Суть событий - 2013-10-11
С. ПАРХОМЕНКО: 21 час 10 минут в Москве, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Как видите, студия опять пуста, и опять я вовсе не в ней, а в маленьком телевизионном экранчике на стене, потому что я далеко от Москвы, я нахожусь в Германии. Вот уже больше 10 лет я ежегодно бываю в это время во Франкфурте на главном книжном событии года в мировом масштабе – на Франкфуртской книжной ярмарке, где происходят самые важные книжные события года в мировом масштабе. Ну, и хотя в последние годы я уже во многом перестал заниматься непосредственно книгоиздательской деятельностью, а являюсь здесь скорее таким каким-то сочувствующим и слежу за всякими большими книжными событиями в России, но все-таки отказать себе в этом удовольствии не могу и по-прежнему собираю очень много нужного и интересного на этой ярмарке. Вот и сейчас опять здесь.
Хотя не совсем здесь. Воспользовавшись тем, что я оказался в Германии, я поехал недалеко от Франкфурта в замечательный город Баден-Баден. Помните чудесные анекдоты про Пушкина, Гоголя и Тургенева? Вот там все время Тургенев «и уехал в Баден-Баден». Вот я тоже, значит, «и у ехал в Баден-Баден». Но уехал не как Тургенев, для того, чтобы писать что-нибудь, какое-нибудь «Дворянское гнездо», и не для того, чтобы играть здесь в казино. Я как-то даже в него и не вошел, скажу вам откровенно. А для того, чтобы участвовать в одной очень интересной конференции, которая традиционно здесь в Баден-Бадене в октябре проходит. Проходят такие российско-германские беседы на разные важные экономические, социальные и общественные темы.
И вот в этот раз один из дней этой конференции целиком посвящен проблемам развития средств массовой информации в России, развития прессы, печати в новые времена, в новую эпоху, когда все большую роль начинают играть социальные сети, когда, как было сказано сегодня на открытии, теперь каждый может быть журналистом, достаточно написать что-нибудь в блоге. Ну, я, конечно, немедленно не согласился с этим заявлением. Но разговор был действительно очень интересный. И я, в частности, достаточно подробно рассказывал здесь об опыте некоторых гражданских проектов, которые, по существу, являются журналистскими. Хотя они как-то традиционно в России проходят по ведомству гражданского активизма, а иногда даже по ведомству оппозиционной борьбы, но, по существу, это не что иное, как хорошая расследовательская журналистика. Ну, я говорю отчасти и о том, что делает Алексей Навальный со всеми его пехтингами и якунингами – это особенно увлекательно, наблюдать за тем, как происходит последовательное разоблачение всего того, что связано с финансовой империей Якунина. Ну, и не скрою, что я довольно подробно говорил и о сообществе «Диссернет», к которому имею некоторое отношение. Мне кажется, что это тоже такая журналистика, это тоже такое расследование. И, по-моему, мне удалось добиться очень большого интереса. И я показывал всякие замечательные слайды.
Тем более что я нахожусь на родине этого движения: именно в Германии все началось с того, что были разоблачены жульничества с диссертациями нескольких государственных деятелей в Германии. Прежде всего, все началось с министра обороны немецкого по фамилии цу Гуттенберг. Он был очень перспективный здесь политик, его прочили аж в будущие канцлеры Германии. Но вот карьера его благополучно рухнула на том, что было обнаружено, что он украл свою диссертацию. И вот какие-то методы мы приняли на вооружение, хотя разница, конечно, очень большая. Немецкий плагиатор нежный, трогательный, робкий, ходит по стеночке, ворует малюсенькими кусочками, там, какой-то отдельной фразочкой. А русский плагиатор, он такой мощный былинный богатырь, ему как бы ничего не страшно, он сразу тырит сотнями страниц. И разница в национальных характерах как-то здесь очень, очень хорошо видна.
Ну вот. Речь была совсем не только об этом, еще и о многих важных событиях в российской прессе. Чуть позже, может быть, расскажу об этом подробнее.
Давайте пока скажу, что +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45 – это номер для смс-сообщений. Несмотря на то, что я нахожусь вот в этом вот Баден-Бадене, я прекрасно вижу ваши сообщения. Вижу, например, сообщение о том, что в Сетевизоре нет звука. Ну, граждане, что я могу вам сказать? Смотрите, пожалуйста, видео в Сетевизоре, а слушайте, пожалуйста, по радио, там все хорошо слышно. Но, впрочем, передаю нашим техникам, что хорошо бы как-то, может быть, это поправить. Потому что в прошлые разы, когда я вел программу вот так, при помощи Скайпа, все было в порядке и было слышно и в Сетевизоре тоже. Так что, я думаю, все здесь, в конце концов, должно быть хорошо. Надеюсь, что меня услышат и неполадку эту поправят. Ну, в любом случае, по радио все слышно, все в порядке.
Итак, еще раз: +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45 – это номер для смс-сообщений. И я уже вижу, что смс-сообщений этих чрезвычайно много, и как раз, признаюсь, на те самые темы, о которых и я собирался говорить. Есть здесь Исаев, которого я, конечно, не обойду своим вниманием, есть и другие, так сказать, достаточно яркие события этой недели.
Но все-таки, вы знаете, я вернусь, как ни странно, к Франкфурту, в котором я провел несколько последний дней и в котором проведу вот еще следующие два дня, завтра вернусь туда обратно из этого самого благословенного Баден-Бадена. Очень интересные здесь события именно с нашей точки зрения. Одной из героинь, такой важной героиней Франкфуртской ярмарки в этом году стала замечательная русская писательница Светлана Алексиевич. Я не оговорился, я прекрасно знаю, что она родом из Белоруссии и большую часть жизни прожила в Белоруссии. Но пишет она по-русски, и я думаю, что мы с вами вправе назвать ее нашей соотечественницей. Хотя, к сожалению, она много лет уже не живет ни в Белоруссии, ни в России, а живет она то в Италии, то в Германии, насколько я знаю, пишет там. И вот в этом году она удостоилась очень важной премии, очень редкой премии, премии американских книгоиздателей… прошу прощения, премии немецких книгоиздателей, потому что речь идет о Франкфуртской ярмарке. И вот 13-го числа, послезавтра, эта премия будет ей вручена. Ну, надо сказать, что Светлана Алексиевич попадает в замечательную компанию тех, кто получал эту премию раньше: там и Вацлав Гавел, там Орхан Памук, там, насколько я помню, Астрид Линдгрен. В общем, ну, эту премию действительно… действительно… Что такое мне пишут? Что я не на книжной ярмарке, а где?.. А, мне пишут, что я не на книжной ярмарке, а на Октоберфесте. Нет, вы знаете, Октоберфест совсем в другой части Германии, не там, где я сейчас нахожусь (смеется). Поэтому, нет, уж поверьте, я действительно именно на книжной ярмарке, пиво здесь совершенно ни при чем, и всякие жареные свиные коленки тем более.
Да, так вот, Светлана Алексиевич попадает в замечательную компанию с этой премией, и я от всей души поздравляю ее и ее издателей. Я знаю, что вот совсем недавно вышла ее книжка в издательстве «Время». Это случается не часто: к сожалению, российские читатели, они демонстрируют не то что бы какой-то особенно бурный интерес к ее книжкам, что, по-моему, очень зря. Она замечательный исследователь, замечательный историк, замечательный писатель. И я очень надеюсь, что вот этот поступок издательства «Время» не пройдет даром.
И главное, что этот поступок поддержат наши книготорговцы. Они в последнее время как-то ведут себя, я бы сказал, излишне осторожно. И многие из нас помнят историю, когда несколько хороших книжных магазинов испугались абсолютно безобразного наезда со стороны одного особо истеричного депутата, который там напал на какую-то книжку, которая ему не понравилась. Ну, вот это тот случай, когда нужно проявить и смелость, и решительность, и настойчивость, и нужно помочь нашим читателям встретиться с этим замечательным автором, вспомнить о том, что Светлана Алексиевич по-прежнему с нами, хотя вот географически живет достаточно далеко.
Надо сказать, что очень много было разговоров в последние дни о том, что Светлана Алексиевич является естественным и очень, так сказать, хорошо стоящим претендентом на Нобелевскую премию по литературе, ни больше ни меньше. И вот эти сведения, они как-то даже немножко путались между собой, та премия, которую она действительно получила и которая 13-го числа будет ей вручена, и премия, на которую она претендовала, Нобелевская премия по литературе. Даже букмекеры давно уже поставили ее фаворитом и оценивали высоко ее шансы. Ну, что же, в конце концов, жизнь продолжается, и Нобелевская премия продолжается тоже. И будем надеяться, что она у Светланы Алексиевич еще впереди, есть довольно много случаев в последнее время, когда писатели долго дожидались этого награждения, долго-долго оставались вот как бы в списке тех, кому вот-вот-вот, сейчас-сейчас-сейчас должны эту премию дать. Ну, вот, собственно, среди таких ожидающих, несомненно, есть Умберто Эко. Но вот говорят, что Светлана Алексиевич, понимающие в этом люди… я, признаться, никогда не следил особенно пристально за всей этой нобелевской гонкой, но вот мои коллеги, которые следят за этим внимательно, говорят, что шансы у нее достаточно большие и что, вероятно, рано или поздно, она эту премию получит.
В этот раз премию получила канадская писательница Элис Манро. Ее почему-то многие издания наши стали называть Мунро. Ну, мне кажется, что правильное произнесение Манро. Это повод опять говорить о том, что Нобелевские премии раздаются по, так сказать, политкорректному принципу, что вот важно дать тому, кто никогда раньше премии не получал, а вот, дескать, канадских писателей не было никогда. Ну, знаете, это и так, и не так, потому что, конечно, в истории Нобелевских премий по литературе есть несколько странных обстоятельств. На мой взгляд, два самых странных обстоятельства заключаются в том, что Нобелевскую премию в свое время не получили ни Чехов, ни Толстой. И как-то этого уже достаточно для того, чтобы раз и навсегда нам с вами обидеться на Нобелевскую премию по литературе. Но, тем не менее, практика показывает, что люди, которые удостаиваются этой чести, они, по меньшей мере для своих стран, для своих языков, для своих регионов играют какую-то колоссальную роль.
Вот я некоторое время тому назад был в Италии на острове Сардиния, причем, ну, вот не в туристической его части, а, так сказать, в глубине, там, где люди живут. И случайно оказался в городе, откуда родом единственная в истории Сардинии нобелевская лауреатка по литературе. Ее зовут Грация Деледда. За пределами Сардинии, за пределами Италии ее знают очень мало, но там настоящий ее культ. И, действительно, вот то, что она когда-то очень давно получила эту премию, до сих пор там помнят и до сих пор это является таким важнейшим фактором культурного развития этого региона. И там устраиваются фестивали, и там происходят всякие литературные выставки и конференции, и там открываются библиотеки, и там поддерживаются книжные издательства. И литературная жизнь там идет, в значительной мере потому, что вот там, из этого крошечного по нашим масштабам городишка под названием Нуоро, в котором я оказался, происходит вот эта самая Грация Деледда. И до сих пор видно, какое было сделано здесь важное дело.
Есть еще один повод, менее, так сказать, симпатичный и менее романтический, поговорить о Нобелевских премиях. Здесь очень много еще и других разговоров на нобелевскую тему. Очень много, очень много здесь было… как это называется? Разных спекуляций о Нобелевской премии мира. Вы знаете, что сегодня она вручена, вручена она организации, которая занимается борьбой с химическим оружием. Но на протяжении уже довольно значительного времени я слышу разговоры о том, что есть люди, которые выступают за то, чтобы номинировать на эту премию президента России Владимира Путина.
Вообще надо сказать между нами, что номинировать на Нобелевскую премию – это вообще не проблема. Ну, в сущности, почти любое частное лицо или любая организация может очень легко это сделать. И существует колоссальное количество номинантов на Нобелевскую премию. Нобелевский комитет, шведский и норвежский… вы знаете, что часть премий вручается в Швеции, часть – в Норвегии. Так вот, шведский и норвежский комитеты получают какое-то несусветное количество заявлений о том, кого бы следовало наградить Нобелевской премией, во всех сферах человеческой жизни: и в литературе, и в разных науках, и в медицине, и в экономике, и по части премии мира тоже. И сам факт появления человека, или какого-то претендента, или какой-то организации, ничего, в сущности, не означает.
Но дальше начинается самое интересное. Потому что какие-то из этих номинаций абсолютно бесследно исчезают, никем не замечаются и растворяются в этом гигантском потоке. А какие-то становятся фактом общественной жизни, и международной общественной жизни, о них пишут, их упоминают, вокруг них поднимается общественное мнение, интерес к ним постепенно разогревается все больше и больше. И вот в такие моменты становится понятно, что вот этот-то претендент, в отличие, там, от десятков или сотен других претендентов, на самом деле вполне может оказаться реальным. Вот, собственно, это случай со Светланой Алексиевич, о которой говорили именно таким образом. Это случай, например, российской организации под названием «Мемориал», о котором вы все прекрасно знаете. Уже много лет «Мемориал» стоит, ну, если не первый в очереди, но как-то очень близко к началу очереди, вот этой воображаемой очереди за Нобелевской премией мира. Действительно, это организация, уважаемая во всем мире, организация чрезвычайно авторитетная, в лучшем смысле этого слова, организация с поразительной такой чистой ясной репутацией. И я уже несколько раз говорил о том, что, на мой взгляд, например, это было бы очень справедливым решением.
И здесь, во Франкфурте, тоже об этом говорят. Говорят в печальном, так сказать, тоне, потому что, например, вот в этом году во Франкфурте никакого «Мемориала» нет. Очень много лет на Франкфуртской ярмарке был стенд «Мемориала», где выставлялись книги, которые они издают, различные исследовательские и общественные проекты, которые они ведут. Это смотрелось всегда как-то очень серьезно, очень по-своему, я бы сказал, величественно. И я, например, всегда с удовольствием на этом стенде бывал, и на нем всегда были посетители, и как-то люди с очень большим уважением к этому относились.
И в этом году «Мемориала» нет. «Мемориала» нет по одной простой и очень прозаической причине: у «Мемориала» нет денег. Вы знаете, что «Мемориал» вместе с другими многими российскими некоммерческими организациями подвергся очень ожесточенной атаке со стороны правоохранительных органов российских, прежде всего Прокуратуры и Следственного комитета. И там проходили тотальные проверки, и они абсолютно дезорганизовали работу, и они отпугнули очень многих спонсоров. И «Мемориал» находится в трудном положении. Вообще, ну, я не скажу, что он на грани закрытия – там работают такие замечательные люди, что они, конечно, ничего закрыть не дадут – но «Мемориалу» довольно тяжело сейчас приходится. И, в частности, вот он вынужден был даже отказаться от участия во Франкфуртской ярмарке, что, конечно, очень большой удар для всех тех, кто следит за этой организацией. Я надеюсь, что это ему не помешает.
А вот что касается Путина в качестве претендента, то об этом говорят здесь так: ну, что же, Нобелевскому комитету предстоит пережить нелегкие дни, потому что он окажется сейчас под жесточайшим давлением людей, которые профессионально на это настроены. Известно, что такого рода проблемами в мире, по заказу российского руководства, занимается одно из крупнейших пиар-агентств в мире, оно называется «Ketchum». Они получают колоссальные бюджеты, их поддерживает некоторое количество российских организаций. Ну, там, начнем с канала «Russia Today», сидящего на государственной дотации, причем гигантской государственной дотации. И кончая разного рода организациями, которые последовательно заняты тем, что публикуют всякие важные пропагандистские материалы в крупных мировых газетах. В общем, что называется, сейчас будут давить и будут использовать все возможные ресурсы и все возможные инструменты для того, чтобы продавить это решение и вывести номинацию Владимира Путина из разряда анекдотических, каковой она является сейчас, из разряда таких, так сказать, я бы сказал, наглых домогательств, в разряд серьезных претензий на Нобелевскую премию мира. Понятно, что человеку, который проделал то, что он проделал… вспомним здесь и взрывы домов в 98-м году, маленькую победоносную войну в Чечне, войну в Грузии и роль России в самых разных конфликтах, прежде всего роль как поддерживателя всяких сомнительных режимов и торговца оружием во всяких сомнительных направлениях. О Нобелевской премии мира говорить там невозможно. Но… а вот что «но» давайте мы с вами поговорим после выпуска новостей. Через 3-4 минуты вернемся ровно на это место в программу «Суть событий» со мною, Сергеем Пархоменко. Пожалуйста, не удаляйтесь от радиоприемников.
НОВОСТИ
С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут в Москве, это вторая половина программы «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Напоминаю, что в этот раз я веду программу удаленно, при помощи Скайпа. Нахожусь я в Германии, в чудесном городе Баден-Бадене, куда приехал для участия в одной очень интересной российско-германской конференции. Пожалуйста, всех, кто только может, призываю слушать радио по радио – там слышно хорошо. А вот технологи, к сожалению, мне пишут, что стараются изо всех сил поправить звук в Сетевизоре, но по-прежнему слышно там не очень хорошо. Так что, если можете, переходите, пожалуйста, на радио, если вы находитесь в той зоне, где радиовещание происходит. На всякий случай напомню еще раз номер для смс-сообщений: +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45. Я эти сообщения как ни в чем не бывало получаю, у меня есть возможность видеть их перед собою на экране. Так что, присылайте, я, собственно, на них и ориентируюсь.
Мы говорили с вами о Нобелевских премиях мира и о том, что, по тем вот слухам, вполне достоверным, которые доносятся из сфер, близких к Нобелевскому комитету, и от тех журналистов, которые подробно занимаются этими проблемами, постепенно развивается ожесточенное давление на Нобелевский комитет, для того чтобы провести в нобелевские лауреаты мира Владимира Путина. И этот разговор, начавшийся как анекдот, постепенно анекдотом быть перестает, потому что в этом задействованы огромные деньги. Вообще надо сказать, что собирается уже целая большая коллекция таких историй о том, как российские руководители, вот, собственно, правящая сегодня в России группировка во главе с Владимиром Путиным, как они постепенно внедряют в умы, так сказать, всего мира простую несложную максиму о том, что все продается и покупается. А если вам кажется, что что-то купить невозможно, это означает, что просто нужно заплатить дороже, вот только и всего.
Мы с вами вполне отдаем себе отчет в том, что они в свое время купили себе Олимпийские игры в город без воды, канализации, дорог, снега и спортивных сооружений, и, по всей видимости, разбирательства на эту тему в Международном Олимпийском комитете еще впереди, однажды мы узнаем подробности этой истории. Потом приобрели Чемпионат мира по футболу для России, в страну, где нет, по-моему, ни одного поля, которое по всем статьям соответствовало бы мировой классификации, так сказать, мировым… имело бы мировой сертификат. Ну, вот я нахожусь сейчас в Германии, и в очередной раз в ходе сегодняшнего разговора с германскими коллегами я убедился в том, до какой степени болезненно они до сих пор воспринимают тему того, как Россия купила себе за деньги канцлера Германии Герхарда Шредера. Вопрос, собственно, заключается в том, в какой момент она его купила: она его купила еще в тот момент, когда он был действующим канцлером Германии, как многие здесь подозревают, но так и не смогли этого доказать, или все-таки он сделался сотрудником «Газпрома», по существу, в ту минуту, когда перестал быть канцлером Германии? Но, в любом случае, это абсолютно выдающаяся история и совершенно выходящая из ряда вон ситуация. И, ну, вот это тоже, что называется, в ту же самую коллекцию.
Ну, теперь Путин, теперь агентство «Ketchum», «Russia Today», множество организаций, которые размещают за деньги всякие статьи российских начальников в разных больших газетах, типа «Financial Times» «New York Times», «Washington Post» и так далее. И я думаю, что бюджеты будут любые, вот просто любые. Легко себе представить, до какой степени Путину на склоне его политической карьеры… а речь идет, собственно, о склоне его политической карьеры, что же теперь говорить, ему все больше и больше приходится задумываться о том, что будет дальше. Ну, если не что будет после… я думаю, что он не думает о том, что будет после, я думаю, что Путин дошел и, так сказать, довел себя до такого психологического и психиатрического состояния, когда он считает, что его власть навечно. Вот я так трактую, во всяком случае, его поступки. Мне кажется, что он не допускает такой мысли, что когда-нибудь наступят такие времена, когда он перестанет быть президентом России тем или иным способом. Вот.
Но, в любом случае, проблема вот этого вот завтрашнего дня и завтрашней репутации перед ним стоит. Конечно, получение Нобелевской премии мира радикально могло бы эту проблему для него решить. Потому что, во-первых, как-то оно поставило бы его в ряд с людьми, которые находятся, что называется, выше подозрений. А (неразб.) того, что очень важно, оно навсегда избавило бы его от разговоров о том, что вот есть еще какие-то другие лауреаты в России этой премии. Ну, вот есть, например, Сахаров. Сегодня все-таки, через много лет после своей смерти, Сахаров –
больший моральный авторитет в России, чем Путин, и никуда невозможно от этого деться. И, во всяком случае, это так во всем мире. Когда речь идет о власти, говорят о Путине, а когда речь идет о морали, говорят о Сахарове.
И, несомненно, в России есть еще претенденты на Нобелевскую премию мира, и я думаю, что… ну, вот мы говорили, скажем, о «Мемориале». Ну, вот представьте себе, что «Мемориал» получает эту премию после Путина. Чего будет стоить эта премия? Ничего. Все, она навсегда Путиным, что называется, залапана. И в этой ситуации оказывается, что, собственно, уже никакого разговора серьезного о ней вести не следует. В общем, будем следить за этой историей. История будет грандиозная, история будет долго длиться. И история обойдется нам с вами дорого, потому что никаких своих денег у Путина нет, у него есть только наши с вами деньги, у него есть только деньги из государственного бюджета, деньги из доходов российской экономики, которыми он пользуется, как своими, вместе со всей, так сказать, той большой группой, которая его окружает. Мы с вами к этому уже присмотрелись, пригляделись, причитались, видя разнообразные распилы и прочие истории про шубохранилища. Так что, будем, будем за этим следить дальше.
Еще один сюжет, о котором, конечно, я хотел бы говорить сегодня, несмотря на то, что вот предыдущий час был целиком ему посвящен – это история с Михаилом Косенко и с возрождением карательной психиатрии в России. Сколько бы ни говорили о том, что, нет, это какой-то другой случай, это не совсем так, это не карательная психиатрия, это просто жестокость конкретного судьи и трусость конкретного судьи… потому что он не может признать, она в данном случае не может признать, что дело развалилось, что обвинения повисли в воздухе, что сами потерпевшие отказываются говорить о том, что они потерпели. Мы с вами, опять-таки, уже привыкли вот к такого рода аргументам, как те, которые прозвучали при вот этом завершении дела Косенко, когда такая-то видеозапись оказывается не заслуживающей доверия, потому что на ней нет того, в чем человека обвиняют. Я когда сам впервые с этим столкнулся, просто своими глазами увидел судью, которая произносит эти слова… совсем по другому поводу, на другом деле, но на сходном: тоже там речь шла об обвинении человека в том, что он напал на полицейского. Потом показали в зале суда видеозапись его «взаимоотношений» с полицейским, его разговора с полицейским. И видно, что он ни на кого нападал, и что все, в чем его обвиняют, абсолютный абсурд. После чего судья говорит: ну, поскольку на этой видеозаписи не видно того, в чем мы обвиняем этого человека, то, значит, мы эту видеозапись считать подлинной не можем, это какая-то неправильная видеозапись. Та же абсолютно история и со свидетельскими показаниями. Поскольку свидетели не показывают того, в чем мы обвиняем этого гражданина, значит, эти свидетельские показания не считаются. Вот это логика российского суда, вновь и вновь демонстрируемая. И в очередной раз мы ее видели на случае с Косенко.
Откровенно говоря, меня не удивляет это решение, меня не удивляет эта позиция судьи. Но меня удивляет и будет удивлять то, что будет происходить дальше. Я думаю, что это тот случай, когда дело не обойдется без профессионального сообщества. В России есть врачи-психиатры (неразб.) и здесь не только убийцы-психиатры, но и есть настоящие хорошие врачи, это, несомненно, так, и их много. И в России есть специалисты, и в России есть школа, и в России есть психиатрическая наука, и в России есть, несомненно, это профессиональное сообщество. Не только сообщество психиатров, но и сообщество врачей вообще. Я думаю, что сегодня речь должна идти о том, что они должны поднять свой голос против того, чтобы их профессиональная сфера использовалась в карательных целях. И без них не обойтись. И им не удастся здесь отмолчаться. И их молчание будет замечено. И мне кажется, что это не просто тот случай, когда гражданские активисты, и оппозиционные политики, и журналисты, и просто, так сказать, политически активные граждане должны здесь каким-то образом продемонстрировать свою волю, но здесь многое зависит, конечно, от профессионалов. Потому что есть три конкретных человека, которые подписали эту экспертизу. Профессиональное сообщество должно их из себя исторгнуть. Вопрос не в том, чтобы отомстить им, или, там, я не знаю, как-то их обидеть, или еще что-нибудь вроде этого. Вопрос в том, что люди, которые пошли на это, люди, которые таким образом продали свое профессиональное реноме и свои ученые звания, свою репутацию, свои врачебные титулы, вот свои белые халаты, грубо говоря, обменяли на то, чтобы вот таким образом пойти на поводу у суда и у абсолютно абсурдного этого приговора – я думаю, что эти люди должны понести, я бы сказал, высшую меру профессионального наказания, а именно остракизм коллег. И это должно быть, несомненно, важным уроком для тех, кто, может быть, завтра встанет перед этим самым выбором, перед выбором того, что: репутация или верная служба, верная служба начальнику, верная служба давящему сверху режиму.
Надо сказать, что такая дилемма встает все чаще и чаще. Вот ровно сегодняшняя история… я, к сожалению, не могу здесь назвать ни одного имени, участники этой истории мне не давали такого права, поэтому я здесь останусь, так сказать, на уровне такой анонимности. Ну, вот многие из вас помнят, например, что есть такая организация под названием «Общество научных работников», организация, которая возглавила движение российских ученых против вот этой вот конфискационной реформы Академии наук, недавно благополучно закончившейся обманом со стороны президента Путина и подписанием конфискационного закона. Реформы, которая, несомненно, не является никакой реформой. Реформы, которая, по существу, закрывает вопрос о реформе науки в России на достаточно продолжительное время, вопреки тому, что эта реформа очень нужна, вопреки тому, что те самые люди, которые протестуют против нее сегодня –
это и есть те люди, которые говорили о необходимости реформы. Только не такой реформы, не бандитской, не сводящейся, по существу, к переделу собственности, а реформы, направленной на то, чтобы оптимизировать жизнь российской науки и сделать науку в богатом государстве, каковым сегодня по факту является Россия, до тех пор, пока бочка нефти стоит дороже 100 долларов – так вот, сделать жизнь российской науки достойной. К сожалению, та реформа, закон, который был принят только что, не служит этой цели.
Так вот, это самое «Общество научных работников» опубликовало, в частности, письмо о том, что те самые депутаты, которые принимают этот закон – это депутаты, которые украли свои ученые степени. Ну, я не стану скрывать, что общество «Диссернет», к которому я имею отношение, предоставило, по просьбе «Общества научных работников», исходные материалы экспертиз для этого, и вот, собственно, по этим материалам было написано это письмо.
И вот буквально сегодня или вчера, в эти самые дни, выяснилось, что Прокуратура рассылает письма руководителям этого самого «Общества научных работников». Причем даже не им, а их начальникам. Вот дело в том, что эти ученые, которые являются активистами этой организации, этого общества, они ведь где-то работают. Они сотрудники каких-то научных институтов, у них есть какое-то место службы. Вот туда, по месту их службы, как в старое доброе время, директорам их институтов приходят письма из прокуратуры, очень странные. В этих письмах говорится, что, вот, на основании закона «О прокуратуре», вы должны предоставить вашего подчиненного для дачи объяснений по этому поводу, вот по поводу этого самого письма. Ну, это полный бред, конечно, потому что речь идет о деятельности этих людей в свободное от работы время, это не имеет никакого отношения к их начальникам по месту работы. Но это все равно, что писать этим начальникам: вы должны уволить вашего подчиненного за антисоветскую агитацию и пропаганду. Или за то, что он, там, не знаю, занимается подрывной деятельностью, или еще что-нибудь вроде этого.
Но речь идет просто о том, чтобы напугать, речь идет о том, чтобы этот конфликт переместился по месту службы этих людей. Там, где они наиболее чувствительны. Там, где они наименее защищены (неразб.) перед своим руководством. И от этого руководства сегодня очень многое зависит, от этих самых директоров институтов, которые получают сейчас эти письма. Вот сейчас им предстоит принять решение: они присоединяются к этому давлению… при том, что это давление абсолютно незаконно, разумеется. Понятно, что никакой прокурор не имеет права требовать ни от какого начальника, чтобы он послал на беседу для дачи показаний или, там, дачи разъяснений своего сотрудника по сюжету, который не имеет к их служебным отношениям никакого отношения.
Так вот, штука заключается в том, что я думаю, что это не единичные случаи, я думаю, что такие письма сейчас пойдут по научным институтам, и значительное количество директоров этих институтов будет в задумчивости глядеть на эти странные бумаги и думать о том, а что же дальше и вот как здесь себя повести: проявить какое-то достоинство, проявить какое-то мужество, ну, в конце концов, проявить уважение к закону, который не допускает ничего подобного, или склониться, сгорбиться перед волей начальства. Будем с вами следить за этой историей.
И последний сюжет. У меня остается не так много времени. Я, конечно, не могу не сказать об истории с депутатом Исаевым. Сегодня бурно обсуждается, что вот депутат Исаев утратил какую-то там свою позицию в иерархии партии «Единая Россия». Хорошо это или плохо, он подал в отставку, «Единая Россия» его тут же выперла… Ну, вы знаете, что история заключается в том, что он вдвоем со своим помощником учинил какой-то пьяный дебош в самолете, в самолете по дороге из Санкт-Петербурга в Москву и довел ситуацию до того, что его сняли с этого рейса, командир корабля был вынужден вызвать полицию, сообщить о том, что есть какие-то неадекватные люди на борту и что лететь самолет в таком состоянии не может. Самолет опоздал на полтора часа. И есть совершенно умопомрачительные съемки, которые вывешены повсюду в интернете, когда целый самолет этому самому депутату Исаеву говорит: давай-давай, вали отсюда, как-то больше уже невозможно тебя терпеть тут, иди отсюда, проваливай.
Это, конечно, поразительная ситуация. Ну, понятно, что, ну, я не знаю, нет ни одной европейской страны, в которой политик, прошедший вот через подобное и получивший вот в лицо вот такие слова от своих собственных избирателей, «вали отсюда, проваливай, как-то, хватит, надоело…», ну, просто не выбросился бы из окна немедленно. Ну, это абсолютно что-то невыносимое. На этом должна не политическая карьера кончаться, а на этом человек должен отправляться в монастырь и как-то навсегда должен исчезать из поля общественной видимости.
Но интересно не это. Интересно не то, что вот партия «Единая Россия» что-то такое, отобрала у него какой-то маленький стульчик начальственный, на котором он сидел. Интересен вот знаменитый вопрос, заданный в свое время классиком русской литературы: а как же он служил раньше у вас в очистке? Ну, вот как случилось, что этот человек добрался не только до этого стула… но вопрос не в «Единой России». «Единая Россия» - умирающая политическая организация, совершенно очевидно, что она, так сказать, считает свои последние дни, и понятно, что никакого будущего у нее нет, она постепенно разрушается, люди из нее побежали очень активно. Но мы с вами это уже наблюдали на примере других вот таких партий власти и около власти в свое время. И, ну, собственно, что есть «Единая Россия», что нет ее, что есть посты в «Единой России», что нет, более или менее все это имеет все меньшее и меньшее значение, потому что ее замещает вот этот вот гигантский бесформенный и безмерный, опять-таки, с точки зрения своего бюджетного финансирования, путинский Народный фронт.
Не в «Единой России» дело, а вопрос в том, что этот человек несколько созывов сидит в депутатах в российском парламенте. Кто его туда привел? Вы, дорогие друзья. Это вы за него проголосовали. Вот я хотел бы, чтобы каждый, каждый из тех, кто меня слышит, из тех, кто либо не ходил на выборы, либо голосовал за «Единую Россию», отдал бы себе отчет, что это ваш депутат. Вот эта вот личность… я как-то не хочу употреблять разных других слов, которые вертятся, признаться, у меня на языке, но эта личность – это человек, которого вы привели к власти и держали его у власти достаточно долго.
Есть масса охотников говорить о том, что у Исаева есть большая политическая история, что он важный деятель российского профсоюзного движения, что он как-то давно в этом бизнесе, что называется. Вы знаете, я вот не поленился и полез и посмотрел послужной список депутата Исаева. Это человек, который в какой-то момент прицепился к очень важному делу, к делу, которого нам всем очень не хватает. Даже мне приходилось много раз говорить в своих программах – а вы, наверняка, это и читали в разных других местах – что вообще тот факт, что в России нет профсоюзов, по большому счету, что российские профсоюзы по-прежнему остаются профсоюзами ленинского типа, то есть приводным ремнем правящей партии, как в свое время их назвал классик – это вообще большое несчастье. И настоящих живых профсоюзов в России нет. А между тем, мировая история полна примеров того, как именно профсоюзы становились чрезвычайно важной школой, источником политических кадров, перспективных политиков, которые потом делали большие успехи, которые потом становились яркими важными лидерами. Они именно вот в своей профсоюзной жизни… ну, не знаю, начните хоть с Рейгана, который был важным деятелем в профсоюзе голливудских артистов, я не знаю, а закончите Валенсой, который был важным деятелем в профсоюзе рабочих судоверфи.
Так вот, таких случаев очень много. И профсоюз – действительно нужная для нормального развития общества вещь. Только живой настоящий профсоюз, который защищает своих членов, который помогает им устанавливать правильные взаимоотношения с работодателем и с остальным обществом, который регулирует некоторую такую разрушительную энергию, которая в этом всегда существует. Есть и масса опытов печальных, и таких очень тяжелых, когда профсоюзы могли парализовать жизнь целой страны, когда вдруг начинались массовые вполне бессмысленные такие тупиковые забастовки, скажем, на транспорте: переставали летать самолеты, ходить поезда – чего только не было вот, так сказать, в профсоюзной истории Европы, скажем, и Америки последнего времени. Есть криминальная история профсоюзов в Соединенных Штатах 50-х годов, в конце 40-х – начале 50-х. Многие про это читали или смотрели всякие фильмы. Но профсоюз – важная для общества вещь.
Исаев взялся за это и ничего там не сделал. Все эти его анархо-синдикалистские штучки… он был и лидером московских профсоюзных организаций, и Федерации независимых профсоюзов России. И абсолютно это кончилось тем, что он, опять-таки – здесь вот мы в некотором роде возвращаемся, как ни странно, к истории с врачами – продал свою репутацию, продал свою карьеру, продал свое профессиональное достоинство за благоволение начальства. Пошел и обменял это все на карьеру в «Единой России».
Ну, сначала был он в партии Лужкова, в «Отечестве», потом в какой-то момент оказался в «Единой России», и вот сделал там эту самую партийную карьеру, и дошел до полного анекдота. В свое время он участвовал даже в выборах главы Федерации независимых профсоюзов России и уступил место свое, добровольно уступил это место Михаилу Шмакову. Ну, кто знает, кто такой Михаил Шмаков – это такой замечательный, такой реликт советской эпохи, который по-прежнему занимает собою это место и делает вид, что профсоюзы в России существуют, на самом деле их просто, в сущности, нет – тот оценит как бы мощь этого поступка. Вот человек, который сдал все, который абсолютно покорно обменял на то, что сказали, вообще не думая, вообще не глядя в эту сторону, обменял все свое человеческое, гражданское, политическое, профессиональное и всякой прочее достоинство.
Ну, и вспомним всякие прекрасные другие случаи. Вспомним гостиницу для православных паломников, которая у него то была, то не была, то принадлежала ему, то принадлежала его жене, от которой он как-то очень смешно бегал, скакал, отказывался ее декларировать, его на этом ловили, он как-то очень жалостно верещал по этому поводу… Все это, конечно, очень жалкие вещи. И тот факт, что этот человек долгое время продолжает существовать на российской политической арене, продолжает занимать депутатское место, принимать законы для нас с вами... Вот, как-то захочет – проголосует за какой-нибудь закон, по которому мы с вами будем жить. Вот выйдет из этого самолета, откуда ему говорили «давай-давай, вали отсюда», пойдет и примет закон. Ведь то, что он оставил этот стул в политсовете «Единой России» – или как там называется это их политбюро? – ведь это не лишает его депутатского мандата, это не лишает его права определять нашу с вами жизнь. Вот он как-то проспится, пронюхается, умоется – и пойдет принимать законы. И мы с вами потом по этим законам будем пытаться жить. И не мы одни, я думаю, что еще и на наших детей, что называется, хватит. Ну, надеюсь, что не дольше.
Так вот, подумайте, пожалуйста, про это и вспомните о том, что в каждом Исаеве, управляющем сегодня Россией, есть и ваш голос, дорогие друзья, не голосовавшие на выборах или голосовавшие за «Единую Россию». Кусочек себя вы тоже подарили Исаеву.
На этой мысли я оставляю вас наедине с собою, закончив очередную программу «Суть событий», отсюда, из германского Баден-Бадена. Всего хорошего, до свидания, до будущей пятницы. Слушайте «Эхо Москвы».