Суть событий - 2011-09-09

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 3 минуты в Москве, это программа «Суть событий». Немножко раньше, чем обычно, мы начинаем, потому что нет сегодня программного… нет сегодня «Программного обеспечения». Вот мне показывают, что микрофон у меня где-то далеко. Вот так хорошо, да? Так нормально? Вот и отлично, переставил микрофон правильно. Да, я Сергей Пархоменко, это программа «Суть событий». Ну, отлично, используем по делу эти лишних пять минут, которые у нас появились. А для начала скажу, что 363-36-59 – это, как всегда, телефон прямого эфира «Эха Москвы», который начнет работать через некоторое время. Смс можно отправлять уже сейчас: +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45. Непосредственно на экране передо мной они появляются, они там появляются также, когда вы посылаете их с сайта www.echo.msk.ru. Я думаю, что вы заметили, что наш сайт довольно радикально изменился некоторое время тому назад, но совсем не сложно по-прежнему найти там шлюз для отправки смс-сообщений, а также смотреть там видеотрансляцию из студии и там же участвовать в популярной народной забаве под названием «Кардиограмма эфира». У вас есть две кнопки, раз в минуту вы можете голосовать, таким образом демонстрируя, поддерживаете вы или не поддерживаете то, что в этот момент слышите в эфире. И тут же на экране можете видеть кривую, которая изгибается в зависимости от того, как распределяются ваши голоса. Вот, собственно, та техника, которая у нас есть.

Но, как всегда, для начала программы я ориентируюсь на те вопросы, которые я уже получил. Я получил их, кстати, там же на сайте, и очень советую вам воспользоваться и в следующий раз этой возможностью. Примерно за сутки до начала программы вы можете начинать задавать там вопросы для «Сути событий», Как, собственно, и почти для любой эфирной программы «Эха Москвы» .

Ну что, о чем следует говорить? Давайте я начну с одного курьеза, потому что потом от этого курьезного дела мы перейдем к некоторым более важным обобщениям. Одна моя хорошая приятельница и очень хорошая журналистка с хорошей памятью позвонила мне сегодня и обратила мое внимание на событие, которое я, честно говоря, пропустил. Это событие вчерашнее. Вчера было сообщено, что создается… создаются другие «Ведерки». Знаете, вот бывает «Другая Россия», а бывают «Другие ведерки». Вообще у меня совершенно незаслуженно есть случайно прикрепившееся ко мне звание основателя общества «Синих ведерок». Это совершенно неправильно, его основали совершенно другие люди. И другой человек, который существует в интернете под именем «экс-майор», с которым я и переписывался, и однажды познакомился очно, придумал эту замечательную историю с детскими пластмассовыми ведерками, которые прикрепляются на крышах автомобилей для того, чтобы сделать комичной любовь некоторых наших сограждан демонстрировать свои сословные привилегии – именно так, свои сословные привилегии, а не просто право передвигаться с нарушением правил дорожного движения по дороге. Общество это самопроизвольно абсолютно, без всяких моих усилий и совершенно без всякого, разумеется, с какой бы то ни было… какого бы то ни было моего руководства – не дай бог – развилось, распространилось, окрепло, встало на ноги и чрезвычайно стало волновать наших с вами больших начальников, потому что к нему присоединилось по всей России довольно много людей, и в том числе довольно много активистов автомобильного движения совершили некоторое количество очень ярких и, я бы сказал, смелых акций под лозунгом общества «Синих ведерок». А некоторые из них, вот я, например, продолжают ездить по городу с синими ведерками: кто прикрепил их к крыше, а я, например, писал как-то, что я держу это синее ведерко внутри машины, и каждый раз, когда сзади появляется какой-нибудь тип с синим фонарем во лбу без – я подчеркиваю – без раскраски, то я открываю окно и высовываю это синее ведерко, и человек тут же затыкается. Я вот убедился, что моментально выключается сирена, выключается фонарь, человек понимает, что как-то он не прав и в этой ситуации лучше не связываться. Ну, правда, я довольно здоровенный мужик, и как-то, наверное, имею несколько угрожающий вид на дороге и езжу, надо сказать, в довольно большом по размеру автомобиле – не «Мерседесе», заметьте. Так вот, теперь появились другие «Синие ведерки», потому что появилась наемная подставная организация, которая заявила, что она будет теперь представлять интересы автомобилистов.

Дорогие дети, штука заключается в том, что «Синие ведерки» - это не про автомобили и не про автомобилистов. Я много раз про это говорил, и целый ряд людей, которые тоже участвовали во всей этой затее, говорили о том, что на самом деле борьба ведь происходит не с нарушителями правил дорожного движения. Борьба происходит со свиньями, которые таким образом демонстрируют свое право на бесправие, на бесправие других, я бы сказал. Свой закон беззакония, свой произвол – вот на самом деле с чем, против кого происходит эта демонстрация. Просто дорога – это такое место, где эта сословность и это свинство людей, которые, в силу того, что они сумели, что называется, протыриться в начальники и повесить на себе какие-то специальные блатные номера, люди таким образом демонстрируют, что называется, свою привилегию и хамят тем, кто вокруг. И это гораздо шире, конечно, дорожных разнообразных дел.

Так вот, вчера было объявлено, что создается новое движение, и это движение будет называться «Московская водительская инициатива», и это движение, которое будет бороться за то, что люди, которые вот таким образом демонстрируют на дороге свое свинство, на самом деле ни в чем не виноваты. Оно будет доказывать нам, что они тут ни при чем, и на самом деле ничего плохого они не делают, а как-то вот мы сами виноваты, вот это мы, что называется, простые обыкновенные водители представляем из себя опасность на дороге, агрессивно себя ведем друг по отношению к другу и так далее. Это называется «подмена понятий». Вместо того, чтобы говорить о серьезных сословных нарушениях в России, эти люди будут переводить разговор на такую сугубую автодорожную тему. Кто такие эти люди? Вот это на самом деле чрезвычайно интересно. Эту самую «Московскую водительскую инициативу», - вы много еще о ней услышите, вот увидите. Те из вас, кто удивился, что это я сейчас решил потратить на нее сколько-то времени, не удивляйтесь, потому что вам сейчас этой «Московской водительской инициативой» прожужжат все уши. Она будет лезть из каждого утюга. Потому что действительно народная инициатива, каковой являются эти «Синие ведерки», является редким примером вот такой вот самоорганизации людей и сегодняшнюю российскую власть беспокоит, злит и раздражает чрезвычайно, поэтому они готовы на достаточно серьезные усилия, для того чтобы как-нибудь с этим справиться и как-нибудь с этим расправиться.

Так что, вы увидите, что сейчас по всем федеральным телеканалам и по всем… и во всех поддерживаемых федеральным образом средствах массовой информации отовсюду полезет эта «Московская водительская инициатива». Ее поручили организовать конторе, которая называется «Федерация автомобильного спорта Москвы». Вы знаете, скажу вам откровенно, что я совершенно ничего не понимаю в автомобильном спорте и я совершенно не знаю ни имен российских автогонщиков, ни соревнований, которые проходят, ни организаций, которые занимаются проведением таких соревнований. Не знаю и не знал бы и дальше, если бы одна из этих организаций не начала бы сдавать себя внаймы, не начала бы продавать себя политикам в политических целях. Это совершенно удивительная история. Вообще много есть всяких разных организаций в стране, разных контор, которые занимаются самыми разными делами, которым время от времени приходит в голову эта несложная идея: «А давай продадимся администрации президента, давай слупим бабла с политтехнологов, а вдруг пригодится». Некоторым это удается. Вот удалось и этим.

Дело в том, что мы с вами уже слышали однажды – и вот это вот заслуга моей приятельницы, у которой оказалась хорошая память, лучше, чем у многих из вас с нами – мы с вами слышали уже однажды о «Федерации автомобильного спорта Москвы». Ну-ка, викторина: когда это было? Это было 31 июля 2010-го года. Ничего не напоминает, по-прежнему? Так вот, эта организация была одной из тех, которые были куплены, я бы сказал, политическим руководством страны, для того чтобы разобраться с политической инициативой под названием «Стратегия 31». Вот я не поленился и нашел в интернете список тех, кто затыкал собою Триумфальную площадь 31 числа разных месяцев разных лет. Такой вот скорбный список наемников. Значит, 31 июля 2009-го года там был проведен фестиваль «Выбирай здоровье, будь, как мы». Значит, вот одна наемная организация – это контора, которая организовывала этот фестиваль. 31 августа 2009-го года там был спортивный фестиваль молодежи. 31 октября 2009-го года там был военно-спортивный праздник «Дивизион».

Запоминайте, запоминайте. Это люди продажные, это люди, которые сдают себя напрокат. 31 декабря 2009-го года акция прокремлевского движения «Россия молодая» там произошла. 31 января 2010-го года праздник «Зимние забавы». 31 марта 2010-го года акция прокремлевских молодежных организаций «День поколения» там прошла, на Триумфальной площади в Москве. 31 мая 2010-го года – акция прокремлевской молодежной организации «День поколения», опять-таки – они там донорством занимались. Итак, 31 июля 2010-го года «Московский авто-мотофестиваль «Федерации автомобильного спорта города Москвы». Таким образом, «Федерация автомобильного спорта города Москвы» поставила в один славный ряд с «Россией молодой» и прочими и прочими кремлевскими балбесами. 31 августа 2010-го года реконструкция Триумфальной площади началась, как мы с вами знаем, со строительством подземного паркинга. И, наконец, 31 марта 2011-го года – акция прокремлевских молодежных организаций «День поколения донорство». Опять, эти три раза там выступали. Вот такая вот история. Ну, видите, значит, пригодились. Один раз пригодились на затычку Триумфальной площади, а теперь вот пригодились затыкать «Синие ведерки». Собственно, все про них теперь понятно. Ну, вот есть такая контора, которая, если нужно, сдает себя на прокат вот для решения разного рода политических целей. Ну, я думаю, что люди, которые понимают, зачем эти самые «Синие ведерки» существуют, и зачем это движение развивается, и что развивается оно совершенно не на автодорожную тематику, а на гораздо более широкую, я бы сказал, такую общественно-политическую, вот уж в прямом смысле слова общественно-политическую, они легко отделят эти синие зерна, так сказать, от этих плевел. Тем более, что у «Синих ведерок» довольно значительные имеются успехи. Ну, во-первых, тихо-тихо, медленно-медленно, но происходит воспитательный процесс в отношении людей, которые демонстрируют, так сказать, свою самость на дороге.

Знаете, однажды был такой период, когда я передвигался по городу в служебном автомобиле, такая вот была у меня… много-много лет назад был короткий период, когда у меня был служебный автомобиль. Я тогда очень много должен был ездить по городу, и вот компания решила потратиться таким образом. Автомобильчик, правда, был совсем маленький, «Фольксваген Гольф». Так вот, водитель этого «Фольксвагена», замечательный, пожилой, очень опытный человек, он каждый раз, когда видел что-то подобное, он оборачивался назад и сердито так бормотал, когда сади ему светил какой-нибудь синий фонарь, - еще раз подчеркиваю, без специальной раскраски: не «Скорая помощь», не пожарные, не МЧС, не специальная, скажем, милицейская машина со специальной раскраской, - так вот, он оглядывался назад и сквозь зубы говорил: «Раздайся, грязь, дерьмо плывет». Такая вот русская народная была у него пословица. Ну вот, я каждый раз про себя это повторяю, когда открываю окно и высовываю в окно свое синее ведерко. Так вот, воспитание идет своим чередом, ну, и некоторые другие успехи. Например, товарища… или как сказать? Его превосходительство господина… как он? Он просил переставить ударение: МИхалков. Господина НИкиту МИхалкова тоже, тоже немножко как-то попросили опомниться, потому что он, что называется, как это другой интересный человек говорил, забросил чепчик за мельницу, знаете? Вот. Так что, ничего, успехи кое-какие есть, будем продолжать.

Давайте теперь перейдем к вещам более серьезным, я бы даже сказал, трагическим, потому что на этой неделе, конечно, нельзя об этом не говорить. Я имею в виду, конечно, мне тоже нужно, нужно на эту тему высказаться, я как-то несколько дней уже собираюсь для этого с духом – на тему той катастрофы, которая произошла в Ярославле. Скажу я вот что. Вы не удивляйтесь, может быть, это не совсем то, что вы ждете от меня услышать, но, тем не менее, я свою позицию сформулирую следующим образом. Мне кажется, стоит обратить внимание на то, что в последнее время, когда происходят вот такие трагические события, возникает некоторое явление, которое я назвал бы массовым скорбным идиотизмом. Происходит такой истерический захлест, который заставляет людей, ранее в этом не замеченных – а иногда, кстати, и замеченных – выступать с абсолютно идиотскими заявлениями. Потому что, ну, надо же что-то на эту тему сказать. И вот начинается такое соревнование в безумии. «Давайте мы сейчас запретим футбольным командам летать самолетом», - говорит один. Что за чушь? А чем они будут передвигаться? Автобусом как-то? Пешком будут ходить? На арбе будут ездить? «Нет, давайте мы устроим фестиваль… давайте мы устроим чемпионат таким образом, чтобы не было всех этих переездов!» А как вы себе представляете, он должен быть устроен? Чтобы всех собрать в одном месте – и что они там будут делать? А болельщики чего будут? «Нет, давайте мы вообще сделаем так, чтобы футболисты не оказывались в одном самолете». Ну, отлично. Значит, футболистам нельзя в одном самолете – а баскетболистам можно? А шахматистам можно? А, я не знаю… конструкторскому бюро можно летать в полном составе или в значительном составе в одном самолете? А театральной труппе можно летать? А, я не знаю, коллективу коммерческого банка можно летать? А съемочной группе или еще чему-нибудь? Значит, мы таким образом, что хотим сказать: что если люди между собой знакомы, их нельзя пускать в один самолет. А семьей можно летать в одном самолете? И прочие и прочие какие-то совершенно, я бы сказал, глубоко идиотические высказывания. Такого же рода и на самом деле в такую же цену истории про то, что «Давайте закроем все мелкие авиакомпании в стране, оставим один «Аэрофлот», там, не знаю… или оставим их две».

А почему, собственно, закроем мелкие авиакомпании, с чего? С того, что мы не можем за ними… они, точнее, не могут за ними уследить? На самом деле вот этот скорбный идиотизм, с которым очень трудно как-то бороться, потому что, ну, вроде, люди, движимые какими-то такими чувствами, они соболезнуют, они подавлены, они… или, во всяком случае, хотят сделать вид, что они соболезнуют и подавлены – чаще всего это так. Чаще всего на самом деле люди, которые высказывают эти идиотские суждения, они сохраняют полное хладнокровие, и ничего такого в душе их особенного не происходит. Так вот, за этим всем прячутся на самом деле какие-то серьезные вещи. Точнее, не прячутся, они оказываются завалены вот этой вот, я бы сказал, словесной дребеденью. Потому что такого рода катастрофа, как, например, произошла в Ярославле – на самом деле это предмет не для воя и стенаний, а это предмет, прежде всего, для серьезного расследования. Там есть вообще чего расследовать. Вот есть этот «Як-Сервис», компания, которая владела этим самолетом. Ну, выясняется, что была куча предупреждений, которые им были вынесены, куча ограничений. Она, там, признавалась компанией, в принципе, неблагополучной с точки зрения летной безопасности и так далее. Значит, давайте сейчас выясним, кто давал сертификат, почем давал сертификат, как вообще это все было устроено, как получилось, что после всех этих предупреждений эта компания все равно летает. Давайте выясним, как эта компания и другие компании такого рода, вот не «Давайте их всех сейчас закроем», а давайте выясним, например, что происходит с рынком запчастей.

Штука заключается в том, что самолет современный – это устройство с колоссальным количеством разных узлов и деталей, состоящее из тысяч и тысяч и тысяч деталей, срок службы которых совершенно разный. И совершенно естественно, что в процессе службы самолета – а часто его ресурс рассчитан на десятки лет, вот для Як-40, например, насколько я понимаю, лет 30 этот ресурс. На протяжении всего его срока службы нужно планомерно заменять множество разных деталей. Ничего в этом нет удивительного. Не потому, что они ломаются, а потому что выходит срок их службы. Существует колоссальный рынок левых деталей, он существует уже много-много лет. Колоссальный рынок на самом деле старых деталей, которые выдаются за новые, так называемых восстановленных. Потому что имеется огромное количество остатков, скажем, от армейской авиации, каких-то странных аэродромчиков, на которых стоят какие-то маленькие ремонтные мастерские, какие-то левые цеха. Да еще все это в значительной мере происходит в бывших советских республиках, и в Средней Азии, и в Украине, и в Белоруссии, и на Северном Кавказе. Масса каких-то странных левых контор, которые тачают эти запчасти. Чаще всего это тачание заключается в том, что они переделывают под них документы, перебивают на них маркировку, что-то такое подтачивают, подпиливают, подмазывают, подполировывают и выдают это за новое.

На самом деле от каждой авиакомпании, которая работает сегодня на российском рынке, требуется такая серьезная рассудительность и ответственность, чтобы не пользоваться этим левым рынком, потому что, конечно, это гораздо, гораздо дешевле. Давайте попробуем за этим за всем проследить, давайте попробуем понять, что с этим происходит, давайте попробуем с этим как-нибудь побороться. Обращаюсь я к людям, которые специально для этого предназначены, а именно, например, к Министерству транспорта. Еще один класс проблем: что, собственно, происходило в ярославском аэропорту в этот момент? Ведь совершенно же очевидно, что от того, что там происходил этот чертов форум, это не могло не затронуть аэропорт. Кто-нибудь гарантирует нам серьезное расследование того, что происходило там, в аэропорту? Как выпустили этот самолет, проверяли его перед вылетом или не проверяли, нормальным образом или как-то наскоро, или по сокращенной программе? Пилотов проверяли или не проверяли? Перед вылетом полагается пройти, там, некоторый несложный осмотр, но, тем не менее, он нужен. Как выпустили этот самолет на взлет? Что ему командовали, подгоняли его, не подгоняли? Что еще стояло на этой полосе? Кого там ждали, кто собирался садиться на эту полосу? Что с этим всем происходило? Вы как думаете, сегодня мы можем рассчитывать на то, что расследование будет проведено? На мой взгляд, это крайне сомнительно. На мой взгляд, шансов на это чрезвычайно немного.

И следующая история, которая за этим за всем возникает – это Министерство и министр. Вот есть министр транспорта Российской Федерации господин Левитин. Я думаю, что Россия осталась одной из последних стран в мире, в которых есть гражданская авиация. Есть много стран, у которых гражданской авиации просто нет, ну, вот такие государства существуют. Они рассыпаны в районе экватора по разным континентам. Или там эта авиация находится в таком зачаточном состоянии, что, в общем, можно о ней особенно не разговаривать. Так вот, Россия остается одной из последних в мире стран с большим количеством летающих над ней самолетов, где в результате того, что происходило в России на протяжении последних месяцев, министр транспорта не уходит в отставку. Не потому, что господин Левитин плохой человек, или, там, какой-то неправильный профессионал, или еще что-нибудь такое. А потому, что он министр, вот ровно поэтому. Потому что существуют некоторые правила, выработанные человечеством, выработанные человеческой цивилизацией. Существует министерство в стране, которое управляет всем этим классом проблем. Во главе этого министерства стоит политическая фигура под названием министр. Это касается не только транспорта, это касается иностранных дел, это касается, я не знаю… здравоохранения, образования – чего угодно. Когда происходит какая-нибудь жуть, то, в конечном итоге, министр несет за это ответственность. За большую жуть несет большую ответственность, за маленькую жуть несет маленькую ответственность. Разговоры о том, что: «Ну, а че министр-то мог сделать? Это там, внизу, не уследили, не посмотрели, не подписали, не поглядели, не проверили, разрешили, взяли взятку, выдали сертификат и так далее. Ну, а министр-то тут причем? Он же во-о-он где! А «Як-Сервис» и самолет Як, Ярославль – они во-о-он где!» Послушайте: значит, так этот министр устроил свое дело, что между ним и событиями, которые развиваются в его отрасли, имеется вот такая пропасть. Значит, он устроил свою систему управления таким образом, что он не может контролировать вверенное ему хозяйство. И давайте здесь не будем говорить только об этой ярославской катастрофе.

Ну, хорошо, мы все, которые передвигаются самолетами, по России ли или между Россией и зарубежными странами и так далее, мы же видим с вами, что после теракта в «Домодедово» ничего не изменилось. Мы же это видим своими глазами, что на самом деле после того, как что-то такое, потрясли какими-то… как бы это сказать… брылями, назовем это так, разные мордатые чиновники в аэропортах, на вокзалах и так далее, на этом благополучно все и кончилось. Стоят эти металлоискатели, которые либо выключены, либо включены, рядом, развалясь на стуле, сидит мент, люди идут с чемоданами сквозь этот металлоискатель, металлоискатель верещит и воет, но никто ж не обращает на это никакого внимания. И в любом случае, совершенно очевидно, что даже если бы каждого, кто пискнул в этом металлоискателе, раздевали бы догола, все равно: так бомба не ищется, потому что на самом деле ищется не бомба, а ищется бомбист. Кто-нибудь что-нибудь сделал для этого? Что-нибудь изменилось в российской транспортной системе после терактов? Что-нибудь радикальное изменилось после истории с утоплением «Булгарии»? Ничего. Потому что ответственность высшего должностного лица (высшего в этой отрасли) просто не заведена, она просто не предусмотрена. Она не предусмотрена и после этого раза. Ждем следующей авиакатастрофы.

Меня зовут Сергей Пархоменко, эта была первая половина программы «Суть событий», после новостей мы с вами продолжим. Пожалуйста, не удаляйтесь от ваших радиоприемников.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут, это программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Вторая половина программы «Суть событий». И по-прежнему работает номер для смс +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45, телефон 363-36-59 заработает через некоторое время. 363-36-59. Я говорил перед перерывом о том, что история трагическая, история с гибелью хоккейной команды «Локомотив» в Ярославле должна иметь, несомненно, должна иметь политические последствия. Кстати, один или два наших слушателей указывают мне на то, что я, по всей видимости, оговорился и назвал хоккеистов футболистами. Ну, это оговорка, разумеется, речь идет, вы понимаете, о хоккейной команде «Локомотив», прошу прощения за оговорку. «Не может железнодорожник, – пишет мне один из наших слушателей, - заниматься авиацией. Это ненормально». Вы знаете, это совершенно нормально, потому что это политическая фигура. Потому что речь идет не о хозяйственном управлении, а речь идет о министерстве, о министре, о члене правительства. Открываем сайт министерства транспорта и видим список управлений. И видим, что есть подразделение, которое занимается авиационным транспортом, есть дорожная система, есть железнодорожным транспортом, есть морским, речным, водным транспортом, и всякое такое прочее. Вот вся эта система, в соответствии с принятыми в России законами, охвачена сегодня одним министерством. Это означает, что человек, который сидит на политическом посту, на посту министра, - это, несомненно, политическая должность, - должен нести политическую ответственность за ситуацию, которая происходит в его отрасли. И я абсолютно уверен, что, - ну, это просто пример, на самом деле, - мне вот здесь пишут, что «Иностранных дел – еще ладно. Вот, МВД – это да!» - пишет один из наших слушателей. Да, МВД – это да, несомненно. После того, что произошло на Манежной площади, должен ли уйти в отставку политический назначенец, министр внутренних дел Нургалиев? Он не ушел тогда и он не ушел сейчас. Кстати, я должен, раз уж зашла об этом речь, обратить ваше внимание на то, что происходит в последние два дня. Происходит уже рассмотрение по существу, теперь на судебном процессе событий прошлогодних на Манежной площади на скамье подсудимых пять человек, которых назначили виновными. Это совершенно случайные люди, которые в реальности не имели отношения к организации этих беспорядков. Люди, которые выступают свидетелями на этом процессе, говорят о том, что, да, вот, толпа их, - ну, скажем, милиционеры говорят об этом или омоновцы, - что толпа их оскорбляла, толпа на них нападала, толпа им угрожала. И некоторые из них пострадали физически, но этих конкретных людей они не помнят. Этих людей назначили виновными, в частности, потому, что трое из них из лимоновской партии. Они, значит, нацболы.

Знаете, на мой взгляд, действительно, это – отвратительный эксперимент над… ну, даже уже не эксперимент, это, я бы сказал, отвратительная демонстрация ничтожества российского правосудия. Когда серьезное событие, действительно значимое, имеющее колоссальные политические последствия, - просто не все эти последствия нам еще известны, не все эти последствия мы оценили, не все эти последствия реализовались, - это событие остается без реального расследования. А, впрочем, кто знает, может быть, это расследование произошло, но только результаты его оказались неподходящими для открытого судебного процесса. Поэтому на открытом судебном процессе происходит нечто совсем другое. Я здесь намеренно должен солидаризироваться, и скажу об этом в эфире «Эха Москвы», ну, вот, например, солидаризироваться с конкурирующей радиостанцией, с радиостанцией «Коммерсант FM», на которой выступил обозреватель, журналист, творчество которого чаще всего вызывает во мне, я бы сказал, некоторый протест и несогласие, но в данном случае, я считаю, что журналисты должны проявить солидарность перед лицом вот такого попрания правосудия. Это был Олег Кашин, который говорил в одном из своих комментариев о том, ну, о том же, о чем, собственно, сейчас говорю я. Мне кажется, что долг последних, работающих в России, - нас немного осталось, - журналистов, которые пытаются разобраться с тем, что происходит вокруг, и описать адекватными словами то, что происходит, в частности, с российским правосудием, наш дог здесь, забыв о конкуренции, забыв о соперничестве, выступить, ну, я бы сказал, каждому перед своим читателем, перед своим слушателем, перед своим зрителем и обратить внимание на это безумие, которое на этом процессе творится.

История с Манежкой очень серьезная. Эти события – одни из важнейших событий последнего десятилетия, сказал бы я. Это во многом итог диалога между – назовем это так – диалога между российской властью и российским обществом, который привел вот к такому. Который привел к разгулу совершенно звериной страсти, которую мы видели на Манежке. И невозможно хладнокровно, молча и безразлично следить за тем, как эта история продолжается вот таким образом. Продолжается надуманным процессом с надуманными обвинениями против случайных людей, которые вообще не имеют никакого отношения к организации этих событий. Посмотрим, смогут ли наши коллеги удержать, я бы сказал, свое внимание к этим событиям. На мой взгляд, это было бы чрезвычайно важно. «Как должна выглядеть политическая ответственность?» - спрашивает у меня Аня. Она должна выглядеть в виде отставки. Политик, который не справился со своими политическими обязанностями, должен признать это, должен принести извинения своему работодателю, то есть, населению Российской Федерации в данном случае, потому что, если он – член правительства, то он занят обслуживанием, так сказать, по контракту, этого населения, и должен покинуть помещение министерское, уступив место другому политику, который возьмет на себя обязательства реорганизовать дело так, чтобы существовал какой-то, чтобы появился какой-то прогресс в этом деле.

Сегодня мы видим, что министр Левитин, например, не справился с последствиями террористических актов в Домодедово. Прошло достаточно времени, чтобы что-то изменилось. Существенных изменений мы не видим. На наших глазах происходит уход министра Левитина от ответственности за ярославскую катастрофу. Я еще раз подчеркиваю: я не испытываю никаких специальных чувств к господину Левитину, у меня нет к нему лично – я подчеркиваю, лично, персонально, как к человеку – у меня нет к нему никаких претензий. У меня есть претензии к нему, как к политическому деятелю. Я хотел бы, чтобы он, так, как это заведено во всем мире, оставил этот политический пост, и чтобы так это было заведено и впредь: чтобы в таких случаях министры оказывались первыми, кто несет ответственность за произошедшую беду, за произошедшую катастрофу. «Можно ли этот суд назвать расправой или репрессией? Не возвращаемся ли мы в сталинские времена?» - спрашивает у меня Олег. Репрессией – можно. Если мы говорим о том, что репрессии – это вот такие бессудные беззаконные волюнтаристские преследования людей, исходя из политических соображений. Штука же в том, что когда мы, скажем, говорим о сталинских репрессиях, мы имеем в виду политические события. Мы имеем в виду политику, которая Сталиным была навязана Советскому Союзу. Так что в основе репрессий всегда политика. И в основе, скажем, репрессий большевистских, которые шли по распоряжению Ленина во время Гражданской войны, в частности, тоже политика, политические соображения. Так вот, и это – политика, несомненно. Это – форма капитуляции сегодняшней российской власти перед опасностью, которую мы все видели на Манежной площади. Это попытка замазать, загладить, подлизаться. Вот, сейчас мы, ребята, - мы, конечно, не может совсем никакого суда не устроить, поэтому мы вот возьмем совершенно случайных людей и засудим их. А вы гуляйте, ничего, мы вас не тронем, мы как-то… может быть, вы нам еще и пригодитесь при случае.

Давайте поговорим по телефону. 363 36 59 – телефон прямого эфира «Эха Москвы». Сейчас, одну минуточку, как обычно у меня есть некоторые сложности с разысканием машинки для телефонных звонков. Вот, нашел, все в порядке. 363 36 59, 363 36 59 – телефон прямого эфира «Эха Москвы». И я попробую, я попробую… ну, человека, который 1582 раза позвонил в эфир «Эха Москвы», ну, неужели вы думаете, что я буду с ним разговаривать? Нет, извините, не буду. Вообще, я очень советую: тем, кто хочет дозвониться в эфир «Эха», пожалуйста, не экономьте копейки, звоните со своих телефонов. Звоните с реальных телефонов, домашних или мобильных. Не звоните через интернетовские шлюзы. Мы их видим. И мы стараемся с ними не иметь дела, потому что там сидят уроды, достаточно часто. Ну, зачем нам с вами с уродами разговаривать? Вот, человек звонит с 812-го номера, питерского. Почему бы мне не снять эту трубку? Да, я слушаю вас, але, але.

СЛУШАТЕЛЬ1: Добрый вечер.

С. ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. Вы из Питера, как я вижу?

СЛУШАТЕЛЬ1: Да, я из Питера. Меня зовут Сергей Борисович.

С. ПАРХОМЕНКО: Так.

СЛУШАТЕЛЬ1: И даже фамилия моя Федосеев.

С. ПАРХОМЕНКО: Ага, ну, отлично. Хорошо, что не Пархоменко. А то я тоже Сергей Борисович.

СЛУШАТЕЛЬ1: Да, да.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, Сергей Борисович. Слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ1: Да я вот с вами, значит, так сказать, не просто солидарен, и вы правильно и про «Булгарию» сказали, надо, значит, и пароходы все, значит, перестать, и морской транспорт чтобы у нас не ходил, да? И вы, если, ну, перечень огромный. Допустим, там…

С. ПАРХОМЕНКО: … ну, что значит… вот в том то и дело, вот это я называю скорбным идиотизмом.

СЛУШАТЕЛЬ1: Да, да.

С. ПАРХОМЕНКО: Давайте прекратим, остановим движение! Слушайте, давайте не будем останавливать движение…

СЛУШАТЕЛЬ1: … давайте плотины…

С. ПАРХОМЕНКО: Давайте, например, выясним, кто и как выдает сертификаты и разрешения на эксплуатацию того или иного судна. Это гораздо важнее, чем останавливать движение.

СЛУШАТЕЛЬ1: «РусГидро», да? Потом, значит, эта, Распадская, потом, значит, ледяные глыбы у нас в Петербурге, которые падают на головы…

С. ПАРХОМЕНКО: Ну, да.

СЛУШАТЕЛЬ1: … убивают людей. А потом, значит, как вы говорите, чиновник несет ответственность: уходит третьим лицом государства. Вот.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, это хороший пример.

СЛУШАТЕЛЬ1: Да, конечно.

С. ПАРХОМЕНКО: На самом деле, да, мне не пришло в голову поставить это в один ряд. И я немножко удивился, когда вы это перечислили: с одной стороны про Распадскую, а с другой стороны – эти глыбы. Но в данном случае вы абсолютно правы: это явления совершенно одного порядка. Это история про то, как политическое лицо, - а губернатор субъекта Российской Федерации или мэр огромного города – это политическое лицо, - несет свою политическую ответственность, это правда.

СЛУШАТЕЛЬ1: Сергей Борисович, этот ряд, он логически выстраивается. Вот вы посмотрите, значит: миллион примерно беспризорных детей. Это значит, люди, как говорится, приговоренные к высшей мере. Вот этой вот политической ответственностью. Значит, десятки, а может быть, и сотни тысяч бомжей, которые тоже приговорены к высшей мере, потому что им негде жить, они умирают на улицах. Их никто не лечит. Их за людей не считает наша политическая власть.

С. ПАРХОМЕНКО: Понятно. Сергей Борисович, вы знаете, я сказал бы следующее: с одной стороны, я разделяю здесь, так сказать, ваш пафос, но хотел бы обратить ваше внимание…

СЛУШАТЕЛЬ1: … да это не пафос…

С. ПАРХОМЕНКО: … вот на что. Что мы с вами сейчас вторгаемся в немножко другие материи. В материи, еще и коллективной ответственности российского общества…

СЛУШАТЕЛЬ1: … да, конечно…

С. ПАРХОМЕНКО: … нас с вами. Потому что то, что касается, скажем…

СЛУШАТЕЛЬ1: … это не коллективная ответственность. Это ответственность воровского общака. Понимаете?

С. ПАРХОМЕНКО: Которому можно противостоять. И которому люди не противостоят.

СЛУШАТЕЛЬ1: Ну, естественно, мы же не греки. Мы не греки.

С. ПАРХОМЕНКО: Понятно.

СЛУШАТЕЛЬ1: И мы не англичане. Да? А у нас есть президент, который только говорит и ничего не делает.

С. ПАРХОМЕНКО: Сергей Борисович, спасибо. Спасибо вам, я думаю, что как-то хорошо понятно направление ваших мыслей. Я на самом деле с вами здесь солидарен и благодарен вам за звонок и благодарен вам за такую открытую, я бы сказал, яркую позицию. Давайте, знаете, это тоже на самом деле важно: не раздвигать эти рамки слишком широко. Мне все-таки кажется, что среди того, что сейчас было упомянуто, ну, например, история с… то, что у нас называется бомжами, с людьми бездомными, безработными и безнадежными. Конечно, обилие их – это еще и свидетельство неразвитости в России каких-то благотворительных добровольческих организаций. Этим должны заниматься люди милосердные. Вот это, например, кстати, замечательное занятие – это, а не импорт сигарет и водки и не строительство разнообразных промышленных предприятий, вот это – замечательное занятие для церкви, как института, и для церковных общин. Забота о людях, оставшихся без средств к существованию и без помощи. Вот в это люди должны объединяться и здесь они должны посвящать свои усилия защите таких людей. Вы знаете, без этого, в данном случае, что называется, без нас государство не обойдется. Оно не справится ни с проблемой сиротства, ни с беспризорными, ни со взрослыми беспризорными, то есть с бомжами. И не найдет способа помочь этим людям и разобраться, может быть, с каждыми из них, потому что каждого из них для начала нужно выслушать. Нужно понять, а что случилось, что он оказался на улице в картонной коробке на вентиляционном люке. Где его дом? Где его работа? Где его семья? Где его дети? Куда все делось? Для начала с каждым из этих людей нужно подробно разобраться. Государство обычно не может подробно разбираться. Разбираются другие люди. Потом они передают это в руки государства и, может быть, пользуются помощью и защитой государства. Но мне кажется, что это все-таки свидетельство того, что огромное количество людей чувствуют себя совершенно свободными от такого рода обязательств. От обязательств помогать другим, которым эта помощь нужна. 363 36 59, 363 36 59 – телефон прямого эфира «Эха Москвы». Ну, например, ну, например, ну, вот такой, например, звонок. Да, я слушаю. Але.

СЛУШАТЕЛЬ2: Але, это Сергей?

С. ПАРХОМЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ2: Марат из Питера, здравствуйте.

С. ПАРХОМЕНКО: Здрасьте.

СЛУШАТЕЛЬ2: Знаете, что я вам хотел сказать, я наблюдаю за этим процессом в политике, да? С 2000-го года, и мне кажется, что…

С. ПАРХОМЕНКО: А почему с 2000-го года? Вы родились в 2000-м году?

СЛУШАТЕЛЬ2: Нет. Я как Путина увидел, все понял, что…

С. ПАРХОМЕНКО: Что? Не слышу.

СЛУШАТЕЛЬ2: Как, я говорю, нашего президента увидел в 2000-м году, или когда она был…

С. ПАРХОМЕНКО: А! В этом смысле с 2000-го года! Как увидели, так полюбили его больше жизни, понятно.

СЛУШАТЕЛЬ2: Да, да. Я вот хотел сказать, что вот с его приходом отчасти…

С. ПАРХОМЕНКО: Его, это вы кого имеете в виду? Назовите.

СЛУШАТЕЛЬ2: Нашего премьера.

С. ПАРХОМЕНКО: А, премьера. Понятно. Он тогда президентом был.

СЛУШАТЕЛЬ2: С его приходом какая-то началась тотальная, ну… исправление фактов как бы. И по любому поводу умеют как-то обмануть. Вот сделали бы передачу такую, как это делается….

С. ПАРХОМЕНКО: (смеется) Да, послушайте, мы сделали такую передачу. Такое впечатление, что все наши передачи ровно про это. Как это делается. Как они нас с вами дурят.

СЛУШАТЕЛЬ2: Но вы делаете передачу по одному факту. А есть какая-то система у них, понимаете? Какая-то система. Я это вижу.

С. ПАРХОМЕНКО: Система очень простая. Мы, кстати, много раз об этом говорили. Простите, как вас зовут? Я не расслышал.

СЛУШАТЕЛЬ2: Марат.

С. ПАРХОМЕНКО: Да, Марат. Знаете, я думаю, что вы много раз уже от нас и от многих наших коллег это слышали. Главный обман звучит следующим образом, вот в основе множества маленьких обманчиков, которые нас окружают, есть вот какой важный большой обман. Следующая фраза, которую вам, мне и, собственно, всем нашим с вами согражданам говорят сверху: значит, так, вы будете кушать, а мы тут пока займемся своими делами. Вы не отвлекайтесь. Знаете, как в том анекдоте: когда я ем борщ, для меня все умерли. Вы, пожалуйста, кушайте, мы вот тут вам порежем два кусочека колбаски, хлебушка, селедочки, пивка поставим. Вы, пожалуйста, пока тут вот закусывайте, а мы тут займемся своими делами. Мы пока поделим, мы пока поправим, - от слова не «поправлять», а от слова «править» немножечко. Мы пока заработаем. Мы пока, ну, в общем, мы тут пока займемся. Вы не отвлекайтесь. Вот есть такой как бы… такая сделка, которая была группой политиков, оказавшихся у власти в начале 2000-х годов, или, там, в конце 90-х годов, была предложена населению Российской Федерации. Свобода в обмен на сытость. Отдайте нам свободу. Свободны в этой стране будем мы. А вы будете сыты. Тем более, что это просто было сделать, поскольку нефть стоит дорого, деньги есть. И в общем там, ну, на какое-то небольшое, так сказать, небольшое пропитание должно всем хватить. Можно пенсии чуть-чуть приподнимать иногда и говорить об этом. Можно какие-то пособия предлагать. В общем, вы пока кушайте, а мы пока займемся. Вот это – главный обман. Отдайте нам в обмен на это свободу. И люди на это согласились. Так что вопрос не в том, кто обманул, точнее, не только в этом. А вопрос еще и в том: а кто рад был обмануться? Кто пошел на этот обман? Кто на этот обмен согласился?

СЛУШАТЕЛЬ2: Сергей.

С. ПАРХОМЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ2: Вот, например, когда Немцов приходит куда-то, да, в Питер, то к нему подъезжают, например, на машинах и на чем-то, бабушки, там, то есть это все уже отработанные технологии.

С. ПАРХОМЕНКО: А при чем здесь это? Что отработанные технологии? Бабушка, приехавшая на машине к Немцову? По-моему, вопрос совершенно не в этом.

СЛУШАТЕЛЬ2: Я имею в виду 31-го, хотят люди выйти, да? Власть приводит туда 31-го какую-то группу людей, и я имею в виду, которые будут мешать…

С. ПАРХОМЕНКО: Я не знаю, я чего-то, знаете, я не был 31-го ни разу в Питере. Спасибо, Марат. Я не был ни разу в Питере 31-го, если вдруг вы перешил на эту тему. Я 31-го несколько раз был на Триумфальной площади в Москве, не видел я, чтобы возили машинами каких-нибудь бабушек. Вот меня, например, знаете, никто не возил на Триумфальную площадь. Я сам приходил своими ногами, с друзьями. 363 36 59, 363 36 59 – телефон прямого эфира «Эха Москвы». И вот, например, еще один наш слушатель. Да, я слушаю вас, але. Але.

СЛУШАТЕЛЬ3: Але.

С. ПАРХОМЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ3: Але, Сергей?

С. ПАРХОМЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ3: Здравствуйте. Меня зовут Роман, Санкт-Петербург.

С. ПАРХОМЕНКО: Да что ж такое! Три звонка – три Санкт-Петербурга! Как вам это удается, а, Роман?

СЛУШАТЕЛЬ3: Ну… Петербург активен.

С. ПАРХОМЕНКО: Ну, хорошо, значит, такой у нас сегодня санкт-петербургский день получился. Да, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ3: Сергей, у меня такой вопрос. Вот, если взять все те проблемы, которые стоят перед нашей страной, которые как-то надо одновременно решать, не является ли ситуация уже безнадежной такой? Не зашла ли она слишком далеко? Ну, например, прежде всего – это состояние наших институтов государства. У меня впечатление такое, что они уже так разрослись и приняли такую форму, что их нельзя уже просто реформировать. Их нужно все уже просто демонтировать.

С. ПАРХОМЕНКО: Роман, это серьезный, я бы сказал, трагический вопрос. Я вам отвечу так: да, я считаю, что в некоторых, так сказать, аспектах, дело безнадежно. Например, вот просто опять из событий последней недели. Если вы обратили внимание, вдруг образовалась такая… прошел такой слух, что: ой, удивительно, кто бы мог подумать! А дороги-то, оказывается, нету, по которой ехал Путин, помните, на желтой машине?

СЛУШАТЕЛЬ3: Да, да, да.

С. ПАРХОМЕНКО: Через всю страну. Оказывается, этой дороги нет. Оказывается, ее дождем смыло, потому что она поверх травы была положена. Вот на самом деле, это хорошо известный факт. И есть значительное количество людей, которые там передвигаются и там, я не знаю, гоняют грузовики от китайской границы и едут по этому проселку. Вот мы с вами живем в огромной стране, которая соединена на всем своем протяжении одной железнодорожной веткой и одной проселочной дорогой насквозь.

СЛУШАТЕЛЬ3: Ну, да. Абсурд какой-то.

С. ПАРХОМЕНКО: Одной! Я считаю, что это безнадежно. Я считаю, что России вот в этих границах уже нет. И спасти это будет невозможно. Это, к сожалению, упущено. Этому дали развалиться. И совершенно очевидно, что страна свое единство не удержит после стольких лет существования вот такого, в абсолютно разорванном на части состоянии. Притом: сколько в стране существует чиновников, сколько в стране существует разного рода чиновничьих контор, сколько существует, и каков персонал разного рода государственных учреждений, администраций и так далее. Вот мой прогноз заключается в том, что здесь дело упущено. Это просто вам для примера. Просто, ну, потому, что об этом говорили в течение последней недели. Да, я считаю, что в некоторых аспектах это необратимо. Ну, будем говорить с вами об этом еще дальше в программах «Эха Москвы» и в частности в программе «Суть событий», которая каждую пятницу появляется здесь в эфире. И в следующую пятницу будет тоже. Меня зовут Сергей Пархоменко, всего хорошего, до свидания, счастливого уик-энда.