Суть событий - 2014-01-17
С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 9 минут в Москве, это программа «Суть событий», я – Сергей Пархоменко. Добрый вечер. Очень рад снова оказаться в этой студии, очень рад снова оказаться в свое время в этом эфире, ровно там же, так же и тогда же, как это происходит уже больше 10 лет после некоторого перерыва. Спасибо всем, кто меня заменял здесь в течение этих 3-х недель, и спасибо всем, кто ждал возобновления программы «Суть событий» в ее прежнем виде, как, собственно, я и обещал в середине декабря, когда последний раз здесь был.
Еле-еле, должен вам заметить, не опоздал сюда в эфир. Сегодня ночью мы возвращались в Москву после длинного-длинного автомобильного путешествия по Европе, предприняли такое ралли. Прямо, вот, от дома стартовали и поехали через Эстонию, потом паромом в Швецию и из Швеции вертикально вниз через всю Европу доехали аж до Рима. Потом возвращались обратно через Австрию, Словению и Венгрию. В общем, интересно и даже, я бы сказал, почти спортивный такой получился отдых, потому что за не очень долгое время проехали почти 8 тысяч километров.
Должен вам сказать, что да, вот чуть не опоздал потому, что, я бы сказал, что самое неприятное, самое неприветливое, самое негостеприимное и самое плохо организованное место в Европе, которое встретилось нам на протяжении всей этой поездки, это контрольно-пропускной пункт на украино-российской границе, причем именно российская его часть. Через украинский пост проезжаешь буквально мгновенно, а потом вот в этой вот такой дырке в погранзоне между двумя границами длиной примерно 1,5 км встаешь в бесконечную очередь. Вот, мы простояли почти всю ночь в этой очереди и еле-еле в результате успели приехать вовремя.
В этой очереди происходит бойкая торговля местами, вдоль очереди снуют люди и предлагают за деньги проехать мимо этой очереди и встать вначале ее. Совершенно очевидно, что без попустительства пограничников это было бы невозможно. Кто-то их пропустил (этих людей) в эту самую погранзону. Причем, абсолютно очевидно, что вошли они с российской стороны по одному простому обстоятельству – они деньги просят в рублях. Так что это наши с вами соотечественники – они потом в Россию и уберутся, а вовсе не на Украину. Тогда бы они хотели денег в гривнах или, может быть, я не знаю, в евро, в чем-нибудь таком. Они хотят рубли, значит, они собираются тратить их в России.
Вот, я сейчас прямо из эфира хочу обратить внимание руководства российской погранслужбы. Да и, в общем, я абсолютно убежден, что она и сама про это отлично знает, но почему-то ей выгодно, чтобы эта ситуация продолжалась, что на этом самом пропускном пункте между Россией и Украиной происходит, ну, просто такой откровенный криминальный базар при явном попустительстве пограничников и таможенников.
Хотите привести в порядок, приведите. А пока выглядит это всё стыдно и во многом отвратительно.
Вот. Ну что же? Я бы хотел тогда вернуться в начале этой своей программы к той самой теме, которая оказалась главной в моей последней программе в прошлом году. Да, кстати, давайте, все-таки, напомню всякие технические обстоятельства. У нас есть с вами номер для SMS-сообщений +7 985 970-45-45. Есть еще сайт echo.msk.ru – там есть очень важная возможность отправлять сообщения и вопросы тоже сюда, ко мне на экран, так же точно, как через смски. Есть еще возможность за сутки до начала программы задавать там вопросы. Я на эти вопросы обычно ориентируюсь при составлении плана программы. Вот, в этот раз тоже постараюсь на несколько таких вопросов ответить.
Есть еще там же кардиограмма прямого эфира – раз в минуту можно проголосовать за или против того, что вы слышите, и так или иначе воздействовать на такой специальный график поддержки или, наоборот, неодобрения радиослушателями того, что происходит сейчас в эфире.
Вот. Так вот я хотел бы вернуться к последнему сюжету минувшего года, который становится всё более и более актуальным сегодня, к сюжету о Ходорковском и о мотивах его освобождения. Не просто потому, что нам интересны эти мотивы, а потому что, по всей видимости, развитие этой истории должно оказать довольно существенное влияние на политическую и общественную ситуацию в России.
Я тогда, если помните, в этой программе довольно осторожно намеренно, так сказать, общими словами, стараясь не вторгаться ни в какие подробности, заговорил о том, что освобождение Ходорковского, по всей видимости, связано с большой серией европейских судебных процессов, которые стали заканчиваться в последние месяцы. И важнейший из них закончится в этом, только что начавшемся году – это процесс по так называемому Договору об энергетической хартии, его еще называют иногда «Энергетическим трибуналом», он происходит в Гааге.
Вот, я говорил тогда о том, что тот удивительный факт, что Ходорковского уговаривали принять это помилование и всячески старались его заставить на это помилование согласиться, разными способами его пугали и шантажировали, демонстрирует не только его моральную победу, но демонстрирует и то, что российской власти очень важно чего-то такого от него сейчас добиться. Чего добиться? Ну, по всей видимости, сотрудничества, связанного с завершением вот этих судов.
С тех пор эта моя мысль, которая, скажу вам откровенно, взялась не с потолка, а стала результатом моих разговоров с несколькими моими хорошими знакомыми, которые более или менее в курсе той ситуации, которая вокруг Юкоса и его акционеров развивается на протяжении всех этих лет, так вот с тех пор эта мысль нехитрая стала во многом общим местом. Кто только на эту тему ни писал, кто только ни пытался на эту тему что-то прогнозировать и что-то фантазировать на разном уровне. Кто-то пытался привлечь какие-то серьезные экономические выкладки к этому, кто-то просто самыми общими словами как, скажем, это было сделано в обзоре в «Московском комсомольце». Но вообще тот факт, что этот сюжет появился как уже всеми признанный и совершенно самоочевидный, и как единственная рабочая версия вот в такой массовой газете как «Московский комсомолец», свидетельствует о том, что эта теория, в общем, победила и стала такой, общепризнанной.
Но везде есть некоторая там дырка. Есть во всех трактовках проблема, которая заключается в том, что не очень понятно: если предположить, что российская власть договаривалась с Ходорковским о том, что он каким-то образом будет контролировать акционеров Юкоса, которые пытаются добиться справедливости в этих европейских судах, и отобрать у России совершенно астрономические суммы (а иски в этих судах исчисляются в сотнях миллиардов долларов, ну вот, по разным оценкам от 100 до 120 миллиардов долларов предмет сора в этом самом гаагском Энергетическом трибунале)... Так вот очень много разговоров о том, а как, собственно, Ходорковский может повлиять на этот суд? Он же не может его остановить.
Ну, предположим, что большая часть этих активов, которые, собственно, оспариваются в этом суде, принадлежит тем акционерам, которые так или иначе близки к Ходорковскому – это, собственно, руководители компании Юкос в последние годы. Это и Невзлин, и Дубов, и Брудно, и Шахновский, и еще несколько человек. Ну хорошо, давайте предположим, что они контролируют большую часть этих акций. Но всё равно трудно себе представить, чтобы они могли произвольно обратиться сейчас в суд и, скажем, отозвать этот иск и каким-то образом спасти компанию Роснефть от разорения, а Россию от позора. Тем более, невозможно себе представить, чтобы они могли каким-то образом управлять этим судом, что-то там такое указывать судье. Ну, в общем, не ясен механизм исполнения этих договоренностей, если предположить, что эти договоренности были.
Эта ситуация не прояснилась до сих пор. Я думаю, что нам с вами предстоит очень внимательно следить за тем, как эти события будут развиваться. Пока мы видим последовательные сообщения об... Как бы это сказать? Об откладывании. В общем, короче говоря, всё дальше и дальше откладывается, отодвигается дата объявления вердикта по этому самому Гаагскому трибуналу. Если я правильно понимаю, первоначально решение по этому процессу... А сам процесс-то уже, более-менее, закончен, он вступил в стадию выработки и объявления финального вердикта. Так вот первоначально этот вердикт должен был быть объявлен в конце декабря. Потом, вроде бы, он отодвинулся на конце февраля. Теперь всё чаще и чаще говорят, что, по всей видимости, вердикт будет объявлен летом, в июне, в июле. Ну, косвенно эти сообщения подтверждают предположение о том, что существует какой-то переговорный процесс и что за этим за всем есть какой-то большой сюжет, в котором, по всей видимости, участвуют истцы, заявители этого иска. Ну, всё равно непонятно, как, собственно, они могут здесь на что-то воздействовать.
И, вот, знаете, должен с вами поделиться одним своим предположением. Это мое предположение, не более того. Я вот сейчас настаиваю на том, что просто оценивая те заявления, которые за это время были сделаны, в частности, очень интересное большое интервью... Ну, оно не очень большое по времени, но в нем довольно много мяса было. Интервью Леонида Невзлина телеканалу «Дождь», которое было взято сразу после визита Михаила Ходорковского туда, в Израиль, где он встретился со своими старыми друзьями и соратниками, и помощниками, и людьми, которые вместе с ним руководили Юкосом.
Так вот Невзлин тогда комментировал эту встречу и он сказал о том, что Ходорковский полностью исключен из этого процесса, он в этом не участвует, это его не интересует, что всё, что раньше принадлежало Ходорковскому, принадлежит теперь ему, Невзлину и что Невзлин будет возглавлять этот процесс, и что всё, собственно, зависит от него.
И дальше он сказал одну чрезвычайно интересную фразу. Он сказал следующее (почти дословно), что «сейчас главное, - сказал он, - выиграть этот процесс. А вот тогда, когда суд будет выигран, когда средства будут начислены, тогда и, может быть, будет, о чем говорить».
Это интересная очень фраза. Ну, вообще, конечно, теоретически можно относиться к тому, что говорит Невзлин, как к некоторой такой дымовой завесе, и я знаю, что многие мои коллеги говорят «Не нужно обращать внимания на то, что Невзлин сказал. Невзлин держит такое, покерное лицо, что называется, не хочет раскрывать никаких карт, не хочет раскрывать никаких реальных процессов и взаимоотношений, которые там есть, и абсолютно не важно, что он сейчас говорит. Он просто прикрывает реальную суть дела, и давайте не будем обращать внимание на детали».
Я бы, все-таки, на детали обращал внимание. Мне эта фраза кажется очень важной. Что она означает? Она означает очень простую вещь, что, в сущности, ведь, нигде не сказано, что нужно этот процесс каким-то способом... Я имею в виду судебный процесс, процесс в Гааге, о котором теперь так много говорят, процесс, в ходе которого в случае, если решение будет вынесено в пользу акционеров Юкоса, а шансы к этому достаточно велики, компания Роснефть будет просто уничтожена, она просто не выдержит того, что из нее вырвут вот этот вот кусок то ли в 100, то ли в 120 миллиардов долларов. И престиж РФ понесет тоже колоссальный, совершенно невиданный ущерб.
А здесь, кстати, еще вот что важно заметить. Что не признавать этого решения невозможно. Можно сколько угодно не признавать решения судов. Ну, можно с точки зрения практики, а не с точки зрения престижа и мирового права. Это всё, конечно, тоже наносит большой ущерб. Но можно не признавать какие-нибудь решения, скажем, судов по правам человека. А, вот, такого рода трибунал выносит решение, которое попробуй не признай. Речь, ведь, идет о физически существующем имуществе, которое может быть конфисковано, которое может быть арестовано. Речь идет о банковских авуарах, речь идет о разного рода финансовых активах, принадлежащих компании, о которой идет речь. Тут можно, знаете, не признавать сколько угодно, но если суд принимает такое решение, то он просто накладывает арест на эти активы, это имущество, эти строения, эти, не знаю, трубопроводы, эти нефтепродукты, находящиеся в хранилищах, газовые потоки и так далее, и так далее, и дальше не признавайте сколько хотите, а, тем не менее, всё это заблокировано.
Так вот. Можно, на самом деле, и не пытаться каким-то образом перекроить решение суда или каким-то образом воздействовать на это решение суда. Можно просто дождаться этого решения суда. И если оно окажется таким, на которое рассчитывают акционеры Юкоса, то есть положительным для них, если им будет присуждена вот эта вот астрономическая многодесяткомиллиардная, а, может быть, и превышающая 100 миллиардов долларов сумма, то дальше наступит очень простой, такой, очень понятный, очень прозрачный и, я бы сказал, очень привычный для некоторых участников этих событий процесс. Этот процесс называется «торговля».
Вот, предположим, что суд принимает решение. Предположим, что средства оказываются присуждены акционерам Юкоса. Предположим, что они заблокированы на счетах Роснефти. А дальше наступает вопрос, собственно, о том, на что эти деньги могут быть употреблены.
Многие говорят (и я совершенно согласен с теми, кто говорит), что основным аргументом той стороны, которая противостоит акционерам Юкоса и Ходорковскому сегодня, являются заложники. В заложники взяты несколько человек, которые продолжают находиться в местах заключения. Прежде всего, это Платон Лебедев, который остается в заключении. Прежде всего, это Пичугин, который осужден к пожизненному лишению свободы. И это первый вопрос, который возникал сразу после освобождения Ходорковского, и я, собственно, с этого, если помните, и начал этот разговор, что вопрос №1 – что происходит с Лебедевым и Пичугиным, какова их судьба и на каких основаниях они будут выпущены.
Так вот давайте представим себе, что после того, как суд выигран, как сказал Невзлин, и средства начислены, как сказал Невзлин, начинается торговля. Ну, сколько стоит свобода Лебедева? У вас товар, у нас купец. Я думаю, что люди, которые организовали 2 процесса над Ходорковским и Лебедевым, относятся к этому чрезвычайно цинично, чрезвычайно хладнокровно. И я думаю, что они просто готовы будут торговаться. Вот, свобода Лебедева стоит столько-то миллиардов, 10, 20, 30, 50, 70. Ну, во сколько, вот, вы оцениваете свободу Лебедева? А во сколько вы оцениваете свободу Пичугина? В 3 миллиарда, в 5, в 7, в 10?
Вот, начнется такая торговля. Я это обсуждал с одним своим коллегой, очень хорошим журналистом, очень хорошим аналитиком. Он выслушал это мое предположение и сказал «Версия хорошая, потому что простая. Но знаешь, как-то уж больно обнажается прием».
А вы знаете, друзья, обнажение приема в данном случае не является каким-то недостатком этой версии. Мне кажется, что люди, которые работают на стороне Кремля, на стороне российской власти сегодня, они совершенно не стесняются этого обнажения приема. Более того, они видят в этом даже какую-то специальную доблесть. Они же этот прием вполне обнажили тогда, когда покупали Олимпиаду для города Сочи. Я лично абсолютно убежден (это тоже, как принято говорить, мое оценочное суждение, но, тем не менее, как-то дальнейшее развитие событий меня только укрепляет в мысли о том), что присуждение городу Сочи права проводить зимние Олимпийские игры 2014 года было результатом крупномасштабной коррупционной операции. Грубо говоря, это право купили у Международного Олимпийского Комитета за деньги, ну, или еще за какие-нибудь важные, полезные для членов Международного Олимпийского Комитета блага. Иначе ничем невозможно объяснить, каким образом Олимпиада попала в город, в котором нет электричества, канализации, воды и спортивных сооружений, и который представляет из себя пародию и мы это видим до сих пор, до настоящей минуты, пародию на город, который пытается организовать Олимпийские игры.
Так вот тогда никто не смутился этому самому обнажению приема. Посмотрим, как это будет выглядеть сейчас. На мой взгляд, эта версия хороша тем, что она очень проста и что она отметает все лишние предположения и все лишние какие-то нагромождения на этой всей истории. В какой-то момент, я думаю, в результате этих судов (такое мое предположение, скажу еще раз) акционеры компании Юкос окажутся важными кредиторами РФ. РФ будет должна им по этим судам очень большие деньги, и наступит момент, когда с ними можно будет торговаться, торговаться о том, какую часть своего долга они готовы списать в обмен на освобождение заложников.
Простите, у меня какие-то проблемы с горлом, но я надеюсь, что я с ними справлюсь.
А то, что российская власть сегодня осуществляется людьми, которые вот таким простым способом продают и покупают людей, которых для этого захватывают, судят, организуют фальсифицированные судебные процессы и держат в тюрьме, так это для нас с вами не новость. Мы с вами это видели со времен, ну, скажем, истории с уничтожением компании Медиа-Мост, когда в заложники брали некоторое количество сотрудников компании Медиа-Мост. В какой-то момент взяли и самого Гусинского, который провел несколько дней в тюрьме, и потом его вынудили подписать знаменитый протокол №6 в обмен на освобождение, протокол, в котором битым словом было сказано, что у него конфискуют бизнес в обмен на его свободу.
Так что посмотрим. По-моему, такой версией можно объяснить многое. А в любом случае нас ожидает немало интереснейших еще подробностей развития дела Юкоса, которое в широком историческом политическом смысле только начинается. Всё это вместе и есть дело Юкоса, дело о том, каким образом теперь российское государство и лично президент Путин будут выбираться из того позора, в который они с этим делом залезли, каким образом они будут уносить ноги из дела Юкоса, которое началось больше 10 лет тому назад и которое вот теперь приходит к своей решающей стадии.
Ну вот на этом я сделаю небольшой перерыв на новости, и через 3-4 минуты мы с вами вернемся в программу «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко. Не удаляйтесь от приемников, пожалуйста. Новости.
НОВОСТИ
С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут, это вторая половина программы «Суть событий», я – Сергей Пархоменко. Добрый вечер еще раз. Номер для SMS-сообщений +7 985 970-45-45. Сайт echo.msk.ru – заходите, там много разных прекрасных возможностей. Но слушать радио лучше, все-таки, по радио, не устаю это повторять.
Пока шли новости, я как обычно читал ваши SMS-сообщения. Большое спасибо всем, кто справедливо мне указывает на то, что есть очень много разных пограничных переходов между Россией и Украиной, и здесь нужно уточнить, какой именно я имею в виду. В частности, Михаил из Брянска спрашивает у меня о том, какой именно КПП на границе я имею в виду. Михаил, вы угадали, именно ваш я и имею в виду, тот самый КПП, который переходит с Украины в Брянскую область. Оно называется, если я правильно помню, Троебортное. Это, собственно, на главном, самом большом шоссе, которое соединяет Киев и Москву в конечном итоге. Вот там все эти безобразия, собственно, и происходят, выстраивается огромная очередь, а потом люди торгуют местами в этой очереди, совершенно очевидно, что при попустительстве и, скорее всего, взяв в долю тех самых пограничников, которые там на этом пограничном пункте заправляют. Никакой политики я там не увидел – увидел чистый бизнес, чистый совершенно очевидный криминал, который сильно никто там не скрывает.
Целый ряд людей спрашивает у меня, почему Гусинский не судится относительно того, что с ним произошло в начале 2000-х годов. Ну, дорогие друзья, вы, все-таки, возьмите голову в руки и полезайте с этой головой в Google. Ничего себе, Гусинский не судится. Гусинский посудился уже в половине европейских судов, и все эти европейские суды благополучно признали, что преследование его носило политический характер. Так что вы просто очень много чего за эти 10 лет пропустили с этим вопросом.
Спрашивают также, просят уточнить, почему я продолжаю настаивать на истории с тем, что предстоит торговля о стоимости выхода на свободу Платона Лебедева, Пичугина и других, менее заметных фигурантов дела Юкоса, которые еще пока остаются в заключении.
Так вот почему я продолжаю в это верить и зачем в таком случае был, собственно, выпущен Ходорковский. А понимаете, друзья, невозможно вести торг с человеком, который сам является заложником. Торг должен вести человек, который находится вовне, который находится на свободе, которому нужно было продемонстрировать серьезность намерений той стороны, которая, собственно, этот торг и предлагает. А предлагали этот торг из Кремля. Это был главный аргумент для того, чтобы убедить Ходорковского в том, что на такой торг следует соглашаться и в этом торге просто нужно участвовать. А иначе не было бы его, да и всё. Как можно торговаться с человеком, который сам сидит в тюрьме?
Вот теперь, как я предполагаю, и создались все условия для того, чтобы такая торговля чрезвычайно циничная, чрезвычайно, я бы сказал, бессовестная по сути своей, если иметь в виду, что в основе ее взятие живых людей в заложники, вот такая торговля теперь и может быть Кремлем навязана.
Вот. Ну что? Давайте перейдем к другим сюжетам. Очень много вопросов я получил в том числе и через наш сайт – это те самые вопросы, которые приходят в течение суток перед началом программы, и сейчас целый поток этих вопросов продолжается на наш SMS-портал, вопросов, связанных с Ликсутовым, который буквально сегодня был в прямом эфире «Эха Москвы» и довольно подробно отвечал на те обвинения, которые выдвинуты фондом борьбы с коррупцией Алексея Навального. Собственно, сам Алексей Навальный выступил автором нескольких крупных сообщений в своих блогах, посвященных тому, что министр транспорта московского правительства, человек, который отвечает за всё транспортное развитие в Москве, находится в ситуации конфликта интересов, поскольку является в сущности владельцем большого количества крупных транспортных компаний, которые в Москве работают. Спрашивают у меня, как я к этому отношусь, формулируют это как войну между Навальным и Ликсутовым, кто, дескать, победит в войне между Навальным и Ликсутовым, на чьей я стороне и так далее, и так далее.
Вы знаете, мне очень странной представляется сама такая постановка вопроса. Я в данном случае на стороне города Москвы и его жителей, поскольку, в конце концов, я сам являюсь жителем города Москвы и всё это происходит на моей собственной шее и на моей собственной шкуре. И, скажем, всё, что связано с парковками, мне как владельцу автомобиля, который каждый день этим автомобилем пользуется, чрезвычайно интересно. Мне очень важно понимать, что с этим со всем происходит.
Что касается Ликсутова. Конечно, нельзя не начать с того, что он является автором нескольких (теперь уже нескольких) чрезвычайно эффективных и чрезвычайно успешно работающих транспортных проектов в Москве. Я думаю, что проект Аэроэкспресс – теперь уже 3 поезда, один во Внуково, другой в Домодедово и третий в Шереметьево, которые идут с трех московских вокзалов – это одна из самых удобных, самых успешных, самых эффективных и самых вообще удачных транспортных инициатив, которыми москвичи и люди, которые приезжают в Москву, пользуются с огромным удовольствием, пользуются каждый день и, действительно, это изменило в лучшую сторону жизнь тех, кто много путешествует, живя в Москве. Мою жизнь, в частности – я сам являюсь таким, активным пользователем этого сервиса.
Та же история, в общем, с парковками. Должен вам сказать, что технически после некоторых проблем, которые были в начале, когда не очень надежно работала система приема платежей, было довольно много сбоев и так далее, технически я должен как московский автомобилист констатировать, что это работает хорошо, это удобная вещь, она функционирует. У меня осталась одна претензия и она заключается в том, что нужно, конечно, гораздо-гораздо чаще расставить по, собственно, Москве вдоль вот этих вот мест платной парковки, расставить знаки, на которых содержалась бы информация об условиях оплаты и о номере этой парковки, потому что иногда приходится вдоль всего квартала идти в поисках такого знака, чтобы понять, а, собственно, какой номер этой парковки-то, на которую я собираюсь встать? Мне куда, кому надо, по какому номеру платить? А за это время машина твоя уже стоит там и вполне возможно, что пока ты там ходишь, тебе уже штраф начислят как неплательщику.
Кроме этого с технической точки зрения, я подчеркиваю, всё работает совершенно разумно. С точки зрения концепции там есть огромное количество нелепостей. Главная нелепость заключается в том, что, ну, во-первых, сильно завышенные цены. Это совершенно очевидно. Таких цен нигде нет в Европе. Вот, опять же, я только что на машине объехал 14 европейских стран. Могу вам сказать, что... Ну, в Венецию я не приезжал на машине – я думаю, что там цены выше. Но, вот, за исключением этого нигде такого рода цен, вот, 80 рублей, то есть 2 с лишним евро в час за уличную парковку, я такого не видел. Тем более я не видел круглосуточных парковок, чтобы деньги с тебя продолжали брать и ночью, и поздно вечером, и в выходные, и в праздники, и в субботу, и в воскресенье, когда угодно. Это полный бред. Но это концепция, которая, как я понимаю, принадлежит не Ликсутову, а принадлежит руководству мэрии, которое решило, что раз уж как-то это организовано, содрать с этого как можно больше. Давайте, все-таки, отдадим себе отчет в том, что смысл существования платных парковок в городе всегда заключается не в том, чтобы город на этом как-то обогащался. Он заключается в том, чтобы разгрузить транспортный режим в центре города, поскольку хорошо известно, что до половины всех автомобилей в большом городе, которые ездят по центру, это не люди, которые приехали сюда по делу и которые едут куда-то, к пункту своего назначения, а это люди, которые катаются вокруг кварталов в поисках, где бы здесь встать. Они уже давно приехали, но не видят парковки и, вот, они ездят и ездят, таскаются и таскаются, и занимают место на улице, и умножают собою этот самый транспортный поток в центре города.
Поэтому задача заключается в этом – чтобы в те моменты, когда машин много, расставить их вдоль тротуара, чтобы для них всегда было место, а люди, которые не могут платить, чтобы они не совались в это место, оставляли машины за пределами центра и въезжали на общественном транспорте.
Вместо этого город Москва пытается на этом обогатиться. больше ничем я не могу объяснить тот факт, что парковки остаются платными и в выходные, и в праздничные дни, и ночью, когда никакого напряженного трафика, на самом деле, не существует и ты встаешь один на огромной пустой улице и платишь деньги абсолютно непонятно почему в воскресенье.
Это вот хорошие слова про Ликсутова. А теперь я должен сказать, что налицо несомненно конфликт интересов, и Ликсутову не удается пока убедительно продемонстрировать, что этого конфликта нет. То, что он говорит о своем скоропостижном разводе с женой и скоропостижном переписывании за несколько дней до развода всех своих бизнес-активов на свою экс-супругу, выглядит не убедительно. То, что он говорит о том, что проект Аэроэкспресс никогда не брал деньги у московского правительства, звучит не убедительно прежде всего потому, что не деньги здесь главное. Главное, что проект Аэроэкспресс взял у московского правительства, - это рельсы. И эти рельсы он взял совершенно очевидно на эксклюзивных условиях, потому что я думаю, есть много других желающих запустить свой частный поезд по этим самым рельсам в такое, я бы сказал, золотое время как круглые часы всего дня. Напомню, что Аэроэкспрессы все отходят, во-первых, в круглый час, во-вторых, в половину. Это очень удобно, удобно это запомнить. Но я думаю, что найдется немало конкурентов, которые захотели бы свои поезда в это время отправить. И вообще без содействия РЖД, без содействия московского правительства всё это было бы невозможно и совсем не деньгами это определяется – это определяется разного рода чиновничьим, так сказать, режимом наибольшего благоприятствования. И то, что Ликсутов этого не упоминает, делает его позицию совершенно неубедительной.
Неубедительна позиция Ликсутова по поводу разного рода оффшоров. Оказывается, что есть какие-то хорошие оффшоры, какие-то плохие оффшоры, какие-то прозрачные оффшоры, не прозрачные оффшоры. Он утверждал – я это хорошо помню, мы все это хорошо помним – что никаких оффшоров не существует. Оказывается, они существуют. Вот, собственно, и всё.
Что с этим делать дальше? А дальше – расследовать. Я хочу обратить внимание, что всё, что произошло на сегодня, это сообщение журналиста Навального... Я не оговорился: Навальный осуществляет сегодня классическое журналистское расследование, он работает журналистом. Мне очень жаль, что другие журналисты, которые продолжают себя так называть, они этой работы не делают, они эту работу своей не считают. Они пишут разные размышлятельные колонки, описывают свои чувства по разному поводу. А копаться в документах, разбирать реальные взаимоотношения на экономической, организационной, чиновничьей, служебной, разных других почвах не хотят. Этим занимается Навальный и его сотрудники.
Навальный сделал свою работу. А вот теперь наступает время, когда должны работать другие люди, когда должно быть возбуждено расследование по этому поводу относительно московского чиновника.
Несомненно, свою роль в этой ситуации должен был бы сыграть городской парламент. Действующая Московская Городская Дума не будет играть этой роли – она не для этого предназначена, этих людей не для того держат на этих местах много лет во главе с этим главой Московской Городской Думы <…>. Это люди сервильные, это люди услужливые, это люди подобострастные, это люди, работа которых заключается в исполнении «Чего изволите?» Они ничего расследовать не станут.
Так вот вообще-то это и есть работа для городского законодательного собрания, которое в такой ситуации должно создавать следственную комиссию, должно организовывать это следствие, должно не своими силами, несомненно, расследовать, а должно настаивать на том, чтобы городские правоохранительные службы занялись изучением этого вопроса и убедились бы, есть здесь конфликт интересов или нет здесь конфликта интересов, реально владеет этот человек этими активами или не владеет. Потому что нет никаких сомнений, что человечество придумало свою борьбу с конфликтами интересов не потому, что оно очень завидует богатым и успешным типа Блумберга, как многие теперь пишут. А потому что человечество отдает себе отчет, что это очень вредно для выполнения чиновничьих функций.
Когда чиновник самый талантливый, самый успешный, самый эффективный, вот такой как Ликсутов, например, помнит ежедневно о том, что та вещь, которой он занимается, представляет из себя еще и его личный интерес, это сильно вредит его работе. Таких ситуаций нужно избегать, а от чиновников, которые не хотят избегать таких ситуаций, следует избавляться. Вот и всё. Всё остальное – демагогия.
Поэтому ни в какую войну между Навальным и Ликсутовым я не верю. Я поздравляю Навального и его группу, его сотрудников с тем, что он в очередной раз сделал работу достаточно, так сказать, впечатляющую и достаточно полную, и достаточно своевременную, выявив, как им представляется, все эти нарушения. И я считаю, что тот факт, что вслед за этим выявлением не следует следующих шагов, что за этим не начинается расследование, что за этим не происходит реального изучения сути дела по тому сигналу, который поступил в данном случае от журналистов... Да, несомненно, там есть и вполне, может быть, много разных неточностей. И, в конце концов, именно за этим следствие и нужно, чтобы сказать «Нет, вот здесь вы не точны, здесь вы ошиблись, здесь вы преувеличиваете, здесь вы натягиваете, здесь ваши сообщения не подтверждены документально и так далее, и так далее». Этим и должно заниматься следствие, вот, собственно, и всё.
Это важнейшая, на самом деле, ситуация, которая повторяется не только в этом случае, когда общество (в данном случае журналисты или расследователи, или блогеры, или люди, полные гражданской энергии, которые хотят выяснить, как обстоит дело, на самом деле) делает свою работу и после этого не следует ничего, и после этого люди, которым поручено государством, которые являются обладателями формальных законных полномочий наводить порядок в этой области, отказываются свою работу делать.
Я на протяжении последних нескольких месяцев сталкиваюсь с такой ситуацией почти ежедневно, эта ситуация называется Диссернет. Вы знаете, что я много говорю здесь об этом. Я, конечно, заговорю об этом и сейчас.
Вот несколько дней тому назад вы могли видеть на сайте «Эха Москвы» большой текст депутата Дмитрия Гудкова, где он с огромным количеством документов рассказывал о том, как он ведет борьбу, удивительную такую, трагикомическую, почти цирковую борьбу с бывшей Ленинской библиотекой, ныне Российской Государственной библиотекой, в которую он направляет, будучи депутатом Государственной Думы, направляет разного рода запросы с требованием проверить те экспертизы, те расследования, которые ведет сообщество Диссернет. И систематически получает разного рода идиотские отказы.
То ему сообщали о том, что такая услуга как проверка таких вот разного рода текстов на их совпадение с другими текстами ведется на платной основе. Значит, предполагается, что депутат будет платить, что ли, за исполнение своего депутатского запроса? То в какой-то момент стали говорить, что библиотека должна посоветоваться с Министерством культуры, а вы прекрасно понимаете, что Министерство культуры, во главе которого находится господин Мединский, не заинтересовано в проведении такого рода проверок.
И вот на наших глазах государственная компания, каковой является Российская Государственная библиотека, прикрываясь мнением чиновников (и я нисколько не сомневаюсь, что мнение чиновников, действительно, именно таково, что глава Ленинской библиотеки господин Вислый не выдумывает это, а, действительно, получает такие сигналы сверху, получает такие сигналы от своего непосредственного начальства в Министерстве культуры и из дружественного ему Министерства науки и образования), саботирует проведение следующих необходимых шагов вслед за общественным расследованием. Они не заинтересованы в этом.
Меня здесь спрашивают, считаю ли я, что те несколько постановлений Министерства науки и образования, которые вышли в конце года, что они являются демонстрацией успешного разгрома индустрии фальшивых диссертаций, которыми занимается Диссернет? Нет, не считаю. На мой взгляд, действительно, многие сейчас об этом говорят, вышло постановление о том, что приостанавливается деятельность нескольких сотен диссертационных советов. Среди этих советов, между прочим, есть десяток или полтора настоящих полноценных диссерорезательных фабрик, таких вот фабрик фальшивых диссертаций, которые Диссернет давно обнаружил, давно на них смотрит, давно пристально следит за каждым шагом, который они совершают давно выворачивает наизнанку каждую очередную фальшивую диссертацию, которую они выпускают. Да, десяток-полтора таких диссоветов там есть. Всё остальное, на самом деле, это приведение ситуации в вид, который очень мил и любезен любому чиновнику – ситуация становится зависящей от доброй воли чиновника.
Вот сейчас приостановили деятельность этих диссоветов. Тем не менее, огромное количество диссертаций, которые были намечены к защите в этих диссоветах, может быть, если чиновник разрешит, тем не менее, осуществлено. А не разрешит, не осуществлено. А, может быть, к ним будет уже применена та процедура, которая введена с 1-го января и в соответствии с которой всякая диссертация должна быть предварительно опубликована в интернете. А, может быть, не будет применена. Это зависит от того, как распорядится чиновник – может так, а может сяк.
Часть этих диссоветов может быть возвращена обратно под этим же именем или под другим именем, под этим же номером или под другим номером, а часть может быть закрыта окончательно. А часть могут быть слиты между собою, а часть могут быть упразднены. В общем, как распорядится чиновник. Это идеальная для чиновника ситуация, когда всё зависит от его доброй воли, всё зависит от того, как, так сказать, он войдет или не войдет в положение разного рода просителей, которые сейчас бросятся со всех сторон к чиновникам Министерства науки и образования для того, чтобы они вошли в положение, и для того, чтобы они так или иначе поступили с тем или иным диссертационным советом, тем или иным вузом.
Ситуация вот этой неопределенности является бесконечно коррупционно опасной. По существу, сегодня мы видим, что Министерство науки и образования вступило в тесное сотрудничество с индустрией фальшивых диссертаций, создавая такую ситуацию полной неопределенности.
Мы, конечно, будем продолжать этим заниматься и мы будем продолжать вести эти расследования и публиковать их. Вы знаете, что на сайте Диссернет ежедневно публикуется 2-3 экспертизы. Мы рассчитываем на то, что произойдет еще несколько ситуаций, когда нам удастся убедить высокопоставленных чиновников отказаться от незаконно полученных ученых степеней.
У меня вот здесь, кстати, спрашивают, чем кончилась история с Алексеем Комиссаровым, министром московского правительства, который после того, как в его диссертации были обнаружены разного рода заимствования и совпадения текста с другими научными работами, отозвал свою защиту и попросил ВАК аннулировать его ученую степень. Я со своей стороны могу сказать, что Диссернет полностью удовлетворен тем, как Алексей Комиссаров здесь себя повел и как он выполнил те обязательства, которые он перед экспертами Диссернета брал. Он, действительно, подал такое заявление, он, действительно, добился того, что оно было соответствующим диссертационным советом удовлетворено. Надо заметить, что вся вот эта вот машина диссертационная, конечно, без всякого энтузиазма восприняла эту идею и они не хотели удовлетворять это заявление. Но он это, тем не менее, сделал. И, вот, собственно, осталось формальное решение, которого все мы ждем от главы ВАК, от господина Филиппова, сугубо формальное решение, которым должно быть утверждено решение того самого диссертационного совета, который удовлетворил просьбу Алексея Комиссарова. Я еще раз должен сказать, что мы как-то с большим уважением относимся к его поступку и считаем это очень важным прецедентом, и я думаю, что в ближайшее время мы обратимся еще к нескольким крупным российским чиновникам с предложением поступить точно таким же образом.
Тем временем вот эта история с Российской Государственной библиотекой, которая систематически саботирует заявления о необходимости проведения экспертиз, поступающие в том числе от депутатов Государственной Думы, эта ситуация тоже останется в центре нашего внимания, мы будем об этом много писать. Более того, мы будем публиковать те экспертизы, которые мы, все-таки, уже успели получить от Российской Государственной библиотеки.
Упоминания о некоторых из них содержалось вот в этом тексте Дмитрия Гудкова. Я сейчас не хочу комкать это сообщение, но я думаю, что в течение ближайших дней вы увидите, о чем идет речь, и там вас ждут некоторые замечательные открытия, потому что кое-какие экспертизы, все-таки, из Российской Государственной библиотеки удалось вырвать, что называется, силой. И, вот, после этого эта машинка, собственно, и сломалась. Я думаю, что после того, как эти экспертизы были сделаны, после этого нашелся целый ряд чиновников, которые запретили Российской Государственной библиотеке в этом участвовать, потому что таким образом экспертизы Диссернета стали получать подтверждения вот этой вот авторитетной организации.
Ну что же? Вот основные сюжеты, о которых я хотел поговорить в этой программе. Год только начинается, мы с вами будем следить и за юкосовской историей, будем с вами обязательно следить за развитием ситуации с Диссернетом – тут вас ждет много-много больших, я бы сказал, открытий, иногда очень смешных, иногда очень печальных. Но, в общем, я вам обещаю, что скучно не будет. Ну и, конечно, сюжет с московскими выборами в Московскую Городскую Думу становится всё более и более важным. Только что, в сущности, принято важнейшее решение, о котором все мы давно знали, о том, что выборы в Мосгордуму будут производиться только по одномандатным округам и что таких округов будет 45. Это создает колоссальные сложности для разного рода оппозиционных партий, которым нужно теперь каждой из них набрать по 45 ярких, что называется, медийных кандидатов. Это, как мы за это время успели убедиться, ни для кого не просто. Всё это делается ровно для того, чтобы под видом независимых кандидатов провести кандидатов от «Единой России», которые под флагом своей партии никуда уже пройти не могут. Мы таким образом констатируем, что партия «Единая Россия» как политический организм, по существу, разрушена. Ну, это сюжет, о котором нам предстоит с вами говорить на протяжении почти всего этого года, вплоть до сентября, когда эти выборы состоятся.
А, вот, на этом я программу «Суть событий» на сегодня закончу. До следующей недели, до будущей пятницы. Всего хорошего, до свидания.