Суть событий - 2011-07-01

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 3 минуты в Москве, добрый вечер. Это уже программа «Суть событий». Она начинается обычно чуть-чуть позже… да, я Сергей Пархоменко, если вдруг вы не узнали меня по голосу. Программа моя последнее время начинается обычно чуть-чуть позже, потому что в начале часа у нас Арина Бородина с итогами телевизионной недели. В этот раз у нас происходят некоторые вполне экстраординарные события, такие серьезные, что даже передачу самой Арины Бородиной мы подвинули на час, вы ее услышите в начале следующего часа. А моя программа будет в этот раз тоже не очень обычной, потому что внутри ее будет несвойственный программе «Суть событий» дополнительный элемент. Дело в том, что Наргиз Асадовой удалось взять чрезвычайно интересное интервью. И мне кажется, что было бы правильно с этого интервью начать мою программу, может быть, я дальше оттолкнусь от него. Я его не слышал, буду слышать первый раз вместе с вами, оно первый раз… оно вот сейчас только монтировалось. Но персонаж уж больно хорош. Персонаж – это Бенджамин Кардин, сенатор от штата Мэриленд, сенатор-член верхней палаты американского парламента. Тот самый Кардин, который придумал список Кардина, то есть, список… который предложил составить список людей, виновных в смерти Сергея Магнитского, и применить к этим людям разнообразные международные санкции: ограничить их въезд в Соединенные Штаты, заморозить их… заморозить средства на их финансовых счетах и так далее и так далее и так далее. Это чрезвычайно серьезная инициатива, которая повергла, чего уж там скрывать, в панику целый ряд политиков в России и служит предметом бесконечных толков здесь и обсуждений, потому что это, конечно, чрезвычайно эффективное оружие. Мы с вами тоже говорили в моих программах несколько раз об этом, чрезвычайно эффективная мера принуждения для российских коррупционеров и разного рода, так сказать, злодеев, потому что вот уж чего они точно боятся, так это того, что их не пустят к тем деньгам, которые они аккуратненько сложили в свои зарубежные кубышки. Вот. Наргиз Асадова обсуждает это с сенатором Бенджамином Кардином. Там, по-моему, минут десять этого интервью, давайте с вами внимательно его послушаем.

ИНТЕРВЬЮ с сенатором Бенджамином Кардином

С. ПАРХОМЕНКО: Сейчас 21 час и 17 минут в Москве, это программа «Суть событий». Только что вы слышали интервью, которое Наргиз Асадова взяла у сенатора Кардина, того самого американского сенатора, который выступил инициатором принятия в американском Конгрессе законопроекта о так называемом списке Кардина, списке российских чиновников, прежде всего, представителей всяких наших правоохранительных органов, в том числе и Прокуратуры, и Следственного комитета, и Министерства внутренних дел – людей, которые были так или иначе причастны к смерти Сергея Магнитского. Это человек, который был, в сущности, замучен в тюрьме, ему не было оказано должной медицинской помощи, его убили в предварительном заключении, потому что он обладал серьезной информацией, которая могла бы разоблачить и поставить под удар довольно высокопоставленных чиновников, принимавших участие в многомиллионной афере, связанной с выводом денег из российского бюджета. Вы много раз слышали, и я тоже не раз говорил в своей программе об этом деле компании «Hermitage Capital». Вот теперь это дело, одно из очень многих дел, я не сомневаюсь, что если хорошо покопаться, таких магнитских можно обнаружить многие десятки, сотни и тысячи в истории российского так называемого правосудия последних лет. Но именно это дело, во многом благодаря бывшим коллегам Магнитского, никак не утонет, никак не растворится, никак не удастся российским официальным лицам его, что называется, рассосать. И вот теперь оно приобрело вот такой международный оборот. И мне кажется, что это может обернуться очень серьезными последствиями для огромного количества российских коррупционеров. Интересное, по-моему, интервью. Обратите, пожалуйста, внимание на две детали в нем, которые, - вот я обсуждал здесь это с коллегами, - кажутся достаточно интересными. Во-первых, сенатор Кардин говорит о том, что вероятность принятия законопроекта об этом списке довольно велика, потому что эта идея находится абсолютно в русле той общей политики существенного внимания американских парламентариев к проблеме прав человека в мире, так что не очень понятно, под каким соусом та или иная партия, та или иная часть американских конгрессменов может вдруг отказаться от этого законопроекта. Он совершенно ничем не противоречит этой общей линии и должен стать таким, что называется, двух… двухпартийным законом для американского Конгресса. И вторая интересная история в самом начале, там, где Наргиз Асадова спрашивает о том, почему, собственно, нет Путина в этом списке, а сенатор Кардин отвечает, что, в сущности, это не имеет значения, потому что, один раз приняв законопроект об этом списке, то есть, установив законность, корректность и уместность самого этого метода, дальше можно этот список корректировать. Дальше можно, в зависимости от того, о каких делах идет речь, о каких конкретных фигурах идет речь, в каких случаях доказана или не доказана причастность того или иного должностного лица к преступлению, можно в этот список его, этого человека, внести, можно его оттуда вынести. Ну, это, собственно, дальше – предмет конкретного рассмотрения по конкретной кандидатуре. Сейчас речь идет о принципе, сейчас речь идет о том, будет ли этот список в принципе учрежден.

Я все-таки хотел бы сказать, что у нас с вами работают обычные наши технические средства связи. Вы можете отправлять смс-сообщения на номер +7-985-970-45-45. Многие из вас так, собственно, уже и делают, я этих сообщений целую кучу здесь перед собой вижу на экране. +7-985-970-45-45. Или вы можете воспользоваться множеством всяких приспособлений связных на нашем сайте. Наш адрес www.echo.msk.ru. Увидите там, во-первых, возможность тоже отправлять текстовые сообщения сюда, ко мне в студию. Во-вторых, увидите там сетевизор, с нескольких камер вы можете наблюдать за тем, что происходит в студии, можете там принимать участие в таком специальном голосовательном механизме под названием кардиограмма эфира. Раз в минуту можете высказываться о том, поддерживаете вы или не поддерживаете то, что слышите в эфире. Ну, собственно, вот, такие у вас есть возможности. А через некоторое время заработает еще и телефон 363-36-59. Ну, это еще не сейчас, я думаю, во второй половине программы.

Очень интересная, конечно, эта история со списком Кардина. И события здесь, в России, события этой недели, они, на мой взгляд, дают несколько очень интересных рифм к ней. Я говорю даже не о том, что в недрах российского парламента родилась инициатива организовать такой же, так сказать, встречный список. О нем, кстати, Наргиз Асадова, если помните, тоже спрашивает сенатора Кардина, и он со смехом ей комментирует эту проблему. Так вот, организовать и принять такой же список, значит, чтобы подвергнуть санкциям здесь, в России, разного рода американских должностных лиц. Ну, это, конечно, смешная история, совсем-совсем смешная, прежде всего потому, что маловероятно, что кто-нибудь из американских деятелей здесь, в России, хранит свои деньги. Я могу допустить, что среди американских правоохранителей, может быть, даже парламентариев, есть люди, работающие на Россию, или, скажем, завербованные – теоретически нельзя этого отрицать, разведка существует, и, несомненно, в разведке всех стран стараются у своих партнеров, друзей врагов – неважно – заполучить внутри их каких-то агентов влияния, или в прямом смысле слова агенты, агентов. Абсолютно не исключено, что есть такие люди и в американском истеблишменте, которые на самом деле работают на Россию по найму или, может быть, по каким-то убеждениям – такое тоже случается. Но как-то я сомневаюсь, чтобы они хранили свои деньги или какие-то свои ценности здесь и чтобы они вообще каким-то образом связывали свое будущее с Россией. Так что, эта история со списком, она навсегда останется в перечне таких парламентских анекдотов, которыми, конечно, очень богата российская парламентская жизнь, и, к сожалению, люди, которые носят депутатские удостоверения, из наших с вами соотечественников… я, признаться, стараюсь не называть их обычно депутатами, потому что те обязанности, которые они выполняют, они довольно далеки от реальной парламентской деятельности. Мы помним с вами, что Дума является таким механическим придатком российских исполнительных органов. Так вот, эти люди много порождают всяких хохм, которые иногда в таком довольно, я бы сказал, юмористическом ключе обсуждаются и зарубежной прессой, и зарубежными политиками. Есть другая рифма, есть рифма, на мой взгляд, гораздо более интересная и гораздо более серьезная. Я говорю и провалившемся, пока, во всяком случае, провалившемся, - не скрою, что я очень рад этому провалу, - законопроекте сенатора Торшина. Вот там сенатор Кардин, а здесь сенатор Торшин. Вы знаете, что этот человек является исполняющим обязанности председателя, спикера Верхней палаты российского парламента, Совета федерации. Сенатор Торшин – личность известная, памятная. Мы с вами хорошо помним, и я, во всяком случае, постараюсь не забыть как можно дольше его роль в комиссии, которая, на мой взгляд, профанировала следствие по бесланским событиям, в комиссии, с которой связывались очень большие надежды. Надежды прежде всего на то, что будет установлена истина, что будет установлена реальная картина событий там, в Беслане, реальная картина применения разного рода вооружений. Торшин и его коллеги довольно долго, так сказать, водили за нос российское общественное мнение, надували щеки, что-то такое объясняли про то, что им нужно вот еще немножко времени поработать, что они хотят полной, абсолютной тишины вокруг себя, чтобы никто не смел их трогать и беспокоить. Они вот сейчас очень заняты, они очень занимаются изучением каких-то важных глубоких тонких и секретных вещей. Потом все это кончилось абсолютным пшиком, совершенно сервильной и такой лизоблюдской резолюцией этой комиссии, в общем, не принесшей никакой новой информации, никаким образом не обогатившей картину произошедшего там, никаким образом не способствовавшей поиску истины. И, к сожалению, это было очень вредное, я бы сказал, событие, потому что оно в очередной раз очень сильно дискредитировало саму идею парламентских комиссий, саму идею независимых сторонних, так сказать, расследований сверху. Вот это важный очень эпизод в биографии Торшина. Я каждый раз, когда вспоминается каким-то образом его фамилия, не ленюсь об этом напоминать, потому что мне кажется, что такие вещи не должны забываться, они должны сопровождать человека до конца его политической карьеры, на что я как-то очень рассчитываю, что ему не удастся стряхнуть с себя эту историю. Так вот, этот самый сенатор Торшин на этой неделе выступил инициатором чрезвычайно громкого и такого, я бы сказал, такого задорного и молодцеватого законопроекта – вот не подберу, пожалуй, даже более точных слов – законопроекта о том, что Российская Федерация должна объявить себя неподсудной для Европейского суда по правам человека, должна заявить о том, что решения Европейского суда по правам человека не действуют на территории России, она отказывается им подчиняться. Вот это в точности такой политический вариант, политическое воплощение, я бы сказал, внешнеполитическое или, там, международно-политическое воплощение знаменитой русской поговорки: «И рыбку съесть, и на елку влезть». Это вот ровно оно и есть. Это вот когда, с одной стороны, Россия хочет быть частью современной Европы, она хочет принимать участие в, так сказать, управлении судьбами современной Европы, она хочет заседать в европейских важных разных органах управления и самоуправления континентального, она хочет постепенно устранять таможенные и визовые барьеры, она хочет вступать в разного рода торговые организации, она хочет приоритетного или, во всяком случае, благоприятного, не дискриминационного режима для торговли или, скажем, для использования российского капитала на европейской арене, но, в это же время, она не хочет подчиняться решениям Европейского суда по правам человека. На мой взгляд, это такая очень откровенная и очень ясная демонстрация весьма своеобразного устройства мозгов тех людей, которые такого рода законопроекты придумывают. Ну, если не придумывают, то, во всяком случае, озвучивают вслух. Вот мне кажется, что рифма заключается в том, что американский сенатор предлагает законопроект, который включает Америку вместе с ее законодательством в большую сферу международной юридической жизни. Он говорит: «Американцам не все равно, что происходит за пределами Соединенных Штатов, весь мир нас касается, мы находимся внутри одной юридической системы. Если где-то совершено преступление, оно должно беспокоить и нас тоже, мы тоже должны принимать участие в том, чтобы виновные были наказаны, а справедливость восторжествовала». Российский сенатор одновременно с ним предлагает прямо противоположную вещь, вещь, которая изолирует Россию от окружающего мира, вещь, которая говорит: «Что бы вы там ни говорили, чего бы вы там ни хотели, что бы вам там не казалось, нас это совершенно не колышет. Мы абсолютно отдельно, мы этому подчиняться не будем, нас это абсолютно не касается, для нас вы никакой не авторитет. Мы будем жить за закрытым забором, в юридическом смысле, и мы отстаиваем свое право вытворять здесь, на нашей территории, все, что нам заблагорассудится». Вот смысл торшинского законопроекта. На сегодня он провалился, и я этому очень рад. Но разница в подходах, разница в мировоззрениях в двух, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев, мышлениях, а мы с вами скажем мышлениях, она здесь очень видна. Люди не боятся разоблачить себя таким образом, люди не боятся себя так, таким образом продемонстрировать. Мне кажется, что в этом смысле эта неделя запомнится нам вот этими двумя параллельными очень важными событиями. Давайте на этом месте я прервусь на 3-4 минуты новостей, и после этого мы вернемся к обсуждению важнейших событий недели здесь, в программе «Суть событий», со мною, с Сергеем Пархоменко.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час 35 минут в Москве, это программа «Суть событий», вторая половина программы «Суть событий», со мною, Сергеем Пархоменко. Номер для смс-сообщений – +7-985-970-45-45, телефон – 363-36-59, заработает он через некоторое время. Сайт все время работает. Сайт - www.echo.msk.ru, на нем есть тоже возможность отправлять сообщения к нам в студию, на нем есть возможность смотреть сетевизор, на нем есть возможность слушать радио по интернет-трансляции. Кстати, мне здесь кто-то из наших слушателей… вот, Евгений из Челябинска пишет: «Ну, вообще-то на сетевизоре толком и не слышно было этого интервью». И еще несколько человек пишет, что вот, плохо слышно и так далее. Друзья мои, вы все-таки не забывайте, что «Эхо Москвы» - это радио. Радио надо слушать по радио, а не по сетевизору. В крайнем случае, можно его слушать, если вы находитесь далеко, можно слушать его с помощью интернет-трансляции. Есть специальная кнопка, найдите ее, она очень хорошо видна у нас прямо на первой странице. А сетевизор – это гарнир, это некоторая картинка, которая вам прилагается к этому радио. Вы, пожалуйста, не забывайте об этом и не путайте одно с другим. Да, действительно, сетевизор не предназначен, чтобы там что-нибудь слушать, он предназначен для того, чтобы там смотреть. А слушайте тем временем с помощью подходящих для этого технических средств. Да, раз я уже начал читать ваши смс-сообщения, их довольно много тут нападало, я в течение новостей их читал… ну, например, один из слушателей у меня спрашивает… ну, он, правда, довольно хамски обращается ко мне, на «ты» и как-то с уменьшительным именем. Я прошу все-таки… давайте, что называется, будем взаимно вежливы. Но в виде исключения зачту это… этот вопрос, опуская хамские обороты. Так вот, он спрашивает, поверил ли я тому, что какая-то простая тетка, начальник налоговой инспекции Москвы и пара чекистов позарились на миллионы долларов на свой страх и риск. Он имеет в виду те миллионы долларов, которые были украдены в рамках дела «Hermitage Capital» и, собственно, те миллионы долларов, из-за которых погиб юрист Сергей Магнитский. Отвечаю: нет, не поверил. Разумеется, не поверил ни одной секунды, что они это сделали на свой страх и риск. Но именно поэтому я и уделяю, как вы, может быть, заметили, столько внимания этому самому законопроекту Кардина, именно поэтому мне его инициатива, инициатива американского парламентария, представляется очень важной и представляется очень серьезной, потому что именно она позволит вывести на чистую воду или, во всяком случае, позволит как-то оказать давление, не побоюсь этого слова, на людей, которые на самом деле были важнейшими действующими лицами и этого, и этой преступной операции, и этого скандала, и множества аналогичных. Потому что знающие люди говорят, что схема, которая была, так сказать, провернута с деньгами «Hermitage Capital» - вещь довольно стандартная в российской бизнес-практике, ну, начиная с определенного, достаточно высокого уровня, такие случаи были известны, это происходит не первый раз. И механизм этот многим, так сказать, понятен, не требует даже каких-то больших объяснений, и, разумеется, существовать он может только потому, что он прикрыт с самого верха. И только вот такие экстраординарные меры, как принятие законопроекта Кардина, могут здесь оказаться эффективными. Да-да, именно это я и имею в виду. Поговорку насчет елки и рыбки неправильно я цитирую, - пишет мне, упрекает меня Вадим из Далласа. Да, Вадим, знаю, что неправильно цитирую, на самом деле она звучит несколько по-другому, но, извините, не имею возможности в натуральном виде ее здесь в прямом эфире… в прямом эфире произвести. «Вы говорите неправду о законопроекте Торшина» - пишет мне один из наших слушателей. Да нет, вы знаете, я говорю правду о законопроекте Торшина. Вот, пожалуйста, вам фраза самого Торшина, который комментирует свой законопроект: «Просто не выполнять вердикт ЕСПЧ, - в смысле, Европейского суда по правам человека, - и все, потому что нигде не написано, что у нас международный суд выше нашей Конституции» - заявил исполняющий обязанности председателя Верхней палаты парламента, цитирую по одному из информационных сайтов в Интернете, достаточно, так сказать, точно приводящим его цитату. Суть этого законопроекта заключается в том, что не подлежат исполнению те решения Европейского суда по правам человека, которые каким-то образом противоречат или не согласуются с решениями Конституционного суда Российской Федерации. Но есть немедленно на этот счет вопрос, на который не дает ответа инициатива сенатора Торшина: а что делать, если нет решения российского Конституционного суда? Российский Конституционный суд - вещь медленная, и это, наверное, хорошо. Он, действительно, не скорая помощь, как много раз было сказано. Он принимает не такое уж какое-то сногсшибательное количество решений в единицу времени, совсем не по всем проблемам российского законодательства он успел высказаться. Вот, что делать, если Европейский суд по правам человека принимает решение по какому-нибудь поводу, по которому Российский Конституционный суд не успел сообщить миру своего мнения? Я думаю, что вот в этот-то момент как раз и начались бы самые ужасные последствия этого законопроекта, если бы он был принят. Пока он провалился, но, скажу вам откровенно, у меня нет уверенности, что мы можем с облегчением вздохнуть и как-то забыть про эту инициативу. Уж больно она в рамках, так сказать, в русле российского образа мышления. Российского восприятия окружающего мира вот этой то, что называется, такой изоляционистской политики многих российских государственных деятелей, которую мы все чаще и чаще видим. Это как-то очень находится в логике того, как относятся к окружающему миру люди, которые сегодня управляют Россией. Боюсь, что что-нибудь подобное еще вылезет. И вылезет в ближайшее время. Вот, по этому поводу что я хотел сказать. Еще один сюжет, который мне представляется чрезвычайно важным, хотя, может быть, многие из вас скажут, что это вещь такая, относительно легкомысленная. Это сегодняшние события в Нью-Йорке, где был выпущен из-под домашнего ареста Доминик Стросс-Кан, бывший теперь уже глава Международного валютного фонда и действующий, сказал бы я с сегодняшнего дня, по-прежнему действующий, претендент на пост президента Французской республики. У меня спрашивают, считаю ли я, - это те из наших слушателей, которые свои вопросы присылают по Интернету, - Рустам, переводчик из Оренбурга, пишет мне, - вы знаете, что есть возможность у нас на сайте задавать вопросы за некоторое время до начала программы: «Как вы думаете, почему многие считают, что Стросс-Кан, даже после снятия обвинения в изнасиловании, не сможет стать президентом Французской республики?» Не знаю я, почему люди так думают. Это на самом деле не так. Ну, надо иметь в виду, что обвинение с него не снято. Обвинение по-прежнему остается, так сказать, в разработке следователей, в разработке суда. Но сегодня произошли чрезвычайно важные события. Они заключались в том, что обвинение - я подчеркиваю - следователи обвинения заявили о том, что у них есть серьезные основания сомневаться в правдивости показаний, так сказать, «пострадавшей» в кавычках стороны. То есть, той стороны, которая обвиняет Доминика Стросс-Кана в том, что он будто бы изнасиловал эту самую горничную. Вообще это, конечно, невероятно живописная и такая приключенческая история, несмотря на весь трагизм, если вдуматься, ситуации, что уважаемый человек, добившийся очень многого в своей жизни, и намеренный добиться еще большего, оказался вот в таком совершенно позорном положении. И карьера его вдруг переломилась, и он получил колоссальную пощечину. Сегодня мы знаем, - собственно, никто этого не отрицает, - что он, действительно, в какой-то момент состоял в сексуальной связи с девицей, которая работала горничной в одном из довольно шикарных нью-йоркских отелей. Причем, там целая приключенческая история вокруг нее, потому что суд дал этой женщине такую, что называется, защиту свидетельскую, она имеет статус свидетеля обвинения на сегодня. Сейчас я попробую, у меня тут есть кое-какие документы на этот счет. Ага. Вот. Я распечатал из французских газет, тут некоторое досье. Так вот, формально ее имени никто не знает. И в делопроизводстве и во всех следственных документах она присутствует как женщина, которая говорит, что она подверглась сексуальной агрессии со стороны Доминика Стросс-Кана. И так ее и представляют в американской и международной прессе, так называют ее в суде. Категорически запрещено, в том числе и журналистам, публиковать ее снимки. Суд полностью отказывается распространять ее изображение. Ее имя как будто бы неизвестно, хотя на самом деле все знают, кто это такая. Ее зовут Нафисату Диалло, она происходит из Гвинеи. Она несколько лет работает в этом отеле. Известно, что имела там до сих пор вполне хорошую репутацию. Администрация отеля говорит, что никогда не имела к ней никаких претензий, она всегда получала, так сказать, самые лучшие отзывы и своих коллег, и клиентов отеля. Она, извините за выражение, огромная бабища. Она здоровенного роста девица. И одна из моих коллег, работающая сейчас в Нью-Йорке, рассказывала мне о том, что когда ее привезли в суд, она была специально, для того, чтобы лицо ее осталось скрытым, она была накрыта таким как бы почти одеялом сверху. И, собственно, ничего не было видно. Она сказала: мы видели только две вещи: во-первых, мы видели, какого она роста, она явно за метр восемьдесят. И, во-вторых, мы из-под этого одеяла видели торчащие ее ноги. И ноги ее были совершенно невероятного, какого-то 45-го размера. И у нее были такие слоновьи лодыжки, которые двумя руками невозможно охватить, и вот журналистка, которая мне рассказывала это все, сказала, что в этот момент нам стало совершенно понятно, что никакого изнасилования не могло быть, потому что достаточно посмотреть на этого маленького Стросс-Кана, чтобы понять, что абсолютно невозможно вообразить, каким способом он напрыгнул на эту огромную тетку. Вот, ну, шутки шутками, но действительно это чрезвычайно серьезное обвинение, которое сейчас последовательно разрушается самими же прокурорами, самими следователями, работающими, казалось бы, на прокуратуру. Это люди, которые ведут чрезвычайно методично, абсолютно безжалостно, они расследуют ситуацию, они обнаружили, что имеются всякие проблемы с законом у этой женщины. Что она не очень легально в свое время въехала в Соединенные Штаты. И, главное, что у нее есть прямые связи с криминальным миром, с торговцами наркотиками, она разговаривала по телефону с одним типом, как выяснилось, который только что был задержан за то, что у него обнаружили очень большую партию наркотиков. У нее на счету, неизвестно откуда, появлялись деньги, имеющие, по всей видимости, вот такое вот происхождение от торговли наркотиками. Какие-то очень странные люди выдавали себя за ее родственников. В частности, был человек, с которым она обсуждала по телефону и советовалась сразу после собственно того, как она будто бы подверглась агрессии. Он назывался ее братом. Потом выяснилось, что он никакой ей не брат. Когда журналисты стали у него спрашивать: «А почему, собственно, вы сказали, что вы ее брат?» Он сказал: «А мы, мусульмане - все братья» И так далее. Вот. Так что, очень много там странного, и следователи обвинения говорят о том, что они считают, что, возможно, речь здесь идет о клевете, о, так сказать, злонамеренном оговоре в отношении Стросс-Кана. Надо сказать, что они это делают - я так сильно подозреваю - не просто потому, что они хорошие профессионалы и люди, так сказать, берегущие свою репутацию и свое профессиональное достоинство, но еще и потому, что им противостоит очень сильный адвокат. Вот, совершенно легендарная фигура защищает Стросс-Кана, это человек по имени Бенджамин Брафман. Человек, которые прославился многими сложными делами, связанными вот именно с аналогичной ситуацией. Когда обвиняется какая-то знаменитость, обвиняется в каком-то грязном отвратительном деле, и есть основания полагать, что тот, кто обвиняет, на самом деле преследует здесь цель обогащения. Что на самом деле это клевета, а человек просто хочет шантажировать этого знаменитого человека с тем, чтобы добиться от него каких-то отступных или, может быть, если этого не произойдет, заработать потом, не знаю, продавая контракты на книги или на какие-нибудь киносценарии, или просто задорого давая интервью всякой желтой прессе и так далее и так далее. Самое знаменитое дело, которое вел Бенджамин Брафман, было, между прочим, дело, одно из дел Майкла Джексона, которого обвиняли ровно в этом, ну, правда, в том, что он приставал к маленьким детям, и тоже были основания сильно в этом сомневаться. И он выиграл это дело, он выиграл еще несколько аналогичных дел. И говорят о том, что это человек, который умеет найти серьезные изъяны и умеет сформулировать претензии к стороне обвинения. К тем, кто атакует его подзащитного. И он в этом смысле очень изобретателен, он обладает очень мощной, сам, такой, так сказать, дознавательской структурой, командой ассистентов, которая ему помогает собирать досье на этого человека, и он безжалостно потом это досье обнародует. Видимо, вот перед лицом такого соперника американские прокуроры почувствовали еще и дополнительную ответственность и почувствовали себя обязанными вести себя здесь чрезвычайно корректно, чрезвычайно осторожно и чрезвычайно строго. Знаете, можно сколько угодно кривляться по поводу того, что вот, все подстроено, и вот американская Фемида здесь продемонстрировала как-то свою изобретательность. Что, вот, когда надо - обвинили, а когда надо - сняли обвинение. А тут вот не успели назначить нового главу международного валютного фонда, как тут же оказалось, что Стросс-Кан ни в чем не виноват. Некоторые мои коллеги как-то в этом кривлянии здесь изощряются. В том числе даже и в эфире «Эха Москвы» некоторое время тому назад я это слышал. Вы знаете, это, конечно, полная чушь. Чушь, прежде всего, потому, что абсолютно очевидно, что ничего такого пока из целей гипотетических, которые могли бы быть у тех, кто устроил, как мы можем подумать, при содействии американской Фемиды, американской судебной системы эту атаку на Стросс-Кана. Ничего такого у них пока не получилось. Можно подумать, что кто-то хотел устраивать этот скандал со Стросс-Каном для того, чтобы сместить с поста главы МВФ одного француза и посадить на этот же самый пост другую француженку. Это вот за этим они это все устроили? А ведь это единственное, что произошло за это время. На самом деле, нет. Понятно, что если говорить о выгоде от этого скандала со Стросс-Каном, то, конечно, главный мотив находится по другую сторону океана. Он находится во Франции. Стросс-Кан - естественный, очень опасный и очень сильный, во всяком случае, на тот момент, так сказать, за 5 минут до прозвучавшего обвинения он был таким, очень опасный и очень сильный соперник Николя Саркози на предстоящих президентских выборах во Франции. У него были чрезвычайно большие шансы. Казалось в какой-то момент, что его карьера совершенно разрушена. И, действительно, ну, это было совершенно чудесное избавление для Саркози, которое немедленно всех навело на эту мысль. Тут стали выстраивать всякие особенные цепочки на эту тему. Ну, например, стали говорить о том, что Николя Саркози довольно долгое время в течение своей политической карьеры был министром внутренних дел Франции и, естественно, по роду своих служебных обязанностей он контактировал с американскими правоохранительными органами, в том числе, с нью-йоркской полицией. Это очень влиятельный такой орган. И люди, которые руководят ею, это люди, которые играют огромную роль и представляют из себя очень серьезный политический авторитет в Соединенных Штатах. Он общался и с ФБР, он общался с разными другими американскими правоохранительными агентствами. И что вот, будто бы у него, вполне вероятно, могли остаться там какие-то связи. Или, по меньшей мере, люди, которые ему симпатизируют, и которые сейчас захотели бы ему помочь, или которые откликнулись бы на какие-то его просьбы и могли бы организовать вот такую провокацию против Стросс-Кана. Очень много было таких инсинуаций и в американской, и во французской прессе. Сегодня произошли события, которые заставляют во всем этом усомниться, потому что сегодня мы видим, что, как ни шути над этим, как ни хихикай по этому поводу - американская судебная система работает очень четко. Она работает очень обоснованно, взвешенно и надежно. И она не допускает с собой вот такого рода шуток. Немедленно, как только этот скандал был подвергнут глубокому пристальному расследованию, немедленно в нем обнаружились дыры. И суд немедленно на это отреагировал, надо сказать. Вообще, четкость суда и, так сказать, скорость, безжалостность принимаемых им решений в этой ситуации, она, конечно, поражает. Моментально задержали Стросс-Кана, моментально арестовали, уже на более продолжительный срок, моментально посадили в тюрьму. Потом очень сухо, строго и дотошно расследовали и исследовали возможности его освобождения под залог. Освободили под залог. Прописали весь механизм его содержания под домашним арестом. Заставили его самого построить вокруг себя эту клетку, на собственные деньги снять жилье, на собственные деньги - между прочим, все это время Стросс-Кан сам содержал охрану, которая стерегла его под домашним арестом. И журналисты посчитали, что в общей сложности он тратил примерно 250 тысяч долларов в месяц на эту… на эту охрану. И - сейчас я смотрю: в месяц или в неделю - тут все серьезно... Одну минутку. Я сам сказал и сам засомневался по поводу этой цифры. Ну, я попробую, я попробую еще перепроверить, - что-то 250 тысяч в месяц маловато, скажу вам, по-моему, в неделю, на самом деле, эта сумма. Вот, не могу сейчас найти этой цифры, но, во всяком случае, это совершенно колоссальные деньги. Ну, просто огромные. И он платил их из своего собственного кармана. И уж, поверьте, что никакой Международный валютный фонд, и никакое французское государство здесь, несмотря на то, что он - официальное лицо, представитель Франции в этой организации, конечно, в этой ситуации никто ни копейкой ему не помог. Я уж не говорю о том, во что обошлись ему адвокаты, и прежде всего, вот этот самый Брафман, совершенно какие-то космические, несомненно, цифры. Так вот, суд очень жестко, очень сухо обошелся в этой ситуации. И так же моментально, так же жестко, так же оперативно и так же однозначно отреагировал и на изменение ситуации в другую сторону. Когда обвинение заявило о том, что есть основания сомневаться в справедливости выдвигаемых против Стросс-Кана обвинений. Не обвинение, а следствие объявило об этом, прокуратура заявила об этом. Моментально было принято, без задержки, решение о снятии этого самого режима домашнего ареста, о возвращении залога, об освобождении его для свободного перемещения по Соединенным Штатам. Я думаю, что в ближайшее время он получит свой международный паспорт и сможет свободно передвигаться по миру. Ну, понятно, что с него возьмут обязательство, что он будет являться в суд тогда, когда его будут вызывать. И я уж не сомневаюсь, что он будет туда являться. Так вот, я сказал бы, что в результате всей этой истории Стросс-Кан - вовсе не политический труп. Мне кажется, что если будет выяснено, что он стал жертвой оговора, что он стал жертвой провокации, это может не так уж сильно и повредить его карьере, а может быть даже дать ему повод и возможность говорить о том, что он – сильный политик, который сумел за себя постоять, который сумел отстоять свое доброе имя. Человек, который был достаточно силен, чтобы против него потребовалось применять такого рода, так сказать, бесчестные методы обвинений. Ну, и, уж извините за фривольный намек, но для французского избирателя обвинение, которое заключается в том, что человек в этом возрасте, так сказать, дал волю своим эмоциям и, как сказала нынешняя коллега Стросс-Кана по Международному валютному фонду, которая заняла его место, министр финансов Франции, она сказала, что «он оказался переполнен тестостероном» - сказала Кристин Лагард. Так вот, это переполнение тестостероном, оно для французов совсем, мне кажется, не повод для упреков. Оно, на мой взгляд, в какой-то части французского избирательского корпуса может возбудить только большую симпатию к Стросс-Кану и может только добавить поводов для того, чтобы за него проголосовать. Вот такая вот история. История, прошу обратить внимание, тоже позволяющая делать какие-то серьезные выводы. Хорошая вещь - действующая судебная система. Полезная вещь. Вещь, которая охраняет людей. Вещь, которая восстанавливает справедливость. Вещь, которая эффективно реагирует на поиски этой справедливости. Давайте оглянемся вокруг и посмотрим, а есть ли что-нибудь такое рядом с нами. Может быть, по гораздо менее экзотичному поводу, гораздо менее яркому и гораздо менее скандальному - слава богу, никто из нас не попадал в такого рода обстоятельства и не подвергался таким обвинениям. Но я должен сказать, что тут я снова вынужден вернуться к той теме, которой я посвящаю так много времени в своих программах. Страна, у которой нет эффективно действующего суда, нет эффективно действующей системы следствия и системы установления юридической справедливости, - а мы с вами живем именно в такой стране, - это страна, которая обречена на политическую несправедливость. Обречена на то, чтобы люди оказывались объектами репрессий. Вот, собственно, то, что я хотел сказать на этой неделе в программе «Суть событий». Мы встретимся с вами через неделю. Лето продолжается. Лето, вроде, у нас с вами неплохое, так что я очень надеюсь, что ближайшая неделя, по меньшей мере, в метеорологическом смысле, окажется для нас приятной. Я, Сергей Пархоменко, это радио «Эхо Москвы». Всего доброго, до свидания. До будущей пятницы.