Суть событий - 2011-07-08

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 9 минут в Москве, это программа «Суть событий». Я - Сергей Пархоменко. Добрый вечер. Сразу скажу, что это последняя программа перед некоторым перерывом, я все-таки поеду в небольшой отпуск. Так что две следующие пятницы на моем месте будет сидеть кто-нибудь другой. Но, ничего, уверяю вас, что это будет ничуть не хуже, а конечно гораздо, гораздо интереснее, чем мои традиционные программы. Ну, потерпите последнюю. 363 36 59, это телефон прямого эфира «Эха Москвы», он заработает через некоторое время. Смс +7 985 970 45 45, +7 985 970 45 45. Это номер для смс сообщений, отправляйте, пожалуйста, все работает. Уже несколько их пришло. Так что я вижу, что система у нас в порядке. Еще есть сайт www.echo.msk.ru, заходите, там тоже есть возможность отправить электронное сообщение сюда ко мне в студию. Я его немедленно увижу.

И там же есть возможность видеть видеотрансляцию одновременно с нескольких камер. Такую очень изощренную: можно ее видеть и при помощи Айфона, и при помощи Айпэда, и при помощи всяких прочих устройств на платформе Андроид. И там же, кстати, есть еще голосовалка. Такая очень удобная штука. Вы можете один раз в минуту нажимать на кнопку, сообщая, нравится вам или не нравится то, что вы слышите в эфире «Эха Москвы». И в зависимости от этого вы увидите, там будет развиваться такой график, который показывает усредненную оценку того, что происходит. Ну, вот, собственно, можем начать с вами разговор. Да, я, как всегда, начинаю программу с тех вопросов, которые приходят мне через сайт, приходят заранее, до начала программы.

Так что я имею возможность их проанализировать. Ну, две темы здесь, несомненно, доминируют. Одна - что это такое было - вот, первый же вопрос, который я получил у нас на сайте в преддверие этой программы, наша постоянная читательница и слушательница, которая подписывается «харменс», она спрашивает: «В один и тот же день объявили, отрицали, подтвердили, отозвали. Что это было?». Понятно, что она имеет в виду. Она имеет в виду поразительное решение службы судебных приставов по поводу Бориса Немцова и Владимира Милова, которая неожиданно объявила их невыездными на 6 месяцев, потом, вроде, это было опровергнуто, потом опять подтверждено, потом отменено.

Другой наш слушатель, он так и подписывается «слушатель радио»: «Борис Немцов и судебные приставы, что это было, и в чем суть? Помогите разобраться». Еще один Триад, наш слушатель из Казани: «Уважаемый Сергей Борисович, почему власть побоялась провести в жизнь свое решение о создании невыездных?» Ну, и так далее, и еще, если хорошо поискать, можно найти несколько вариантов вопросов на эту же самую тему. Ну, у меня есть мое предположение, я вообще так примерно представляю себе, как устроена служба судебных приставов в России. Должен вам сказать, что это служба, которая, что называется, лишнего движения не сделает. Я много знаю ситуаций, много историй, когда судебные решения оставались просто без каких бы то ни было последствий, поскольку служба судебных приставов не хотела утруждать себя без какого-то дополнительного толчка сверху, без дополнительной команды не хотела утруждать себя какими-то действиями.

И я абсолютно убежден, что просто так вот случайным образом не могло внимание службы судебных приставов обратиться в сторону двух лидеров одной из российских оппозиционных организаций, да еще и завершиться таким странным противоестественным решением. Я думаю, что на свой страх и риск ни один чиновник службы судебных приставов не принял бы такого удивительного решения и не взял бы на себя такой ответственности за такую экзотическую меру, которую к ним применили. Так что я совершенно убежден, таково мое мнение, я опираюсь на логику, я опираюсь на свои, так сказать, аналитические умозаключения, что речь идет о, в прямом смысле этого слова, провокации. Вот, в первоначальном, знаете, значении этого слова.

Провокация – это когда кого-то к чему-то провоцируют. Речь идет, в сущности, об акции устрашения. Люди, которых эта история коснулась, во всяком случае, Борис Немцов, находился в это время заграницей. Милов – не знаю, скажу вам откровенно, надо было посмотреть, был он в этот момент в России или вне ее. Но, в любом случае, это люди, достаточно активно передвигающиеся и довольно часто выезжающие за пределы России. И мне кажется, что задача этой акции – их из России выпихнуть. Ну, знаете, они – живые люди. Так сказать, с нервами, с семьями, с какими-то своими представлениями о допустимом и недопустимом, о возможном и невозможном, о приятном и неприятном. В той ситуации, в которой тебя вот таким образом как-то запирают, а потом отпирают.

У человека послабее, у человека понервнее, может быть, чем эти двое, первая мысль, которая возникает: да, ну их к черту! Поеду я отсюда, как-то побуду-ка я лучше снаружи этой двери, которая то запирается, то отпирается… Вот, мне кажется, на такую реакцию и рассчитывали люди, которые это придумывали. Им на самом деле гораздо важнее было впечатление, которое они произведут на двух наших героев, чем реальное какое-то, реальный поступок, который они пытались из них как будто бы, к которому они пытались их вынудить, а именно к повторному, к повторной публикации этого извинения по суду, или что-то в этом роде. Я думаю, что это просто психическая атака, это провокация, провокация к выезду из России. Ну, что это означает? Это означает, прежде всего, что, несмотря на то, что многие из нас считают, что деятельность Немцова и Милова пока не имеет большого успеха, что организация, которую они создают, это организация, которая не набирает достаточного веса, что она не приобретает авторитета, не развивается, не влечет за собой, так сказать, ее появление никаких серьезных политических последствий.

Так говорят многие, кто пристально анализирует политическую ситуацию в России и, в общем, достаточно резко в последнее время критикует лидеров российской, что называется «несистемной», - хотя мне самому не очень нравится это слово, ну, хорошо, уж прицепилось, так прицепилось, - несистемная оппозиция. По всей видимости, это мнение ошибочное, по всей видимости, во всяком случае, на российских околовластных политических деятелей эта работа производит должное впечатление. Они начали Немцова и Милова бояться. А потому что, а иначе, зачем, собственно было им устраивать такого рода провокации с привлечением довольно серьезных административных сил? Я в таких случаях всегда представляю себе саму технологию.

Ведь, как-то же это должно было произойти, да? Это не то, что, действительно, - я не верю в это ни одной секунды, - сидит какой-то мелкий чиновник из службы судебных приставов и вот, почесывая переносицу, говорит: «Слушайте, а давайте вот возьмем, да и запрем их тут. А потом отопрем, давайте их попугаем». Нет. Это ведь, на самом деле означает, что это решение родилось в чьей-то голове, и в голове, достаточно высоко расположенной, такой, что называется, он сидит так высоко, что из его кабинета видно Магадан. Вот, в голове одного из тех, из чьего кабинета видно Магадан, родилась эта затея. Потом они собрали какое-нибудь совещание, обдумали, уточнили позиции, разработали технологию, назначили сроки и ответственного.

Потом они – ну, сами же они не будут звонить маленькому чиновнику в службу приставов, потом они связались по какой-нибудь вертушке с большим начальником службы приставов, велели ему проработать вопрос. Он проработал, ответил, они обсудили правильность проработки, как-то убедились, что назначен ответственный, установлены сроки, определена форма отчетности, одобрили этот план. Потом этот план был реализован. Потом, значит, большой начальник спускал это приказание среднему начальнику. Средний начальник – небольшому начальнику, небольшой начальник – маленькому начальничку, маленький начальничек – последнему исполнителю. Тот убедился, что ниже него только мусорная корзина, и уже дальше спускать некуда, и с тоской принялся исполнять. Написал вот эту самую бумагу, которую вскоре утащили и опубликовали в интернете, поставил на ней печать и подпись начальника, присвоил ей номер, подшил ее, отправил, отчитался наверх.

Дальше эта новость пошла до самого верха… в общем, я так долго могу рассказывать, а вы долго можете это слушать. Мы все с вами убедимся, что это была большая административная история. Это была такая большая административная затея. Наше государство, оно вообще способно на такие вещи. Я вот, например, в настоящий момент нахожусь в состоянии производства по гражданскому делу. Меня уличили в некотором нарушении налоговой дисциплины, точнее, я сам себя уличил. Я пришел в налоговую инспекцию и сообщил о том, что вот, я должен совершить одно налоговое действие, но не совершил его вовремя, извините, вот, позвольте, я сделаю это сейчас. Мне подтвердили, что, действительно, нужно было сделать это месяц тому назад, назначили мне штраф тысячу рублей.

Я сказал: «Большое спасибо, конечно, пришлите мне квитанцию, я немедленно заплачу этот штраф тысячу рублей, все будет хорошо, как хорошо, что я все-таки это заметил, сам вспомнил…» Тетеньки там в налоговой инспекции ужасно удивились, что я как-то сам пришел, долго перешептывались и кивали на меня, говорили: «Смотри, сам пришел, сам пришел…». Вот. Я, значит, сам с этим со всем пришел. Потом я получил телеграмму о том, что назначено слушание по моему поводу. Потом я позвонил туда, где назначено слушание и объяснялся с тем, с кем должно быть слушание и как-то просил не устраивать слушания, потому что я сам пришел, со всем согласился, готов заплатить этот штраф, и, пожалуйста, пришлите мне эту квитанцию, как-то все будет хорошо.

Но меня просто поразило количество людей, которые были в это во все задействованы: одни – которые писали постановление, другие – которые его пересылали, третьи – которые его подшивали, четвертые – которые отправляли мне телеграмму… Телеграмму! Представляете? По нынешним временам, я уж думал, телеграмм давно не существует. Нет, получил телеграмму. Вот. Еще дальше должно было быть слушание и так далее и так далее. Все ради этой самой тысячи рублей, инициатором которой был я сам. Я сам пришел и сказал: возьмите, пожалуйста, с меня штраф, а то мне вот не хочется оставаться вам должным. Так что, у нас в стране это все возможно. У нас в стране таких усилий никто особенно не боится. Вот, мы с вами видели, как это произошло в случае с Немцовым и Миловым. Вторая история, о которой очень много разговоров сейчас, это история с Ольгой Романовой, конечно.

Ну, удивительно, что… хотя, впрочем, совершенно естественно, что все это называют «делом Ольги Романовой», а не делом Алексея Козлова. На самом деле, ведь он, так сказать, в центре этих событий, бизнесмен Алексей Козлов, который долгое время был деловым партнером, тогда сенатора, Слуцкера. Что-то там они не поделили, как-то они там поссорились. И результатом этой ссоры явилось то, что Алексей Козлов получил 8 лет по абсолютно вздорному обвинению. В результате действий суда, которые, совершенно очевидно, были построены там на нескольких подлогах.

В частности, на – ну, если опираться на то, что писала впоследствии Ольга Романова, в частности, на заведомо подложных противоправных действиях нескольких нотариусов, которые засвидетельствовали то, что они свидетельствовать не имели права. В общем, короче говоря, Козлов оказался в тюрьме, а Ольга Романова стала известнейшим в России борцом за права заказных осужденных по экономическим статьям, осужденных по заказу. И дело ее мужа стало просто ярким примером огромного класса такого рода дел, о которых Ольга Романова говорила и писала.

Тут вот мне пишут, что она молодец, и вот то, что она сделала, это просто какой-то плач Ярославны. Да, какой же это плач? Это не плач никакой ни Ярославны! Это вопль истошный такой, злобный, я бы сказал, рык Ярославны. Но на самом деле, действительно, настойчивость и эффективность ее совершенно поразительная и вызывает огромное уважение и колоссальное сочувствие. Я просто не помню, чтобы такую реакцию вызывало известие, вот подобное тому, да я просто и не помню, на самом деле, такого известия, как то, что случилось два дня тому назад, когда неожиданно выяснилось, что один из заместителей председателя Верховного суда России подписал, и Ольга Романова получила на руки совершенно поразительный документ, который представляет собой очень подробное, очень разумное, очень квалифицированное, очень, я бы сказал, составленное с пониманием дела, заключение о вот этом самом процессе Козлова, содержащее прямую рекомендацию вернуться к рассмотрению этого дела, прямую рекомендацию в адрес московского городского суда снова заняться надзорной жалобой по этому делу.

И специалисты говорят, что шансы на пересмотр этого дела, причем радикальный пересмотр с полной отменой приговора, с объявлением приговора неправосудным, то есть, я подчеркиваю, что человека не прощают, человека не отпускают Христа ради, человека не амнистируют. А человека должны реабилитировать, человека должны объявить полностью невиновным. Вот шансы на такое решение теперь выглядят очень вероятными. Ну, справедливости ради, давайте скажем, что они все-таки не… такое решение не гарантировано. И мы знаем с вами, что российская власть в последнее время любит такие вот обманки. Любит такие вот, тут я должен вернуться к истории, конечно, гораздо менее серьезной с Немцовым и Миловым, но по форме чем-то похожей, вот такие, так сказать, придушить – отпустить. Отпустить – придушить. Вспомним с вами ситуацию с Химкинским лесом.

Тоже как-то все очень ликовали по поводу того, что было принято решение вернуться к рассмотрению этого вопроса, приостановить работы, изучить правильность ранее принятых решений. Это было сделано очень громко. А потом очень тихо, тогда, когда внимание публики было уже отвлечено и обратилось к какой-то следующей истории, к какому-то следующему конфликту, очень тихо все вернулось обратно и все осталось без изменений и без последствий. Потому что ведь речь не о законе, который требует в этой ситуации то или другое. А речь о доброй воле начальства. Начальство вот сейчас захотело, а через пять минут расхотело обратно. Начальство как-то одним глазом подмигнуло, а тем временем ткнуло снизу ножичком.

В сущности, ничто не мешает, к сожалению, при всей… при всем моем глубочайшем уважении и сочувствии к Ольге Романовой, но я должен сказать, что ничто не мешает власти поступить так и в этой ситуации. Вот они посулили, поманили, перед носом, так сказать, повертели… Имеют все возможности отнять. Чуть не сказал: имеют полное право. Нет, не имеют они полного права. Потому что, если заместитель председателя Верховного суда устанавливает прямо, подробно, аргументировано, очень последовательно, что дело Козлова было с колоссальным количеством разнообразных нарушений, в принципе, кажется, что обратного пути нет. Кажется, что это не может остаться просто без последствий.

Нельзя объявить это постановление, это решение, нельзя его объявить не бывшим. Но в бессудном государстве, в бесправной системе возможно, на самом деле, все. Ну, будем смотреть за этим внимательно. Сама Ольга Романова написала в своем блоге что, по всей видимости, на это решение повлияли еще и всякие посторонние соображения, не имеющие отношения к этому делу. Что, как она написала, ее руками будут ворошить лужковско-егоровское гнездо, как она написала. То есть, ту систему, которая создалась в московском городском суде, создалась в пору, когда Москвой управлял Юрий Лужков, а во главе суда уже была судья Егорова, которая до сих пор там, и установились такие, достаточно тесные и, я бы сказал, глубоко партнерские политические отношения между городской управой и городским судом.

Излишне говорить, что партнерство это является вещью совершенно, с точки зрения закона, недопустимой, тем не менее, мы знаем, что это так. И мы знаем, что взаимопонимание между московской мэрией и судом было очень глубокое и, я бы даже сказал, было очень трогательное. Вот теперь понятно, что, когда Лужкова на этом стуле не стало, имеется немало желающих каким-то образом эту систему разломать, демонтировать. Вполне вероятно, что одним из элементов, одним из способов этого демонтажа будет и рассмотрение дела Романовой, назовем это все-таки так. Того дела, точнее, за которое боролась на протяжении последних 3-х лет журналистка Ольга Романова, которую я еще раз поздравляю в любом случае с тем, что ее дело дошло вот до этого сегодняшнего положения. Это, конечно, колоссальный успех и колоссальное ее продвижение.

Самое интересное, конечно, начинается только теперь в этом деле. Потому что, во-первых, вот то, о чем я говорил до сих пор, интересно, насколько российская судебная система окажется ответственна сама перед собой и насколько она будет последовательна в этих своих решениях. А вторая ситуация, что, ну, должны быть какие-то последствия у этого решения и в обратную сторону. Совершенно очевидно, что люди, которые фигурируют в этом деле в качестве судей, в качестве экспертов, в качестве вот этих самых нотариусов, на подписи которых опирались в значительной мере все обвинительные заключения. А, главное, в качестве заказчиков. Ведь это совершенно очевидно, что фигуры заказчиков очень ясно видны за этим заключением.

И сказавши «а», приходится в этой ситуации говорить «б», приходится продолжать дальше. И я не очень понимаю тоже, каким образом можно, например, довести дело до суда и остановиться, так сказать, на нулевой отметке. Вот, маятник качнулся в одну сторону, в сторону обвинения, теперь маятник качнется в другую сторону, в сторону оправдания, и – что? На этом месте он остановится? Не пойдет дальше? Не двинется в направлении тех, кто, собственно, это бессудное неправомочное обвинение организовал. Кто, по всей видимости, его оплатил. Потому что за спасибо, что называется, такого рода вещи не делаются.

Ну, другое дело, что эта оплата может произойти не деньгами, она может заключаться во влиянии, она может заключаться в каких-то встречных услугах, и так далее. Речь ведь идет о влиятельных политиках, которые были во всю эту историю задействованы. Так что, мне кажется, что нам с вами еще предстоит долго и очень внимательно наблюдать за развитием этой ситуации. Я остановлюсь на этом месте, нас ждут новости. 3-4 минуты, и вернемся в программу «Суть событий» со мною, Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

21 час и 35 минут в Москве. Это вторая половина программы «Суть событий». Я – Сергей Пархоменко. Продолжим с вами обсуждение событий недели, продолжим и при помощи телефона, я надеюсь, через некоторое время 363 36 59 многоканальный телефон студии прямого эфира «Эха Москвы». Можно еще отправлять смс сообщения на номер +7 985 970 45 45. И сайт www.echo.msk.ru, заходите, смотрите трансляцию из студии. Участвуйте в работе системы под названием кардиограмма эфира. Можно там раз в минуту голосовать за или против того, что вы слышите в прямом эфире. Ну, и оттуда же тоже можно посылать мне сообщения. Сообщений очень много, надо сказать, в этот раз. Я их читал, как обычно, во время новостей.

И наткнулся на - разумеется, я не сомневался, что это произойдет - наткнулся на несколько ваших вопросов, посвященных третьей теме, о которой я хотел говорить сегодня. Вот, например, наш слушатель – одну минуточку, я найду его сообщение – по имени Максим, спрашивает меня: «До каких пор будет процветать и чувствовать свою безнаказанность и вседозволенность скандальный фонд «Федерация»?» Или еще одно сообщение: «Скажите, пожалуйста, чем вызвана такая феноменальная наглость фонда «Федерация»? Спасибо. Артур». Таких сообщений довольно много в ленте, которая здесь передо мной. Как говорит руководитель фонда «Федерация» по фамилии Киселев, «говна много навалили».

Действительно, немало навалили его вот даже в течение того получаса, что люди отправляли разные мне сообщения здесь на эту программу. Как вы думаете, отчего так много этой субстанции, связанного как-то, так много этой субстанции исторгается в связи с этим самым фондом «Федерация»? Я напомню для тех, кто не живет в Москве, - те, кто живут в Москве, видят это на протяжении последних недель своими глазами и как-то не понимают, куда от этого деваться, - весь город заклеен огромными билбордами, на которых сообщается, что некий благотворительный фонд «Федерация» собирается устроить неизвестно что.

Собирается устроить какой-то концерт, непонятно где и непонятно в котором часу, непонятно в какой форме, непонятно для кого, неизвестно, как туда попасть. Разумеется, никакие билеты туда не продаются, никакие пропуска туда нигде не распространяются. Вообще, он устраивает что-то с участием огромного созвездия, сказал бы я, знаменитейших голливудских актеров и всяких медийных звезд и телевизионных деятелей. Там и Дастин Хоффман, и Вуди Аллен, Софи Лорен, Хосе Каррерас, Кевин Костнер, Ларри Кинг и еще несколько замечательных актеров, режиссеров, очень любимых многими, очень авторитетных, очень глубоких, очень разумных, положивших многие десятилетия своей жизни, - все это люди уже, ну, по меньшей мере, взрослые, скажем так, а некоторые из них немолодые, а некоторые просто такие уже сильно немолодые, - положивших много десятилетий своей жизни на то, чтобы сделать себе имя, на то, чтобы одно только их упоминание немедленно вызывало и улыбку, и вздох восхищения, и какой-то блеск в глазах у тех, кто это слышит.

И вдруг вот такая история. Это тот самый фонд «Федерация», с которым происходили в конце минувшего года совершенно отвратительные дела. Вы помните несколько совершенно сногсшибательных интервью и пресс-конференций, которые устроил руководитель этого фонда господин Киселев, когда выяснилось, что было шумное событие (в тот раз в Санкт-Петербурге) с участием аж прям целого Владимира Путина, который там песни пел и на рояле пиликал, и с участием всяких поразительных, тоже, звезд.

И вот, собственно, история заключалась в том, что вроде как это все подавалось под соусом благотворительности, и как-то предполагалось, что в результате этого будут собраны какие-то значительные деньги и какая-то значительная помощь в адрес больных детей и в адрес очень нуждающейся в помощи сегодня, как, впрочем, и всегда, российской медицины. Выяснилось, что ни гроша никто не получил, все обман. Потом оказалось, что, оказывается, никто ничего и не собирал, а это нам всем показалось, и что просто вот и намерения такого не было.

Потом, правда, оказалось, что нет, вообще собирал, но люди кругом оказались такие жадные, что, в общем, ничего особенного не дали. А потом почему-то на несколько медицинских учреждений из неизвестного места вдруг обрушился золотой дождь в несколько десятков или сотен миллионов рублей, абсолютно анонимно, очень странно оформленные и, я бы сказал, каким-то таким… оказывается, что даже благотворительность можно устраивать каким-то полукриминальным способом.

Во всяком случае, понятно, что если бы кто-нибудь из нас попытался вот таким образом оформить свои… свой дар какому-нибудь учреждению, то, во-первых, эти деньги просто не дошли бы туда, а, во-вторых, как только бы они там появились, началась бы чудовищная проверка, которая обернулась бы колоссальными неприятностями и для дарителя, и для получателя. В данном случае как-то все прошло вроде бы тихо-мирно. Но все это имело какой-то совершенно, я бы сказал, грязный вид от начала и до конца, с колоссальным количеством какой-то ругани, с колоссальными какими-то… с отвратительной хамской манерой, в которой общалось с окружающей публикой руководство этого самого фонда.

А главное, что сама наглость вот этого обмана, когда люди, так сказать, попытались сделать вид, что все это устроено для… для… что все это устроено с благотворительными целями, а потом выяснилось, что ни черта никто не получит – ну, это поразительная вещь, потому что, ну, вот уж … уж на этом жухать – ну, совсем какое-то последнее дело. Все начинается сначала. Значит, опять этот же самый фонд, опять какое-то несусветное количество звезд, опять разговоры про благотворительность. Более того, на сайте этого фонда, - я вот не поленился и сходил, - список тех самых больниц, которые фигурировали… больниц, будто бы тех, с которыми имеет дело этот самый фонд, и которым предназначена будущая помощь. Так вот, тех самых больниц, которые фигурировали и при прошлом скандале. И дело же ведь тогда кончилось тем, что руководители этих больниц сказали тогда, что ничего не было, и они ничего не получали, и что, собственно, это обман.

И слова ужасные на самом деле в тот момент звучали. Ну, я не знаю… например, первой в этом списке упомянута, разумеется, РДКБ, Российская детская клиническая больница. Почему РДКБ? Понятно, почему: потому что туда Путин ходил, это такая как бы самая знаменитая сегодня, с точки зрения благотворительности, российская больница. Между тем, действительно, там делается колоссальное количество очень серьезной, очень глубокой, я бы сказал, трагической работы, потому что там лежат очень тяжелые дети и больница эта занимается очень тяжелыми диагнозами, в том числе онкологическими. Есть несколько благотворительных организаций, в частности, хорошо известный нам с вами фонд «Подари жизнь», «Доноры – детям» и так далее, которые работают с этой больницей.

И вот еще в марте, в марте нынешнего года главный врач этой больницы Николай Ваганов дал интервью по этому поводу и говорил, что мы подготовили в свое время для этого фонда, потому что фонд тогда как-то вроде в первый момент обратился, что, дескать, скажите, чего вам надо. И вот Ваганов говорит: «Мы подготовили 43 письма от детишек с разными просьбами. Я не вскрывал, но по опыту могу сказать, что они обычно просят что угодно, не всегда материальное. Кто-то компьютер, а кто-то – здоровье. Кроме того, я написал письмо с просьбой о закупке за 15 тысяч долларов камеры Redcam для диагностики поражения органов зрения у новорожденных и грудных детей.

Свое письмо и 43 конверта я лично отвез в фонд и до прошлой субботы больше ничего о них не слышал». И я сегодня созвонился с людьми, которые постоянно работают с этой больницей и постоянно ведут очень кропотливые, сложные, так сказать, финансовые операции, не побоюсь этого слова, потому что благотворительность в России устроена очень тяжело, и нужно быть очень аккуратным, очень скрупулезным и очень, я бы сказал, настойчивым, для того, чтобы твои деньги дошли по назначению. Я спросил: «Вы что-нибудь знаете об этом? Что-нибудь изменилось в вашей жизни? Фонд «Федерация» что-нибудь и как-нибудь в реальности совершил такое, о чем вы могли бы сказать?» «Нет, - ответили мне, - мы ничего этого не знаем, ничего в нашей работе не изменилось, никаких лишних денег у нас с того момента не появилось». Между тем, эта самая РДКБ, как ни в чем не бывало, стоит первой в списке этих самых больниц на сайте фонда.

Причем, если вдруг вам почему-то захочется действительно поучаствовать в судьбе этой больницы, вы не найдете там ничего такого, что нужно для этого. Вы не найдете там ни банковских счетов, ни реквизитов, ни реальных координат людей, с которыми вам нужно будет связаться, если вы хотите этим учреждениям оказать помощь. Там имеются названия этих заведений, имеются имена их главврачей или… ну, первых лиц, которые руководят этими лечебными учреждениями, и их телефоны, которые можно найти в любом справочнике или просто в Интернете. Абсолютно понятно, что никакого прямого контакта там не было.

Знаете, меня интересует не это. Я, собственно, про деятельность этого фонда все понимаю. Это… ну, я бы сказал, что это попытка заработать, причем успешная попытка, к сожалению. Что самое обидное – это успешная попытка. Такого рода… такого рода качества сегодня оказываются эффективными: подхалимаж, подобострастие, лесть, я бы сказал, такое дешевое и жалкое ползание на брюхе перед начальством – оказываются эффектными сегодня. Это правильный метод сегодня сделать карьеру. Вот именно этим и заняты люди, которые организовали эту деятельность. Людей, которые руководят сегодня Россией, им, в общем… собственно, у них в жизни все есть, не хватает им самого малого – им не хватает рожна на колесиках.

Рожно на колесиках они представляют себе в виде голливудской звезды, которая рядом с ними стоит, похлопывает их, как равного, по плечу, и вообще, так сказать, держит их за человека. Это очень важная, важная вещь, за которую сегодня наши лидеры готовы платить очень дорого, готовы платить самым главным: они готовы платить своей снисходительностью, своим покровительством и своей благодарностью. Благодарность самого главного российского начальства сегодня стоит очень дорого. И находятся люди, которые не стесняются добывать этот очень дорогой капитал таким образом. Плюс есть всякие побочные вещи. Ну, например, там, в последнее время среди всех этих звезд фигурирует некая дама, жена главы этого фонда господина Киселева, дама под псевдонимом Елена Север.

По всей видимости, это какой-то предстоящий нам новый такой медийный гламурный проект. Мы знаем, что в последнее время расцвели такие, я бы сказал, довольно низкие жанры в российском шоу-бизнесе. Ну, достаточно вспомнить всяких стасов михайловых и прочее такое вот… уже совсем такой музыкальный мусор, который имеет колоссальный успех. И вот, как я понимаю, в этом же ровно направлении нас ожидает некоторое развитие. Ну, вот, по всей видимости, нас ждет какой-нибудь новый гламуро-шансон под названием «Елена Север», которую попутно еще и раскручивают вот при помощи Дастина Хоффмана, при помощи Вуди Аллена, Хосе Каррераса, например.

Знал ли Хосе Каррерас как-то, на что пойдет его знаменитый… на что пойдет его репутация как-то главного живущего сегодня на свете оперного тенора? Ну вот. Это люди, которые готовы таким образом зарабатывать вот эту самую дорогую валюту: снисходительность, любовь и благодарность начальства. Они готовы подложить – назовем это так – нашим главным начальникам, людям, которые управляют сегодня Россией или которые очень близки к этому, - честно говоря, я не думаю, что прямо лично Путин будет принимать участие в этой истории на сей раз, потому что уж больно много грязи было в прошлый раз – мне кажется, что он все-таки должен как-то поостеречься, должен побрезговать. Он человек, по меньшей мере, достаточно расчетливый, и мне кажется, что он понимает, что дело там зашло слишком далеко.

Но достаточно будет других больших начальников, которые все-таки посчитают, что это слишком редкая возможность, чтобы постоять на одной сцене как-то с Софи Лорен и попялиться ей, так сказать, в декольте. Это вот такая возможность, которая выпадает нечасто в жизни, и, наверное, надо, надо попробовать. Ну, и Ларри Кинг тоже как-то… сфотографироваться с Ларри Кингом, потом поставить у себя в кабинете. Как-то партнеры будут относиться с уважением. Знаете, это все равно, что очень большой золотой «Rolex», примерно это вот… примерно также выглядит эта фотография. Но есть у этого у всего еще один поворот сюжета. А собственно, что происходит с другого конца? А что происходит с той стороны? Вот со стороны приглашенных.

Я некоторое время тому назад стал участвовать в одной довольно большой операции, связанной с тем, чтобы вот организовать в России одно замечательное событие, в котором, я надеюсь, будут участвовать всякие западные, в частности, там, американские, английские знаменитости. Знаменитости совсем другого рода, это будут не голливудские звезды, это будут такие известные мыслители, авторы всяких прекрасных книжек, популяризаторы науки, ученые и так далее. Вот я в своем нынешнем качестве главного редактора издательства «Вокруг света» занят организацией праздника, такого большого замечательного праздника с участием этих людей.

Не буду пока раскрывать дальнейших подробностей, но скажу, что по ходу дела я обнаружил, что механизм этого всего довольно простой. У этих людей – все они знаменитости, все они пользуются огромным успехом, люди по всему миру сбегаются их слушать, на них смотреть, ими восхищаться и так далее. У каждого из них есть агент. Нужно найти этого агента, нужно обратиться к этому агенту с правильным, так сказать, разумным письмом, и в ответ ты получаешь очень простое соображение. Ты получаешь цифру. Тебе говорят, что, пожалуйста. «Ну, вы хотите устроить событие? Вас интересует наш клиент?» Эти агенты относятся к этим знаменитостям как к своим клиентам. «Вас интересует наш клиент? Ну что же, прекрасно, мы очень рады, что он вас заинтересовал.

С вас вот такая сумма – и он ваш». В сумму входит его выступление на такую-то приблизительно тему, такой-то приблизительно длины, такие-то у нас есть условия для этого выступления: зал должен быть такой-то, вода должна быть минеральная, там, я знаю… микрофон должен выглядеть так-то, гостиничный номер должен быть такой-то. Ну, здесь такой нормальный, что называется, рейдер, как у какой-нибудь музыкальной звезды. Ну, понятно, что еще нужно будет заплатить за перелет, еще нужно будет заплатить за гостиницу. В общем, ты понимаешь бюджет этого события. И все.

И в принципе, ты можешь на этом остановиться. Если тебя… если у тебя в кармане есть эта сумма, ты можешь на этом свои переговоры считать законченными. Ты отвечаешь им: «Да, спасибо, меня устраивает». Все. Другая возможность перед тобой открывается, если тебя интересует не просто вот такое механическое выступление, а что-то более серьезное, там… ну, тогда ты вступаешь с ними в какие-то тесные отношения, и эти отношения становятся серьезными, действительно, деловыми, и вы начинаете обсуждать всякие подробности, суть дела и прочее-прочее. Но по идее, ты можешь остановиться просто на сумме, ты можешь сказать: «Нормально, годится».

Поэтому механизм приглашения Дастина Хоффмана, Вуди Аллена, Софи Лорен, Хосе Каррераса, Кевина Костнера, Ларри Кинга и других суперзвезд мне лично абсолютно понятен. Ищется агент, находится агент, агенту отправляется письмо, от агента получается цифра, и в ответ следует: «Да, спасибо, годится». Все. И они приезжают, и они здесь. Потому что это их работа, потому что это индустрия, она работает очень четко, она работает очень сухо, цинично, понятно. Агент получает свои, там, 33% от этого… от этой стоимости выступления, агент высылает требования, какой должен быть самолет, какая должна быть гостиница, какая должна быть машина, какая требуется охрана, нужно ли какое-то диетическое питание и так далее – и все, и он ваш, этот самый Вуди Аллен. Так что вот так, на вопрос, откуда они берутся, я отвечаю: «Вот так. Вот механизм вот такой. Звонишь агенту – получаешь ответ».

Но ведь они же, в конце концов, не куклы. И здесь у меня вопрос, сказал бы я, к моим зарубежным коллегам-журналистам. Это вот тот редкий случай, когда я должен их упрекнуть в том, что они слабо сработали в этой ситуации. Ведь это, между прочим, их работа. Они должны были задать Вуди Аллену, Софи Лорен, Хосе Каррерасу и другим людям, настойчиво задать им, лично им, не агентам их, а им самим задать вопрос: «А что вы делаете? А вы знаете, куда вы едете? А вы знаете, кому вас продает ваш агент? А вам правда все равно? А вы действительно не обращаете внимания на то, за что вам следует этот гонорар за выступление?» Поразительным образом этого не произошло, поразительным образом мои друзья в «Washington Post», в «New York Times», в «Los Angeles Times», в журналах «Time» и «Newsweek», люди очень настойчивые, очень профессиональные, очень эффективные, в этот раз сработали слабо и оставили нас, нас, своих российских коллег, сказал бы я, и нас, своих российских друзей, оставили один на один с этим позором.

Потому что… а что мы должны в этой ситуации делать? Перестать смотреть фильмы Вуди Аллена теперь? Вот следующий фильм Вуди Аллена когда выйдет… я их смотрел все на протяжении многих-многих лет, я книжки его очень люблю. К изданию некоторых его книжек я имел некоторое отношение. Между прочим, я хочу напомнить, что переводы двух последних книжек Вуди Аллена, которые выходили в России, сделал не кто-нибудь, а Олег Дорман, хорошо вам известный как автор знаменитого фильма и книги о Лилианне Лунгиной. Собственно, мы с ним познакомились на этих… на этих переводах.

Вот что Дорман должен делать? Отказаться переводить следующую книжку? А я что должен делать? Отказаться ее читать что ли? Оттого что Вуди Аллен с этими людьми… к этим людям в гости приезжает в Москву и будет целоваться с теми и, так сказать, здороваться за руку, кого к нему подведут? Мне кажется, что это прокол моих западных коллег, они должны были дать знать ему, они должны были создать… ну, не ему самому – они, так сказать, не обязаны служить здесь какими-то поставщиками информации. Они должны были сообщить публике, которая окружает этих людей, они должны были позаботиться о том, чтобы общественное мнение не позволило этим людям участвовать в этом позорном мероприятии.

Скажу вам откровенно, что я, так же, как и несколько моих коллег, задумывался на протяжении последних нескольких дней, а не написать ли нам, не написать ли нам туда, прямо, напрямую. Ну, я знаю, что там некоторые писали в «Фейсбуке». Я своими глазами, например, видел очень трогательные письма российских членов «Фейсбука» в «Фейсбуке» Дастина Хоффмана. Вот я их нашел. Люди пишут: «Уважаемый мистер Хоффман, пожалуйста, не приезжайте по приглашению фонда «Федерация». Надо сказать, что Хоффман оказался единственным, кто действительно отказался. Об этом сегодня написал… написало издание «Forbes online». Вообще я вам очень рекомендую этот сайт, да и журнал «Forbes» тоже стал очень сильным в последнее время.

Вы знаете, что туда в качестве главного редактора пришла Лиза Осетинская. Ну, «Forbes online» немножко отдельно существует. Неважно, как-нибудь отдельно поговорим. Очень хороший текст, надо сказать, вышел сегодня в российском издании «Forbes online». Вот они сделали попытку, они попытались пройтись по этим приглашенным. Надо сказать, без большого успеха. Только вот Дастин Хоффман, его представители что-то такое членораздельное на этот счет ответили, и в частности сказали, что, да нет, нас, в общем, никто особенно не звал, мы от этой всей истории отказываемся.

А вот, например, люди, которые работают на Вуди Аллена, надо сказать, что к ним обратилось еще… вот единственный случай, который я нашел – это «Радио Свобода» обратилось к ним. Они ответили поразительно. Они сказали: «А что такого? А он не будет делать никаких политических заявлений, он только сыграет на кларнете». Действительно известно, что Вуди Аллен очень любит играть на кларнете. Он, помимо того, что великий кинорежиссер и замечательный писатель, он еще и джазмен, он вот время от времени выступает с концертами с джазовым оркестром, сам на кларнете играет, очень это любит и очень этой своей возможностью дорожит. И вот, значит, он только на кларнете будет играть и больше ничего. Так вот, я думал, может быть, может быть, мне написать? Я же ведь тоже могу найти адреса этих… этих агентов.

Я остановился, знаете, на чем? На том, что я не понимаю, как подписываться. Я, собственно, кто в этой истории? Я что должен там в конце написать? «С уважением, ваш доброжелатель из России» - так что ли? Это как-то странно, это в некотором роде не моя работа. Это в некотором роде не моя позиция, и я должен оценивать этих людей как публика, как зритель, как почитатель, как читатель, а я не должен пытаться учить их жизни. Мне кажется, что здесь наши американские друзья должны были поработать над американским, английским, европейским, испанским в случае с Хосе Каррерасом, итальянским в случае с Софи Лорен общественным мнением для того, чтобы сделать этот позор невозможным.

К сожалению, сейчас уже поздно. Я думаю, что нам с вами предстоит это видеть своими глазами и нам потом предстоит как-то с этим жить, нам предстоит про это помнить. Каждый раз, когда мы будем слушать Хосе Каррераса, мы будем слышать другой голос рядом с ним. И мне самому это очень горько. Я думаю, что это, по меньшей мере, должно быть каким-то уроком. Мне кажется, что, по меньшей мере, люди должны помнить об этом позоре, который произошел не только в Москве на этом концерте, который будет через два дня, и который будет продолжаться потом, когда выяснится, что никакие деньги никуда не отправились, никакой благотворительности не случилось, все это чистый подхалимаж перед начальством, все это совершенно такой вот… такая, что называется, образ бандитской малины, знаете, куда, так сказать, Маньку приводят, выставляют ее плясать на стол и говорят: «Манька, задери выше юбку и, так сказать, поднимай выше ноги».

Вот примерно так это будет с Софи Лорен, в сущности. И ее почему-то, по всей видимости, это не беспокоит. Ну, должно было бы беспокоить ее публику. Ну, собственно, вот, остановимся на этом месте. Это была программа «Суть событий», последняя программа «Суть событий» перед двухнедельным отпуском. Желаю и вам на протяжении предстоящих двух недель насладиться летом. Думаю, что оно, надеюсь, что оно будет не очень жарким, надеюсь, что вам будет приятно и здорово. Встретимся с вами через две недели здесь, в прямом эфире «Эха Москвы». Я Сергей Пархоменко, всего хорошего, счастливо, пока.