Суть событий - 2013-01-11

А.ВЕНЕДИКТОВ: 21 час и 10 минут в Москве, всем добрый вечер, у микрофона Алексей Венедиктов. Сегодня Сережа Пархоменко отпросился и я его заменяю. Тоже не шибко здоров, прошу прощения, поэтому буду сморкаться, хрипеть и отвечать на ваши вопросы, так, в расслабленном состоянии. Поэтому ваши вопросы вы можете присылать мне – вот передо мной экран, я вижу все, что вы присылаете, кроме тех, кого я не вижу. Для того, чтобы послать мне вопрос с помощью SMS, +7 985 970-45-45. Не забывайте подписываться. Через Twitter вы можете послать мне тоже вопрос, аккаунт @vyzvon и это тоже можете себе позволить. Ну, естественно, через интернет, через форму, которая у нас на сайте, тоже можете позволить себе, но не забывайте подписываться – я не буду отвечать на неподписанные вопросы, мне западло.

История №1, о которой... Пока вы мне тут присылаете, мне тут пришло – показываю тем, кто смотрит телевизор – такая пачечка вопросов. Они крутятся, в основном, вокруг 4-х тем. Одну тему я трогать не буду – это редакционная политика «Эха Москвы», это не тема сегодняшнего эфира. Хотя, на некоторые вопросы, которые связаны с политической обстановкой, отвечу. Мы с вами, все-таки, говорим об общественно важных вещах, которые в меньшей степени касаются моего взгляда на редакционную политику «Эха Москвы».

Одна из главных тем, которая нас не отпускает, - это последствия принятия антисиротской поправки в антимагнитский закон (я бы так это сформулировал, корректно). Должен вам сказать, что, конечно, некоторые брызги от принятия этого закона долетают сейчас. И я думаю, что маршрут, который согласован с мэрией, 13 числа в 13 часов – это действо полезное, но оно, на мой взгляд, полезно для тех, кто придет, или для тех, кто не придет, но которые поддерживают. Это собственное отношение к этому антисиротскому закону или антисиротской поправке. Это нужно для того, чтобы Владимир Путин отменил этот закон, тем более, что, насколько я понимаю, это невозможно (приостановить закон). Но я знаю, что будут готовиться обращения в Конституционный суд РФ по этому вопросу, хотя этот процесс не скорый, не близкий. И в международные суды готовятся обращения. Я напомню, что Россия обязуется соблюдать наши международные соглашения, ну да об этом говорилось уже много раз. Поэтому еще раз напоминаю про разрешенный или согласованный маршрут шествия против закона подлецов, как названо это шествие. Конечно, еще раз повторяю, что те люди, которые туда придут или которые не придут, но которые поддерживают и заявляют об этом публично, не боясь, это нужно им самим. И сразу могу сказать, что я, безусловно, поддерживаю эту вещь, хотя сам не буду, потому что улетаю из Москвы еще в том числе. Но считаю, что эта вещь важная, мне сказать эту вещь вам, которые имеют разные точки зрения на этот закон и на этот марш. Я считаю, что эта вещь нужная, важная и полезная.

Теперь несколько слов, внести некую ясность в конкретное применение этого закона, потому что возникла некая путаница, кто выйдет, кто не выйдет. И, вот, всех детей, которые в этом году готовились усыновить американские усыновители числом около тысячи, можно разделить на 3 категории в соответствии с законом, принятым Государственной Думой, подписанным Советом Федерации, подписанным президентом Путиным.

Первое, это дети, которые в течение года проходили судебные процедуры. А я вам напомню, что иностранное усыновление разрешается только по решению российского суда. Каждый случай отдельно рассматривается в той области, где находится дом сиротки, интернат и так далее, судом РФ, принимается решение судебное и только после этого усыновление. Так вот первая часть – это дети, решение суда по которым об американском усыновлении вступило в силу в течение этого года. То есть суд и дальше никто не оспорил, вот оно состоялось, решение в силе. Если раньше господин Астахов говорил о том, что «нет, мы их не пустим, никто не уедет». Вот эта вещь была совершенно удивительная, поскольку господин Астахов, Дума и Совет Федерации, даже Путин как президент РФ не имеют право отменить решение суда. Решение суда может отменить только вышестоящий суд и то по определенной процедуре после обжалования. Если обжалования нет, решение вступает в силу.

Так вот, да, Путин может, конечно, отменить решение суда, в смысле скорректировать его только в вопросах помилования – сразу могу сказать. Так вот, вот эти дети и вот что сказал Дмитрий Песков, собственно говоря, вчера в эфире телеканала «Дождь». Он сказал, что те дети, по которым было принято решение об американском усыновлении и оно вступило в силу, то есть не было обжаловано, те дети уедут к своим родителям. Вот это он сказал. Вот это первая категория детей, связанных с американскими усыновителями, они уедут и господин Астахов идет лесом в этом вопросе. Потому что это решение суда, и российская власть в лице президента (а я понимаю, что Дмитрий Песков выступал от имени президента, как у пресс-секретаря президента у него нет своей точки зрения по должности, имеется в виду как у любого пресс-секретаря, когда он выступает с официальными заявлениями)... Так вот была внесена в этом вопросе ясность. Итак, все дети, по которым суд установил, что американское усыновление возможно и не было оспорено, и решение суда вступило в силу, все эти дети, - сказал Песков, - эта группа детей, те, кто еще не уехал, они уедут. Это история номер раз.

История номер два – это дети, по которым есть судебное решение, но оно еще не вступило в силу. Что это значит? Это значит, что в течение 10 рабочих дней оно может быть оспорено. Кем? Оно может быть оспорено прокуратурой (каждое конкретное решение), оно может быть оспорено опекой и оно может быть оспорено самими усыновителями по каким-то причинам. Какое-то решение. Ну вот есть группа детей, по которым есть судебные решения, но еще 10 дней не прошло рабочих с момента принятия решений (видимо, это какие-то декабрьские решения). Таких детей 52, сообщил нам в Министерстве образования департамент, который отвечает за усыновление. 52 человека. Значит, в течение 10 дней оставшихся или там 7 рабочих дней (я уж не знаю, сколько у нас прошло-то, сколько было рабочих дней в январе). Вот, если не будет внесен протест прокуратурой ли, органами опеки ли, усыновителями ли и это решение суда, принятое в 2012 году, вступит в законную силу, эти дети в соответствии с разъяснениями тоже уедут к своим родителям, усыновителям. Это вторая группа, нужно понять.

И, наконец, третья группа – это в отношении которых начался процесс усыновления американскими усыновителями. Здесь мы попадаем в историю с Максимом Каргапольцевым из Челябинска, о которой или на которой я остановлюсь чуть позже. Это там, где в какой-то процедуре уже началось, где-то лежат документы – в суде ли, в министерстве, в органах опеки, где-то идет процесс. Вот это все морозится. Вот, с 29-го числа, декабря (по-моему, 29-го было опубликовано в «Российской газете» или 30-го, я не помню) все процессы, на какой бы стадии они ни находились (и это случай Максима Каргапольцева, чтобы вы понимали), стоп-машина. Закон запрещает американское усыновление.

Вот, мне говорят, решение вступает в силу в течение 30 дней. Да. Но обжалование возможно в течение 10 дней. Да? Потом еще 20 дней на всякие формальности. Но обжалование, повторяю... Еще раз проверьте. Спасибо. Я вот пытался с этим разобраться, Светлана... Или она мне пишет, что 10 дней было до 1 января. Вы знаете, в министерстве считают, что 10 дней. Ну, может быть, 30. Давайте скажем, что есть некий... Давайте, Светлана, не буду сейчас с вами спорить. Светлана мне пишет, что решение вступает в силу в течение 30 дней, а не 10, как было год назад.

Смотрите еще раз. Есть некий срок, 10 или 30 (не буду спорить). Важно понять, что 52 ребенка – это которым нужно еще 10 или 30, как вы говорите, Светлана, рабочих дней, да? Вот это вторая группа. Но главное, чтобы вы поняли, что это, как бы, отложенное решение. Если будут протесты, если будет остановлено, ну, значит, вот тогда.

И третья группа, в которую входит Максим Каргапольцев из Челябинска, не знаю сколько. Это на разной стадии – на стадии желания, на стадии подачи документов, на стадии проверки документов, на стадии нахождения в суде, но еще не принятого решения – это все обнуляется, это зеро.

Вот 3 группы детей. Значит, суммарно, насколько мы знаем, количество вот этих замороженных, уже начатых процедур, но замороженных порядка 800 человек. Начатых в какой-то степени в каком-то направлении усыновления, но замороженных, это 800 человек. Вот, собственно говоря, что произошло за эту неделю.

Итак повторюсь для тех, кто не понял, что Дмитрий Песков внес ясность по отношению к детям, решение по которым судебное российских судов вступило в силу – уедут. По детям 52-м в течение 10 или 30 дней ждем вступления в силу решения или обжалования – мы посмотрим, кто будет обжаловать. И третье, это все начатые процедуры, которые стоп-машина. Вот, собственно говоря, вся история, которая связана с американским усыновлением в этом году. Вот здесь мы разобрались, наконец, до конца.

Значит, точная цифра, еще раз повторяю, 52 ребенка в ожидании. Вот эту цифру я сертифицирую, я там сам ее искал в течение праздников, вот нашел, грубо говоря.

Теперь что касается, может быть, отдельной истории, которая нас всех задела – это история с Максимом Каргапольцевым. Ну, здесь очень много тоже было неясностей. Я хотел поздравить моих коллег с «Коммерсантъ ФМ», которые дозвонились до усыновителей, до этой семейной американской пары, которая хотела усыновить Максима Каргапольцева, мы получили их точку зрения. То есть теперь можно свести, вы можете посмотреть ее.

История заключается в том, что когда говорят о том, что там 7 лет они его усыновляли, это, конечно, лукавство. Потому что когда мы начинаем слушать и смотреть документы (а наши челябинские коллеги смотрят документы), да, действительно, это пара. Это очень интересная история. Вообще интересная история, связанная с этой парой. Они пришли в Россию как активисты Методистской церкви в 2001 году, то есть 11 лет назад. В этот челябинский интернат. И каждый год приезжали в Россию без всякого желания усыновления или какого-то еще усыновления, и с 2001 года они оказывали... Привозили подарки, оказывали финансовую помощь, работали. Там была целая такая делегация вот этой церкви, которая приезжала и помогала конкретно этому интернату, куда в 2007 году, только в 2007 году был переведен Максим. Поэтому когда говорят, что они его знали 7 лет, это неправда. Они могли его знать, соответственно, 5 лет, скажем. И дальше они продолжали приезжать, они с ним общались, ему было 9 лет и в позапрошлом году или прошлом году, уже 2011 году они решили подать на усыновление на него. Соответственно, ему было 12 лет. Не самый, между прочим, возраст. У нас 12-летних не берут, у нас берут до 3-х лет.

Значит, они подали документы, насколько я понимаю, но они не шли через агентство. Я так понимаю, что, во-первых, они не хотели платить вот эти самые 50 тысяч, они вышли напрямую. Им сказали «Нет, идите через агентство». Они подали документы, им вернули, они неправильно их заполнили (это был март 2012 года). Потом они подали осенью 2012 года и дальше документы как-то двигались, лежали, двигались, проверялись, еще раз чего-то допрашивали, а потом наступил закон. Вот этот закон, который делает стоп.

Значит, еще раз. Этого мальчика они знают, внимание, 5 лет. И они шли долго к его усыновлению. Это не так – пришли, выбрали, убежали.

Ну вот, собственно, вся история. Насколько я понимаю, действительно, есть его видеообращение к Путину, оно записано было до принятия закона. А история заключалась в том, что им все время отказывали, потому что у них неправильные документы. А он хотел к ним, потому что он их знал 5 лет, они были знакомы 5 лет. У них есть дети, 27 и 22 года (у этих американцев). Ну, как-то сложилось. И это видеообращение, как я понимаю, возможно, на следующей неделе... Не могу точно сказать, кто его сделал. Либо это челябинский портал 74.ru, либо это LifeNews. Они собираются выложить это обращение. Просто он там говорит, что «Владимир Владимирович...» Это до закона. Еще раз хочу обратить внимание, что вот я хочу уехать туда, а мне не дают. Ну, вы видели этого парнишку. И в своих социальных сетях Вконтакте он писал о том, что он надеется следующее Рождество... Написал, 2 декабря 2012 года он в своем Вконтакте написал «Следующее Рождество хочу встретить там». И там карта и Вудсток, где живут эти его возможные усыновители.

История, конечно, печальная. Она абсолютно гуманитарная. Мне кажется, что поскольку она стала настолько известной, я думаю, что власти обратят на это больше внимания. Но мы здесь видим уже контригру, и вот вчера и сегодня было объявлено, что один из депутатов Государственной Думы, который проголосовал за этот закон от Челябинска Сергей Вайнштейн готов стать опекуном Максима Каргапольцева. Он уже туда съездил, познакомился с ним, купил ему смартфон большой хороший.

Вы знаете, мне тут сразу начали присылать компромат на Сергея Вайнштейна. Ну, ЛДПР, он проголосовал «за». Но сейчас в его фирмах или фирмах, аффилированных с ним, идут выемки, обыски, местное ФСБ ищет и так далее. Ну, обычный бизнесмен средней руки или побольше. И все бы это было хорошо, но это не заменяет семью. И можно было бы даже Сергея Вайнштейна, если он это делает по доброй воле... Один вопрос, почему он это не делал по доброй воле раньше... Ну, бывает, в человеке проснулась совесть. Так же бывает? Увидел и... Вот. Нет, я без юмора говорю, я говорю о том, что бывает, это правда. Увидел и все. Но я думаю, что он понимает разницу между опекунством, точнее даванием денег (уж давайте говорить это откровенно)... И это очень хорошо, он говорит «Я дам деньги, чтобы он полечился за границей и так далее». Всё нормально, нет претензий. И семьей. Между вот этим патронажем и семьей.

И здесь, конечно, понятно, что в данном случае власть челябинская, губернатор Юревич пытаются эту историю, как бы, вывести в позитив для ребенка. Не буду спорить. Они не могут... Не может Юревич отдать. Тут говорят «А вот Юревич пусть отдаст американцам». Он в чемодане его должен вывести (губернатор)? Нет. Он соблюдает закон, принятый Государственной Думой. Даже если он этот закон поддерживает или не поддерживает, не имеет никакого значения. В данном случае все, что он может сделать для этого ребенка, это найти человека, который будет его материально как-то там... Хотя бы давать деньги на лечение, грубо говоря.

Потом в этой же истории мне тут писали «А вот директор интерната». Но послушайте. Если вывернули руки могущественным многим депутатам, которые крупные бизнесмены, сенаторам, если их заставили проголосовать не так, как они считают (а я это говорю со знанием дела, про многих из них), какой-то директор интерната... Его просто вызвали и сказали «Слушай, вот у тебя тут скандал дошел до нас. Чтоб было все в порядке, понял?» И чего вы от него хотите, когда вокруг него стоят там представители, скажем, административной власти и вертикали? Конечно, он скажет. Когда скажет, куда скажет? Да в камеру – вот тебе камера и скажи. Иначе будет другая камера.

Вот эта история печальна и этим тоже, потому что мы прекрасно понимаем с вами, что, еще раз повторю, тезис перед новостями, что вот эта поправка в антимагнитский закон, эта антисиротская поправка в антимагнитский закон сужает для ребенка возможности обрести семью. Она не расширяет. Ведь, смысл весь в том, чтобы расширить для ребенка возможности обрести семью, для ребенка, у которого нет этой семьи. И когда мы видим там в порядке детей депутатов (дай им бог счастья)... Но не у всех папы – Железняки, не у всех папы – Исаевы. Даже не у всех папы – Венедиктовы. И Исаевы, Железняки и Венедиктовы не должны мешать вот этим детям обездоленным уже тем, что у них нет папы с мамой по каким-то причинам, обрести эту семью. То есть любое сужение – это людоедство. Любое, на микрон.

Мне говорят «Да подумаешь, Лёш. Ну, подумаешь, 800 детей. Да мы их пристроим». Да не подумаешь. Да не пристроите. Что такое раздать детей? Вы представляете себе, ребенок попадает в семью, которая взяла его по принуждению, там, начальника? «Ну-ка, депутаты, разобрали». И депутаты, скрипя зубами, вот это разбирают. Вы чего? Не дай бог. Ни в коем случае.

Итак, у нас 21:30. Продолжаем.

НОВОСТИ

А.ВЕНЕДИКТОВ: 21:35, ну, не только я тут прибаливаю, и Наташа, наш звукорежиссер тоже кашляет, так что мы сейчас будем закашливать вас посредством SMS +7 985 970-45-45. Не забывайтесь подписываться, аккаунт @vyzvon и так далее. Тема усыновления не оставляет меня с экрана. Вот, Вячеслав из Санкт-Петербурга пишет: «Запрет на иностранное усыновление – условие вступления в ЕС». Это ложь, Вячеслав, вас обманули. Все страны ЕС ратифицировали конвенцию о правах ребенка, где просто записано право ребенка на иностранное усыновление. Такую же туфту пытались подсунуть президенту – не удалось. Это туфта, и стоит ли ее повторять? Вы выглядите глупо. Есть статистика иностранного усыновления в ЕС от года к году – вы можете на это посмотреть сами.

Еще был вопрос, Кирилл спрашивает «Кто изготовил фальшивое письмо Максима Каргапольцева?» Уважаемый Кирилл, в вашем вопросе уже фальшак – не было никакого письма. Есть обращение, как я понимаю, нашими коллегами из LifeNews записанное, видеообращение и оно возникнет на следующей неделе. Но опять-таки, меня совершенно не волнует, обращался или нет. Он в своей социальной сети (зайдите, посмотрите) выражал надежду, что он будет там. И для нас это с вами важно. Обращается он к президенту, к правителю Марса или к вам с нами, это другая история. Вопрос в том, должен он уехать или нет. Вся история.

Это первая тема, которая пришла. Я, может быть, к этому вернусь. Мне тут пишут «А, ведь, гражданин Астахов – юрист». Ну, какой он юрист? Он – уполномоченный по правам, скажем, детей. Может быть, даже своих.

Смотрим дальше. Вторая тема, которая ко мне пришла, это история, разворачивающаяся вокруг блогера Рустема Адагамова и обвинения его бывшей жены, его обвинения в педофилии. Ну, мне трудно сказать, насколько бывшим женам можно верить. У меня, слава богу, бог миловал иметь бывших жен. Но я вам могу сказать, что, на самом деле, эти обвинения очень серьезны в том смысле, что они должны быть подкреплены очень серьезным доказательным материалом фактически. Потому что пока все это голословно. Я посмотрел ее интервью, которое делала компания Russia Today. Я прочитал ее интервью в «Известиях». Ну, положите сами расшифровку Russia Today – «Известия». Вы найдете массу любопытных несостыковок. И больше ничего пока у нас нет, это раз.

Во-вторых, вчера, по-моему, РИА Новости сделали интервью с представителем норвежской полиции. Заявление где? «У нас, - говорит, - часто так бывает. Люди, особенно бывшие друг друга обвиняют». Где заявления? Потому что ложные заявления в полицию норвежскую. И если она не подтвердится, это будут большие проблемы для тех, кто сделал ложные заявления, для норвежцев. Как я понимаю, бывшая жена Рустема – она норвежская подданная, норвежская гражданка. Это второе.

Третье, я не хочу это разбирать, я только хочу рассказать вам одну любопытную историю, которая произвела на меня в моей младости большое впечатление. История заключается в том, что, будучи уже студентом и зная, что пойду работать в школу, я посмотрел удивительный фильм, французский фильм 1967 года съемки Анри Кайатта... Я вообще очень любил Жака Бреля. Один из немногих фильмов, где играет великолепный французский, бельгийский певец Жак Брель. Фильм называется «Профессиональный риск» в русском переводе, а во французском он назывался «Les risques du métier», то есть «Риски профессии». И вот вам рассказываю краткое содержание первой серии, которая имеет отношение к нашей теме.

Учитель в норманском небольшом городе, которого играет Жак Брель, оказался обвиненным в педофилии тремя своими ученицами. Ну, естественно, маленький городок, про всех известно и все жители этого города, и его собственная жена (ну, страшное обвинение, действительно) подвергают его обструкции. Вроде, есть доказательства и находятся какие-то материальные там доказательства. Но сначала пока моральная обструкция – ну, учитель и ученицы. Ну, ученицы там уже были вполне себе оформившиеся, но тем не менее, ученицы. И приезжает этот следователь молодой, который находится под давлением общественного мнения, и начинает раскручивать эту историю. И выясняется, что это ложное обвинение. Это весь фильм про это.

Одна девочка, насколько я помню, обвинила учителя для того, чтобы скрыть свою связь со своим одноклассником или человеком старше ее – во всяком случае, ждет ребенка, нужно на кого-то свалить. Другая девочка в знак мести от того, что он не обращал на нее внимания. И третья девочка за компанию. Вот так. И, вот, все три его обвинили. И последние кадры – он уходит из этого города, уезжает и все смотрят ему вслед. Вот, неудобно родителям... Следователь доказал, что это не он, провел расследование и так далее. И этот фильм произвел на меня очень большое впечатление о том, что поначалу все кажется «Ну а чего? А чего врать-то? Врать-то им зачем? Им врать-то незачем». А потом вскрываются вот эти вещи.

Поэтому пока то, что мы видим, все это очень смутно. Но есть еще одна история. Конечно, на мой взгляд, безусловно, связанная с той активной политической позицией, которую последнее время стал занимать Рустем. Надо признать, что Рустем Адагамов не сильно жалует «Эхо Москвы», не сильно жалует меня и вы знаете, те, кто сидит за нашими взаимоотношениями, я подвергался вполне незаслуженно, с моей точки зрения, атакам Рустема, публичным и, с моей точки зрения, не совсем приличным. Это не имеет никакого значения. То есть у меня нет особых причин его любить. Но! Просто не заметить, как политически совпадает вся эта история с антисиротским законом, с шествием 13 января, с тем, что Рустем очень влиятелен стал в политической блогосфере... И я встретился с людьми, которые в свое время работали в 5-м управлении КГБ по борьбе с антисоветской деятельностью. Я сказал «Слушайте, вам ничего не кажется?» Сказали «Слушай, - говорят, - чего тут кажется? На 2-м курсе изучаем, как это делать. Изучали». Я говорю «Объясните». Они говорят «Ну вот посмотри, - говорят они. – Ведь, эти люди (они имеют в виду несистемную оппозицию) – они не занимают никаких постов, их нельзя лишить постов, нельзя на них надавить, у них нет начальников, нельзя надавить с помощью начальников, и на таких людей есть специальные инструменты. Эти люди пользуются авторитетом, потому что у них репутация в их кругу. Не вообще репутация в кавычках, просто они репутационны, их уважают. Поэтому нужно найти такие точки, и этому нас учат, - говорят они, - учили, такие точки, которые наносят удар именно по этой репутации». Я говорю «Я не понимаю. Объясните». Они говорят «Грубо говоря, - говорят они, - вот смотрите. Обвинить в том, что, там, эти люди – Собчак, Развозжаев, Навальный, Адагамов – не платил налогов или где-нибудь там чего-то там бессмысленно, потому что у нас в стране считается за доблесть не платить налогов. А объявить их, что они там что-то крупно украли, бессмысленно: у нас в стране крупно украли – это тоже доблесть, - ну, говорят мне офицеры некоторые бывшие, правда, некоторые действующие. – Поэтому, Алексей, надо наносить удары там, где каждый человек почувствует себя выше, чем они. Это все написано в наших учебниках и иностранных учебниках, кстати, в том числе, как ударить по репутации людей, которые не встроены в систему, не являются членами партии, где можно давить через руководство или наоборот, и так далее. Поэтому Собчак с ее полутора миллионами, да? Ну, все сразу стали ее: «Ну что это?» Поэтому Навальный, Кировлес. Он даже не жулик, он – мелкий жулик. Вот, если бы он украл Роснефть, это не было бы ударом по его репутации, а так какой-то Киров, какой-то лес, мелкий воришка, такой жулик маленький, да? Поэтому Развозжаев – 500 меховых шапок, а не государственная измена. И поэтому Адагамов – педофилия». Это, конечно, все предположительно, да? Эти ребята этого не знают, они этим сейчас не занимаются. Но этому учат. Этому учат в школах профессиональных. И судя по всему, эта вполне профессиональная история будет развиваться.

«Ты видишь, как это подхватили каналы. Ну, казалось бы, - говорят они, - Адагамов, да? Ну, кто это? Ну чего он? Ну, почему вдруг государственное телевидение будет говорить о неизвестном блогере? У нас таких случаев по обвинению в педофилии по 60 в день в России. Нет, центральные каналы, каналы пропагандистские, которые работают на Зарубежье. Это вопрос компрометации. То есть было, не было – не знаем, но инструмент раскрутки вот такой».

Поэтому я хотел бы вас отправить к блогу Дмитрия Губина, журналиста, который написал не про это, а про другое, про журналистскую работу. Я с ним абсолютно согласен, с этим блогом – он мне кажется очень убедительным.

Есть еще одна история. Вот, я смотрел интервью супруги бывшей Адагамова, снятое коллегами с канала Russia Today. Я знаю этого корреспондента Ирину, которая была интервью. В каком смысле? Я знаю, что она профессиональна. Она работала в Тунисе, она работала в Японии, по-моему, она была в Сирии. То есть она – профессиональная девочка, которая знает, как правильно задавать вопросы. Я смотрел ее репортажи, я читал ее репортажи. Чтобы так непрофессионально сделать интервью, не задать главные вопросы?.. А о главных вопросах почитайте на нашем сайте у Дмитрия Губина. Она не может это сделать. Знаете, вот, если человек – профессионал, он не может это сделать. Либо так смонтировали – тогда вопрос к руководству канала, либо была такая установка, либо она в этот момент, ну я не знаю чего, она была не в себе. Так не бывает.

Это та же история... Знаете, покойный Натан Яковлевич Эйдельман, великий русский историк часто писал, исследуя документы, он говорил «Было, не было – не знаем. Но скорее всего, могло быть или, скорее всего, не могло быть». Так вот, исходя из той информации, которую мы сегодня имеем (а мы ее не имеем как информацию, мы имеем заявления, неподкрепленные никаким фактом), учитывая все остальное, этого не было.

Это та же самая история, помните, когда Путин поцеловал мальчика в животик. Ну, вот, чего? И чего теперь? Обращаться в Следственный комитет по поводу поцелуя мальчика в животик? Не собираются организации эти общественные, нет? Ну, это же стыдная история обращаться по такому поводу. И здесь стыдная история. Ну, значит, она политическая. С моей точки зрения, она – политическая. А дальше каждый из вас...

Вот, пишет мне человек про то, что ЕС запрещает иностранные усыновления. Ну, что ему можно вбить, когда это не так? Ну, вот, что можно этому человеку объяснить? Ни-че-го. Вот, он пишет мне утвердительно, а я знаю, что это не так, да? Он мне говорит «Земля стоит на трех китах и ничего не сделаешь». И такие люди есть, их много. Ну, бог в помощь вам, друзья мои. Это вторая тема, да?

Есть третья тема – это Сердюков и история вокруг Сердюкова. Вернее, не вокруг Сердюкова. История вокруг 51-й статьи Конституции. Конституция разрешает людям не свидетельствовать против себя и против своих близких. И мне кажется, что если закон применим к Илье Яшину, то он должен быть применим и к Сердюкову. И мне кажется, что если эта статья Конституции существует, то каждый из нас вправе не давать показаний против своих близких людей. И это, опять-таки, повторяю, гарантировано Конституцией. Чего тут обсуждать? И поэтому удивительно, когда люди, которые являлись арестантами в ходе массовых мероприятий (я имею в виду Илью Яшина) говорят «Нет, у Сердюкова не должно быть такого права». Ну, во всяком случае, он так пишет у нас на сайте. Почему, Илья, у тебя должно, у него не должно? Давайте у вас у обоих не должно или у вас обоих должно. Совершенно не имеет значения, какой гражданин и по каким причинам попал под суд – в этот момент должны вступать процедуры, должны вступать правила, одинаковые для всех. И мне кажется, что это очень опасная позиция (я сейчас перейду к следующему вопросу): вот, Сердюков принадлежит к клану Путина, поэтому давайте отнимем у него права, а, вот, Яшин – он наш, давайте дадим ему такие права. Давайте у всех будут одинаковые права и давайте не будем брать пример с тех людей, которые считают, что друзьям – все, а врагам – закон. Давайте, вот, хотя бы по этому поводу.

Дальше. История, которая связана... Тут был вопрос у меня в интернете «Может быть, не стоит сейчас критиковать КС ни почему?» Я так не считаю. Журналист, который имеет свою точку зрения, он должен ее высказывать, не взирая на то, с какой стороны его друзья находятся или люди, которые близки ему по политическим взглядам. Я в этом смысле обратил бы вас к очень любопытному интервью Ксении Собчак, которое опубликовала сейчас Газета.ру. Я даже пожалел, что это не вышло у нас. Когда Ксения говорит о том, что, скажем, на той стороне, где люди неприемлемых для нее политических взглядов, на противной стороне чаще ведут себя по-человечески, нежели люди, которые политические единомышленники и стоят рядом на сцене. Она приводит пример. Она говорит «Вот, - говорит, Путин. Вот, как хотите, но Путин не отвернулся от моего отца, когда его травили. Хотя, взгляды Путина сейчас для меня, - говорит она, - совершенно мне не близки и противоположны. А те люди, с которыми я стояла на сцене на Болотной его предали (моего папу), когда он оказался в слабой ситуации. Но вот есть вот такое противостояние и есть вот такое. Но в конечном итоге я все равно выбираю правду против человеческого отношения, я на стороне добра», - говорит Ксения. Я готов с ней на эту тему подискутировать. Но это очень важный взгляд и важная история, которой нам всем не хватает. Нам не хватает понимания того, что все люди – все человеки. Мне скажут «Ну а людоеды?» Я говорю «И людоеды – человеки». И привожу всегда один и тот же пример, что когда вам как хирургу на стол приволакивают раненого с пулей, вы сначала вынимаете пулю, а потом, если хотите, выясняете его политические взгляды, его человеческие качества, а не сначала узнаете, он кто там, людоед или не людоед.

И в этой связи помните эту совершенно изумительную историю, когда раненого террористом Рейгана приволокли на операционный стол, и Рейган уже, в общем, человек в возрасте, мучаясь от боли, решил пошутить и сказал «Надеюсь...» Врачи уже несут ему эту маску, анестезиологи и он говорит «Я надеюсь, вы все здесь республиканцы», - пошутил Рейган (ну, Рейган в его обычном юморе), и на что врач, хирург ему абсолютно серьезно, как свидетельствуют люди, которые там были и охрана, говорит «Мы сегодня все республиканцы, господин президент».

Вот эта история – она, мне кажется, очень показательна. Поэтому, возвращаясь к критике там отдельных людей, если ты – политический лидер, если ты – публичный человек, ты должен понимать, что твои действия будут подвержены критике. Не только твои политические противники будут тебя критиковать, но и будут критиковать тебя, соответственно, наблюдатели, обозреватели, исследователи, аналитики, журналисты как я. И когда я говорю, что это абсолютно безумная, идиотская идея... Автор ее, как я понимаю, Борис Немцов и поддерживает его, как я понимаю, Рыклин идти на этот марш с портретами депутатов, она безумная и она идиотская. Она идиотская, потому что она толкнула массу людей, во всяком случае, моих знакомых, которые не хотят это делать и поэтому не пойдут (и очень зря) на это шествие. И не потому, что там кто-то чего-то спровоцирует. Вернее, не только потому, что найдутся провокаторы, которые начнут там топтать эти портреты, имитируя... Помните историю с нашистами, да? И это, конечно, покажет телевидение: вот эти, такие же обезьяны, бандерлоги, которые ходят по лицам людей, да, неприятных, да, их политических противников, которых они называют людоедами. Даже дело не в этом, хотя это тоже может быть. А дело в том: это чего? Кто эти люди? Кого вы хотите нести? Зачем это вам?

Человек приходит туда самим своим фактом, чтобы выразить протест против этого антисиротского закона людоедского. Чего вам еще надо. Какое последствие будет вызывать вот это вот ношение этих портретов? Это безликая масса за исключением нескольких людей, которых вы знаете. Вы их что хотите, чтобы они ходили «Меня тоже несли – дайте мне орден»?

Абсолютно идиотское решение и оно абсолютно не политическое, потому что... Это, знаете, это клоунада. Клоунада тоже имеет место, право быть. Совершенно не возражаю. Но надо понимать, что, может быть, не надо на детях клоунаду устраивать. То есть правильно, что организовали марш и на него надо идти. Но... Вы меня, конечно, извините, это просто вот... И я не должен это критиковать, потому что я разделяю точку зрения тех, кто выходит, и организаторов, что этот закон людоедский. Почему не должен критиковать? Я считаю, что я должен критиковать. Может, это, там, взову к их разуму – может быть, тогда и людей больше придет не под этими портретами, прости, господи.

Понимаете, это важная история, человеку максимально абстрагироваться с трудом от своих личных привязанностей и непривязанностей. И, собственно говоря, вот, наверное, и все, да? Мне кажется. Я сейчас попытаюсь быстренько посмотреть. Да, кто-нибудь заметил? Да, я заметил, что в интервью Russia Today бывшая жена говорит, что преступление совершил сперва 15 лет назад, а в расшифровке «Известий», что 10 лет назад. Я больше того заметил, что когда ее спросили «Сколько лет ныне этой женщине?», она замялась и не могла посчитать (ну, я имею в виду этой бывшей девочке, да?) Поэтому мне кажется, что... Ну, я свою точку зрения по этому высказал.

А, сегодня... Да, Макс, спасибо большое. У нас сегодня на сайте замечательное интервью бывшего президента Франции Валери Жискар д’Эстена. Когда Валери Жискар д’Эстен, президент Франции с 1974-го по 1981-й был в Москве, я был приглашен на обед к нему туда во время обеда в честь него, во французское посольство и я попросил его дать интервью «Эху Москвы». Он сказал «Ну, вы позвоните как-нибудь» и дал свою карточку, на которой, знаете, было написано «Président». Они все – «Président». И, в общем, Андрей Белькевич, корреспондент Euronews получил от меня все телефоны, поехал к нему, сделал вчера интервью, сегодня оно звучало на «Эхе», будет звучать и в «Дифирамбе», где он очень интересно и совершенно неожиданно говорит о Депардье (посмотрите на сайте или послушайте в эфире), где он очень интересно и совершенно ожиданно говорит о Миттеране и о болезни президентов, что люди должны знать правду о здоровье президентов. Ну, это у него реминисценция с Миттераном, а у нас, конечно, с Путиным. И где он говорит о Бородинской битве. Макс, я хотел бы, чтобы сначала наши слушатели послушали и почитали, а потом бы мы с вами обсудили. Это, мне кажется, безумно интересно. Но огромное спасибо, что вы мне напомнили про эту историю.

Еще есть: «Как вы относитесь к розыгрышу Шендеровича?» - спрашивают из Екатеринбурга. Слушайте, Витя сам себя разыграл. И это некая обратная история, на мой взгляд, с американской визой Сунгоркина, которую, якобы, там Госдеп аннулировал, а, на самом деле, оказалось, что это розыгрыш. Здесь Виктор Шендерович повелся на фейковый аккаунт Марии Кожевниковой и вступил в спор с тенью, знаете, стал критиковать такую, прозрачную тень. Как я понимаю, этот аккаунт ведет 12-летняя девочка. Вообще, вот, мне Оля Бычкова сказала, что у Маши Кожевниковой огромное число поклонников и у нее есть 5 аккаунтов, ее вот таких фейков, таких вот двойников, которые, как бы, от ее имени, представляя себя на минуту Машей Кожевниковой, они это ведут. Шендерович повелся и купился.

Ровно поэтому... Я, может быть, скажу страшную вещь. Ровно поэтому я не повелся и не купился на историю с якобы аннулированной американской визой Владимира Сунгоркина, что, якобы, Госдеп отозвал его визу из-за закона Магнитского. Это оказался розыгрыш его друзей, потому что я изучил, извините, понимая, я изучил бумаги, что называется. И поэтому я также не повелся и не купился на эти интервью бывшей жены Рустема Адагамова, потому что для таких обвинений нужны очень серьезные основания и серьезные доказательства и обстоятельства. И советую вам, хотя бы ради самоуважения. Не надо уважать меня, не надо уважать Адагамова и не надо уважать Романа Плюсова – его вообще рано уважать, он еще маленький в этом смысле. Но самое главное, на мой взгляд, это самоуважение, вот, чтобы тебя не обдурили, чтобы ты сам себя не обдурил, чтобы ты не повелся, вот, как у нас, опять-таки, Вячеслав повелся на ЕС, что ЕС запретил усыновление. Все мы имеем доступ сейчас к интернету – ну, проверить это ничего не стоит, ну, надо посидеть полчаса, потому что, на самом деле, сначала вывалится всякий трэш, кто это придумал... Это тоже спецоперация. Причем, она была направлена не на вас, а на президента Путина. Но он оказался умнее и на нее не повелся, и про это нигде ничего не говорит. А мог бы, если бы в это поверил.

Вот, поэтому необходимо самоуважение. Поэтому в нашем мире не только информация, но и дезинформация. Для того, чтобы самоуважать, надо проверять, чего и вам желаю. Меня спросили, куда я лечу. Лечу в город Черновцы. Никогда там не был. На один день вместе с министром Лавровым. Ну, как обычно – горилка, сало, министр. На обратном пути – министр, горилка, сало. Так всегда.