Суть событий - 2013-12-13

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 8 минут в Москве. Добрый вечер, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Обсуждаем с вами события минувшей недели. У нас есть с вами номер для смс-сообщений +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45, сайт www.echo.msk.ru – заходите, там есть множество всяких прекрасных возможностей, в том числе кардиограмма прямого эфира, в том числе возможность отправлять сообщения сюда ко мне на экран, в том числе возможность смотреть видеотрансляцию отсюда, из студии прямого эфира. В общем, заходите, много там прекрасного.

Ну, может быть, самым ярким событием, на сторонний взгляд или сторонний слух, было очередное послание президента, приуроченное к двадцатой годовщине российской Конституции. «Что с Сетевизором?» - спрашивают сердитые слушатели. «Почему не открывается, и уже не первый день?» Ну, не знаю, может быть, вам у себя в компьютере покопаться? Вот как-то все сообщают мне из нашей аппаратной, что все прекрасно открывается. Так что, вы, пожалуйста, выясните. Может, вы не заплатили за интернет у вас дома, и поэтому у вас какие-то проблемы с Сетевизором? У нас проблем нет.

Ну вот, послание Путина, о котором как-то много сказано, но сказано с таким сильно подавленным зевком, сказал бы я, поскольку, ну, довольно унылый, надо сказать, был текст. И, в общем, в нем есть одно очень важное обстоятельство, о котором, может быть, мы и будем говорить в разных поворотах большую часть нынешней передачи. Это совершенно отдельные интересы государства, которые становятся все более и более значимыми у нас в России. Выясняется, что вот есть какое-то отдельное государство, отдельное от общества, отдельное от людей, которое почему-то оказывается какой-то такой самостоятельной ценностью, более высокой для людей, которые этим государством управляют, чем что бы то ни было еще в России.

И интересно, конечно, про это вспомнить ровно в те дни, когда мы отмечаем двадцатилетие Конституции, которое как раз отражает некоторое очень важное обстоятельство – что из этих троих, государства, общества и человека, важнее все-таки первый… точнее, последний, человек. И сегодня это кажется каким-то романтизмом, сегодня это кажется, с точки зрения нынешних российских правителей, какой-то такой специальной политической незрелостью, но российская Конституция, она все-таки очень большое внимание уделяет правам человека, подробно их разрабатывает, подробно их описывает, подробно их фиксирует. Она фиксирует какой-то горький опыт предыдущих лет и, например, специально оговаривает недопустимость цензуры. Не так много, надо сказать, на свете конституций, где это прямо битым словом сказано, что цензура не допускается. И на тот момент именно это казалось самым важным в этой Конституции. И сегодня политику, который хочет сформировать свою программу, иногда бывает достаточно взять и вытащить из Конституции эту главу о правах человека и сказать: вот я про это. Или: я за это. Вот я собираюсь отстаивать вот это. И для избирателя иногда этого бывает достаточно.

Путин вдруг, откуда ни возьмись, у нас тут Бердяева начал цитировать, и именно в связи с тем, о чем я только что говорил, о том, что появляется какое-то отдельное государство, которое представляет из себя отдельную от человека ценность. Так вот, хочется напомнить президенту Путину, из чего, собственно, он выдернул эту цитату. Я думаю, что он, конечно, этих ваших Бердяевых не читал, ему там спичрайтеры что-то такое вставляют, какие-то цитаты в текст, что-то такое ему нагребают, каких-то разрозненных… разрозненного словесного мусора. У него всяко бывало, он там то Леонтьева процитирует, то еще чего-нибудь. Вот тут, значит, заговорил про хаотическую тьму, что вот, дескать, консерватизм, ну, вот в его понимании консерватизм… понимает он его довольно странно, об этом очень хорошо Виктор Шендерович высказался на сайте «Ежедневный журнал», и текст этот воспроизведен также на «Эхе Москвы», о том, что то, что называет консервативными ценностями Путин – это довольно странные ценности, и, может быть, ни в какой другой стране приличной, ни в какой другой стране разумной, ни в какой другой стране цивилизованной их бы ценностями бы даже и не назвали. Но вот, дескать, эти самые консервативные ценности, они, по словам Путина, удерживают нас от сползания к хаотической тьме.

А вот на самом деле как это выглядит у Бердяева. Кусок этот спичрайтеры Путина выдрали из статьи «Философия неравенства». Есть такой сборник «Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии», в 23-м году издал это Николай Бердяев. И вот этот фрагмент целиком. Он на слух довольно сложно воспринимается, но вы все-таки постарайтесь, я важные элементы в нем буду стараться как-то выделить голосом, может быть, даже потом повторю, чтобы можно было это на слух уловить. Радио – конечно, не лучший способ знакомиться с такого рода текстами, но все же.

Так вот, Бердяев пишет: «Не может быть мгновенно допущена к высшему свету вся необъятная хаотическая тьма человеческой массы». Слышите, что он пишет? Хаотическая тьма человеческой массы. Дальше: «Человеческая масса выводится из царства тьмы, из плена у хаоса по ступеням, в процессе воспитания. Иерархические преграды для разлива хаотической тьмы, для мгновенного торжества количественной массы спасают источники света, охраняют светильники, защищают светоносный дух от растерзания его душевным и материальным хаосом». Замечательно, конечно, русский язык просто какой-то необыкновенно емкий и значительный. Так вот, самая главная фраза здесь вот какая: «…преграды для разлива хаотической тьмы, для мгновенного торжества количественной массы спасают источники света, охраняют светильники…» Знаете, что Бердяев здесь имеет в виду? Что не все решается давлением массы, не все решается простым большинством. Не все, - говорит нам Бердяев, - решается «Уралвагонзаводом». Не все можно раздавить и не все светильники можно затушить вот этой самой хаотической массой, хаотической тьмой.

Мне кажется, что когда Путин цитировал это, он не очень понимал, что именно он цитирует, он не очень понимал, что сущность этой цитаты прямо противоречит его политической философии. Потому что его простейшая идея, на которой он сидит, и сидит уже который срок и который год, заключается в следующем: меня тут вот это вот большинство… я его устроил, я его удовлетворил, они против меня не протестуют, они мне позволяют, они на меня не обращают внимания – и вы не лезьте, а то приведу «Уралвагонзавод». Ну, вот на самом деле Бердяев выступает за прямо противоположные вещи, а Путин, как ни в чем не бывало, это цитирует. Ну, вот на этом я, пожалуй, историю про послание президента Путина и закончу, потому что цитировать эту демагогию долго невозможно.

Ну, что еще на этой неделе? Конечно, важная очень история с закрытием «РИА Новостей», очень подробно это обсуждалось. Конечно, интернетовский народ, люди, которые не вылезают из блогов, обсуждают это особенно подробно. В чем, собственно, там дело? Мне кажется, что это история ровно про это же самое. Это история про то, что существует государство, у которого есть какие-то свои отдельные интересы, свои отдельные взгляды, своя отдельная правда, своя отдельная информация. И почему-то все это не совпадает с нашими с вами интересами. Обстоятельства заключались в том, что государство действительно на протяжении нескольких лет довольно щедро финансировало создание некоего огромного информационного организма, во главе которого стоял очень талантливый руководитель по имени Светлана Миронюк. Так получилось, что я, в общем, с ней довольно хорошо знаком: когда-то мы работали вместе в компании «Медиа-Мост». Она тогда, правда, не была никаким медиаменеджером, а была служащим этой компании, достаточно влиятельным, уважаемым. Не помню в точности, какую она там занимала должность, но, тем не менее, хорошо помню ее внутри «Медиа-Моста», того самого «Медиа-Моста», которому принадлежала телекомпания «НТВ» и, в частности, журнал «Итоги», которого я был главным редактором. Была еще газета «Сегодня». И «Эхо Москвы», между прочим, тоже относилось к этой самой компании «Медиа-Мост». Так что, мы как-то в прошлом коллеги.

Так вот, государство щедро финансировало эти самые «РИА Новости», действительно довольно значительные деньги на это направлялись. В результате, был создан очень большой, очень мощный информационный механизм, у которого было немало сильных сторон. Эти сильные стороны, например, заключались в том, что это был самый лучший собиратель, интерпретатор и публикатор разного рода официальных позиций, всякой официальной информации. И если нужно было сослаться на какой-нибудь официальный документ или на какую-то позицию государства по какому-нибудь поводу, то на протяжении уже многих лет не было лучше способа, чем отыскать, что на эту тему пишет агентство «РИА Новости». Я очень много раз это делал, вы можете в стенограммах моих программ найти огромное количество упоминаний о «РИА Новостях» и ссылок на их материалы тогда, когда мне нужна, так сказать, надежная официальная информация.

Было еще одно очень важное обстоятельство: «РИА Новости» стало собирать сильных журналистов. У них были возможности платить неплохие зарплаты, у них были возможности создавать неплохие условия для работы, и значительное количество людей, достаточно профессиональных, уважаемых в этой профессии, авторитетных, умелых, в какой-то момент пошли в «РИА Новости», несмотря на то, что у многих из них возникало некоторое такое внутреннее… некоторая внутренняя настороженность, что как это я пойду работать к государству? Многие журналисты все-таки привыкли работать в частных изданиях за последние два десятилетия и привыкли помнить о том, что частное издание, оно всегда более свободно, всегда более современно, более разнообразно и более эффективно, чем государственное. А тут вот я иду работать внутрь такого государственного огромного механизма, и я не просто иду работать к государственному работодателю, а еще и, в целом, отправляюсь в организацию, перед которой стоят совершенно очевидные, прямо вот записанные в ее уставе пропагандистские цели. Но ничего, довольно много сильных коллег через это как-то переступили и говорили о том, что, ну, да, я буду находиться там внутри, но, тем не менее, я имею возможность писать то, что я считаю нужным, я имею довольно широкий доступ к аудитории, у меня есть довольно разнообразные и эффективные возможности доступа к информации, и для меня как для профессионала это некоторая благоприятная среда, в которой я смогу честно работать.

И вот там собралась такая большая коллекция хороших журналистов. Некоторые из них отправились корреспондентами в разные зарубежные страны, некоторые работали в Москве. И даже была такая конспирологическая теория, что, дескать, Миронюк по заказу Кремля выдергивает из действующей прессы всякие хорошие перья, всяких людей, так сказать, опасных для государства, собирает их, сажает их в эту такую сахарную коробочку, и они там сидят и, в общем, никому не мешают, и на самом деле это просто вот такой вот способ убрать из активной профессиональной жизни некоторое количество людей, которые, в противном случае, занимали бы отчетливо оппозиционную… придерживались бы отчетливо оппозиционной точки зрения. Мне это всегда казалось немножко смешным, потому что, ну, люди, которые считали возможным высказывать свое мнение, не особенно ориентируясь на государственные авторитеты, они продолжали это делать более или менее и внутри «РИА Новостей». Так что, если и был такой план, то он как-то не очень работал.

И вот… да, еще одна важная история, о которой нужно упомянуть – это то, что внутри «РИА Новостей» было создано несколько очень хороших конкретных тематических проектов. Например, знаменитое агентство «РАПСИ», которое занималось и правовой, и экономической информацией, и были, в общем, несколько таких брендов, как это теперь принято называть, которые были чрезвычайно неплохи. И многие журналисты пользовались этим как источником и как таким хранилищем для большого объема архивной и исторической информации о том, как развивались разные стороны российской политической и общественной жизни в последние годы.

Все это было закрыто в один день. И все это было закрыто таким специальным циничным способом, во главе этого всего был посажен человек по имени Дмитрий Киселев, человек, который является на сегодня таким образцом, во-первых, сервильности и лизоблюдства в отношении государства, а во-вторых, образцом такого перерождения, человек, который когда-то придерживался достаточно независимых позиций, человек, который был вполне отважен. Мы помним, как он вместе, скажем, с ранними сотрудниками российского телевидения пытался как-то внедрить возможность говорить правду на российском телевидении в самом начале 90-х годов. Так вот, этот человек сегодня превратился просто в такого захлебывающегося восторгом певца сегодняшнего российского тоталитаризма. И можно посмотреть несколько его последних передач – ну, это просто уже на грани патологии, это такой богатый материал уже не для психолога, не для психотерапевта, а просто для психиатра. Это человек, который захлебывается сам собою, своим собственным голосом, переходит на какой-то странный вой, начинает как-то закатывать глаза и играть горлом. При этом абсолютно не заботится о том, насколько то, что он говорит, вообще имеет какое-нибудь отношение к действительности.

Ну, последняя красивая такая анекдотическая история – это история про то, как украинские манифестанты «расчленили зеленую красавицу» – имелась в виду новогодняя елка. Ну, кто был там, на этой площади, тот знает, что «зеленая красавица» представляла из себя такой многоэтажный каркас из ржавых труб. Никакой елки на самом деле там не было, а было такое вот искусственное сооружение, такая металлическая высокая круглая решетка, на которую в дальнейшем должны были навьючить какие-то новогодние украшения, но навьючить не успели, построили только каркас, а потом на этом каркасе было вывешено колоссальное количество всяких оппозиционных и часто издевательских плакатов, транспарантов. Там, конечно, Путину очень досталось. В общем, там все это обернули тряпками с какими-то ужасными словами и изображениями. Ну, вот это все, вот эти ржавые трубы, которые там над площадью возвышаются, это Киселев назвал зеленой красавицей, которую они, значит, расчленили и использовали для своей баррикады. Мелочь, но такая очень, действительно, забавная, показывающая, ну, такой уровень помешательства, который в его текстах существует.

Вот этот человек и был посажен по главу «РИА Новостей». Проблема заключается в том, что, ну, конечно, можно отнестись к этому философски: Бог дал – Бог взял. Как-то государство позволяло играть со своими деньгами на протяжении нескольких лет, а потом перестало позволять, забрало назад свои деньги и употребило их так, как оно посчитало нужным. Но, конечно, это часть очень важной тенденции, которая заключается в том, что государство относится к прессе, относится к журналистике, относится к журналистам, относится вообще к информационной сфере как к своему естественному врагу, как к источнику опасности, как к чему-то, что ему, государству, наносит самим фактом своего существования непоправимый вред. И если вдруг это где-нибудь нечаянно на чем-нибудь отрастает, нужно немедленно это как-то выдернуть и выкорчевать.

Да, несомненно, когда государство задумывало «РИА Новости», оно не рассчитывало, что на этом месте образуется профессиональная организация, в которой соберется значительное количество профессиональных людей, которые будут пытаться выполнять свой профессиональный долг, и прежде всего профессиональный долг, не оглядываясь особенно на те пропагандистские задачи, которые перед ними ставит это государство. Это вот так как-то вот отросло. Здесь вот у нас должна была быть бетонная клумба, а на ней почему-то выросла какая-то травка, какие-то стебельки и иногда даже какие-то цветочки. Не надо нам этого, бетон нужно восстановить. Восстановили.

И можно, конечно, оплакивать те деньги, которые на это были потрачены. Ну, тут, к сожалению, целый ряд коллег допустили такие, я бы сказал, вполне вульгарные толкования, дескать, что, вот, да, на эти деньги можно было сколько прекрасного… как, помните, у классика: сколько можно было рубашечек пошить как-то из этого парашютного шелка, ну да, сколько можно было ног обернуть этими портянками на эти деньги! Ну, и вот сколько можно было на эти деньги спасти сирот и накормить пенсионеров! Ну, разумеется, так можно о любом расходе рассуждать, и никогда это не будет правдой, потому что эти деньги не для этого, что называется, были предназначены.

Но факт остается фактом: на эти деньги отросло в российской журналистике, несомненно, нечто ценное. По всей видимости, вопреки заказчику. По всей видимости, заказчик этого не заказывал. И в этой ситуации государство в лице некоторых администраторов, близких к президенту Путину, как-то внезапно вспомнило, что все-таки есть отдельные интересы государства. Государство не заинтересовано в информационном профессионализме, оно не заинтересовано в правде. Нужно это немедленно разломать.

Мне очень жаль, что по каким-то, я думаю, прежде всего, личным соображениям, Светлана Миронюк, которая создавала этот организм, и заслуга которой огромна в этом, она в этой сложной ситуации посчитала нужным, во всяком случае, публично, принять сторону этого самого государства. Она публично с ним согласилась, она публично заявила о том, что оно вправе исправлять этот допущенный ему, государству, вред. Мне кажется, что это ошибка и слабость. Мне кажется, что ничто не заставляло Светлану Миронюк в этой ситуации вставать на эту сторону. Она могла бы продолжить свою, я бы сказал, профессиональную линию, даже если это грозило ей в этой ситуации какими-то личными неприятностями, типа… я не знаю, там, что можно в этой ситуации, чем навредить менеджеру такого ранга. Ну, не знаю, не выплатить ему компенсацию при увольнении, или, я не знаю, не предложить ему какого-то следующего важного поста, или еще что-нибудь вроде этого. Мне, честно говоря, такого рода пистолеты, приставленные к виску, не кажутся особенно опасными, мне представляется, что руководитель такого уровня и такого класса вполне мог бы такими угрозами и пренебречь. Ну, вот Светлана Миронюк не пренебрегла почему-то.

Давайте я прервусь на этом месте, и после новостей мы с вами продолжим эту чрезвычайно важную тему в программе «Суть событий» со мною, Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут, это вторая половина программы «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко. Мы с вами работаем в прямом эфире, поэтому можно отправлять смс-сообщения на номер +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45. Можно смотреть трансляцию из студии на сайте www.echo.msk.ru, можно там же играть в кардиограмму прямого эфира, можно, кстати, там же задавать тоже сюда в эфир вопросы. Я вот, честно говоря, почитал их здесь вот в перерыве и немножко изумился тому, что, по-моему, существенная часть наших слушателей почему-то решила, что сейчас в эфире выступает Максим Шевченко. Нет, вы знаете, Максим Шевченко – это совершенно другой, отдельный человек, который время от времени несет здесь в эфире какую-то ахинею. Я совсем не он, я совсем человек другой, зовут меня Сергей Пархоменко. И я не имею никакого отношения к компании «АЛРОСА», вопреки тому, что обычно рассказывает про меня Максим Шевченко, если вдруг когда-нибудь здесь окажется.

Так вот, мы говорили с вами о «РИА Новостях», мы говорили с вами о том, что Светлана Миронюк, создатель «РИА Новостей» в их сегодняшнем виде… а надо сказать, что это организация с огромной историей, и история ее, надо сказать, довольно противоречива. На этом месте существовало на протяжении долгих лет агентство «АПН», основной работой которого – Агентство печати «Новости», так это расшифровывалось – основной работой которого была пропаганда достижений советской власти и Коммунистической партии Советского Союза за рубежом. Так вот, примерно к этому же самому государство пытается вернуть сегодняшние «РИА Новости», посадило для этого одного из совершенно, так сказать, обезумевших от службы соловьев во главе этой организации, а Светлана Миронюк заявила о том, что государство на это имеет право.

Так вот, я хотел бы заявить, что, на мой взгляд, государство на это никакого права не имеет. И история про то, что это все его деньги – это довольно странный аргумент. Потому что это не его деньги, это мои деньги, ну, или ваши. Это деньги налогоплательщиков, которыми государство только распоряжается, оно не совершает милости в отношении того или сего, оно не дает Христа ради на то или на се. Оно берет наши с вами деньги и направляет его на нужды, которые по определению должны быть, прежде всего, определены тем, что нам с вами нужнее. А нам с вами нужна, даже если не многие из нас это осознают, нужна свободная пресса, нужна разнообразная информация, нужны профессиональные люди, пишущие, говорящие, снимающие то, что происходит вокруг, и о том, что происходит вокруг. И если вдруг государство начинает как-то по-другому относиться к информации, то никакого права на это оно не имеет, оно это право узурпирует, оно это право себе присваивает.

Вообще нужно заметить, что отношение российского государства к свободе прессы, оно, собственно, конечно, выявилось не в этот момент. Мы с вами видим систематическую, последовательную политику, которая направлена на то, чтобы свобода слова в России была уничтожена. Мы видим последовательное разрушение, например, рекламного рынка. Реклама в современном мире – это основа экономической независимости средств массовой информации. Государство делает все, для того чтобы рекламный рынок, с одной стороны, сокращался, чтобы от него отваливались целые огромные сегменты, пользуясь иногда какими-то вполне демагогическими заявлениями и соображениями, иногда лоббизмом некоторых групп.

Ну, вы просто должны отдавать себе отчет, что в тот момент, когда вы, скажем, поддерживаете решение государства о запрете на рекламу пива или, не знаю, рекламу сигарет, вы этим самым поддерживаете закрытие еще некоторого количества средств массовой информации. Просто важно, чтобы вы отдавали себе отчет. Вы можете продолжать это делать, дорогие мои радиослушатели, но просто важно, чтобы вы знали, как на самом деле это происходит. Пресса существует на рекламу, больше ни на что она в современном мире существовать не может. Так устроена, скажем, экономика печатных изданий, что они за счет продажи своих собственных экземпляров не способны поддерживать поток качественной профессиональной информации. Точно так же все разговоры о том, что давно можно перейти в интернет и там вот существовать безбумажно и обеспечивать свое безбедное существование, тоже ведутся людьми, которые совсем не понимают, как эта экономика устроена. Можете просто отдавать себе отчет в том, что нет на сегодня никакого отчетливого способа путем перевода в интернет, как вы это называете, газеты или журнала, вдруг почему-то обеспечить его существование. Это так, конечно же, тоже не работает.

Так вот, государство последовательно уничтожает рекламный рынок. Государство последовательно уничтожает или способствует монополизации рынка продажи печатных изданий. Государство последовательно уничтожает систему подписки вместе, собственно, с тем, как оно уничтожает, точнее, позволяет существовать в абсолютно свинском состоянии российской почте. Вообще, если вы хотите как-то окунуться в наше ужасное прошлое, если вы хотите почувствовать себя свиньей, если вы хотите, чтобы над вами издевались и смеялись, зайдите просто на пять минут в ближайшее почтовое отделение. Ну, я понимаю, что вы там давно не были, это вам ни за чем не нужно. Ну, не знаю, ну, зайдите, попробуйте там купить марку, например, или отправить заказное письмо. Просто вот ради интереса, чтобы посмотреть, как это выглядит. Вот это сегодня российское государство, вот так оно функционирует. И, в частности, одним из результатов этого функционирования является то, что системы подписки в России сегодня просто нет, она не существует. Она разрушена государством, которое допускает существование этой монополии российской почты.

Так вот, на фоне этого всего мы, собственно, и видим, что государство не заинтересовано сегодня в информации, оно эту индустрию разрушает. Оно намеренно создает условия, в которых журналисты не могли бы профессионально работать и чувствовать себя независимыми от этого самого государства. Государство говорит им: я ваш единственный источник существования, я единственная инстанция, которая способна вас содержать. Исключения крайне редкие, и они обходятся чрезвычайно тяжело. Вот если вы, например, знали бы, в каких экономических обстоятельствах существует радиостанция «Эхо Москвы», в эфире которой я сейчас разговариваю, то вы отдавали бы себе отчет, что это происходит крайне сложно. Могу вам сказать, – ну, мне это просто говорить, поскольку я не являюсь штатным сотрудником этой радиостанции, – что радиостанция «Эхо Москвы» – это компания довольно бедная, которая экономит на всем и которая чувствует себя в чрезвычайно стесненных обстоятельствах именно потому, что пытается отстоять свою экономическую самостоятельность, пытается ни от кого в экономическом смысле не зависеть, ни у кого не просить и не брать денег. Обходится это очень-очень-очень трудно всем, кто на ней работает постоянно, а не так, как я, в качестве приходящего автора на час в неделю. Я смотрю на эту ситуацию фактически со стороны.

Так вот, именно в этих условиях ситуация с «РИА Новостями» начинает выглядеть чрезвычайно логично. Мы прекрасно понимаем, что разрушение «РИА Новостей» как профессиональной структуры и превращение их в сугубо пропагандистский механизм – это часть этой общей политики, которая, собственно, направлена на то, чтобы прессы в России не существовало. Вот так, по-моему, стоит к этому относиться. Вообще надо сказать, что российское государство сегодня – и это, наверное, могло бы быть основным сюжетом для путинского послания, но, разумеется, это этим сюжетом ни за что не станет – российское государство, дыхание его как бы оказывается леденящим в самых разных областях жизни.

Я вот в последнее время оказался довольно, ну, не скажу тесно связанным, но, во всяком случае, пристально наблюдающим за тем, как функционирует российская научная сфера, и, конечно, мне открываются каждый день какие-то совершенно фантастические обстоятельства.

Ну, например, некоторое время тому назад я получил от одного очень известного российского ученого письмо о том, как обстоят дела с созданием очень важного инструмента, который само же российское государство, само российское правительство объявило важнейшим инструментом в управлении российской науки. Оказывается, вот мы тут с вами сидим, а тем временем создается нечто под названием «Карта российской науки». На это выделено 90 миллионов рублей. На эти 90 миллионов рублей создан такой кривоватенький сайтик, на котором как будто бы имеется вот эта самая карта российской науки и объявляется, что теперь на основании этой карты… а на карте на этой должно быть отмечено все то, что в российской науке есть, где в ней что хорошо, где плохо, где что большое, где маленькое, где что успешное, где что бездарное, где какой важный ученый сидит – все это нанесено на эту одну карту. И вот теперь на основании этой карты, на основании вот этого вот сокровенного знания о том, где в российской науке есть чего ценного, и будут приниматься, - утверждает нам Министерство науки и образования, утверждает, в частности, вице-премьер Ольга Голодец, - будут приниматься теперь решения о финансировании российских научных исследований.

Ну, огромное количество разнообразных ученых, в том числе ученых с мировым именем, себя на этой карте просто не обнаружили. Их там просто забыли туда нанести. А, может быть, не сделали этого намеренно. Потому что, если человека нет, то нет и проблемы, нет и точки на карте, и нет и необходимости задумываться о том, собственно, каким образом ведутся его исследования и достаточно ли государство заботится о том, чтобы эти исследования проводились. А мы с вами хорошо понимаем, что, скажем, фундаментальные исследования в науке, они вообще невозможны в качестве коммерческого предприятия. Это так не работает нигде в мире, и совершенно очевидно, что здесь должно производиться какое-то финансирование извне. И это финансирование оказывается ключевой проблемой для самого существования фундаментальной науки, без которой, в свою очередь, невозможен ни технический, ни, в конечном итоге, социальный и экономический прогресс государства и прогресс общества, которому это государство, по идее, призвано служить.

Мы видим огромное количество вот этих каких-то поразительных ситуаций. Вот не далее, как сегодня, против этой самой информационной сферы, о которой я говорил, мы видели, как действует просто непосредственно судебная система Российской Федерации. Вот прямо вот она сама оказалась той силой, которая информационной сфере противостоит. Я говорю о втором деле, в котором мне, например, самому пришлось принимать участие. Может быть, вы слышали, что двое российских судей подали некоторое время тому назад иск против двух российских изданий, которые опубликовали экспертизы сообщества «Диссернет», к которому я вот тоже имею некоторое отношение. И удивительная история заключается в том, что эти двое судей, они вообще не захотели, чтобы суд рассматривал, сделали все для того, чтобы суд никаким образом не занимался существом дела, которое в публикациях этих двух средств массовой информации, а именно «Новой Газеты» и журнала «New Times», здесь… существом дела, которое там описывалось. Они подали иск, который касался исключительно тех слов, которые при этом были употреблены. А слова эти были употреблены по отношению к самим этим двум судьям. Одного из них зовут Гордеюк, а другого – Беспалов.

Так вот, два этих издания, они опубликовали результаты экспертизы «Диссернета», из которой следовало, что в диссертации этого самого Гордеюка (это судья Московского городского суда) содержатся, вот удивительным образом образовавшиеся там, фрагменты текста из чужой диссертации, из диссертации другого судьи, судьи Беспалова. И вот каким образом эти совпадения там образовались, собственно, и пытались описать и выяснить эти самые два издания. «Судьи подали в суд» - это замечательное словосочетание, правда? Судьи подали в суд. И суд стал отставать интересы судей. Звучит это все, как видите, совершенно феерично.

При этом что там, собственно, за совпадения, что там за заимствования, честная это диссертация или ворованная, настоящая или поддельная, фальсифицированная или подлинная – в этом суд не разбирался. Суд разбирался исключительно в словах, которые при этом были употреблены. Поэтому, например, ни участие экспертов, ни разбор того самого, чем эти эксперты там занимались – в суде ничего этого не произошло.

Вот сегодня было принято уже второе решение. Неделю тому назад, 9 декабря, Басманный суд полностью удовлетворил иск этих судей к «Новой Газете» и назначил довольно значительный штраф против «Новой Газеты». А сегодня другой суд московский, Пресненский районный суд, принял такое же точно решение и полностью удовлетворил иск этих судей к журналу «New Times».

Вот это ситуация, в которой суд, по существу, наказывает журналистов за исполнение ими их профессиональных обязанностей. Они сообщили о том, что произошло. Они передали читателю некоторую экспертизу, сделанную другими людьми, не ими, не этими журналистами, и сообщили о том, что эта экспертиза обнаружила некоторые факты. Суд отказался рассматривать эти факты, суд отказался интересоваться этой экспертизой, суд отказался выслушивать тех людей, которые, собственно, лежат в основе этой информации, а суд просто запретил журналистам исполнять их работу, то есть, сообщать о том, что произошло.

Вот в этой ситуации как-то… конечно, это небольшой эпизод, конечно, это совершенно частный случай, но в ней идеально отразилось вот это противостояние между государством и прессой как исполнителем очень важной для общества роли. Я подчеркиваю: для общества, а не для государства. Вот так это, так сказать, заплелось. И все это вместе еще и на почве научной деятельности, на почве той науки, или псевдонауки, к которой имели отношение эти самые судьи-истцы.

Удивительная в своей чистоте ситуация. И вот то, что она совпала по времени с другим вот этим вот большим скандалом с «РИА Новостями»... Конечно, масштабы здесь совершенно разные. Здесь два частных судьи, в отношении которых прозвучали какие-то крайне неприятные слова, от которых они захотели защититься в суде, именно от слов, а не от существа дела. А с другой стороны судьба огромного информационного механизма, колоссального количества людей, которые теперь оказались на грани увольнения. А главное, что не только на грани увольнения, а на грани запрета на исполнение ими их профессиональных обязанностей, потому что рынок этот профессиональный сжимается, все меньше и меньше возможностей для этих людей свою работу делать. Потому что понятно, что журналист – все-таки это не писатель-романист, который может писать для вечности. Первое, в чем нуждается журналист – это в возможности опубликовать свои произведения, возможности опубликовать свои статьи, если он пишущий, или сказать что-то в эфире, если он говорящий или снимающий журналист.

Так что, все это образует довольно любопытную систему: послание Путина, который отстаивает какие-то самостоятельные интересы государства в отличие от интересов общества; закрытие одной из крупнейших информационных структур в стране; эталонное судебное дело, в котором сама судебная система противостоит журналистам. Все это некоторая такая структура, которая разворачивается на наших собственных глазах.

Чем, собственно, государству так опасна эта информационная среда? Да просто возможностью сообщать о том, что происходит внутри него, этого государства, возможностью выводить на свет те события и тех людей, которые там происходят.

Вот вам, пожалуйста, еще один пример, опять из теперь уже дорогой и близкой мне научной сферы. Буквально на этих днях состоится одно чрезвычайно важное событие в Московском университете. Есть очень знаменитый и очень заслуженный факультет, очень своеобразный, внутри Московского университета, он называется ИСАА, Институт стран Азии и Африки. Колоссальное количество известных людей, журналистов, писателей, общественных деятелей, даже и политиков, заканчивали в разное время эту школу. Это действительно такой чрезвычайно заслуженный институт, во всех смыслах слова «институт», в российском образовании. И вот он переживает довольно странные времена, потому что во главу его пытается взгромоздиться человек по фамилии Абылгазиев, человек, который был, что называется, клиентом «Диссернета» уже несколько месяцев тому назад. Было обнаружено, что ученый это чрезвычайно странный, что в диссертации его тоже имеется огромное количество заимствований, причем таких, ну, если посмотреть вот на раскрашенную такую таблицу его диссертации – «Диссернет», он публикует свои исследования в виде таких таблиц, где каждая клеточка, каждый квадратик представляет собой одну страницу – то видно, как прямо вот такими ломтями выстраивалась его диссертационная работа, что свидетельствует, конечно, о ее полностью несамостоятельном заимствованном характере.

И вот этот человек – совершенно классический образец современной российской номенклатуры. Он вообще в прошлом занимал достаточно высокий государственный пост, был главным государственным инспектором в Московском регионе. И, например, именно ему было доверено в свое время рекомендовать кандидатуру нынешнего ректора Московского университета, уже многолетнего ректора Московского университета Садовничего, когда, по-моему, в 2005-м что ли году, ну, во всяком случае, в середине 2000-х годов, он в очередной раз переизбирался на новый срок. А вот теперь ему предлагают вот это вот замечательное кресло главы Института стран Азии и Африки.

И на самом деле это, конечно, колоссальное оскорбление и для этой школы, и для огромного количества людей, заслуженных замечательных людей, которые там преподавали или которые его заканчивали, которые считают ИСАА своей, что называется, alma mater, когда государство использует эту школу просто в качестве отстойника для вот такого очередного своего чиновника, которому нужно найти какое-то приятное, симпатичное и почетное место, наградить его этим местом за его оставшиеся нам неизвестными чиновничьи заслуги. Несмотря на то, что это человек, в научном сообществе совершенно себя дискредитировавший, человек, который абсолютно разрушил свою собственную репутацию уже достаточно давно, когда стало известно, что его ученое звание является результатом чрезвычайно неприятных вот такого рода манипуляций с чужими текстами.

И вот, собственно, для того, чтобы такого рода вещи в каждой отдельной сфере государственной жизни, в каждой отдельной отрасли проходили спокойно, проходили беспрепятственно, проходили без каких-то сбоев и волнений для их организаторов, именно для этого и нужно уничтожить в России свободное слово, уничтожить в России прессу как индустрию. Потому что слово это не может витать, никакие истории про то, что у нас теперь есть интернет, в котором информация живет сама собой, никакие такого рода иллюзии невозможны для всякого человека, который представляет, как на самом деле информация существует. Она берется из профессионального сообщества. Она оказывается результатом взаимодействия огромного количества специалистов, которые день за днем эту информацию добывают, обрабатывают, осмысляют, публикуют, сообщают вам о том, что эта информация где-то появилась. Это сложная высокотехнологичная сегодня индустрия, и никаким самодеятельным методом народной стройки осуществлять эту работу невозможно. Государство последовательно эту индустрию разрушает. Прежде всего, лишает ее куска хлеба, заставляет ее просить у себя, у государства, на жизнь, а потом этим же самым куском, что называется, и попрекает, заставляя в том числе и высококлассных, высококачественных менеджеров в какой-то момент признавать это фальшивое право осуществлять таким образом эту манипуляцию.

Вот такая система, вот такая структура. Все это вместе называется тоталитарным государством, все это вместе называется тоталитаризмом. И именно это президент Путин называет сегодня консервативными ценностями. Именно это он заставляет нас считать защитой от этой самой хаотической тьмы, перевирая цитату из Бердяева, перевирая самый смысл того, что замечательный русский философ в свое время в эти слова вкладывал, и переворачивая эту ситуацию с ног на голову. Видите, как связаны между собой эти, казалось бы, довольно далеко друг от друга отстоящие вещи.

Ну вот, собственно, то, что я хотел рассказать вам на этой неделе. Новый Год приближается, но еще пару раз в этом году, я надеюсь, мы с вами встретимся, прежде чем разойдемся на достаточно долгие каникулы. Наступает интересная пора осмысления того, что произошло с нами в этом году. Ну, собственно, наступает главная страда для этой программы «Суть событий», которая самочинно и самозванно взяла на себя право оценивать и описывать минувшие события.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Всего хорошего, до свидания, до будущей пятницы.