Суть событий - 2013-10-25

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 11 минут в Москве, это программа «Суть событий», добрый вечер. Тут кто-то удивляется в смсках, которые я получаю, что, о, Пархоменко на этот раз в студии. Можно подумать, что я прошлый раз был не в студии. Ну, ничего, зато следующий раз вот меня не будет вообще, отдохнете от меня одну недельку. А пока, тем не менее, программа «Суть событий». Номер для смс-сообщений - +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45, сайт www.echo.msk.ru – заходите, там множество всяких прекрасных возможностей. Прежде всего, возможность тоже отправлять сюда сообщения мне на экран в студию прямого эфира, можно видеть видеотрансляцию, можно играть в кардиограмму прямого эфира, раз в минуту поддерживая или опровергая то, что вы слышите, в зависимости от этого там такая кривая будет изгибаться. Можно даже слушать радио, но лучше всегда делать это непосредственно по радио. Ну, сайт, в общем, замечательный, приходите, сами увидите, кто еще не видел.

Очень много событий на этой неделе. Я вот, боясь забыть что-нибудь важное, перед началом программы начал просто выписывать в столбик, мелким почерком исписал целую страницу. Ну, не могу все-таки не начать программу с того, чтобы не выразить мою горячую благодарность одному нашему слушателю, посетителю сайта. Он подписывается Бакст. Он мне прислал в виде вопроса совершенно потрясающее сообщение про документ, который распространяет наше Министерство культуры во главе с профессором Мединским. Ну, какой он профессор – на сайте «Диссернета» можно прочитать, там очень подробно эта история с его профессорством дутым разобрана. Вот.

А, да, распространяет замечательный документ, некий такой циркуляр по поводу выставочной деятельности в малых и средних городах Российской Федерации. И в брошюре, которая посвящена этим возможным мероприятиям, употребляется дважды город под названием Сергиев Поссад, через два «с». И не говорите мне, что это опечатка, потому что это там два раза в одном абзаце. Это значит, что вот так эта прачечная (иначе я просто не могу назвать это замечательное учреждение), так вот она, я бы сказал, наполняет себя замечательными образованными сотрудниками.

Ну, не могу здесь не упомянуть прекрасной истории о том, как именно министр культуры этой прачечной распорядился о том, чтобы по возможности дезорганизовать деятельность системы Антиплагиат, с помощью которой граждане могут бороться, самостоятельно бороться с плагиатом, имея доступ к полнотекстовой базе данных в бывшей Ленинской, ныне Российской государственной библиотеке. Ну, я думаю, что этим способом пытались как-нибудь притормозить деятельность сообщества «Диссернет», к которому я имею отношение. Ну, это вряд ли у них получится, поскольку «Диссернет» пользуется совсем другими программными продуктами, и от этого Антиплагиата ему более или менее ни жарко, ни холодно. Но характерно, что делает это Мединский своим распоряжением – это наводит на множество всяких прекрасных и интересных мыслей.

В общем, почитайте, даже на сайте «Эхо Москвы» выложены эти документы с «Сергиев Поссадом», оцените деятельность министра культуры профессора Мединского, вам понравится.

Ну что? Из событий последней недели, может быть, не самое важное, но одно из самых ярких событий – это перепалка, которую организовал вице-премьер Рогозин с Алексеем Навальным. Перепалку организовал именно он, потому что он начал, что называется – ну, употребим такое, относительно корректное слово – нарываться. Он начал грубить, он начал «тыкать», он начал хамить. Это вполне свойственно многим деятелям сегодняшним российского правительства, но обычно они этого стесняются. Господин Рогозин не стесняется. Между тем, благополучно пришлось ему умыться этой историей и быстро-быстро свернуть операцию с продажей втридорога этих самых пистолетов Glock, на которые указал фонд Алексея Навального.

Рассказы про то, что проверка эта была начата заранее и так далее, вызывают у меня большие сомнения. Это больше всего похоже на вечный прием, скажем, наших полицейских начальников, а ранее милицейских начальников, когда какого-нибудь мента ловили за каким-нибудь пьяным грабежом или за тем, что он, едва держась на ногах, сел за руль и благополучно кого-нибудь задавил или что-нибудь вроде этого… Так вот, когда вот такого человека в погонах выволакивали из-за руля, то обычно оказывалось, что уже неделю назад его уволили, его уже нет, уже нет, уже нет. Он уже подал в отставку, он уже у нас не работает, мы уже вообще не знаем, кто такой. Вот примерно эта же история про Рогозина, который уже неделю назад организовал проверку по поводу этих пистолетов.

Вообще та истеричность, с которой он отвечал Навальному, и то количество, я бы сказал, посторонних, не имеющих отношения к делу аргументов, которые ему там понадобились, она свидетельствует о том, что попали, видимо, в какое-то очень точное уязвимое его место: то ли в историю с его сыном, то ли в историю с этими закупками. Ну, в общем, он очень убоялся этой истории, очень сильно занервничал. Так сильно, что даже начал как-то пытаться разжалобить читателя, стал писать что-то такое про папу, про маленькую квартиру, про отсутствие мусоропровода в детстве. Такое вот у него было тяжелое детство без мусоропровода, знаете? У некоторых – с недостатком витаминов, а у него – с недостатком мусоропровода.

Хотя, признаться, у меня совсем другие воспоминания о Рогозине. Я никогда, по-моему, этого не рассказывал, но вполне, по-моему, уместно будет упомянуть. Дело в том, что я учился с ним на одном курсе на факультете журналистики Московского университета, мы оба с ним закончили этот журфак в одном и том же 86-м году. Я, правда, учился на обыкновенном журфаке, на, там, отделении телевидения просто, а он учился на очень специальном, таком привилегированном, таком «золотом» журфаке для мажоров. Там было так называемое международное отделение, где учились дети дипломатов, дети офицеров КГБ, дети всяких цковских начальников и так далее. Я не зря три раза употребил слово «дети» - потому что, в общем, это главный был критерий при приеме туда, совершенно определенное качество родителей. Ну, вот там и был этот самый Дима Рогозин. Был таким вполне обычным для этого отделения холеным, лощеным, часто пьяноватым молодым человеком, совершенно как-то никаких следов от бедного-несчастного папы без мусоропровода там не было видно, а был виден такой нормальный гбшный сынок.

Так он, собственно, и продолжил свою карьеру. Если вот вы прочтете, чем он занимался дальше, дальше он оказался, разумеется, в так называемом КМО, Комитете молодежных организаций – это была такая молодежная секция ГБ, куда брали будущих офицеров, так сказать, на перестой, на передержку. Там их учили азам стукаческого ремесла, и в общем, собственно, оттуда много произошло всяких интересных деятелей, ну, вот и Рогозин тоже.

Так что, пускай про папу без мусоропровода нам не рассказывает. И пускай сейчас, что называется, сидит тихо. Поймали его на этих пистолетах – ну, поймали. Пускай как-то, что называется, огребает, пускай аккуратненько от этих пистолетов как-то отползает в сторону, пока не поймали его на чем-нибудь следующем. Поймают, несомненно, потому что работа его такая, много про него помним: и Конгресс русских общин помним, и партию «Родина» помним, и конец этой партии «Родина» тоже помним, и назначение его в Брюссель помним. Много помним про него всякого интересного, и в связи с этим хорошо себе представляем, каковы могут быть масштабы разного рода дел, которые вокруг него должны твориться. И это, на мой взгляд, все совершенно не случайно. Вот что касается Рогозина.

Второй сюжет очень важный, очень интересный на этой неделе, он уже, конечно, гораздо серьезнее, чем история с Рогозиным, пистолетами и всем остальным – это история с ограничением избирательных прав граждан, которая была законодательным образом продолжена. И вот она чрезвычайно интересно развивалась на этой неделе.

Дело в том, что Конституционный суд некоторое время тому назад принял решение, которое многих очень обрадовало. Это было решение о том, что действующий порядок, в котором ограничиваются возможности быть избранными для людей, которые когда-либо имели судимость, эти ограничения действуют бессрочно, пожизненно… Вот человек, который когда бы то ни было был обвинен в тяжком или особо тяжком преступлении… ну, мы понимаем, что бывают всякие жизненные обстоятельства. Бывает и убийство по неосторожности, которое, между прочим, не карается особенно большим сроком. Бывает нанесение увечий по неосторожности, бывают всякие события, связанные, там, с, я не знаю, всякими конфликтами. Человек может в молодости, в детстве принимать в этом участие, быть обвиненным, потом прошло много лет. Ну, в общем, все, что имеет такой бессрочный характер, оно, конечно, чревато и судебными ошибками, и большими несправедливостями. А главное, что это все совершенно не конституционно.

Штука заключается в том, что 35-я статья Конституции России гласит, что не могут быть избранными граждане, признанные недееспособными, ну, в медицинском смысле, а также граждане, находящиеся в местах лишения свободы по приговору, вступившему в законную силу. Вот обратите внимание: граждане, которые сидят. Точка. В Конституции даже ничего не сказано о людях, которые получили наказание, не связанное с лишением свободы. Ну, например, условное наказание. Или бывают еще всякие формы теперь, всякие формы арестов, не связанные с сидением под стражей, бывают штрафы, всякое бывает теперь.

Так вот, в Конституции ничего из этого не упомянуто. Вот когда человек сидит, в этот момент его выбирать нельзя. В тот день, когда он вышел на свободу, неважно, он освободился условно-досрочно, он был помилован или он отсидел свой срок, что называется, от звонка до звонка, или еще что-то такое с ним произошло, вот в этот момент он может становиться кандидатом и он может быть избран. Так же точно, как он может быть кандидатом и может быть избран до того, как он, собственно, сел. Он может находиться под арестом, он может находиться в предварительном заключении, но нет приговора, вступившего в законную силу – и, соответственно, его пассивное избирательное право так называемое, то есть право быть избранным, не поражается. Так говорит Конституция.

Вообще-то Конституционный суд у нас предназначен для того и только для того, чтобы охранять эту Конституцию, чтобы следить за тем, чтобы никакие другие законы этой Конституции не противоречили. Между тем, наше избирательное законодательство прямо противоречит этой Конституции, устанавливает всякие другие мотивы и поводы для поражения человека в его пассивных избирательных правах. И вот Конституционный суд, казалось бы, в начале октября принял решение, которое многих обрадовало, сказав, что, нет, это неправильно, никаких неограниченных вот таких вот поражений не должно быть.

Однако в его решении была одна небольшая хитрость. Эта хитрость заключалась в том, что он, Конституционный суд, сказал, что не должно быть неограниченных, а должен быть применен индивидуальный подход. И вот, собственно, этот индивидуальный подход немедленно оказался примененным Государственной Думой. На сегодня официально внесен законопроект об изменении российского избирательного законодательства. Его внесла небольшая группа из трех депутатов Государственной Думы во главе с депутатом Плигиным, главой Комитета по конституционному законодательству. И там речь идет о том, что вот это поражение в правах будет продолжаться в случае с тяжким преступлением 10 лет даже не после выхода из тюрьмы, а после погашения судимости.

Есть у нас еще такое понятие: человек уже отсидел, но он по-прежнему считается судимым. Вот еще на протяжении какого-то времени эта запись за ним следует. Во всех своих документах и во всех своих, там, характеристиках и официальных досье он обязан указывать, что он был судим. Только спустя несколько лет он имеет право считать эту судимость погашенной и перестать это упоминать. Вот для тяжкого преступления это 8 лет, для особо тяжкого… то есть, для тяжкого преступления это, по-моему, 5 лет, для особо тяжкого – 8. Вот как-то так это все выглядит.

Так вот, соответственно, новый законопроект предлагает еще и от этого срока отсчитывать соответственно 10 и 15 лет. То есть, вот человек отсидел, после этого еще 5 лет его судимость не погашена, а после этого еще и наступает вот этот десятилетний срок, в результате которого он… в ходе которого, в течение которого он не имеет права быть избранным. По существу, это пожизненно. Ну, вот просто приплюсуйте эти все цифры.

При этом давайте с вами вспомним, что тяжкие и особо тяжкие преступления, они совсем не всегда сопряжены с какими-то ужасными преступлениями, типа убийства. Ну, вот, например, преступление, которое вменяется Алексею Навальному. Мы с вами хорошо помним, что это было сделано в ходе фальсифицированного процесса, абсолютно развалившегося по ходу дела, и совершенно это не было доказано, и все эти обвинения оказались совершенно голословными, и не нашлось ни одного свидетеля, который бы там что-нибудь подтвердил, но тем не менее, его «преступление», так сказать его преступление, считается тяжким. Преступление, по которому уже 10 лет, вот сегодня исполнилось 10 лет, как находится в тюрьме Михаил Ходорковский, считается тяжким. И в одном, и в другом случае мы с вами имели дело с заведомо неправосудным судебным процессом, в случае с Ходорковским даже подряд с двумя такими судебными процессами, которые категорически противоречили друг другу. Ну, вы помните эту историю. Первый раз Ходорковского судили за то, что он не заплатил налоги с некоторых доходов, а второй раз его судили за то, что никаких доходов не было, потому что он все украл. В таком случае не понятно, а с чего, собственно, он не заплатил налоги.

Ну вот. Так что, ну, вот так или иначе, их преступления относятся вот именно к такому разряду. И многие считают, что вся эта свистопляска с этими бесконечными сроками, она ровно и посвящена вот этим двум человекам, и она… это случай такого персонального применения закона к этим двум людям.

Почему это важно? Ну, мы с вами хорошо понимаем, что даже если этот закон будет принят, понятно, что он не доживет до, так сказать, исполнения этих сроков. Ясно, что этот режим вот этого конституционного беззакония, он развалится существенно раньше. И понятно, что просто таким решением сегодняшняя власть только подталкивает Россию к ситуации, в которой ей придется избавляться от этого режима с помощью какого-то, ну, я бы сказал, народного усилия, а не с помощью эволюционного, переговорного, какого-то достаточно мирного пути. Ну, вот нельзя все-таки так, нельзя все-таки под этим герметически закрытым паровым котлом прибавлять огоньку таким способом.

Но почему это важно? Это важно, прежде всего, потому, что это пример глубокого презрения к Конституции, которое демонстрирует, собственно, вся властная машина, начиная от Конституционного суда. Ведь мы же сталкиваемся здесь с ситуацией такой двухходовки, такого мягко наброшенного мячика. Такой пас подает Конституционный суд Государственной Думе, Государственная Дума этот пас принимает и аккуратно отбивает в тот угол, который был заранее намечен. Вот они вдвоем разыграли эту комбинацию: одни набросили, другие сейчас отобьют. Ну, понятно, что Совет Федерации потом это все подтвердит, президент это все подпишет, и вся эта, я бы сказал, вертикаль законодательной власти с живописным отростком в виде Конституционного суда продемонстрирует, что они эту самую Конституцию ни в грош не ставят. И, несмотря на то, что там есть абсолютно ясная, простая и совершенно недвусмысленная формулировка, принимают, тем не менее, абсолютно другой законодательный режим, который относится глубоко наплевательски к этой конституционной норме.

Хочу в связи с этим напомнить только один эпизод из недавней российской истории. Вот ровно такое отношение к Конституции привело к кризису октября 93-го года. И оттого, что эти дни позади и дискуссия на эту тему как бы закончилась, как бы вот засунули обратно в пыльный мешок всех тех, кто повылезали, для того чтобы обсуждать это, свои героические, так сказать, похождения 93-го года и защиту демократии вместе с бандюганами, приехавшими из Приднестровья и из Абхазии… Так вот, оттого, что этих людей засунули обратно в пыльный мешок на следующие 5 лет, из этого не следует, что можно забыть об этой истории. Давайте с вами хорошо помнить, что вот так начинаются такого рода кризисы: сначала власть демонстрирует глубочайшее презрение к Конституции, какое в то время демонстрировал хасбулатовский Верховный Совет и Съезд народных депутатов, а потом это кончается попыткой мятежа и вот такой катастрофой для этих самых людей. Сегодня на эту скользкую тропу ступила российская законодательная власть, и, по всей видимости, она воспользуется поддержкой президента.

На этом месте я прервусь на новости. Через 3-4 минуты мы с вами продолжим с этого же места. Это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут, это вторая половина программы «Суть событий». Ну, конечно, огромное количество вопросов про отставку Геннадия Онищенко, буквально задолбили тут меня уже смсками на эту тему, половина их про это. И среди тех вопросов, которые я получал на сайт перед началом программы, тоже немало на этот счет вопросов: почему отставили? Ну, я думаю, что произошла какая-то аппаратная интрига, смысл которой заключается в том, чтобы реорганизовать, а может быть, просто упразднить само это ведомство. Оно действительно продемонстрировало какую-то удивительную свою бессмысленность за последние годы.

Вообще Роспотребнадзор – это могло бы быть что-то очень важное. Это, действительно, в эпоху, когда явно ослаблены всякие государственные стандарты, это могло бы быть очень важным инструментом наблюдения за добросовестностью производителей разного рода товаров, которые попадают к нам в руки, прежде всего продовольственных товаров. Кроме того, в эпоху такой открытости, и глобализации, и бесконечного передвижения людей, товаров и всяких грузов, что называется, есть за чем следить. Давайте с вами вспомним, что на протяжении последних лет прошло несколько довольно опасных эпидемий. Некоторые из них нам только казались опасными, некоторые действительно были опасными. Был и свиной грипп, и птичий грипп, и атипичная пневмония, и всякие возникали вспышки всяких удивительных инфекционных заболеваний у нас, там, в Сибири и на Дальнем Востоке. Чего только не происходило.

И что? И мы видели какую-то большую созидательную работу, которая была проведена этим ведомством и главным санитарным врачом России, что ли? Нет, он совершенно другую исполнял функцию. Мне кажется, что роль его в формировании такого международного имиджа, репутации, что ли, Российской Федерации, российской власти и российского государства ужасна. Это человек, который в этом смысле обладал огромной разрушительной силой.

Вот есть несколько чиновников, которые продемонстрировали собою… к ним я отношу, кстати, вот уже упоминавшегося здесь министра культуры Мединского. К сожалению, достаточно часто в такой роли оказывается человек, от которого меньше всего можно было ожидать, потому что о нем много лет говорили как о замечательном профессионале – я имею в виду министра иностранных дел Лаврова. Ну, и вот Онищенко – собственно, самый яркий из них. Это чиновники, которые демонстрируют, что наиболее важным для развития их карьеры качеством является беспринципность, в прямом смысле этого слова. Принципов никаких нет. Велели наехать на этого – наезжаю. Велели отъехать – отъезжаю. Велели обвинить – обвиняю. Велели оправдать – оправдаю. И совершенно, что называется, без страха и упрека.

А страх и упрек мог бы быть в том, что этот самый человек говорил вчера. Вот каждый раз, когда происходил очередной вот этот наезд-отъезд, как-то хотелось спросить: ну, какой-то стыд все-таки же должен быть? Ну, человек же должен хоть в какой-то мере дорожить репутацией, ну, если не своей собственной, то своего стула, своего места. Ну, так ведь нельзя. Нельзя так цинично, нельзя так откровенно, нельзя так подстилаться. Ну, взрослые же мужчины, в конце концов. Ну, есть же какие-то еще, там, не знаю, половые ограничения, которые назначены природой и эволюцией. Ну, вот существо мужского пола, самец не должен выглядеть вот такой безвольной тряпкой, какой они позволяют себе выглядеть, даже не под давлением начальства (никто на самом деле на них особенно не давит), а просто трепетно пытаясь угадать волю начальства и скорее ее исполнить.

Вот так ведет себя на самом деле не так много чиновников в России. У них обычно есть, так сказать, там, они играют какую-то свою игру, у них есть, там, какое-то свое… свои какие-то намерения, свои какие-то группировки, к которым они относятся, своя какая-то линия, которую они гнут, там, из разных соображений – некоторые из соображений просто собственного обогащения. А есть вот такие, вот такие комки желе. Вот таким, собственно, был Онищенко. И тем комичнее выглядела маска невероятно сурового, невероятно строгого, твердого и полного какого-то могучего негодования джентльмена, которую он на себя надевал. На самом деле там внутри была, прежде всего, трусость, прежде всего трусость перед начальником. Начальник велел – этот сделал. Сказал: ударь этого…

Вот, знаете, во дворовых таких хулиганских компаниях впереди как-то примерно на полтора метра перед такими большими мускулистыми хулиганами обычно какой-то такой маленький шпингалетик шел. Вот ему, собственно… у него была такая специальная роль – он задирался. Он, когда нужно было, я не знаю, у кого-нибудь кошелек отобрать, или пачку сигарет, или, я не знаю, кепку с головы снять, или просто по морде дать, то вот вперед выпускали эту шмакодявку, и шмакодявка там как-нибудь приставала. Как-нибудь толкала плечом, или подходила и говорила: дядь, дай закурить. Или просто подходила, там, и плевала. Или еще что-нибудь вроде этого. Вот это была роль Онищенко. Когда нужно было задраться, то как-то вызывали Онищенко, и он задирался, задирался с тем, на кого в этот раз ему показывали. Польское мясо – польское мясо, пожалуйста. Литовские, или, там, рижские шпроты, или литовская сметана, или грузинские вина, или тот же грузинский боржом, или чего-нибудь китайского, или чего-нибудь голландского уже последнее время – чего только как-то... к чему только… Ему совершенно было все равно. Ему сказали задираться – он задирался.

Мне кажется, что отставка человека, который на протяжении многих лет последовательно сводил на нет, последовательно доводил до абсурда и до какого-то жалкого унижения роль российского государственного деятеля, каковым он числился... Вот если, там, не знаю, Википедию открыть, там будет написано: Геннадий Онищенко, российский государственный деятель, запятая… дальше там какие-то его дальнейшие чины. Мне кажется, что отставка такого человека – это хорошая новость. Такие люди должны быть наказаны. Прежде всего, они должны быть наказаны презрением и забвением. Я думаю, что это то, что этого человека ожидает. Не говоря уже о том, что это был совершенно невообразимый хам, при всем его внешнем… внешней респектабельности. Я пару раз как-то с ним разговаривал. Это был человек, который мгновенно переходил на «ты», сейчас же который начинал «тыкать» любому, кто перед ним оказывался, и моментально начинал собеседника затыкать, моментально начинал на него давить каким-то там… какой-то там своей властью, и невозможно было ни задать ему вопрос, ни ему как-то ответить на то вранье, которое он нес. А он легко врал в присутствии большого количества людей. Вот есть такие люди, которые легко врут. Ему ничего на самом деле это не стоит. Вот ложь течет с их губ спокойно. Вот таким был Геннадий Онищенко.

Я очень надеюсь, что я не зря употребляю его имя в прошедшем времени. Пусть он живет много лет, пусть он где-то существует, но я бы очень хотел, чтобы мы все имели возможность забыть о нем как о человеке, который каким бы то ни было образом влияет на нашу жизнь и каким-то образом определяет наше с вами повседневное бытие, какими-то своими решениями, какими-то своими ограничениями. Он у меня отнял несколько лет боржома. Я вот уже этого не хочу ему прощать. Кто пил боржом, тот знает: это прекрасная вещь. А Онищенко отнял, потому что ему велели как-нибудь задраться к Грузии. Ну, вот он придумал, что задираться надо так. И не надо мне говорить, что он здесь был только слепым исполнителем. Я думаю, что здесь как-то в выборе конкретной меры была и его воля, как-то у него была своя возможность как-то выбрать точку для плевка. Ну, вот он выбрал такую. Я ему одного этого боржома не прощу, а уж всякого этого бесконечного вранья и разнообразных его таких, я бы сказал, властных выходок и того, как он себя попускал на этом властном месте, тем более.

Не говоря уже о том, что, ну, вот не знаю, для меня это был очень сильный… сильная такая маленькая деталь. Однажды я как-то видел, на чем этот человек передвигается по Москве. Знаете, на чем он передвигался? Я даже писал об этом у себя и в Фейсбуке, и в Живом Журнале, и даже фотографию я повесил. Он передвигался на машине, которая была замаскирована под скорую помощь. Вот вы ехали по городу, а вам в спину скорая помощь. Настоящая скорая помощь. Большой такой микроавтобус, раскрашенный, как скорая помощь, с сиренами, как скорая помощь, с фонарями, как скорая помощь. А внутри Онищенко в кожаном кресле и с телевизором за затемненными стеклами. Вот так он передвигался по городу. Такое специальное… такая машина лжи, специальный такой кусок вранья на колесах, на которых он ездил. Я думаю, что чиновники, которые ездят в больших членовозах с большими синими фонарями и крашеными в черный цвет, они хоть не скрываются, что они чиновники. А этот вот в скорую помощь залез – и был на этом благополучно пойман. Вот про Онищенко.

Что еще? О Котюкове меня очень много спрашивают. Это вот сегодня назначенный, как написала одна газета, хозяин российской науки. Молодой человек, мало что о нем известно. Уже, там, по интернету ходит несколько упоминаний о каких-то довольно серьезных, каких-то сложных финансовых историях, к которым он был причастен. Часто его называют, его имя, вместе с именем Хлопонина, говорят, что вот его карьера начиналась под руководством этого довольно известного российского предпринимателя, а впоследствии государственного деятеля. Он был и губернатором. Ну, собственно, вот при губернаторе Хлопонине он работал, этот самый Михаил Котюков.

Очень забавно: не успели его назначить сегодня утром, как я наполучал кучу всяких вопросов самыми разными способами, тоже во всяких социальных сетях, да и просто в почту мне знакомые писали: проверил ли я уже его диссертацию? Ну, не я, разумеется, а сообщество «Диссернет», к которому я имею некоторое отношение. Знаете, это хорошая на самом деле история, потому что это стало сегодня таким тестом на порядочность. Вопрос же не в том, что кому-то хочется выяснить, является этот Михаил Котюков большим ученым и внес ли он какой-нибудь вклад в российскую науку.

Ну, скажу сразу, что нечего там проверять, потому что нету у него никакой диссертации, он ничего не защищал, поэтому тут работы для «Диссернета» нет. Но забавно, что именно к «Диссернету» обращаются как к такому экспресс-тесту. Вот реакция Вассермана – я как-то раз писал про это – это чтобы быстро выяснить, есть ли СПИД… то есть, есть ли сифилис. А реакция «Диссернета» - это чтобы быстро выяснить, врун ли он. Врун ли он, вор ли он, мошенник ли он, легко ли он относится ко всяким фальсификациям, ко всяким комбинациям. Чего вообще этот человек стоит. Это, как оказалось, вот эта вот глупая история с диссертациями, она вот про это, она позволяет быстро через вот эту вот диссертационную дырочку заглянуть внутрь человека и посмотреть, чего он на самом деле стоит. И это, конечно, большая победа сообщества «Диссернет», оно мне в этом смысле очень дорого именно по этому поводу.

Нет, в данном случае ничего такого мы не можем выяснить, потому что никакой диссертации у него нет. Но что я хотел бы сказать? Назначение этого Котюкова является результатом обмана, и давайте мы про это помнить. Вообще, для самого этого человека, я думаю, что это довольно тяжелая моральная ситуация. И, ну, я не знаю, для такого рода чиновников, для них есть ли вообще какие-то представления о морали, и как-то беспокоят ли их в целом такие материи. Я просто хочу вам напомнить, что существовала твердая договоренность о том, что человек, который будет назначен на эту должность, будет, во-первых, согласован с научным сообществом, а, во-вторых, будет происходить изнутри этого научного сообщества. Это много раз было произнесено, в том числе произнесено президентом Путиным. В последнее время эта договоренность пришла к еще более определенной такой позиции, что первое время, может быть, первые, там, несколько лет, эту позицию, собственно, будет совмещать президент Академии наук. Ну, поскольку никто не собирался менять Фортова, то говорили, что, ну, вот Фортов, собственно, и будет главой этого самого агентства.

В последнюю секунду в одностороннем порядке эта договоренность была отменена, и был приведен человек, о котором давайте не будем сейчас говорить ничего плохого, но давайте только скажем, что научная общественность ничего о нем не знает. Я вот в последнее время в связи ровно с тем же «Диссернетом» довольно много общаюсь с разными представителями российского научного сообщества: разными профессорами, членкорами, академиками и журналистами, которые пишут на научные сюжеты – никто из них ничего про этого Котюкова сказать не может. Никто его не знает, никто его не видел, никто про него ничего не понимает, и откуда взялся этот человек, неясно. Ну, вот спустили с неба и спустили. Ну, хорошо еще, говорят, что его: там была некоторая другая претендентка по прозвищу «Мадам Нанобинт». Такая была одна чиновница, прославившаяся тем, что она… вот у нас есть одна знаменитая государственная деятельница, которая называется «Мадам Арбидол», как вы помните, а есть у нас еще «Мадам Нанобинт». Вот чуть ее не посадили на это место. Есть одна девица, которая сделала себе большое состояние тем, что продвигала бинт, пропитанный каким-то раствором с какими-то ионами серебра – ну, в общем, какое-то мракобесие очередное. Ну, ничего, неплохо умудрилась на этом заработать.

Ну, бог с ней, забудем про нее. Вот, значит, вместо нее этот самый Котюков. Ну, вот так устроена политика российская сегодня: она устроена на обмане, она устроена на кидке. Ну, вот вполне таким полубандитским способом. Вот поскольку я сильнее, то я вас и обману. Мало ли чего я обещал. Знаете, как в том анекдоте? Я же хозяин своему слову: сам дал, сам взял. Вот, собственно, и все.

И последнее, про что меня просят сказать обязательно – это Координационный совет. Я специально выдерживал некоторую паузу, некоторые этому удивлялись, что я ничего на эту тему не говорю. Вот, собственно, в минувшую субботу произошло последнее заседание Координационного совета, в котором имел право я участвовать. Я хорошо помню, что Координационный совет был избран на год. Год прошел с момента избрания, поэтому я считаю свои полномочия в нем исчерпанными. Есть некоторые члены Координационного совета, которые собираются произвольно свои полномочия считать продолжающимися – ну, ради бога, тут я как-то, что называется, мешать им не буду. Им как-то хочется самих себя наградить этим длинным сроком – ну, пусть награждают. Это как-то вопрос, собственно, их самоощущения. Я помню, что меня выбирали на год. Год прошел.

Я, надо сказать, никуда не выходил из Координационного совета. Это тоже большое вранье. Я уже много раз прочел о том, что вот какое-то количество людей… почему-то перечисляются оба Гудкова, отец и сын, почему-то Чирикова, ну, вот и меня называют в этом же списке и, там, я не знаю, Петра Царькова – что вот они вышли из Координационного совета. Никто никуда не выходил. Я проработал в нем до окончания своего естественного срока, срока, на который я был избран. Я просто заявил заранее, что я не буду баллотироваться в следующий раз, но я не понимаю, почему это означает, что я куда-то вышел.

По существу дела. Я считаю, что Координационный совет проделал большую работу и сыграл значительную роль. И я очень рад, что мне довелось в течение года в нем работать. Хотя, должен сказать, что это обошлось мне и в довольно значительное количество времени, и в немалое количество труда, которого это все потребовало, потому что я добросовестно относился к этому делу, в отличие от некоторых коллег. Между прочим, и денег кое-каких пришлось потратить. Вот многие почему-то относятся к этому как к какому-то предмету обогащения, а я был одним из тех, кто исправно платил эти самые членские взносы – таких тоже не много, надо сказать, там было. И довольно значительную сумму за этот год успел вложить вот, собственно, в функционирование Координационного совета.

Но мне кажется, что есть два обстоятельства, которые заставляют считать этот опыт положительным. Во-первых, есть работа, которая была проделана, и здесь я говорю, прежде всего, о согласовании целого ряда важных программных документов, прежде всего, программное заявление Координационного совета о целях и задачах российской оппозиции. Я был в рабочей группе, которая его разрабатывала. Это было, скажу вам, очень нелегко. Там было много разных противоречивых мнений. Была группа членов Координационного совета, которая при помощи этого заявления играла в какую-то сложную игру. Они зачем-то пытались туда запихнуть какие-то важные для них вещи, которые они отказывались объяснить. Например, были некоторые коллеги, которые говорили, что вот в этом программном заявлении обязательно должны быть две вещи: там должна быть программа… как-то это там называлось… подробная дорожная карта российских реформ после падения путинского режима. Вот она должна быть обязательно сделана.

А также должен быть Форум свободной России. Что такое Форум свободной России? Бог знает. Но вот мы хотим Форум свободной России. А вы не хотите Форум свободной России? Значит, вы подлые предатели дела революции. Вот мы сейчас пойдем на «Эхо Москвы», и вывесим там голосовалку, и узнаем, хотят ли люди Форум свободной России. Дальше некоторые люди, вроде меня, начинали как-то говорить: ну, миленькие, пожалуйста, ну, хоть объясните, что такое Форум свободной России, зачем он вам нужен. Не важно! Форум свободной России – это очень важная вещь. В общем, эта комедия продолжалась довольно долго, до тех пор, пока те, кто, собственно, вместе со мной работали над этим документом, не сказали: ну, хорошо, ради бога, ну, давайте запишем, раз вам так это надо, давайте запишем Форум свободной России, давайте запишем вот эту самую подробную дорожную карту, пусть это все так будет.

Ну, я думаю, что вы понимаете, что больше ни о том, ни о другом мы никогда ничего не слышали. На этом задача была посчитана выполненной этими людьми, которые руки всем выворачивали, и на этом как-то больше они никогда не заинтересовались ни дорожной картой, ни этим форумом, ничего для этого не сделали и никаким образом этого не пошевелили. Так что, это оказались совершенно напрасные треволнения. Но, с другой стороны, вот собственно этот документ, в конечном итоге принятый консенсусом, мне представляется очень важным. И мне представляется, что он свою роль еще сыграет. И мне представляется, что правильно и очень уместно то, что люди, которые вот сейчас занимаются избранием второго созыва Координационного совета, они предложили тем, кто будет претендовать на избрание в него, подписать эту самую… этот документ, подписать это программное заявление, для того чтобы продемонстрировать какую-то преемственность второго состава Координационного совета первому. Это очень правильно, очень уместно, и это, я бы сказал, очень разумная идея.

Так вот, несколько таких документов было подготовлено, и, на мой взгляд, это работа очень, я бы сказал, непустая. Не говоря уже о том, что была подготовлена такая почва для, в принципе, функционирования этого института, начиная от каких-то там условий его работы, регламента и так далее. Ну, это работа, которую нужно было сделать. Можно сколько угодно смеяться над тем, что вот люди сидят и сочиняют сами себе регламент, но давайте отдадим с вами себе отчет, что без этого работать нельзя и это все равно придется сделать. Это, знаете, все равно что смеяться над человеком, который моет пол, что вот он как-то ползает на карачках и возит мокрой тряпкой по полу: ха-ха, смешно. Ну, просто если пол не мыть, то зарастешь грязью, вот и все. Эта работа кем-то должна быть сделана. Так же ровно и с этими программными заявлениями, так же ровно и с этим регламентом.

Но очень важно также и то, что Координационный совет за год своей жизни очень убедительно на практике доказал, что есть ряд вещей, которыми он не является и которыми он быть не может. И он освободил довольно большое количество людей от целого набора ненужных иллюзий. Например, были люди, которые считали, что это будет какой-то командный пункт, какой-то такой штаб революции, который будет туда-сюда гонять какие-то несметные полчища революционеров, какие-то дивизии и фронты. Но поскольку нет ни дивизий, ни фронтов, и гонять, в общем, и двигать некого, то штаб этот – это довольно смехотворная затея, и не нужно относиться к Координационному совету как к какому бы то ни было штабу. Точно так же не нужно к нему относиться ни как к теневому правительству – он для этого совершенно не годится, ни как к теневому парламенту – он для этого совершено не годится. Координационный совет – это место для согласования различных, часто противостоящих позиций.

Важно очень, что этот Координационный совет доказал бесперспективность избрания чего бы то ни было с заранее гарантированными приставными стульчиками для разного рода идеологических фракций. Вот была в свое время людьми, которые придумывали Координационный совет, допущена эта грубая ошибка: они во имя некоторого компромисса, который тогда показался им важным, придумали выбирать Координационный совет с этими самыми куриями. Ну, это, собственно, на него и давило на протяжении всего этого года. И я хочу вам напомнить, что целая группа участников Координационного совета, и я в том числе, группа эта называлась «Группа граждан», пришла, собственно, под лозунгом, что никаких курий дальше не должно быть. Вот я очень надеюсь, что рабочая группа, которая занимается выборами второго созыва, она все-таки поступит разумно, и никаких этих идеологических курий там не будет, потому что они доказали, что это вещь, которая радикально дезорганизует процесс, поскольку вводит в этот совет, в состав этой организации людей, с которым абсолютно иметь дело нельзя.

И последнее, на что я хотел бы ответить – это на упрек, который я слышу достаточно часто: как же так, что вы сидели там за столом со всяким зверьем? Вот там были и такие националисты, и какой-то Бондарик, и какие-то кошмарные немыслимые рожи. Время от времени там встречались то, там, «МММ» кого-то избрал… Дорогие друзья, я хочу вам напомнить, что это не я с ними сидел, это вы их туда выбрали. Это вы за них проголосовали. И это касается и второго состава Координационного совета. Вот за кого вы проголосуете, такой он и будет. И тот, который был, тоже: какой вы выбрали, вот такой он и работал. Сделайте, пожалуйста, из этого выводы и, пожалуйста, относитесь к вашему голосу впредь с еще большим уважением. Цените ваш голос.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Всего хорошего, до свидания.