Суть событий - 2011-05-20

С.ПАРХОМЕНКО: Простите. Видите, как начинаю? Прямо кошмар. 21 час и 11 минут в Москве, это программа «Суть событий». Добрый вечер. Я – Сергей Пархоменко. Как всегда совершенно простуженный, как всегда без голоса. Ну, не профессиональный я человек по этой части, ну что теперь делать? Вот, некоторые к фониатору ходят, как-то связки тренируют. Я совершенно не умею. Тем не менее, вот, каждую пятницу сижу и пытаюсь вместе с вами обсуждать события недели. Важнейшие, как мне кажется, события и при этом есть у нас много разных способов связи. SMS +7 985 970-45-45 – это номер, на который можно отправить смску с любого мобильного телефона по обычному тарифу, без всяких дополнительных каких-то поборов, и она появится немедленно передо мною здесь на экране – уже я вижу, что эта система работает, все с этим в порядке.

Есть еще телефон 363-36-59, ну это, может быть, немножко позже – если бог даст, он будет работать. Чего-то последнее время мне не везет – он пару раз был в каком-то нерабочем состоянии. Ну, сейчас, вроде, все в порядке. Что еще? Да! Еще на сайте echo.msk.ru есть возможность отправить сообщение тоже вот так же, как смску – там есть специальное окошечко, так что заходите, найдете, я думаю больших проблем нет. И там же есть возможность смотреть прямую видеотрансляцию из студии, называется она «Сетевизор» - можно ее смотреть на обычном компьютере, можно смотреть на iPad’е или iPhone’е, или каком-нибудь еще устройстве, где есть платформа Google Android и пользоваться специальной голосовательной машиной. Раз в минуту вы можете нажимать на кнопку в зависимости от того, согласны вы или не согласны с тем, что я говорю, и ваш голос повлияет на то, куда изгибается кривая. Кривая называется «Кардиограмма эфира», и по ней, в общем, видно, как аудитория относится к тому, что я говорю. Вот я еще почти ничего не сказал, а она уже, я вижу, выделывает какие-то сложные вензеля тут передо мной на экране. Ее же, кстати, вы видите, те, кто смотрит эту самую трансляцию, видите ее у меня за спиной, так что очень удобно.

Вот. Вопросы. Очень много вопросов пришло в этот раз на сайт. Есть возможность примерно за сутки до программы начинать задавать вопросы там. Среди них преобладают, я бы сказал, такие вопросы, сугубо эмоциональные. Люди даже, в общем, ничего не спрашивают. Они как-то ужасаются или огорчаются, или как-то кудахчут испуганно. Или восторгаются чем-нибудь гораздо реже. Но, в общем, тем не менее, по этим вопросам можно судить о том, как они относятся к тем важным событиям, которые в течение недели с нами происходили.

Вот, например, Влас53 пишет, что он риэлтор из Москвы, такой, риторический вопрос мне задает, который и не вопрос, наверное, а так, в общем, некоторое высказывание. Он пишет: «Нередко некоторые публичные люди с трибун заявляют что-нибудь такое, что на лице невольно появляется гримаса, которая обычно возникает, когда видишь человека, кусающего лимон. У вас не появилось такой гримасы, когда вы слушали пресс-конференцию президента? Я имею в виду как вопросы, так и ответы».

Ну, я, признаться, в этот момент не смотрел в зеркало, не знаю, какая у меня была гримаса, но стыдно было ужасно. Вот это, собственно, главное чувство, которое я испытал. И главный вывод, который я могу сделать, и, собственно, слова, которые я невольно произнес вслух, когда эта пресс-конференция кончилась, я сказал в воздух прямо перед собой: «Какой стыд».

И здесь я совершенно согласен с Ариной Бородиной. Я традиционно с ней соглашаюсь – как-то так выходит, что сначала она, потом я, и из недели в неделю происходит этот балет, что, в общем, я с ней оказываюсь согласен. Она на это не ориентируется – она же не знает, что я буду говорить.

В общем, конечно, я бы сказал вот что. Что люди, которые собрались в зале, интересовали меня больше, признаться, того человека, который перед ними предстоял, который, собственно, был основным героем этой пресс-конференции. Это мои коллеги, это люди того же профессионального цеха, к которому принадлежу я. Кроме того, это в прямом смысле этого слова элита. Это, вот, некоторый отборный контингент, который оказался в Кремле, участвовать был приглашен в мероприятии с участием главы государства, и как-то предполагается, что это умные, глубокие, профессиональные, ответственные, образованные, серьезные профессионалы, специалисты своего дела, которые пришли на важное событие не просто в качестве зрителей, а в качестве его прямых участников. Ну, во всех странах, где происходит что-то подобное, участники такого мероприятия – обычно это, ну, некоторая вершина, некоторые сливки профессионального журналистского сообщества. Так что вот примерно так и мы должны к ним относиться, наверное, так, по формальным признакам.

Вот, в каком же состоянии находится сегодня российская, что называется, общественность, если такой, передовой отряд ее находится в состоянии такого, я бы сказал, ничтожества, такой жалости и профессионального унижения? Вообще надо сказать, что журналистика в России на протяжении многих лет, ну, собственно, с тех пор, как начались какие-то события, как началась какая-то политика, какие-то перемены, ну, скажем, с середины 80-х годов, журналистика в России как профессиональный цех оказывалась в прямом смысле на передовой. Она первой совершала какие-то важные движения, прорывалась на какие-то новые горизонты, в какие-то новые ситуации и экономические, и профессиональные, и социальные. Первый, надо сказать, получал по морде. Вот, журналистика, газетное дело, журнальное, телевизионное и так далее – это была одна из сфер, в которой началось в России какое-то свободное предпринимательство в прямом смысле этого слова, вот, когда начались какие-то инициативы, когда пошел какой-то риск, когда люди начали на свой страх и риск (не случайно я повторяю это слово) затевать какие-то новые, невиданные дела, совершенно отдельные от государства. Вот, появились первые газеты, первые какие-то информационные кооперативы, первые радиостанции, между прочим. Все это появилось на очень-очень раннем этапе развития российского капитализма. А потом начались всякие кризисы и всякие инфляции, всякие несчастья, всякие неурядицы и очень тяжело это отзывалось на именно журналистской сфере. И безработица там появлялась тогда, когда ее еще нигде особенно не чувствовалось. И зарплаты очень резко падали, и вообще как-то уровень жизни людей, которые работают в отрасли тогда, когда в соседних отраслях было еще, вроде, ничего себе. Ну, в общем, как-то, что называется, ходили по минному полю своими собственными ногами, прощупывая землю впереди себя, и имели все возможности взорваться.

Вот, по журналистскому сообществу, по журналистскому цеху на протяжении многих лет можно было судить о том, как развивается... Даже предсказывать, даже предвидеть, как будет развиваться российское общество. Давайте продолжим это делать, вот, посмотрим, что происходит с людьми в России, глядя на то, как вот этот авангард, вот этот самый передовой отряд, как он даже не деградировал уже, как он сгнил.

Люди собрались, несколько сотен человек собрались в зале, и в ситуации, когда, в общем, никакого особенного давилово по этому конкретному поводу нету – никто никого не мучает, никто ни с кого не брал никаких подписок, никто не захватил детей в заложники, никто при входе не подцепил какой-нибудь электрод к пятке, что, вот, скажешь чего-нибудь не то, тебя током дернет. Ничего же, ведь, этого не было. Люди сами выходили для того, чтобы ронять эти розовые слюни, для того, чтобы задавать эти бессмысленные, подхалимские, подобострастные вопросы, которые, на самом деле, никакими вопросами не являются, а являются просто способом подлизаться. На глазах у всей страны. Люди выходят, говорят это, а сами думают: «Вот, я вернусь в свою Уфу (или, там, в свой Сыктывкар, в свою Воркуту – куда там они возвращаются), вот я вернусь и все будут знать, что это я президенту вопрос задавал, что это я тут в телевизоре был. Мне, наверное, квартиру дадут или еще чего-нибудь. Или, там, начальство не посмеет меня не отпустить в отпуск в июле. Будут знать!» Какая мерзость, на самом деле, какая низость и какая жалость, что все это превратилось в такую вот историю.

Давайте мы с вами, все-таки, вернемся к какому-то первоначальному смыслу происходящего. Вот, пресс-конференция главы государства. Зачем это делается? Зачем глава государства вырывает из своего рабочего графика, не знаю там, 4 часа времени, если считать чистое время самой пресс-конференции плюс дорогу туда, дорогу оттуда, всякую там подготовку, время, которое уходит на то, чтобы после этого прийти в себя, смыть грим, поскольку это все происходит перед телекамерами и так далее.

4 часа, полдня рабочего графика государства. За это время можно было, не знаю, слетать в какой-нибудь регион, туда-обратно и 2 часа провести какой-нибудь партхозактив. Нет. Он тратит эти 4 часа на пресс-конференцию. Собирается несколько сотен человек со всей страны. Собирают, их свозят в Кремль для того, чтобы они участвовали в этой пресс-конференции.

Зачем это делается? Ну, со стороны дающего пресс-конференцию, если речь идет о главе государства или каком-нибудь премьер-министре, или каком-нибудь министре, главнокомандующем – я не знаю, ну в общем какое-то вот такое важное лицо. Зачем дает пресс-конференцию? Затем, чтобы сообщить что-то важное тогда, когда назревает, что называется, повестка дня, тогда, когда появляется серьезный повод И в этой ситуации этот важный деятель говорит: «Так, все, я должен выйти и сказать, что я думаю по этому поводу. Это может быть один сюжет, это может быть много разных сюжетов. Просто, вот, как-то все это сошлось вместе. Я должен продемонстрировать свою позицию, я должен...» и так далее.

Чего такого было у президента Медведева, ради чего он должен был устроить эту пресс-конференцию? Чего такого он принес в этот зал? Помимо влажных, округлых и продолговатых каких-то фраз, абсолютно не несущих в себе никакого реального содержания, демонстрирующего, скорее, какое-то психологическое состояние этого человека, человека, о котором, прежде всего, для того, чтобы не употреблять каких-то сильных выражений и так далее, можно сказать, что человек не интересный. Человек слабый, пустой, лишенный индивидуальности и, в общем, не имеющий, что сказать. Вот это, на самом деле, главное впечатление от его партии, от его участия в этой пресс-конференции: этому человеку нечего было сказать ни в целом, ни по любому из задаваемых ему вопросов, включая самые примитивные, там, про какой-нибудь, не знаю, этот несчастный техосмотр, который уже из ушей лезет. Уже абсолютно непонятно, почему столько часов, столько эфиро-лет тратится на то, чтобы обсудить эту, в общем, ничтожную проблему про этот техосмотр – кто его будет вести, кто украдет за него деньги. Можно подумать, что ничего более серьезного в стране не происходит. Да пусть 10 раз в год будет этот техосмотр! Можно пережить техосмотр, если в этой стране можно, нужно и интересно жить. Тогда и никакой техосмотр не возьмет. Чего так вцепились в этот техосмотр? Потому что это примитивная, пустая, ограниченная история, которую так просто обсуждать?

Так вот, начиная с этого и кончая серьезнейшими вопросами, на самом деле – мировой политикой, мировой экономикой, я не знаю, кризисом мультикультурализма... Чего только не переживает сегодня планета. У нас тут столкновение цивилизаций происходит. У нас в стране как-то разрушилась правоохранительная система, у нас происходит война между прокуратурой и МВД – на глазах у всех, абсолютно внаглую они сводят счеты, абсолютно забыв о своей работе.

У нас в России сидят десятки и сотни тысяч невинных людей, посаженных по заказу. Почитайте, что пишет Ольга Романова, методично пишет на протяжении уже многих месяцев. Она превратилась в такого летописца и, как это французы говорят, порт-пароля, то есть такой голос целой огромной не просто группы людей, а целого социального слоя предпринимателей, энергичных, инициативных, живых, работящих, талантливых, смелых людей, которые последовательно уничтожаются государством при помощи судебной системы, которая отчетливо, осознанно заняла сторону преступников, жуликов, захватчиков бизнеса. Вот сегодня есть люди, которые ведут бизнес, и люди, которые его захватывают.

И правоохранительная система вместе с судами выбрала, на чьей она стороне. Совершенно очевидно. Потому что с той стороны больше платили. Ну, точнее: с этой стороны платят, а с той стороны – нет. Потому что те, кто ничего не отнимает ни у кого, им, вроде как, и платить не за что – они ни на кого не нападают, они дело свое делают. Вот в этой стране выясняется, что главе ее сказать нечего. Но и другая, обратная сторона, вторая партия участников этой самой пресс-конференции. А зачем люди, зачем журналисты приходят на пресс-конференцию? Так, изначально, если вернуться к каким-то истокам? Они зачем собираются толпой в одном месте вокруг какого-то большого важного человека, который что-то важное знает? Чтобы что? Чтобы у него что-то важное выяснить. Чтобы задать ему вопросы о том, что их, действительно, интересует. Чтобы получить от него сведения, чтобы понять его позицию, чтобы сделать ясный, простой и правдоподобный надежный прогноз по какому-то важному поводу. Вот за этим бывают пресс-конференции, вне зависимости от того, какой отрасли человеческой жизни они касаются.

Спортивная пресс-конференция устроена точно так же. Зачем спортивные журналисты после матча собираются вокруг тренера, там не знаю, проигравшей команды? Для того, чтобы спросить у него: «Что случилось? Почему проиграли? Что будем теперь делать, чтобы выиграть в следующий раз? Кого собираетесь менять? Кого оставите в составе?» Какие-то серьезные, значимые для этого дела, ну, в данном случае для игры – не знаю, речь идет о футболе или, может быть, речь идет о баскетболе, или еще о чем-нибудь. Значимые какие-то вещи спрашивают.

А эти зачем пришли? Я имею в виду не нашего норвежского коллегу, замечательного, которого я хорошо помню (он бог знает сколько лет уже в Москве, в 80-е годы я с ним познакомился, когда он здесь работал), того самого, который задал, собственно, один из, а, может быть, единственный стоящий вопрос на этой пресс-конференции, вопрос о том, почему не отправлены в отставку министр внутренних дел и Генеральный прокурор. Вот, ему надо было это выяснить. Его, постороннего человека, приехавшего сюда по долгу службы, что называется, но и глубоко и страстно, на самом деле, влюбленного в Россию за все эти годы (иначе бы он не провел здесь большую часть, на самом деле, всей своей жизни и, можно сказать, всю свою профессиональную жизнь). Так вот, этот человек задал вопрос о том, что его интересовало. И хотел получить ответ по существу этого дела. Он знал, зачем он на эту пресс-конференцию пришел.

А люди, которые пришли сказать о том, как они счастливы иметь этого президента, им незачем было туда приходить – можно было это письмом послать в приемную. Я считаю, что это черный день в истории русского журнализма, что это крайне тревожный симптом. Ну, правда, очередной симптом – этих симптомов довольно много. Тревожный симптом для тех, кто наблюдает за тем, что происходит с российским обществом, как оно гниет. Как оно гниет, даже вот в этой своей части достаточно профессиональной и передовой. Я остановлюсь на этом месте и продолжу этот разговор после новостей, вот эту самую тему. Это программа «Суть событий», я – Сергей Пархоменко. Новости.

НОВОСТИ

С.ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут, это вторая половина программы «Суть событий», я – Сергей Пархоменко, добрый вечер еще раз. У нас с вами работает система SMS +7 985 970-45-45. Система потому, что вы отправляете обычную смску, а она приходит ко мне на экран компьютера и я могу ее здесь читать прямо в прямом эфире. Можно еще на сайте echo.msk.ru отправлять тоже сообщение сюда, в студию в режиме реального времени. Можно там же смотреть прямую трансляцию всего, что происходит в студии, по многоканальной системе Сетевизор. Прямо на главной странице нашего сайта вверху вы увидите баннер – достаточно кликнуть туда, и вот, пожалуйста, перед вами открывается этот маленький экранчик. Можно это делать на обычном компьютере, можно на iPad’е, iPhone’е или каком-нибудь устройстве, которое работает на платформе Google Android. Мы говорили о пресс-конференции, 2 дня назад случившейся в Сколково, с президентом России Дмитрием Медведевым в главной роли. За то время, пока шли новости, я читал SMS-сообщения, которые мне приходили. Несколько человек меня поправляют, что дело было не в Кремле, а в Сколкове. Ну да, конечно, дело было не в Кремле, а в Сколкове – это абсолютно не меняет ничего из того, что я сказал. Я сказал, что там журналистов свозили в Кремль. Ну нет, хорошо, их свозили в Сколково. А какая, собственно, разница? Или они сами туда съезжались.

Еще спрашивают, был ли я на этой пресс-конференции. Нет, не был. И спрашивают, почему меня не было. Отвечаю: потому что я не действующий политический репортер. Пресс-конференция – это вещь профессиональная, это вещь, которая предназначена для людей вот такой журналистской специальности. Там еще не было разных футбольных комментаторов, не было театральных критиков, не было специалистов по ландшафтной архитектуре. И еще много кого не было. На пресс-конференции главы государства должны быть политические репортеры. А я совершенно не этой специализации в журналистике – я комментатор, я пытаюсь осмыслить и обсудить с вами чужие новости, чаще всего (я абсолютно этого не скрываю), те новости, которые люди другой специализации в журналистике раздобыли. Время от времени я берусь за темы, которыми кроме меня мало кто занимается, которые кроме меня мало кого интересуют. Но обратите внимание, чаще всего они не носят прямого политического характера. Это не то, что называется, околовластная журналистика. Ну, например, прошлая наша программа, если помните, была посвящена судьбе финансирования фундаментальной науки в России. И, кстати, я, пользуясь случаем, могу сказать, что такое впечатление, что наш с вами разговор имел какое-то, ну, может быть, минимальное воздействие на окружающую действительность, а, на самом деле, скорее всего, свою роль сыграло то, что большая группа российских ученых собралась и высказалась в виде такого, огромного коллективного письма с колоссальным количеством подписей в защиту Российского фонда фундаментальных исследований, о котором мы говорили в прошлый раз. Так что, в общем, удивительным образом та программа «Суть событий», которая случилась на прошлой неделе, она имела такое, довольно неожиданное и позитивное продолжение. Фонд пока цел, фонд пока функционирует. И те реформы, которые должны были его просто погубить, они пока не случились. Если вас интересуют подробности, почитайте, пожалуйста, расшифровку моей предыдущей программы – там очень подробно обо всем этом говорилось.

Ну вот. Иногда я занимаюсь какими-то вот такими вещами. Но я не политический репортер, несомненно, и мне на такого рода пресс-конференциях делать нечего – другие люди должны быть там и другие люди должны там исполнять этот свой долг. А я его исполняю здесь, перед микрофоном «Эха Москвы» или другую, так сказать, часть своего журналистского долга исполняю в кресле главного редактора издательства «Вокруг света», чем очень горжусь – я там в течение последних двух лет руковожу этим замечательным издательством и замечательным журналом. Так что давайте каждый будет делать свое дело.

Так вот, мне кажется, что это был тяжелый момент и для главного участника этой пресс-конференции. Тяжелый не для него – я не думаю, что он сам в достаточной мере может оценить глубину провала, который с ним случился. В конце концов, он окружен людьми, которые ведут себя в отношении него достаточно подхалимски. Я думаю, что они ему сказали, что все отлично, что он как всегда был великолепен, что они им гордятся и восхищаются. И он как-то довольный ушел читать свой iPad. Тем не менее, это тяжелый довольно удар, который был нанесен по самому институту российского президента. И когда мы говорим о дискредитации разных органов власти, которая последовательно происходит в России на протяжении многих лет, мы должны понимать, что вот такие моменты тоже вносят в этот процесс свою дополнительную энергию. Вот в этот момент дискредитация происходит прямо у нас на глазах. Она происходит быстрее. Люди смотрят на такие пресс-конференции, у них на лицах появляется, вот, как писал наш слушатель и читатель, появляется такое выражение, как будто они видят человека, который ест лимон. И они... Ну, либо они просто это выключают как-то и не хотят больше на это смотреть, либо они с отвращением досматривают это до конца, и в них накапливается ощущение презрения к тому, что они видели. Но, в общем, я думаю, что российские президентские выборы, в целом, потеряли несколько процентов своих участников среди тех, кто видел эту пресс-конференцию. Ну и, собственно, журналистская часть тоже, на мой взгляд, чрезвычайно жестоко себя дискредитировала в этих обстоятельствах.

Один такой, хлесткий журналист (я читал в интернете его текст, написанный для одного финансового журнала) написал: «Проект «Президент Медведев» на этом закрыт». Ну, я бы не бросался бы такими выражениями, прежде всего потому, что не было проекта «Президент Медведев». Был проект под названием «Местоблюститель президента», человек, который сторожит стул. Вот такой был проект, вот так это было устроено. И мы с вами хорошо это знаем и, все-таки... Хотя, иногда хочется про это забыть, иногда хочется обсуждать это так, как будто это все по-настоящему, как будто это все серьезно. Но мы, все-таки, с вами давайте вспомним, как дело-то было. Дело заключалось в том, что президент Путин в какой-то момент решил провести вот такую политическую комбинацию – переместиться из кресла президента в кресло премьер-министра, потому что ему это было по целому ряду соображений, в том числе для того, чтобы формально соблюсти требования Конституции, а, на самом деле, чтобы попробовать, прежде всего, схему, в которой можно управлять государством бессрочно. Потому что позиция премьер-министра от позиции президента выгодно отличается тем, что она не избираемая, она назначаемая и можно сколько угодно сроков... Вообще, понятия срока здесь не существует. Срок премьера. Каков срок действия премьер-министра? Да вот столько времени, сколько политическая ситуация в стране такова, что он может оставаться у власти – там в разных политических системах это происходит по-разному: где-то для этого нужно обладать большинством в парламенте, где-то (вот, в нашем случае) даже формально не нужно. Нет такого конституционного требования, что премьер-министр является представителем партии, которая и так далее. Ничего подобного. Ну вот так как-то политические силы сложились, премьер-министром стал такой-то. Я не знаю, Евгений Примаков не был представителем никакой такой партии, которая чего-то там, имела большинство. А тем не менее, был премьер-министром России, по статусу таким же точно как Владимир Путин.

Так вот, Владимир Путин решил попробовать теперь такую конфигурацию, решил попробовать посидеть на этом стуле и посмотреть, как управляется страной с этой позиции, а тем временем нашел другого человека и посадил его. Это называлось «преемник». Там были всякие деликатные слова для этого употреблены и всякие такие, не обидные для этого вот сторожа. Посадил другого человека посторожить свой стул.

Ну а дальше произошли всякие события. Этот человек, который сторожил стул, он как-то стал чувствовать себя в некоторых ситуациях (не во всех) настоящим президентом, стал делать всякие заявления, стал играть бровями, щеками, другими частями лица. И как-то мы стали относиться к этому по-другому – мы немножко забыли, с чего это все начиналось-то. Ну, давайте теперь вспомним. Давайте, вот, глядя на эту пресс-конференцию, вспомним, откуда что взялось, кто этот человек, который тут сидит, как он здесь оказался, откуда он тут появился, кем он был раньше. Кем он будет позже – тоже можно себе примерно представить, какие, так сказать, позиции для него готовятся тогда, когда в его услугах как сторожа стула перестанут нуждаться.

Вот, так что это было, на самом деле, важное событие. Только важность его была совсем не в том, что, может быть, думали те, кто его затевали как-то. Они, видимо (я так подозреваю), хотели создать какое-то контрпропагандистское мероприятие на фоне того, что Путин очень сильно как-то попер в пиар, как это теперь называется, то есть очень интенсивно начал пропагандировать себя, собственно, свою какую-то политическую мощь, свое политическое будущее и так далее. И потребовалось, вроде как, напомнить о том, что президент тоже есть и президенту тоже есть, что сказать, Но какой ценой, собственно, это было сделано? Вот, наш один слушатель или слушательница (у меня есть смутное подозрение, что я понимаю, кто это, потому что это буквосочетание мне как-то смутно знакомо) подписалась «Иремамари». Я думаю, что ее зовут Марина, а вот это «Ирема» - это, наверное, часть ее фамилии. Так что ли? Так вот, она цитирует президента Медведева прямо в кавычках: «Мы смогли защитить себя и сегодня можем защищать себя, защищать нашу независимость». Это, если помните, ответ на вопрос о том, что президент России считает своим самым большим свершением или что-то вроде этого. Да, так вот: «Мы смогли защитить себя и сегодня можем защищать себя, защитить нашу независимость, наши суверенные подходы. Я имею в виду самые сложные события, в том числе и события 2008 года». Имеется в виду война между Россией и Грузией, которую президент впоследствии ошибочно назвал грузино-осетинской войной. Нет, это была война между Россией и Грузией. Так вот. «Считаю, что это было очень важным для страны, чтобы страна не рассыпалась, а чувствовала себя сильной, какую бы интерпретацию ни получали эти события в других странах. Это было важно, прежде всего, для нас самих». Я повторяю: «Это было важно, прежде всего, для нас самих», - сказал президент России. И еще он сказал: «Это было очень важным для страны, чтобы страна не рассыпалась».

Дальше наш слушатель Иремамари пишет: «У меня два вопроса. Первый, что бы это значило? Прокомментируйте, пожалуйста. Второй. Остались ли еще люди, которым непонятен ответ на вопрос, кто развязал войну в августе 2008 года и кому это надо было?» Я понимаю, на что Иремамари намекает – она намекает на то, что президент России, как бы, проболтался. Он, в общем, сказал этими двумя фразами, что России нужна была эта война для того, чтобы, как бы, укрепить свой суверенитет, свою какую-то самость, свою вот эту целостность. Ну, то есть это вот эта самая маленькая победоносная война, которая так нужна для того-сего и так далее. «Что это было?» - спрашивает Иремамари. Я отвечаю: «Иремамари, это глупость». Это человек, что называется, ляпнул. Ляпнул, не подумав. Конечно, он не хотел сказать вот этого всего того, что мы с вами совершенно очевидно в этом видим. И что всякий нормальный человек, который читает этот текст, ясно в этом видит. Ну, понятно, что он не хотел этого говорить. Ну, понятно, что он имел в виду какую-то большую круглую такую пропаганду. Он хотел сказать, что вот мы тут, мы продемонстрировали, высоко пронесли и всякое такое. Он хотел сказать какую-то пустую, трескучую пропагандистскую фразу. А проболтался вот таким образом. Вот, что это было. Это грубый ляп и больше, собственно, ничего.

Давайте с вами вспомним, от кого мы это слышим. Мы слышим это от человека, который стережет стул, и смысл которого заключается в том, чтобы стеречь стул. У меня спрашивают. Вот, я сейчас сижу, а передо мной просто как из пулемета летят эти смски, которые приходят, и многие из них одного и того же содержания: «Ну, что вы делаете? Зачем вы это делаете? Вы же прямо Путина выводите, прямо, вот, на трон! Вот, вы бьете тут Медведева, мучаете его, унижаете его! А на самом деле, вот!» Что, дескать, он такой, в сущности, и ничего, но что вместо него-то?

Знаете что, дорогие друзья, а давайте мы эту цельную ситуацию будем по-прежнему воспринимать цельной. Давайте мы отдадим себе с вами отчет, что по-прежнему это все одна история. Путин, который уходит, чтобы вернуться, все эти замены президентских постов на премьер-министерские, потом обратно, поиски преемников для устережения стула, потом попытки этих преемников сделать вид, что они, на самом деле, что-то такое из себя представляют отдельное, вопли этих первых «Нет, тень, знай свое место» и так далее. Это все одна история. И от того, что мы сейчас с вами почему-то там встанем на сторону одного из участников этой истории, мы ее таким образом не обернем вспять.

В сущности, ужас, в который попала Россия, заключается в том, что она сегодня является заложником вот этой, в сущности, интриги, вот этой комбинации, затеянной несколькими человеками. Мы же имена знаем этих людей, которые это все начали, которые это придумали. Юмашев (был такой человек), который выбирал, кого привести и посадить на этот стул, Березовский был такой человек, помните, который выбирал, кого привести и посадить на этот стул. Это были люди, которые на тот момент реально управляли этой страной, которые вот так решили, что они посадят во главу России искусственную марионеточную фигуру. Потом марионетка оборвала нитки, как это часто бывает, оторвалась от них и пошла жить своей жизнью. И мы продолжаем сейчас следить за развитием той вышедшей из-под контроля комбинации. Дальше, вот, начались эти замены президентства на премьер-министерство, один стул против другого стула, преемник, возврат назад, в 2012 году мы с вами получим Путина обратно. Все это будут части все той же самой комбинации. От того, что мы сейчас почему-то влезем в нее, в эту комбинацию и начнем играть на стороне одного из ее участников, ничего существенно в ней не изменится. Эту ситуацию можно сломать извне, всю целиком, признав ее невозможной, неэффективной, унизительной для России. Мы видим, что власть, устроенная таким образом, не способна справляться с проблемами, которые перед Россией стоят, что эта власть не может торфяного пожара потушить 2-й год подряд – такой, смешной образ, правда? Такая метафора, которую нам сама природа подкинула.

Вот такая вот история. Поэтому не обвиняйте меня, пожалуйста, в том, что я играю на одного как-то, щелкая по носу другого. Никого я не щелкаю – я просто описываю вам то, что происходит. И разные мелкие протуберанцы этой истории, вот там Миронов и все, что с ним связано. А это что? Вот, как-то, политик, который... Какой политик? Он никакой не политик, он – интриган. Человек ввязался в эту интригу, человек в этой интриге несколько лет участвовал, человек, абсолютно играя в рамках предложенной ему договоренности, создал марионеточную партию, собрал в нее людей, играл роль, которая была ему предложена и для него написана. Абсолютно играл ее шулерски, демонстрируя какую-то там свою отдельную линию, позицию, независимость. Потом когда надо было, он на президентских выборах призывал голосовать за Путина. Ну, в общем, чего только там не происходило. Происходило это все на наших глазах, абсолютно внаглую. Человек имитировал, симулировал политическую деятельность.

Потом в какой-то момент оказалось, что интрига кончилась, заменилась на другую. Теперь будем играть по-другому. Щелк – вышибли его. Чего он, собственно, как-то возмущается-то? Это же все была игра. Не было никакой этой его партии. Были, я подозреваю, люди (я даже примерно представляю себе их по именам), которые в это поверили, что они в какой-то другой партии, что они какая-то там оппозиция и так далее. Ну, таких людей было немного, потому что если человек хоть что-нибудь соображает, он довольно легко может прочесть это все. И просто целый ряд людей, как бы, вполне разумных и цельных, и со своими какими-то идеями, со своими какими-то идеалами, со своими замыслами, со своими задачами, надеждами.

Вот, есть, например, такой человек Геннадий Гудков. Я к нему отношусь очень серьезно. Я считаю, что это человек, у которого есть серьезные мысли в голове и он эти мысли думает, и он себе какое-то дело придумал и делает его. И он согласился участвовать в этой комбинации, потому что ему показалось, что эта ситуация позволяет ему делать его дело. Ну, позиция уязвимая, прямо скажем – это, вот, знаменитая история про то, что давайте я тоже пойду в КПСС для того, чтобы собою улучшить, так сказать, партию изнутри. Ну, в сущности, это родственная ситуация. Но тем не менее, я понимаю, что вот как-то человек, который чего-то такое специальное делал.

Или, там, Оксана Дмитриева, у которой тоже есть свое представление о том, чем она должна заниматься в политике. Она себе придумала, что вот ей удобнее будет пойти участвовать в этой комбинации, и тогда, вот, это будет эффективнее – она тогда получит в руки некоторые политические инструменты, которыми она сможет воспользоваться.

Но Миронов-то – он же отлично понимал, что он сам кукла и кукловод в отношении других, что это все – кукольный театр, что это все – часть вот этой самой не политики, а комбинаторики, при помощи которой управляется сегодняшняя Россия. Причем, очень примитивно, очень легко читаемый со стороны и движимый какими-то очень простыми страстями, и очень примитивными какими-то эмоциями и волнениями. Так что, к сожалению, мы должны относиться к этому как к частям чего-то такого целого.

363-36-59 – телефон прямого эфира «Эха Москвы», давайте я приму пару звонков. У нас есть с вами 5 линий – они свободны. О, нет, вот оно пошло, поехало, люди начали набирать, со страшной скоростью начали набирать этот телефон. И правильно делаете. Вот, вы сейчас будете в прямом эфире. Да, я слушаю. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер. Как вас зовут и откуда вы?

СЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Юрий, я из Подмосковья.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, что скажете?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, в первую очередь, конечно, (НЕРАЗБОРЧИВО).

С.ПАРХОМЕНКО: Так. 363-36-59 – телефон прямого эфира «Эха Москвы». Вот, вы, например, в прямом эфире. Да, слушаю вас. Алло?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер.

С.ПАРХОМЕНКО: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Я – Виктор из Подмосковья.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, вы тоже из Подмосковья? Тут уже один из Подмосковья был. Да, Виктор, слушаю вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Надеюсь, я еще буду немножко.

С.ПАРХОМЕНКО: Да, что скажете?

СЛУШАТЕЛЬ: Недавно мои студенты задали мне вопрос: «Что плохого?..»

С.ПАРХОМЕНКО: А вы, значит, преподаватель (я так, заключаю из того, что у вас есть студенты)?

СЛУШАТЕЛЬ: Да. «Что плохого в том, что такой хороший подготовленный образованный президент, которых, вообще-то, мало было в нашей истории, будет еще несколько сроков сидеть у руля?»

С.ПАРХОМЕНКО: Это они какого имели в виду президента?

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, фактического. Я, в общем, недолго думал, был готов к этому вопросу. Мой вариант был такой: «Что хорошего в том, что самый главный человек страны играет краплеными картами? То есть если закон позволяет ему делать некую комбинацию, из которой он остается фактически у руля, то он бы, будучи хорошим человеком, правильным человеком, мог бы и сам сказать, что, ну, прилично 2 срока отсидеть и уйти, показать пример, дать порулить другим – может быть, что-нибудь лучше получилось бы». Таков был мой ответ. Но самое страшное, что я не сказал ребятам, самое страшное, что каждый человек в стране, если он хочет смотреть на эту ситуацию трезво и здравомысляще, видит, что самый главный человек в стране – шулер, комбинатор. Вы сказали «комбинатор» сегодня. Комбинаторика – мне слово это понравилось. Шулер. То есть он играет таким образом в сложившейся ситуации, позволяя закону, как бы, вот эту ситуацию поддерживать для того, чтобы шулерски держать власть в своих руках. Каждый человек видит.

С.ПАРХОМЕНКО: Спасибо. Спасибо, Виктор. Это, на самом деле, очень правильный, на мой взгляд, подход. Вот это ключевая фраза: «Каждый человек видит». Наша с вами задача, и ваша, Виктор, и моя (ваша – постольку поскольку вы преподаете, как я понимаю, молодым людям в каком-то подмосковном вузе, не спрашиваю в каком, а моя, потому что я здесь сижу перед микрофоном), попытаться сделать так, чтобы каждый человек, который видит, еще и понимал бы. Это задача. Это была программа «Суть событий», я – Сергей Пархоменко. Надеюсь, что мы доживем с вами до будущей пятницы, хотя нам завтра и обещают конец света. Всего хорошего, до свидания, счастливых выходных.