Суть событий - 2015-09-04

С. Пархоменко

И вот собрали там всяких очень разумных работоспособных молодых людей из Грузии, России и Украины, ну, и позвали некоторое количество разных лекторов почитать им всяких интересных лекций, вот позвали и меня рассказать им про всякие социальные инициативы, в которых я участвую в последнее время, типа «Диссернета», «Последнего адреса» и так далее. Вот. Ну, знаете, перед такими приглашениями устоять трудно. Спасибо тем, кто меня заменил здесь на прошлой неделе. Ну, продолжаем как ни в чем не бывало.

Это программа «Суть событий», номер для смс-сообщений +7-985-970-45-45. Сайт www.echo.msk.ru - заходите, там много всяких прекрасных возможностей. Например, можно смотреть трансляцию отсюда из студии прямого эфира, можно играть в кардиограмму прямого эфира, можно прямо оттуда посылать всякие сообщения сюда ко мне на экран. В общем, найдете чем заняться, если придете на сайт.

С.ПАРХОМЕНКО: В этой ситуации Путин дает им сигнал: э, пацаны, все равно все будет, как я решу

Кстати, мы с вами сегодня два часа проведем вместе в эфире, следующий час тоже мой. Меня попросили в этот раз заменить программу Ольги Бычковой. Ольга в отпуске наконец, она как-то давно в нем не была – заработала, заслужила. А мы с вами поговорим о самой главной теме последних дней и, видимо, главной теме нескольких предстоящих нам то ли недель, то ли месяцев, а то ли, может быть, даже и лет – о кризисе беженцев в Европе.

Я пригласил замечательных гостей, коллег, западных репортеров, работающих в Москве, из разных стран, из разных изданий. Ну, это в следующем часе. Но я это говорю сейчас просто к тому, чтобы вы не удивлялись, что в этой программе я не буду ничего говорить на эту тему, хотя, конечно, надо было бы, поскольку это действительно важнейшее событие, но я постараюсь как-то без этого обойтись, потому что весь следующий час будем говорить про это.

А пока, ну, конечно, я не могу не продолжить сюжет, который был в предыдущем часе. Я и сам собирался это сделать, и вот слушатели, которые, например, задают вопросы на сайте «Эхо Москвы» - вы знаете, что за сутки до начала программы можно задавать вопросы - вот наш слушатель, который подписывается Room101, пишет: «Сергей, а помните про Беслан и про ваше обещание каждый год напоминать нам о людях, которые нагло врали о цифрах захваченных заложников?».

Да конечно помню, и обязательно будут это делать. И, мне кажется, это очень важно, и это важнейшая роль журналиста и важнейшая роль такого хроникера, который описывает день за днем и год за годом жизнь страны. Важнейшая роль, важнейшая задача – помнить, что было. К сожалению, наши с вами соотечественники обладают очень плохой памятью – быстро, легко, с удовольствием забывают.

Ну, вот предыдущая программа с Мариной Литвинович, по-моему, очень была полезная, потому что некоторые имена были вспомнены. Действительно, очень важно помнить о том, что именно тогда, в эту трагическую минуту, начались вот эти вот отвратительные карьеры отвратительных людей: Пескова, который сейчас каждый день у нас на глазах, Маргариты Симоньян, еще нескольких людей, которые за свою подлую службу тогда получили карьеру, так сказать, плату гораздо большую, чем просто деньги.

Многие почему-то думают, что подлости делаются только за деньги. Нет, отчего же? Достаточно часто они делаются для того, чтобы угодить начальнику, выслужиться перед начальником, обратить на себя внимание, открыть себе путь к будущему.

Вот вообще политика так устроена. Знаете, в какой-то момент большой начальник поднимает вверх палец и говорит: о, о, вот этого мы искали, вот это неплохой парень. Так было с Путиным, Ельцин поднял свой палец вверх и сказал «О!» в тот момент, когда Путин вместе тогда со Степашиным, оказался во главе комиссии, которая расследовала дело генпрокурора Скуратова, если помните.

Сейчас уже опять мало кто про это помнит, но это был чрезвычайно важный исторический момент именно потому, что случилось вот это «О!». Путин себя тогда проявил особым образом, он как-то с огромным удовольствием по локоть опустил руки в эту совершенно грязную историю, абсолютно безобразную, бессовестную, и выполнил эту грязную работу.

Там, если помните, много было всякого. А не помните – почитайте. Много было всякого интересного: и порнографические ролики, которые крутились по федеральным каналам в прайм-тайм, и всякие рассказы про человека, похожего на Скуратова – много всякого. Скуратов сам был хорош, конечно, и тоже доброго слова про него не скажешь, но факт остается фактом: это была грязная кампания, и для нее нужны были грязные люди, которые будут ее грязно делать. Путин эту работу сделал, и это открыло ему путь на самый верх. Он уже и в тот момент занимал немалый пост, он был главой ФСБ, но это, конечно, был момент для него очень важный. Если я правильно помню, это февраль 99-го года.

Ну, вот свое «О!» случилось в момент Беслана у самых разных людей. И вот Марина называла там и Симоньян, и Пескова – правильно делала. Есть еще несколько людей. А я, конечно, каждый год вспоминаю и дальше буду вспоминать человека по имени Александр Порфирьевич Торшин, человека, который сыграл в этой истории большую и тоже грязную роль.

Он был главой парламентской комиссии, которая должна была и могла расследовать бесланские события. И на протяжении целого года эта комиссия морочила нам всем голову, и мы все ходили на цыпочках, потому что как-то: тихо, давайте не будем им мешать. Вот они собирают сведения, давайте им поможем, давайте вот все это как-то поднесем, сложим у их ног и будем смиренно дожидаться, пока они это все исследуют. И люди эти во главе с Торшиным, и прежде всего сам Торшин, важно надували щеки, и как-то пучили глаза, и объясняли нам всем, какую они делают важную работу и как мы все должны сидеть тихо, и в ни в коем случае им не мешать, и ни в коем случае не сметь как-то толкать их под локоть.

А потом они просто струсили, просто бездарно струсили. И наступил день, это было в декабре 2006 года. Соответственно, ну, вот теракт в Беслане – это сентябрь 2004-го, а это был декабрь 2006-го, то есть, больше чем через два года уже после этого события был сделан формальный доклад, и в этом формальном докладе все оказалось в порядке. Что штурма не было, - заявила эта комиссия, - а организаторами и исключительно несущими ответственность за гибель людей стали, собственно, организаторы этого теракта, и больше никто не виноват.

С.ПАРХОМЕНКО: Это признаки дикости, которая наступает на Россию

Ну, знаете, никто не собирается их выгораживать, но после всего того, что мы видели, и после всего того, что мы реально знаем теперь о том, что произошло в Беслане, странно говорить о том, что ответственность несут только те, кто захватил школу, а никакой ответственности не несут те, кто организовал там бойню в результате этого захвата. И причина вот этого первоначального взрыва, с которого начался штурм – это действия террористов, - заявил тогда Торшин.

В общем, они много чего назаявляли. И человек, на которого все надеялись, и от которого очень многое зависело, и у которого в руках были большие полномочия, большие возможности, и который мог в этой ситуации сделать свою работу честно, поступил, как трус, и отдал эту историю, отработал ее так, как велело ему начальство – и дальше у него в жизни, как ему кажется, все стало хорошо.

Он был долгое время зампредом Совета Федерации, даже какое-то время исполнял обязанности председателя Совета Федерации, вот в этой вот паузе перед появлением там Матвиенко. И теперь он статс-секретарь и зампред Центрального банка. Ну, и вот надеется дожить до старости в почете, уважении и спокойствии, надеется умереть в своей постели, окруженный любящими родственниками. И надеется, что мы забудем эту историю, надеется, что он по-прежнему будет вести свой Твиттер, в этом Твиттере миловаться с какими-то провинциальными девицами. Иногда это ужасно смешно выглядит, как он там с ними флиртует публично. И думает, что мы не помним.

А мы помним. И я думаю, что каждый год он надеется, что, ну, вот, может быть, сейчас не вспомнят; может быть, сейчас не будут меня трепать; может быть, сейчас наконец оставят меня в покое; может быть, сейчас наконец можно будет делать вид, что этого не было. Было. И эта история останется, и это очень важный момент, потому что именно он позволил остаться безнаказанными тем людям, которые убивали там людей, которые принимали решение об этом штурме, для того чтобы избавить начальство от проблемы.

Вообще это вечная российская история – избавление от заложников. Не спасение заложников, как трактуют его во всем мире или, во всяком случае, в огромном количестве цивилизованных стран: нужно сделать все, чтобы спасти заложников. Да, условия террористов выполнять нельзя. Да, нельзя идти на поводу. Да, нельзя провоцировать террористов на следующие теракты. Да, это очень трудная, очень сложная, внутренне противоречивая, неблагодарная тяжелая мучительная работа, но у нее есть смысл, этот смысл заключается в том, чтобы спасти заложников.

В России это понимается не так. Мы это видели в истории с Дубровкой, с «Норд-Остом» - там тоже произошло избавление от заложников, когда их, как дрова, грузили в автобусы, и они там задыхались просто потому, что никому не было дела до того, живы они или нет, выживут они дальше или нет, и что вообще с ними происходит. Важно было от них избавиться. Ну, вот от них избавлялись.

С.ПАРХОМЕНКО: Именно в эту трагическую минуту начались эти отвратительные карьеры отвратительных людей

И та же совершенно история была и в Беслане, где нужно было избавиться от этих детей, потому что эти дети очень мешают, они очень мешают продолжать победоносную войну на Кавказе, они очень мешают правильно выстраивать взаимоотношения с последними оставшимися сепаратистами там в Чечне, скажем, и в ее окрестностях, и с последними бандитами, которые там были.

Не дай бог, как-нибудь на этой истории придется вести разговоры с Масхадовым – этого ни в коем случае нельзя допустить, это мешает правильному выстраиванию отношений с ним как с бандитом. Много чему они мешают. Мешают строительству имиджа нового прекрасного президента, мешают предстоящим его перевыборам, мешают международному его авторитету – много чему мешают. Уберите этих детей, сделайте как-нибудь так, чтобы этого не было.

Ну, сделали. А потом была комиссия Торшина во главе с этим самым Александром Порфирьевичем Торшиным, который все это и прикрыл, который аккуратно поставил на этом на всем точку и повесил на этом на всем пломбу, с тем чтобы никто больше на эту тему не приставал.

С.ПАРХОМЕНКО: Часть их работы заключается в том, чтобы говорить какие-то подлые вещи

Но мы-то знаем, что появились люди, эти люди есть до сих пор, которые знают правду, которые отстаивают эту правду, которые распространяют эту правду и которые надеются, что однажды правда эта восторжествует. Это и Юрий Савельев, который тогда, будучи членом комиссии – его тоже Марина Литвинович только что упоминала, и очень правильно, этого человека тоже нужно вспоминать снова и снова каждый год, по возможности, и чаще, чем каждый год, человек, который тогда имел смелость на свое собственное мнение и на то, чтобы говорить открыто и прямо о том, что происходило там на самом деле, и что ему как профессионалу было в этой ситуации видно.

Ну вот, каждый год будем это делать и дальше, ни в коем случае этого не забудем, до тех пор, пока не будет справедливого финала у этой истории, пока каждый из участников этой истории не получит свое справедливое вознаграждение за нее, скажем так. Вот что я хотел сказать, как я и каждый год говорю, о годовщине теракта в Беслане в сентябре 2004 года. Прошло 11 лет, а помним как сейчас.

Есть еще один сюжет, о котором я хотел поговорить сразу, не хочу откладывать его на финал программы, чтобы гарантированно на него хватило времени – это выборы, предстоящие нам с вами через неделю, чуть больше, в Костромской области. Вы знаете, что я один из участников такого меньшинства людей, которые анализируют и описывают ситуацию, которые продолжают говорить, и я буду это говорить и дальше, что выборы – вещь важная и совершенно необходимая. И для меня самого нет такого вопроса, участвовать или не участвовать, потому что это важнейшая часть политической работы.

Вот, знаете, бывает политическая борьба, а бывает политическая работа, и одно без другого невозможно. Невозможно ни за что бороться, если не работать. Вот политическая работа, важная ее часть – это выборы. И люди, которые делают эту политическую работу, лучше ли, хуже, успешно, безуспешно, удачно, неудачно, умело, неумело, профессионально, любительски – как угодно, но пытаются делать эту работу, они, конечно, правы, потому что работа эта должна быть сделана. И работа эта заключается в выстраивании взаимоотношений, в выстраивании диалога, в выстраивании взаимодействия между политиками и людьми, на поддержку которых эти политики рассчитывают.

С.ПАРХОМЕНКО: Наши соотечественники обладают очень плохой памятью – быстро, легко, с удовольствием забывают

Такую работу надо делать в тех формах, которые возможны. Не пускают дальше – значит, делать там и тогда, когда это возможно. Выборы состоят из многих этапов. Вот не дают участвовать в финальных этапах, то есть, собственно в голосовании, выкидывают самыми разными бесчестными, бессовестными, иногда анекдотическими способами.

Вспомним, что было в Новосибирске в этом году, что было в Магадане, например, что было в значительной мере в той же самой Костроме и Костромской области. До сих пор сидит Пивоваров по абсолютно бессмысленному надуманному обвинению. Ну, вот все это затем, чтобы не дать нормальным образом поучаствовать в выборах на всем их протяжении. Ну, значит, надо участвовать вот на раннем этапе, на этапе выдвижения, на этапе агитации, на ранних этапах избирательной кампании.

А там, где это возможно, вот сейчас дело дошло и собственно до выборов. Так вот, у Костромской области плохая репутация – я имею в виду избирательную комиссию Костромской области – плохая репутация по выборам 2010 года, 2011 года. Там много всякого произошло в Костромской области: там были и вбросы, там были и прямые подтасовки, и там было довольно много манипуляций, ну, вот того, что впоследствии называлось ночным фальсификатом.

То есть, то, что происходит не во время голосования, а после окончания голосования, когда подводятся итоги, когда подсчитываются голоса и когда заносятся эти голоса в финальные протоколы территориальных избирательных комиссий. Вот тут-то и подворовывали, вот тут-то и переписывали, вот тут-то было очень много всякого жульничества и мошенничества.

С.ПАРХОМЕНКО: Это демонстрация мощи не Медведева, а демонстрация самодурства Путина

Что это означает? Это означает, что эти выборы в Костромской области нуждаются в наблюдателях. Там больше 600 участков. Костромская область вообще довольно большая и довольно такая в избирательном смысле раздробленная, там много всяких и деревенских, сельских участков, и много относительно небольших городков, где 1-2 избирательных участка. И большой город Кострома посередине, между прочим. В общем, там есть, что называется, где покататься.

И там, конечно, нужны наблюдатели. Они нужны и в Костроме, они нужны и по области, они нужны и в деревнях, и в маленьких городках – они нужны там везде. Их нужно много, их нужно по меньшей мере по одному на каждый участок, а лучше еще и в ТИКах, а лучше и от нескольких партий.

Короче говоря, если вы готовы 13-е число провести в Костроме, я с удовольствием использую цинично отпущенное мне «Эхом Москвы» время в эфире. Не потому, что я, обратите внимание, агитирую за какого-то одного конкретного кандидата, а потому, что я агитирую за честные выборы, за исполнение избирательных прав граждан, согласно Конституции Российской Федерации.

Так вот, для того чтобы наши с вами избирательные права были защищены, нужно ехать в Кострому 13-го числа. Для этого нужно зарегистрироваться наблюдателем. Запишите, пожалуйста (я еще в начале следующей половины повторю, но скажу сейчас), два адреса. Один такой: vybory.openrussia.org. Это один сайт, на котором можно зарегистрироваться. И второй еще проще: rosvybory.org.

Заходите, регистрируйтесь, получайте конкретные задания, получайте удостоверение наблюдателя и езжайте в Кострому наблюдать за выборами, чтобы выборы были честными, безотносительно к тому, за кого вы, безотносительно к тому, кому вы сочувствуете на этих выборах. Здесь нужно работать на эти выборы и на их честность.

Это была программа «Суть событий», ее первая половина. Новости, через 3-4 минуты продолжим, со мной, Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

С. Пархоменко

Еще одна важная техническая информация. Как я и обещал в конце предыдущей половины программы, повторю снова те адреса в интернете, куда можно обратиться, если вы хотите записаться наблюдателями на предстоящих выборах региональных. Один сайт – это vybory.openrussia.org. И второй – rosvybory.org.

А мы говорили с вами – все-таки не смог я обойти эту тему – и о Беслане тоже. Я вот читаю смски, очень много однотипных вопросов: а почему, как вы считаете, - вот Дмитрий из Екатеринбурга, например, спрашивает меня: «Сергей Борисович, почему забыли про трагедию в Беслане на нашем ТВ?»

Да никто не забыл. Вот это вот глухое молчание как раз и есть абсолютно точный признак незабытости, потому что так не бывает. Не бывает такого согласованного молчания, если все просто забыли – кто-нибудь да вспомнит. Не может такого быть, чтобы ни в ком это не прорезалось. Это не забвение. Это мрачное угрюмое молчание, это попытка скрыть, попытка заставить вас забыть.

С.ПАРХОМЕНКО: Так было с Путиным: Ельцин поднял свой палец вверх и сказал «О!»

Видите, а вы, Дмитрий, не забываете – и молодец. И вы, конечно, здесь совершенно правы. Именно потому, что это позорная страница в российской истории, а люди, которые управляют государственным телевидением сегодня в России, это люди, которые не считают себя журналистами. Только в тех случаях, когда им там перекрывают выезд куда-нибудь, они начинают кричать: я журналист, я журналист, оставьте меня в покое! Вы не имеете права! Вы атакуете свободу слова и нарушаете право на свободную информацию. Вот в этот момент они вспоминают.

А в этой ситуации они никакие не журналисты, они бойцы пропагандистского фронта, они чиновники, они сотрудники администрации. Очень маленькие, очень подавленные, очень раздавленные, очень униженные, очень ничтожные, но тем не менее, сотрудники. Вот они на своем участке, значит, свою клерковскую чиновничью работу проделывают, и им важно исключить это из нашей истории.

Они понимают, что это позор. Они понимают, что это страшные страницы. Они понимают, что это тот момент, когда бесчеловечная сущность российской власти – вот здесь вот правильно упомянуть слово «режим», знаете, многие смеются над этим, говорят: вот, кровавый режим, кровавый режим… Еще любят писать слово «режим» через букву «ы». Вот в таких ситуациях, да, действительно, надо упоминать слово «режим». Это самое точное, самое правильное, самое уместное слово. Вот в этот момент становится понятно, что это режим, который избавляется от заложников, в том числе избавляется от детей, которые ему мешают. Не спасает их, а избавляется от них.

Это беда и позор в истории страны. Вот люди, которые сейчас работают чиновниками, административными и информационными чиновниками, они о беде и позоре вспоминать не хотят. И бессмысленно их упрекать в этом. Это их собачья работа. Вот часть их работы заключается в том, чтобы говорить какие-то подлые вещи, а другая часть их собачьей работы заключается в том, чтобы молчать о каких-то других подлых вещах. Вот сейчас они делают вторую половину этой своей собачьей работы.

Давайте все-таки обратимся к событиям недели, некоторые из них носили такой сугубо анекдотический характер. Я за ними наблюдал немножко со стороны, немножко издалека. Вот как я говорил, я был в небольшой командировке в Грузии, и, конечно, очень комично смотрелась вся история вот с этой спортивной тренировкой и совместным чаепитием Путина и Медведева.

С.ПАРХОМЕНКО: Вы видели когда-нибудь живого человека, который с утра жарит шашлык?

Ну, когда просто смотришь издалека, видишь эти фотографии, какие-то комментарии, то обращаешь внимание на какие-то простые человеческие вещи. Ну, например, первое, что бросилось в глаза мне: а чего они не помылись? Ну, вот представьте себе: люди отправились в спортзал, и они там не просто занимались каким-то приятным необременительным делом, они тягали какие-то железяки, они нажимали на какие-то пружины, они качали там такую мышцу, сякую мышцу, поднимали ноги так и сяк, сдвигали руки с грузом туда и сюда.

После этого они пошли и сели за стол. Значит, они пошли и сели за стол в тех же майках, в тех же трениках, как-то переодеваться они не стали, мыться они тоже не стали. Представляете себе, вот если вдруг оказалось бы – мы с вами прекрасно понимаем, конечно, что это спектакль, что ни в каком спортзале они ничего более-менее не делали – но если бы, например, они там были, приставляете себе, какая вонь стояла в той комнате, где они пили чай?

Я не говорю о том, что затея как-то после тренировки сначала пить чай, а потом отправиться с утра почему-то осуществлять барбекю – вы видели когда-нибудь живого человека, который с утра жарит шашлык? Который вот просыпается, вот представьте себе – вот живой человек, он проснулся, оделся в тренировочные штаны, кроссовки и майку, пошел немножко потягал разные гири, потом немытый и не переодевшийся, пахнущий вот этой вот кислой вонью школьной раздевалки, посидел попил чаю перед телекамерами, а потом ровно в этом же самом отправился жарить какие-то бифштексы на углях.

Я думаю, что ни одного такого человека среди ваших знакомых нет, так живые люди не поступают. Так поступают только роботы механические. Знаете, можно было бы проверить, как в каком-нибудь фильме, знаете, как инопланетянин выдает себя. Вот, вроде сделали такого вот настоящего: у него кожа такая совершенно, вот он теплый, у него глазки блестят, у него волосики растут как-то. У него все на своих местах. Но только он с утра жарит шашлык и не переодевается после спортзала – значит, инопланетянин. Или политик.

Это означает, что ничего этого не было, что было на этой съемке. Это, конечно, совершеннейший такой постановочный театр, и возникает вопрос: а зачем было это постанавливать? Зачем надо было разыгрывать этот водевиль? Потому что, ну, мы исключаем момент, что просто люди, ну, вот они живут таким образом, у них вот происходит, а кто-то фиксирует их существование. Просто рядом есть хроникер, который час за часом, минута за минутой снимает то, что они делают, потом вывешивает. Нет, этого не было.

А зачем тогда все это инсценировали? Ну, часто сейчас говорят о том, что задача заключается в том, чтобы снова продемонстрировать мощь Медведева и сказать, что, нет, вы все недооцениваете Медведева, Медведев по-прежнему номер два, Медведев по-прежнему участник этого самого тандема, по-прежнему преемник, по-прежнему крон-принц, или как там это называлось – наследный великий князь.

Нет. Я думаю, что дело не в этом. Это демонстрация мощи не Медведева, а демонстрация самодурства Путина, и адресована она вполне конкретным людям, адресована она российской такой верхушке – ну, слово «элита» я не хочу употреблять, нет там никакой элиты, есть верхушка. Есть вот некая такая головка экономическая и политическая, которая вокруг Кремля топчется и которая начинает иметь какие-то свои собственные взгляды на жизнь, по мере того, как ситуация осложняется, сгущается – вот все эти санкции, экономический кризис, денег меньше, нефть дешевеет, доллар дорожает, жить становится труднее, приходится как-то есть друг друга, выпихивать конкурентов с их мест, перекупать их стулья, как это мы видели совсем недавно в истории с РЖД и Якуниным.

С.ПАРХОМЕНКО: Это вечная российская история – избавление от заложников

Ну, и вот, там начинается у них какая-то своя борьба, какое-то свое отдельное броуновское движение. В этой ситуации Путин дает им сигнал следующего содержания: э, пацаны, все равно все будет, как я решу. Вот как-то захочу – вы думаете, что вы такие крутые, да? Вы думаете, что вы такие могучие, что вы как-то делите какие-то посты, что у вас есть какие-то свои планы на будущее и так далее. Вот захочу – будете опять перед айфончиком на цыпочках танцевать.

Да, вот мы все видели этого Медведева, мы все знаем ему цену, мы все понимаем, что и как он соображает, мы все вполне отдаем себе отчет, до какой степени это смешно с точки зрения, там, политического веса, с точки зрения каких-то решений, которые он принимает. Вот он побыл немножко президентом – что осталось от его президентства? Идиотское решение про сдвинутое летнее и зимнее время, которое пришлось поменять, причем, поменяли опять не в ту сторону, в результате ничего совершенно непонятно, с чего это вдруг сейчас Россия от Европы отличается на 1 час, а с чего она вдруг в какой-то момент отличалась на 3 часа – в общем, чушь какая-то собачья. Ничего от этого не отцепилось.

Вот захочу – опять посажу на стул, опять будете вокруг него танцевать польку-бабочку. Будете ходить и запасные штаны будете из дома носить, потому что эти будут у вас мокрые. Как скажу, так и будет. Вот в чем заключается этот сигнал – именно во всей своей абсурдности, во всей политической бессмысленности превращения Медведева во второе лицо, человека, который совсем не обладает никаким авторитетом, человека, который доказал свою глубокую, я бы сказал, негодность для государственной работы и для управления страной.

Вот демонстрация какого-то специального благоволения и демонстрация того, что по-прежнему есть только один критерий. Как говорится, в этой стране есть только один избиратель, и в этой стране есть только одна воля, в которой концентрируется все, что в России происходит, воля одного человека.

Ну, вот так устроена эта система, так устроена эта схема, потому что люди увлечены заработком, ничего кроме заработка более или менее их не интересует и доступа к этом заработку. И человек, который распределяет их заработки, по-прежнему остается их полновластным хозяином и время от времени напоминает им об этом.

Вот в чем, по-моему, смысл этого совместного чаепития и демонстрации вот этой смешной мизансцены, ради которой пришлось наворотить всех этих довольно бессмысленных деталей. А уж остальное – как получилось, так получилось, все хихикают по поводу цены на эти штаны и на эти кроссовки – да какая разница? Какие принесли со склада. Это же не случай Пескова, когда вот эти вот безумные часы и чудовищная цена яхты, которую он арендовал для своих прогулок – это по существу прямое указание на коррупцию. Это, в общем, что называется, взятие на месте преступления.

Чиновник, который получает такого рода подарки или позволяет себе вот такого рода покупки, полностью не обеспеченные его доходами, человек, который принимает такого рода услуги – это человек, который, несомненно, должен быть подвергнут глубокому пристальному исследованию на предмет разного рода коррупционных сделок.

Но российское государство этого не делает. Российское государство игнорирует эту естественную логику. Так вот, в случае со штанами Путина это совершенно не так. Ну, да, ну, закупили ему на средства государственного бюджета и принесли. И речь здесь не об этом. А речь о нелепости всей этой мизансцены в целом.

С.ПАРХОМЕНКО: Они никакие не журналисты, они бойцы пропагандистского фронта

Другая история, которая тоже имеет, на первый взгляд, такой анекдотический характер, тоже много про это уже всякого сказано – это, казалось бы, совершенно незначительная история со скульптурой этого самого Мефистофеля на старом красивом доходном доме в Санкт-Петербурге. Я думаю, что со стороны это выглядит немножко комично.

Вот, я думаю, что человек, который приезжает в Россию, оглядывается вокруг, начинает постепенно понимать, что здесь происходит, начинает постепенно видеть и уровень коррупции, и уровень насилия, и уровень нарушения прав человека. А потом он видит, как люди в огромных количествах, и очень много времени, и очень упорно и подробно обсуждают эту фигуру Мефистофеля, он удивляется и говорит: что вы прицепились к Мефистофелю, а в Мефистофеле ли дело?

Ну, это что, у вас, вот в стране, которая ведет войну и которая не признается в том, что она оправляет туда свои войска; в стране, которая санкционировала несколько месяцев или, там, год тому назад уничтожение пассажирского самолета и отправила свою ракетную установку на чужую территорию, для того чтобы этот самолет был сбит – ну, вот, вы что сейчас обсуждаете? Вы что прицепились, собственно, к этим нескольким десяткам килограммов гипсовой лепнины? Причем здесь это сейчас? Ну, почему надо про это думать?

А надо. И на самом деле мне кажется, что нет ничего, во-первых, удивительного, а, во-вторых, ничего предосудительного в том, что общественное мнение так серьезно занялось этой историей. Потому что эта история об озверении, эта история о том, что в какой-то момент появляются группы, действующие в России – чуть не сказал «группы населения», ну, скажем, скорее это привластные или околовластные группы, которые начинают чувствовать свою окончательную безнаказанность и начинаю творить свой полный произвол.

Вот у меня есть близкие друзья, и у меня есть друг по имени Маша Липман и коллега, с которой мы вместе работали много-много лет, и она когда-то первая в каком-то разговоре упомянула, употребила такой образ, что, вот самое ужасное, это когда человек, с которым вы разговариваете, вы вдруг краем глаза видите, что он там под столом снимает ботинки и начинает блаженно как-то шевелить пальцами в носках, потому что вот в этот-то момент он как раз и скажет вам что-нибудь ужасное, что-нибудь хамское, что-нибудь отвратительное, что-нибудь грубое, что-нибудь наглое, что-нибудь подлое, что-нибудь лживое. Вот он этим вот шевелением пальцев в носках под столом это все продемонстрировал.

Ровно это и есть вот этот маленький незначительный эпизод про то, как кому-то не понравилось, что вот есть фигура этого Мефистофеля, которая куда-то не туда смотрит, имеет какое-то не такое выражение лица, а мы тут церковь строим – давайте это все срубим.

Это вот они сняли ботинки и шевелят пальцами под столом. Это вот они решили, что, ну, собственно, можно. Собственно, а что стесняться-то? Ну, надо срубить – срубим, надо отнять – отнимем, надо посадить – посадим, надо забрать – заберем, надо заменить – заменим. И вообще, страна наша и лежит в руинах. И делаем более или менее что хотим.

Нельзя оставлять это без внимания и оставлять это без присмотра и без реакции. На такие вещи нужно реагировать. Это и есть одичание, это и есть озверение. Вот как озверением была история с назначением священника директором большого и всемирно знаменитого музея; как таким же озверением было бы и может еще быть, скажем, передача Исаакиевского собора, который церковь абсолютно не способна содержать, но изъятие его, так сказать, из музейного фонда и передача его в фонд сугубо церковный; как таким же точно озверением и признаком совершеннейшей дикости является демонстративный погром, который учиняют с экспонатами из государственного фонда в музее Манеж люди, которые называют себя какими-то там религиозными активистами и борцами за веру, а на самом деле являются просто такими политическими дебоширами. Вот это признаки дикости, которая наступает на Россию.

С.ПАРХОМЕНКО: Прошло 11 лет после Беслана, а помним как сейчас

Она наступает оттого, что Россия замыкается в себе, самоизолируется. Ну, вот в конце концов это может случиться и в быту. Вот есть там какой-то, скажем, папаша-алкоголик, который запер дверь, забаррикадировал ее шкафом и вытворяет со своей семьей что хочет: бьет там кого хочет, за волосы таскает, напивается, блюет по углам, ходит весь грязный и рваный.

Вот примерно это же самое происходит в России. Вот Россия забаррикадировалась шкафом сегодня и внутри себя пытается организовать какую-то дикую страшную жизнь. И в этой дикой страшной жизни можно у стен Кремля убить оппозиционного политика на глазах у десятков телекамер – не на глазах, а, так сказать, перед объективами десятков телекамер и после этого смеяться над теми, кто говорит, что в стране сгустилась атмосфера ненависти, и в этой атмосфере стали возможны убийства. Да-да, это вот ровно когда дверь баррикадируют шкафом, то внутри сгущается атмосфера ненависти.

Забавно видеть и страшно видеть, как Россия пытается отстаивать свое право на это. Очень много разговоров, все громче и громче эти разговоры, все настойчивее и настойчивее о многополярном мире, о том, что гегемония невозможна и так далее.

Вообще, это не такая ужасная идея, идея-то вполне разумная. Да, наверное, хорошо, когда в мире есть несколько центров, когда в мире есть несколько разных цивилизаций, которые дополняют друг друга и создают какое-то общее богатство. Вообще, хорошо, когда есть конкуренция. Вообще хорошо, когда есть какое-то многообразие.

И не зря человечество, цивилизованная часть человечества, отделяет какие-то уголки территории и создает какие-то заповедники, в которых охраняет биоразнообразие, такие места, где много разного зверья, где много разных птиц, насекомых, пресмыкающихся и кого угодно еще, вот там разнообразно, и это очень важно, в этом месте живет много разных видов.

Наверное, хорошо бы, чтобы и политика была так устроена, чтобы существовало это политическое разнообразие в мире. Но то, за что борется в реальности Россия сегодня, это не это. Это, знаете, по старому анекдоту: а нет ли у вас какого-нибудь другого глобуса? Вот как сегодня смешно Антон Орех сказал в утреннем «Развороте»: весь этот ШОС, БРИКС, ЕврАзЭС – мне очень понравилось – вот перечисление через запятую, а может быть, даже через дефис.

С.ПАРХОМЕНКО: Путин эту работу сделал, и это открыло ему путь на самый верх

Действительно, весь этот ШОС-БРИКС-ЕврАзЭС, который мучительно пытается построить вокруг себя Россия, это попытка построить какой-нибудь другой глобус, какую-нибудь другу планету воображаемую, где Россия во главе с Путиным, вот эта путинская Россия, вот эта вот Россия с Ротенбергами, вот эта вот Россия с Тимченкой, вот эта вот Россия с кооперативом «Озеро», вот эта вот Россия с часами Пескова, вот эта вот Россия была бы уважаемым государством.

Дайте мне какой-нибудь другой глобус, где мы будем по-прежнему уважаемое, престижное государство, вызывающее почтение, вызывающее, хорошо бы даже, восхищение, куда люди бы ехали, чтобы чему-нибудь учиться, где люди хотели бы жить, где люди хотели бы отдыхать, язык, который люди хотели бы учить. Вот дайте мне какой-нибудь другой глобус, где будет вот такая Россия.

Ничего не получается. Оказывается, что есть мир, в котором есть некоторые ценности, и есть отдельная Россия, которая, нагромождая вокруг себя ШОС-БРИКС-ЕврАзЭС, пытается устроить какую-то вот такую отдельную свою природу, а пока внутри нее происходит глупость. Эта глупость и дикость происходит на глазах у всего остального мира, и вы зря думаете (те, кто так думает), что дверь забаррикадирована шкафом, и что никто не видит то, что происходит внутри.

Вот историю с Кобзоном, например, увидел, обсудил, осмеял, а потом ужаснулся ей весь мир. Вот этот странный человек, который сначала голосует за запрет на усыновление больных детей, который объясняет, что как-то люди должны во имя какой-то там специальной национальной гордости рисковать своими жизнями и отдавать себя во власть безграмотных и бездарных здесь, ленивых и жадных владельцев частных клиник и несчастных нищих государственных врачей – вот этот вот человек – да черт с ним, что он там чего-то какой-то Донбасс поддерживает, да пусть поддерживает все что угодно, так вот, этот самый человек, который сначала говорит это все, а потом умоляет, чтобы его выпустили лечиться – вы думаете, никто этого не заметил? Нет, весь мир посмеялся над этим.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. А мы встретимся с вами буквально через несколько минут после новостей в программе «Ищем выход». А «Суть событий» - до будущей недели.

Всего хорошего, до свидания!