Дело в том, что эти пресс-конференции, как и прямые линии Путина, они играют очень специфическую роль – это суррогат дебатов. Вот есть много стран в мире с развитыми политическими системами, с развитыми демократическими механизмами, в которых есть такой очень важный институт – дебаты претендентов. Российская политическая система устроена таким образом, что она в принципе не предполагает никакого соперничества первого лица ни с кем.

Это такая важная привилегия, которую сразу получает лидер, глава государства, высшее должностное лицо. У него есть охрана, у него есть резиденции, он находится на полном государственном обеспечении, его возит государственный самолет, у него есть Кремль, у него есть много всякого такого, а еще он не обязан ни с кем разговаривать, он не обязан ни с кем спорить. Это тоже такая часть, такой атрибут, такая вот – скипетр, держава – или, там, я не знаю, что у него – корона, а также возможность ни с кем не дебатировать.

И поэтому вот на месте этих дебатов происходят вот эти дебаты с самим собой, то есть, либо вот прямая линия, либо пресс-конференция, они устроены более или менее одинаково, чуть-чуть больше импровизации в пресс-конференции, чем в прямой линии, но это вот такие самодебаты, где президент сам себя дебатирует и сам получает от этого, с одной стороны, удовольствие, а с другой стороны, некоторые дополнительные дивиденды для своего публичного имиджа. И вот так, по-моему, нужно к этому относиться, как к такому важному, как бы яркому, но вполне бессмысленному государственному ритуалу.

Потому что, вот давайте возьмем самый главный вопрос и самый главный сюжет, который существует сегодня в российской политике. Вот просто проблема номер один, вокруг которой должно крутиться все, что связано с российской властью и с российским президентом. Это проблема настойки из боярышника. Ничего важнее, чем настойка из боярышника сегодня нет, потому что это вопрос о смысле жизни в России, это вопрос о том, почему люди живут такой бессмысленной жалкой измученной и пустой жизнь, что они пытаются отвлечься от нее при помощи вот такого рода химических препаратов.

Надо заметить, такая маленькая деталь, которая тем не менее на меня произвела большое впечатление, что Путин ведь в действительности не знает, что произошло. Он там оговорился, ну, фактически в самом важном элементе, и я уверен, что это он не сделал вид, что он не в курсе, а он реально не в курсе. Он сказал – ну, смешно, конечно, это обсуждать в отношении к президенту, но на самом деле, поверьте, это очень важно, президент в такой ситуации обязан знать в точности, что произошло.

С.Пархоменко: Им, бедным, по-прежнему кажется, что можно задать содержательный вопрос, получить содержательный ответ Он сказал, что это средство для мытья ванн. Нифига, это не средство для мытья ванн, это средство для мытья в ванне, это такой лосьон, это типа не моющее средство, а, так сказать, парфюмерное. Неплохо бы ему знать про это. Так вот, запах этого «Боярышника» – это запах российской нищеты и безысходности, конечно. И все, что происходит в России, должно измеряться этим запахом и тем, насколько удалось этот запах преодолеть, ослабить, заглушить, отодвинуть…

А. Соломин

―

Давайте мы сделаем короткую паузу, буквально минутку, и вернемся.

С. Пархоменко

―

Давайте.

РЕКЛАМА

А. Соломин

―

Это программа «Суть событий», меня зовут Алексей Соломин. Сергей Пархоменко на месте.

Мы остановились на том, что Владимиру Путину неплохо бы знать разницу…

С. Пархоменко

―

Да. Неплохо бы знать разницу в том, для чего нужны разные моющие средства из боярышника, он сам себя загнал в ситуацию, где эти вопросы являются для него важными, и хорошо бы ему это осознавать. Но штука заключается в том, что вообще-то президентов выбирают и президентов содержат в разных странах не для того, чтобы они делали так, чтобы «все нас боялись», что называется. И не для того, чтобы они – вот как теперь есть такая модная история – говорили про то, что Путин так велик, что он рассаживает президентов по всему миру. Вот посадил американского президента, какого хотел, сейчас вот находится на пути к посаждению какого хочет немецкого канцлера, а также французского президента, и, в общем, все теперь в его руках, и все в полном порядке.

Так вот, не для этого нужны президенты. Президенты нужны для того, чтобы люди не пили «Боярышник», чтобы люди были счастливы, грубо говоря, чтобы у них в жизни было бы какое-нибудь содержание. И бороться он должен за это, а не с этим. Потому что те меры, которые в ответ сейчас предложены, и в том числе им озвучены, они выглядят, конечно, совершенно издевательски, история про то, что мы сейчас начнем контролировать производство этих жидкостей, запретим, накажем…

Да, конечно, оказалось кстати, внезапно выяснилось, что люди, которые этим занимались, это представители другого государства, можно только догадываться, какого именно, и вообще именно эти люди у нас написали во всех подъездах и перебили там же все лампочки, и они же организовали «Боярышник».

Но вообще, между нами говоря, человечество веками пользуется спиртом как удобным растворителем для всяких полезных для людей и эффективных бытовых жидкостей, и, в частности, для лекарств. Каждый из нас в своей жизни пил какую-нибудь микстуру, или, я не знаю, капал в стакан какие-нибудь полезные капли для успокоения чего-нибудь, или, наоборот, для возбуждения чего-нибудь. Половина лекарств устроено на спиртовой основе. И что дальше? Давайте мы это все прекратим, да? Давайте мы, поскольку это все представляет из себя, как выяснилось, смертельную опасность для человека, давайте мы это остановим.

А вот, например, кухонные ножи можно продавать? А ножницы? Они же тоже представляют из себя смертельную опасность. А кирпичи? Кирпичом вообще легко можно убить человека, если как-то ловко сзади подойти и двинуть его по затылку. Давайте прекратим производство и продажу кирпичей, поскольку они опасны для здоровья.

А. Соломин

―

Соль пудами продавать, кстати.

С. Пархоменко

―

Кстати, да. Можно выбросить на человека из окна мешок соли, например, если ему попасть по голове, то можно ему этим свернуть шею.

А. Соломин

―

Нет, ну, как известно, если принять большое количество соли, то это же тоже яд получается.

С. Пархоменко

―

Да, я вспоминаю, была такая история, как один человек решил покончить с собой в тюрьме, и он это попытался сделать при помощи двух банок сгущенки. Поскольку он был диабетик, то он попросил, чтобы ему передали в передаче две банки сгущенки и залпом их выпил – с ним случилась диабетическая кома, и… честно говоря, я не помню, чем дело кончилось – то ли он от этого умер, то ли его как-то в последнюю секунду откачали, но сгущенка – страшно опасная вещь на самом деле, с ее помощью можно покончить с собой.

Еще смешнее выглядит история про алкоголизацию Северной Европы. Ну, давайте мы изыщем какой-нибудь случай в Норвегии или в Финляндии, где происходят такого рода массовые отравления химическим препаратом, который не предназначен для употребления внутрь. Ну, или давайте представим себе, что бы было с правительством этой страны, министром внутренних дел этой страны, президентом этой страны, парламентом этой страны в случае, если бы там сто человек отравилось бы лосьоном. В Норвегии, например, представить себе, как бы это все выглядело.

Смешно это на самом деле и в то же время очень трагично. Потому что это совершенно не осознается как символ, вот на мой взгляд это важнейший итог не только нынешнего года, но и, если хотите, 16-ти лет правления Путина. Да, конечно, это было и раньше. И известны еще и советские истории многочисленные, и история про клей «БФ», из которого что-то добывали, гуталин, который намазывали на хлеб, и чего только как-то ни выделывали несчастные советские, а потом российские люди, для того чтобы отвлечься от вот этого ужаса, который их окружает.

С.Пархоменко: Запах «Боярышника» – это запах российской нищеты и безысходности

Вот прошло 16 лет. 16 лет с тех пор, как нет с нами «проклятых 90-х». Вдвое больше правит президент Путин, чем правил человек, который, конечно, во всем виноват, и который, конечно, все испортил, из-за которого, конечно, все несчастья – президент Ельцин. Вот Ельцин был у власти фактически с начала 92-го года по конец 99-го, а этот – посчитайте сами.

И вот результат. И вот некоторый итог. По-моему, это важнейшая история. И этой пресс-конференции, и вообще политической истории президента Путина, и именно об этом, конечно, по-моему, должна в этой ситуации идти речь.

О других сюжетах.

А. Соломин

―

Я предлагаю, чтобы далеко не уходить от самого Путина, от фигуры российского президента, Иван спрашивает из Пермского края: «Зачем Путина назвали абсолютным либералом?»

Но речь, правда, идет не о пресс-конференции, да, а о том заявлении пресс-секретаря Дмитрия Пескова, где он, собственно, эту фразу и произнес.

С. Пархоменко

―

Ну, это такая игра. Я хорошо помню в 90-е годы бесконечные споры о том, кто у нас в действительности правый, а кто левый, а кто в действительности демократ или не демократ. Ну, как-то в традиции всего мира левые – это значит коммунисты. А вот в такой вот поздней советской, ранней российской традиции принято было называть левыми наоборот тех, кто коммунистам противостоял.

Знаете, это какая-то такая игра словами. У слова «либерал» есть прямой смысл, прямое толкование, содержащееся в смысле, как бы в строении этого слова. Это слово «свобода». Либерал – это человек, который считает, что нет ничего важнее свободы, свобода – важнейшая ценность, у свободы есть много разных проявлений, это свобода личности, свобода совести, свобода творчества, свобода экономической деятельности, свобода распоряжения собственным имуществом.

У человека есть много разных свобод – природных или приобретенных со временем, как бы по ходу развития человечества.

Вот либерал – это такой человек, который считает свободу высшей ценностью. У вас есть ощущение, что Путин такой человек, который считает свободу высшей ценностью? У вас есть ощущение, что Путин – это такой человек, который насаждает свободу вокруг себя, который оберегает свободу, расширяет свободу, умножает свободу и всякое такое прочее делает со свободой? Вы правда готовы про это разговаривать?

Песков правда так считает? Я думаю, что нет. Я думаю, что так не считаю не только я, но и он. И ни один здравомыслящий человек не обвинит Путина в том, что он является поборником свободы. Поэтому говорить о нем как о либерале более или менее бессмысленно. Это игра слов, это обман.

А. Соломин

―

А Дмитрий вот уточняет вопрос Ивана: «Означает ли подобное заявление, подобная артикуляция, означает ли это смену консервативного курса сейчас?»

С. Пархоменко

―

Нет, ничего это совершенно не обозначает. Курс у нас был и остается строго один и тот же. Знаете, ровно как в том же старом советском анекдоте: партия у нас одна, а стучать надо чаще, - как говорили барабанщику в одном оркестре, который заснул за своими барабанами, говоря, что у него такая партия, и сейчас стучать ему не нужно.

Так вот, курс у нас один, это курс на сохранение у власти Владимира Путина и небольшой группировки людей, которые его сохраняют. Все, что нужно будет для этого сделать, все для этого будет сделано, так же ровно, как оно и делается. И в этом смысл, в сущности, всего, что происходит, в том числе и аннексии Крыма, в том числе и войны в Украине, в том числе и разного рода поисков врагов, участия России в Сирии и так далее и так далее. Это все имеет один-единственный смысл – сохранение Путина у власти неопределенно долго, во всяком случае, столько, сколько ему самому покажется правильным, целесообразным и безопасным оставаться у власти. Вот такая, по-моему, очень простая, очень ясная и удобная для анализа ситуация сложилась у нас в России.

Кстати, по поводу этой самой группировки, которую я упомянул. Конечно, на этой пресс-конференции внезапно выросла могучая, я бы сказал, эпическая фигура Сечина. Сечина, как человека, который всем хорош. Он был несколько раз по ходу этой пресс-конференции упомянут…

А. Соломин

―

В позитивном очень ключе.

С. Пархоменко

―

А каждый раз оказывалось, что это, в общем, отличный парень, это, в общем, человек, с которым надо иметь дело. Он оказался (хорошее, кстати, слово – оказался – употребленное Путиным) хорошим менеджером, он правильно сделал, что атаковал прессу и попытался закрыть, по существу, разорить одно из крупнейших и по-прежнему, несмотря на все издевательства над ним, несмотря на все давление на него, наиболее качественных средств массовой информации в России, я имею в виду РБК.

Он отлично управляет своей компанией, он, того гляди, окажется перекупленным какой-нибудь другой большой нефтяной компанией, поэтому приходится ему платить какие-то очень большие, но, в сущности, неизвестно какие деньги, абсолютно бесконтрольные. Можно подумать, что у нас есть 92 Роснефти в России и 92 начальника во главе, и что Путин имеет возможность говорить, что он не знает, какая зарплата, какие доходы у Сечина.

Это, конечно, неправда, он отлично знает, какие доходы, и он следит за этими доходами. И интересно в этом заявлении только то, почему Путин считает нужным это говорить, почему он таким способом его прикрывает, а не каким-нибудь другим.

С.Пархоменко: Если хочешь разговаривать с олигархом – выстави напротив него другого олигарха

И начинаешь задумываться: действительно, это перестает быть каким-то анекдотом, это перестает быть таким издевательством над здравым смыслом. А, может, у Сечина есть какое-то большое государственное будущее в России? Ну вот, например, человека, который является таким не то чтобы аналогом Сечина, но таким, так сказать, представителем гомологического ряда Сечина, похожего человека в Америке по имени Рекс Тиллерсон, по всей видимости, все-таки, Трамп предпримет все усилия для того, чтобы сделать его главой американской дипломатии, таким министром иностранных дел американским, госсекретарем. Не факт, что у него это получится, но вероятность довольно велика. Не будет ли Сечин ему наилучшим партнером?

А. Соломин

―

Главой Министерства иностранных дел?

С. Пархоменко

―

Да. Вообще, это будет совершенно в логике того отношения, которое сегодня демонстрирует, которое как-то просматривается в отношении российского руководства и Путина лично, в отношении вот этой вот собирающейся трамповской команды. Они же олигархи. Что, мы с олигархами не умеем разговаривать? На их олигархов есть наши олигархи. Олигархи нам как родные, мы все про них знаем. Мы с Березовским-олигархом поговорили, с Гусинским поговорили, с Касьяновым, который отчасти тоже олигарх, поговорили, с Ходорковским поговорили, с Прохоровым поговорили – все в порядке. Мы и с этими поговорим. Это тоже такие же олигархи, что нам, собственно? И Тиллерсон, в сущности, такой же олигарх. Если хочешь разговаривать с олигархом – выстави напротив него другого олигарха, это удобнее всего, они найдут некоторый общий язык.

А. Соломин

―

Мы сейчас должны сделать паузу для новостей.

С. Пархоменко

―

Сделаем перерыв и вернемся к американским разным новостям, если вы не против.

А. Соломин

―

Да, отлично. «Суть событий» с Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

А. Соломин: 21

―

35, в эфире «Эха Москвы» программа Сергея Пархоменко «Суть событий», я, Алексей Соломин, здесь на смсках - +7-985-970-45-45. Сергей, передаю вам слово.

С. Пархоменко

―

Да, спасибо. На ходу хочу прямо поменять тот строй программы, который придумал заранее. Прицепиться хочу к новостям.

Действительно совершенно умопомрачительная история происходит сейчас в Европе с этим самым Анисом Амри, который несколько дней тому назад на грузовике убил несколько человек в центре Берлина, совершенно поразительная история, которая раскрывается сейчас, минута за минутой, час за часом, когда исследуют прошлое этого самого человека.

Знаете, это совершенно не тот случай, который был, например, вот с этим человеком по имени Мохамед Ляуэж Булель, который на таком же грузовике въехал в толпу 14 июля, если помните, во Франции в Ницце. Тот был мелкий хулиган. Он что-то такое, дрался с женой, один раз, кажется, подрался с полицейским, который попытался его остановить на автомобиле и так далее. Но, в общем, он какая-то была мелкая сошка.

Про этого человека сегодня известны совершенно поразительные вещи, про этого Аниса Амри. Вот только что было в новостях, вы слышали, что Ангела Меркель сказала руководству Туниса, что Германия будет в большем количестве высылать туда людей. Знаете, почему она это сказала? Ровно в связи с этим Анисом.

Значит, история с ним была такая. Он дважды сидел в тюрьме в последние годы – один раз в Италии, другой раз в Германии. В Италии он сидел за то, что после того, как он туда незаконно добрался на лодке – мы много раз с вами слышали про этих людей, которые на лодках плывут через остров Лампедузу, вот он ровно так и добрался в Италию через эту самую Лампедузу, подал там документы на статус беженца, и тем временем был отправлен в школу учить язык. Эту школу он попытался поджечь и сел там в тюрьму.

И спустя какое-то время были оформлены документы на его депортацию, и он оказался в центре, где собирают людей, ожидающих депортации. И через несколько месяцев его оттуда выпустили, потому что Тунис его не принял. Потому что из Туниса сообщили, что, да, по всей видимости, это какой-то наш человек, но мы что-то не можем найти его документы. Поэтому мы его назад не возьмем. Как-то вот, ну, нету на него документов, так что, не знаем, что с ним делать. Итальянцы немножко подумали, и его выпустили.

Тогда он перебрался в Германию. И тогда он там оказался через некоторое время в тюрьме, и он 6 месяцев, вплоть до сентября нынешнего года, еще и после этого находился под прямым наблюдением полиции, потому что он подозревался в участии в достаточно активной сети торговцев наркотиками. И он находился в Германии несколько месяцев в центре, где сидят люди, дожидающиеся депортации. И Тунис его не принял, потому что не нашел на него документы.

Это происходило два раза. Из двух стран его пытались выпереть обратно в Тунис, и два раза на том простом основании, что нет нужных бумаг, он оказывался опять на свободе до тех пор, пока он не сделал то, что он сделал, и поразительным образом, кстати, в какой-то момент бумаги нашлись, они нашлись и были присланы в этот центр для депортированных 21 декабря, то есть, через 2 дня после того, как он устроил свой теракт. Нашлись на него бумаги, и сообщили, что можно его депортировать.

Это совершенно грандиозная история, которая показывает, до какой степени все-таки эта система, достаточно эффективная, надо сказать, в Германии, система приема и адаптации этих беженцев, но какие она время от времени дает дыры, какие время от времени она вот в самых критических ситуациях создает ситуации, в которых может поселиться вот этот вот террористический червь.

Надо сказать, что именно в этих депортационных центрах, именно в этих тюрьмах, в которых он сидел и в Италии, и в Германии, по всей видимости, он и, что называется, нахватался. Потому что ничто не свидетельствует о том, что, например, когда он уезжал из Туниса, у него были какие-то специальные исламистские какие-то настроения, что он был каким-то экстремистом или что-нибудь такое.

Он оттуда, кстати, тоже убежал от уголовного преследования. Он был осужден за угон и перепродажу машины, ну, ему удалось как-то вывихнуться из-под тюремного заключения и вот сбежать. Так что, ну, он с криминальными наклонностями давно уже, но именно вот это ощущение полной своей безнаказанности, ощущение того, что, ничего вы со мной не сделаете и никуда вы меня не вышлете, потому что документов на меня в Тунисе нет – оно, конечно, я думаю, произвело на этого человека большое впечатление и создало у него вот это ощущение какой-то неуязвимости.

И, кстати, он же оставил свой бумажник с документами. Вот многие как-то смеются над тем, что, какие веселые и интересные бывают террористы, которые обязательно роняют свой паспорт на месте преступления, и полиция обязательно этот паспорт находит. И часто в этом видят признаки какого-то там специального заговора или появляются какие-то конспирологические идеи на эту тему и так далее.

Да нет, это он так подписался. Это, собственно, манера вот этих людей, он не просто хотел убить людей, а он хотел, чтобы знали, что это он убил людей. И он пытался кружным путем, как вот теперь понятно, он там через Францию и через Италию возвращался обратно, потому что он хотел еще и славы там, на Ближнем Востоке, куда он вернется потом, когда он снова окажется среди своих в Исламском государстве (запрещенном, кажется, к произнесению в Российской Федерации).

С.Пархоменко: Я виноват и в избрании Трампа тоже – я же обещал Хиллари, а избрали Трампа

Так что, он совершенно намеренно оставил этот бумажник со своим удостоверением личности, потому что ему хотелось, чтобы знали, что это он, после чего он при полном сознании своей безнаказанности купил билет сначала из Германии во Францию, потом билет, который был у него в кармане в тот момент, когда его убили в Милане, билет из французского города Шамбери в итальянский город Турин, сразу стало понятно, каким образом он пересекает границу, и что он кружным путем поехал на восток, начиная с запада. Он сначала двинулся из Германии во Францию, из Берлина – посмотрите на карту, это довольно далеко – для того чтобы потом вот так вкругаля оказаться опять на востоке.

В общем, это серьезная история, Меркель она очень не вовремя. Там приближаются тоже выборы, и ей, конечно, это припомнят много раз, и она с этой историей еще нахлебается, с тем, что вот в этой построенной ею системе работы с беженцами образовались такие тяжелые проколы.

Вернемся теперь назад, к тому, про что я хотел говорить, про первое серьезное столкновение между Трампом и Путиным. Пока столкновение на словах, ну, и будем надеяться, что и все дальнейшие столкновения тоже все-таки останутся на уровне слов, но начали они, надо сказать, с самого серьезного.

Есть отдельная большая история про то, как Трамп относится и как он понимает, и вообще понимает ли он что-нибудь в истории с ядерным оружием. И есть целая большая коллекция разных поразительных фраз Трампа на эту тему, и это отдельный большой том всяких насмешек и всяких удивительных его рассуждений по этому поводу и бесконечных оправданий людей, которые в разное время служили при нем пресс-секретарями и общались за него с прессой, потому что после каждой такой фразы они должны каким-то образом подметать этот мусор.

Я разговаривал здесь вчера с одним отставным дипломатом, который сказал, что вообще он совсем не понимает, как сейчас работают его коллеги, и как они будут работать дальше, потому что для любого посольства в любой стране, хоть в большой, хоть в маленькой, фраза президента, сказанная по некоторому важному внешнеполитическому вопросу сразу является цитатой из Библии. Вот она не подлежит никакому обсуждению, она подлежит дальнейшему распространению, разработке, толкованию и положению в основу дипломатических контактов между посольством и данной страной, в которой это посольство находится.

Что они будут делать, они, мои коллеги? - этот мой знакомый, поднимая брови выше лба, у меня спрашивал. Он говорил: я не знаю, как они будут, потому что вот он взял и ляпнул. И через 10 минут, или через полчаса, или назавтра его собственный пресс-секретарь его опроверг. Как с этим жить, что с этим работать?

Вот он взял и написал в Твиттере – вообще, это поразительная совершенно история, как избранный президент Трамп общается со своей страной при помощи Твиттера, и это тоже, кстати, большой вопрос, потому что надо Твиттер осваивать всем остальным. Я что-то не слыхал про Твиттер Путина. Но, видимо, без этого как-то не обойдешься, потому что это становится важнейшим элементом политического диалога.

Так вот, он в Твиттере своем написал, что США должны в значительной степени усиливать и расширять свой ядерный потенциал. После этого его пресс-секретари начали это все замазывать и объяснять, что, нет, извините, пожалуйста, не это имелось в виду. Имелась в виду угроза распространения ядерного оружия – хотя он совершенно не говорил ни о какой угрозе распространения ядерного оружия. И что вот надо ее предотвратить, в том числе среди террористических организаций. Он ничего не говорил в данном случае ни про какие террористические организации. Он сказал: США должны в значительной степени усиливать и расширять свой ядерный потенциал. Вот и все, что он сказал.

Интересно, что сразу все вспомнили предыдущий большой скандал на эту тему, когда Трамп, по словам одного из его советников, очень интересовался у своей внешнеполитической команды своего избирательного штаба, а зачем, собственно, Соединенным Штатам ядерное оружие? Это была поразительная постановка вопроса, которая тогда всех просто сшибла с ног. Когда он взял и спросил: скажите, а вот, а что мы не применяем никогда ядерное оружие? Люди стали ему осторожно объяснять, что, ну, в некотором роде это, во-первых, немножко опасно, а, во-вторых, это немножко не принято.

Тогда он задал следующий вопрос: а зачем мы тогда его производим, если мы его не применяем? Давайте уже или не будем производить, или уже давайте будем применять. И тогда же он сказал замечательную вещь, смысл был такой: если у вас есть козыри, то нельзя их убирать со стола самому. Надо ими играть, этими козырями.

Это будет очень интересно, вот когда с этим человеком начнут обращаться просто как с олигархом, когда с ним попытаются поговорить как с Прохоровым, грубо говоря, или как с Ходорковским, или как с Фридманом и Авеном. Вот на этом же уровне. А он будет спрашивать: а почему мы не применяем ядерного оружия?

Надо заметить, что позиция его поддержана большим количеством людей вокруг него. Сейчас вспоминается одно и больших интервью Рудольфа Джулиани, которое он дал в ту пору, когда он считался важным претендентом и весьма вероятным претендентом на пост госсекретаря, сейчас уже таковым он не является, но понятно, что какую-то важную позицию в администрации Трампа он, несомненно, будет занимать. Он вообще претендует на позицию такого главного придумщика, главного идеолога, такого внутреннего стратега внутри этой администрации.

Так он тогда сказал: я являюсь большим сторонником гонки вооружений – вот прямо цитата такая – я являюсь большим ее сторонником – как-то он еще сказал – и любителем, вот что-то вроде этого. И вообще, понятно, что среди людей, которые окружают Трампа, в такую циклопическую огромную фигуру вырастает фигура Рейгана. Именно потому, что Рейган – победитель.

Ну, про Рейгана, во-первых, тоже говорили, что он чудовище, про него тоже говорили, что он взялся из ниоткуда, и что он непонятно почему смеет претендовать на пост американского президента. Хотя в том случае это было совершенно неправда, в отличие от случая с Трампом. За спиной у Рейгана был большой политический опыт, он много-много лет был очень важным деятелем профсоюзного движения здесь в Соединенных Штатах, и у него было за спиной два успешных срока губернаторства в Калифорнии. Так что, ну, ему было как-то не занимать этого опыта.

Но вот Рейган, во-первых, тоже все говорили, что выскочка, - говорят сегодня люди в окружении Трампа, - а, с другой стороны, вот смотрите, какой победитель - выиграл холодную войну, разорил Советский Союз при помощи гонки вооружений – мы тоже так хотим.

И вообще постепенно появляются очертания вот у этой магической трамповской фразы: «Make America Great Again» - сделаем Америку опять великой. Опять – это как? Это как когда? Это как при Джордже Вашингтоне? Или это как при Рузвельте? Или это как при другом Рузвельте? Или что? Нет, вот, похоже, что имеется в виду как при Рейгане. Вот это вот «great» он представляет себе вот так.

Это будет интересная история. И Трамп с каждым днем заставляет думать о том, как это будет выглядеть, потому что вот уже с тех пор, как произошел скандал с его Твиттером и ядерным оружием, он имел интересное продолжение, потому что в интервью с MSNBC Трамп сказал: пусть будет гонка вооружений. Давайте ее начнем, и мы, - как он сказал, - их победим на каждом этапе этой гонки вооружений, и в конце концов мы в целом ее выиграем.

Так что, начинается интересно. Начинается живенько так. И я снова и снова как-то вспоминаю историю про то, как Маргарита Симоньян собиралась ездить по Садовому кольцу с американским флагом и праздновать избрание Трампа. А потом сильно удивлялась. Мне, кстати, недавно попалась на глаза ее – не помню, что это было, это был то ли какой-то ее текст в ее блоге – не помню. Ну, в общем, сказала она следующее, что, меня, - говорит, - сильно удивляет, что вот люди, которые раньше говорили, что России будет хуже от Трампа, теперь говорят, что, вот, наконец с Трампом будут большие проблемы и радуются этому.

Знаете, объясняется это все очень просто. У нас просто разные России с людьми, которые ездят с флагом по Садовому кольцу. Мы произносим одно и то же слово – Россия, а представляем себе в этот момент совершенно разные вещи. И мы полагаем, что тому странному образованию, которое зачем-то называют Россией люди, которые ее последовательно уничтожают, уничтожают ее свободу, уничтожают ее людей, заставляют их пить «Боярышник», точнее, не оставляют им кроме «Боярышника» в жизни ничего, вот этой России действительно в какой-то момент кто-то что-то должен противопоставить. Это не может продолжаться вечно. Это не может вечно развиваться вот так, как им нравится, как они считают правильным для России.

Вот у нас разный на это взгляд, поэтому не надо удивляться, что мы по-разному оцениваем и избрание Трампа, и перспективы большого успеха Марин Ле Пен, которой еще как-то предстоит, что называется, сопротивляться Франции. И проблемы с Германией, и всю ситуацию в Сирии. Мы относимся к этому действительно по-разному, потому что мы по-разному представляем себе, что сегодняшней России полезно, и что для сегодняшней России убийственно. Поэтому, не надо удивляться этой разнице, вот что я хотел бы сказать Маргарите Симоньян.

Да, Алексей, давайте в оставшиеся 4 минуты, если есть какая-нибудь еще смска подходящая для того, то я с удовольствием бы про нее бы поговорил.

А. Соломин

―

Тут предлагают про Трампа поговорить. Но, мне кажется, мы много времени уже посвятили.

С. Пархоменко

―

Да, уж хватит ему. Ну, да, что еще, конечно, здесь, раз уж я заговорил про эти американские дела, есть еще одна история, про которую я тоже должен напомнить.

А. Соломин

―

С выборщиками?

С. Пархоменко

―

Конечно, что-то очень странное и что-то очень печальное происходит все-таки в результате всех этих выборов с системой американского политического анализа, потому что очень много ошибаются. И я должен сказать, что я ошибаюсь вслед за ними, я как-то отлично это вижу. Я же ведь не выдумываю то, что я говорю по поводу, скажем, анализа американских выборов и то, что было по поводу прогнозов Хиллари и Трампа.

Или вот была совершенно поразительно смешная ситуация с ожиданием голосования выборщиков. Я тоже в прошлой программе про это говорил, здесь было колоссальное количество всяких споров, и пересудов, и прогнозов, и каких-то калькуляций на эту тему, и я их, собственно, излагал, и на них, собственно, и ссылался, когда бесконечно здесь обсуждалось, какие существуют перспективы голосования тех или иных выборщиков вот, собственно, на прошлой неделе, когда формально эта самая коллегия выборщиков приняла решение, окончательно подтвердив избрание Трампа президентом.

Бесконечно говорили здесь о том, что существуют довольно существенные – существенные по здешним масштабам, все-таки из 538-ми человек, говорили, там, 15 человек, 20 человек, по всей видимости, должны проголосовать вероломным способом и проголосовать против Трампа. Ничего этого совершенно не произошло. Ну, я, конечно, оказался виноват, это совершенно очевидно.

Кстати, я виноват и в избрании Трампа тоже – я же обещал Хиллари, а избрали Трампа. Так что, виноват я, это я все не так устроил. И я же не так проголосовал в качестве выборщиков.

Но, в общем, конечно, это удивительная история, насколько он сломал тут, что называется, такую традицию анализа. Люди, которые считали, что они хорошо анализируют, и что они хорошо прогнозируют, и хорошо понимают, что происходит, начали ошибаться очень часто, заметались, что называется, потому что на самом деле с этими выборщиками все произошло совсем не так. Два или даже один человек всего – по-моему, один – проголосовал в результате не так, как должен был, то есть, против Трампа, но зато там человека четыре проголосовали против Хиллари, причем, совершили такие экзотические жесты – там, один из них вписал генерала Пауэлла в качестве президента и так далее.

А. Соломин

―

То есть, не за Трампа они на самом деле голосовали, а просто изменили Хиллари, но не выбрали Трампа.

С.Пархоменко: Эти люди являются случайными жертвами репрессий, они являются дровами

С. Пархоменко

―

Измена заключается не в том, чтобы обязательно проголосовать за противника, а чтобы отказаться голосовать за того, за кого вроде тебе положено голосовать. Вот в этом, то, что здесь называется термином «вероломство», термином, такое вот, изменное голосование.

А. Соломин

―

У нас 2 минуты буквально остается. Пойдем по смскам, как вы думаете?

С. Пархоменко

―

Да, о’кей.

А. Соломин

―

«Владимир в бане» спрашивает: «Вы относите приговор Варваре Карауловой к репрессиям?»

С. Пархоменко

―

Да, несомненно, потому что репрессии носят всегда демонстративный характер. Репрессии всегда нужны не для того, чтобы погубить этого человека – ну, за редкими исключениями, там, я могу себе представить, что, там, Сталину нужно было уничтожить Зиновьева и Каменева, потому что он видел в них своих конкурентов. Но миллионы людей были Сталиным погублены не потому, что он имел что-то против конкретно этих людей, а потому что другие должны были бы это видеть.

Вот ровно это же самое присутствует и в истории с Алексеем Кунгуровым, и в истории с этой несчастной Оксаной Севастиди, которую за смску в Грузию осудили. И в истории с Карауловой, которая попыталась уехать – непонятно куда, то ли в гости к возлюбленному, то ли на войну – в точности же ведь абсолютно не ясно даже в чем, на основании чего ее обвиняют в ее террористических намерениях. В том, что она билет купила в не нужном направлении? В том, что она находилась в любовной переписке даже непонятно с кем – то ли с одним человек, то ли с группой людей, которые ее дурили и так далее.

Это и называется репрессиями, несомненно, потому что репрессии, целью репрессий являемся мы, а не они. А эти люди являются случайными жертвами репрессий, они являются дровами, которые бросают как бы эту печку, для того чтобы она продолжала жарко обогревать все общество вот этими вот тоталитарными идеями.

А. Соломин

―

Спасибо большое, Сергей Пархоменко, программа «Суть событий». Спасибо вам, Сергей, мы заканчиваем.

С. Пархоменко

―

Спасибо, Алексей!

А. Соломин

―

Алексей Соломин сегодня помогал как мог Сергею. Спасибо всем, кто слушал, присылал вопросы. Счастливо!