Суть событий - 2016-02-19

С. Пархоменко

Да, и сразу скажу, что завтра должна быть Юлия Латынина. Да, должна быть, как-то со всех сторон уже оборвали у меня все. Уже люди пишут мне в Скайп, в Фейсбуке, в личных сообщениях, присылают смски какие-то знакомые – я не слыхал от них вестей лет двадцать: где Юлия Латынина, когда же наконец будет Юлия Латынина? Ну, говорят, завтра будет – спешу сообщить. Так что, вот, радуйтесь. Да, она на сайте появилась уже. Мы, кстати, ее упомянем один раз по ходу этой передачи с благодарностью.

Я тут был в Барнауле, не могу не поделиться с вами своими впечатлениями. Был там по делам «Последнего адреса». Первые 5 табличек «Последнего адреса» появились в городе Барнауле – это первый город за Уралом. Долго мы этого ждали, там большая группа долго замечательно работала, для того чтобы это подготовить. Теперь там будет все больше и больше этих последних адресов. Городов «Последнего адреса» стало 9 теперь. Следующий, я думаю, будет Орел.

А знаете, я почему это вспомнил? У меня там было несколько таких сильных разговоров. В частности, я виделся там с одним своим старым приятелем – ну, старым, потому что мы давно знакомы. Он-то вообще довольно человек молодой и энергичный. Он владелец нескольких хороших супермаркетов в городе Барнауле и его окрестностях. И он человек очень энергичный, очень деятельный, ему хочется все самому, он научился хлеб печь замечательный. Говорят, лучший в городе хлеб – это именно в его супермаркетах.

Он вот пытается сыром заниматься. Сделался некоторое время назад владельцем одного сырного завода, но вот пока не получилось, потому что партнеры его отказались делать хороший сыр, и сказали ему, что, нет, мы экономически не проживем, если не будем делать дрянь из пальмового масла, у нас никто не возьмет. А он хочет хороший делать. Вот сейчас другой покупает.

Ну, вот, он мне рассказал одну поразительную совершенно вещь. Он сказал, что в его супермаркете, самом крупном, который такого, ну, что называется, премиум-класса, такой по местным меркам довольно престижный, довольно дорогой и с богатым выбором, вот в нем было еще 2 года тому назад 40 тысяч наименований разных товаров. Ну, так много, потому что за разные наименования считаются, скажем, упаковки разного размера одного и того же товара. Там, макароны в килограммовой упаковке и в полукилограммовой – это два разных товара.

Ну вот, 40 тысяч наименований товаров у него было, а сейчас – 15 тысяч. А примерно через 3-4 месяца будет 7 тысяч из 40-ка, потому что очень резко снижается ассортимент, снижается он отчасти из-за того, что огромное количество продуктов попадает под эмбарго, которое Россия сама на себя наложила. Эмбарго это, как мы знаем, расширяется. Вот Турция теперь со всеми своими фруктами. Сказано же было: помидорами не отделаетесь. Ну, вот, значит, там не только помидоры, но и огурцы и всякое такое прочее. С фруктами худо.

Еще там все-таки в этой части страны Китай относительно недалеко, поэтому есть шанс какие-то китайские добыть. Они не очень хорошего качества обычно, но тем не менее, овощи-фрукты. Ну, и, там, Узбекистан относительно близок, во всяком случае, по сравнению с тем, сколько оттуда ехать до Москвы.

Но проблема не только в этом, а проблема, конечно, еще в падении рубля и в том, что импортные продукты закупать становится невозможно. И вот он говорит, что с одной стороны, есть много вещей, которые, просто кончаются запасы, я не могу закупать, а с другой стороны, - говорит он, - кончается срок годности. И, - он говорит, - я вынужден выбрасывать эти продукты, списывать их, я больше не могу ими торговать. А новых таких закупить не могу. Даже если они не попадают ни под какие санкции.

Так что, вот такие будни импортозамещения, от 40-ка тысяч наименований к 7-ми мы движемся. Я тут недавно был в одном телевизионном эфире, точнее, не в эфире, а в телевизионной записи на одном телеканале, там был такой человек по фамилии Данилин, есть такой довольно тупой, прямо скажем, персонаж. Ну, он такой околокремлевский какой-то типа аналитик, политолог – не знаю, как это назвать. И этот балбес, значит, писал некоторое время тому назад, я случайно наткнулся, что он там в Фейсбуке у себя пишет, что вот Пархоменко говорит про то, что цены на московский пармезан когда-нибудь отразятся на ценах в Калужских магазинах. Что-то я ржу.

Ну, вот интересно, эта дубина ржет до сих пор или уже перестала, заглянув в эти самые калужские, барнаульские и всякие другие магазины, потому что действительно не существует никакого отдельного рынка дорогих товаров и отдельного рынка дешевых. Люди, которые ерничают про хамон и пармезан, это люди, которые просто не понимают, как экономика устроена, и не понимают, что как раз хамону-то и пармезану ничего не грозит. Он как был, так он и есть, подорожал в десять раз, а желающие – пожалуйста, всегда могут его найти.

С.Пархоменко: Гос-во использует свои возможности,чтобы выкрутить руки тем, кто ему сопротивляется, и добиться своего

Но вопрос-то не в этом, а в том, что с рынка вымываются дешевые товары, дешевые, доступные, популярные, они заменяются на товары другого качества, они дорожают. И сегодня производитель в России, узнав о том, что он утратил иностранного конкурента, радуется не тому, что, ну, вот теперь-то я могу сделать хорошо и продать, а тому, что, ну вот теперь-то дерьмо, которое я делаю, люди вынуждены будут купить, да еще и, скорее всего, купить задорого, потому что сравнивать им не с чем, и конкуренции нет. Это на меня, надо сказать, довольно сильное впечатление произвело.

Ну, все-таки к новостям недели. Конечно, поразительное зрелище, которое мы все наблюдаем, это история попытки нескольких бизнесменов, близких сегодня к руководству российского государства, отобрать собственность у других бизнесменов, которые не хотят быть близкими к руководству российского государства. Ну, я имею в виду аэропорт «Домодедово», конечно.

Это какая-то совершенно модельная история и чрезвычайно такая демонстративная, наглая и, в общем, это почти такая же акция устрашения, как и то, что было в Москве, когда сносили все эти киоски, только там это все было по мелочи, казалось бы, такое избиение малого и среднего бизнеса. А это вот избиение крупного бизнеса.

Это действительно огромная компания и человек, который оказался у всех на виду, вот этот самый Дмитрий Каменщик, это человек, состояние которого оценивается почти в 4 миллиарда долларов, и он довольно высоко стоит в российском списке Форбс, он действительно один из богатейших и влиятельнейших российских бизнесменов.

Надо сказать, что ведет он себя очень достойно. Я вот сегодня подробно читал отчет о судебном заседании, где решался вопрос о мере пресечения, о том, будет он арестован, или помещен под домашний арест, или отпущен, или будет отпущен под залог. В результате он оказался под домашним арестом аж на 3 месяца. И, в общем, это довольно серьезная история. И он будет до апреля под домашним арестом находиться.

Так вот, на самом деле это очень такая прозрачная понятная история, потому что мы видим, кто это делает. Это опять делает группа бизнесменов, близких к Путину, во главе с семейством Ротенбергов. Поразительно, сколько уже они всего нахватали. Ну, мы помним, что несколько месяцев тому назад они посадили своего человека во главу ОАО РЖД, и чего только у них нет. Они совершенно очевидно, после того, как стало понятно, что на нефти уже так особенно не наживешься, постепенно переключаются на всякие инфраструктурные проекты, на всякое дорожное строительство и прочее.

По всей видимости, они же будут основными бюджетополучателями при строительстве коммуникаций, связанных с Крымом, вот этого фантастического моста в Крым, который не очень понятно, как строить, потому что по международным законам строить его нельзя без согласия Украины, поскольку он перегораживает вход в Азовское море, а часть побережья Азовского моря по-прежнему принадлежит Украине. Украина не даст на это разрешения. Ну, будет еще один международный конфликт на эту тему, будет еще повод для того, чтобы упрекнуть Россию в нарушении международного законодательства, а смыслом этого будет обогащение этих самых Ротенбергов.

Чего только у них нет. Некоторое время тому назад, например, они так, просто походя, подхватили значительную часть российского книжного рынка, причем, такого, самого жирного и самого гарантированного, того, который связан с печатью школьных учебников. Ну, в общем, много можно про это про все рассказывать.

Вот штука заключается в том – я просто посмотрел на некоторые даты, как было дело. Значит, дело было в том, что – ну, и что мы видим сегодня с этим самым «Домодедово» - это, в общем, часть большой истории о так называемой консолидации московского аэропортового узла, московского аэропортового хозяйства.

В Москве сейчас работают три больших аэропорта. Много идет разговоров о создании еще четвертого, но пока это ни к чему особенно не привело. Есть три, как мы с вами знаем: «Домодедово», «Шереметьево» и «Внуково». И речь идет о том, чтобы собрать их в монополию. Зачем из собирать в монополию, понятно, потому что вот этот аэропортовый бизнес имеет два источника доходов, у него есть два вида клиентов. Во-первых, он получает какие-то деньги с пассажиров, и всякий человек, который попадает в аэропорт, он приносит какие-то деньги, он покупает там бутылку воды или газету – ну, это просто еще и большой торговый центр, там есть всякие магазины и прочее.

Но, конечно, главный доход аэропорт получает от авиакомпаний, которые платят аэропорту за все. Они платят ему за процедуру регистрации и оформления пассажиров, они платят за стоянку своих самолетов, за заправку своих самолетов, за обслуживание своих самолетов. За каждый, грубо говоря, взлет и за каждую посадку авиакомпания платит аэропорту.

И происходит борьба за авиакомпанию. Помню, я несколько лет тому назад слышал очень интересную лекцию человека, который был несколько лет управляющим «Шереметьево», не владельцем, а именно управляющим. И вот он в частности описывал то, как ожесточенно идет борьба за авиакомпании и в ту пору речь шла о том, что авиакомпания Lufthansa собралась уходить из «Шереметьево» в «Домодедово». Она туда и ушла. Насколько я помню, это было в 2008 году. А это очень важная авиакомпания, потому что она лидер такого объединения из нескольких десятков крупных авиакомпаний, которое называется Star Alliance.

И вот чего там только ни происходило. Вплоть до того – там была одна смешная рассказана история, что в какой-то момент внутренняя разведка донесла, что у одного высокопоставленного чиновника в представительстве Lufthansa в Москве завелась девушка, и девушка эта живет в Химках. И она собралась уезжать из Химок, вроде, она покупает другую квартиру и собирается уезжать в другой район Москвы. Так они нашли эту девушку, дали ей денег и умоляли ее никуда не ехать из Химок, потому что это тоже еще один аргумент был для этого чиновника, что вот он ездит на работу, ну, и там у него рядом будет девушка, с которой он будет встречаться. Даже и к этому они прибегли.

Это, конечно, анекдотическая история, но было много серьезного. И действительно это была огромная история, когда Lufthansa таки ушла из «Шереметьево» в «Домодедово», и вообще битва между «Шереметьево» и «Домодедово» происходила на протяжении многих-многих лет. По результатам, по-моему, первого полугодия прошлого 15-го года «Шереметьево» опять стал крупнейшим аэропортом Москвы, ну, и следовательно, крупнейшим аэропортом страны, а до этого несколько лет крупнейшим аэропортом все-таки был «Домодедово». Еще в 2008 году – видимо, ровно отчасти в связи с этим переходом Lufthansa и со всякими другими обстоятельствами «Домодедово» обогнало «Шереметьево».

Так вот, «Шереметьево»-то принадлежит Ротенбергам в значительной мере. И произошло это только что. Вот я посмотрел – 11 февраля (8 дней тому назад) вышло постановление Правительства Российской Федерации, каковым постановлением окончательно уже было установлено, что 68 с лишним процентов аэропорта «Шереметьево» будет принадлежать компании «Шереметьево Холдинг», и ее контролируют вот этот самый Аркадий Ротенберг и два его компаньона, одного зовут Александр Пономаренко, а другого Александр Скоробогатько, а государство оставит за собой немножко меньше 32%, это было решено прямо постановлением правительства.

С.Пархоменко:Импортные продукты закупать становится невозможно

А куда было деваться правительству, если несколько раньше в конце августа 15-го года вышел указ президента за подписью – ну, президент у нас с вами не сменился с тех пор, у нас по-прежнему – что в августе 15-го года, что сейчас, президент Путин. Так вот, президент Путин распорядился тогда принять предложение Правительства Российской Федерации – ну, это всегда так делается: как бы предлагает правительство, а президент как бы соглашается – принять предложение Правительства Российской Федерации об учреждении Российской Федерацией и Обществом с ограниченной ответственностью «Шереметьево Холдинг» Акционерного общества «Аэропорт Шереметьево» с внесением в качестве вклада Российской Федерацией в его уставной капитал находящегося в федеральной собственности пакета (ну, написано конкретно какого) акций Акционерного общества «Международный аэропорт Шереметьево».

То есть, понятно, да? Создается новая компания, в эту компанию складывают прежние владельцы, государство складывает свой пакет акций «Шереметьево», а частные инвесторы складывают всякое разное. Ну, вот они туда вложили, например, часть акций компании «АЭРО-Шереметьево», часть акций компании «Империал дьюти фри», а также мажоритарные доли в капиталах компании «Межтерминальный переход Шереметьево» - это циклопическая стройка, которая там происходит уже довольно давно, строится тоннель между разными частями «Шереметьево». Вот компания, которая строит, тоже туда перешла. Ну, и там терминал B «Шереметьево» и так далее.

Короче говоря, вот они складываются в один мешок, и дальше они определяют, кто владеет этим мешком в какой пропорции. И вот президент страны распорядился, прямо вот велел отдать, отдать Ротенбергу. Вот он, собственно, и распорядился, что доля государства должна быть не менее 30%. Ну, да, ну так она и не менее в результате, она в результате оказалась там 31 с половиной, более или менее. А все остальное принадлежит вот этим самым Ротенбергам, Пономаренко и Скоробогатько.

Вот такая история. Это все окончательно оформилось – я напоминаю – 11 февраля. За 2 дня до этого, 9 февраля, три менеджера «Домодедово», теперь уже «Домодедово», оказались заключены под стражу: Вячеслав Некрасов, Андрей Данилов и Светлана Тришина. И вот оно началось. Что началось? Началась консолидация.

Потому что после того, как эта группа поняла, что «Шереметьево» у нее в руках, можно переходить к следующей задаче, к подбиранию «Домодедово» для того, чтобы, вот грубо говоря, Lufthansa не моталась туда-сюда. Знаете, как в том анекдоте: я тебе сейчас попереключаю! Я сейчас тебе поезжу из «Домодедово» в «Шереметьево» и из «Шереметьево» в «Домодедово». Сиди, где я скажу. Конечно, лучше иметь монополию. Вот перешли к составлению монополии. Это произошло на наших глазах. 11 февраля все было закончено с «Шереметьево», оно принадлежит Ротенбергам и компаньонам, а вот 9-го можно переходить к следующему. И дальше мы увидели всю вот эту вот историю про Каменщика.

Вот как просто это делается. Вот как просто с использованием суда, с использованием Следственного комитета, с использованием всех инструментов, имеющихся в распоряжении государства, это самое государство консолидирует в руках близкого ему бизнеса имущество, отобранное у не близкого ему бизнеса.

Это программа «Суть событий», это была первая ее половина. Мы с вами продолжим после новостей, через 3-4 минуты. Я Сергей Пархоменко. Пожалуйста, не удаляйтесь.

НОВОСТИ

С. Пархоменко

Ну, как обычно, я по ходу этих новостей читал ваши разнообразные смски, а также послания, которые я получаю непосредственно с сайта, оттуда тоже можно это устраивать. И вот, смотрите, подряд две записки. Одна: «Когда я захожу в аэропорт, - это из Калужской области пишет слушатель, я подписи его не вижу, зато вижу его номер телефона, - когда я захожу в аэропорт, мне без разницы, кто там хозяин: Каменщик или пергаментщик, или дядя Вася. Мне важно, чтобы там было безопасно и комфортно». Или рядом буквально следующая: «Но ведь главное, чтобы людям было удобно. Олигархи – жулики, так им и нужно. Мария Петровна».

Ну, вот, дорогая Мария Петровна и дорогой неизвестный слушатель из Калужской области с телефоном, который кончается на 8682, совершенно правильная постановка вопроса. Только вот это вот «безопасно и комфортно» - это в две разные инстанции, пожалуйста. Безопасно – это к Министерству внутренних дел, это к ФСБ, это к разного рода силовым структурам, потому что по российскому законодательству за безопасность отвечают именно они.

Вот когда какой-то человек просит вас на входе в аэропорт положить сумку на ленту транспортера, чтобы ее там просветило, а другой сотрудник, может быть, даже когда вы проходите уже непосредственно дальше, осматривает содержимое ваших карманов, иногда даже просит вас снять ботинки, вынуть ремень и так далее и так далее в разных обстоятельствах, так вот, это полиция, это не аэропорт.

Служба безопасности, вообще все действия, связанные с безопасностью, осуществляют силовые структуры государственные, а вовсе не служащие аэропорта. Аэропорт не имеет права вас обыскивать, аэропорт не имеет права попросить вас вывернуть карманы, аэропорт не имеет права заранее выяснить, с какими намерениями вы явились в этот аэропорт. Аэропорт не имеет права вести за вами наблюдение, что-то такое подозревать по вашему поводу и так далее. А между тем, именно это является во всем мире основным методом и основным содержанием борьбы за безопасность вот во всяких людных местах.

Известна знаменитая фраза, которую часто повторяют специалисты израильской службы безопасности. Израиль вообще считается мировой столицей вот таких вот служб безопасности, так, как они, никто в этом не понимает. Вот они всегда очень любят говорить: мы никогда не ищем бомбу, мы ищем бомбиста. И их задача найти того человека, который собирается совершить теракт, потому что они понимают, что если он собрался, а они его пропустили, он его совершит, они не успеют отнять у него, найти у него, обезвредить у него и так далее. Их интересует человек.

И когда вы участвуете в легендарном разговоре, есть огромное количество всяких воспоминаний про то, как люди проходили знаменитые собеседования, скажем, вылетая из знаменитого аэропорта Бен-Гурион, который между Тель-Авивом и Иерусалимом. Это, может быть, самый защищенный и самый такой повернутый на безопасности аэропорт в мире.

Вот там каждый пассажир подвергается долгому очень подробному опросу, причем опрашивают его последовательно несколько разных людей. Они иногда повторяют эти вопросы, они иногда как-то ссылаются друг на друга, они иногда приходят и разговаривают одновременно вдвоем или втроем. Почему они это делают? Они наблюдают за вами. Их, в общем, грубо говоря, даже не интересуют ваши ответы на эти вопросы, и они не надеются найти у вас бомбу. Они смотрят вам в глаза и они следят за вашими губами и пытаются понять, как вы реагируете, и пытаются вычислить, вы тот человек, которого следует опасаться, или вы не тот человек, которого следует опасаться.

С.Пархоменко:Разница не в том, что гос-во стремится к контролю над гражданами,а в том, какой отпор оно получает

Так вот, ничего этого аэропорт не имеет права делать месте со всеми своими сотрудниками. Это делает полиция, это зафиксировано в российском законодательстве. Так что, это делает государство, и за безопасностью не обращайтесь, пожалуйста, ни к господину Каменщику, ни к господину пергаментщику, ни к дяде Васе, как написал наш слушатель из Калужской области.

А за комфортом – да. Ну так давайте мы с вами посмотрим, а могла бы Москва существовать без аэропорта «Домодедово». Вот аэропорт «Домодедово», он был в глубокие советские времена, я его хорошо помню, это был самый удаленный, самый неприятный, самый бедный, самый унылый, самый советский, самый тупой, самый глухой аэропорт.

Сегодня это гигантское предприятие совершенно несусветного размера, непрерывно достраивающееся и расширяющееся, и сейчас это ровно так. Конечно, есть к нему, как ко всякому большому предприятию, особенно в России, есть к нему множество претензий. И я тоже, в общем, мог бы, как частый пассажир этого аэропорта, мог бы поделиться разным всяким, что мне хотелось бы в этом аэропорту улучшить: чтобы в нем не пересекались потоки прилетевших и улетающих, чтобы в нем было больше табло и больше информации, не нужно было идти через половину зала, для того чтобы посмотреть, у какой стойки происходит регистрация на мой рейс. И всякое такое прочее.

Там есть что улучшить, несомненно, в этом аэропорту, но это гигантское современное предприятие, без которого жизнь сегодняшней Москвы была бы просто невозможна, потому что колоссальное количество людей проходит через него, и колоссальное количество людей совершает там то, зачем они приехали в такую даль – они оттуда улетают или они туда прилетают, соответственно.

В разную погоду, при разных обстоятельствах. Летом, когда очень много народу, зимой, когда меньше народу, днем, ночью, так, сяк, как угодно, все это работает. Это колоссальный сложнейший механизм, это один из сложнейших бизнесов, вообще существующих в природе. Это вам не лобио кушать, знаете, как сказал один классик. Это очень-очень сложно.

И человек, который положил свою жизнь на это на все – а действительно Каменщик занимается этим много лет, и он сегодня в суде сказал о том, что: я занимаюсь этим аэропортом половину своей жизни, и для меня, - сказал он, - очень важно доказать свою невиновность. Именно поэтому он никуда не уехал, а пришел с сумочкой как-то как миленький вчера на этот самый допрос, прекрасно понимая, что его там задержат.

Ну вот. Так что, это все непросто на самом деле, непросто в, так сказать, бизнес-смысле, но очень просто, если смотреть на то, что за этим за всем стоит. А стоит, несомненно, просто попытка отобрать и попытка собрать очередную монополию.

Я совершенно убежден, что если Ротенбергам и компаньонам удастся это сделать, следующий наезд будет на «Внуково». Это абсолютно неизбежно, это совершенно очевидно, и мы с вами увидим это своими глазами. И вот я сейчас могу под этим расписаться, а завтра мы это увидим, как ни в чем не бывало. Будем наблюдать за этой историей.

Эта история по-своему славная, потому что мы в центре ее видим людей, которые пытаются отстоять свое право, отстоять, ну, в некотором роде отстоять свободу вообще, как бы это высокопарно ни звучало.

Да, конечно, это люди, которые зарабатывают там деньги. Да, конечно, это люди, для которых это бизнес. Да, конечно, это люди, для которых это капитал. Но так получилось, так вышло, что они сейчас отстаивают свободу предпринимательства и свободу собственника, которая однажды коснется нас всех.

Однажды каждому из нас предстоит в той или иной ситуации в это упереться. Как мы в это уперлись пару недель тому назад, когда в Москве разносили этот самый малый бизнес, как уперлись в это те, чьи дома бульдозерами сносили в Бутове, в кооперативе «Речник» и так далее и так далее. И, как вполне вероятно, однажды нам с вами придется обнаружить, когда нам скажут, что вот эта бумажка, на основании которой вы владеете вашей приватизированной квартирой, больше ничего не стоит. Вот и все. Так что, давайте следить за этим самым Каменщиком и его коллегами.

Тут вот многие люди возмущаются. Что вы возмущаетесь так, как будто вы первый раз про это слышите, что, при чем здесь аэропорт? «Если за безопасность в аэропортах, - пишет мне Виктор, - отвечают службы, не подчиняющиеся администрации аэропорта, то почему тогда директор аэропорта должен нести за это ответственность?» - пишет Виктор. Здравствуйте, Виктор. Ну да, так а я про что? Вот я ровно про это.

Знаете, один из адвокатов Каменщика, такой Михаил Колпаков, сегодня сказал на суде на этом самом, что он насчитал там в общей сложности примерно полторы тысячи терактов, и ни в одном случае, ни в одном случае за это не понесли ответственность люди, как бы на предприятии которых, во владении которых произошел этот теракт.

Директора и администраторы школы в Беслане не понесли за это ответственности. Главврач больницы, где «Шамиль Басаев, говорите громче», помните? Были претензии к главврачу этой больницы? А директор театра или режиссер «Норд-Оста» на Дубровке понес ответственность за произошедшее там? Да никому в голову это не пришло, разумеется. А вот наказать полицию, которая пропустила на Дубровку тогда, если помните, как выяснилось, целый автобус, битком набитый террористами с оружием – вот это следовало сделать, но этого тоже никто не сделал. И этого не произошло ни в одном случае: ни в Беслане, ни на Дубровке, нигде.

Очень интересный сюжет, кстати, к вопросу о безопасности, борьбе с терроризмом и со всем остальным. То, что вы слышали сейчас в новостях, правда, в немножко таком странном изложении. Надо бы разобраться в этом подробнее. Что вот, дескать, Блумберг сообщает, что будет разработана программа для взлома смартфонов. У меня есть подозрение, о чем идет речь.

Это чрезвычайно интересная история, которую можно найти сейчас в интернете, и по-английски, и по-русски есть этот текст. Текст этот написал и опубликовал Тим Кук, нынешний глава компании Apple, той самой компании, которая делает iPhone, iPad. Он рассказал совершенно откровенно, что к ним обратилось ФБР с просьбой сделать специальную программу, с помощью которой оно, ФБР, могло бы внедряться в смартфоны, собственно, в iPhone в данном случае разных граждан, тогда, когда это нужно в интересах следствия, в интересах борьбы с терроризмом.

С.Пархоменко: Американское государство хочет следить за своими гражданами, но не получает этой возможности

И вот они, конечно, поклялись, что это будет сделано только в каких-то особых исключительных случаях, по решению суда и так далее. Но, пожалуйста, сделайте нам такой ключик, сделайте нам такую заднюю дверку, через которую мы сможем заходить в эти смартфоны и смотреть, что там.

А вообще, конечно, современный смартфон очень много знает о своем хозяине. Он как бы видит изнутри его фотографии, читает его письма, его всякие мессенджеры, он даже с помощью геопозиционирования и системы GPS знает, как передвигается его хозяин. Он много чего знает.

Но сейчас это устроено таким образом, что вся эта информация зашифрована, причем она зашифрована в том числе от тех, кто ее шифровал. Она так устроена, что ее невозможно подсмотреть снаружи. И вот Тим Кук пишет – очень интересный текст – советую вам найти его и прочесть – Тим Кук пишет, что был случай, один конкретный случай, когда они, участвуя в одном конкретном расследовании, расшифровали информацию для одного конкретного iPhone человека, который был преступником и автором крупного теракта.

Но они отказали ФБР, они заявили о том, что они не будут делать универсальную дверцу, универсальный ключик. Потому что они прекрасно понимают, что если выдать это ФБР, даже если предполагать, что сотрудники ФБР окажутся кристально честными, нет никаких гарантий от того, что это не попадет однажды в чужие руки и однажды это случится не санкционированно, не с санкции суда и не по решению следователей, которые борются с каким-то ужасным преступником.

Вот это интересная очень вещь. Мы с вами много раз услышим эту историю в перевернутом, вывернутом наизнанку виде, когда нам станут говорить: а, вот, американское государство, оно хочет следить за своими гражданами. Американское государство хочет следить за своими гражданами, но не получает этой возможности, потому что компании, к которым американское государство обращается с просьбой помочь, не входят в положение американского государства, и отказывают ему систематически.

А теперь давайте посмотрим, что происходит здесь. Казалось бы, все одинаково, да? Вот российская власть хочет следить за российскими гражданами, американская власть – за американскими что происходит на американской стороне, мы понимаем. Вот мы читаем этот текст Тима Кука, который говорит: нет, мы не будем этого делать, мы не будем с ними сотрудничать, мы им не дадим этого, они не будут подглядывать за владельцами наших iPhone.

Кстати, в скобках можно заметить, что он это делает из сугубо корыстных соображений. Так бизнес устроен, так коммерция устроена. Он прекрасно понимает, что он никогда не удержит это в секрете, что рано или поздно кто-то узнает, что компания Apple пошла на это сотрудничество и дала властям возможность наблюдать за своими клиентами. Какой будет результат? Катастрофа. Люди просто перестанут покупать эти телефоны, а будут покупать конкурирующие, той компании, которая гарантирует, что она этого не сделала. Так что, это он о своем кошельке заботится, это он как-то из сугубо капиталистических соображений.

Теперь в России. А в России, давайте с вами вспомним, что законопроект о контроле за интернетом благополучно вступил в силу. Была попытка устроить петицию по этому поводу, было собрано довольно много голосов. Там немножко меньше пятидесяти тысяч, насколько я знаю. И была попытка обратиться к крупнейшим компаниям, которые занимаются – тут речь идет о социальных сетях, не о самих аппаратах, так сказать, а о социальных сетях.

Российское государство потребовало от владельцев Фейсбука, Твиттера и разных всяких прочих социальных сетей перенести информацию на российскую территорию и предоставить к этой информации доступ российскому государству. Российские компании это уже сделали – какой-нибудь, например, ВКонтакте. И это, если помните, было поводом для того, что эту самую компанию фактически отняли у ее создателя, и в результате вот он оказался из этого бизнеса выдавлен.

Ну вот, теперь речь идет о крупных международных компаниях, типа Фейсбука, типа Твиттера, Гугла, Инстаграма и так далее и так далее. И российское государство давит на них. При этом оно абсолютно никаким образом не гарантирует безопасность, оно никаким образом не гарантирует, что эти данные не попадут в чужие руки. И прекрасно мы с вами понимаем, что, может быть, стремление-то одинаковое здесь и там, а результат немножко разный.

С.Пархоменко:Все действия, связанные с безопасностью, осуществляют гос-ные силовые структуры, а не служащие аэропорта

Потому что здесь государство использует свои возможности, для того чтобы выкрутить руки тем, кто ему сопротивляется, и своего добиться. И эти данные действительно появятся завтра не только в руках у полицейских, они появятся, например, в руках у квартирных воров, которые с помощью этих данных попытаются узнать, какого числа вы уезжаете в отпуск. Прекрасная вещь. Или они появятся в руках у автомобильных угонщиков, которые с помощью этих данных попытаются понять, когда вы в очередной раз купили себе новый автомобиль, и где он у вас стоит. Все это есть в вашей переписке: вы там кому-то похвастались, что-то написали, где-то зарегистрировались и так далее.

Ну вот, так что, разница существует. Разница не в том, что государство стремится к контролю над гражданами, а разница в том, какой отпор оно при этом получает, какой отпор дает ему общество и дает ему бизнес, между прочим, который призван в значительной мере организовать это сопротивление, собственно, создать его.

Ну, и последний сюжет, о котором я обязательно хотел бы сегодня поговорить, два сюжета, точнее. Один – ну, знаете, есть такой в последнее время мой любимый жанр, когда я вспоминаю сам себя и цитирую сам себя. Вот я в сентябре 15-го года довольно долго тут перед микрофоном размышлял о том, что появление российской армии в Сирии – это движение шаг за шагом к одному очень важному моменту. К моменту, когда российский солдат увидит в прицеле своей винтовки натовского солдата. А натовский – российского. И произойдет вот это самое боестолкновение между российской и натовской армией.

И последний раз это происходило, ну, достоверно известно, в 59-м году в Корее. Было ли это позже, непонятно – было ли это в Афганистане, было ли это еще раньше во Вьетнаме и так далее. Вот в Корее, похоже, было, там летчики воевали советские. А теперь вот это должно произойти на новом этапе.

Я тогда спрашивал: интересно, какой это будет солдат: будет он голландский, будет он испанский или какой он будет? Ну, он будет турецкий, по всей видимости. И мы с вами это понимаем, что мы движемся в этом направлении. Отчасти мы уже продвинулись в этом направлении, потому что у нас ведь там есть чеченский спецназ, помните? И мы с вами, с другой стороны, отдаем себе отчет, что никакого чеченского спецназа не может существовать в природе, в природе существует только российский спецназ до тех пор, пока чеченская республика является частью Российской Федерации.

Значит, вот российский спецназ, укомплектованный жителями Чеченской республики – ну, давайте будем считать, что мы в это верим – находится уже там, и он осуществляет там сухопутную операцию. И нет никаких сомнений, что задачи этой операции отличаются от тех задач, которые ставят перед собою контингенты, которые появляются там в Сирии, их становится все больше и больше. Их, несомненно, будет больше, в том числе там будет турецкая армия.

Потому что Россия, как мы с вами знаем, воюет там не с ИГИЛом, она воюет с противниками Асада. Воюет, для того чтобы обратить на себя внимание Соединенных Штатов на самом деле, воюет, для того чтобы им понравиться. Вот за этим процессом надо следить шаг за шагом. В сентябре мы сказали с вами друг другу, что это вполне вероятно. Сегодня мы можем сказать, что мы приблизились к этому вплотную, вот мы прошли, начиная с 59-го года, тот путь, который двигался, который вел к столкновению прямому с натовскими войсками.

Вот это роль сегодняшнего российского государства, которое этим останется в российской истории, оно привело к этому столкновению. Я думаю, что пройдет одна-две передачи, и мы с вами вспомним то, что я говорю сейчас, и будем разбирать с вами конкретный случай конкретного такого вот боевого контакта между частями НАТО и России. Поставим эту зарубку, поставим этот колышек.

Ну, и последнее, в последнюю минуту я должен это сказать, что осталась, собственно, неделя до годовщины гибели Бориса Немцова. 27-го числа состоится траурный марш в честь этой годовщины или, так скажем, в воспоминание об этой годовщине. Московская мэрия распорядилась, чтобы это шествие происходило вдалеке от самого главного места, к которому, конечно, нам предстоит в этот день прийти – это тот самый мост. Так что, давайте про это не забудем.

Ой, у меня спрашивают: а где же про Латынину-то? Да, в последние десять секунд. А Латынина очень хорошо написала про историю с «Домодедово», опять-таки. Почитайте, пожалуйста, на сайте ее текст. Я здесь как-то должен отозваться о нем очень высоко, там много важного и полезного сказано. Вот вам про Латынину.

А говорил-то я про марш по поводу Немцова. Пожалуйста, еще раз вам скажу, ничего не планируйте на 27-е число, потому что 27-го мы должны будем с вами на этом марше быть, быть и на мосту, и быть там, где определила Московская мэрия. Ну, хорошо, ладно, пусть там, на бульварах, начиная с двух часов дня. Там и встретимся.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко, всего хорошего, до свидания.