Суть событий - 2013-04-26

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 10 минут в Москве, это программа «Суть событий», я – Сергей Пархоменко. В четвертый и, я надеюсь, в последний раз я веду ее таким экзотическим способом через Skype. Те, кто смотрят на сайте echo.msk.ru прямую трансляцию из студии прямого эфира, видят, что ничего там не происходит, пуская студия, стоит компьютер, пустые стулья, никого нет и я на маленьком экранчике. Да, по Skype’у это все происходит. Я по-прежнему в командировке. Ну, к счастью, она заканчивается и в понедельник я надеюсь уже быть в Москве и, соответственно, в следующий раз нормальным способом вести программу. Так что все те, кто испуганно с помощью SMS спрашивают у меня, куда это я подевался и сколько времени еще это будет продолжаться, и зачем это я вас всех покинул? Никого я не покинул – это было ненадолго: видите, месяц пролетел незаметно, все в порядке. В понедельник буду дома.

+7 985 970-45-45. Как ни в чем ни бывало работает наша с вами система SMS. Я ее вижу. Вот уже пошли первые смски, так что все в порядке. Чудесная система, которую вручило в мое распоряжение «Эхо Москвы», мне позволяет следить даже отсюда за смсками. Так что все хорошо. Приступим к делу.

Ну что же, на этой неделе немало было важных событий. На мой взгляд, одно историческое событие по меньшей мере, а несколько событий чрезвычайно важных. Ну, перечислю, что я имею в виду. Во-первых, суд над Навальным. Чрезвычайно интересный и содержательный с точки зрения понимания того, что происходит внутри российского правосудия для тех, кто еще этого не понял. Все больше и больше людей этим как-то начинают интересоваться, все больше и больше народу обращают внимание на то, что вообще происходит в российских судах. Вообще тема судов, тема правосудия, тема отсутствия правосудия в России становится одной из ключевых для российской политики и одной из ключевых для людей, которые вообще интересуются жизнью родной страны. Они как-то все больше и больше на этом сосредоточены.

Второй сюжет чрезвычайно тоже важный, по-моему. Это новая, так сказать, волна довольно ожесточенного давления на некоммерческие организации в России. Вот сегодня получила официальное предупреждение от прокуратуры некоммерческая организация под названием Transparency International – Россия. Это одна из самых уважаемых, самых авторитетных организаций, таких, исследовательских фондов, которые занимаются тем, что происходит в России с коррупцией. И это часть мировой сети. Больше 100 отделений Transparency International существует по миру, и вот одно из них – это Transparency International – Россия, которое часть этой сети. И вот им сегодня объявили, что, оказывается, они занимаются политической деятельностью. Это вот такая вот политическая деятельность, что они влияют на общественное мнение в России, влияют на позицию разного рода российских учреждений и организаций. Это чистая правда: они влияют и на общественное мнение, и на позицию, потому что они рассказывают о коррупции, потому что они исследуют коррупцию в России, потому что они демонстрируют масштаб коррупции в России и они демонстрируют некоторую специфику российской коррупции. Действительно, то, что происходит с разного рода коррупционными связями в России – это вещь очень особенная и она подлежит изучению, ну, в том случае, если мы почему-либо хотим от этого избавиться. Если нам все нравится, если все в порядке, то тогда можно этим и не интересоваться.

Ну так вот эта деятельность объявлена деятельностью политической, что, конечно, абсолютное такое передергивание и абсолютная подмена понятий, потому что политическая деятельность – это борьба за власть в той или иной форме. Это попытка предложить себя избирателю, это попытка занять разного рода властные посты, получить властные полномочия. Вот, что такое политическая деятельность.

Разумеется, Transparency International ничем подобным не занимается. Ничем подобным не занимается и ассоциация «Голос», ничем подобным не занимается общество «Мемориал», ничем подобным не занимается, например, организация, которая тоже получила требование сегодня объявить себя иностранным агентом (ну, не сегодня, а пару дней тому назад) – это ассоциация, которая занимается сбором денег для помощи детям, больным муковисцидозом. Есть такое очень опасное и очень трудно излечимое наследственное заболевание, относящееся к так называемым редким болезням, поэтому там особенно большие проблемы и с медикаментами, которые помогают детям, больным этим самым муковисцидозом.

Ну так вот эта организация тоже неожиданно обнаружила, что ее, оказывается, некоторые государственные органы считают иностранным агентом и требуют, чтобы она зарегистрировалась в качестве иностранного агента и подвергалась всяким специальным контрольным процедурам, связанным с этим. А иностранное агентство заключается ее в том, что, оказывается, она на протяжении предыдущего года получила грант от одной из аналогичных зарубежных организаций, которая тоже занимается этой болезнью и помощью больным этой болезнью, и на эти деньги организовала съемку всяких учебных видеоматериалов для больных и для родителей больных этим самым муковисцидозом. Вот теперь оказывается, что они тоже иностранные агенты, и их иностранное агентство заключается в этом.

Вот это чрезвычайно важный был сюжет на этой неделе, и он, конечно, очень тесно пересекается, перекликается с тем первым, который я назвал, с сюжетом о российском правосудии, потому что, конечно, все это, все эти нелепости – они были бы поправимы и они остались бы на уровне анекдота, если бы в России существовало правосудие, если бы вот эта организация, занимающаяся помощью больным муковисцидозом, и ассоциация «Голос», и Transparency International, и «Мемориал» могли бы обратиться в суд и отстоять здесь правду и справедливость. Они этого сделать не могут. Ну, в случае с «Голосом» мы это прямо наблюдали своими глазами на неделе, по-моему, буквально вчера это происходило. Произошли судебные слушания, в результате которых «Голос» получил штраф за то, что он не записывается, не регистрируется в качестве иностранного агента, штраф на сумму, которая для этой организации, живущей, надо сказать, достаточно скромно и достаточно стесненной в средствах, особенно если иметь в виду масштаб задач, которые перед ними стоят, так вот для этой организации штраф в 300 тысяч рублей, который ей вчера был присужден, это, конечно, довольно серьезная история. Ну, они заплатят, несомненно. Я думаю, что люди им помогут, и я думаю, что они смогут эти деньги собрать, и все здесь будет в порядке. Но, конечно, это вот пример совершеннейшего абсурда, потому что обвинять ассоциацию «Голос» в том, что она занимается политической деятельностью, то есть борется за власть, могут только, ну, я не скажу, что люди плохо соображающие или люди глупые. Это не так. Тут глупости никакой нет. Тут есть совершенно осознанная провокация. Тут есть совершенно осознанная подмена понятий, когда деятельность, которая... Ну, в мире по-разному называется. Некоторые, например, называют ее «лоббизмом» (есть еще такой термин). Он, к сожалению, дискредитирован в России, считается, что лоббизм – это что-то такое, очень неприятное, это когда люди за деньги как-то подкупают депутатов или всяких принимающих решения чиновников для того, чтобы организовать что-нибудь ужасное, ну, например, не знаю, разрешить круглосуточную торговлю спиртным. Или, например, разрешить азартные игры, или еще что-нибудь такое. Вот, обычно лоббизм связывают как-то с чем-то вот таким.

А между тем, лоббизм – это вот как раз продвижение некоторой важной идеи, которая какой-то группе людей кажется важной, продвижение ее в сознание общества, продвижение ее во все более и более широкие круги влиятельных сограждан, в том числе и политиков, между прочим, в том числе и депутатов, в том числе и министров, чиновников, кого угодно. Так что можно назвать это лоббизмом.

Да, можно назвать лоббизмом деятельность ассоциации «Голос», например, потому что она лоббирует честные выборы. Потому что она продвигает идею достоинства российских граждан как избирателей. Это такой лоббизм, это вот, да, вот такое вот гражданское лобби, такое избирательское лобби, внутри которого действует этот самый «Голос».

Или можно считать лоббизмом деятельность Transparency International, потому что она продвигает в российских общественных и политических кругах идею вреда коррупции, необходимости борьбы с этой коррупцией и, между прочим, информацию о том, до какой степени развита коррупция в России. Это все тоже вот такой лоббизм.

Люди, которые этот лоббизм начинают называть политической деятельностью, они сознательно обманывают население, обманывают нас с вами. Они сознательно пытаются ввести нас в заблуждение, потому что тогда им проще эту деятельность прекратить, потому что в этих обстоятельствах они могут загнать те организации и тех конкретных людей, которые занимаются такого рода работой, загнать их в особо сложные, особо, я бы сказал, изнурительные контрольные процедуры, которые и будут бесконечно мешать деятельности этих организаций, что, собственно, мы и видели на прошлой неделе.

Ну, конечно, в ту же совершенно тему, в тему правосудия и того ужасного состояния, в котором находится сегодня российский суд и вся история с судом по делу Навального. Идут трансляции, очень многие на это могут смотреть. Значительное количество людей поехали в Киров на самое первое заседание. Там слушания были отложены на несколько дней, потом они возобновились, опять поехали и журналисты, и разного рода сочувствующие туда. Ну, разумеется, долго держать это напряжение сложно и езда эта не может вечно продолжаться. Я думаю, что значительное количество людей снова поедет туда тогда, когда там начнутся решающие события, например, прения сторон и так далее, и так далее. Но большое спасибо тем нескольким информационным компаниям, которые организуют трансляцию оттуда. В частности, радио «Свобода» этим занимается и еще несколько есть каналов, с помощью которых можно следить буквально в режиме реального времени за слушаниями по делу Навального в одном из кировских районных судов.

И надо сказать, что... Ну, конечно, все это носит такой, немножко цирковой, комедийный характер. Особенно тогда, когда пошла речь о показаниях свидетелей. Видно, что показания, которые из этих свидетелей добывали во время предварительного следствия, добывали, что называется, не приводя этих свидетелей в сознание. Они как-то не заметили, когда именно они это сказали, зачем они это сказали. Сегодня, например, выяснилось, что один из свидетелей вообще эти показания давал по другому делу и по другому поводу. И когда его попросили повторить показания по делу Навального, он откровенно сказал, что он таких показаний не давал и вообще это было совершенно по другому поводу. Выясняется, что они очень плохо помнят (эти свидетели), что происходило. Их Навальный благополучно там много раз ловил по разным поводам.

Вообще люди, которые следят за этим делом... Я уже много таких встречал свидетельств и таких замечаний в разного рода комментариях к делу Навального. Говорят о том, что по меньшей мере это слушание снимает один вопрос к Навальному, который очень интенсивно педалировался его противниками и людьми, которые пытались его оклеветать в последнее время. Полностью снимается вопрос об адвокатской квалификации Навального. Она есть и она очень хороша. Вот ровно на этом деле выясняется, что Навальный – чрезвычайно хороший адвокат, чрезвычайно эффективный, чрезвычайно красноречивый. Мы помним, многие видели его речь в первый день вот этих активных слушаний, которые были на этой неделе, речь, которую он произнес в ответ на формальный вопрос судьи, понятно ли ему обвинение, которое начиналось словами «Ваша честь, обвинение мне непонятно». Я думаю, что эта речь просто останется. Она войдет, ну, я не знаю, если не в учебники по истории русской адвокатуры, то, ну, в какие-то политические хроники войдет несомненно. Будет такая речь Навальный, двоеточие, «Ваша честь, обвинение мне непонятно». Вот с этой фразы она как-то будет начинаться в этих учебниках, хрониках, хрестоматиях и так далее, и так далее. Чрезвычайно хорошо это было сделано, и мы видим по меньшей мере, что это человек, который как-то очень эффективно, очень горячо, очень глубоко, очень изобретательно и очень страстно отстаивает свое правое дело.

Я думаю, что в этом смысле процесс сыграет ту роль, о которой многие говорили. Говорили, так сказать, с некоторой горечью, что вот когда не существует нормальной процедуры выборов, когда не существует нормальных избирательных кампаний, где кандидат может продемонстрировать себя избирателям, где он может войти в контакт с избирателями, где он может получить доступ к общественному мнению, ну, вот тогда кандидату приходится пользоваться разного рода экзотическими способами общения с потенциальными избирателями, например, выступать в суде. Ну, вот в этом смысле роль этого процесса будет достаточно велика, это уже видно.

Так что вот второе событие этой недели, которое мне показалось чрезвычайно важным. Первое, это история с некоммерческими организациями, вторая история – это суд над Навальным. Ну, и теперь я перейду к событию, действительно, историческому. Я, может быть, не успею целиком осветить эту тему до перерыва, но начну, во всяком случае.

Во вторник, это было 22 апреля, было оглашено, ну, во всяком случае, частично, в краткой такой информационной форме, оглашено решение Конституционного суда по чрезвычайно важному делу, о котором я много раз говорил здесь в своих программах. По делу о том, есть ли у нас с вами избирательное право. Я в свое время вел даже прямой репортаж оттуда, с заседания в Конституционном суде. Конституционный суд у нас расположен в Санкт-Петербурге, если кто забыл. Так вот я специально ездил туда – это было 14 марта, чуть больше месяца тому назад. Было чрезвычайно напряженное, чрезвычайно информативное и очень яркое заседание. Речь шла о том, что большая группа граждан РФ, некоторое количество жителей Ленинградской области, главным образом из города Колпино недалеко от Петербурга, группа граждан из Воронежа, а также Воронежская областная организация партии «Справедливая Россия», а также уполномоченный по правам человека, к которому в свою очередь обратился гражданин РФ по фамилии Заякин, который пытался подать целый ряд исков о разнообразных нарушениях на выборах 2011 и 2012 года. Так вот все эти граждане обратились в Конституционный суд со своими жалобами. И суд в дальнейшем соединил вместе эти жалобы в одно производство, и речь шла вот о чем. Речь шла о том, что российские суды систематически (началось это в конце февраля, начале марта 2012 года, то есть еще до президентских выборов), систематически начали отказывать российским гражданам в праве отстаивать их избирательные права в суде вопреки российскому законодательству, вопреки, например, Гражданскому процессуальному кодексу, одна из статей которого прямо гласит, что граждане имеют право обращаться в суд в тех случаях, когда они считают, что на выборах произошли нарушения и их избирательные права таким образом нарушены. Причем, избирательные права любого характера.

Ну, понятно, что в суд может жаловаться тот, кого выбирают, если он считает, что он каким-то образом дискриминирован по сравнению с его конкурентами. Но самое интересное наступает тогда, когда в суд обращается тот, кто выбирает, просто избиратель, просто голосующий или лицо, которое представляет интересы избирателя. Ну, например, наблюдатель. Или представитель партии какой-то или какое-то политическое лицо. Ну, в общем, кто-то, кто отстаивает права голосующих. И вот здесь суды в массовом порядке подозрительно однотипным образом, явно подчиняясь какому-то одному решению, одной команде, выполняя действия по одному разработанному в каком-то определенном месте шаблону... И у нас есть сильные подозрения, что команда эта поступила из Центральной избирательной комиссии и решение это вырабатывалось именно там, и инструкции поступали именно оттуда. И на наш взгляд это совершенно катастрофическая ситуация, что система российских судов подчинилась системе Центризбиркомов, в России действовала по их указке. Так вот суды начали отказывать гражданам в самом праве подавать в суд, стали отказывать в рассмотрении их жалоб. Я подчеркиваю, не то, что они принимали решения о том, что заявитель не прав и, на самом деле, все было не так, и, на самом деле, он зря придирается или что-нибудь вроде этого. Нет. До этого дело не доходило. Речь шла о том, что люди не могут жаловаться. Речь шла о том, что суд отказывается защищать их права в суде.

И вот по этому поводу значительное количество людей (в результате набралась довольно большая группа лиц) обратились в Конституционный суд и потребовали, чтобы Конституционный суд подтвердил, что да, избирательные права граждан в России существуют и граждане имеют право отстаивать это в суде, у них есть, что отстаивать в суде. Вот такая постановка вопроса, которым многим показалась даже абсурдной, какой-то преувеличенной, какой-то намеренно скандальной или что-то вроде этого. А между тем, она была чрезвычайно серьезно укоренена в практике российского правосудия последнего года. На этом драматическом месте я сделаю небольшую паузу. Через 3-4 минуты продолжим, после новостей во второй половине программы «Суть событий» со мною, с Сергеем Пархоменко. Новости.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 34 минуты в Москве. У вас в Москве, но не у меня – я нахожусь достаточно далеко, как видите, и продолжаю вести программу по Skype’у. Ну, надеюсь, что это уже в последний раз. В понедельник буду в Москве, так что следующая программа, очень хочется надеяться, пройдет нормальным способом. Я – Сергей Пархоменко по-прежнему, это программа «Суть событий». Номер для SMS-сообщений, по-прежнему работающий, +7 985 970-45-45. Сайт echo.msk.ru работает, с ним все в полном порядке, оттуда можно смотреть за трансляцией из прямого эфира. В прямом эфире, правда, ничего в студии не происходит, а только видна маленькая картиночка с моей, как тут пишут некоторые по смскам, с моей головой профессора Доуэля, которая торчит в маленьком окошечке. Но зато там работает, между прочим, кардиограмма прямого эфира – можете раз в минуту нажимать за или против того, что вы слышите, и влиять таким образом на формирование такой высокохудожественной кривой, которая там в результате образуется.

Люди, которые пишут нам по SMS (а я могу отсюда читать эти смски, все в порядке, так что пишите, пожалуйста, я их читаю, стараюсь их учитывать по ходу своей программы), так вот очень многие люди сделали такое несложное логическое заключение из того, что я говорил в первой половине программы, когда говорил о том, что Transparency International, одна из авторитетнейших организаций в России, которая занимается анализом и исследованиями в области коррупции, в области разного рода экономических нарушений в российской общественной и политической, и хозяйственной, и экономической, и всякой прочей жизни. Так вот этой организации Transparency International, как я говорил, сделано предупреждение в связи с тем, что, на самом деле, оказывается, они занимаются политической деятельностью. И вот слушатели говорят «Ну да, конечно, люди, которые их таким образом обвиняют, они, в общем, признают, что политика и коррупция в России – это одно и то же. И политики являются коррупционерами, а коррупционеры чаще всего являются политиками. И тот, кто пытается каким-нибудь способом коррупционеров притеснить, тот, несомненно, влияет на власть, лишает их власти и таким образом пытается воздействовать на то, кому эта власть в дальнейшем достанется, что, в общем, налицо имеется чистосердечное признание в форме этого предупреждения, которое вынесено организации Transparency International». Ну да, ну да, я с этим совершенно согласен. В общем, это совершенно точное умозаключение и, действительно, элемент такого, прокола, проговора в этом, несомненно, есть.

Так вот. Мы говорили с вами о событии, которое лично я считаю историческим на этой неделе, о решении Конституционного суда по делу о том, есть ли у нас с вами избирательные права. Я должен вам сказать, что чрезвычайно сильное впечатление представляло из себя заседание Конституционного суда 14 марта, когда, собственно, состоялись дебаты на эту тему. В сети можно найти видеозапись этого заседания, можно найти и стенограмму. Я думаю, что если вы зайдете на сайт Конституционного суда, поищете там или в других местах, в общем, при желании найти это все можно. Там, конечно, совершенно сногсшибательно выступили представители федеральных органов власти РФ. Там был представитель администрации президента, представитель Государственной Думы, представитель Совета Федерации, представитель ЦИКа, ну и разного рода других организаций вроде прокуратуры, Министерства юстиции и так далее, и так далее.

Но вот первые четверо – ЦИК, 2 палаты парламента и администрация президента – они выступали таким, очень сплоченным коллективом. Видно было, что они замечательно понимают друг друга. Видно, что у них уже здесь как-то отработана эта система взаимодействия. И они приняли чрезвычайно интересный способ защиты от обвинения в том, что будто бы, вот, суды по указке органов власти ставят под сомнение тот факт, что у граждан РФ имеются избирательные права.

Значит, линия защиты заключалась в следующем. Да, у граждан РФ нет избирательных прав. Вот это прямо очень изобретательно на разные лады со всякой специальной аргументацией этими 4-мя представителями было там заявлено. Они по очереди выходили к микрофону и говорили, что да, избирательные права гражданина РФ заканчиваются в тот момент, когда он опускает бумажку в урну. Один из них так прямо и сказал, что проголосовав, опустив свой бюллетень в урну, гражданин РФ вверяет свой голос (это цитата), вверяет свой голос специально назначенным для этого должностным лицам, членам избирательных комиссий. И дальше он может только эмоционально принимать или не принимать результаты выборов. Закрыть кавычки, конец цитаты. По-моему, это совершенно сногсшибательная вещь.

Еще была сногсшибательная фраза по поводу того, что абсолютизация прав избирателей может нанести ущерб интересам других участников выборов. Я эту фразу запомнил, я думаю, на всю жизнь. И как-то это один из самых ярких политических афоризмов, которые я слышал за долгие-долгие годы. Ну, хотелось бы, конечно, понимать, кто такие другие участники выборов, которые не являются избирателями. Ну, вот, эта фраза, тем не менее, была произнесена.

Многократно было там сказано о том, что, собственно, никакой борьбы за честные выборы на свете не бывает. Эти 4 должностных лица, 4 представителя федеральных органов власти последовательно убеждали нас, что, на самом деле, бывают только обиженные на выборах. Бывают только такие люди, которым не понравились результаты, и вот они, отстаивая свои узкие политические интересы, как там многократно было сказано, они, значит, вот, начинают чем-то быть недовольны и начинают там за что-то такое выступать и говорить о каких-то там нарушениях и так далее.

Потом вышел представитель Центральной избирательной комиссии и тоже сказал историческую фразу. Он сказал «Наличие нарушений при подсчете голосов не может ставить под сомнение результаты выборов». Это совершенно поразительная вещь, она тоже в кавычках, тоже цитата и тоже достойна того, чтобы быть на чьем-нибудь надгробии выбита в качестве эпитафии.

В общем, короче говоря, они там измывались как могли. Так, между нами говоря, они весело гуляли по буфету. Они с оттяжечкой объясняли всем – и Конституционному суду, и подателям заявки, и огромному количеству журналистов, которые там собрались. Надо сказать, что, что называется, старожилы не упомнят такого интереса к заседаниям Конституционного суда. Я тогда разговаривал с представителями пресс-службы Конституционного суда, и они мне говорили, что, в общем, они поражены тем, какое количество народу поинтересовалось этими слушаниями. И приехали в Конституционный суд, и там журналисты, и трансляция, и все на свете, чего там только не было.

После чего суд взял паузу для выработки решения. И я должен сказать, что прогнозы были очень пессимистические. Ну, например, у меня. Я много раз говорил об этом и, в том числе, говорил здесь в своих программах, что я не верю в то, что Конституционный суд здесь примет сторону закона и примет сторону здравого смысла, и заявит о том, что избирательные права, все-таки, есть. У меня были подозрения относительно там двух-трех судей, которые, на мой взгляд, должны были бы заявить особое мнение по этому поводу. Но, в целом, я прогнозировал достаточно жесткое решение, абсолютно солидарное с позицией представителей органов власти. Этого не произошло. И я должен вам сказать, что я ошибся в своих прогнозах, и я должен вам сказать, что я очень рад ошибиться в своих прогнозах. Ну, ничего преувеличивать не надо, ничего такого сногсшибательного не случилось, ничего такого, вот, прямо революционного мы не наблюдаем. Хотя, некоторые юристы, например, очень уважаемая мною Елена Лукьянова, профессор юридического факультета Московского университета и один из известнейших российских ученых-конституционалистов, она очень высоко оценивает это решение. И она считает, что это абсолютно исторический шаг, исторический факт и что много-много лет российские юристы-конституционалисты дожидались от Конституционного суда вот такого вот решения, которое прямо отстаивает одно из фундаментальных положений российской Конституции, а именно незыблемость основных демократических прав граждан, вот, в данном случае, например, права избирать и быть избранным, и права на то, чтобы голос был бы подсчитан правильным образом, и чтобы он был учтен адекватно и так далее, и так далее. Так что прямо вот там в юридических кругах царит, в некоторой части этих юридических кругов царит прямо ликование, надо сказать.

Ну, я несколько, все-таки, скромнее оцениваю это, может быть, потому, что я сам не юрист и смотрю за этим за всем несколько со стороны. И меня интересуют политические последствия происходящего.

Значит, что в точности произошло? Конституционный суд признал, что избирательные права есть. Конституционный суд признал, что граждане могут отстаивать свои права в суде, то есть они могут обращаться в суд по поводу нарушений на выборах. Конституционный суд признал очень важную вещь, что тот факт, что у нас как во всякой нормальной стране тайные выборы, то есть бюллетень, который вы опускаете в урну, он не помечен, на нем не написано вашего имени. И, вроде как, вы не можете доказать, что именно ваш голос был искажен, вот, прямо ваш бюллетень взяли и прямо его выбросили, и прямо на его место положили какой-то другой. Вы этого доказать не способны. А надо сказать, что представители двух палат парламента и администрации президента, они очень на это напирали, они очень говорили, очень упорно возвращали разговор к тому, что вот никто же не может гарантировать, что именно его голос искажен, ну и пускай молчит в тряпочку, а за другого пусть не пытается вступиться. Как-то не ваше собачье дело – это не ваш голос, а чей-то другой, поэтому не лезьте. Вот такая ровно была их позиция.

Так вот, Конституционный суд признал неправомерной такую постановку вопроса. Конституционный суд посчитал, что да, несмотря на то, что граждане голосуют анонимно, то есть бюллетенями, на которых их имена не написаны, тем не менее, они вправе, увидев нарушения при подсчете голосов или какое-то нарушение при организации выборов – всякие карусели, всякие дополнительные списки избирателей, всякие вбросы, всякие фантомные участки, чего там, собственно, только не было, а главное, о чем тоже шла речь, всякие бесконечные переписывания протоколов... Ну, это самое распространенное на российских выборах нарушение, когда происходит голосование, потом составляется протокол честный и адекватный о результатах этого голосования, а потом эту бумажку просто выбрасывают и выписывают другую с произвольными цифрами. И это происходит тогда, когда на это уже не смотрят наблюдатели, не смотрят представители избирающихся там партий или кандидатов, этого не видят журналисты. Как-то вот за угол заходят и берут, и просто меняют этот протокол – вместо правильного выписывают неправильный.

Так вот в тех случаях, когда это произошло, всякий избиратель имеет право сказать «Мой голос посчитан неверно, и я требую защитить мое избирательное право».

Чрезвычайно важно также то, что, скажем, было доказано и подтверждено Конституционным судом, что люди делают это не только из-за своего узкого политического интереса. И, например, наблюдатели обязаны следить не только за той партией, которая их отправила на выборы, а они могут вступиться и за интересы любого участника выборов. Они могут просто вступиться за сам факт честных выборов, за то, что вот здесь произошло нарушение и они (наблюдатели) против.

Это важное очень решение. Чрезвычайно важное решение также заключается в том, что дела, которые были таким образом не рассмотрены, дела, в рассмотрении которых суды российские систематически отказывали, эти дела должны быть возвращены в суд и должны быть рассмотрены заново.

Вот это все хорошие новости. Теперь плохие новости. Плохих новостей, по существу, две. Одна новость заключается в том, что Конституционный суд вопреки тому, что написано в законе, но, тем не менее, посчитал нужным сказать, что избиратели вправе защищать в суде и опротестовывать в суде только нарушения, которые произошли на их собственном избирательном участке, то есть там, где эти люди сами голосовали. Это серьезное сокращение наших с вами прав, особенно в том случае, когда происходят выборы на так называемом общефедеральном едином избирательном округе. Ну, например, мы с вами все вместе выбираем одного президента на всех. И, в сущности, не важно, вот, я голосую в Москве, а вы голосуете на Камчатке или вы голосуете в Новосибирске, или вы голосуете в Красноярске. Мне совершенно все равно, где происходит нарушение, потому что это нарушение убивает мой голос, оно растворяет мой честно поданный и честно посчитанный голос (может быть, я убедился в этом, будучи наблюдателем на своем участке, я не сомневаюсь в том, что там все было в порядке), вот, мой честно подсчитанный голос растворяется в фальшивых голосах, которые образовались в результате каких-то нарушений, которые произошли на каком-то совсем другом участке на другом конце страны. Это происходит тогда, когда мы выбираем одного президента на всех, это происходит тогда, когда мы выбираем одну Думу на всех, потому что вот эти самые проценты для партий, в соответствии с которыми потом распределяются думские мандаты, они тоже считаются по единой цифре по всей стране.

Так вот вопреки этому Конституционный суд сказал «Нет, вот на вашем участке можете обжаловать. И можете жаловаться в суд по поводу того места, где вы голосовали сами». Я думаю, что это предмет для дальнейшего оспаривания – об этом мы с вами поговорим чуть позже.

И вторая плохая новость, которая заключается в том, что решение о пересмотре всех тех решений судов общей юрисдикции, которые отказывались принимать к рассмотрению жалобы российских избирателей, теперь, к сожалению, практически невыполнимы, потому что прошел год и с момента думских выборов, и уже теперь с момента президентских выборов, документы, конечно же, сожжены, конечно же, избирательные комиссии будут теперь настаивать на том, что ничего не сохранилось, ничего не уцелело, ни на что посмотреть нельзя, ничего невозможно пересчитать, ни с чем невозможно свериться и вообще ничего больше нет, отстаньте, все пропало, все погибло, год прошел. И, как бы, заиграно. Вот, выборы были, какие уж они были, хорошие, плохие, честные, не честные, это уже неизвестно, потому что год прошел, чао, пока, до следующих выборов.

Ну, это, конечно, такая, иезуитская сторона вопроса, потому что, с одной стороны, можно теперь требовать пересмотра этих дел, а, с другой стороны, бессмысленно требовать пересмотра этих дел, потому что ничего там в реальности не осталось. И на это, собственно, весь расчет.

Ну, что на это можно сказать? Будут еще другие выборы. Ну, это не последние. Нам еще предстоит с вами много раз применить это наше право отстаивать наши избирательные права в суде. Вот, нынешней осенью, например, будут выборы. В 2014 году будет множество всяких интересных выборов и, так сказать, мнения разошлись еще относительно того, какие они будут. Не будет ли досрочных выборов в Думу, например, в 2014 году? Очень многие считают, что это так и произойдет. Но так или иначе будет еще много выборов и мы еще много раз сможем оказаться в ситуации, к сожалению, когда вынуждены будем отстаивать свои права в суде.

Я должен вам сказать, что я следил за этим делом в Конституционном суде в значительной мере пристально до такой степени, потому что там были, что называется, мои клиенты. Я много раз вам говорил о том, что я принимал участие в таком проекте под названием «Все в суд», это создание такого механизма для массовых гражданских исков по поводу нарушений на выборах. Был такой сайт, он и есть до сих пор vsevsud.org. С его помощью огромное количество людей подали свои заявления и тоже получили вот такие отказы. И, между прочим, один из тех самых людей, которые подавали через этот сайт, Андрей Заякин – он и был тем самым человеком, который потом обратился к уполномоченному по правам человека, а уж уполномоченный по правам человека эту жалобу переправил в Конституционный суд. Так что все это вещи тесно связанные.

У меня здесь до сих пор очень многие продолжают спрашивать во всяких вопросах и в смсках «Где же эти ваши обещанные иски?» Да были эти обещанные иски, только их отказались рассматривать.

И вот здесь я должен перекинуть мостик еще одному событию нынешней недели, о котором я до сих пор не сказал ни слова. Судя по SMS-сообщениям, многие удивлены и спрашивают, а чего это я совершенно не комментирую вчерашнее общение с народом президента РФ Владимира Владимировича Путина? Ну а чего, собственно, там комментировать? Кому надо, тот все это видел и убедился, до какой степени это бездарное такое театрализованное, абсолютно постановочное зрелище, в котором нет сколько-нибудь серьезного содержания. Но есть много материала, который позволяет нам представить себе, что, собственно, у российский власти в головах, потому что совершенно очевидно, что то, что произносит там президент Путин, он, конечно, на ходу много импровизирует, но подготовка к этому... Вопросы-то отобраны. И люди в значительной мере подсадные. Мы, например, видели замечательный скандал (уже успел он разгореться за эти сутки) по поводу того, что человек, который задал вопрос по поводу Чубайса, был подставной человек – это человек, который представился журналистом, а, на самом деле, был сотрудником екатеринбургской администрации.

Так вот и люди подставные, и вопросы подсадные, и ответы, сговоренные заранее. И понятно, что они, в общем, дают представление о том, что, собственно, у них там бродит в этих мозгах, у людей, которые находятся у власти в России сегодня.

И вот был важный момент, такой, я бы сказал, очень пропагандистски громкий, шумный, когда Путин стал говорить о взаимоотношениях с оппозицией. И стал говорить о том, что «Вот, чего это они не идут на контакт? Им много раз предлагали поговорить. Как-то мы готовы их выслушать, а они совершенно не хотят» и всякое такое прочее.

Значит, вот, я хотел бы обратить внимание тех, кто слушает меня сейчас. Я об этом говорил уже несколько раз за эти сутки по просьбе разных коллег, которые обращались ко мне и просили меня это комментировать. Я это и здесь прокомментирую еще раз. Это заявление, которое полно лжи и лицемерия. На самом деле, общение с оппозицией происходит не за чаем. Общение с оппозицией происходит не тогда, когда большому начальнику захотелось повидать оппозицию и послушать, не скажет ли оппозиция чего-нибудь забавного, что могло бы как-нибудь пригодиться.

Общение между властью и оппозицией происходит в одной единственной форме и одним единственным способом – при помощи выборов. Оппозиция участвует в выборах и оппозиция предъявляет там свою точку зрения, свои предположения, свои программы, своих лидеров, свои идеи и всякое прочее свое. И в результате этих выборов она входит в прямой контакт с властью, оказывает на эту власть прямое давление. И в зависимости от результатов этих выборов она участвует в деятельности власти, между прочим, что немаловажно, несет ответственность потом вместе с властью за то, что происходит в стране.

Ну, давайте себе представим. Вот у нас второй срок уже (не у нас, а у них) в США, президент – представитель демократической партии. А в американском Конгрессе значительное количество (некоторое время было даже большинство) представителей, наоборот, оппозиционной Республиканской партии. Много раз виденная нами по телевизору очень красивая такая картинная диспозиция в британском парламенте, когда вот они на этих своих знаменитых зеленых кожаных диванах сидят, с одной стороны правящая партия, с другой стороны оппозиционная партия, и вот там-то и происходит разговор между властью и оппозицией, он происходит в парламенте.

То же самое происходит и в Германии, то же самое происходит и во Франции. Во Франции несколько раз возникали очень сложные в политическом отношении, но достаточно плодотворные ситуации, которые у них там назывались сосуществованием, или, скажем, сожительством, когда президент был из одного лагеря, а парламент оказывался с большинством из другого лагеря и, соответственно, правительство формировалось, поскольку оно является там эманацией парламента, то и правительство оказывалось на одной стороне, а президент на другой стороне. Вот так происходит общение между властью и оппозицией.

Что в России по этому поводу? Что можно сказать на эту тему? А можно сказать, что это невозможно. В России дважды в последнее время были фальсифицированы выборы. Были фальсифицированы и предыдущие – мы это хорошо знаем, но давайте сейчас сконцентрируемся на этих, на 2011-м годе и на 2012-м годе, на последних думских выборах и последних президентских выборах. Они прошли при колоссальных, широкомасштабных нарушениях. А после этого суды, как выяснилось, незаконно, как подтвердил Конституционный суд, незаконно отказывались рассматривать эти нарушения. И все разговоры про то, что «а вы пойдите в суд, а вы поговорите об этом с судом, а вы попробуйте отстоять в суде вашу точку зрения», они все (эти разговоры), как теперь доказал Конституционный суд, и именно в этом исторический характер его решения, так вот как теперь доказал Конституционный суд, все это было лицемерием, все это было построено на понимании того, что суды, когда надо, просто не примут эти иски и они их не принимали.

И все разговоры, например, господина Чурова о том, что «А нет уже. Судебных-то дел никаких нет. В суд никто не подает. Решений никаких нет, приговоров никаких нет, суды никакие нарушения не подтверждают. Ручки – вот они, все чистенько». Всё это было лицемерие, которое теперь подтверждено Конституционным судом.

Вот это чрезвычайно важная вещь, что не нужно разговаривать о том, что кто-то кого-то на чай позовет. Не нужно обещать кому-то кого-то милостиво послушать и кому-то разрешить положить к своим ногам какие-то там предложения, замечания и наблюдения, когда вы создаете абсолютно беззаконную систему, в которой вы сначала фальсифицируете выборы, а потом лишаете граждан возможности отстаивать свои права в суде и указать вам на эти выборы. Вот почему я считаю решение Конституционного суда историческим.

Последний вопрос и в последнюю минуту я попытаюсь на него ответить, почему Конституционный суд пошел на это решение. Моя версия очень проста. У этого дела были чрезвычайно ясные, чрезвычайно простые очевидные перспективы в международных европейских судах. Это был бы колоссальный скандал, потому что совершенно очевидно, что после решения Конституционного суда можно уже ничего не дожидаться, можно сразу отправляться в Европейский суд по правам человека и в другие международные судебные организации, и там демонстрировать вопиющую ситуацию, в которой гражданам отказано в одном из ключевых их гражданских прав, в праве выбирать и в праве на честный подсчет избирательного голоса.

Вот, я не скрою, что, насколько я знаю, заявители в Конституционном суде были, что называется, просто на низком старте и готовы были отправляться в европейские суды. Это было всем известно и в значительной мере под давлением этой перспективы Конституционный суд и принял такое решение, с чем я его (Конституционный суд) и поздравляю. Это была программа «Суть событий», я – Сергей Пархоменко. До следующей пятницы. Надеюсь, встретимся с вами уже нормально, очно, без всякого Skype’а. Всего хорошего, счастливых вам выходных.