Суть событий - 2012-10-05
А.ВЕНЕДИКТОВ: 21 час и 5 минут в Москве, всем добрый вечер, это программа «Суть событий», у микрофона – Алексей Венедиктов. Я напомню, что Сергей Пархоменко находится в отъезде и поэтому временно я его заменяю. Но надеюсь, что в следующий раз либо он уже придет, либо точно не я буду заменять. Объявляю вам вполне откровенно, что уйду послезавтра в отпуск на 2 недели и буду ездить, если ничего не случится, конечно, у вас тут здесь где-нибудь.
Ну, я собирался начать совсем по-другому. Но поскольку меня уже начали спрашивать на SMS (а я напомню, +7 985 970-45-45), естественно, «Анатомия протеста», где упомянуто несколько журналистов «Эха Москвы». Почему-то стыдливо наши коллеги, которые принадлежат так же, как мы, Газпром-Медиа, не назвали «Эхо Москвы», а назвали только по фамилиям, с уважением Алексей Венедиктов, Матвей Ганапольский, Владимир Варфоломеев, не упоминая «Эхо Москвы». Это нарушение корпоративного правила. Вот, мы всегда говорим: «Анатомия протеста» - это НТВ». Мы не стесняемся. Почему они стесняются сказать «Эхо Москвы», которое принадлежит Газпром-Медиа так же, как они, я на них удивляюсь. Я думаю, что я обращусь в Газпром-Медиа с просьбой примерно наказать этих людей, которые вместо того, чтобы упоминать родственную радиостанцию, они предпочитают стыдливо об этом умалчивать.
Теперь что касается, собственно, даже не претензий, как бы это сказать, а упоминаний того, что, скажем, я ездил в этом году в Грузию. А чего, вы не знали? Вы чего, не слышали интервью, которые я делал, которые были в эфире «Эха Москвы», которые были и на сайте «Эха Москвы»? И почему они не упомянули, что я ездил в этом году в Израиль, в Палестину, в Иорданию? С Путиным, кстати. Тоже не упомянули. А еще я был в Белоруссии, на Украине. А еще я был во Франции и Италии. Вот, еще буду. Как-то не ровненько они это сделали.
Ну, на самом деле, конечно, все это, то, что касается «Эха Москвы», это история вполне смешная. Мы понимаем, кто в кремлевской администрации попросил вставить именно в этом контексте нас. Эти люди не любят, чтобы их называли. Мы их назовем. Мы их назовем, только я сначала их предупрежу, что мы их назовем. Потом мы их назовем. Вот, пусть знают все пофамильно имя-отчество.
Как недавно тут суд принял решение, что имя-отчество-фамилия и занимаемая должность – это не раскрытие персональных данных. Вот мы и не раскроем их персональные данные. Вы не любите, чтобы вас упоминали, а мы любим, чтобы вас упоминали. Сейчас мы кое-что допроверим и передадим вам большой привет, лично вам, уважаемый.
Знаете, это все реально не стоит ничего. Вот это все. Есть гораздо более серьезные процессы, которые идут. Но поскольку мы начали с Грузии, давайте пойдем по Грузии. Я, действительно, ошибся, это правда, я, все-таки, думал, что Саакашвили победит. Я о нем думал хуже, чем он есть на самом деле. Потому что я себе представляю, зная президента Саакашвили, какое было у него искушение проводить, скажем так, несвободные выборы.
Вообще Михаил Николаевич Саакашвили как-то говорил (давно, правда, это было, когда еще были дипломатические отношения), он восхищался Путиным. Мы с ним разговаривали вот тогда на эту тему, год такой приблизительно 2004-й или 2005-й, не помню, первый или второй путинский срок. И он говорил «Вот, посмотри, как он страну. И я тоже это сделаю» и так далее. Поэтому я, честно говоря, думал, что он не пойдет на свободные выборы. И, кстати, если вы помните, когда я в прошлом году с ним делал большое интервью, а потом рассказывал свои впечатления в эфире (в «Без посредников», не помню, или «Своими глазами»), я вам говорил о том, что Саакашвили, на мой взгляд, это очень авторитарный человек. И этот авторитарный человек не может, ну, так отдать власть просто. Я так не думаю, что он ее так просто и отдаст, кстати, между прочим. Я думаю, что он сейчас сначала попытается договориться, потом попытается развалить коалицию.
Но с другой стороны, что мешает президенту одной политической силы править парламентом с другой политической силой? Мы это видим, скажем, в США, где Обама вынужден был мириться с Палатой представителей. Обама, представитель Демократической партии вынужден был мириться с Конгрессом, где большинство в Палате представителей были республиканцы. Я думаю, что это хорошо для народа. Потому что тогда элиты вынуждены идти на компромиссы и вынуждены бороться за голоса простых избирателей. Мне кажется, это вполне устойчивая позиция. Ну, еще раз повторяю, Саакашвили меня приятно удивил. Еще раз, вернитесь к тому, что я говорил. Я говорил, что он сползает в сторону авторитаризма, что он очень любит власть. Найдите это, и вы увидите, это было летом, в июне 2011 года, да? Поэтому...
Это очень хорошо для Грузии. Вообще баланс властей – это вообще хорошо для народа. Когда есть разные политические силы, разные интересы и они вынуждены, еще раз повторяю, договариваться, не воевать, а договариваться, в этом смысле команда Саакашвили (пока, во всяком случае) демонстрирует, я бы сказал, такой, европейский или цивилизованный подход. Наверняка, были нарушения там и сям. Где-то, между прочим, оппозиция держала под контролем... Ну, не под контролем – могла контролировать, скажем так, участки. Где-то правящая партия. Баш на баш, судя по всему, так оно и случилось. Ну, будем наблюдать.
Да, меня тут про интервью спрашивают. Мы просили, безусловно, интервью, запросили интервью и у президента Саакашвили, мы запросили интервью и у лидера оппозиции Иванишвили. Мы запросили интервью и у сторонников тех, и сторонников тех. И я думаю, что мы это интервью будем получать по мере готовности этих людей давать нам интервью. Поэтому, не моргнув глазом, как только будет согласие на интервью, сяду, полечу, возьму и вернусь, и Иванишвили, и Саакашвили. И даже вопроса нет просто. Поэтому не вам некоторым учить, как работать журналистом.
Давайте посмотрим, что здесь. Да, кардиограмма не работает, потому что я в другой студии сейчас и сегодня без кардиограммы.
Так, по поводу Нобелевской премии. Ну, слушайте, во-первых, я уже говорил, нам приятно. Хотя, это вполне незаслуженно, даже выдвижение. Я вообще считаю, что медиа, что СМИ должны бороться за профессиональные премии, за журналистские премии, за премии журналистского сообщества. Нобелевская премия для журналистов – это такая... Мы не боремся за мир. «Эхо Москвы» не борется за мир, так же, как «Эхо Москвы» не борется за войну, да? «Эхо Москвы» работает профессионально. И в этом смысле мне кажется сомнительным, что мы попадаем в то, что задумывал Нобель или, там, в устав нобелевский.
Но я очень благодарен тем организациям или людям, которых я не знаю, которые нас выдвинули и мы попали, видимо... Я говорю слово «видимо», потому что эти лонг-листы не открываются. Но тем не менее, мы имеем косвенное подтверждение, в этот лонг-лист, где там, по-моему, 231 кандидат на Нобелевскую премию мира... Конечно, мы серьезно это не рассматриваем, но мы относимся с уважением к тем людям, повторяю, которые выдвинули. И для нас это большая честь быть рядом со многими известными, уважаемыми деятелями, которые, часто рискуя собственной жизнью, уж точно рискуя собственной свободой, реально и действительно борются за мир. Даже, что называется, постоять рядом – это большая честь. И поэтому я говорю некоторым нашим, завидовать дурно.
А что касается вопроса Сергея из Тюмени «Нобелевскую премию на что потратите?», ну, знаете, тут информационная служба решила, что коли Нобелевскую премию мы получим, если, то, вот, они уже там от меня 12 лет не могут добиться полочек в информационную службу. А генеральный директор говорит «Или полочки, или зарплата». Поэтому если будет Нобелевская премия мира, мы ее потратим на полочки в информационную службу – это публичное обещание.
«Почему радио «Свобода» прекращает вещание?» - спрашивают меня. А, одну секундочку. «С днем учителя». Да, спасибо большое. Я всех своих коллег, учителей и бывших учителей, и работающих, и, главное, будущих учителей, своих молодых коллег я поздравляю с этим днем и понимаю, насколько особенно сейчас тяжелый труд. И я вас уверяю, что как «Эхо Москвы» мы будем всячески освещать ваши проблемы. А как член общественного совета при Министерстве образования и науки я буду слушать внимательно, что вы говорите, и транслировать это людям, принимающим решения. Это с днем учителя. Забыл.
Так. Радио «Свобода». Я считаю, что это ошибка американской администрации. Вы знаете, радио «Свобода» - это, все-таки, наш конкурент, я уже говорил об этом. Но это ошибка администрации американской, которая считает, видимо, что уход в такие мультимедийные позиции, уход с радио... В общем, радио конец и поэтому... Но! Я хотел бы обратить ваше внимание, что радио «Свобода», которое вещает, по-моему, на 68 языках или 58 языках (не помню), только в России закрылось радио. Причем, его не будет в интернете пока. Пока, во всяком случае, да? Это удивительно. Но тем не менее, вот такая история.
Возвращаясь к Грузии. Меня спрашивает человек под ником Годмутор: «А что произошло, на самом деле, в Грузии?» Очень просто. Реформы – вещь, очень болезненная для многих. Во время реформ значительная часть людей лишается социальных привилегий, которые они имели. Значительная часть людей не может дождаться конца реформ, потому что реформы сразу ничего не дают. Я не хочу сравнивать... Сразу там. Я не сравниваю, но вспомните английские выборы летом 1945 года. Черчилль, приведший страну к победе над фашизмом, Черчилль, который отстоял Англию, который пришел в тяжелейшем 1940 году, и уходит он, проиграв выборы, в 1945-м. Победитель, да? Англия устала от него. Англия устала не от войны, а от него, от его авторитарного правления, от его фигуры, от его сигары. Там много складывается.
Я думаю, что усталость от власти, от одних и тех же людей у нормальных людей, у обывателей цивилизованных – это нормально. И, конечно, гиперактивный Саакашвили и гиперактивные члены его команды, молодые, которые мелькали все время на телевидении, они надоели. В том числе. Ну и, конечно, реформы не дали немедленного эффекта и не могли дать. Мы же все что ждем? Немедленно. А вы вспомните историю с Ельциным, да? Человек пришел. Он в Москве сколько набирал? 89%, да? И все ждали «Вот он придет, он станет президентом и, вот, манна небесная». А оказывается, это работа. Реформы – это работа. И его рейтинги падали и в Москве, и падали, уходили буквально под 0. Я скажу вам, это нормально. Это нормально. И посмотрите, то же самое происходит, скажем, во Франции. Саркози провел, на самом деле, очень важные структурные реформы. Он начал делать с Францией то, что Тэтчер начала делать с Англией, с отсталой Англией, с отсталой системой, с невозможной экономикой, с маленькими доходами. Но и Тэтчер вынуждена была уйти, и Саркози вынужден был уйти. Обращаю ваше внимание. Поэтому да, я уже сказал, что мы запросили интервью у Иванишвили тоже.
Пойдем дальше. Давайте я сначала посмотрю смски, мне просто интересно, что по ходу мы пишем с вами. «Поздравляю вас. Приезжайте к нам в гости, к белорусам». Значит, я был, как вы знаете, в этом году. Я был с Путиным. Я думаю, что в конце октября, а точнее 31 октября я, скорее всего, снова буду в Белоруссии. Опять. И, может быть, там выдастся побольше времени, нежели...
Так, дальше. Ну, это понятно. Ну, как не реагировать? Ну, ребят, какие-то вы странные. Вот, хороший вопрос, пишет Андрей: «Не лучше ли, не достойнее ли сразу отказаться от номинации на Нобелевскую премию мира?» Почему? Почему? Я с большим уважением отношусь к людям, которые нас выдвинули, хотя их не знаю. Я с большим уважением отношусь к Нобелевской премии мира. Завидовать дурно, я ж сказал.
Так, что дальше? Ну, про Грузию, наверное, уже все. «Вы приглашены на юбилей?» Нет, конечно, Люда. А, кстати, про юбилей. Тут очень смешно. Часть людей меня упрекает, что я езжу в Грузию, как вы видите. А часть людей меня упрекает, что я езжу в Сочи на встречи с Путиным. Ну, у меня ответ один: вы уж определитесь, я – агент Газпрома или Госдепа, я вообще путинский или антипутинский. Понимаете, это люди, которые присылают, они – дебилы, они по жизни дебилы. Они не понимают, что такое работа журналиста. Они вообще этого не понимают. Но они хотят при этом продукт от журналиста. Поэтому лечите свое самолюбие как хотите.
«Юрлица могут получать Нобелевскую премию?» - Рупрехт спрашивает. Общественные организации могут. Я не знаю. Знаете, меня это как-то совсем мало заботит.
Так. Ну, тут пошли всякие глупости люди писать. Так, все, здесь все.
«Ваше мнение о визите Цукерберга в МГУ?» А что, собственно говоря, такого нового? Когда приезжают люди известные, успешные во многом, то многие университеты мира хотят выслушать их. И если вы думаете, что МГУ – это единственный университет мира, куда был приглашен Цукерберг, вы глубоко ошибаетесь. Для этого достаточно, зайдите в интернет и посмотрите.
Пошли дальше. Американский скандал. 11 шпионов. Не шпионы, как нам объяснили тут. Это же не шпионы. Это промышленный, как бы сказать, шпионаж, да? Ну, шпионы, шпионаж. Вы знаете, ну, это реальность. Я прекрасно знаю (я думаю, что вы тоже знаете, вы же следите за этим), мы довольно часто, когда это происходит, даем в новостях о том, что страны мира, разведки – они переориентированы теперь во многом, в том числе и государственные разведки на промышленный шпионаж. Недавно было очень интересное исследование, которое показывало, что самые успешные в этом – это китайская разведслужба. Не американское Центральное Разведывательное Управление, не наша СВР, а китайская разведслужба, которая просто ориентирована руководством именно на промышленный шпионаж. Это факт нашего мира. Люди ищут, действительно, работают по университетам, по научно-техническим центрам, внедряются там не в генеральный штаб, а ровно туда. Это первое. И все страны ведут промышленный шпионаж, в том числе и РФ. Если кто-то думает, что все ведут, а она не ведет, ну, значит, нужно тогда что-то поменять в консерватории. Это первая история.
А вторая история, ну, не надо попадаться. Да, кстати, важная история в том, что и частные фирмы ведут промышленный шпионаж как внутри одной страны друг за другом, так и вовне. Естественно, да? Но если вы уж попались, ну, попались. Ну, попались. Чего обсуждать? Вы верите в то, что РФ ведет промышленный шпионаж в США? Наверное, верите. Вы верите в то, что российские частные компании ведут промышленный шпионаж в американских компаниях? Наверное, верите. Вы верите в то, что они могли попасться? Не вот эти люди, а вообще могли попасться? Верите. Ну так чего вы спрашиваете?
Про этот конкретный случай не знаю. Но мы увидим так же, как с той историей недавней шпионской, когда был открытый суд, были допросы, люди давали показания, агенты давали показания. Мы все увидим. Чего волноваться по этому поводу?
Без подписи, но есть телефон, заканчивается на «-18». Давайте подписывать телефоны, даже по SMS: «Почему вы перестали следить за ситуацией с религиозными экстремистами в Татарстане?» А кто вам сказал, что мы перестали следить? Вы помните, когда я начал про это говорить и меня многие из наших слушателей с визгом... Экран прямо покраснел, и некоторые в интернете вороватые чиновники об этом писали, что «нет, там все хорошо-хорошо», а потом начали убивать муфтиев, да? Именно то, потому что мы наблюдаем и следим, позволяет нам вовремя сообщать вам о том, что происходит.
Вы знаете, вообще мне не нравится слово «экстремизм». Я вам объясню, почему. Экстремизм не кодифицирован. Что такое экстремизм? Вот, представьте себе, что вполне ортодоксальные, скажем, мусульмане могут считать экстремизмом короткие юбки. Это вызов, это правда. Это вызов, это вызов их взглядам, это вызов их вере, это вызов их мировоззрению и это является для них экстримом, экстремизмом. Что такое экстремизм? Например, вот я получаю письма сейчас как член общественного совета при Министерстве образования и науки, о том, что в башкирских и татарских школах, извините, в школах в Башкортостане и в Татарстане сокращаются уроки русского языка за счет башкирского языка и татарского языка. И вот мне пишут родители, что это экстремизм. Обсудим, что является экстремизмом? Значит, я, естественно, пока подбираю все эти письма, подбираю все эти примеры и на заседании общественного совета или на встрече с министром и замминистра, и с помощником президента по образованию этот вопрос обсуждаю. Но, на самом деле, что не есть экстремизм в этом вопросе? Вот семья, где родной язык русский, и они жалуются мне. Ну, в смысле папа и мама условно русские, белорусы, не важно. Вот, ребенок идет в школу и должен там меньше учить русского и больше учить башкирского и татарского. Это экстремизм? А то, что я об этом рассказываю, это экстремизм?
Понимаете, это все от лукавого. Вопрос в балансе. Должен ли человек, который живет в Татарстане (семья), учить татарский язык и в каком объеме? А должна ли семья, которая живет в Латвии, учить латышский в каком объеме? А должна ли семья, которая живет в России (нерусская), учить русский в каком объеме? И так далее. И все – экстремизм. Понимаете?
Поэтому к этим вещам нужно относиться очень внимательно, искать балансы. И как я понимаю, многие считают, что балансы нарушены. Поэтому я могу вам сказать, что не только за Северным Кавказом, но и за Поволжьем мы следим очень внимательно. И могу вам сказать, что в том числе на встрече с теми, с кем вы не хотели, чтобы я встречался, я поднимаю эти вопросы тоже, задаю вопросы. Иногда получаю ответы, иногда не получаю ответы. Как решать эти вопросы, рецепта же уникального нет, да?
Что такое религиозный экстремизм? Ну, если люди искренне так считают и пытаются утвердиться за счет других, наверное, это есть экстремизм. Если они просто так считают и не пытаются навязать свое видение другим, наверное, это не экстремизм. Ну, это такое, бытовое, туповатое определение. Ну а какое другое? Какое другое? Как это развести? И я должен сказать, что на встречах и на общественных советах довольно бурные дискуссии. Они не всегда публичные, потому что люди выхватывают слова и это есть разжигание. Причем, реально твоими словами пользуются, выхватывая из контекста, и начинают размахивать ими как топором, особенно если это слова человека, принимающего решения. Поэтому так аккуратны наши руководители. Я считаю, излишне аккуратны, на самом деле, если уж хотите мою точку зрения. Но это их выбор. Но я вам могу точно сказать, что и президент, и премьер понимают проблему, проблему религиозного и национального экстремизма.
Я хочу вам напомнить, что когда была предвыборная кампания и когда начинался в предвыборной президентской кампании заводиться национальный вопрос, Путин его прихлопнул. Он несколько раз выступил и, обращаясь ко всем кандидатам, включая Владимира Вольфовича Жириновского, сказал «Не использовать национальный вопрос в президентской кампании. Это развалит Россию». Абсолютно согласен. А теперь вопрос, как дальше? Нельзя же просто заморозить и ждать. И вот это главный вопрос, на который, на самом деле, ответа нет. Его нет не только у меня, его нет у наших руководителей. Вы смотрите, этот вопрос провалился, как мы с вами знаем, мультикультурность провалилась, как признал канцлер Германии. Она проваливается во Франции, она, на мой взгляд, проваливается в Великобритании. Не видно, чтобы она проваливалась в США, но наверняка напряжение будет возрастать. Ну, вы знаете, как мне рассказывают мои американские друзья, на какой границе испаноговорящие? Калифорния – испаноговорящая, в Калифорнии 2/3 школ на испанском уже. Эмигранты из Мексики, с Кубы, оттуда сюда. Легальные, нелегальные. так же, как у нас. Даже дети нелегальных иммигрантов, им обязан штат предоставить места для учебы. Понимаете? У нас это тоже по закону, у нас в Москве это так.
Поэтому вы задали очень сложный вопрос. Мне представляется, что самое главное – признавать, что эта проблема существует. Не прятать голову в песок, искать ответы в том числе внутри себя, смотреть за своими детьми, как они общаются с детьми других этносов. Даже не этносов – неправильно сказал – других культурных обычаев. Вот, по Москве, могу сказать, очень много других, разных так скажем, культурных обычаев москвичей и гостей столицы, которые приедут и которые будут здесь жить так, как они тоже... Вот у них такая вера. Да, они должны учитывать, что здесь традиционно, но все равно вы же не скажете «Откажись от своей веры, перестань молиться по пятницам», да? Вот это же невозможно. Это невозможно. Поэтому очень сложный вопрос вы мне задали. У меня ответа нет. Я считаю, что если бы мы следили за тем, как растут наши дети, как они общаются, как они толерантны по отношению хотя бы к своим сверстникам (а дети, ведь, самые такие, жестокие люди, которые насмешничают часто), я думаю, что половина бы проблемы снялась. Новости, потом вернемся.
НОВОСТИ
А.ВЕНЕДИКТОВ: 21 час и 35 минут в Москве. Алексей Венедиктов в программе «Суть событий», Сергей Пархоменко в отъезде. Вот, видимо, пришел вопрос из Украины: «Что делать? За кого голосовать? Все противны до омерзения, один хуже другого, всех вычеркнуть?» Ну, если вы – украинский гражданин, то ваше дело, вы знаете, я не голосую. Но! Я повторю то, что я сказал в первой части. Мне кажется, что когда есть баланс властей, это выгодно для граждан, когда власти вынуждены будут идти на компромисс. Поэтому если есть президент, скажем, от одной партии, хорошо бы, чтобы парламент, все-таки, как-то его уравновешивал. И в этом смысле вот мой ответ на ваш вопрос. Иначе есть искушение даже у самых замечательных президентов все под себя подмять. Это искушение. Это искушение, которое свойственно человеческой натуре и которое, к сожалению, Конституциями не поправишь. Хотя, есть разделение властей. Но как только, скажем, условно говоря, появляется парламент, одна палата, другая палата и президент у одной политической силы, то появляются неряшливые законы, например, да? Вот, если есть оппозиция сильная в парламенте, которая не дает там просто неряшливым президентским инициативам с точки зрения юридической проходить, то тогда для граждан обычных наступает момент, когда оппозиция пытается как-то сбалансировать эти законы или когда там, наоборот, парламент позволяет себе что-то принять, президент накладывает вето, например, заставляя парламент искать более взвешенные решения. В этом смысле, отвечая на ваш вопрос, я бы, все-таки, сказал, что в этой ситуации, наверное, оппозиция.
И на вопрос Марты341341 «Кому вы больше симпатизируете, Ромни или Обаме?», я больше симпатизирую республиканцам. Вообще. Я больше симпатизировал Маккейну, я больше симпатизировал Бушу, я больше симпатизировал Рейгану. Хотя, я симпатизировал Биллу Клинтону как личности. Но по программам мне просто представляется, что для наших отношений между Россией и США республиканцы – они более понятны. А демократы, да простит меня Макфол, более странны и непонятны.
Поэтому я, конечно, не ожидал тоже, что Ромни выиграет дебаты. Но Ромни оказался политическим бойцом, и первый раунд дебатов он выиграл. Хотя, конечно, на сегодняшний день Обама лидирует, плюс 3% (3,5%, по-моему), но если мы вспомним, что победитель получает все (там же выборщики), то эти 3% превращаются в сотню выборщиков. И догнать тяжело, нужно выигрывать Огайо, выигрывать Флориду. Ну, вообще это интересно, как они устроены (я имею в виду президентские кампании), как они проводятся. Вообще все это интересно. Люди, действительно, бьются, причем идейно. Не верьте, что одна партия крупного капитала. Вы посмотрите. Те, кто смотрел дебаты или читал расшифровки, понимаете, что у людей разные подходы к серьезным вещам. А самая серьезная вещь – это налоги. То есть это то, что мы, граждане отдаем государству и на что. Вот, у нас этой проблемы нет. У нас мы живем в зазеркалье, никого не интересует пенсионная реформа, никого не интересует изменение налоговой системы. Вот, есть там один, другой, третий. Красиво говорят. А как это соотносится с реальной жизнью? Да никак. Ну, тем не менее, как живем, так живем.
Вот про Башкирию я уже ответил, про Грузию я уже ответил. «Проект, посвященный Первой мировой войне, подобно проекту Войне 1812 года», - спрашивает Антон 5223. Значит, подобный проект предложен одному из журналистов (не буду пока называть, потому что нет ответа у меня). Речь идет, правда, не о войне 1812 года, а о проекте, подобном «Цене победы». Или, грубо говоря, в рамках «Цены победы», в рамках проекта (не только передачи, но всего проекта) поговорить о Первой мировой, о Гражданской войне. Ну, там разделить довольно сложно - там она, как бы, перетекала. Вот, подобный проект как о войне Великой Отечественной, сделать подобный проект о Первой мировой и Гражданской, есть такая мысль. Я думаю, что вот я вернусь из отпуска и, соответственно, где-то в октябре, наверное, ну, может быть, в первой неделе ноября приму решение. Но этот проект может стартовать там с декабря, с января и так далее. Да, кажется, что, вы знаете, Первая мировая – это неизвестная для нас война по школьному учебнику истории. А мы с вами ее знаем исключительно по школьному учебнику истории (скорее всего, так). Поэтому такой проект у меня есть, такой проект, знаю, будет осуществлен.
Так. «Как прошла встреча Патриарха со студентами МГУ?» А не было никакой встречи, Паша. Там была речь, обращение и все. Там не было никакой встречи в том смысле, в каком вы меня, наверное, спрашиваете.
Так. «Тимур Олевский похож на вас», - говорит Люба. Да, они все похожи на меня. А как Журавлева на меня похожа! А как Гребнева на меня! А уж Фельгенгауэр с Воробьевой – просто один в один я. Дальше. Меня спрашивают про КС. Я уже говорил про КС. Я гляжу одним взглядом, одним глазом, я бы сказал, на эти выборы. Но я уже говорил на прошлой передаче, что мне представляется, что усилия в объединении... Оппозиция должна объединяться на выборах, а не вне выборов. Оппозиция политическая – это борьба за власть. Вообще политическая партия – это вообще борьба за власть. И именно эти круглые столы, которые возникали там в Польше и дальше, они возникали как способ борьбы за власть. Я не вижу это ни в дебатах по Координационному совету, ни в самом Координационном совете. Но это выборы этих людей, да? Вы меня спросили, я вам ответил.
Так, дальше. «В Махачкале, - пишут, - часто приглушают «Эхо Москвы». Ну, меня... Ну, приглушают, да.
Пошли дальше. «Зачем вы зовете того-сего?» Вот затем я и зову и того, и сего (в эфир, я имею в виду), за тем же, зачем я езжу в Грузию и в Белоруссию, на Украину и во Францию, в Палестину и в Израиль. Вот ровно затем. Затем, чтобы предоставить вам возможность сложить разные точки зрения и понять, что мир не одноцветен, что, несмотря на все ваши взгляды, есть другие точки зрения и часто они аргументированы.
Вот посмотрите, в прошлом году мне показалось, очень любопытным было интервью, скажем, Ираклия Аласания, который сейчас является переговорщиком от Иванишвили с людьми Саакашвили. Тогда он просто сидел одним из лидеров оппозиционной партии, а до этого был послом Саакашвили в ООН во время войны. Содержательный парень. Но вы же это пропустили мимо ушей. А я вам показывал, вот человек, обратите на него внимание. А вы не захотели, вы говорили «Вот, Саакашвили у вас, вот там у вас этот», да? А вот у нас Бурджанадзе, а вот у нас Аласания. Вот, а Иванишвили не захотел давать интервью, он стал давать интервью только после выборов. Но мы сейчас подождем, мы сейчас пропустим. Чего нам в потоке идти? Мы – «Эхо Москвы». Что ж мы должны, в очереди, что ли, становиться?
«Какие шансы у Чириковой?» - спрашивает Павел. Ну, вы знаете, я же ошибся с грузинскими выборами. Могу и сейчас ошибиться. Я думаю, что у нее хорошие шансы взять второе место на выборах мэра Химок. Хорошие шансы. Но я вам могу сказать, что мне кажется, что ее кампания, ну, то, что я наблюдаю по прессе, она неправильная. Мне кажется, что кампания Шахова с точки зрения технологий более правильная. И пришедший неизвестный Шахов, который изначально проигрывал ей и по популярности, и помните тот первый опрос, который мы давали, из-за чего, собственно, на нас обрушился тогда гнев «Единой России», Шойгу и так далее? Но это была правда. Но он там шаг за шагом. С ним работают очень, видимо, опытные люди. Шаг за шагом, от подъезда к подъезду. Да, с ресурсом, безусловно, губернаторским (Шойгу), с ресурсом, безусловно, всей силы и мощи «Единой России», которая там есть (людей я имею в виду, чиновников), он очень правильно ведет кампанию. От двери к двери, от двери к двери по проблемам ЖКХ, ЖКХ, ЖКХ. Долбит «Тарифы, тарифы, тарифы». Я просто слежу вот так, одним глазом смотрю.
Поэтому я думаю, что второе место – это успех. Если она возьмет больше 15% - это, как бы, повторение прошлых выборов. Я напомню, на прошлых выборах мэра Евгения заняла 3-е место с 15%, на втором был Белоусов с 22%. То есть она повторит Белоусова или превзойдет его – это будет очень хорошо, это стартовая позиция.
«Оказывается, Удальцову дают деньги грузины. А вам кто?» А мне – вы. Вот, вы. Мы живем на рекламу. Вот то, что вы нас слушаете, то, что мы занимаем первое место в Москве по социологической фирме Комкон. Вот на этой неделе опять первое место. К нам за это приходят рекламодатели, и из доходов я получаю заработную плату. Вы мне даете деньги. Спасибо большое.
Так, пошли дальше. Координационный совет ответил. «Латынина ратует за избирательный ценз. Это экстремизм, социал-фашизм? Ваше мнение?» Что вы любите навешивать разного рода ярлыки? Вот, мы запустили, на мой взгляд, замечательную передачу «Фискал» с Александром Починком про налоги, как налоги связаны с правами. Вы знаете, сейчас во Франции... Я отвечу на ваш вопрос, конечно, хотя вы не подписались, но я вижу, что вы с телефона посылаете, «-26» ваши последние 2 цифры.
Вот, во Франции идут сейчас безумные дебаты, давать ли избирательное право на муниципальных выборах негражданам Франции и негражданам Европейского Союза, да? То есть приезжает человек, живет там в городе Нантер 5 лет или 7 лет (это предложил президент Олланд сейчас), и дать ему право выбирать мэра. Логика есть, да? Человек живет, платит там налог, видимо, раз он там живет, наверняка, за квартиру, ЖКХ и так далее, должен иметь какие-то права. Связано. Но! Правые французские, саркозисты говорят «Право избирать – это право гражданина. Эти люди не хотят получать гражданство. Они не хотят взять на себя обязанность перед Французской республикой. Мы против того, чтобы эти люди, не имея гражданства, избирали мэра. Европейский союз – там есть перепасовка суверенитета. Почему мы должны давать человеку, приехавшему из России, который живет 5 лет в городе Нантер, право избирать мэра Нантера? Это с какой стати? Он же не гражданин. Он не служит в армии, он не исполняет других обязанностей гражданина. Почему мы должны ему?..» Вот это серьезная дискуссия. У вас есть правильный ответ? У меня его нет.
И то же самое с Латыниной. Я не поддерживаю избирательные цензы, да? Избирательные цензы могут быть по оседлости. Я имею в виду, если вы там, на мой взгляд, если вы можете баллотироваться, скажем, на пост мэра, предположим, если вы в этом городе, скажем, прожили какое-то количество времени... Не, не избирать, а именно баллотироваться. Это можно обсуждать сколько угодно, это интересное замечание... Так же как и сенаторов. У нас же есть ценз? Сенатор должен быть из этой области, жить там и так далее. Но с точки зрения ценза по имуществу или образовательному я понимаю, что имеет в виду Юля, но я не считаю, что это правильный инструмент (избирательные цензы).
Так. «Что дальше будет с Думой?» Не знаю, что будет дальше с Думой. «Республиканцы против геев. Вы что, разделяете их убеждения? Я не разделяю убеждения республиканцев. Я вообще разделяю свои собственные убеждения. Знаете, у меня есть... Есть такая фраза «У меня есть мысль, и я ее разделяю». Любая программа... Как мне кажется, нормальный человек не присоединяется к ней. Он что-то поддерживает, что-то не поддерживает. Но когда на весах больше или меньше... да? Кстати, среди республиканцев в США много геев, чтоб вы знали. Там вообще много геев. И это не является для них уже проблемой. Если раньше, лет 10 назад это являлось проблемой для Америки, так лет 15 назад для Америки избрать черного сенатором или в Палату представителей в Конгресс было проблемой, и только немногие округа себе это позволяли. Теперь мы имеем то, что Америка дозрела до президента черного, до женщины-госсекретаря. Еще этого не было 10 лет назад. Ну, посмотрите составы правительств-то. И ни республиканцы, ни демократы. Вообще в свое время считалось, что великим прорывом было то, что Кеннеди, католик был избран. Это все случилось на наших глазах, на нашей жизни. Поэтому я не вижу здесь проблемы. Мир мутирует, взгляды мутируют очень быстро и даже в головах отдельных людей.
Так. Без подписи не буду больше. Иосиф пишет: «Сегодня увидел данные опроса. Оказывается, в РФ всего 5% атеистов. Такое бывает?» Ну, в опросах все бывает, Иосиф. Но мы с вами точно знаем, настоящий опрос, когда семьи выбирали предмет изучения религии, да? 31% семей выбрал православие, а суммарно, по-моему, 62 или 65 процентов выбрали основы светской этики для своих детей и все религии, все 4, ну, традиционные так называемые религии. Вот ответ на этот вопрос.
Я понимаю, что вас интересует пенсионная реформа. Вы в меньшинстве.
«Что будет после 20-21 октября после выборов в Координационный совет оппозиции? Следит за ними власть?» Вот тут я вам могу сказать, что власть за ними следит. Что будет? Ну, будет выбран Координационный совет, который будет что-то координировать. Еще раз повторяю, давайте посмотрим и дождемся. Я к этому отношусь скептически, кстати, не менее скептически, чем к Государственной Думе. Но к Государственной Думе у меня претензий больше, потому что она принимает законы, от которых мы с вами зависим, а Координационный совет пока еще ничего не принимает и он не существует.
Георгий Авдеев говорит: «Вы встречаетесь с руководством страны. Ваши впечатления? Они – умные люди?» Они – разные люди, я могу вам сказать. Путин, безусловно, умный человек и Медведев, безусловно, умный человек. Их окружают разные люди. В основном, люди умные, но я вам скажу вот что. Эти люди сейчас чрезвычайно, на мой взгляд, технологически зашорены, многие из них. Не все. Ну, грубо говоря. Вот, ты разговариваешь на тему, тему образования, вот, с каждым в отдельности, включая президента, тебя слышат, с тобой разговаривают, тебе возражают, твое мнение принимают. Как только это все сбегается в политическое решение, ты видишь, что те опасения, которые ты высказываешь (а я высказываю опасения)... Вообще у меня роль такая, высказывать опасения. Им. Так вот они в минимальной степени принимаются во внимание, потому что государственный интерес с точки зрения идеологии этой команды – он в другом. Ну, просто они по-другому просто видят. Там, условно говоря, ну, мы видим, что происходит с интернетом последние несколько месяцев. Но вот объяснить то, что на экране интернета, это не газета и не телефильм, это невозможно. Ну, невозможно. Ну, как объяснишь людям, которые пользуются интернетом? Они пользуются интернетом как книгой, да? Ну, нужно. Как библиотекой. Которые не понимают, что это не только средство доставки информации, но это среда обитания. Уже. Если люди не живут в этой среде, ну, как объяснить, что это среда обитания? У меня не хватает слов. Кого-то пробивает, с кем-то разговариваю. Ну, например, там, могу отплюсовать, скажем, бывший министр связи Игорь Щеголев – он это понимает. И вы видите, что, как бы, мы сейчас пытаемся объяснить те законы, которые приняты, объяснить для того, чтобы они там не рухнули нам на голову. И есть люди в правительстве, в администрации, которые это реально понимают. И вы помните историю, когда там омский прокурор предписал отключить YouTube, да? И той же ночью представитель администрации, как я понимаю, вмешался в это дело. И так далее.
То есть, на самом деле, умные люди, да. Но они по-другому могут видеть мир. Они там по-другому видят, ну, историю с Гудковым. И когда мне рассказали «А ты знаешь, что Гудков?..» Да знаю я все про Гудкова. Да знаю я все про Гудкова. «Вот, Pussy Riot?» Да знаю я все про Pussy Riot. Только, вот, последствия всей этой истории – вот, они таковы.
Ну да, ну, разговариваем. Да. Чего? Разговариваем. А почему не разговаривать? Мы все живем в одной стране.
Так. Тут мусульмане пишут: «Я – мусульманин. Это может оскорбить чувства верующих?» Да нет, конечно. Сам факт того, что вы – мусульманин или православный, или иудей, или зороастриец, или атеист, не может оскорбить, на мой взгляд, чувства верующих. Ну что могу сделать, да?
Так. Здесь спасибо, здесь пожалуйста. Про водителей. Вот, Ольгу все время интересуют мои отношения с Путиным. Ольга, да познакомьтесь с ним уже и не влезайте в наши с ним отношения. Имейте свои отношения, пожалуйста.
«Не увидел резолюцию ПАСЕ на сайте». Здрасьте вам, пожалуйста, Марианна. Значит, резолюция ПАСЕ на сайте в разделе «Документы» на русском языке висела довольно долго. Я не знаю, может, она сейчас не на первой странице. Но если вы наберете в поиске (поиск у нас работает хорошо), то найдете ее. Полностью сделали.
Так. Ну, это вы там им скажите. Вот, мне очень надо давать указания президенту или руководителям оппозиции, да? Вообще больные что ли? Я вам устраиваю освещение этих процессов. Пользуйтесь.
Так. «Фискал» - скучно, чуть не заснула». Ну, спите на здоровье. Спокойной ночи, бай-бай. Ну, если у вас такая эмоциональная жизнь, что вам это не эмоционально, что я с вами могу сделать? Ничего я с вами делать не могу.
Так, что у вас? «Есть ли программа кроме?..» Я не знаю. Почему вы меня спрашиваете, есть ли что-то у оппозиции, есть ли что-то у власти? Они приходят сюда – у них спрашивайте.
Так. «У оппозиции сегодня важнее лидер или лозунг?» Вот, Таня замечательный вопрос задала, поставила меня в тупик. Вы знаете, я не думаю, что... Лозунг у них есть, да? «Долой Путина». Это же вопрос качества лозунга, а не вопрос, есть ли у них лозунг. Вы знаете, конечно, нужна программа. Это не программа, там, 100 томов или 60 страниц даже.
Во-первых, нет единой оппозиции, ну, давайте с самого начала. Есть левые со своей программой. Все условно. Есть либералы со своей программой, есть националисты со своей программой. Если говорить о политической оппозиции. И все эти 3 программы – они разные. Поэтому. собственно, у вас есть выбор внутри, если вы – сторонник оппозиции. Никакой общей программы кроме «Долой» (общего лозунга) я не слышал. И этого не может быть, потому что там взгляды экономические, скажем, Сергея Удальцова или, там, Владимира Рыжкова и Михаила Касьянова просто несовместимы. Там, отнять и поделить – это что? Национализировать – это что? Это одна тема. Другая тема, наоборот, усилить приватизацию для того, чтобы пополнить бюджет. Другая тема. Ну, что такое программа?
Дальше что еще? «Неужели вы думаете, - пишет Алина, - что выборы в Америке честные и что там, действительно, борются 2 партии? Смешно. С уважением, Алина». Смейтесь, Алина. Смейтесь. Мужа вам хорошего, доброго, непьющего. Ну что я могу ей пожелать? Вот это я могу ей пожелать.
Так. Дальше, конечно, вопрос о том, каковы последствия возможные для следующего срока Путина. Вы знаете, поскольку это в голове одного человека (Путина, я имею в виду), то здесь прогнозировать очень трудно. Собственно говоря, мне казалось (и в этом я тоже ошибся), что последний год его премьерства, когда все было в ручном управлении, все-таки, у него в голове созревало, что модернизационный посыл должен быть, а не мобилизационный. Его все больше и больше не устраивало, что мобилизационный посыл срывается, ну, там, гайки срываются, не получается. У нас же там всё был мобилизационный посыл. И когда вдруг, ну, достаточно вдруг по его приходу мобилизационный посыл усилился, довольно трудно объяснить почему и я так до сих пор и не понял, почему, тогда у меня возник вопрос «А зачем вернулся?» Потому что этот мобилизационный посыл эта команда могла делать вполне и без него. Не знаю, не готов вам сказать. Это наша страна, мы в ней будем жить с разными политическими взглядами, с разными этическими взглядами, с разными позициями. Так мне кажется.
Поэтому, во-первых, не надо расстраиваться и не надо переживать. То есть переживать надо и расстраиваться надо, но не надо расстраиваться и переживать «Все кончено», да? Там, руки опускаются у некоторых... Ничего подобного. Посмотрите на замечательных людей, в том числе и сравнительно молодых людей, там, типа меня, которые продолжают вам говорить правду и только правду, и ничего кроме правды. И, может быть, даже когда-нибудь всю правду. А, может, никогда, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев. Но история – она же такая, девушка неторопливая. Знаете, она всегда там выжидает. И мы видим, как те события, которые людям, которые жили в это самое время, казались чудовищными, конец стране, конец миру, там, сейчас земля расколется, развалится... А оказывается, нет, и это пережили. И даже иго пережили.
Поэтому давайте жить, давайте жить так, как мы считаем правильно, так, как каждый из нас считает правильно, не мешая друг другу, не навязывая друг другу свое представление о прекрасном. А я еще завтра встречусь с вами и с Натальей Ивановной Басовской, мы вам расскажем про второго президента США Джоне Адамсе. А затем отбуду в отпуск и отдохну от вас. Ну а вы от меня. Спасибо.