Суть событий - 2016-06-03

С. Пархоменко

Ну, ладно, пока народ раскачивается, тем не менее, я начну. Вы знаете, я, может быть, удивлю вас, взяв тему, которая не то чтобы очень бурно обсуждалась на этой неделе, а, по-моему, она стоит того. И каким-то мотивом к тому, чтобы заняться этим - я вот потратил некоторое время на выяснение разных обстоятельств, связанных с этим сюжетом. Сейчас скажу, с каким.

Мотивом стало вот что. 31-го числа, то есть, 3 дня тому назад в интернете появился официальный ответ Белого дома американского на петицию. Вы, может быть, слышали, что там на сайте американской администрации, американского президента граждане могут оставлять разные петиции, за них происходит голосование, и дальше – ну, так устроена американская демократия – на них следует какая-то официальная реакция, они превращаются или в законопроект, или в какую-то инициативу президентской власти, если они поддержаны большим количеством людей.

Так вот, некто под названием «R. T.» – ну, у меня есть вообще подозрение, кто это, этот «R. T.», по-моему, это не человек, а телеканал «Russia Today», или во всяком случае, кто-то, кто является большим любителем и поклонником телеканала «Russia Today» - организовал там сбор подписей под петицией за отмену так называемого акта Магнитского. Я думаю, что вы помните, что такое акт Магнитского – это серьезная очень вещь, это был закон, который был принят в США 14 декабря 2012 года, и по этому закону 60 человек разного рода российских служащих – там есть прокуроры, и следователи, и судьи, люди, работающие в системе исполнения наказаний – самые разные люди – там есть люди, работающие в Министерстве финансов, в налоговой сфере.

Эти люди были признаны виновными прямо или косвенно в смерти Сергея Магнитского, юриста из компании Hermitage Capital, и у этих людей случились большие неприятности в жизни. Выяснилось, что они невыездные, выяснилось, что у них заблокировано их имущество, или их счета, или вообще все, что с ними каким-то образом было связано за рубежом.

И это был первый опыт таких персональных санкций, а мы с вами много раз с тех пор имели возможность убедиться, что персональные санкции, это те самые санкции, которые работают, это тот самый удар, который приходится в точку, поскольку люди, которые в России, так сказать, добиваются политического успеха, назовем это так, добираются до власти или до властных ресурсов, они довольно быстро начинают ощущать себя здесь в России как на работе вахтовым методом, а жизнь у них где-то в другом месте. Семьи в другом месте, дети в другом месте, счастье в другом месте, планы в другом месте, старость в другом месте – у них все в другом месте. Там жизнь, а здесь, вот, ну – а здесь они зарабатывают на ту жизнь. Поэтому, когда их отрывают от той жизни, они начинают сильно переживать.

Вот акт Магнитского, принятый тогда, он вызвал совершенно бешеную реакцию, абсолютно такую животную, такой вот хищной бешеной ярости, и, в частности, эта реакция, как мы помним, выразилась в том, что тогда же зимой 2012 года был принят один из самых страшных – а, может быть, все-таки самый страшный – законопроект, который лежит на совести сегодняшних российских – чуть не сказал «парламентариев» – ну, в общем, тех людей, которые служат в Администрации президента на должности депутатов и исполняют эти обязанности.

Эти люди приняли так называемый «закон Димы Яковлева». Закон, запретивший усыновление российских сирот иностранными гражданами, в том числе детей больных, в том числе детей безнадежно больных, смертельно больных и детей, которые быстро и мучительно, а иногда долго и мучительно умирают в России, а иностранное усыновление дает им шанс на жизнь. Не говоря уже о том, что огромное количество детей просто не находят в России семей, и даже разнообразные вот эти программы расформирования детских домов, они, конечно, во многом дутые.

Я вот ровно 2 дня тому назад был в Белгородской области и видел там один огромный пустой детский дом, закрытый. И вот люди, которые там живут, в этом населенном пункте, мне сказали: ну, это вот у нас тут был, всегда испокон веку был большой интернат, жило очень много детей-сирот, его закрыли, закрыли его потому, что началась кампания расформирования этих детских домов. Пришла разнарядка, что надо закрыть.

Ну, какое-то количество детей, конечно, куда-то попали в семьи, но, в общем, большая часть поехала просто в другие детдома в другие регионы и в другие области, а здесь отрапортовали, что детдом расформирован, дети пристроены, все в порядке, проблема решена. Вот так это происходит.

Но я отвлекся. Короче говоря, был принят этот самый «закон Димы Яковлева» в ответ на введение вот этих персональных санкций. Это отвратительный животный палаческий поступок, который совершили эти люди, инициировавшие этот закон, написавшие этот закон. Написан он был в Кремле в правовом управлении администрации, известно, кем он был написан, даже файл известен, который был прислан, вот конкретный файл был прислан тогда в Государственную Думу, и он, собственно, все и выдал, потому что этот файл назывался «Магнитский» - прямо вот имя файла было «Магнитский», потому что это был ответ на акт о Магнитском, хотя тогда кто-то там и говорил, что: нет-нет, это не связанные вещи, это тут ни при чем, это просто случайно по времени совпало.

С.Пархоменко:Мы имели возможность убедиться, что персональные санкции, это те санкции, которые работают

На самом деле это так, но плюс еще есть какие-то косвенные такие, я бы сказал, проколы были, когда вдруг оказывалось, что российская власть признает, что этот «закон Димы Яковлева», закон о запрете иностранного усыновления был принят в ответ в качестве мести. А месть изощренная, правда? Вот вы нас не пускаете к нашему баблу, а мы за это наших детей будем мучить, потому что нам все равно, а вам будет больно – вы будет знать, что это вы виноваты, вы будете знать, что это все из-за вас. Это же у вас там гуманность – нам-то чего? Мы их съесть можем, если надо. А вам будет нехорошо. Поэтому – вот: мы вам сирот наших не дадим и больных наших не дадим.

Хороший способ, правда? Я уже когда-то говорил про это. Ну, вот так всякие африканские царьки, когда их лишали ооновской продовольственной помощи или запрещали им каким-то образом воровать финансовую помощь европейскую, они говорили: а мы тогда здесь всех врачей перестреляем – вот у них был такой способ. Или: а мы тогда выгоним здесь всех учителей европейских, волонтеров, которые у нас здесь детей учат грамоте. Это же вам будет больно – нам-то все равно.

Ну вот, примерно так тогда поступила Россия. Было несколько всяких трагических ситуаций, трагикомических. Например, проговорился посол России в Ирландии, который прямо битым словом на официальном бланке посольском послал письмо депутатам ирландского парламента – посла, кстати, этого зовут Максим Пешков, он какой-то, по-моему, правнук писателя Горького – послал письмо о том, что: вы смотрите, не принимайте у себя тут акт Магнитского, а то у вас будут проблемы с усыновлением русских детей. Прямо так и написал чувак. Не побоялся, не испугался.

Но тем не менее всегда считалось, что вот этот как-то одно отдельно от другого.

И вот сейчас вдруг случилась очень мощная активизация. Прошло с зимы 12-го года – зима 13-го, 14-го, 15-го – 3 с половиной года прошло, но как-то, видно, гиря до полу дошла, потому что еще плюс эти санкции, связанные с Украиной и с Крымом, тоже многие из них носят персональный характер. А кроме того, пошел разговор о том, что акт Магнитского будет расширяться, что он будет универсальным, что в него будут попадать не только люди, прямо связанные с делом Магнитского, но и люди, в целом занимавшиеся примерно этим же и в других случаях, которые занимались пытками, заведомо неправосудные приговоры выносили и, в общем, как-то зверствовали, что называется.

И вот была организована эта петиция. Петиция эта собрала за месяц – она появилась в апреле, кончилась в мае – за месяц собрала больше 200 тысяч подписей. Ну, мы с вами понимаем примерно – мы с вами здесь – примерно понимаем правдоподобие этого, вот в какой мере в Вашингтоне, вообще в Соединенных Штатах, можно найти 200 тысяч человек, которые за месяц пришлют свои подписи по поводу каких-то русских чиновников, которые, видите ли, лишились возможности приехать к своему баблу в Соединенные Штаты.

Это, кстати, интересный очень прецедент, потому что он показывает, до какой степени все вот эти вот такие наивно-трогательные демократические институты, до какой степени они не защищены перед теми порядками и методиками, которые у нас здесь стали приняты. Мы несколько раз это уже видели, ну, например, когда случаются наезды сотен каких-то злобных троллей на сайты западных изданий. Открывают возможность для комментариев, думая, что люди будут писать то, что они думают, выражать какие-то свои естественные натуральные чувства, как-то спорить: у одного такая позиция, у другого сякая позиция – вот интересно. Сейчас мы посмотрим, как люди беседуют по этому поводу. И вдруг налетает какая-то толпа каких-то навозных мух из Ольгино, которые начинают там вывешивать чудовищные какие-то бесконечные подлые вопли.

И несчастные эти газетные редакции не понимают, что с этим делать, потому что они никогда с этим не сталкивались, они такого никогда не видели. Потому что никому в голову не приходило гонять вот эти стада этих искусственных троллей, которые получают по 8 рублей за комментарий, там, в Фейсбуке или в Живом Журнале, и вдруг они оказываются где-нибудь, там, не знаю, в газете «Le Monde» или в каком-нибудь «Frankfurter Allgemeine». Ну, там, поскольку на иностранном языке, может, они получают не по 8 рублей, а по 24 или по 32, но все равно недорого они получают. И вот они готовы это сколько угодно делать.

Вот примерно то же самое произошло с этими подписями под петицией. Ну и, конечно, администрация американская не могла к этому отнестись спокойно, и они выпустили заявление, довольно злобное, в котором напомнили, зачем был нужен вот этот закон Магнитского, и почему они считают, что это правильно, и почему они будут продолжать поддерживать эти усилия.

И там, например, была такая фраза, что больше чем через 6 лет после смерти Магнитского, - написано в этом официальном ответе Белого дома, - мы по-прежнему обеспокоены безнаказанностью за это и другие насильственные преступления против журналистов, активистов и политической оппозиции. Мы также обеспокоены растущей атмосферой запугивания по отношению к тем, кто работает, чтобы раскрыть коррупцию или нарушение прав человека в Российской Федерации.

Это, в общем, вполне сильная фраза, если иметь в виду, что на дипломатическом уровне всегда выбираются какие-то такие мягкие деликатные округлые влажные формулировки, чтобы никого не обидеть.

Но вот интересно, что этим дело не кончилось, и мы видим еще одну интересную вещь. Вот некоторое время тому назад появились слухи о том, что вокруг американского Конгресса появились люди, которые ведут то, что называется, лоббистскую деятельность – а лоббистская деятельность в США вещь совершено легальная, она описана законом, у нее есть довольно строгие правила и, в общем, понятно, как с этим быть – лоббистскую деятельность, объясняя американским конгрессменам, что шашечки-то назад ходят, и что вообще, если вы по-прежнему хотите русских детей – вы тут, в Америке – если вы по-прежнему хотите усыновлять русских детей больных или, там, смертельно больных (ну, если вам это зачем-то надо), то мы можем это вам устроить. Мы можем «закон Димы Яковлева» отменить, если надо вам тут. Или даже можем его, может быть, не отменить, но как-то послабить, как-то ввести в него какие-то исключения. Но только при условии, что вы аккуратненько тут тихенько уберете акт Магнитского.

С.Пархоменко:Акт Магницкого вызвал совершенно бешеную реакцию, абсолютно такую животную

И поразительным образом появилась, например, даже специальная организация, она называется HRAGIF, вот если читать эту аббревиатуру – HRAGIF. Это такая лоббистская организация, у нее есть сайт, где она битым словом пишет: мы хотим добиваться отмены вредного «закона Димы Яковлева». Мы намерены объяснять американским конгрессменам и политикам – о, я даже сейчас прочту вам цитату: «Наша организация работает над анализом правовых и законодательных возможностей, чтобы помочь отменить этот запрет на усыновление» - она в Вашингтоне работает, я напоминаю. «Мы хотели бы представить наши аргументы членам Конгресса США» - они членам Конгресса США хотят представить аргументы относительно того, какой плохой в Российской Федерации был принят закон о запрете на усыновление. «Мы хотели бы представить наши аргументы членам Конгресса США, Администрации и общественности США и планируем проинформировать их о возможных путях решения этой тупиковой ситуации по усыновлению».

Это они там в Вашингтоне будут информировать относительно путей решения. А пути решения знаете, какие? Ну, как же – отменить акт Магнитского. Разрешить здешним бандитам поехать на встречу со своим баблом. Отпустить здешних воров к тому, что они наворовали и там сложили. Вот давайте вы это сделайте, а мы за это отменим «закон Димы Яковлева».

Интереснейшая история! Кто же это затеял? Кто тот человек, который признал совершенно прямо связь между этими двумя законопроектами? Кто тот, кто наконец сказал: да, как видите, для того, чтобы отменить одно, надо отменить другое, потому что это две стороны одной медали.

Стали выяснять, кто это, и обнаружили там интереснейших личностей. Например, обнаружили адвоката, который довольно известен в России, и этот человек представляет интересы одного из пострадавших от этого самого акта Магнитского. Адвоката зовут Наталья Весельницкая. Она – адвокат семьи человека по фамилии Кацыв. Этот Кацыв был большим начальником в Московской области, он был министром транспорта Московской области, звали его Петр Кацыв, он был вице-премьером Правительства Московской области. А теперь он – вице-президент РЖД.

И вот этот человек, этот самый Петр Кацыв, у него есть сын по имени Денис, ну, в общем, понятно, что Денис этот, ну, на него более-менее все записано, но по существу управляет-то всем этот Петр, по всей видимости. Вот их фирма и оказалась одной из тех, которая была фактически конфискована в результате этого самого акта Магнитского. 140 миллионов долларов они должны были потерять… нет, прошу прощения, не 140 – 14. Тоже неплохо – 14 миллионов долларов они должны были потерять в результате этой конфискации.

И вот их адвокат – еще раз – их адвокат Наталья Весельницкая организовала вот эту лоббистскую американскую компанию, которая должна там в Соединенных Штатах объяснять конгрессменам, что надо как-то все-таки выручать русских сирот, надо все-таки вот этих несчастных больных детей, все-таки надо их как-то тащить сюда обратно. А для этого, дорогие друзья, надо отменить акт Магнитского.

Причем, очень забавно, на чем они спалились. На этот самом сайте этой компании – я сегодня зашел туда посмотрел – на нем, в общем, все under construction – все разделы находятся в состоянии создания сейчас, там все пусто. Но есть главная лицевая страница, есть витрина этого сайта, на которой висит декларация этой компании, нет ни слова ни о какой Весельницкой, но некоторое время тому назад – может быть, вы помните – была совершенно неожиданная история, и это тоже часть вот этих вновь образовавшихся усилий по отмене акта Магнитского – вдруг откуда ни возьмись, образовался фильм, который попытались показать, о том, какой злодей на самом деле был сам Магнитский и Билл Браудер, его хозяин, что на самом деле вся история с гибелью Магнитского – это все ложь. И этот фильм должен был быть показан в Европарламенте, сделал его довольно известный кинематографист один, и вот… нет, не буду комкать эту историю, все-таки давайте я вам после перерыва ее расскажу, потому что там все это довольно красиво.

Да, это была первая половина программы «Суть событий». Давайте 3-4 минуты новостей, после этого вернемся, я вам расскажу дальше и про этот фильм, и про этого адвоката, и про борьбу с актом Магнитского, которая началась с нездешней силой, расскажу еще некоторые подробности.

НОВОСТИ

С. Пархоменко

С.Пархоменко:Российская власть признает, что этот «закон Димы Яковлева» был принят в ответ в качестве мести

Мы говорили с вами о том, как посланцы российских разного рода бандитов и мошенников развели активную кампанию, пытаясь отмотать обратно историю с актом Магнитского, с американским законом, в результате которого существенное количество людей, имевших отношение к смерти Сергея Магнитского лишились возможности пользоваться результатами своего труда, то есть лишились доступа к своим зарубежным авуарам и лишились возможности въезжать на территорию Соединенных Штатов и других стран.

В обмен на то, чтобы отменить эти законы, тайно предлагается отмена «закона Димы Яковлева», то есть отмена запрета на иностранное усыновление российских сирот, в том числе тяжелобольных, в том числе смертельно больных. И вот очередной раунд этой истории, очень забавный – ну, если считать, что есть хоть что-то забавное вообще в истории, где речь идет о жизни этих детей, которых запретили усыновлять.

Так вот, некоторое время тому назад – вы, наверное, это слышали, что довольно известный кинорежиссер Андрей Некрасов неожиданно снял фильм, разоблачающий историю с Магнитским и Браудером. Что, нет, ничего такого не было, никто не мучил никакого Магнитского, никто не доводил Магнитского в тюрьме до смерти, Магнитский на самом деле ничего не открыл, не расследовал, а все это устроил злой вредный аферист Браудер.

Этот Андрей Некрасов – ну, это уже давняя история, но тем не менее – он написал синопсис о том, что он собирается снять фильм об истории Магнитского, поскольку история эта очень много кого интересует. Он получил довольно существенные суммы от нескольких крупных европейских телеканалов: от телеканала ARTE, телеканала ZDF, от национальных киноинститутов Финляндии и Норвегии.

Потом снял фильм абсолютно противоположный тому, что он заявлял в своих этих сценарных заявках, абсолютно спекулятивный. И попытался показать этот фильм – ну, не сам попытался, а целый ряд людей, которые его поддерживали, пытались показать этот фильм в Европарламенте. На премьеру этого фильма – премьера не состоялась – аккредитовалось семь российских телеканалов, и все они должны были рассказывать о том, как произошел этот триумф и оказалось, что никакой истории с Магнитским нет, и что вот все это придумал Браудер.

И там произошел адский прокол вот этой самой компании, о которой я сейчас рассказывал, компании, которая была создана в Вашингтоне, для того чтобы там лоббировать отмену – там, в Вашингтоне – лоббировать отмену «закона Димы Яковлева» в обмен на отмену акта Магницкого. Это самая Наталья Весельницкая умудрилась прислать письмо с просьбой об аккредитации, представившись сотрудником этой компании.

И ситуация предстала во всей ее, так сказать, красе. Есть адвокат людей, которые пострадали в результате акта Магнитского, компания которых находится на грани разорения, компания которых должна подвергнуться крупным конфискациям в результате того, что в ней оказались деньги из тех самых так называемых денег Магнитского, то есть из тех огромных сумм, происхождение которых Магнитский раскрыл, расследовал и продемонстрировал. Их адвокат создает эту лоббистскую компанию, с тем чтобы помогать отменить закон о запрете на иностранное усыновление. Все зацепилось одно за другое.

Вот так это работает и вот так это эксплуатирует, не побоюсь этого слова, возможности западной демократии. Потому что, да, существует законная, легальная лоббистская деятельность, можно это делать. Можно создавать и регистрировать такую компанию, можно открывать ее офис, можно прямо объявлять, что мы здесь будем заниматься тем, что будем уговаривать членов американского конгресса, членов Палаты представителей, сенаторов и других чиновников и сотрудников администрации, будем их уговаривать поступить так, как нам выгодно.

Или ровно так же можно воспользоваться этими петициями. Можно эту петицию составить, можно под этой петицией собирать подписи и можно оказывать таким образом давление и на общественное мнение, и на деятельность государственных институтов. Это все придумано, грубо говоря, для народовластия, для того чтобы люди имели возможность влиять на власть. Это все используется сегодня из Москвы, и это все используется вот с этими целями, для того чтобы помочь бандитам добраться до их награбленного бабла. Интересная очень история.

С.Пархоменко:Они говорили, это не Бук, потом будут говорить, что Бук, но не наш, потом, что Бук наш, но у нас его украли

Я думаю, что мы будем наблюдать этого все больше. Вообще я не удивлюсь, если в какой-то момент вдруг выяснится, что, скажем, избирательная система совершенно не готова к вторжению в нее российских методов. Вот очень много сказано о том, что избирательная система Соединенных Штатов, она очень архаична. Она архаична не только вот в том, про что теперь все умеют разговаривать: все вот эти праймериз, кокусы, хитрая система назначения выборщиков, какие-то бесконечные подсчеты того, сего, непрямая демократия и так далее.

Вообще, если посмотреть, как осуществляется само голосование, сама процедура голосования, она, в общем, совершенно незащищенная. Там в ряде случаев можно и паспорта не показывать или водительских прав, которые чаще всего, скажем, в Соединенных Штатах заменяют собою паспорт. И регистрации никакой особенной нет, и, в общем, бюллетени не защищены, и иногда голосование осуществляется с помощью каких-то допотопных инструментов, где человек нажимает на какую-то кнопочку и прокалывает какую-то картоночку какой-то железочкой, остается дырочка.

В общем, это все очень-очень просто фальсифицировать, это все очень просто нарушить. Я думаю, что если однажды мы на каких-нибудь американских избирательных участках обнаружим какие-нибудь карусели, или какие-нибудь вбросы, или вот это что-нибудь прекрасное, что мы здесь хорошо знаем, я сильно сомневаюсь, что, особенно где-то в провинции, люди способны будут противостоять вот этой железной машине, которая за многие годы уже отработана здесь в России.

Так что, если вдруг кто-нибудь явится на автобусе голосовать за Трампа где-нибудь в глубинке штата Алабамы или в кукурузных полях штата Айовы, я не сильно удивлюсь, я буду знать, откуда растут эти рога, и откуда появились эти копыта. Так что, посмотрим. Это все становится все интереснее и интереснее. На этой истории с Димой Яковлевым, конечно, это выглядит совершеннейшим детективным романом, как они пытаются это проделать.

Из других сюжетов, ну, вот меня просят здесь и пишут, что, поздравьте Бастрыкина с его вступлением в Союз писателей. Ну, я считаю, что я уже давно его поздравил. Ну, не я, правда, а его поздравило сообщество «Диссернет», которое уж года два как, по-моему, внимательно прочло и изучило главный литературный труд господина Бастрыкина, а именно его такую историко-публицистическую книжку об истории криминалистики, которая называется «Знаки руки», и выяснилось, что эта книжка… ох, как бы это сказать? Мы же имеем дело все-таки с Бастрыкиным, надо как-то аккуратно это формулировать. В общем, в этой книжке есть – как бы это сказать? – некорректные заимствования. И эти некорректные заимствования некорректно позаимствованы у одного очень известного немецкого историка и писателя, из очень старых его книжек, чуть ли, там, не 50-х годов. Есть такой Юрген Торвальд.

Кстати, эти книжки Торвальда отдельно еще в советское время об истории криминалистики тоже печатались, переводились, продавались в Советском Союзе – так что, многие их помнят. Но вот удивительным образом из этих книжек прямо кусками все это оказалось в книжке Бастрыкина. Смешно ужасно это выглядело, отчасти даже трогательно. Там же есть кусок из американского одного автора. В общем, некорректно позаимствовал. Ну, бывает, ну, некорректно. Теперь будет членом Союза писателей.

Это был несерьезный сюжет. А серьезный сюжет – это, конечно, сегодняшнее объявление о предстоящем начале выгрузки нам в мировое общественное мнение материалов теперь уже криминального расследования по сбитому Боингу MH-17, малазийскому Боингу, который был сбит над Восточной Украиной в июле 14-го года. Мы с вами очень давно этого ждем. И начало публикации вот этой криминальной части – мы помним, что до сих пор опубликована была только технологическая часть расследования, только сухой сопромат, что называется, из которого следовало… ну, на этом была закрыта дискуссия о каких-то там истребителях, штурмовиках, каких-то фантастических историях про летчика Волошина и так далее.

Но вот из технического расследования стало понятно, что это «Бук», что это вот такой «Бук», совершенно определенный, и что расположен он был вот в таком районе, в том самом районе, который контролировали вот эти вот бандиты дэнээровские. Ну, вот на этом все прочие версии закончились. Там были какие-то еще слабые попытки что-то выкрикнуть со стороны российского Министерства обороны.

Ну, понятно, что там дальше будет еще какое-то отступление на какие-то заранее подготовленные позиции, что, да… Сначала они говорили, что это не «Бук», потом они будут говорить, что, да, это «Бук», но не наш. Потом они будут говорить, что, да, это «Бук» наш, но у нас его украли. Потом они будут говорить, что, нет, это наш «Бук», и у нас его не украли, но люди, которые сидели за штурвалом – это были не наши люди, а чужие. Ну, и так далее.

В общем, они будут резать этот хвост по кусочкам. Мы это уже видим, как, собственно, это происходит, как они постепенно отступают.

Но вот теперь начинается криминальная часть. Что такое криминальная часть? Это конкретные люди. Это уже не вообще «Бук», а это конкретный «Бук». Ну, в неофициальном порядке на уровне, скажем, расследовательской компании Bellingcat все раскрыто. И есть конкретный номер этой машины, ее принадлежность к совершенно определенной военной части, маршрут, по которому она ехала, маршрут, по которому она возвращалась, экипаж, с точностью до каждого отдельного человека (кто сидел за рычагами, кто сидел за кнопками, кто наводил, кто управлял). Трагическая история, трагикомическая, про человека, которого они там потеряли по дороге.

Все это известно – есть фамилии, имена, звания, должности, все это передано этой международной расследовательской группе. Теперь все это должно войти в общий массив этого расследования, и мы (ну, в смысле, публика, общественность) должны получить эти данные уже в официальном порядке. При этом мы видим, что работа очень сильно затягивается. И сегодня было объяснено этой международной расследовательской группой, почему она затягивается.

Этот мотив возникал уже и на более ранних этапах, на этапах вот этого так называемого технологического расследования, когда говорилось – был задан вопрос, участвует ли Россия в этом расследовании. И ответ был примерно такой: к сожалению, да, участвует. «К сожалению» потому, что Россия саботирует это расследование, всячески его затягивает и всячески пытается продлить это время и помешать сбору этих документов. Это было и на том этапе объявлено, и теперь косвенным образом снова. Потому что уже в сегодняшнем заявлении прозвучала такая фраза, что мы ждем, когда Россия предоставит нам сведения об этом «Буке» и о конкретной точке, где он стоял.

Что это означает? Это означает, что сведения, которые абсолютно известны этой расследовательской группе, они были переданы России и России была дана возможность честно в этом признаться, честно сказать: да, это «Бук» вот этот, он ехал отсюда сюда, он стоял здесь и он выстрелил туда. И Россия как участник этого расследования должна была бы эти данные предоставить, потому что они у России есть, нет никаких сомнений, что они здесь существуют.

И расследовательская группа считает себя обязанной ждать этого ответа. Почему обязанной? Потому что этого спросит суд, тогда, когда будет суд. И неслучайно они говорят, что эти данные, которые теперь начнут публиковаться, по всей видимости, осенью, эти данные станут частью документов, предназначенных для судебного расследования, как это было сегодня объявлено. Потому что судья – по всей видимости, это будет какой-то публичный суд, и, по всей видимости, это будет какой-то, что называется, независимый судья – он задаст этот вопрос. Он спросит: а вы Россию попросили подтвердить? Вы дали возможность российской стороне честно признаться в том, как это было? Вы предоставили им это неотъемлемое право? И следователи должны будут сказать: да, мы предоставили. – А вы достаточно ждали? – Да, мы достаточно ждали.

Вот это сложная ситуация, когда, в общем, расследование давно кончилось и, по существу, происходит не расследование, а сбор документов, такое коллекционирование бумажек для будущего суда. Вот на этом этапе это все сейчас находится, и они вынуждены это делать очень методично, и они вынуждены это делать очень поэтапно, никуда, что называется, не торопясь, отрезая одну ложную версию за другой, для того чтобы эти данные были совершенно железобетонными.

С.Пархоменко:Мы с вами не хотим, чтобы женщину мучили в тюрьме, мы хотим, чтобы ее отпустили

И мы видим, что, в конечном итоге, все это продвигается. Если сравнить наше сегодняшнее понимание этой ситуации с этой катастрофой с тем, что это было в первые часы, дни, недели после катастрофы, мы понимаем, что, в общем, мы знаем очень много, мы, в общем, более-менее знаем все. Но теперь вот мы по частям получаем это в официальном порядке. Ну, будем ждать дальше – что же делать? Будем терпеливо дожидаться, пока Россия… конечно, российская сторона ничего им не предоставит, это очевидно, но в какой-то момент будет это признано, что, к сожалению, сроки истекли, возможность была предоставлена, этой возможностью российская сторона не воспользовалась. Ну, вот мы составляем об этом акт, грубо говоря, мы этот акт предъявим в суде – и мы продолжаем дальше, исходя из тех сведений, которые у нас есть.

А газета «Известия» и Дмитрий Киселев будут говорить, что, ну, понятно, что они все врут. Вот если бы мы сами им дали эти сведения, тогда да! Но так вы же их не дали. Вот они ждут и собираются ждать еще два месяца, как было сегодня объявлено, еще два месяца они будут ждать, пока Россия растелится. Не растелится, это мы с вами можем не сомневаться в этом. Но, тем не менее, понятно, на каком теперь это этапе.

Много, конечно, разговоров и вопросов про версию, которую я позволил себе выдвинуть относительно освобождения Савченко, точнее мотивов освобождения Савченко. Я сказал тогда, во многом из хулиганских соображений, сказал тогда, что мотивы эти носят скорее религиозно-мистический характер.

Ну, должен вам сказать, что жизнь подтвердила мою правоту. Действительно, то, что мы видели вот этот карикатурный вояж Путина на Афон, стояние его с выпученными глазами на этом стасидии, который зачем-то назвали троном византийских императоров. Кстати, я даже не пожалел полчаса, чтобы выяснить, кто тот дебил, который назвал это троном византийских императоров. Этот дебил работает в «Комсомольской правде». Как-то нетрудно было догадаться заранее. Но так оказалось, да, имеется балбес, который там был на месте и который твитил оттуда, прямо с Афона, и который вот натвитил про трон византийских императоров и так далее.

И поразительно, что - хотя уже через десять минут было известно и понятно, что он все наврал и что это никакой ничего не трон - но «Комсомольская правда» не захотела это опровергать, потому что это входит как-то в меню. Ну, их читатель должен верить, что это трон византийских императоров. Это, собственно, для него же делается. Поэтому они честно это все воспроизвели. И я думаю, что читатели «Комсомольской правды» до сих пор думают, что Путин сидел на троне византийских императоров, хотя он на нем не сидел, а стоял, и это не трон, и не византийских, и не императоров, ну, а такая вот стоялка для почетных молящихся.

Но, в общем, действительно никаких за это время не появилось новых каких-то версий или какого-то дополнительного понимания того, почему Путин согласился на этот обмен. Этот обмен со всех точек зрения ему невыгоден, если говорить о такой циничной политической выгоде. Понятно, что он выгоден всякому хорошему человеку, всякому гуманному человеку, всякому человеку, который хочет, чтобы женщину не мучили в тюрьме.

А мы с вами не хотим, чтобы женщину мучили в тюрьме, мы хотим, чтобы ее отпустили. Вот ее отпустили. Но это совершенно идет вразрез, конечно, с такими сухо понимаемыми политическими интересами. Никакой новой версии, кроме вот этой мистики, на мой взгляд, не появилось, и я, честно говоря, только укрепился в этой своей уверенности.

И Евгений Киселев, например, вспомнил буквально на следующий день что ли после этой моей программы прошлонедельной, вспомнил, что вообще чертовщины-то всегда было предостаточно. И вспомнил мой же собственный текст очень давний, девяносто, я думаю, какого-нибудь четвертого года – про человека по имени Георгий Рогозин. Был такой генерал КГБ, потом генерал российской службы безопасности, который, там, вертел столики, читал энцефалограмму с мертвого черепа, расставлял мебель в Кремле по каким-то сложным энергетическим линиям, что вот она должна стоять так, а не сяк, привязывал там кого-то проволокой к батарее, чтобы снять какой-то отрицательный заряд, и всякое такое.

Ну, вот он был большой специалист по всякому оккультному, читал мысли на расстоянии, сканировал мозг канцлера ФРГ и прочее, гороскопы составлял. Так что, этого было много всегда, и в 90-е годы, конечно же, тоже. Ну, и, конечно, этого полно и сейчас. Все эти ношения красных шелковых шнурочков на правой руке, бесконечные какие-то иконки, висящие здесь и там, сложный этикет, сложные слова (не «садитесь», а «присаживайтесь»), не стоять так, не поворачиваться спиной, не опускать руку туда, не поднимать голову сюда – это все носит такой… такое заклинание удачи.

Вот есть такое большое слово в этой российской политической среде – «удача». Вот как-то: желаю удачи. Я вот фартовый, а ты не фартовый. Все вот это камлание, оно иногда дает вот такой эффект, иногда даже, видите, положительный. Вот из этих соображений взяли отдали Надежду Савченко. Хорошо, спасибо. Всего-навсего за поездку на Афон. Так что, да, привыкайте, друзья, привыкайте, что вы живете в таком почти теократическом государстве, где эти соображения имеют большое значение.

Ну вот, собственно, я думаю, что на сегодня все. Скажу только, что в это воскресенье случится в Москве очень важная вещь, очень важная для меня. Это я опять про свой «Последний адрес», которым я очень горжусь, и который я очень люблю, и который мне очень важен. Появятся вот эти мемориальные знаки «Последнего адреса» на очень важном московском доме, на знаковом доме – на Доме на набережной, в котором почти триста жильцов были репрессированы, многие расстреляны. Вот появится две таких таблички. Одна из них, кстати, с именем замечательного советского журналиста и писателя Кольцова. Вот, приходите в воскресенье. Читайте сайт «Последнего адреса», смотрите точное время, а мы продолжаем.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко, до следующей пятницы. Всего хорошего, до свидания.